Текст книги "Демоны моего мира"

Софи Ричер
Демоны моего мира

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы иллюстрации:

© panic_attack, Ann_Mei / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

В качестве редактора над книгой работала Светлана Андреевна Шевченко. Спасибо, что по моей просьбе взялась за эту историю и помогла привести ее в нынешний вид. Без тебя я бы не справилась.

Часть 1. Демоны моего сердца

Глава 1. Лекси

Он превращал людей в существ, подвластных лишь ему. Выглядели они отвратительно – их лица были похожи на черепа, обтянутые тонкой плёнкой кожи. Замороженные черепа. Я осталась одна, шансов у меня не было. Выйдя из-за выступа стены, я встала прямо перед ним. Нас разделяли каких-то шесть метров. Он, видимо, услышал мои шаги, тут же повернулся в ту сторону, откуда я только что вышла. Потом посмотрел на меня в упор…

* * *

Я проснулась от холода уставившихся на меня ледяных глаз. Все та же небольшая студия, уставленная светлой мебелью в скандинавском минималистическом стиле, стеллаж с книгами, отделяющий спальное место от остального пространства. Ничего страшного не случилось. Это лишь сон. Я дома, все в порядке.

Через минуту телефон издал уже знакомый противный звук, от которого хочешь – не хочешь, а все равно проснёшься.

“Какого черта это было?”, – подумала я, вглядываясь в потолок. Меня передёрнуло от воспоминаний о холодных глазах. Неестественно голубые, точно изо льда. Я их уже видела. Только не помню, где. Мне и раньше снились сны, но в этот раз все было по-другому, более реалистично, будто я очутилась в другом мире, а проснувшись, сбежала оттуда. Противный холодок пробежал по спине. Невольно поёжившись, я зажмурилась и потрясла головой в надежде прогнать ненужные мысли. Это ведь сон. Всего лишь сон. Очередной кошмар, ничего особенного.

Стащив себя с кровати, я направилась на кухню. Если утро начнётся без хорошей дозы кофеина, считай, день потерян. Мне часто говорят, что я употребляю слишком много кофе, но я не согласна, ибо пью ровно столько, сколько нужно, чтобы не заснуть до вечера. Работа журналистом накладывает некоторый отпечаток на здоровье. Постоянные дедлайны, печатание статей по ночам, а днём – беготня в издательстве и по делам. Без кофе никак не обойтись.

Я потянулась к ручке дверцы навесного шкафа, чтобы достать кружку, когда услышала, как сзади что-то упало. Кэтрин проснулась. Эта кошка столь же неуклюжа, как и её хозяйка. Достав кружку, я высыпала в неё пакетик кофе “три в одном”. Не лучший выбор, но на то, чтобы сварить нормальный напиток, сил у меня не было. Ощущение такое, что всю ночь провела в спортзале с тренером-садистом.

Кэтрин модельной походкой – делая вид, что это не она пару минут назад что-то уронила – вошла в кухню, пока я пыталась справиться с, упорно не желавшим включаться, чайником. Она села посреди кухни, мяукнула и стала наблюдать за моей вознёй. Услышав закипание воды, кошка, словно обидевшись, что ей не удалось посмотреть представление подольше, демонстративно вильнула хвостом направилась к миске с кормом и накинулась на него так, что от былой грациозности не осталась и следа.

Я перевела взгляд с животного на настенные часы и о, боже мой, оказывается, потратила на утренний кофе уже тридцать минут, даже не перекусив. По логике, на “три в одном” времени должно было уйти в три раза меньше, но, когда у меня что-то было по логике? Дорога до работы занимает минут сорок, поэтому вставать приходится за полтора часа. Обычно этого времени хватает. Но сегодня, кажется, особенный день.

В спальне раздался звонок мобильника. Коротко выругавшись, я выбежала из кухни с недопитой кружкой кофе в руке. Звонила Вероника, моя коллега.

– Ника, я опаздываю, но скоро буду! Скажи мистеру Риббону, что у меня была встреча с матерью.

– И тебе привет! Кларка ещё нет на месте, но, если вдруг ты опоздаешь – я передам. Я звоню не поэтому, – голос девушки насторожил.

– Говори.

Ника помедлила пару секунд.

– Пропал ещё один ребёнок.

Руки дрогнули. Слова подруги прозвучали, как гром среди ясного неба.

– Лекси? Ты в порядке?

– Да-да, просто… – я тяжело вздохнула, стараясь унять дрожь. – Я скоро буду.

Я отключила звонок, опустилась на кровать и уставилась в одну точку. Это лето выдалось особенно холодным. Я повернулась к окну: на темном небе набегают тучи, грозящие разразиться ливнем, а в моей душе давно уже начался ураган. До сих пор трудно поверить в происходящее. Двенадцатый пропавший ребёнок за последние четыре месяца. Послышался стук оконной рамы, распахнувшейся от порыва ветра. Меня передёрнуло. Не то от ужаса, не то от холода. Перед глазами снова стоял сон, обжигающие ледяные глаза смотрели прямо в душу. Под их взглядом я казалась себе маленькой и беззащитной.

В реальность меня вернула мяукнувшая рядом кошка. Проведя рукой по её мягкой шёрстке, я немного успокоилась, но все же меня покидало неприятное чувство, будто кто-то пристально наблюдает.

– Отлично, паранойя началась, – из горла вырвался нервный смешок, и я перевела взгляд на часы. – Проклятье, двадцать три минуты до начала рабочего дня! Придётся нарушить пару-тройку дорожных правил.

Сокращая всевозможные пути и найдя самый короткий маршрут, я оказалась в офисе уже через полчаса. Стоило войти в здание, как по окнам начал барабанить дождь. «Забавно, опоздала на десять минут, но опередила непогоду», – подумала я не без толики гордости. Обычно здесь кипит работа, все бегают из кабинета в кабинет, к главному редактору или директору, но сегодня ни того, ни другого на месте ещё не было. Я быстро нашла Нику на нашей маленькой кухоньке: в одной руке у нее красовалась огромная кружка кофе, а в другой – половинка овсяного печенья.

– Привет, дорогая. Неужели проспала? – поинтересовалась коллега, откусывая очередной кусочек сладости.

– Ты удивишься, но да, – отвечая я нажала кнопку на кофейном автомате, желая получить двойной капучино.

– Сегодня у всех день не задался.

– Я вижу это по тому, как яростно ты уплетаешь печенье.

– Будешь?

– Нет, спасибо. Расскажи лучше, какие новости?

Ника тяжело вздохнула и все-таки протянула мне пару печенюшек.

– Кларк звонил буквально две минуты назад, сказал, что его сегодня не будет и попросил пока что не писать об этом ничего.

– Но ведь пропал ребёнок! Есть хоть какая-то информация?

– Есть… Именно поэтому он просил пока ничего не писать, – Ника внимательно посмотрела на меня, будто бы оценивая, можно ли доверить мне секрет.

– Ника, – я пристально посмотрела ей в глаза. – Ты знаешь, как для меня это важно. Расскажи, что ты выяснила.

– Пропавший подросток… Девочка, двенадцати лет. Анабель.

Горячий кофе обжёг пальцы, когда руки дрогнули и я чуть не выронила стаканчик.

– Нет-нет-нет. Ты шутишь? Его дочь?! – я перешла на чуть охрипший шёпот.

В ответ Ника покачала головой, продолжая кусать очередную печенюшку.

– Кларк просил…

– Доброе утро, девочки! – бодрый голос фотографа вклинился в наш разговор, и мы обе чуть заметно закатили глаза.

– Доброе утро. Как дела? – поинтересовалась я из вежливости.

– Отлично! Не терпится взяться за работу! – парень оценил обстановку. – Смотрю, вы организовали второй завтрак и забыли пригласить меня?

– В другой жизни, Марк, – чуть закатив глаза, я пожала плечами и, послав Нике понимающий взгляд, отправилась на своё рабочее место.

Марк отличный фотограф, но как человек он до умопомрачения навязчивый. В его обязанности не входит следить за знаменитостями и собирать сплетни, чтобы потом выдавать все это за статьи в каком-нибудь второсортном издании, но он вполне мог бы этим заниматься. И неплохо зарабатывать. Его никто особо не любил, но профессиональные качества его невозможно было не оценить.

Как и сказала Ника, никаких сообщений о пропавшей девочке не поступало, информация строго конфиденциальная. По крайней мере, пока до неё не добрались другие. Зато сообщений о других новостях было предостаточно – работы хоть отбавляй. Только сосредоточиться на ней оказалось непросто. Эти пропавшие дети не давали покоя. Никаких следов, они будто бы испарялись в воздухе. Но так ведь не бывает.

– Не могут ведь они все сами уходить, – размышляла я вслух. – Если только это не какая-нибудь уловка хитроумного маньяка.

Перед глазами вспыхнул обрывок сегодняшнего сна и в кабинете мгновенно стало холодно. Я прокручивала его снова и снова, не зная, зачем. Мне отчётливо казалось, что я знаю того человека с глазами цвета льда, но не могла понять и вспомнить, откуда и почему он мне так знаком. Будто во взрослой жизни видишь человека, которого встречал в детстве, и он врезается в память, но вспомнить, кто он, не получается.

После обеда позвонила мама, предложила поужинать вместе, но я, сославшись на ворох дел, отказалась. Я ждала хоть какой-то весточки от Кларка, чтобы понять, что делать дальше. Конечно, без его разрешения статью я писать бы не стала, но информация мне нужна была для другого.

Когда восемь месяцев назад пропал мой младший брат, полиция ничего не смогла сделать. Они не нашли ни одного следа. Мать обвиняла меня в том, что я не могла быть рядом, чтобы защитить Кита, что я жила своей жизнью вместо того, чтобы заботиться о младшем братишке. С тех пор мы почти не общаемся. Я пыталась наладить с ней отношения, но видно, она никак не может простить мне свои надуманные обиды, как, впрочем, и я не могу простить ей ни этих обвинений, ни своего детства. В какой-то момент я решила: чем пытаться заново собрать разрушенное, проще забыть и продолжить идти дальше. Иногда мама звонит и пишет, но редко это бывает просто так. Можно было бы списать все на стресс, депрессию и страх, но тогда пришлось бы думать, что мама совершенно не способна справляться со своими эмоциями, а думать так о своей матери ещё тяжелее, чем просто попытаться абстрагироваться и жить своей жизнью.

Стук в дверь вывел меня из размышлений, это была Ника.

– Есть какие-нибудь новости? – Спросила я в надежде, что что-то выяснилось, и это что-то будет хорошим.

Но Ника только отрицательно покачала головой, села на стул напротив и серьёзно посмотрела на меня.

– Ты думаешь о брате, так ведь? Думаешь, это все как-то связано?

– Думаю, да. Вопрос только в том, почему это никак не желает связывать полиция. Я знаю, что затем исчезновения начались только спустя четыре месяца, но все же… – я опустила лицо на ладони и, стараясь не смотреть на коллегу, погрузилась в омут мыслей.

– Лекс, если ты правда думаешь, что это связано, ты должна сама об этом заявить, а не ждать, когда они додумаются.

– А ты как считаешь?

Девушка немного помолчала и пожала плечами.

– Все сложно. Они могут посчитать, что ты просто ищешь связь там, где её нет. Но я тебе верю, мне кажется, ты права, – она встала и направилась к выходу. – Если что-то понадобится – скажи.

Глава 2. Лекси

Не могу сказать, что страдаю психическими расстройствами, но путь домой оказался не из лёгких. Мне все время казалось, что кто-то за мной наблюдает. Дурацкий сон никак не выходил из головы, хотя, конечно, это полный бред. Просто день сегодня не из лучших. Кларк так и не появился на работе, а на мои звонки не ответил, поэтому я стала беспокоиться ещё больше. Я бесконечно прокручивала в голове одну мысль, которая нравилась мне все меньше и меньше. Позвонить матери и сказать, что передумала насчёт ужина.

На светофоре по дороге пробежала рыжая кошка и я почему-то решила, что это знак. Достала телефон и, все же, позвонила.

– Лекси? Все в порядке? – она явно была удивлена.

– Да, я просто успела все сделать на работе в срок, так что вечер освободился. У тебя не появилось других планов?

– Нет, я бы поужинала дома в гордом одиночестве, – ох уж этот её обидчивый и одновременно горделивый тон.

– Предлагаю пойти в кафе. Адрес скину.

Через пятнадцать минут я была на месте и думала, правильно ли поступаю. Мы не общались с мамой нормально с того самого дня. Кит был для неё светом в окошке, меня она никогда так не любила. Я пыталась морально подготовиться к встрече, хотя понимала, что любая моя подготовка рухнет как песочный замок перед гнетом материнской ненависти и шквалом обвинений. Я должна была сидеть дома и следить за братом, а не строить карьеру в издательстве.

Кафе представляло собой небольшое уютное помещение в стиле старой Европы. Маленькие круглые столики с коваными ножками расположены в хаотичном порядке, так как за полчаса до моего прихода здесь заканчивалось мероприятие. Сотрудники приводили зал в порядок, расставляя чёрные изящные стулья, по четыре вокруг каждого столика. Большие панорамные окна с одной стороны заведения выходили на главную дорогу, невдалеке виднелось стильное здание издательства. На другой стене была изображена старая европейская мощёная улочка, вдоль которой светили фонари. Такие же фонари, как и на изображении, стояли в самом зале возле нескольких столиков и в самых темных уголках. Вся атмосфера этого места излучала тепло, спокойствие и уют. Конечно, дело было не только в стиле заведения, но и в людях, что здесь работали. Молодой хозяин делал большую ставку на обслуживание и не прогадал – приветливые сотрудники так умели расположить к себе, что хотелось возвращаться не только за атмосферой и качественной едой, но и к людям, которые здесь работают.

Когда мать вошла в кафе, я была уже не просто подготовленная к разговору, но взвинченная до предела. Коралин была как всегда безупречна: лёгкий дневной макияж, красное элегантное платье, чёрные лакированные туфли и чёрная сумка. Весь её облик, несмотря на тёплый оттенок платья и макияжа, источал холод и надменность. Замыкал впечатление её парфюм: горьковато-холодный аромат свежей полыни. Её любимый запах, который я никогда не понимала. Я всегда считала, что ей не хватает женственности в характере, и аромат подчёркивал этот, как мне кажется, недостаток.

– Здравствуй, Алексия.

– Привет, мам.

Она села напротив меня и окинула взглядом место.

– Симпатичное кафе. Мне нравится.

Мы заказали по чашке латте, курицу в кисло-сладком соусе, салат и два чизкейка. Я не знала, с чего начать разговор, и мама ощутила мою нерешительность и спросила первой:

– Как дела на работе?

– Новостей много, поэтому скучать не приходится.

– А ты не хочешь перейти в крупный популярный журнал? Это более престижно и…

– Мама! – Перебила я. – Мне нравится место, где я работаю. И больше не собираюсь это обсуждать.

– Но ты ведь хороший журналист, Алексия. Я думаю, тебя в любом престижном и дорогом издании заберут с руками и ногами, – мама отпила глоток кофе. – Превосходный латте.

– Мне не нужно престижное издание, где каждый грызётся друг с другом ради получения места под солнцем. Или того хуже – спит с редактором ради повышения.

Кора удивлённо приподняла бровь, но ничего не ответила. Она медленно ела курицу и о чём-то думала. Наконец, прожевав кусочек, она снова задала вопрос:

– А как на личном фронте?

– Так уже никто не спрашивает, – я закатила глаза.

– Я спрашиваю, – раздражённо отреагировала мама.

– У меня есть кошка, – ответила я после короткой паузы. – За ней ухода столько же, сколько и за мужчиной.

Мама обречённо вздохнула, а я подумала, что даже если бы у меня кто-то был, она узнала бы об этом последняя. Да и нет у меня никого тоже из-за неё. Тут все очень закономерно. Всех, с кем я когда-либо встречалась, она считала недостойными отбросами и делала все, чтобы разрушить мои отношения.

– Мам, – я набралась смелости узнать то, ради чего я приняла её предложение ужина. – Ты наверняка слышала по новостям, что все не спокойно.

Кора заметно напрягалась, но не подала виду, что нервничает. Как и я.

– Что ты имеешь в виду?

– В городе уже четыре месяца пропадают дети. Мне удалось подобраться поближе к одному из последних таких дел. О нем ещё не писали в газетах, информация строго конфиденциальна, но есть шанс разузнать все получше, поэтому я должна спросить… – я немного помедлила, наблюдая за реакцией Коры, но она продолжала спокойно отрезать маленькие кусочки от курицы. – Я не знаю точно, что произошло. Но ты должна помнить. Расскажи мне, что ты помнишь.

Столовые приборы звякнули о тарелку.

– Это верно, – ответила женщина настолько холодным тоном, что казалось, она способна заморозить все помещение. – Ты не знаешь. Тебя не было рядом, когда ты была так нужна мне и Киту.

– Мама, сейчас не время бросаться обвинениями. Я, как и ты, ничего не смогла бы сделать.

– Ты могла проводить его со школы домой. Тогда бы он не был в одиночестве и ничего не случилось бы. – Коралин говорила все с тем же холодом в интонации.

– Мама, мне нужно знать все, что ты помнишь.

– Зачем? – Резко спросила она. – Ты хочешь связать его исчезновение с детьми, что пропадают сейчас?

– На первый взгляд, они очень похожи и…

– Они не имеют ничего общего! Твой брат пал жертвой твоей безответственности и излишней жажды свободы! Теперь ты довольна? Освободилась? Нравится тебе одной?!

Меня начинало трясти. Я смотрела на мать, но видела только несчастную женщину, которой просто некого обвинить в своём горе, поэтому она кидается на первого встречного. Мне было жаль её, но злость и обида уже накатывали волнами. Как бы я ни хотела не проявлять эмоции, не смогла сдержаться.

– Ты обвиняешь меня в том, что я начала жить самостоятельно, как хочется любому взрослому человеку в двадцать лет? Серьёзно? Чего ты ожидала? Что я буду вечно сидеть подле тебя и следить за твоим сыном? Но это была исключительно твоя ответственность, мама! Ты рожала ребёнка для себя, а не для того, чтобы твоя взрослая дочь с ним сидела! Я ничего тебе не должна! И да, я счастлива, что освободилась, прежде всего, от тебя!

В зале мгновенно стало тихо. Все посетители смотрели на наш столик в недоумении и ужасе. Я пожалела, что пригласила мать именно в это кафе, потому что больше я не смогу сюда вернуться. После такого мне будет стыдно появиться здесь ещё раз.

Наконец, Коралин отдышалась и произнесла чуть более спокойно, но все так же холодно:

– Они не могут быть связаны, потому что эти дети начали пропадать спустя четыре месяца после того, как исчез Кит.

Она немного помолчала.

– Спасибо за приятный ужин, Алексия, – женщина встала, швырнула деньги на стол и вышла из кафе.

Казалось, весь зал проводил Кору взглядом, а когда она вышла, все резко вернулись к своим делам, будто бы ничего и не произошло. Я за все время разговора так и не притронулась к еде, поэтому, когда подошла официантка, попросила её завернуть ужин в пакет с собой. Она посмотрела на меня сочувствующим взглядом.

– Не переживайте. Не у всех хорошие отношения с родителями.

Глава 3. Лекси

Кэтрин улеглась мне на живот, когда, приехав домой, я без сил рухнула на кровать и включила телевизор. Я пыталась понять, почему это произошло именно со мной. Почему пропал мой брат, почему мать меня ненавидит. Почему я не могу слушать и читать новости о пропавших детях. И почему я думаю, что все это как-то связано.

По телевизору показывали очередную мелодраму, где девушка влюбляется, парень её бросает, потому что считает, что так будет лучшее для нее, но в конце они все равно будут вместе, ибо таков закон кинематографа. Мне даже показалось, что я уже видела этот фильм, а может, просто актёры знакомые. И почему в жизни не может быть так, как в кино? Ты точно знаешь, что даже если произошло что-то плохое, в конце все равно будет хэппи энд. Закон жизни другой. Он не упорядочен, как сюжет кинофильма. Он хаотичный, стремительный и чаще жестокий. И даже тогда, когда в жизни есть все, что нужно, отсутствие какой-то одной детали делает тебя несчастным. У меня эта деталь – семья.

Кошка спрыгнула с меня, почувствовав, что я собираюсь встать. Я мерила шагами свою небольшую квартиру, пока по телевизору не начался выпуск вечерних новостей и ведущая выпуска не сказала, что полиция активно занимается делами пропавших детей и они проверяют несколько подозреваемых. Смотря на эту девушку, почему-то вспомнилось, как меня приглашали работать на телевидение. Я выключила бесполезный ящик, быстро собралась, взяла ноутбук и отправилась в своё любимое кафе. Дома находиться совсем не хотелось. Да и работается там намного лучше.

Мой любимый столик у окна оказался свободен. Хотя, он свободен почти каждый вечер в это время, потому что все, кто здесь работает, знают меня в лицо и знают, когда я прихожу.

– Добрый вечер, мисс Ревера, – улыбнулась официантка. – Вам как обычно латте и десерт?

– Только латте, пожалуйста. Спасибо, Линда, – я улыбнулась в ответ.

Пока готовился кофе, я открыла ноутбук и начала работать. Предстояло написать статью о новом городском проекте и две о выставках в местных современных галереях. Мне нравилось работать с культурной частью новостной ленты – это всегда увлекательно. И есть шанс познакомиться со “сливками общества”, хотя не могу сказать, что все они мне приятны.

За окном начал капать мелкий дождь. Я отвлеклась, чтобы понаблюдать. Капли ударялись о стекло с глухим стуком и стекали вниз, устраивая соревнования или объединялись друг с другом. Линда принесла латте. Я поблагодарила её и продолжила писать. Статья о проекте все никак не шла. Получалось скучно, сухо и совершенно не воодушевляюще. Будто взяли важные детали механизма, связали между собой тонким скотчем и попытались заставить работать. Как ни странно, статьи о новых выставках мне тоже не давались. Я откинулась на спинку стула и решила немного посидеть с закрытыми глазами. Что-то вроде мини-медитации. За окном идёт дождь, а в кофейне играет приятная инструментальная музыка. Я представляла себе бескрайнее поле, яркое солнце, летний день. Однако все мои старания пошли прахом, когда в голове всплыл сон. Сердце забилось сильнее, меня бросило в жар, и казалось, что кто-то не дает мне нормально вздохнуть. Страх сковал сознание и крепко держал в тисках. Содрогнувшись всем телом, я резко открыла глаза и попыталась выдохнуть как можно медленнее. Руки еще тряслись, но сердцебиение постепенно успокаивалось и стараясь дышать медленно я поняла, что только что испытала приступ панической атаки.

На экране монитора все ещё был открыт документ с неудавшейся статьёй. Не закрывая его, я вышла в интернет. Новостные сайты, сайт полиции стали сменять друг друга. Первое дело – восемь месяцев назад, декабрь. История расследования исчезновения, которое потрясло весь город. Кит Ревера, мой брат. Мальчику было восемь лет. Не нашли ничего. Никакой информации. Одна статья, вторая, третья. Все без толку. Полиция ничего не нашла и дело приостановили за неимением улик и малого количества информации. С утра мальчик отправился в школу, из школы вышел по направлению к дому, а дальше никто ничего не видел. С остальными детьми – та же история. Никаких следов, будто испарились. “Может я действительно ищу связь там, где ее нет? Если это один и тот же человек, то почему прошло столько времени, прежде чем он снова взялся за похищения?” – размышляла я.

Я открывала страницу за страницей, пока не начали болеть глаза. Тогда, откинувшись на спинку стула, я заметила, что недопитый латте уже совсем остыл. Вот, что значит, увлечься. Я отпила глоток и ещё раз взглянула на экран ноутбука: на открытом сайте полицейского участка внизу, мелким шрифтом был написан номер телефона и имя мужчины, который вёл дело моего брата. Порывшись в сумочке и не найдя там блокнота, я тихонько поругала себя за рассеянность. Зато нашлась ручка. Чтобы записать номер, пришлось позаимствовать салфетку. Дэнис Риггз, детектив, тридцать четыре года. Как ни удивительно, я помнила его. Этот человек был очень любезен с моей матерью и уверял, что обязательно разберётся, в чем тут дело. Мне же он сказал обращаться, если выяснится что-то от знакомых или прохожих, или если вдруг я что-то вспомню. Приятный мужчина.

Собравшись с силами и набрав номер, меня снова охватила паника. Но не такая, как от сна, глубже и парализующе. Внизу живота словно бы сжался колючий ёж и начал перекатываться туда-сюда. Мне казалось, что кто-то пристально наблюдает за мной. Я оглядела всех посетителей кафе, стараясь не выдавать страх, сковавший моё тело и разум. Ни одного подозрительного человека. Даже тот парень, что сидит в углу в тени, не обращал на меня ровно никакого внимания.

Я стала автоматически собирать вещи, оставила деньги на столике, не позаботившись о том, чтобы забрать сдачу, выбежала из кафе и быстро села в машину. Почему-то в салоне я почувствовала себя намного спокойнее и смогла, наконец, отдышаться. Промелькнула мысль, что пора бы обратиться к психологу. Тут же отогнав её, я завела свою ауди и быстро, насколько позволяет ограничение скорости на дороге, поехала домой.