Текст книги "Черный огонь"

Сонни Купер
Черный огонь

Теодору Старджену, моему учителю и дорогому другу

ВСТУПЛЕНИЕ

Жила-была маленькая пухленькая евреечка, которая лучше всех знала, как следует обработать рану, и варила такой жирный куриный супчик, что его невозможно было есть. Приходилось просто благодарить, даже не попробовав.

* * *

Знавал я женщину, супругу известного физика-ядерщика, которая во время долгого пребывания в Нью-Мексико проявила завидную энергию и сострадание при изучении жизни коренного населения Америки. И это стало не просто научным исследованием. Она официально усыновила маленького Пабло, впоследствии превратившегося в знаменитого вождя по прозвищу Черная Нога, и опубликовала книжку об индейцах, об их прошлом и настоящем.

* * *

Когда одна писательница взялась за свой первый в жизни роман, для начала она обратилась к издателю. Тот выдал ей неплохой аванс и целую кучу советов, о чем писать. Женщина была новичком в писательском деле, но села и чертовски быстро написала свою книжку (правда, это оказался совсем другой роман). Разные вещи случаются в издательском бизнесе, но такого еще не было. Редактор не стал забирать у писательницы деньги, но посоветовал забыть о контракте. Возмущенная, она отказалась от гонорара, который, по ее мнению, не заработала, и вновь засела за пишущую машинку, переписав свою первую книжку от начала до конца.

* * *

Настоящие богини встречаются в Голливуде на каждом шагу. Однажды мне пришло в голову, что о подавляющем большинстве из них мы бы никогда не услышали, если бы не окружающие их десятки, а иногда и сотни поклонников, или хотя бы просто зевак. Я понял это после встречи с одной из актрис, снявшейся во многих фильмах. Впрочем, вы и сами частенько видели ее.

* * *

Мы все знакомы с таким явлением как фанклубы. Их множество: бейсбольные и футбольные, клубы любителей велосипедного туризма и научной фантастики, и т.д, и т. п. Вы в курсе, что понятие «фан» происходит от слова «фанатик»? Но все остальные фанаты – ничто по сравнению с Трекки. Той самой Трекки, которая уже тринадцать лет организует по всему миру клубы любителей «STAR ТRЕК». Подобного еще не случалось ни с одним телевизионным шоу в мире. Я знаю, что Трекки настолько помешана на этом, что записала на пленку 73 серии фильма. Она может в один момент связаться бог знает с каким количеством фанклубов. Персональный менеджер капитана Джеймса Т. Кирка – это и есть Трекки (сам капитан еще известен под именем Уильяма Шаттнера).

* * *

В районе Мексиканского залива у меня живет приятель. У него дома есть ванна. Может быть, у вас она тоже есть, но сомневаюсь, что ваша сравнится с его. Та ванна установлена на пьедестале как алтарь, она черная и настолько огромная, что четыре человека свободно поместятся в ней. Два крана (для нее и него, как считают некоторые), сделаны из золота, а вместо подставки для душа используется ветка дерева.

* * *

Вы уже, наверное, догадались, что все выше изложенное относится к одному человеку, автору этой книги. Эта маленькая, кажущаяся робкой женщина с тонким девичьим голоском на самом деле обладает энергией динамо-машины. Ей просто невозможно противостоять. Бывали в ее жизни периоды безделья, и тогда она заболевала и, между прочим, очень серьезно. Единственным лекарством для нее становилась работа. И чем больше – тем лучше.

* * *

С самых первых страниц интрига этой книги закручивается лихо. Все начинается со взрыва, затем нить сюжета приводит в центр заговора. Ситуация кажется, на первый взгляд, неразрешимой, но в итоге все заканчивается на удивление благополучно. Автор весьма вольно трактует некоторые законы Вселенной, но это характерно и для экранного варианта «Стар Трек», и для самой Сонни Купер в реальной жизни. Если какие-то законы мешают ее задумке, писательница просто делает реверанс в их сторону (ее нельзя назвать невежливой) и продолжает гнуть свою линию. Самое главное в этой книге – то, что это и есть настоящий «Стар Трек».

У этого сериала было много имитаторов, но никому из них не удалось передать дух оригинала. Какой-то маленький секрет не давался этим людям, достаточно образованным, знающим свое дело и, без сомнения, обладающим собственным стилем. Никто из них не раскрыл тайну, которая не только не дает «Стар Трек» умереть, но и привлекает к нему все новых и новых поклонников. Вы знаете, это как теория относительности Эйнштейна: ее несложно понять, но в нее просто невозможно поверить. Это шоу построено на принципах, заложенных его автором, Джином Родденберри, который верил в то же, что и любая мамаша со своим яблочным пирогом: в равенство всех рас и полов, в торжество идей американской демократии, в узы дружбы, в верность своему слову и, что самое главное, долгу. Именно на противопоставлении долга всем остальным чувствам и построен сериал «Стар Трек». Об этом же и лежащая перед вами книга.

Стоит упомянуть еще об одной особенности: Сонни Купер пишет на слух. В отличие от других многочисленных авторов «Стар Трек», ей удалось поймать интонации знакомых героев. Возможно, это у нее благодаря актерскому дарованию, но, скорее всего, в ней говорит Трекки. Итак, читайте и наслаждайтесь.

Теодор Старджен.

Сан-Диего, 1981

Глава 1
АТАКА

– О, Господи, – воскликнул старший инженер Монтгомери Скотт, когда звездолет резко накренился, и его швырнуло на переборки.

Эхо мощного взрыва больно ударило по барабанным перепонкам. Взрыв произошел внутри корабля, и ударная волна сбросила «Энтерпрайз» в штопор. Скотт успел заметить, что его инженерная команда начала действовать именно так, как он инструктировал на случай чрезвычайной ситуации. Монтгомери бросился к запасному пульту управления, чтобы вернуть корабль на прежний курс. Связь с капитанской рубкой прервалась, и приходилось рассчитывать только на себя.

С ужасом Скотт понял, что взрыв произошел именно в капитанской рубке. Турболифт вышел из строя, и спасательная команда работала в бешеном темпе, расчищая путь к центру управления полетом. Схватив фонарик, Монтгомери присоединился к спасателям. Оставалось только действовать и молиться.

Дюйм за дюймом продвигался Скотт по загроможденной лестнице. Добравшись, наконец, до двери, он изо всех сил толкнул ее – безрезультатно, дверь не поддалась. Пришлось звать на помощь двух здоровяков-спасателей, и только вместе им, хоть и с трудом, но удалось побороть сопротивление входного люка. Через узкую щель Скотт протиснулся в развороченный взрывом ЦУП.

– Боже мой, – вырвалось у него, когда он огляделся вокруг.

Взрыв произошел в самом центре помещения. Последствия были страшные. Следы разрушений расходились от эпицентра к дальним стенам. Внутренние переборки размело с дьявольской силой, внешняя обшивка корабля также оказалась пробитой.

– Быстро выносите раненых, – распорядился Скотт. – Внешняя защита в любой момент может полететь к чертям.

Он бросился к ближайшему астронавту – мертв. Тогда в поисках капитана Монтгомери вскарабкался на груду обломков. Все, что осталось от основного пульта управления, – это разбитый потухший экран. Сначала Скотт нашел Зулу. Пилот, заваленный обломками, судорожно пытался высвободиться.

Наконец Монтгомери увидел капитана в залитом кровью и разорванном в клочья комбинезоне. Тело Кирка представляло одну зияющую рану. Все вокруг также было забрызгано кровью и засыпано покореженным металлом. Молодого штурмана-стажера можно будет потом распознать только по личным вещам, подумал Скотт. Рядом лежал Чехов. Определить, в каком он состоянии, не представлялось возможным, так как мичман был погребен под обломками. Группа спасателей методично разбирала их, пытаясь освободить его.

В вспышках зеленого света инженер заметил Спока, лежащего ничком у дымящегося пульта. Из спины старшего помощника торчал зазубренный кусок металла. Лейтенант Ухура была без сознания. Ударная волна швырнула ее на панель связи, представляющую собой сейчас бесформенное переплетение проводов, между которыми время от времени с шипением пробивался огонь.

Несмотря на долгие годы тренировок, несмотря на весь свой богатый опыт, Скотт оказался не готов к такому кошмару. Роняя слезы, он работал бок о бок со спасателями, перетаскивая раненых и погибших из полностью разрушенной капитанской рубки.

– Самое главное – живые! – закричал Монтгомери, заметив, что пробоина во внешней обшивке увеличивается.

* * *

Маккой находился этажом ниже места катастрофы. По мере того, как раненых выносили из рубки и укладывали на носилки, чтобы перевезти в лазарет, он быстро осматривал их и ставил предварительный диагноз. Сирены тревоги ревели на полную мощь. Аварийная медицинская команда спешно готовилась к работе.

– Все? – спросил Скотт, когда последний пострадавший был вынесен на лестницу.

Он вышел из ЦУПа и плотно закрыл за собой люк. Звуки вырывающегося через пробоину воздуха и разрушающихся металлических конструкций слились в страшный рев. Внутренний купол лопнул с неожиданным треском, и звездолет вновь свалился в штопор.

В лазарете у Маккоя не оставалось времени для обычных причитаний. Все отделение хирургии работало не покладая рук. Каждая бригада врачей действовала быстро и четко, особое внимание уделяя тяжелораненым.

Доктор М'Бенга, разбирающийся в анатомии вулканцев и специальной хирургии лучше Маккоя, демонстрировал все свои навыки и умения, пытаясь спасти Спока, находившегося в критическом состоянии.

«Слава Богу, что у нас есть запасы вулканской крови, – подумал Маккой. – По крайней мере, от потери крови он не умрет».

Больше всего начальника медслужбы беспокоило тяжелейшее состояние капитана. Маккой не успел осмотреть все раны Кирка и сейчас проводил операцию, не зная точно, что может произойти в следующий момент. Определенно можно было сказать только то, что капитан еще жив.

С профессиональной отрешенностью стоял Маккой за операционным столом. Только так хирургу удавалось подавить отчаяние, подступившее к горлу при виде того, что случилось с его капитаном и другом. Слишком много внутренних органов требовалось пересадить, слишком много ран зашить. Требовалось огромное количество крови для переливания, а к моменту начала операции ее запасы уже были исчерпаны.

По кораблю бросили призыв сдавать кровь. Вскоре в коридоре перед лазаретом выстроилась очередь добровольных доноров. Астронавт с подходящей группой крови освобождался от выполнения служебных обязанностей только на то время, которое занимало переливание. Аварию еще не ликвидировали, и члены экипажа возвращались на свои места, отложив отдых на потом.

Скотт методично и бесстрастно проводил оценку повреждений своего любимца-корабля. Ущерб «Энтерпрайзу» был нанесен колоссальный. Инженер полагал, что внешняя защита, скорее всего, разрушена. Требовалась полная замена первичной обшивки, а для этого надо было как можно быстрее перевести в безопасное место людей и оборудование.

Но хирургическую операцию не ускоришь. Поэтому на нижнюю палубу перевели всех, кроме находившихся в лазарете, и Скотт считал сначала минуты, затем часы, моля Бога, чтобы корабль не раскололся пополам, пока операции не завершатся и раненых не перенесут вниз. Маккой остался недоволен, когда узнал, что его пациентов, независимо от их состояния, необходимо эвакуировать сразу после окончания операции. Он работал без устали час за часом, потеряв счет времени, спасая жизнь Джима Кирка.

Это была беспрецедентно долгая операция, но Маккой продолжал восстанавливать человека буквально по кусочкам. На его месте другой хирург мог бы опустить руки, но Маккой не отступал, возвращая жизнь в тело того, кого он любил и боготворил.

По окончании операции Маккой знал, что сделал все, что было в его силах. Ощущая на своих плечах груз смертельной усталости, он спустился на нижнюю палубу, в отданную в его распоряжение тесную каюту, и здесь разрыдался – от жалости к своему другу, от собственного бессилия сделать что-то большее. Отчаяние, которого он до сих пор никогда не испытывал, охватило его. Маккой и раньше думал о смерти Джима, но воспринимал это как-то отстранение, рационально, как «чему быть, того не миновать». Сейчас же – спустя несколько часов, которые он провел, сшивая тело друга в единое целое, заставляя себя не обращать внимания на страшное напряжение, проклиная неизвестность и свое бессилие, – все это вылилось в эмоциональный срыв. В дверь позвонили; Маккой, собравшись с силами, открыл. На пороге стоял молодой медик и держал в руках сумку с личными вещами.

– Доктор Иона Левин, сэр, – представился юноша.

Видно было, что он удивлен не меньше Маккоя тому, что оказался соседом по каюте у начальника медслужбы корабля.

– Вы, наверное, ошиблись дверью. Я уже долгие годы живу один, – устало предупредил Маккой.

– Сэр, у меня есть направление. Каюта 17 Б-03.

Сигнал селектора прервал их разговор. Маккой бросился к аппарату.

– Док, вас вызывают в лазарет. Срочно, – голос медсестры Кристины Чэпел дрожал.

– Что-то с Джимом? – воскликнул Маккой.

– Нет, доктор М'Бенга хочет видеть вас.

– Значит – Спок, – вслух подумал доктор и выбежал из комнаты, оставив Левина в одиночку разбираться со своими жилищными проблемами.

* * *

– Плохо выглядите, Маккой, – вместо приветствия устало произнес М'Бенга. – Я знаю, вы измотаны, но тут у меня возникла проблема со Споком, и я не знаю, что делать.

– Но ведь это вы занимаетесь лечением вулканцев, М'Бенга. Неужели ситуация настолько серьезна, что требуется мое вмешательство?

– Увы, это так. Хотя Спок не совсем вулканец, вы помните? Но сейчас не об этом… В его программе регенерации произошел сбой. Теоретически этого не может быть, но он в сознании. Похоже, что он сознательно борется с тем, чтобы не перейти в режим самовосстановления. С трудом, но он контролирует свою боль. Я не могу заставить его забыться. Транквилизаторы не помогают. И еще он постоянно зовет мистера Скотта.

Маккой мрачно кивнул:

– Хорошо, я посмотрю его. Быть может, удастся заставить его расслабиться и начать саморегуляцию. Я, правда, не совсем понимаю, что это такое, но иногда это помогает, тем более, что все зависящее от нас мы уже сделали. Отдыхайте, М'Бенга. Вам тоже нужен покой. Я останусь со Споком.

Поблагодарив начальника, М'Бенга опустился в кресло. Медицинские бригады работали в бешеном темпе, поэтому он, как и сам Маккой, просто валился с ног.

Спок лежал на спине. Поза напряженная, лицо искривлено гримасой нестерпимого физического страдания. Маккой с трудом разобрал слова заклинания, которым вулканцы заговаривают боль:

– Я вулканец, мне не больно.

– Но ведь это не так, Спок. Почему ты не хочешь помочь себе?

Раненый вздрогнул, услышав знакомый голос.

– Быстрее, быстрее… – прохрипел вулканец, – …мистера Скотта, позовите мистера Скотта.

Споку пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не закричать от боли, когда он попытался приподняться. Маккой легонечко толкнул его назад.

– Ты должен лежать прямо и неподвижно. Эта железяка прошла слишком близко от позвоночника. Небольшой осколок еще остался в спине. Мы сможем его извлечь, когда ты немного поправишься. До тех пор ты должен использовать свою естественную саморегуляцию.

– Позовите Скотта, – продолжал настаивать Спок. Голос был слаб, но слова слышались отчетливо.

Поняв, что ничего не получится, пока вулканец не расслабится, Маккой сдался.

– Хорошо, я приведу его. А теперь отдыхай.

– Капитан… как он?

Хирург покачал головой.

– Плохо дело, – ответил он тихо. – А теперь ложись и расслабься, пока не придет Скотт. Я побуду с тобой до его прихода.

Спок прикрыл глаза. На лбу раненого блестели капельки пота, и врач обтер ему лицо салфеткой. О том, какую напряженную борьбу ведет с собой Спок, можно было судить по его стиснутым кулакам и синусоиде кардиограммы, пляшущей на мониторе, установленном у изголовья кровати.

Через несколько минут пришел Скотт. Было видно, что он тоже смертельно устал и держится только страшным усилием воли. Инженер не помнил в истории астронавтики случаев, когда бы выходила из строя внешняя защита звездолета. Требовались быстрые и эффективные меры, и Скотту некогда было отдыхать.

– Ну, что тут у вас случилось, док? Давайте быстрее, у меня корабль раскалывается пополам, – выпалил он, едва войдя в палату.

– Успокойся, Монти. Ты не можешь руководить в таком состоянии. Я бы посоветовал тебе поспать пару часов.

– И для этого нужно было приглашать меня в лазарет, док? Некогда сейчас отдыхать.

– Не я тебя звал. Это Спок. Он хочет что-то сообщить тебе и не успокоится, пока не добьется этого. Поговори с ним и убеди отдохнуть.

Вулканец открыл глаза. Медленно, с огромным трудом он произнес:

– Мистер Скотт… диверсия… это была диверсия… бомба… вахтенные не виноваты… на борту враг…

– Да, Спок. Мне тоже пришла в голову эта мысль. Я просмотрел все списки, на борту никого лишнего. Все из состава Звездного флота.

– Он мог обмануть службу безопасности. Проверьте еще раз… И скажите, что с кораблем?

Вулканец не смог закончить фразу. Прикрыв глаза, он пытался собраться с силами.

– Когда мы улетали, все было прекрасно, – чеканно отрапортовал Скотт. – Сейчас пятеро членов экипажа убиты, столько же ранено. Остальные в безопасности. Внешняя обшивка корпуса пробита. Все меры приняты, корабль управляем, ситуация контролируется. Не волнуйтесь.

– Хорошо, – прошептал Спок, – А теперь помогите мне. – Вулканец предпринял еще одну попытку приподняться.

Инженер оглянулся на Маккоя, который подал ему сигнал удалиться.

– Спокойно, Спок. Тебе нельзя вставать. Я ведь только что объяснил, что ты должен лежать. Кристина, принеси лекарство, – позвал Маккой стоящую в стороне сиделку.

Та быстро подала шприц с сильным обезболивающим.

– Следите, чтобы он не вставал, – распорядился Маккой и пошел взглянуть на капитана.

Кардиограмма оставляла желать лучшего. Маккой еще раз осмотрел Кирка и дважды проверил надежность запасного оборудования. Помещение не слишком подходило для медицинских целей, а аппаратура и инструменты оставляли желать лучшего, хотя и содержались на случай чрезвычайной ситуации. Маккой чувствовал себя здесь неуверенно. Три врача, наблюдавшие за Кирком, стояли молча, ожидая распоряжений своего начальника.

– Вы свободны, отдыхайте. Я останусь – все равно не смогу уснуть. Только пусть кто-нибудь принесет мне кофе.

Молоденькая сестра, которую он прежде никогда не видел, подала ему чашку с дымящимся кофе.

– Где это ты раньше пряталась, красавица, – спросил Маккой скорее для того, чтобы хоть как-то отвлечься от накопившейся усталости, чем пытаясь пофлиртовать.

– Я из госпиталя, сэр. На борту я новенькая. Меня зовут Кэти Уайт, я стажер из Академии.

– А, понятно. Совсем забыл. Веселенькая получилась стажировка, не так ли? Обычно бывает лучше.

– С ним все обойдется, сэр? – Кэти не могла оторвать глаз от капитана, неподвижно лежавшего на койке.

– Пока не знаю. Состояние критическое. Нельзя сказать ничего определенного. Все, что нам остается, – это ждать.

Маккой налил себе кофе и присел в кресло рядом с кроватью. Он смотрел на раненого друга, и его охватывало чувство абсолютной беспомощности.

Тишину лазарета нарушил крик Кристины Чэпел.

– Мистер Спок, вам запрещено вставать! Пожалуйста, лежите! Прошу вас!

Маккой бросился в соседнюю палату. Девушка последовала следом. В центре комнаты, пошатываясь, стоял Спок, одной рукой опираясь на кровать, другой держась за покалеченную спину. То ли он и не пытался сдержать гримасу боли, то ли это ему не удавалось – Маккой так и не понял. Кристина кинулась к врачу.

– Я пыталась его остановить, доктор. Но он не слушается.

– Я разберусь, Кристина. Оставьте нас одних.

– Слушаюсь, сэр.

Кристина взяла Кэти Уайт за руку, и они покинули палату.

Кэти не была готова к тому, что на борту «Энтерпрайза» чрезвычайные ситуации будут следовать одна за другой.

– Это всегда так, Кристина? Я раньше никогда не сталкивалась с пациентами-инопланетянами.

– Мистер Спок – весьма необычное существо. Мы все его очень любим. Я уверена, что доктор Маккой разберется с ним. Если услышишь крик, не обращай внимания.

Как бы в подтверждение этих слов из-за двери раздался возмущенный голос Маккоя:

– Ты чего добиваешься? Смерти своей хочешь? Думаешь, мы сможем помочь тебе, если ты сам этого не желаешь? Немедленно в постель! Это приказ!

– Я не могу валяться в кровати, когда кораблю угрожает опасность, док. Прошу вас, не мешайте!

– Ты слышал, что я сказал?

– Док, не вынуждайте меня применять силу.

Спок убрал руку со спинки кровати и неуверенно шагнул вперед.

– Посмотри на себя. Ты не в состоянии даже стоять самостоятельно. Выслушай меня, Спок. Сейчас не время демонстрировать свое упрямство.

Спок пытался подавить в себе боль, и отчасти ему это удавалось. Он медленно распрямился и сделал еще один шаг.

– Я в порядке, док. Все нормально, ситуация контролируется, – голос вулканца приобрел обычную силу. – Да не дергайтесь вы так.

– Не дергаться? Я смотрю, Спок, ты совсем обнаглел… Мне некогда тут с тобой… Погоди, Спок. Я здесь не для того, чтобы переругиваться с тобой. – Маккой попытался сдержать свой гнев. – Послушай меня. Я – врач. Я знаю, что моя профессия вызывает у тебя уважение, хотя ты ее и не очень любишь. Это часть лечения, а не моя личная прихоть. Я знаю, что говорю. Поверь мне.

Спок согнулся, собираясь с силами.

– Я рассказал тебе о твоем ранении. В любой момент тебе может стать плохо. Если тот осколок придет в движение, это – смерть или паралич на всю жизнь. Я не пугаю тебя, это правда. Ты не можешь бороться с этим. Ты способен контролировать боль, но эта железяка убивает тебя изнутри. Сейчас боль – твой друг, Спок. Чувствуй ее! Она поможет предотвратить настоящую опасность. Конечно, боль можно подавить, но так ты только обманываешь себя. Боль – это сигнал, который предупредит тебя о более худшем. Почувствуй боль, не борись с ней. Поверь, это правда!

– Я знаю, что делаю, док, – твердо ответил Спок. – Я знаю, что я должен сделать.

Оставив без внимания слова Маккоя, вулканец вышел из палаты. Прежняя гордая осанка вернулась к нему. Спок направился к выходу из лазарета.

Спиной к нему стоял Зулу, внимательно осматривающий рычаги отремонтированного пульта управления полетом.

– Я смотрю, вы выздоравливаете, лейтенант, – вежливо обратился вулканец к пилоту. От неожиданности Зулу даже испугался.

– Мистер Спок, вы в порядке? Ходили слухи, что вы тяжело ранены.

– Людям нравится распускать слухи, Зулу. Как видите, я в хорошей форме. Но сейчас некогда разглагольствовать о моем здоровье, хотя это и важная тема. Как остальные?

– Просто чудо, что мы все не погибли. Главный удар, похоже, приняли на себя стажеры из Академии. Они прикрыли собой всех, кроме вас с капитаном. Я чувствую себя виноватым, что остался жив, а они погибли, – тихо добавил он.

– Да, – задумчиво произнес Спок, – стажеры… Зулу, вы не помните, не произошло ли до взрыва в рубке чего-нибудь необычного?

– Нет.

– Вы уверены? Совсем ничего?

– А что могло быть? Нас всех проверяла служба безопасности Звездного Флота.

Спок задумался.

– Лейтенант, у меня есть кое-какие соображения, но мне необходимо больше информации. Вы мне поможете?

– Если необходимо выяснить, что произошло в рубке, то я в вашем полном распоряжении.

– Хорошо. Я думаю, вы видели больше, чем можете вспомнить. Возможно, это из-за шока. Если вы согласитесь на сеанс гипноза, то я постараюсь вытянуть из вашего сознания глубоко скрытую информацию. Не против? – как можно мягче спросил вулканец.

Зулу согласился, понимая, насколько важны эти сведения.

Спок положил руки на шлем пилота и сконцентрировался, стремясь добраться до его подсознания.

– Вспомните, что случилось до взрыва. Я буду задавать вам вопросы о том, кто и что делал в рубке.

Спок легко проник сквозь верхние слои памяти Зулу. Но по мере продвижения все глубже и глубже он чувствовал, что сопротивление возрастает. Вулканец попытался заставить пилота расслабиться. В конце концов, ему это удалось. Раскрыв свое сознание перед гипнотизером, Зулу заговорил медленно и четко:

– Я показывал приставленному ко мне стажеру, как в случае аварии выходить из штопора. Двигатели на «Энтерпрайзе» сложнее, чем на тренажерах в Академии. Курсанта звали Джон Риал. Неподалеку Чехов что-то объяснял своему стажеру. Вы были в информационном отсеке, просматривали распечатку с компьютера. Вы стояли спиной к залу. У лейтенанта Ухуры были какие-то проблемы с ее ученицей. Я слышал, как она постоянно делала какие-то замечания.

Немного помолчав, Зулу продолжил:

– Ухура нервничала. Капитан сидел на своем месте за пультом. Хотя, нет. Он встал. Да, сейчас я вижу это яснее. Одна из новеньких, я имею в виду, курсантов, вошла в рубку. Она что-то принесла капитану на подпись. Да, она что-то подала ему. Затем вышла.

– Она не осталась ждать?

– Нет, только передала что-то капитану и ушла.

– Что было дальше?

– Капитан поправил подушку на кресле.

Спок осторожно пытался разговорить пилота:

– И затем…

– Взрыв. Я больше ничего не помню.

Вулканец убрал руку со лба Зулу. Тот заморгал и пришел в себя.

– Получилось?

– Да, лейтенант. Вы навели меня на интересную мысль.

– Я могу вам еще чем-то помочь?

– Пока нет. Еще рано делать какие-то определенные выводы. Сначала я должен проанализировать сказанное вами. Я должен быть совершенно уверен, прежде чем действовать.

Спок направился к выходу, но на полдороге обернулся.

– Еще один вопрос. Как выглядела девушка, зашедшая в рубку?

Зулу отличался цепкой зрительной памятью на лица и быстро вспомнил ее внешность.

– Яркая блондинка, невысокая, коренастая. Выглядела почти квадратной. Понимаете, что я имею в виду? Не толстая, а плотная. Вы хотите допросить ее?

– Возможно, – задумчиво ответил Спок и вышел из каюты. Он уже сосредоточился на новой задаче.

Наскоро проведав остальных раненых, вулканец заглянул в палату, где лежал Джеймс Кирк. В палате царил полумрак, было тихо. Капитан до сих пор не пришел в сознание. Но, насколько мог судить Спок, больной пошел на поправку.

За Кирком ухаживали две незнакомые сиделки. Вулканец подошел к кровати и сел в кресло, стоящее рядом. Резкая боль пронзила позвоночник, и Спок застонал. Чтобы вновь взять себя в руки, ему пришлось еще раз вспомнить девиз вулканцев. На стон обернулась одна из сестер.

– Не беспокойтесь, я в порядке, – твердо произнес Спок. – Пожалуйста, оставьте нас одних.

Среди членов экипажа вулканец пользовался непререкаемым авторитетом, и сиделки, хоть и с неохотой, но подчинились. Когда за ними закрылась дверь, Спок положил руку на лоб капитана. И сосредоточился, настроившись на лечащий режим. По мере того, как вулканец проникал в его сознание, дыхание Кирка становилось все глубже. Спок выбился из сил, пытаясь облегчить боль своему другу так же, как сделал это себе.

Позднее, когда Маккой осматривал Кирка, он сразу же отметил разницу.

– Здесь был Спок, так?

– Да, док. Как вы догадались?

– Я видел, как он делает это, и раньше. Только так можно быстро добиться значительного улучшения, Он здорово помог Джиму.

К Кирку уже вернулось сознание, и он попытался заговорить.

– Пока тебе лучше помолчать, Джим. Еще рано.

Маккой сделал знак сиделке. Укол подействовал немедленно – капитан погрузился в глубокий здоровый сон. Но во сне с его губ сорвалось слово, которое Маккой сумел разобрать:

– Спок.

Начальник медслужбы облегченно вздохнул.

– Худшее позади, – сказал он, выходя из палаты. Фраза эта была обращена больше к самому себе, чем к сиделкам, ухаживающим за раненым.

* * *

В конце концов, Скотт нашел того, кто мог заменить его, приняв на себя командование для выполнения оставшихся задач. «Энтерпрайз» готовился к стыковке со Звездной Базой 12, находившейся ближе других. Как только основная часть подготовительных работ была завершена, Скотт спустился в каюту, позволил себе здоровенный глоток бренди, залез под душ, а затем нырнул под одеяло.

Но сон не приходил. Безостановочно прокручивались в его сознании события двух последних дней. Он встал, глотнул еще бренди прямо из бутылки и вернулся в постель. Казалось, прошли часы, прежде чем ему удалось провалиться в глубокое, тяжелое забытье.

Сквозь сон инженер услышал звонок в дверь. В каюту вошел Спок. Приподнявшись на кровати, Скотт затуманенными глазами взглянул на вошедшего.

– В чем дело, мистер Спок? Что за кислое выражение лица? – зевая, спросил он, не в силах толком проснуться.

– Мистер Скотт, мне необходима ваша помощь. Я подозреваю, что на борту «Энтерпрайза» совершена диверсия. По-моему, я уже говорил вам об этом.

– Да, но тогда вы не смогли рассказать все подробно.

– Верно, сейчас я провожу расследование. Мне нужны конкретные доказательства. Необходимо обследовать поврежденную обшивку. Поэтому я рассчитываю на вашу помощь. Хочу осмотреть пробоину и найти подтверждение своей гипотезе.

– Послушайте, Спок, я лично изучил все записи «черного ящика». Они ясно показывают, что В ЦУПе все было в порядке. Я не обнаружил ничего, что могло бы свидетельствовать об умышленном взрыве.

– Мистер Скотт, вы лучше других знаете, что в рубке нет ничего, что могло бы вызвать разрушения такой силы. Это было взрывное устройство.

– Я тоже думал об этом. Но не смог найти ничего.

– Поэтому-то мы и должны осмотреть обшивку. И сделать это раньше, чем кто-то уничтожит следы. Надо торопиться.

– Вы уже заказали ремонтный модуль?

– Есть одна сложность. Доктор Маккой не даст мне медицинского разрешения. Я не могу покинуть станцию. Вы должны заказать модуль. Это не вызовет подозрений, так как в ваши обязанности входит осмотр повреждений. А я буду вас сопровождать.

– Да, но разрешения вам все равно не дадут, мистер Спок.

– Это уже мои трудности. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Разумеется, – не колеблясь, ответил Скотт. – Если на моем корабле произошла диверсия, я должен первым узнать, кто это сделал.

– Я был уверен в вас, – признался Спок.

* * *

Как вулканец и рассчитывал, старший инженер нашел подходящий катер, и оба астронавта довольно быстро добрались до места аварии. Надев скафандры, Спок и Скотт приступили к осмотру верхней палубы. Прожектор слабо освещал корпус корабля. Казалось, мертвый корабль медленно дрейфует в космосе.

Они вышли на верхнюю палубу, броня которой была разворочена взрывом. Груда покореженного металла – вот все, что осталось от капитанской рубки. Астронавты изучили ее дюйм за дюймом. Особенно внимательно был осмотрен эпицентр взрыва, но ничего необычного среди обломков не оказалось. Вернувшись в модуль, исследователи стянули громоздкие скафандры и подвели краткие итоги.

– Если что и было, то уже улетело в открытый космос. Поэтому, мистер Скотт, у меня есть другая идея. Вернее, даже не идея… Скорее, интуиция. Но это наша единственная возможность. Вы, конечно, можете назвать мои утверждения голословными, но я чувствую, что прав. Как вы помните, во время взрыва на борту «Энтерпрайза» находилось шестьдесят три стажера. У них у всех есть допуск службы безопасности, но, представьте, вдруг один из них – самозванец. Давайте рассмотрим эту версию. Я уже выяснил, что непосредственно перед взрывом в рубку заходила одна из курсантов, молодая девушка. Если установить ее личность, возможно, мы найдем террориста. В компьютере должна быть информация о личном составе. Воспользовавшись этими данными, я смогу выследить ее. Вы разрешите мне войти в компьютерную сеть?