Текст книги "Тайное сокровище"

Соня Пелтон
Тайное сокровище

ПРОЛОГ

«Ты должен убить ее… ДОЛЖЕН УБИТЬ!»

Эти слова ни на мгновение не замолкали в сознании молодого человека, когда он пробирался все дальше в глубь леса, преследуя девочку, обреченную на смерть. Сможет ли он вынести полный ужаса взгляд невинного ребенка, когда всадит нож в нежное тело? Ему было страшно думать об этом. Но прячась в тени деревьев, наблюдая, выжидая, он продолжал идти за девочкой с рыжими волосами.

Она не надевала капюшон, и убийца шел за яркими язычками пламени, которые, казалось, играли в каждой спускающейся до тонкой талии, танцующей пряди. Девочка выглядела такой юной! Он никогда не видел ее лица, просто было сказано – он узнает жертву по темно-фиолетовому плащу и огненным волосам.

Девочка двигалась быстро, оглядываясь через каждые десять-двенадцать шагов, и все еще оставалась вне досягаемости. Вытащив длинный, покрытый драгоценными камнями кинжал, молодой человек прибавил шагу. И вдруг он услышал лай собак. Охотники! Судя по шуму, они приближались.

Девочка уже бежала. Стройные ножки стремительно неслись над землей, за спиной развевался плащ. Она начала задыхаться и все чаще вглядываться в мрачные лесные тени, словно точно знала, что кто-то скрывается там, хотя понятия не имела, что ей угрожает – убийца приблизился настолько, что смог рассмотреть ее длинные и густые темно-рыжие ресницы.

На поляну выскочили собаки. Молодой человек понял, что его «дичь» ускользнула, так как в кустах уже звучали голоса людей, и вздохнул с облегчением.

Первым показался богато одетый мужчина, пристально взглянул на девочку и заговорил с ней.

А черное одеяние убийцы слилось с темнотой леса, лишь на мгновение блеснул обнаженный клинок и исчез в ножнах. Молодой человек бесследно растворился в лесном сумраке.

Глава 1

Англия, 1422 год

– Не знаю почему, но мне кажется, будто Отем в опасности, – заговорила прекрасная баронесса, не отводя взгляда от окна. Она нервно сжала заостренный драгоценный камень, сверкавший на груди, и не заметила, как тонкая струйка крови потекла по изящной руке.

Орион Сатерлендский подошел к жене и нежно поцеловал ее в затылок.

– Почему же, любовь моя?

– Предчувствие…

Слегка повернув голову, баронесса обратила затуманенный слезами взор на двух борзых, рыжевато-коричневую и белую с черными пятнами, которые лежали возле огромного резного кресла из дуба, обитого ярким золотистым ситцем. Черные как смоль волосы и платье темно-синего атласа подчеркивали аристократическую бледность лица молодой женщины.

Орион ласково погладил руку жены.

– Гм… Женская интуиция. Я кое-что знаю об этом благодаря моей прекрасной супруге.

Элизабет, наконец, вышла из оцепенения и, взяв руку мужа, прижала ее к своей щеке.

– Женская интуиция, – повторила она. – Отем уже женщина.

– Отем все еще девушка, хотя ей двадцать один год.

– Двадцать, – поправила Элизабет и, приподняв бровь, добавила: – Однако я не могу сказать с уверенностью, никто не знает истинного возраста Отем. Но какое значение имеет возраст? – она вздохнула, посмотрев на загорелую руку, поглаживающую ее рукав. – Разве весеннее солнце, заглядывающее в окна, не дает ощущения тепла и блага всем?

Сегодня Орион намеревался обсудить с женой проект обновления старого замка – недавно он завершил постройку нового крыла здания и хотел продолжать работы, но сейчас решил отложить этот разговор.

– Я тоже беспокоюсь о девушке, но ты принимаешь близко к сердцу недомогания и несчастия буквально каждого в замке, да и проблемы жителей деревни не оставляют тебя равнодушной. Но я тоже тревожусь по поводу нашего будущего ребенка.

– Почему? – спросила Элизабет с гортанным смешком.

Он может оказаться таким же своевольным, как и наша четырехлетняя малышка Мари-Николь!

– Он? – живо откликнулась баронесса, хотя в глубине сознания по-прежнему билась мысль об Отем Мюа.

– Если это будет еще одна «она», твоя хорошенькая головка пойдет кругом от двух дочерей в замке Сатерленд, – Орион помолчал, потом поцеловал гладкую щечку Элизабет. – Отем не наша дочь, она одна из многочисленных сирот, пришедших в наш замок под твое крылышко.

– Хотя ей и двадцать лет, Отем напоминает только что появившуюся на свет бабочку. Она ничего не знает о мужчинах и о том, что они могут… ты понимаешь меня.

– О да, мои рыцари уже обратили на нее внимание. Прелестное создание, едва ли осознающее свою власть ослеплять и очаровывать. Совсем как ты, когда появилась здесь впервые, – Привычным жестом он погладил блестящие черные волосы.

– Отем Мюа воспитывалась в знатной семье. Ей было лет четырнадцать, когда она пришла к нам в разорванном, но великолепном платье, помнишь? Печально потерять всю семью так, как это случилось у нее. – Элизабет нахмурилась, ее ясные глаза потемнели. – Люди Скардона – воплощение зла! Они убили родителей Отем, когда вся семья навещала родственников в английском городке Брайтон. Отем с сестрами бежала в Херст в надежде спастись от безумцев, но там их уже поджидали. Отем до сих пор не знает, что случилось с ее сестрами.

– Да, – сказал Орион, – они всегда были вместе – четыре девочки, родившиеся в один час. Прошло почти семь лет. Где теперь могут быть сестры Мюа?

– Без всяких сомнений, люди Скардона раскидали их по белу свету, – баронессе была ненавистна мысль о возможности гибели сестер. – Я слышала, что отвратительный кузен Скардона Дрого со своей шайкой терроризирует и держит в страхе всю округу… О, господи! – Элизабет продолжала, разговаривая сама с собой. – Я очень беспокоюсь об Отем… Она отправилась на поиски потерянных сестер.

Реакция Ориона была бурной и незамедлительной:

– Она… Что! Когда?!

– Она видела сны, вспоминала… Отем не совсем одна, они ушли на прошлой неделе. Она уже взрослая, и с ней, – баронесса прятала глаза от мужа, – э… гм… деревенский идиот.

– Какой идиот? – спросил Орион, нахмурив брови.

– Тот, которому я нашла работу в замке. Его имя – Барри Жеро. На самом деле он оказался вполне способным. Ты не знаешь его, потому что только что вернулся из Брайтона.

Заметив, наконец, кровь на руке, Элизабет нахмурилась и взглянула на драгоценность, затем вытерла кровь на руке и оправленном в золото рубине.

Расхаживая взад и вперед, Орион ворчал и скрипел зубами.

– Я вижу, эта новость потрясла тебя! – сказала Элизабет.

– Да, госпожа, это так. – Он рывком распахнул тяжелую дверь, ведущую в северное крыло, и скрылся за ней.

Когда дверь с шумом захлопнулась, Элизабет тяжело опустилась на стул возле пяльцев с вышиванием. О нет… Она ведь обещала Отем… Но все-таки сделала это. Орион сразу же отправит несколько рыцарей на поиски. Возможно, так будет даже лучше, потому что баронесса чувствовала, что Отем подстерегает опасность.

Волосы потоком огня струились за спиной, серый туман окутывал лес, Отем мчалась по длинному тоннелю между деревьями. Нижние ветки оставляли царапины на коже. Время от времени она останавливалась и быстро оглядывалась. Они подходили все ближе и ближе, двигаясь по непроторенной тропе. Отем сделала глубокий вдох и стрелой понеслась по зеленому тоннелю. Земля гудела под ногами, последние силы были отданы бегу. Отем наугад повернула направо и наткнулась на цепь лошадей, отрезавших путь к спасению. Всадники – их было четверо – окружали ее. Отем чувствовала горячее дыхание, пена с морд лошадей падала ей на плечи; она пронзительно вскрикнула, и этот крик придал новую энергию ее измученному телу. Впереди какая-то женщина на белом коне пересекала тропинку. Винтер… Гоуст! Стук копыт напоминал раскаты грома, а в конце тоннеля сверкал розово-лиловый драгоценный камень – семейная реликвия. И сестра Винтер – маргаритки вплетены в светлые волосы – держит камень в руках. Но нет, вот уже какой-то мужчина захватил драгоценность… и быстро перебросил кому-то еще – красивому молодому человеку в странных одеждах.

– Девушка, смотри, – услышала она низкий голос.

Отем подняла голову, пристально вглядываясь в темный силуэт на фоне лунного света. На мужчине был зеленый плащ, черная рубашка, коричневый кожаный жилет. Ниже пояса она не смотрела. Не хотела, потому… потому что там он, казалось, был совершенно не одет. Прозвучал тихий призыв ночной птицы. Отем наблюдала, как мужчина медленно исчезал из виду.

Она поняла, что видит сон.

Отем проснулась и обвела взглядом палатку в поисках кого-то.

– Барри, я видела сон о… Где ты?

Низко согнувшись, вошел деревенский дурачок. Девушка взглянула на волосы, прилипшие к голове, и сальные пряди, нависающие на глаза. Он был неуклюж, и Отем с улыбкой встретила его появление. Она уже привыкла ко всем его недостаткам, плохим манерам и даже грязи, которой он был постоянно покрыт. Грязь, говорила себе Отем, это всего лишь грязь.

– Я здесь, принцесса, – пробормотал Барри. – Ты видела еще один сон, я слышал, как ты разговаривала во сне, – широкая ухмылка прорезала белые морщинки на его грязном лице. – А я ходил за дровами, – он говорил невнятно, казалось, что во рту у него комок овечьей шерсти.

Сновидение Отем уже потускнело.

– Надо сварить суп. Спасибо за дрова, Барри. А где моя лошадь?

– А, с Гоуст все прекрасно. Она и вьючные ослы возле ручья. Я стреножил их.

– Ты должен запомнить одну вещь, – Отем заметила, что Барри с недовольной глуповатой гримасой глянул на нее. – Я не принцесса. Ты не должен называть меня так.

Барри мигнул, не сводя с девушки обожающего взгляда.

– Но ты говоришь совсем как она. И вид у тебя такой… который… ну… почти королевский.

Отем покачала головой и рассмеялась:

– А ты, когда начинаешь вести подобные речи, не похож на деревенского идиота!

Барри опустил голову и неловко переступил с ноги на ногу. Отем тут же стало стыдно.

– О, Барри, прости меня, я совсем не то хотела сказать. Правда!

– Нет, именно это, принц… госпожа Отем. Я знаю, все считают меня глупым увальнем и толстокожим болваном, и тупицей, и…

Отем хихикнула:

– Это означает одно и то же, Барри.

Но увидев, что он еще ниже опустил голову, девушка вскочила с места, желая прикоснуться к его плечу. Барри резко отстранился, крепко сжав губы.

– Барри… ты действительно волнуешься по поводу своей внешности и отсутствия… – Отем опустила слово «ума». – А я порою так небрежна. Ты совершенно особенный!

– Неужели? – Барри взглянул на нее серыми глазами, потом кустистые брови опять сошлись над крупным длинным носом. – Особен-ныйдля тебя? – голос его стал высоким и гнусавым. – Да, госпожа Отем?

– Ну… да, – Отем задумалась.

Она встретилась с Барри несколько недель назад в деревне Херст. Жители говорили, что он просил милостыню на улицах, и пекарь взял его к себе. Барри помогал печь пироги, но очень скоро пекарь вышвырнул его из-за туповатости и нерасторопности – Барри ухитрился вывернуть короб пирогов с клубникой и ревенем прямо на землю. Отем со своей горничной делала покупки в деревне, когда на глаза ей попался мужчина, сидевший с грязноватым куском пирога в руке. Отем спросила, что с ним случилось, и ей поведали всю историю. Единственное, чего не мог сообщить Барри, это где его дом.

– У меня нет сейчас дома, – сказал он, вытирая нос оборванным рукавом.

– Но ты ведь жил где-то раньше? – Отем всплеснула руками.

– К северу от Лондона. Работал в одном поместье в Ноттингемшире, но меня выгнали за мою неловкость. Совсем как сегодня.

– У тебя нет семьи? Значит, тебе совершенно некуда идти?

– Да, некуда.

В его серых глазах промелькнула тень одиночества, хотя Отем не могла с уверенностью сказать, были ли эти глаза серыми или тускло-зелеными. Она рассказала Барри о Сатерлендском замке: там нашли приют многие сироты, и она сама была одной из них.

– Хочешь, пойдем с нами в замок? Мы нашли бы тебе какое-нибудь занятие. Моя госпояса баронесса Сатерлендская – я зову ее Элизабет, потому что она настаивает на таком обращении – очень добра и подыщет тебе работу.

– Я слышал, что Сатерленд – место, где находят приют обездоленные.

– Да. А есть у тебя фамилия, Барри?

– Ага. Барри Жеро, – он почесал за ухом.– Полагаю, во мне есть немного французской крови.

Отем задумалась на мгновение, потом заметила:

– Во мне тоже есть кровь французов. Я – Отем Мюа. Моя мать была англичанкой, но сейчас она уже мертва, как и мой отец. Сестры… – она тяжело вздохнула, не в состоянии продолжать и полагая, что это не так уж важно.

Барри лишь кивнул и ухмыльнулся, затем поднялся, вытер руки о штаны и направился вместе с Отем в Сатерленд по дороге, поднимавшейся среди зеленых холмов прямо к сияющей голубизне неба. Это произошло несколько недель назад.

А сейчас они находились на опушке леса, где Барри поставил небольшую палатку, позаимствованную в кладовых Сатерленда. Они расположились на прекрасной поляне: завитки утреннего тумана рассеялись, и высокая трава казалась почти синей; невысокие холмы и вересковая пустошь за лесом переливались множеством оттенков серого, розовато-лилового, фиолетового и красноватого; ни один звук не нарушал тишину раннего часа.

– Я хочу разыскать сестер. И чем скорее, тем лучше. Я чувствую, себя очень одинокой без моих родных…

Отем не заметила, что произнесла вслух слова, которые очень часто говорила про себя. Барри подошел ближе и тихо спросил:

– Сестер? – он склонил голову набок. – Я думал, у тебя только одна сестра, госпожа Отем.

Девушке не хотелось лгать, но и упоминать всех трех сестер было бы неразумно – вдруг Барри откажется искать их? Тем солнечным воскресным днем, когда он спросил, о чем тревожится госпожа, Барри согласился помогать в поисках сестры. Доверившись ему, Отем пустилась с ним в путь, сейчас они почти добрались до Лондона, поэтому девушка ответила так:

– Я должна вернуть ее.

Ну что ж, это не совсем ложь, подумала она.

– Как ее зовут? – спросил Барри. Отем выбрала наугад:

– Э… Винтер.

– Ага. Красивое имя. Жаль, что твоим родителям не хватило времени на Сприн и Са…

– Ой, посмотри! Лепешки горят! – Отем кинулась к завтраку, действительно, дымившемуся на костре. Повернувшись спиной к Барри, девушка подбрасывала в воздух черные ячменные лепешки, думая про себя, что они спасли ее от излишнего любопытства спутника.

– Я приготовлю еще, – сказала она, – а ты упакуй вещи.

Барри ухмыльнулся и направился к пожиткам, насвистывая веселую непристойную песенку.

Они снова отправились в путь. Барри шел рядом с крупной белой лошадью, которую баронесса подарила Отем ко дню рождения, привычным жестом Гоуст подталкивала его в плечо бархатистой мордой. Мелодичный смех Отем звенел в воздухе, она весело болтала о прелестном сельском пейзаже, потом умолкла.

Молчание прервал Барри:

– Почему ты не искала сестру раньше?

– Я была слишком юной. Но я думала об этом многие годы. Наверное, все семь лет. И постепенно чувство, что я должна что-то сделать, становилось все сильнее и сильнее. Я обязательно должна найти их… ее.

Но как узнать, где искать, куда идти? Рыцари Сатерленда обыскали всю округу, но безуспешно. Не могли же сестры исчезнуть бесследно с лица земли! Кто-то должен знать хотя бы что-нибудь. Барри сказал, что им следует начать поиски в Лондоне. На вопрос Отем «почему» он ответил, что именно туда самых хорошеньких девушек «привозят, чтобы их покупали». Барри не сказал прямо, но она не была настолько наивной, чтобы не понять: молодых женщин поставляли для того, чтобы сделать из них проституток, размалеванных шлюх. Отем лишь молилась, чтобы не слишком опоздать на розыски Винтер или остальных.

Когда путешественники остановились на ночлег под звездным английским небом, Отем снова увидела сон о драгоценностях Уиндраша и прекрасном рыцаре, который, являясь в сновидениях, заставлял трепетать ее сердце. Она видела его три ночи подряд. Пробудившись, девушка заметила над собой серые недоуменные глаза Барри.

– Снова видела сон? – спросил Барри, когда Отем, зевая и потягиваясь, вышла из палатки.

Она улыбнулась, а Барри, быстро опустив голову, смущенно отвернулся. Отем посмотрела не свои голые щиколотки, выглядывавшие из-под длинной белой ночной рубашки; трава приятно щекотала босые ноги. От бодрящего утреннего воздуха грудь девушки поднялась, упираясь в грубую ткань, и Отем вспыхнула, но не от стыда, а от смущения Барри.

Весь день она предавалась размышлениям о великолепном мужчине из своих снов. Кто он? Почему он вдруг появился в сновидениях? Что означает его присутствие?

– Я опять видела сон о драгоценном камне Уиндраша, – сказала Отем, когда они остановились на вторую ночь.

Барри сунул в рот сочный кусочек кролика, прожевал и опросил:

– Этот камень Уиндраша – название вашей семейной драгоценности?

Отем нахмурилась, затем вздохнула и ответила:

– Да. Это самый красивый камень на свете, это потерянное наследство нашего рода, его история уходит во времена Черного Принца. Я должна отыскать его – вот еще одна причина отъезда из Сатерленда. Без него я ничем не могу доказать богатства нашей семьи и королевского наследия.

Барри, обгладывающий большую кость, поперхнулся.

– Королевского? – он захлопал глазами. – Понятно. Я знал, что ты принцесса, – мысленно он представил Отем в роскошном пурпурном платье с золотой вышивкой.

– Ах, – Отем рассмеялась, – боюсь, не столь уж королевского. Мои родители до того, как их убили люди Скардона, говорили о драгоценном камне, подчеркивая, что должны найти его, иначе все будет потеряно. Но они не смогли завершить поиски – их убили в Брайтоне. Именно тогда меня разлучили с сестрой.

– Кузен Скардона – Дрого – с бандой рыцарей-грабителей помоложе, то есть намного моложе, чем… – Барри вдруг заметил широко распахнутые глаза Отем и ее руку с куском мяса, застывшую на пути ко рту. – В чем дело?

– Когда ты устаешь… – пробормотала она, не сводя с него пристального взора.

– Ода, – он рассмеялся, – я действительно устал, госпожа Отем. – Барри облизнул губы и отвел глаза. – Лошадь тоже устала, нам нужен дополнительный отдых.

– Нет, не то, – Отем встала и подошла к костру, глядя на оранжевые языки пламени. – Когда ты устаешь… – замолчав, она внимательно посмотрела, на Барри, – ты теряешь бдительность. Я заметила это, – голос зазвучал жестче, – кто ты на самом деле? Почему ты говоришь не как идиот, за которого выдаешь себя, когда устаешь после тяжелого дня? И что происходит с комком шерсти у тебя во рту?

Барри, сидевший на корточках на фоне темного неба, лишь рассмеялся:

– Я мужчина из твоих снов, принцесса! – неожиданно он прекратил смеяться и серьезно взглянул на девушку. – Ты ведь мечтаешь обо мне, не так ли?

– Нет, не о тебе. Ты просто мой друг – так мне кажется. – Отем немного отодвинулась, когда он поднялся на ноги. – Что с тобой, Барри? Ты обманул меня? Кто ты?

Тогда он слова сел и заплакал со всхлипами и стонами, закрыв руками лицо.

– Барри? Что случилось? – Отем осторожно придвинулась на шаг и робко похлопала его по плечу. – Ты можешь сказать, почему ты плачешь?

– Ну, – Барри всхлипнул, – я потерял близкого родственника.

– И ты тоже? – фиалковые глаза Отем с удивлением рассматривали в отблесках костра смутные черты лица Барри.

– Ну да, он, – судорожный вздох, – мой близнец. Иногда… во мне проявляется этот близнец, понимаешь?

– Хм, – Отем нахмурилась, – не уверена, что понимаю, но постараюсь понять. Ты мой друг, Барри.

Она вспомнила слова Элизабет о том, что у него «проблемы с умственными способностями, но ему можно помочь». Девушка просто не знала как.

– Возьми меня за руку.

– Что? – Отем застыла в нерешительности, гадая, что же ей делать. – Ты хочешь, чтобы я…

– Да. Сядь вот здесь и возьми меня за руку. Я почувствую себя намного лучше, госпожа Отем. Ты сделаешь это?

– А… конечно.

Она села, подвинулась ближе к Барри и взяла его руку в свои. Отем показалось, что его лапа проглотит ее ладони, – такой она оказалась громадной. Через какое-то время девушка спросила:

– Чувствуешь себя лучше?

– Намного! Я хотел бы поспать, госпожа Отем.

– Да, конечно. И мне нужно отдохнуть.

Утро было ясным и солнечным, пение лесных птиц развеяло тревоги предыдущей ночи. Барри вновь стал самим собой. Они поели мяса, запили водой, и Отем искупалась в небольшом ручье. Барри не мылся и не смотрел на девушку.

К вечеру этого дня путники вошли в Линкольнский лес, где Барри украдкой пристально изучал свою госпожу в синеватом сумраке леса. Верхом на белой лошади, в разорванном бархатном плаще, изящно спускавшемся с плеч, на фоне зеленых и пепельно-коричневых тонов она напоминала заблудившуюся принцессу. Близилась ночь, опускалась темнота, а Барри по-прежнему не спускал глаз с привлекательного лица Отем, бледного в свете сиявшей над их головами луны. Красота девушки была такой простой и очаровательной, что в сознании Барри возник образ изгнанной королевны. Он повторял себе, что следует быть осторожнее, но Отем околдовывала его так, что он забывал, что следует изображать Барри Жеро, деревенского идиота. Перед ним стояла трудная задача, особенно если учесть, что все, чего ему хотелось – это ухаживать за ней, целовать, сжимать в объятиях. О чем он думает?! Ничего подобного позволять себе нельзя.

Интересно, когда она разгадает его маскировку? Ему хорошо удавалось сохранять обманчивую внешность; у него было множество разных личин для разнообразных замыслов, которые осуществлялись при дворе, и в поместье герцогини, и в лесах. Однако надо тщательнее следить за собой, иначе Отем разоблачит его. А этого допускать нельзя, по крайней мере, не сейчас, не в самом начале игры.

Сначала он должен раскрыть тайны Отем, а Барри был уверен, что она тянет время, не рассказывая всего даже деревенскому идиоту, которому, казалось бы, можно довериться полностью.