Текст книги "Серая мышка. Новые волшебные сказки для маленьких детей"

Серая мышка
Новые волшебные сказки для маленьких детей
София де Сегюр

© София де Сегюр, 2016

© Инна Георгиевна Башкирова, перевод, 2016

© Александр Вячеславович Воронин, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Домик

Жил-был один вдовец, по имени Благоразумец, и была у него дочь, по имени Розали. Мать девочки скончалась спустя несколько дней после ее рождения.

Отец Розали был богат и жил в большом собственном доме; дом был окружен просторным парком, где Розали могла гулять сколько хотела.

Отец воспитывал девочку с нежностью и лаской, но приучил ее к беспрекословному послушанию, раз навсегда запретив задавать ненужные вопросы и стремиться узнать о том, что он не хотел ей говорить. Такой всесторонней заботой и бдительным присмотром ему почти удалось искоренить в ней весьма распространенный недостаток – любопытство.

Розали никогда не выходила за пределы парка, окруженного высоким забором. Она никогда никого не видела, кроме отца; в доме не было ни единого слуги; все делалось как бы само собой; у Розали всегда было все, в чем она нуждалась, – и одежда, и книги, и занятия, и игрушки. Отец воспитал и научил ее всему без чьей-либо помощи, и Розали, которой было уже около пятнадцати лет, не скучала и не представляла, что могла бы жить иначе, среди людей.

В глубине парка стоял домик; у него не было окон, а единственная дверь всегда была заперта. Отец Розали входил туда каждый день, но ключ от домика всегда держал при себе; Розали считала домик сараем для садового инвентаря и никогда не думала и не спрашивала о нем.

Как-то она искала лейку для цветов и сказала отцу:

– Отец, дайте, пожалуйста, ключ от садового домика.

– Зачем тебе ключ, Розали?

– Мне нужна лейка; я хочу ее там взять.

– Нет, Розали, там нет лейки.

Голос Благоразумца так изменился при этих словах, что Розали взглянула на него и с изумлением увидела бледность и выступивший на лбу пот.

– Что с вами, отец? – спросила пораженная Розали.

– Ничего, доченька, ничего.

– Это моя просьба о ключе вас взволновала, отец: что там такое, в этом доме, что вызвало у вас ужас?

– Розали, ты не знаешь, что говоришь: ступай ищи свою лейку в оранжерее.

– Но, отец, что же в этом домике?

– Ничего для тебя интересного, Розали.

– Но почему вы ходите туда каждый день и никогда не позволяете вас сопровождать?

– Розали, ты ведь знаешь, что я не люблю вопросы и что любопытство – порок.

Розали промолчала, но погрузилась в размышления. Домик, о котором она прежде не думала, теперь не выходил у нее из головы.

«Что там может быть? – говорила она себе. – Как отец побледнел, когда я попросила разрешения туда войти!.. Возможно, он боится, что меня подстерегает там какая-то опасность!.. Но зачем же он сам ходит туда каждый день? Может быть, относит еду какому-то пойманному хищнику… Но если бы там был хищник, были бы слышны его рев или метания; я никогда не слыхивала ни малейшего шума из домика; нет, это не животное! Кроме того, оно ведь сожрало бы отца при его появлении… если, конечно, оно не привязано… Но если оно привязано, то тем более для меня нет опасности. Что бы это могло быть… Пленник?.. Но отец добр, он не стал бы лишать воздуха и свободы несчастного невиновного!.. Во что бы то ни стало надо разгадать эту тайну… Как быть… Если бы удалось взять у отца ключ, всего лишь на полчаса! Может быть, он случайно его забудет…»

Размышления прервал звавший ее странный голос отца.

– Я иду, отец, иду.

Она действительно вернулась и внимательно взглянула на отца, чье бледное и осунувшееся лицо говорило о сильном волнении. Еще более заинтригованная, Розали прикинулась веселой и беззаботной, чтобы успокоить отца и таким образом ухитриться завладеть ключом, о котором быть может, он никогда и не вспомнил бы, если бы дочь так явно не обнаружила свой интерес.

Они сели за стол; Благоразумец ел мало и был молчалив и грустен, несмотря на попытки поддерживать разговор. Но Розали выказывала такое веселье и такую беззаботность, что вскоре отец обрел свое привычное спокойствие.

Через три недели Розали должно было исполниться пятнадцать лет; отец обещал ей на праздник приятный сюрприз. Прошло несколько дней; оставалось ждать не более пятнадцати.

Однажды утром Благоразумец сказал Розали:

– Мое дорогое дитя, мне надо уйти на часок, как раз по поводу твоего пятнадцатилетия. Оставайся дома и прошу тебя, Розали, не поддавайся любопытству. Как только тебе исполнится пятнадцать лет, ты узнаешь то, что так желаешь знать, ибо я читаю твои мысли и знаю, что тебя волнует. Прощай, дочь моя, не поддавайся любопытству.

Благоразумец нежно поцеловал девочку и с видимой неохотой вышел из дома.

Стоило отцу удалиться, как Розали тут же побежала в его комнату, и какова же была ее радость, когда она обнаружила, что ключ остался забытым на столе!

Она схватила его и помчалась в глубь парка; подойдя к домику, она вспомнила отцовское наставление: «Не поддавайся любопытству!»

Розали заколебалась и уже совсем было решила отнести ключ обратно, не заглянув в домик, когда услышала легкие тоскливые вздохи; она приложила ухо к двери и услышала тоненький голосок, певший жалобную песенку:

– Я в тюрьму заключена,

Одинока и бедна.

Мне замок не отпереть,

Тут придется умереть.

«Нет сомнения, – сказала она себе, – это несчастное создание, которое мой отец держит взаперти».

И, легонько постучавшись в дверь, она спросила:

– Кто вы и что могу я для вас сделать?

– Откройте, Розали, будьте милостивы, откройте!

– Но почему вы сидите под замком? Может быть, вы совершили какое-то преступление?

– Увы! Нет, Розали, это злой колдун посадил меня в плен. Спасите меня, и я возблагодарю вас и расскажу о себе.

Розали более не колебалась, любопытство возобладало над послушанием; она сунула ключ в замочную скважину; но рука дрожала, и открыть никак не удавалось; только что она собиралась отказаться от своего намерения, как тоненький голосок проговорил:

– Розали, я могу вам рассказать много интересного, например: ваш отец – вовсе не тот, за кого он себя выдает.

При этих словах Розали сделала последнее усилие; ключ повернулся и дверь отворилась.

II. Фея Ненавистница

Розали жадно вглядывалась вовнутрь; в домике было темно и ничего не видно, как вдруг раздался пискливый голосок:

– Спасибо, Розали, я обязана тебе своим избавлением!

Голос, казалось, шел с пола; она взглянула вниз и и увидела в углу два маленьких блестящих глаза, хитро посматривавших на ее.

– Вот как, Розали, удалась моя уловка, чтобы заставить тебя поддаться любопытству! Если бы не песенка и разговоры, ты бы ушла, а я бы пропала. А ты меня освободила, и теперь вы с отцом – в моей власти!

Розали, еще хорошенько не представляя размер несчастья, причиненного ее непослушанием, поняла лишь, что перед ней опасный враг, которого отец держал в плену, и решила выйти и запереть дверь.

– Ни с места, Розали! Тебе не удастся оставить меня в этой постылой тюрьме, из которой я никогда бы не вышла, если бы ты дождалась своих пятнадцати лет!

В тот же миг домик исчез; только бесполезный ключ остался в руках ошеломленной Розали. Тут она увидела рядом с собой маленькую серую Мышь; та взглянула на нее пылающими глазками и принялась отвратительно хохотать:

– Хи-хи-хи! Как же ты смутилась, Розали! По правде говоря, ты выглядишь весьма забавно! Как мило с твоей стороны проявить столько любопытства! Вот уже почти пятнадцать лет, что я сижу в этой мерзкой тюрьме, не в силах отплатить как следует твоему отцу, которого я ненавижу, и тебе, которую я ненавижу за то, что ты его дочь.

– И кто же вы, злая Мышь?

– Я враг твоей семьи, душенька! Меня зовут фея Ненавистница, и я достойно ношу свое имя, уверяю тебя; все меня ненавидят, а я ненавижу всех. Теперь уж тебе от меня никуда не деться, Розали!

– Оставьте меня в покое, негодяйка! Я не боюсь мышей и быстро найду способ избавиться от вас!

– Это еще мы посмотрим, душенька! Я буду следовать за каждым вашим шагом, куда бы вы ни пошли!

Розали помчалась домой; всякий раз, оборачиваясь, она видела Мышь, которая скакала за ней с насмешливым хохотом. Забежав в дом, она намеревалась прищемить Мышь дверью, но дверь никак не удавалось закрыть, пока Мышь не перескочила порог.

– Погоди, мерзавка! – вскричала Розали, вне себя от гнева и ужаса.

Она схватила швабру и собиралась нанести жестокий удар по Мыши, но швабра вспыхнула и обожгла ей руки; она скорее бросила ее и подтолкнула ногой в камин, чтобы не загорелся пол. Тогда, схватив котелок, в котором кипела вода, она опрокинула его на Мышь; но кипящая вода обратилась в парное молоко; Мышь принялась пить и приговаривать:

– Как ты любезна, Розали! Мало того, что освободила, так еще и угощаешь превосходным завтраком!

Бедная Розали горько заплакала; она не знала, что делать, как вдруг услышала, как возвращается ее отец.

– Мой отец, – воскликнула она, – вот мой отец! О, Мышь, сжалься надо мной, уйди! Я не хочу, чтобы отец тебя увидел!

– Уходить я не собираюсь, а вот посижу-ка за твоими пятками, пока отец не обнаружит твое непослушание.

Едва Мышь спряталась за Розали, как вошел Благоразумец; он взглянул на дочь, чей смущенный вид и бледность выдавали крайний ужас.

– Розали, – сказал Благоразумец дрожащим голосом, – я забыл ключ от домика; ты его не находила?

– Вот он, отец, – сказала Розали, показывая ключ и краснея.

– Что тут за белая лужа на полу?

– Это кошка виновата, отец.

– Как – кошка? Кошка приволокла на середину комнату крынку с молоком, чтобы ее пролить?

– Нет, отец, это я: несла и пролила.

Розали отвечала очень тихо, не смея взглянуть на отца.

– Возьми швабру, Розали, и вытри лужу.

– Швабры нет, отец.

– Нет швабры? Когда я уходил, она была на месте.

– Я ее сожгла, отец, нечаянно, когда… когда…

Она замолчала. Отец пристально посмотрел на нее, окинул комнату встревоженным взглядом, вздохнул и медленно направился к парковому домику.

Розали в рыданиях упала на стул; Мышь не шевелилась. Через несколько мгновений Благоразумец ворвался в комнату с искаженным от ужаса лицом.

– Розали, несчастное дитя, что ты наделала! Ты поддалась роковому любопытству и освободила нашего злейшего врага!

– Отец, простите, простите меня! – вскричала Розали, кидаясь ему в ноги: – Я не знала, что может случиться такое несчастье!

– Так всегда и бывает, Розали, когда не слушаются: ожидают лишь небольших неприятностей, а причиняют огромное зло себе и другим.

– Но, отец, что это за Мышь, которая внушает вам такой страх? Если она такая сильная, то как вам удавалось держать ее в плену и почему вы не можете снова посадить ее в тюрьму?

– Эта Мышь, дочь моя, – злая и могущественная фея; а я – волшебник Благоразумец, и раз уж ты освободила моего врага, то мне придется рассказать то, что собирался скрывать до достижения тобою пятнадцати лет.

Итак, как было сказано, я – волшебник Благоразумец; твоя мать была всего лишь простая смертная; но ее добродетели и красота так тронули Королеву фей и Короля волшебников, что они позволили мне на ней жениться.

Я устроил большое свадебное торжество; к несчастью, позабыл пригласить на него фею Ненавистницу, которая и без того злилась, что я женился на принцессе, отказавшись выбрать одну из ее дочерей, и тогда она поклялась в лютой ненависти ко мне, моей жене и детям.

Я не испугался угроз, обладая силой почти такой же, как у нее, к тому же меня очень любила Королева фей. Много раз мои чары предотвращали козни Ненавистницы. Но за несколько часов до твоего рождения твоя мать почувствовала ужасные боли, которые я был не в силах успокоить; мне пришлось покинуть ее на мгновение, чтобы призвать на помощь Королеву фей. Когда я вернулся, все было кончено; злая фея воспользовалась моим отсутствием, чтобы убить твою мать, и уже собиралась заразить тебя всеми возможными пороками и болезнями; к счастью, мое возвращение парализовало ее злобу. Я остановил ее в момент, когда она успела наделить тебя любопытством, которое должно было принести тебе несчастье и в пятнадцать лет отдать тебя ей в полную зависимость. Объединив свою силу с властью Королевы фей, мне удалось смягчить это роковое предсказание, и мы договорились, что в пятнадцать лет ты попадешь в ее власть только если трижды уступишь твоему любопытству при важных обстоятельствах. В то же время Королева фей, чтобы наказать Ненавистницу, обратила ее в мышь, заключила в домик, который ты видела, и объявила, что она никогда оттуда не выйдет, если ты, Розали, не откроешь ей дверь по своей воле; что она примет свой прежний облик феи лишь если ты трижды поддашься любопытству до достижения пятнадцати лет; и, наконец, что если ты устоишь хотя бы раз против этой роковой склонности, то и ты, и я навсегда освободимся от власти Ненавистницы. Я добился всех этих уступок с огромным трудом, Розали, пообещав, что я разделю твою участь и вместе с тобой стану рабом Ненавистницы, если ты трижды уступишь любопытству. Я пообещал себе воспитать тебя так, чтобы совершенно искоренить этот роковой порок, который мог бы причинить столько несчастий.

Вот почему я окружил тебя этим забором; вот почему я не допускал сюда тебе подобных, включая слуг. Своими чарами я доставлял все, что ты могла желать, и уже мысленно поздравлял себя за столь удачное выполнение плана; через три недели тебе должно было исполниться пятнадцать лет и ты могла навсегда освободиться от ненавистного гнета Ненавистницы, как вдруг ты попросила у меня этот ключ, о котором, казалось, никогда и не знала. Я не сумел скрыть горестного впечатления, которое произвела на меня твоя просьба; мое смущение подстрекнуло твое любопытство; несмотря на твою веселость, твою видимую беззаботность, я проник в твои мысли, и представь мою боль, когда Королева фей велела дать тебе возможность выказать похвальное сопротивление соблазну, оставив ключ от двери на виду по крайней мере один раз! Мне пришлось положить этот роковой ключ и усугубить своим отсутствием возможность его похищения; представь, Розали, что я выстрадал в течение часа, когда был вынужден оставить тебя одну и когда увидел по возвращении твое смущенное и покрасневшее лицо, ясно выражавшее, что у тебя не хватило мужества устоять.

Я был обязан все скрывать и рассказать про обстоятельства твоего рождения и возможные опасности лишь в тот день, когда тебе исполнится пятнадцать лет, под угрозой отдать тебя во власть Ненавистницы.

Но и теперь Розали, не все потеряно; ты можешь еще исправить ошибку, не поддаваясь твоей пагубной склонности в течение пятнадцати дней. Тебе предназначено в пятнадцать лет заключить союз с очаровательным принцем из нашей родни, принцем Грациозом; этот брак еще возможен.

Ах, Розали, мое дорогое дитя; не можешь пожалеть меня – пожалей себя, соберись с духом и не сдавайся!

Розали стояла на коленях перед отцом, скрыв лицо в его руках и горько плача; при этих словах она почувствовала прилив сил и, нежно поцеловав его, сказала:

– Да, отец, клянусь, что исправлю ошибку; только не оставляйте меня, чтобы мне было у кого набраться мужества, оно может меня покинуть без вашей мудрости и поддержки.

– Ах, Розали, я не могу больше быть рядом с тобой; я под властью моего врага; она не позволит мне, без сомнения, предостерегать тебя против ловушек, которые уготовила тебе ее злоба. Я удивляюсь, что до сих пор не вижу ее, ведь зрелище моей печали должно доставить ей удовольствие.

– Я тут, возле ног твоей дочери, – сказала серая Мышь своим мерзким голоском, подходя к несчастному волшебнику. – Я забавлялась твоим рассказом о моих удачных попытках заставить тебя как следует пострадать, поэтому и не показывалась раньше. Попрощайся со своей дражайшей Розали; я забираю ее с собой и запрещаю тебе за ней следовать.

С этими словами она вцепилась острыми зубками в подол платья Розали и потащила ее за собой. Увлекаемая непреодолимой силой, Розали пронзительно закричала, цепляясь за отца. Вне себя от ярости, волшебник схватил палку и замахнулся на Мышь, но прежде чем успел ее опустить, Мышь поставила маленькую лапку ему на ногу, и тот неподвижно застыл, подобно статуе. Розали, обняв колена отца, умоляла Мышь о пощаде; но та, разразившись пискливым, пронзительным дьявольским хохотом, отвечала:

– Пошли, пошли, душечка, тут вам негде будет дважды уступить соблазну вашего милого порока; так что отправимся-ка мы в странствия по свету, и я заставлю вас провести пятнадцать дней в скитаниях.

Мышь продолжала тянуть Розали, но та, ухватившись за отца обеими руками, не поддавалась, какую сверхъестественную силу ни применял ее враг. Тогда Мышь резко проверещала, и в один миг весь дом оказался охвачен огнем. У Розали хватило присутствия духа сообразить, что, дав себя сжечь, она потеряет всякое средство выручить отца, и он навечно останется во власти Ненавистницы, а сохранив собственную жизнь, она сохранит и возможность его спасения.

– Прощайте, отец! – вскричала она, – мы встретимся через пятнадцать дней! Розали потеряла вас, она вас и спасет!

И она выскользнула из огненного кольца, помчавшись куда глаза глядят.

Она бежала так несколько часов; наконец, изнеможенная усталостью, полумертвая от голода, отважилась приблизиться к доброй женщине, сидевшей у дверей своего дома.

– Сударыня, – сказала она, – приютите меня; я умираю от голода и усталости; позвольте мне переночевать.

– Как такая красивая девушка могла оказаться на большой дороге, и что это за животное с дьявольской физиономией бежит за вами?

Розали, обернувшись, увидела насмешливо наблюдавшую за ней серую Мышь,.

Она хотела ее прогнать, но Мышь и не думала убираться. Добрая женщина при виде этой борьбы покачала головой и сказала:

– Идите своей дорогой, милая; я не пущу к себе ни дьявола, ни его подопечных.

Розали со слезами продолжала путь, и везде, где бы ни появлялась, получала отказ при виде ее зловещей спутницы. Она забрела в лес, где, к счастью, обнаружила ручей, а рядом – в изобилии плоды и орехи; утолив голод и жажду, она уселась под деревом в мучительных мыслях об отце и о том, кем ей придется стать через пятнадцать дней. Блуждая в размышлениях, Розали закрыла глаза, чтобы не видеть проклятую серую Мышь; усталость и темнота погрузили ее в глубокий сон.

III. Принц Грациоз

В то время как Розали спала, в лес ворвалась охота с факелами, устроенная принцем Грациозом; вспугнутый олень, яростно преследуемый собаками, примчался укрыться у источника, где находилась Розали. Свора собак и охотники устремились к оленю; но внезапно собаки перестали лаять и обступили Розали молчаливым кругом. Принц спрыгнул с лошади, чтобы собрать собак. Каково же было его удивление, когда он обнаружил красивую девушку, мирно спавшую среди леса!

Он посмотрел вокруг и никого не увидел; она была совершенно одинока. Приглядевшись, он заметил следы слез, продолжавших скользить из закрытых глаз. Розали была одета просто, но шелковая ткань платья говорила об ее богатстве; очаровательные белые руки, розовые ноготки, прекрасные каштановые волосы, заботливо скрепленные золотым гребешком, элегантная обувь, колье из редкостных жемчугов указывали на высокое происхождение.

Она не проснулась, несмотря на топот лошадей, лай собак, шум многочисленной толпы. Изумленный принц не мог оторвать взгляд от Розали; никто из придворных ее не знал. Встревоженный таким беспробудным сном, Грациоз ласково взял ее за руку; Розали продолжала спать; принц слегка пожал ручку, но и это не помогло разбудить девушку.

– Я не могу, – сказал он своим офицерам, – оставить здесь несчастное дитя, которого, возможно, привело сюда чье-то ужасное злодейство. Но как же взять ее с собой, когда она спит?

– Принц, – сказал обер-егермейстер Юбер. – Мы могли бы сделать носилки из ветвей и сучьев и отнести ее таким образом в какой-нибудь ближайший приют для путников, а ваше высочество пока продолжит охоту.

– Вы хорошо придумали, Юбер, велите сделать носилки, на них мы ее и положим; но вы отправитесь не в приют для путников, а в мой собственный дворец. Это, должно быть, высокородная юная особа, она красива как ангел; я хочу сам проследить, чтобы ей была оказана достойная ее забота.

Юбер с офицерами тотчас устроили носилки, на которые принц постелил собственный плащ; потом, подойдя к продолжавшей спать Розали, он осторожно взял ее на руки и положил на плащ. В этот момент Розали как будто проснулась; она улыбнулась и проговорила вполголоса:

– Отец мой, отец мой!… спасен навсегда!.. Королева фей… принц Грациоз… я его вижу… как он красив!

Принц, удивленный тем, что произнесли его имя, более не сомневался, что Розали – заколдованная принцесса. Он велел носильщикам идти очень осторожно, чтобы движение не разбудило Розали, а сам все время держался рядом.

Прибыв во дворец, Грациоз велел приготовить апартаменты королевы, и не желая, чтобы кто-либо коснулся Розали, сам отнес ее в спальню, положил на кровать, наказав служанкам сразу же сообщить ему о ее пробуждении.

Розали проснулась лишь к середине следующего дня; она с удивлением огляделась вокруг: злой Мыши не было рядом; она исчезла.

– Неужели я освободилась от этой негодяйки? – радостно сказала Розали, – неужели я попала к какой-то более могущественной фее?

Она подошла к окну и увидела вооруженных людей и офицеров, наряженных в блестящие мундиры. Все более и более поражаясь виденному, она собиралась позвать одного из тех, кого приняла за духов и чародеев, как вдруг услышала шаги; обернувшись, она увидела принца Грациоза. Одетый в элегантный и роскошный охотничий костюм, он стоял, глядя на нее с восхищением. Розали тотчас признала принца из своего сна и невольно вскричала:

– Принц Грациоз!

– Вы знаете меня, сударыня? – спросил изумленный принц. – Если вы меня узнали, как мог я забыть ваше имя и ваши черты?

– Я видела вас только во сне, принц, – отвечала Розали, краснея, – что касается моего имени, вы не можете его знать, потому что я сама только вчера узнала имя моего отца.

– Каково же, сударыня, это имя, которое так долго было от вас скрыто?

И тогда Розали поведала ему все, что стало ей известно; она наивно созналась в своем пагубном любопытстве и его роковых последствиях.

– Судите же о моем горе, принц, когда мне пришлось покинуть отца, чтобы спастись из огня, вспыхнувшего по воле злой феи; когда, изгоняемая отовсюду из-за серой Мыши, я оказалась обречена на гибель от холода и голода! Но вскоре меня охватил глубокий сон, полный сновидений; я не понимаю, как попала сюда и почему именно к вам.

Грациоз рассказал, как обнаружил ее спящую в лесу, передал услышанные им слова из ее сна, и добавил:

– Ваш отец не сказал, Розали, что Королева фей, наша родственница, решила, что вы станете моей женой, когда вам минет пятнадцать лет; это она, без сомнения, внушила мне желание отправиться на охоту с факелами, чтобы я мог найти вас, заблудившуюся в лесу. Эти несколько дней, что остались до вашего пятнадцатилетия, прошу вас, Розали, располагать моим дворцом как своим собственным; почувствуйте себя королевой заранее. А вскоре к вам присоединится отец, и мы сможем как следует отпраздновать свадьбу.

Розали горячо поблагодарила юного прекрасного кузена и прошла в гардеробную, где ее ожидали служанки с большим выбором платьев и головных уборов. Розали, никогда не увлекавшаяся нарядами, надела первое же предложенное платье из розового газа, украшенное кружевами, а на голову – кружевную накидку с махровыми розами; ее прекрасные каштановые волосы были заплетены в косу и уложены короной.

Когда она была готова, принц послал за ней, чтобы вести к завтраку.

Розали ела с аппетитом человека, со вчерашнего дня не имевшего во рту маковой росинки; после трапезы принц повел ее в сад. Там он показал великолепные оранжереи; в конце одной из них оказалась маленькая круглая беседка, окруженная самыми изысканными цветами; в центре ее стоял ящик, заключавший в себе нечто, похожее на деревце. Оно было плотно завернуто в ткань; но на полотне виднелось несколько дырочек, сквозь которые исходил необыкновенный блеск.