Текст книги "Школа Добра и Зла. Кристалл времени"

Агата вывернулась и опрокинула подвернувшийся ей под руку прилавок – покатились по земле фальшивые хрустальные шары, заверещали на разные голоса «Я вижу Агату! Я вижу Агату!» Забормотали, залопотали какую-то чушь «тедросовики». Толпа растерялась, заметалась, сминая хобгоблинов. Воспользовавшись заминкой, Агата нырнула за газетный киоск и притаилась, с удовольствием наблюдая за тем, как продавщица перевернутого прилавка нещадно колотит хобгоблинов снятой со своей ноги туфлей.

И тут взгляд Агаты уткнулся в заголовок, набранный крупным шрифтом на первой полосе стоящей на стойке газеты «Гилликинский вестник»:

ЛЕВ ОПРЕДЕЛИЛСЯ

С КАЗНЬЮ «КОРОЛЯ» ТЕДРОСА.

НЕДЕЛЯ СВАДЕБНЫХ ТОРЖЕСТВ

НАЧИНАЕТСЯ ЗАВТРА

Агата наклонилась ниже, прочитала о том, как Софи выбрала топор и палача для казни Тедроса.

«Ложь», – подумала Агата.

Потом шла заметка, где с восторгом говорилось о том, что новое перо короля Райена – Львиная Грива – надежнее и правдивее устаревшего Сториана.

«Еще одна ложь», – презрительно фыркнула Агата, вспоминая дешевые «золотые» ручки, которые нарасхват раскупали туристы.

Сториан рассказывал истории, которые действительно были нужны Бескрайним лесам. Можно сказать, что Сториан поддерживал саму жизнь Лесов. Но если люди вдруг усомнились в волшебном пере, если предпочли ему какую-то дешевую подделку, это значит, что Райен сбил с толку множество людей, и теперь ей придется бороться не только с Райеном, но и с этими людьми – точнее, за этих людей, которым запудрил мозги самозванец.

Ну, и как ей, скажите на милость, справиться со всем этим?

В газете нашлась еще одна заметка, из которой Агата поняла, что у Райена есть брат, которого новый король назначил своим главным советником. Была помещена и фотография этого брата, которого, как он сам утверждал, зовут Яфет.

Так вот, не просто братом Райена был этот Яфет, но его близнецом.

Двойником, если хотите.

Агата вспомнила рисунок, который ей прислала по воде Леди Озера.

Теперь она все поняла.

Это не Райена в маске Змея целовала Леди Озера. Она целовала Яфета.

Все время братья играли на пару.

Один из них Лев, второй – Змей.

Так они обманули и Леди Озера, и Экскалибур.

Разумеется, раз братья близнецы, то и кровь у них одна.

Да, но все же и Леди Озера, и Экскалибур поверили в то, что чувствуют кровь наследника короля Артура, однако…

Однако даже если братья были близнецами, один из них все равно должен был родиться первым. Он и считался бы наследником, разве нет?

«Впрочем, о чем это я? – одернула себя Агата. – Какой еще наследник? Эти два монстра просто не могут быть сыновьями Артура. И братьями Тедроса не могут быть…»

У Агаты перехватило дыхание.

«А что, если могут?..»

На нее упала тень.

Агата обернулась и увидела двух хобгоблинов со свежими царапинами на лицах. Вместе с хобгоблинами была и поколотившая их своей туфлей женщина-продавец, и все они уставились на Агату.

А вместе с ними из-за спин хобгоблинов на нее уставились еще десятки людей, тоже узнавших ее.

– Э… привет, – сказала им Агата и сорвалась с места.

Она пыталась убежать, спасая свою жизнь, но ей все труднее становилось пробиваться сквозь толпу, потому что все больше людей слышали крики и присоединялись к погоне. В какой-то момент Агате показалось, что ее загнали в угол, но тут она увидела перед собой палатку, на которой было написано:

ГОЛОВАСТИКИ ТАМИМЫ

Лучший в Лесах заводчик лягушек

Головастики. Агата знала одно заклинание о головастиках. Вычитала его в одном из учебников Зла, принадлежавшего Софи.

Она немедленно свернула к палатке, вбежала в нее. Продавщица – сама Тамима, вероятно, – возилась в углу с бадьей, в которой извивались, плавая в воде, крошечные твари. Прежде чем хозяйка палатки успела что-то понять, Агата оттолкнула ее в сторону, схватила руками бадью с головастиками и, почувствовав жар от загоревшегося на кончике ее пальца золотистого свечения, выдохнула.

– Пустула морфика!

Затем она окунула лицо в воду.

Когда к палатке подбежали хобгоблины и остальные преследователи, так и не сумевшие найти Агату в толпе, они увидели только девушку в мокром платье и покрытым красными фурункулами лицом, которая отходит, спотыкаясь, от палатки с головастиками.

Спустя минуту эта девушка доковыляла до палатки туристического агентства «Джилли» и сказала, обращаясь к красивому молодому менеджеру.

– Один билет до ресторана «Красота и Пир», пожалуйста.

Менеджер с отвращением посмотрел на ее покрытое красными сочащимися язвочками лицо.

– Сорок серебряных монет, – ответил он, непроизвольно трогая пальцами свою гладкую щеку. – Или, вернее, сорок серебряных монет, к которым не прикасались твои заразные пальцы.

– У меня нет денег, – призналась Агата.

– Ну, давай то, что есть у тебя в мешке.

– Грязные подгузники? Возьмите, – невозмутимо ответила она.

– А ну, проваливай отсюда, – нахмурился менеджер. – Давай, шевелись, пока я сюда охранника не позвал.

Агата оглянулась через плечо и увидела, что хозяйка палатки с головастиками указывает пальцем в ее сторону. Нужно было действовать быстро.

– А хочешь, я тебе хорошим сильным чихом заплачу? – спокойно предложила она менеджеру. – Чувствую, один такой у меня сейчас на подходе. Чихну прямо тебе в личико, и станем мы с тобой похожи, как брат и сестра. Хочешь?

– Сумасшедшая заразная ведьма, – процедил менеджер. – Полетать захотела? Ну что ж, лети, только проваливай отсюда!

Он посветил в небо своим фонарем, и в его странном зеленом свете вдруг стали видны обычно невидимые феи, облаком клубящиеся над палаткой агентства.

– Надеюсь, что как только тебя увидят в Шервудском лесу, кто-нибудь продырявит стрелой твой гнилой череп, – сказал менеджер на прощание, когда спустившиеся по его сигналу феи подхватили Агату и унесли с собой в небо.

– Ничего, я все же рискну, пожалуй, – улыбнулась ему в ответ Агата, глядя с высоты на то, как накатывает на палатку туристического агентства плотная толпа охотников за головами. Точнее, за одной головой – ее собственной.

* * *

– Тебе сразу нужно было сюда идти, не теряя времени в той дурацкой сказочной стране, – приговаривал Робин Гуд, промокая лицо Агаты смоченной в эле салфеткой.

– Пешком слишком далеко было добираться, а мне еще и новости о своих друзьях узнать хотелось, – поморщилась Агата. От эля лицо ее щипало еще сильнее, чем прежде. – И, кроме того, когда я в последний раз была здесь, ты говорил мне, что никогда вместе со своими Веселыми ребятами не вмешиваешься в дела других королевств. Именно поэтому ты отказался тогда помочь нам сражаться со Змеем, помнишь? Но теперь ты просто должен откликнуться, иначе через шесть дней Тедрос умрет. Ты моя последняя надежда. Ланселот мертв, Мерлин схвачен, профессор Доуви и Гиневра тоже. Как добраться до Лиги Тринадцати, я не знаю, да и живы ли они еще?..

– Я знал, что этот Райен парень с гнильцой, чувствовал это, – проворчал Робин, роняя капли пива на свою зеленую куртку. – Присосался тогда к Тедросу, как блоха к собаке. «Мой король! Мой король!» А я его насквозь видел. Тот, кто перед своим хозяином так стелется, наверняка предаст его при первом удобном случае, – он поправил на голове свою коричневую шапочку с зеленым пером. – Знаешь, когда я услышал последние новости из Камелота, я даже не удивился нисколечко, правда.

– Ври, да не завирайся, – фыркнула очаровательная чернокожая женщина с длинными вьющимися волосами и в цветастом голубом платье, порхавшая по бару «Стрела Марианны», разнося напитки, а в каждую свободную минутку протиравшая до блеска пустые бокалы и полированную стойку, на которой отражался падающий сквозь единственное окно лунный свет. – Ты сам говорил мне, что никогда еще не встречал такого крепкого ладного парня, и если бы мог, то увел бы его у Тедроса и сделал своим первым помощником в Веселых ребятах.

– Марианна всегда правду говорит, – прозвучал низкий могучий голос. Агата повернула голову и посмотрела в дальний угол бара, где за столиками сидело человек десять мужчин в таких же коричневых шапках, как у Робина, и каждый с пивной кружкой в руке. – Сначала Робин привел в наши ряды предателя, того мальчишку Кея – помните поганца, который освободил из тюряги Змея и положил там троих наших? – продолжил обладатель роскошного голоса и не менее внушительного живота. – А теперь выходит, что он хотел еще и злого короля к нам привести, так надо понимать?

– Хорошо, что у нас хоть одна светлая голова есть – Марианна. Недаром же этот бар «Стрела Марианны», а не «Стрела Робина» называется, верно? – усмехнулся другой мужчина, смуглый и худощавый, приветствуя чернокожую хозяйку бара поднятой над головой кружкой.

– Верно! Верно! – подхватили остальные любители пива и застучали по столам своими кружками.

– Ах, так? Тогда отныне все Веселые ребята должны будут платить за пиво как обычные посетители, ясно? – в сердцах выпалил Робин.

Веселые ребята моментально притихли.

– Одну минуточку! – вмешалась в разговор чернокожая красавица. – Начнем с того, что «Стрела Марианны» это мой бар. Кого хочу, того и угощаю задаром.

И она сердито грохнула на стойку пустую, тщательно протертую кружку.

Не обращая на нее внимания, Робин вновь повернулся к Агате.

– Королевская гвардия не посмеет ни на шаг углубиться в Шервудский лес, так что здесь ты можешь чувствовать себя в полной безопасности, – сказал он, сочувственно глядя на ее покрытое воспаленными гнойничками лицо. – Оставайся у нас, сколько захочешь… Может, еще пивом тебе лицо протереть?

– Остаться? Робин, ты разве не слышал, что я сказала? Райен собирается убить Тедроса! – лицо у Агаты горело огнем, зуд становился просто невыносимым. – Он бросил в темницу всех моих друзей, включая Дот, ту самую, что когда-то освободила тебя наперекор своему отцу-шерифу. Теперь она нуждается в твоей помощи! Я не могу здесь оставаться, да и ты со своими людьми тоже не должен мешкать. Нам нужно атаковать замок Камелот и освободить всех!

Агата услышала, как зашептались Веселые ребята за своими столиками. Пара смешков тоже там прозвучала.

– Видишь ли, Агата, – вздохнул Робин. – Мы не солдаты, мы просто разбойники. Да, я тоже ненавижу мерзкого коварного Райена, но на его стороне сила, у него поддержка всех Бескрайних лесов. Что мы можем против него? Ничего. Ты пойми, в такой ситуации никому не спасти твоих друзей, никому, как бы сильно мы их ни любили. Все, точка. Просто радуйся тому, что тебе самой удалось сбежать, пусть даже и в таком… э… облезлом виде.

– Она и в таком виде прекрасна, олух, – сердито прикрикнула на него Марианна. – А сам ты, Робин, вскоре станешь горбатым и морщинистым, как чернослив. И кто о тебе тогда заботиться будет? Те молодые девчонки, которым ты сейчас свистишь вслед? Да они тогда в твою сторону и посмотреть не пожелают. А еще скажи мне, за каким лешим ты трешь пивом лицо этой бедной девочки? От него же ей только хуже становится!

Марианна схватила со стола перечницу, насыпала себе на ладонь целую горку жгучего красного порошка и дунула им прямо в лицо Агате. Агата инстинктивно вскинула руки вверх, чтобы успеть хотя бы глаза прикрыть, и кончики ее пальцев… коснулись гладкой нежной кожи щек.

Все нарывы и болячки моментально исчезли.

– Откуда ты знаешь, как это делается? – спросил Робин, оторопело уставившись на Марианну.

– В школе проходила. На уроках Лесоведения. Когда за тебя домашнюю работу писала по антидотам.

– По анти… что?

– Противоядиям, – пояснила Марианна.

Агата зашмыгала носом, закашлялась – в горле у нее першило от перца.

– У нас много общего с тобой, Марианна, – сказала она.

– Нет. Уже нет, – грустно покачала головой чернокожая хозяйка бара. – Раньше да, раньше я была похожа на тебя. Хотела отправиться в Лес и бороться там со Злом, как нас учили в Школе. Но жизнь в этом лесу вместе с Робином сильно изменила меня. Да Шервудский лес, сказать по правде, нас всех изменил. Мы стали такими же ленивыми и самодовольными, как те жирные коты, которых грабит Робин со своими ребятами.

– Как вы только не можете понять, – сказала Агата, чувствуя, как на глаза у нее наворачиваются слезы. – Тедрос скоро умрет. Настоящий король Камелота. Сын короля Артура. Мы должны спасти его. Вместе. В одиночку мне с этим не справиться.

Робин задумчиво посмотрел на нее, затем твердо объявил, оборачиваясь к своим людям:

– Все, что мне нужно – это еще один человек, который скажет «да». Если хоть один из вас, парни, не против прокатиться и сразиться с королем-самозванцем, тогда мы все как один прокатимся и сразимся. Ну… – Робин глубоко вдохнул и закончил: – Кто за то, чтобы пойти в бой вместе с Агатой, поднимите руку!

Веселые ребята переглянулись между собой.

Никто из них даже пальцем не шевельнул.

Агата растерянно повернула голову. Марианна стояла к ней спиной и продолжала протирать кружки с таким видом, будто слова Робина совершенно ее не касались.

Тогда Агата вскочила на ноги и заговорила, глядя на людей Робина.

– Мне все понятно. Вы пришли сюда, в Шервудский лес, чтобы пить и веселиться, как мальчишки-переростки. И ни за что не отвечать. А еще вы грабите богатых, время от времени раздаете награбленное беднякам и считаете, будто этого вполне достаточно, чтобы называться сторонниками Добра. Но это не так. Добро призвано сражаться со Злом повсюду, где оно смеет поднять свою змеиную голову. Добро – это путь к истине, который никогда не бывает легким. Хотите, я скажу вам правду? Вот она: вы, здоровяки, сидите здесь и пьете эль, зная, что Лесами теперь правит король-самозванец, и только в ваших силах остановить его. Это опасно – иметь с ним дело? Да, опасно. Это может любому из вас стоить жизни? Да, может. Но Добру нужны герои, готовые жертвовать собой, поэтому вам не удастся отсидеться здесь в тиши, приговаривая: «Простите, но я еще свой эль не допил», не удастся. Почему? Да потому, что, махнув рукой на «Льва» и «Змея», решив, что, вас не волнует, кто сейчас будет править Лесами, вы не спасетесь. Вы лишь ненадолго оттянете свой конец, – Агата раскраснелась, слегка запыхалась к концу своей длинной речи. – Поэтому я спрашиваю вас еще раз. Спрашиваю от имени короля Тедроса, от имени моей подруги по имени Дот, от имени всех своих друзей, которые нуждаются в вашей помощи: кто за то, чтобы поехать сражаться в Камелот вместе со мной и Робином?

Она закрыла глаза и молча принялась молиться.

Потом открыла глаза.

Руки не поднял никто.

Веселые ребята хмуро смотрели в свои кружки – ни один из них не рискнул поднять на нее глаза.

Агата застыла на месте, сердце у нее болезненно сжалось.

– Утром я дам тебе лошадь, чтобы ты могла уехать, – сказал Робин, тоже избегая смотреть Агате в глаза. – Поезжай искать кого-нибудь другого, кто сможет тебе помочь.

– Ты что, не понимаешь? – покраснев, уставилась на него Агата. – Больше у меня никого нет.

Она повернулась, чтобы в последний раз попробовать достучаться до Марианны, но той уже не было за стойкой названного в честь нее бара. Она исчезла.

* * *

Оставив мужчин в «Стреле Марианны», Агата ушла в древесный дом Робина, где надеялась несколько часов отдохнуть перед тем, как на рассвете уехать из Шервудского леса.

Она прилегла, но уснуть не могла.

Агата поднялась, переставила в угол сумку с хрустальным шаром профессора Доуви, села на пороге, свесив ноги вниз, и принялась смотреть на дрожащие под ветром листья на деревьях. Ветер раскачивал не только листья, но и зажженные на ветках фонари, которые переливались всеми цветами радуги, а между деревьями носились лесные феи, крылышки которых светились в ночи красными и синими огоньками.

Когда Агата была здесь в последний раз, Шервудский лес представлялся ей защищенным от всех бед и напастей внешнего мира местом, таким, если хотите, волшебным пузырем, внутри которого так легко и приятно оказаться. Сегодня все вокруг казалось ей совсем иным – неопрятным, коварным, опасным даже. Темные дела творились здесь, в этом лесу, очень темные, несмотря на то что вроде бы и огоньки повсюду горят, и окна домов тоже, и двери повсюду распахнуты настежь.

«Раньше я была похожа на тебя», – эхом прозвучал в ее голове голос Марианны.

А потом Марианна приехала сюда, чтобы быть вместе с Робином. По любви оказалась здесь. По любви, которая отгородила ее от внешнего мира, заставила время остановиться для нее. Но разве не к этому всегда и стремится настоящая любовь – уйти от всего, спрятаться от всех в своем крохотном раю?

Ну а если бы они с Тедросом спрятались вот так же от всего мира? Тогда им не пришлось бы заниматься делами Камелота, переживать, напрягаться. Если бы они с Тедросом спрятались от всех, он никогда не услышал бы, как она сказала Софи о том, что он провалил свой тест на право называться королем.

Это была бы идеальная любовь?

Это было бы их «долго и счастливо»?

«Нет, – со вздохом подумала Агата. – Вовсе это не любовь была бы».

Любить – это не значит укрыться вдвоем в своем маленьком мирке, удобном и уютном.

Любить – это значит вместе идти через любые испытания, помогая и поддерживая друг друга, даже если не каждое испытание вам удастся преодолеть при этом…

Внезапно Агата почувствовала сильнейшее желание сейчас же, немедленно уйти отсюда и возвратиться в Бескрайние леса, какие бы опасности там ее ни поджидали.

Да, но куда она может направиться?

Агата всю свою жизнь привыкла сама обо всем заботиться, потому и бросилась на поиски Змея после коронации Тедроса. Разумеется, она делала это ради Тедроса, но отчасти поступила именно так потому, что целиком полагалась на себя и не хотела перекладывать решение проблем ни на своего принца, ни на свою лучшую подругу, ни на кого-либо еще. Сама, всегда сама…

Но на этот раз одной ей не справиться. А все, на кого она могла положиться, помочь не могут. Принц в тюрьме, ожидает своей казни. Софи в руках Райена, все друзья в темнице, Мерлин вообще неизвестно где, и вдобавок ее саму разыскивают по всем Бескрайним лесам. Если ей не удастся найти союзников, Тедрос погибнет. Затем она и пришла сюда, в Шервудский лес, в надежде найти этих необходимых ей союзников. И напрасно приходила, как оказалось.

Ветер стал совсем холодным, и Агата огляделась по сторонам, ища что-нибудь вроде одеяла, чтобы накинуть себе на плечи.

И увидела.

Это был черный плащ, резко выделявшийся своим цветом среди нескольких других, зеленых.

Подойдя к плащу, Агата увидела на нем пятна засохшей крови…

Она поняла, чья это кровь – Ланселота.

В этом плаще был Тедрос в ту ночь, когда привез тело Ланселота в Шервудский лес, чтобы похоронить здесь своего рыцаря вместе с леди Гримлейн. Тогда-то он и испачкал свой плащ в крови Ланселота, а потом оставил и забыл его, когда переодевался, собираясь на ужин в «Красоту и Пир»…

Агата обеими руками схватила плащ, зарылась в него лицом, вдыхая знакомый, теплый с привкусом мяты запах принца. Это пусть ненадолго, пускай всего на полсекунды, но успокоило ее.

А затем Агата вдруг подумала о том, что этот плащ – последнее, что осталось у нее от Тедроса, и сердце у нее вновь упало, и возвратилось чувство собственной беспомощности.

А затем ее руки нащупали в кармане плаща что-то твердое.

Агата залезла в этот карман, вытащила из него плотную пачку писем и развернула наугад одно из них.

«Дорогая Гризелла!

Я знал, конечно, что буду привлекать к себе внимание в Школе, но не думал, что настолько. Я здесь всего несколько дней, только еще осматриваюсь и привыкаю, а всегдашники и никогдашники уже преследуют меня, донимают расспросами о том, как мне удалось вытащить из камня Экскалибур, что я чувствую, став королем Камелота, и почему я торчу в Школе, когда должен управлять своим королевством. На это я им, само собой, рассказываю «официальную» историю о том, что мой отец тоже, дескать, учился в Школе Добра, а я стремлюсь идти по его стопам. Не знаю, как всегдашники, а вот никогдашники этой басне точно не верят. Но они, по счастью, и настоящей правды не знают о том, что Временный совет согласился на мою коронацию только при условии, что, прежде чем править страной, я должен буду получить нормальное образование (проще говоря, успею «повзрослеть»).

Конечно, сам я никому не стану рассказывать, что мои же собственные подданные не позволяют мне стать королем, пока я не окончу Школу. И не просто окончу, но, во-первых, с отличием, а во-вторых, выбрав к этому времени девушку, которая станет моей королевой. Если честно, я чувствую себя не в своей тарелке. Вчера, например, провалил у профессора Садера контрольную по истории Камелота. Да-да, именно так, по истории моего собственного королевства…»

Следующее письмо.

«Дорогая Гризелла!

Дни в Школе тянутся долго и нудно. Особенно достается мне от гнома Юбы во время занятий в Синем лесу. Здесь Юба нещадно лупит меня своим посохом, если я неправильно отвечаю, а я часто ошибаюсь. Очень утешают меня твои письма из замка, они напоминают мне о счастливых днях жизни у сэра Эктора, когда я еще не был королем и мы начинали каждый новый день, точно зная, что он нам готовит, и чего ожидают от нас самих…»

И еще одно.

«Дорогая Гризелла!

Мне назначили Испытание Сказкой! И это несмотря на то, что мои новые друзья, Ланселот и Гиневра, по оценкам стоят выше меня. Ну, насчет Гиневры я еще могу понять (она просто блеск!), но Ланселот?!

Он, конечно, очень занятный парень, но отнюдь не самый лучший клинок на свете. Излишне говорить, что сейчас я сильнее, чем когда-либо чувствую дух конкуренции. Ведь если новый король Камелота не победит в Испытании Сказкой, «Королевская чепуха» мне месяцами будет косточки перемывать на первой полосе. Кстати, о королевстве. Как там в замке, все ли гладко идет? Не получал от тебя весточек уже несколько недель…»

Нет, это не письма Тедроса. Их писал его отец, король Артур, когда был еще первокурсником в Школе Добра. Но кто такая Гризелла? И почему отцовские письма оказались в кармане у Тедроса?

Затем она заметила стикер на задней стороне самого нижнего в пачке письма.

На стикере была сделанная от руки надпись:

УКРАШЕНИЕ КАМЕЛОТА

А еще к стикеру была приколота степлером визитная карточка:

Агата задумалась. «Украшение Камелота»? Это был фонд леди Гримлейн, основанный для сбора средств на ремонт замка, но интересная вещь – сколько бы ни тратила Агата сил на сбор этих средств, денег в фонде почему-то не было никогда и ни на что. Но зачем-то же Тедрос прикрепил этот стикер, верно? Зачем? А визитная карточка, что с ней? Агата знала только одного Альбемарля, это был дятел, который подсчитывал баллы успеваемости в Школе Добра и Зла. Но этот дятел уж точно никак не мог быть менеджером банка в Путси…

Сзади что-то зашуршало, и Агата резко обернулась, посмотрела и от удивления едва не выронила из рук письма.

– Добрый вечер, дорогая! – сказала подлетевшая к дверям древесного домика Робина верхом на стимфе высокая женщина с всклокоченными канареечно-желтыми волосами, избытком косметики на лице и плаще «леопардовой» расцветки.

– Профессор Анемон! – разинула рот Агата. Ее бывшая преподавательница по Науке прекрасного сошла со стимфа в дом, и ее крылатый тощий конь моментально исчез где-то среди ветвей. – Как вы здесь…

А в следующий миг Агата увидела появившуюся за спиной профессора Марианну. Она поднялась в домик как все, по лесенке.

– Мы с Эммой когда-то были одноклассницами, – пояснила Марианна. – Я послала к ней почтовую ворону, причем еще до того, как ты вошла в «Стрелу Марианны». Заранее знала, что Робин и его люди откажутся тебе помогать. А самое меньшее, что я могла в той ситуации сделать, – это найти того, кто сможет помочь.

Профессор Анемон подошла к Агате и сказала ей, обняв за плечи:

– Мы, преподаватели, искали тебя с тех пор, как только узнали о том, что случилось. Пойми – Кларисса держала нас в неведении. Все время проводила взаперти у себя в кабинете со своей картой квестов и хрустальным шаром. Я думаю, она опасалась, что если преподаватели узнают о том, что творится в Лесах, то от них и первокурсники это узнают и начнут подозревать, что со школьными квестами что-то пошло не так. А Кларисса не хотела их волновать и отрывать от учебы, так я понимаю. Впрочем, ты сама хорошо знаешь Клариссу, она же ради своих учеников на что угодно пойти может… Короче говоря, карта квестов по-прежнему заперта в ее кабинете, у нас к ней доступа нет, что происходит, мы не знаем. Вот почему мы и не смогли сами найти тебя, спасибо Марианне, что помогла…

У Агаты на глазах заблестели слезы. Ей казалось, что она одна на всем свете, а ее, оказывается, все это время искали ее старые учителя. На какой-то момент она вновь почувствовала себя в полной безопасности, как в стеклянной башне Школы.

– Вы даже не представляете, с чем нам довелось столкнуться, профессор, – сказала Агата. – Такого Зла еще никто и никогда не видел. Такого Зла не разбирают на уроках в Школе. Вообразите только: Лев и Змей, работающие в паре! И все Бескрайние леса на их стороне, эти мошенники всех очаровать сумели. А со мной нет никого.

– Неправда, что с тобой никого нет, – возразила профессор Анемон, отклоняясь назад, чтобы пристально взглянуть на свою бывшую ученицу. – Видишь ли, Кларисса, быть может, и держится за то, чтобы укрывать своих учеников от всех бед, словно курица цыплят, и ни во что не вмешиваться, но ни я, ни остальные преподаватели поступать так не намерены. А это означает, что даже если на стороне короля-самозванца все Бескрайние леса, на твоей стороне более могучая сила. Та сила, что переживет любого короля. Сила, способная восстановить равновесие между Добром и Злом, даже в самые трудные и темные времена. Сила, которой дано выиграть эту битву, – Агата подняла глаза. Профессор Анемон наклонилась вперед и закончила, сверкая глазами: – Дорогая моя Агата, у тебя есть твоя Школа!