Текст книги "Чудовища и красавицы. Опасные сказки"

«Вот если бы у меня был ребёнок, – печально думает королева. – Девочка. Белая, как снег. Чёрная, как воронье оперение. Алая, как кровь. Как я любила бы её! Ах, как бы я её любила!»

И она целует птицу, словно желая запечатлеть своё заветное желание.

Проходит положенное время, и у королевы рождается дочь – девочка с чёрной, как вороново крыло, кожей, кроваво-красными губами и сверкающими, как снег, белками глаз.

Королева называет свою дочь Маленькой Белоснежкой, или Белоснежечкой, и смеётся от радости.

Она очень, очень любит свою дочь, оказавшуюся в точности такой, как ей хотелось. Но в Белоснежечке нет ничего, ровным счётом ничего от короля, и потому он-то, в отличие от матери, видеть эту девочку не желает. То же самое можно сказать и о жителях королевства, которым Белоснежечка представляется посланным им с небес проклятием. Королева постоянно держит дочь рядом с собой, неусыпно следит за нею, охраняет словно величайшую драгоценность. Королева знает, что только она, одна она сможет научить девочку любить и быть любимой.

Но затем на королеву обрушивается болезнь, и…

Нет. На этот раз всё происходит иначе.

Семь гномов крадут королеву и увозят её в лес. С любовью ухаживают за ней, сражаются за каждый её день, за каждый вдох. Они защищают её с той же страстью, с какой защищала свою красоту тщеславная королева-мачеха. И старшая Белоснежка выживает, хотя и должна была умереть.

Двери замка распахнуты перед нею настежь.

Она возвратилась, став ещё сильнее, чем раньше.

Король вздрагивает – история свернула куда-то в сторону, выбилась из сценария, всё пошло не так…

Белоснежка смотрит ему прямо в глаза.

Её ребёнок не потеряет свою мать.

Её дочь не будут унижать, не станут держать в узде.

Её дочь будет воспитана правильно.

Как чёрный лебедь, который знает, что он – королева, жемчужина в белой стае.

Мать прижимает дочь к своей груди и садится на трон.

Волосы у неё растрёпаны, ноги прочно упираются в пол.

Она словно чёрный алмаз, что сияет ярче золота.

Нет, никуда она не денется, никуда не уйдёт!

Спящая Красавица

Принцу было ясно, что его кровь пьют демоны.

Другого объяснения быть не могло.

Ну чем иначе объяснить такую странную вещь, что шестнадцатилетний юноша каждое утро просыпается с больной головой, кожа у него при этом липкая, бледная, а на простынях алеют капли крови? Чем иначе объяснить крохотные ранки, красными точками усеявшие его шею, плечи, грудь? А его сны? Принцу каждую ночь снились безликие фигуры, наседающие на него, пирующие на нём, сосущие его кровь…

А наутро – разорванная ночная рубашка в кровавых пятнах, раскалывающаяся голова… и никого рядом.

Сначала принц пошёл к своему отцу, королю, но какой отец захочет выслушивать рассказы своего сына о его мучениях по ночам в спальне? И уж особенно невнятные какие-то истории о демонах, которые восстают против Бога. Юноша пытался настаивать, показывал проклятые отметины у себя на шее и вынудил-таки короля послать за доктором. Доктор послушал юношу через трубочку стетоскопа, постучал ему по коленям маленьким, но тяжёлым молоточком и подтвердил «диагноз», который поставил своему сыну король: пора женить принца.

Выслушав это, юноша бросился к матери, рассказал ей о своей утренней бледности и недомогании, о кровавых отпечатках ладоней на его простынях, об исчезающих под утро призраках…

Королева ничем ему не помогла, она слишком хорошо знала, что не выйдет ничего хорошего, если она поверит принцу наперекор своему мужу.

Вот так всё продолжалось и дальше. Принц каждую ночь боялся засыпать, подолгу лежал, широко раскрыв глаза и настороженно высматривая своего врага, но затем проваливался в сон, чтобы проснуться поутру в разорванной окровавленной рубашке, поцелованный, словно спящая красавица, солнечным лучом, чувствуя висящий в спальне слабый аромат роз. И с больной головой, разумеется.

Старые ранки на коже принца со временем заживали, чтобы тут же смениться свежими, продолжавшими появляться по всему его телу. Принц давно уже не сомневался в том, что стал пленником демона, который никогда не показывал своего лица, не требовал от юноши ни сделки, ни выкупа, ни жертвы, но являлся каждую ночь только затем, чтобы пить его кровь. Когда же внимание принца всё больше начали стараться обратить на себя девушки, его сердце наполнил тёмный стыд. А девушки не просто старались обратить на себя внимание принца, они откровенно соперничали за него, потому что он вошёл, как это принято говорить, в брачный возраст. Иными словами, готов был к тому, чтобы жениться. Вот и проходили перед ним и каждое утро, и после обеда отборные красавицы, а принц, бледный и опустошённый, равнодушно смотрел на них, сидя словно в жюри конкурса красоты вместе со своим отцом и матерью.

А между тем вы просто не представляете, что за девушки были там, какие красавицы и искусницы!

Например, романтичная княгиня Сарапульская, которая привезла принцу в подарок сотню цветущих вишнёвых деревьев. Или отважная графиня Хоркина, та самая, что сунула однажды свою голову в пасть тигру. А поразительная маркиза Солтинбенк с её танцем вуалей, от которого все мужчины впадали в транс и засыпали! Все, кроме принца. Он-то даже не зевнул ни разу, когда маркиза извивалась и кружилась под самым его носом. Она покачивала бёдрами, приседала в шпагате, звенели колокольчики на браслетах, надетых на её запястья и лодыжки. Мужчины, глядя на неё, стонали, закатывали глаза и засыпали. Увидев, что его отец храпит, принц тоже прикинулся спящим – исключительно из вежливости. Странное дело: во время борьбы с демоном сон непременно одолевал принца, а сейчас у юноши сна не было, как говорится, ни в одном глазу.

«Почему демон выбрал именно меня? – печально размышлял принц, глядя на стелющуюся перед ним в танце маркизу. – Почему не кого-нибудь другого?»

Впрочем, случалось принцу мельком видеть и совсем юных мальчиков-пажей, и мужчин на городских улицах, и даже рыцарей с такими же бледными до прозрачности, как у него самого, лицами, в каких-то странным образом обёрнутых вокруг шеи шарфах или с поднятыми воротниками. И взгляд… Да, у них был такой же испуганный взгляд, как тот, что каждое утро видел принц, взглянув в зеркало. Взгляд неизлечимо больного человека.

И всё же он отбросил эту мысль. Почему? Потому что он был единственным. Да-да, принц твёрдо верил, что ночной демон избрал его, и только его одного. Но чем больше думал об этом принц, тем сильнее начинало казаться ему, что демон… как бы это сказать… промахнулся со своим выбором, что ли. Ну зачем, скажите, ему понадобился принц, когда в королевстве было столько распутных герцогов, продажных священников, злобных предателей. Да что уж там, даже король, отец принца, был страшным грешником, причём даже не скрывал своего пристрастия к хорошеньким женщинам и славной выпивке. Но принц – совсем другое дело! Он был юношей во всех смыслах хорошим – набожным, трудолюбивым, послушным, честным. Почему же именно он тогда стал игрушкой в лапах дьявола? Уму непостижимо. Что же тогда с ним не так? Дурная кровь или наследственность? Невидимая, скрытая гнильца в душе? Этого принц не знал, и потому с удвоенной силой принялся молиться и творить добро. По его понятиям это означало ласково и внимательно относиться к своим придворным, которых он, по правде сказать, терпеть не мог. Характер придворных от этого не улучшался, не исчезал и утренний ужас, с которого начинался каждый новый день принца, – новые ранки, кровь на простынях и тяжёлый, удушливый аромат роз.

И тогда принц устроил ловушку – положил себе в постель капкан с острыми как бритва зубьями.

Две ночи демон не появлялся, словно что-то почувствовал и не хотел искушать судьбу. Но на третью ночь принца разбудил дикий крик и сильный запах роз.

Что-то упало, навалилось на принца.

Но не демон это был и не чудовище, а юноша примерно одного с принцем возраста.

У него оказались волнистые рыжие волосы, длинный тонкий нос и бледная, как лунный свет, кожа. Пришелец зажимал уцелевшей рукой своё окровавленное запястье и глухо мычал от боли, испуганно озираясь по сторонам блестящими от страха глазами.

А в капкане лежала отрубленная кисть руки.

Принц весь был в крови, но на этот раз это была не его кровь. Чужая.

Принц и разбойник встретились взглядами, затем незнакомец раненой птицей метнулся к окну, оставляя за собой кровавый след.

Принц бросился следом, но схватить преступника не смог, не успел.

Юноша исчез в ночи, оставив в капкане часть себя самого.

Весной принц выбрал себе невесту.

Причин откладывать это больше не было. Ночные нападения прекратились, простыни поутру оставались чистыми, к принцу вернулось здоровье и силы. Порозовела кожа, дышалось легко, уверенным сделался взгляд – одним словом, всё, что было, осталось позади, и теперь принц окончательно созрел для любви.

Правда, выбор его оказался весьма неожиданным. Избранницей принца стала графиня Тагерийская, отличавшаяся не только красотой, но и каким-то ледяным характером, отчего она выглядела неприступной и слишком надменной, словно считала саму себя драгоценной статуей, к которой лучше не прикасаться. Если другие девушки соперничали, чтобы добиться руки принца, то графиня просто потребовала её у него, и принц безропотно согласился, словно сам мечтал о том, чтобы его вела по жизни такая вот сильная женщина. Короче говоря, ближе к концу весны назначили свадьбу. Король, правда, находил свою будущую невестку слишком холодной, королева, напротив, считала её слишком нескромной, но оба они охотно дали своё благословение на этот брак, довольные уже хотя бы тем, что их сын не говорил больше о своих ночных демонах.

Однако, по мере того как приближалась свадьба, принц вновь начал чахнуть, и к нему постепенно возвращалась его прежняя болезненная бледность. Ночами он лежал без сна в своей спальне, глядя в оставленное широко открытым окно и гадая о том, что стало с тем юношей, который приходил когда-то пить его кровь. Затем урывками приходил сон, в котором принцу виделись отрубленные руки и разбитые сердца. Именно эти бросающие то в жар, то в озноб ночи постепенно сделались для принца его настоящей жизнью, а дневные часы превратились в подёрнутый сонной дымкой мираж. Невеста изо всех сил старалась пробудить принца, вовлечь его в подготовку к свадьбе, но он в ответ смотрел на неё отсутствующим взглядом, словно на незнакомку.

Вскоре взгляд самой графини стал острым и пристальным, как у змеи, теряющей из виду свою добычу.

Слишком многое было поставлено для неё на карту, и вот, чтобы разбудить, растормошить принца, графиня предложила ему поехать в небольшое двухнедельное турне по соседним королевствам. Парады, торжественные приёмы, королевские обеды и балы – всё это ждало жениха и невесту в этой поездке. А сколько нужных знакомств можно было завести за это время!

Король нашёл эту идею графини просто блестящей. Он очень надеялся, что это путешествие взбодрит сына, поможет вернуть его к жизни.

Вскоре чемоданы были упакованы, и будущие супруги отправились в путь. Король на прощание велел им денег не жалеть и делать всё на широкую ногу.

Принц всю дорогу оставался погружённым в свою обычную меланхолию. Желаниям графини – а они появлялись у неё чуть ли не каждую минуту – он не препятствовал, своих же собственных желаний у него не было, кроме одного. Он попросил, чтобы в каждом городе, что встретится на их пути, к нему приводили всех местных жителей, у которых нет руки. Этих несчастных принц одаривал кошельками с золотом, и каждая такая встреча улучшала – на время, во всяком случае, – его настроение. Графиню подобные бессмысленные траты раздражали, однако она своего неудовольствия не выказывала, разве что лишь спросила – небрежно, словно между прочим, – когда они выехали из очередного города, Равенны:

– Почему вас так интересуют эти убогие, сир?

Принц ничего не ответил, сидел, уставившись в окно кареты, и тогда графиня продолжила:

– В жизни многие люди страдают, так уж им судьбой на роду написано. Что ж поделаешь? К тому же несколько золотых монет всё равно рук им не вернёт.

– Золото нужно для того, чтобы он показал мне своё лицо, – коротко ответил принц.

– Он? – не поняла его невеста.

Принц промолчал.

– Он? – повторила графиня. – Кто он?

Её жених долго молчал, прежде чем повернуться к ней.

– Ночью ко мне приходил вор. У меня был поставлен капкан, и в нём осталась рука того вора. Теперь я хочу вернуть её.

– Вор… в ночи… – фыркнула графиня. – И теперь вы хотите вознаградить его? За что?

– Это не награда, – покачал головой принц. – Я просто хочу возвратить ему то, что было отнято.

– Возвратить… Вору?! Что за ерунда, – поджала губы его невеста.

Принц вновь повернулся к окну. Он уже жалел, что сказал ей об этом.

С тех пор графиня очень внимательно стала наблюдать за новыми встречами принца с однорукими инвалидами. Следила, не встретит ли он своего ночного вора. Но поездка закончилась, кошельки с золотом раздали, но того, кого он искал, принцу найти не удалось.

Так, во всяком случае, думала графиня.

И ошибалась, потому что ещё в Равенне её жених увидел того юношу, хотя едва узнал его. На юношу сразу же жадно набросились его одетые в грязные лохмотья родители – отбирать перепавшее их сыну золото, а тот лишь отступил в тень, сжимая обрубок на своём запястье. Юноша сильно изменился: мертвенно-бледный, с запавшими щеками, он очень слабо напоминал того злого купидона, что являлся пить кровь принца при свете Луны. Теперь, отобрав у сына кошелёк, его чудовищные родители переключились на принца, принялись выпрашивать у него золото. Ещё, ещё, ещё золота! Принц и юноша вновь, как когда-то, встретились взглядами, и юноша сжался так, словно хотел стать невидимкой. Принц двинулся вперёд – у него под ногами продолжали крутиться отец и мать юноши, они заискивали, фальшиво льстили, клянчили до тех пор, пока он не швырнул им ещё несколько монет. Пока они подбирали их, принц подошёл к юноше и сунул ему под рубашку записку, в которой говорилось, что тот должен на двенадцатую Луну после нынешней явиться в Эданский лес.

Дело в том, что спустя ровно двенадцать дней принц и графиня поженились. Сады вокруг королевского замка сияли огнями, тысячи приехавших на свадьбу гостей толпились среди оранжерей, зеркальных прудов, возле фонтана с громадной статуей Нептуна. Король и королева наблюдали за всем, сидя на своих тронах, герцоги и бароны рассыпáлись в любезностях перед новобрачной – оказывать ей знаки внимания не мешало им даже новенькое обручальное кольцо у неё на пальце. Никто, разумеется, не обратил в этой суматохе на переодетого конюхом принца, который незаметно ускользнул в окружавший замок Эданский лес, чтобы найти там пришедшего по его просьбе юного вора из Равенны.

Оба они долго молчали, юноша старательно прятал обрубок своей руки.

– Ну что же, – сказал он наконец, тяжело вздыхая. – Заверши начатое. Убей меня, ведь ты за этим позвал меня, правда? Давай, прикончи меня и возвращайся к своей невесте. Никто и не заметит, что меня больше нет на этом свете.

Принц сунул свою руку в карман, и юноша вздрогнул, ожидая, что сейчас в лунном свете блеснёт лезвие ножа.

Но не нож вытащил принц из кармана, а отрубленную кисть юноши. Он поднял её вверх, словно показывая Луне, затем сразу же прижал к своей груди.

Юноша-вор стоял не шевелясь. Принц подошёл вплотную к нему, взял за изуродованную руку, приложил отрубленную кисть к запястью, и она как по волшебству моментально приросла!

В лунном свете сплелись две тени.

На глаза юноши навернулись слёзы, падая на землю, они превращались в розы…

Их аромат одурманил принца, голова его закружилась.

Когда же принц вздрогнул и очнулся, его рубашка была разорвана, на боку появились новые кровавые раны.

Слегка одичалый, он возвратился на свою свадьбу окровавленный, с обнажённой грудью, с запутавшимися в волосах розами. Несмотря на это, все гости низко кланялись ему, отец-король расцеловал сына в обе щеки, придворные жались и заискивали перед принцем, словно волки перед вожаком своей стаи.

Всё это видела и замечала новобрачная графиня.

Не могла она не заметить, разумеется, и башню, которую вскоре выстроил для себя её муж – высокую, с единственным окном наверху, с крепко запертыми входными дверями. Двери были позолоченными и густо украшенными резными деревянными розами.

Ключа от этих дверей графине не дали.

Разумеется, то, что принц отгородился от своей жены, ужасно раздражало графиню, но ей и пожаловаться-то было некому. Король занимался своими делами и прилагал все усилия к тому, чтобы избегать любых встреч с собственной женой, а королева безвылазно сидела в своём крыле замка. Подступиться к королю было невозможно, к королеве – бесполезно.

Ну что тут сказать? Было, само собой, что-то неприятное, зловещее даже в том, что красивый мужчина в расцвете молодости не обращал совершенно никакого внимания на свою супругу, даже когда она появлялась перед ним в прозрачных шелках или воздушной пене чего-то кружевного, невесомого. А дальше всё пошло по извечным законам природы. Отвергни красивую женщину раз, отвергни второй, и она превратится в ведьму. Вот и графиня тайком выставила свою собственную ночную стражу в кустах возле башни принца. Её люди должны были следить за гостями принца, однако никто к нему не приходил. Другую пару своих наблюдателей графиня посадила на верхушку высокого дерева – шпионить за окном принца, только и из этого ничего не вышло. Как ни боролись шпионы со сном, устоять против него не могли и просыпáлись на рассвете, ничего не помня и лишь ощущая странный слабый аромат роз. Всё это приводило графиню в отчаяние, она ходила в яростном молчании, с растрёпанными волосами, и её глаза, сверкавшие когда-то как изумруды, превратились в осколки холодного серого гранита.

А что же принц, спросите вы?

А принц каждое утро спускался вниз и выходил из башни с сияющим лицом, несмотря на тёмные от бессонницы мешки под глазами и горячие свежие раны на коже.

Конечно, всё было бы гораздо проще, если бы графиню интересовали только бриллианты и шампанское, роскошные платья и золотые кольца! Всего этого у неё было хоть отбавляй. Но не находила графиня утешения в этих удовольствиях. Когда она видела, как принц становится день ото дня всё счастливее, глухая, обжигающая, словно лава, ярость начинала клокотать в её груди, крепло навязчивое, ставшее страстным желание наказать принца за счастье, которым он обладает вопреки воле своей жены. И вскоре графиня почувствовала, как просыпается в тёмной глубине души чёрная магическая сила, превращающая её в ведьму. А, собственно говоря, что такое ведьма, как не принцесса, желающая избавиться от своего принца?

И вот глубокой ночью графиня сама подошла, сжимая в руке нож, к запертым дверям башни. Полоснула ножом себе руку и размазала кровь по резным украшающим двери розам. И тут же силой тёмного заклятия капли крови превратились в густую сеть колючих, усыпанных длинными шипами стеблей. Пурпурные, цвета задушенной любви, эти лозы опутали башню принца снизу доверху, превратив её в подобие капкана, таившегося некогда под его простынями.

Сделав всё это, графиня впервые за долгое время уснула крепким спокойным сном, в полной уверенности, что счастью принца пришёл конец. Каким же сильным оказалось её разочарование, когда на следующее утро она увидела своего мужа. Он сидел на своём обычном месте за столом, в рубашке с расстёгнутым воротником, из выреза которой выглядывали свежие алые раны, и блаженно улыбался, глядя на графиню так рассеянно, так отрешённо, словно не мог вспомнить, кто она такая и что она здесь делает.

Взглянув в окно, графиня увидела, что на её колючих, увивших башню принца лозах расцвели розы.

«Всё, больше никакой магии, – решила она. – Теперь я сама обо всём позабочусь».

Худшая из ведьм – это та, которая собирается довести всё до конца своими собственными руками.

В тот же вечер графиня дождалась, пока принц уйдёт в свою башню. Потом на кухне наточила разделочный нож и по розовым лозам забралась наверх, к раскрытому окну башни. Вошла через него внутрь. Принц спал, раскинувшись на белых простынях, с лёгкой улыбкой на лице. Красавец, ожидающий, когда его разбудят поцелуем.

«Ну уж нет, сегодня ты этого не дождёшься», – подумала графиня. Она одним быстрым ударом перерезала ножом горло принца, спустилась по розам вниз и с недоброй усмешкой возвратилась на цыпочках в свою спальню.

На следующее утро она присоединилась за завтраком к королю и королеве. Продолжая улыбаться про себя, неторопливо наслаждалась блинчиками с клубничным вареньем, позволяя сладкому липкому сиропу стекать у неё по подбородку и ожидая, когда же раздадутся крики горничных, пришедших убираться в башню. Но вместо этого, как только часы пробили девять, в столовую вошёл принц. Живой. Тихо напевая себе под нос, он сел за стол рядом со своей женой, не сводя с неё глаз. На шее принца, в точности на том месте, где его перерéзала графиня, красовалось сплетённое из свежих роз ожерелье.

Не выдержав всего этого, графиня вскочила со стула. Глаза у неё метались по сторонам, щёки пылали, сердце готово было разорваться. Закричав во весь голос, графиня принялась изо всех сил топать ногой по каменному полу, и топала до тех пор, пока плиты не раскололись, и она с диким воплем полетела вниз навстречу своей смерти.

А король и королева как ни в чём не бывало продолжали завтракать. Ну мало ли какие вещи случаются порой между супругами, это же их личное дело, не правда ли?

Спустя несколько дней принц привёл с собой юношу из Равенны и усадил его за стол на место исчезнувшей графини. На горле юноши алел неровный шрам, оставленный разделочным ножом. Он находился на том же самом месте, что и ожерелье из роз на шее принца. Можно было подумать, что они обменялись друг с другом этой болью. Король и королева смотрели на юношу с бледной, как лунный свет, кожей и буйными рыжими волосами молча и вопросов никаких не задавали. Молчал и рыжий юноша, так что в королевской семье царил мир, покой и согласие. Ведь именно такой и должна быть образцовая семья.

Но однажды рыжеволосый юноша к завтраку не пришёл, а окно башни оказалось заколоченным.

– Мне нужен внук, – сказал король принцу. Сказал это таким же ровным тоном, которым объявил когда-то сыну, что тому пришла пора жениться.

Принц угрюмо молчал, глядя на пустой стул рядом с собой. Юноша пропал.

– Настанет день, когда ты станешь королём, – продолжал настаивать отец. – А у короля должен быть наследник. Ты меня слышишь?

Принц по-прежнему не сводил глаз с пустого стула.

– Подари мне наследника, и мои стражники оставят незапертым твоё окно.

Вот теперь принц повернулся к нему.

– Ах, если бы только отцы вкладывали в любовь столько же, сколько они вкладывают в своих сыновей, – загадочно произнёс он.

Затем принц удалился в свою башню и больше не выходил из неё ни на обед, ни ко двору, ни к какой-либо из прекрасных девушек, страстно желавших подарить ему наследника. Разъярённый король приказал днём и ночью охранять заколоченное окно башни, но сон всегда брал верх, и стражники просыпались лишь на рассвете, и первым, что они при этом ощущали, был тяжёлый запах роз. А затем в башню заходили горничные, чтобы вернуться с охапками окровавленных простыней. И так ночь за ночью, летом и зимой – кровь и розы, розы и кровь. Наконец король сдался и отозвал стражу, предоставив самим себе принца с его неуловимым гостем-невидимкой.

И вот однажды случилось нечто странное.

Горничная, как всегда, меняла простыни, но когда обернулась, запятнавшая их кровь исчезла, а на её месте появился… ребёнок.

Маленький мальчик с розово-рыжими волосами.

Услышав про это, король немедленно сам прибежал в башню, схватил у принца ребёнка, но тут же испуганно отшвырнул его прочь.

– Укусил! Он меня укусил! – закричал король.

Королеву ребёнок укусил тоже.

А вот принцу ни боли, ни неприятностей он не причинял и жил с ним в башне, отгороженный от всего мира, если не считать, конечно, юноши из Равенны, который каждую ночь влезал к ним в окно, чтобы сторожить их обоих до утра, словно посланник матери Луны.