Текст книги "Любовь пахнет понедельником"

Глава 7
Кудрявый мальчик

 
Ставь чайник, зажигай плиту.
Я к тебе приду сегодня, как бы случайно.
Пусть я тебе даже не друг, но
Ты откроешь дверь мне, и я в неё рухну.
 

Soltwine. Ставь чайник

Ева многократно обещала себе, что не будет показывать свои эмоции при людях, особенно малознакомых, но очень часто что-то шло не так. Сейчас был именно такой случай. Не оглядываясь назад и боясь, что за ней идёт не только кудрявый мальчик, быстро поднялась на пару пролётов до своего этажа, её всё ещё била крупная дрожь. Сердце бешено стучало. Она дышала глубоко, но воздуха всё равно не хватало, будто все её бронхи сжались, не желая пропускать ни единой молекулы кислорода. В груди начало болеть, как будто на сердце что-то давило со всех сторон. К отработке по БЖД она учила сердечно-лёгочную реанимацию. Сейчас же могла с уверенностью сказать, что чувствует человек, чьё сердце оказывается сжато между грудиной и позвоночником. Она покачнулась и прислонилась лбом к холодной металлической двери своей квартиры, чтобы не упасть.

– Ты в порядке? – Парень с кудряшками обеспокоенно улыбнулся. Он не хотел оставлять Еву одну, хотел быть с ней рядом, пока она не попросит его уйти. Хотел сделать сегодня хоть что-то правильно.

Ева обернулась и почувствовала, что её нервы натянуты, как гитарная струна, которая может вот-вот лопнуть под пальцами неумелого музыканта. Она была на пределе, стресс из-за отработок и напряжение, в котором она находилась из-за Ильи Александровича всю дорогу до дома, усиливали друг друга, как алкоголь усиливает вероятность отравления анилином. Один плюс один равнялось пяти, как на рекламных баннерах, и давало непредсказуемый результат. За секунду до того, как глаза заволокла пелена слёз и она потеряла возможность чётко видеть, Ева смогла бросить быстрый взгляд на забавные кудряшки, красивую улыбку, ямочки на щеках. Она успела подумать, что уже умерла от страха и очнулась где-то в личной версии рая с Гарри Стайлсом под боком. Ева сдавленно ответила:

– Д-да… – развернулась, прислонилась спиной к холодному металлу и сползла на грязный пол подъезда.

Тишину этажа на осколки разбивали её громкие рыдания – это был её способ справиться с проблемами. Еве было уже неважно, услышат ли её соседи. Она уже пережила достаточно, чтобы понять, что почти все люди глухи к чужим проблемам. Парень перед ней, видимо, был чуть ли не единственным исключением из этого правила. Благодаря каким незримым силам он оказался рядом? Ева знала, что скоро её отпустит, нужно просто проплакаться, её сейчас не волновало, что её светлые джинсы испачкаются, а старая стиральная машинка, возможно, не только не сможет их отстирать, но и оставит на ткани мерзкие жёлтые разводы. Давно пора было её поменять. Ева переживала, что сейчас выглядит ужасно и это отпугнёт парня, который стоит перед ней, а она останется совсем одна. Она не хотела этого и боялась одиночества. Ева была не в силах успокоиться. Ей нужна была Лиза, но Лиза лежала дома больная. Из-за неё. И к тому же к ней наверняка опять пришёл Марк, чтобы всю ночь напролёт смотреть сериалы. Ева заплакала ещё сильнее.

Кудрявый мальчик растерялся, но не потому, что он никогда не оставался наедине с такими проявлениями женских эмоций (у него была сестра-подросток, которая вела себя из-за парней очень часто схожим образом). А потому что был уверен, что причастен к такому состоянию Евы. Всё же не стоило её обнимать, а тем более целовать, пусть даже быстро и в щёку, почему он не подумал об этом раньше? Они были совсем не знакомы. Конечно же, Ева испугалась и ей было неприятно. Он мог просто встать между ней и преподавателем, но решил, что правдоподобность важна. Однако, если бы у него была возможность вернуться в прошлое на несколько минут назад, он бы не стал ничего менять и снова поступил точно так же. Но это только фантазии, в реальности нужно было срочно спасать ситуацию, если он не хотел загубить ещё не начавшееся общение.

Он покопался в рюкзаке, присел перед Евой на корточки и протянул ей пачку бумажных платочков.

– Держи, думаю, они тебе понадобятся. – Ему бы очень хотелось ещё раз прикоснуться к ней, самому вытереть слёзы с её чудесного лица, которое видел впервые так чётко и так близко (не считая эпизода перед подъездом). Их знакомство не задалось, это вызывало у него досаду.

Ева молча взяла упаковку. Её синий цвет был таким же, как свет в туалете клуба. Она зажмурилась, готовясь к тому, что её снова начнёт бросать по воспоминаниям, связанным с Ильёй Александровичем… Когда открыла глаза, ей всё ещё казалось, что преподаватель откуда-то наблюдает за ней. Ева достала из пачки один платочек и вытерла слёзы. Это помогло немного прийти в себя и унять внезапную истерику. Ей было приятно, что о ней позаботились. Парень напротив неё был таким милым, что у Евы не было сомнений, что он не будет пользоваться её уязвимым состоянием, как это делали до этого в клубах. Или не будет проявлять учтивость только ради своих корыстных и грязных целей, как Илья Александрович. Рядом с мальчиком с кудряшками появлялось ощущение покоя и безопасности.

– С-спасибо… – она была так благодарна этому кудрявому мальчику за спасение, что растрогалась и снова заплакала, на этот раз уже тише. Слёзы беззвучно катились по её щекам.

– Блин, прости, – он не понимал, что делает не так и почему Ева снова плачет, поэтому начал быстро оправдываться. – Я не должен был тебя трогать. Я хотел помочь, времени было мало. Я хотел как лучше, прости. Ты же даже не знаешь моего имени, я, наверное, в твоих глазах ничем не лучше, чем Нечаев… – Он немного сомневался, подходящий ли сейчас момент для знакомства, но всё же добавил: – Я Мирослав. Теперь мы знакомы.

Ева не сводила глаз с кудрявого мальчика, его голос её завораживал и успокаивал. Она смогла унять свои слёзы и окончательно прийти в себя.

– Мирослав? – Ева впервые слышала такое имя. – А есть краткая форма?

– Можно просто Мира, меня так обычно друзья называют. – От того, как Ева произнесла его имя, по его коже побежали мурашки.

– Аааа… Значит, Мира. Будем знакомы, – она протянула руку.

Мирослава потрясла резкая смена настроения, но руку он пожал.

– Я не знаю, ушёл ли он уже, – Ева начала путано объясняться, пока вставала на ноги. – Если мы живём вместе, ну, исходя из легенды, которую ты придумал, – она нашла нужный ключ из связки, – то ты не можешь уйти так сразу, будет подозрительно, – дрожащими руками она вставила ключ в замочную скважину и повернула его пару раз. – И чем ждать в подъезде, может, лучше, – Ева открыла дверь, – зайдёшь?

Мирослав совсем не понимал, что происходит с ней, но ему очень не хотелось уходить.

– Не бойся, истерить больше не буду, честное слово, – она могла понять, почему тот не хотел соглашаться на приглашение. – К тому же он теперь знает, где я живу, в подъезде не так много квартир, я теперь боюсь, что он сможет вычислить мою. – Это было чистой правдой. Она внезапно вспомнила, что Илья Александрович порывался её проводить ещё в парке. Она больше не чувствовала себя дома защищённой. Ей казалось, что два замка ей не помогут. Да даже семь печатей не помогли бы.

Ева и Мирослав сидели на кухне и пили чай из милых кружек. К слову, симпатичных у Евы было только две. Розовая с лягушкой, из которой она сама пила чай, и чёрная с гусем, держащим в клюве нож. Вторую принесла из дома Лиза, так что фактически это была её кружка. Но Ева не думала, что подруга могла обидеться, если бы узнала, что из её кружки пил чай кто-то ещё. В воздухе витал аромат облепихового чая. Ягоды были свои, но замороженные, их передали родители, живущие круглый год за городом. Ближе к пенсии им захотелось перебраться куда-то подальше от шумной городской жизни и заняться преимущественно садом-огородом. Одинокая фиалка всё ещё не зацветала. Она печально свесила свои листочки и, если бы умела говорить, вероятно, попросила бы избавить её от страданий. Возможно, Еве стоило поливать её чаще. На самом деле дома были конфеты, шоколадные батончики, за которые она была готова душу продать, и несколько видов печенья, и шоколад с изюмом и фундуком, её любимый. Она не была любительницей сладкого, ей просто нужен был круглосуточный доступ к быстрым углеводам, чтобы мозг мог соображать. Она хотела накормить своего спасителя чем-то более существенным, но не была суперхозяйкой и мало что могла приготовить, но хотя бы сделать бутеры была в состоянии. Мирослав отказался, рядом с ней есть ему совершенно не хотелось. Другой причиной, почему Ева позвала кудрявого мальчика к себе, был её интерес. Она знала практически всех своих соседей, и Мира явно не входил в их число. Тогда как оказался у неё во дворе? Ему пришлось рассказать, насколько много он знал. Он ещё несколько раз извинился за произошедшее, хотя Ева каждый раз уверяла, что всё в порядке, и разрыдалась она не из-за этого.

Ева испытала облегчение, когда поняла, что в эти неприятные эпизоды её жизни Мирослав был рядом. Кто знает, может, в тот момент на кафедре был ещё кто-то, и у неё получится написать жалобу на… на что? На домогательства? Ева и раньше думала об этом в подобном ключе, но не всерьёз, хотя это слово как нельзя лучше подходило для описания того, что случилось. Возможно, она сама была виновата в этом, не стоило столько пить, а потом – заигрывать с незнакомцем в клубе. Но кто же знал, во что это выльется. Она вспомнила о том, как Илья Александрович трогал её во время пары и всю дорогу до дома, стало очень гадко, захотелось помыться.

Ева почувствовала, что должна рассказать, что вообще происходит и почему, хотя Мирослав и не задал ей ни одного вопроса об этом. Интимные подробности и произошедшее на сегодняшней паре по биохимии она опустила. Она удивилась, насколько легко было делиться с Мирой этими событиями и переживаниями. Тот не смог ничего ответить, но Ева не винила его за это, тут даже у Лизы не нашлось бы что сказать. Мирослав не хотел перебивать Еву, боясь, что эта аура доверия в миг лопнет, как мыльный пузырь. Немного не задавшееся знакомство налаживалось. Вечерние разговоры на кухне очень способствуют сближению, есть в этом какая-то романтика.

Еве не хотелось отпускать Мирослава домой, хотя она уже не боялась, что её выследят, паника отступила, на смену ей пришло умиротворение. Прошли пара часов, так что она рассчитывала, что Илья Александрович уже давно у себя дома. Перед уходом Миры они обменялись своими контактами в соцсетях.

К предстоящей контрольной по ферментам Ева начала готовиться с воскресенья. У нее были и другие дисциплины, но только биохимия отбирала столько времени, сил и желания жить. Для подготовки к контрольной по физиологии было достаточно одного вечера, для анатомии и гистологии – двух или трёх. Некоторые предметы она могла сдать на «отлично» без подготовки. Ева вспомнила слова своего одногруппника, часто твердившего:

– Биохимия. Она одна, как мать. Как родина.

Она улыбнулась и продолжила учить классы ферментов. У неё было плохое предчувствие по поводу предстоящей контрольной. Ева учила биохимию даже в институте, в промежутках между парами, за что Лиза, уже вышедшая после болезни, называла её биохимической душнилой. Ева понимала, о чём хочет поговорить подруга, без слов, поэтому отложила «Клиническую энзимологию» в сторону.

– Как там с Марком? – Не нужно было обладать экстрасенсорными способностями, чтобы задать правильный вопрос.

– А я думала, ты и не спросишь, – Лиза засмеялась, – только не завидуй, он идеальный.

– Потому что разбирается в тысяче видов альтернативного молока, кофе и кофе на альтернативном молоке? Что ж, ты сорвала джекпот, – Ева улыбнулась, потому что при слове «идеальный» непроизвольно вспомнила Миру. Ей стало интересно, есть ли у него девушка и смогут ли они продолжить с ним общение, если она всё-таки есть. Еве казалось, что он был бы отличным другом. И наверное, не только другом.

– И это тоже. Что он лекарства мне привозил, ты уже в курсе. Мы с ним столько переписывались. А ещё он приезжал ко мне на выходных, и мы всю ночь «Дневники вампира» смотрели.

– Какой кошмар…

– Можно мне лишний раз не напоминать, что ты не любишь этот сериал? Я помню, спасибо.

– Я не про это. Надеюсь, он не заболеет. Я не переживу эту неделю без сэндвичей с курицей.

– Нормально всё, так, ладно, о чём я… – Лиза сделала паузу, чтобы вспомнить. – Точно! Я все проверила: совместимость по именам 93 %, по знакам зодиака 100 %, сделала расклад таро, – Лиза заметила, как Ева закатила глаза, – так, прекрати, у нас там всё замечательно и трое детей. – Марк для неё был глотком свежего воздуха. Тем самым лёгким ветерком, которого как раз не доставало, чтобы дымка рассеялась и Лиза смогла чётко понять, чего хочет от жизни. И в этот раз даже карты были на её стороне.

– Тебе ещё учиться сколько, ты когда рожать собралась? – Ева засмеялась.

– У нас будут близнецы и ещё девочка – близнецы по знаку зодиака. Да хватит смеяться! Я поняла, ты просто обижена, что я не стала на тебя расклад делать, – Лиза изменилась в тоне, стала звучать более серьёзно, – но ты ошибаешься, я сделала. Там всё не очень хорошо, над тобой повисла какая-то угроза, я не знаю какая, но будь аккуратна. Держись от него подальше. Ты знаешь, о ком я. Желательно не оставайся с ним один на один, пожалуйста.

– Ладно, ты когда расклад делала? – Ева всегда со скептицизмом относилась к эзотерике, которой увлекалась Лиза. Все эти расклады казались ей чистым шарлатанством. Как куски картона, пусть и заряженные энергией, могли показать чьё-то будущее? Просто красивые картинки и щепотка самовнушения.

– В четверг.

– Боюсь, он больше не актуален. – Ева рассказала часть из того, что случилось пару дней назад после отработки по анатомии, и про Мирослава. Что её преподаватель распускал руки, пока провожал её до дома, она утаила. Рассказывать о том, что произошло на паре, тоже не стала. Ей не хотелось, чтобы подруга слишком переживала за неё. Ещё она понимала, что Лизе всё равно сейчас не до этого, она не придаст произошедшему особого значения и забудет обо всём, как влюблённая рыбка, даже не через три секунды, а через одну. Ева подумала, что лучше попытаться пережить всё самой, чем встретиться с безразличием.

В пятницу все девочки, кроме Евы и Лизы, пришли в юбках. Опытным путём было выяснено, что во всех группах Ильи Александровича, уже успевших написать коллоквиум, студентки, оголившие свои стройные ножки, получали оценки на балл выше. Ева хотела показывать свои знания, а не что-то другое, а Лиза плевать хотела на оценки, биохимию и Илью Александровича, что советовала и подруге.

– Ева Васильевна, а вы к контрольной не допущены, – с вызовом сказал Илья Александрович, когда, отмечая присутствующих, дошёл до её фамилии.

– Это ещё почему? Вы же подписали лабу, – Ева подумала, что всё дело в её внешнем виде.

– Да, но пропуск я не закрыл. – Он улыбнулся в предвкушении, так хотелось вывести её на эмоции, испугать её. Он прекрасно знал, что все преподаватели закрывали уважительные пропуски, просто подписывая лабораторные.

– Но все… – Она была очень возмущена. Кто он такой, чтобы идти против правил кафедры? Договорить Ева не успела.

– Если вы ещё не поняли, Ева Васильевна, я – не все, – перебил тот свою студентку, – и у меня надо будет отработать пропуск. У вас будет вся пара на это, пока остальные будут писать тест.

Еву пытали вопросами все 40 минут, пока её одногруппники, даже Лиза, которая тоже пропустила занятие по болезни, писали контрольную. Илья Александрович сел к Еве очень близко и держал руку либо у неё на бедре, либо на спинке её стула так, чтобы можно было незаметно от всех поглаживать её. Никого не удивило, что Лизу допустили, хотя она тоже пропустила занятие по болезни. Для всех уже было привычно, что у Ильи Александровича к Еве отношение особое. Лиза хотела возмутиться, но Ева сделала ей знак не вмешиваться, она не хотела, чтобы у подруги были проблемы. Преподавателя не волновало, что все его студенты переговаривались, сравнивали задания с теми, что им скинули другие группы, или просто внаглую искали ответы в интернете. Для него было куда важнее, что сейчас никто не обращает на них с Евой внимания, даже её лучшая подружка. Отвлекающий манёвр был безупречным. Ева неплохо держалась для человека, испытавшего животный ужас от того, что произошедшее на прошлой неделе, о чём она почти забыла, снова повторялось. Что-то не давало ей закричать, привлечь внимание или просто возмутиться. Она была идеальной молчаливой жертвой. Ева могла ответить на любой вопрос по ферментам: строение, свойства, примеры реакций, применение в медицине. Могла нарисовать формулу любого кофермента, решить любую ситуационную задачу. Пока её не прекратили спрашивать по теме. Вопросы касались биохимии, но были из других разделов. Илья Александрович понимал, что Ева не знает ответов, поэтому задавал именно их.

– Ну же, Ева Васильевна, это же несложно, нужно просто немного подумать. Будущий врач должен уметь думать? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Должен. Клиническое мышление, слышали о таком? Ну же, вы же не глупая.

Она не была глупой, она пыталась соображать, пыталась логически рассуждать вслух, но из раза в раз у неё не получалось попасть именно в тот ответ, который он загадывал у себя в голове. Ева злилась. Только она закрыла все пропуски по болезни, как у неё появились первые в жизни отработки из-за неуспеваемости. К такого рода стрессовым ситуациям у неё не было никакой толерантности. Под конец Илья Александрович сжалился над ней и спросил диагностику инфаркта миокарда с помощью ферментов. Ева рассказала всё, что знала, и даже нарисовала три кривых, отражающих зависимость повышения активности трёх разных ферментов от времени, прошедшего с момента возникновения инфаркта. Она знала, что на экзамене, который ей предстоит сдавать, этот вопрос задают вместе с графиком.

– Что-то вы меня в очередной раз разочаровываете, Ева Васильевна, – сказал он, пока обводил в кружочек в бумажном журнале «нб» и поставил рядом тройку с минусом. – А я-то думал, вы хотите стать хорошим врачом.

Ева старалась не выходить из себя и не поддаваться на эти провокации. Она старалась не думать, что её только что незаметно от всех, в том числе и от Лизы, всю облапали. И кроме этого, оскорбили или попытались оскорбить. Понимала, что оценки не влияют на профессиональные качества и что она отлично знает тему. В итоге Катя после мозгового штурма с друзьями написала тест на «отлично», она могла даже и не приходить в юбке. Впрочем, другие девочки тоже. Лиза всё писала честно, кое-где отвечала наугад и получила своё «удовлетворительно» в знак дружеской солидарности. Отработать контрольную Еве сегодня не разрешили, хотя до конца пары оставалось ещё два с половиной часа. Она решила, что пойдёт отрабатывать на кафедру: даже это было лучше, чем оставаться один на один с этим преподавателем.

Когда Ева с Лизой покидали аудиторию, они услышали, как Илья Александрович попросил их старосту немного задержаться. Он решил демонстративно перенаправить своё внимание на Катю, чтобы дать Еве понять, что она ему не так сильно и нужна. Ожидал, что так получится усыпить её бдительность или заставить хотеть его внимания. Катя его абсолютно не интересовала, ему нужна была другая, и только она. Хотя поиграть с чувствами старосты ему было тоже интересно. Он решил, что займётся этим, когда закончит с Евой.

Ева же порадовалась, что он наконец-то нацелился на кого-то, кто действительно будет рад такому излишнему интересу. Она надеялась, что её теперь оставят в покое. Но как же она ошиблась.

Глава 8
БлЁстки на веках

 
Она шагает по канату,
Будто бы по мостовой.
Ещё лишь шаг, но шум внезапно
Стал звенящей тишиной.
 

Normal tale, ANTARCTIC. Канат

На новой учебной неделе сошлись все звёзды: контрольные по физиологии, гистологии и анатомии стояли практически подряд. Начиная с воскресенья Ева тратила все свои вечера на подготовку к ним, поэтому об отработке по биохимии, которая должна была состояться в понедельник вечером, вспомнила только за пять минут до её конца. Успеть на неё помог бы только телепорт, который, к сожалению, ещё не изобрели.

Семестр всё равно заканчивался нескоро, времени было больше чем достаточно. Так что одна двойка, поставленная за тест, который Ева не писала, могла подождать, в отличие от извилин коры больших полушарий и гистологического строения фолликулов щитовидной железы.

С контрольной по физиологии Ева справилась успешно, во многом благодаря своей природной интуиции и возможности предугадывать вопросы, которые ей зададут. Она уже успела зарекомендовать себя как умную студентку, которая была всегда в первых рядах при выполнении всех лабораторных, даже если нужно было самостоятельно обездвиживать лягушек. Когда впереди в качестве допуска к экзамену маячит сдача практических навыков, на которой придётся самостоятельно, как говорят преподаватели, «в одно лицо», выполнить одну из пройденных лабораторных работ, и не такое сделаешь. Подумаешь, лягушку голыми руками взять. Когда раздали листочки с проверенными работами, Ева даже не удивилась, что была единственной в группе, кто получил «отлично».

– Что у тебя? – Ева заглянула в Лизину работу.

– Ничего хорошего, – та разорвала свой лист на восемь частей и подняла руку. – Маргарита Викторовна, когда можно прийти к вам на отработку? – Услышав, что можно будет переписать на следующей паре, если будет свободное время, она вздохнула и повернулась к Еве. – Придётся учить все выходные. Мне кажется, что меня уже накрывает шиза.

– Что тебе мешало на этих? – Ева увидела, как её подруга мечтательно улыбнулась, а её взгляд устремился куда-то вверх и вправо, значит, Лиза погрузилась в воспоминания. – Или кто?

– Никто мне не мешал, я сама не хотела. Просто Марк…

– Я могла бы и догадаться, – не дала договорить подруге Ева. Не то чтобы Лиза слишком часто о нём говорила, просто очередной раз слушать истории об этом чудо-парне совсем не хотелось. – Опять смотрели твоих вампиров всю ночь?

– Нет, просто по телефону болтали.

– Оно и видно. – Хоть Лиза и попыталась замазать тёмные круги под глазами, они пробивались даже через слой плотного консилера. – Ты если что в физиологии понимать не будешь, я помогу.

– Спасибо, я подумаю об этом попозже, сейчас мне нужен кофе. Пошли в наше кафе?

– Сегодня его смена?

– Да…

К счастью, Марк (а вслед за ним и все гости) не заболел и кафе не закрыли на карантин, чего так боялась Ева. Вроде бы всё осталось прежним: та же глоксиния в маленьком горшочке рядом с терминалом оплаты, тот же чай, та же еда, но что-то переменилось. Еве стало невыносимо здесь оставаться. Лиза пропала около стойки, её смех раздавался время от времени на всю полупустую кофейню. Никто из гостей не обращал на них внимания, но Еве очень хотелось найти книгу жалоб и предложений и написать в неё пару строчек. Счастье подруги начало её немного раздражать, хотя она понимала, что это эгоистично и неправильно. Влюблённые порой бывают так невыносимы. И что самое ужасное, они даже и не подозревают об этом. Чтобы немного отвлечься и скрасить своё одиночество, Ева открыла приложение и начала делать карточки с гистологическими препаратами. Когда светящаяся от счастья Лиза плюхнулась на стул напротив, всё было готово.

– Он вообще-то на рабочем месте, это неправильно, – бросила Ева, не отрывая глаз от телефона. – Тебе ссылку на карточки по гисте скинуть? Или тебе опять не хочется?

– Да брось, народу всё равно почти никого нет. А гисту да, скинь, пожалуйста. – Она понимала, что что-то в её подруге изменилось, но не могла понять, что и почему. Она окинула Еву внимательным взглядом, почувствовала, что вот-вот нащупает причину, но ниточка ускользнула от неё.

– Можешь заглянуть в жалобную книгу, – Ева всё ещё не смотрела на подругу, она скопировала ссылку в браузере и отправила в их чат. – Уверена, что та милая бабулечка в другом конце зала уже написала, что около их бариста весь день вертелась какая-то профурсетка.

– Серьёзно?.. – Глаза Лизы округлились, она побледнела. Она и представить не могла, что из-за неё у Марка будут проблемы на работе. Теперь их отношения точно закончатся в зародыше…

– Нет, – Ева наконец-то посмотрела на подругу, – но я бы на её месте поступила именно так.

– Ев… – Лиза всё поняла.

– Ты обещала, что не пропадёшь, а вы даже ещё не начали встречаться! – Подруга не нашлась, что ответить, поэтому Ева продолжила: – Я понимаю, счастливые часов не наблюдают, но я тебя тут жду уже сорок минут, – она взяла с соседнего стула свою сумку. – Ты уж меня извини, мне надо домой, познавать радости студенчества и грызть гранит науки.

«В одиночестве», – добавила Ева уже про себя.

Она встала и ушла, не оглядываясь, хотя Лиза её окрикнула и попросила прощения. Студентка знала, что некрасиво поступает, но ей было очень обидно, и она психанула. Завидовала Лизе, пусть пока и не отдавала себе в этом отчёт.

На следующий день они помирились, их молчанка редко продолжалась дольше суток. Лиза пообещала, что такого больше не повторится, и сказала, что нашла им новое кафе. Подумала, что если Ева не будет видеть их с Марком вместе, то всё обязательно наладится. Знала бы она, что проблема была не только в их отношениях. Ева пока не могла решить, чего ей хотелось меньше: наблюдать каждый раз сладкую парочку или потерять вкуснейшие сэндвичи и круассаны.

– А, так вот в чём дело, – протянула Ева, когда они с Лизой после контрольной по гистологии, которую, на удивление, сдали обе, сидели в новом кафе.

Ей катастрофически не хватало растений, но здесь играла приятная музыка, а на стенах висели абстрактные интерьерные картины. Но ни одна картина не сможет принести столько же радости, сколько нежная зелень листочков и яркие цвета бутонов. Особенно человеку, чьи родители занимались садоводством. Особенно человеку, фамилия у которого была «Садовская». Еве сама судьба велела по достижении бальзаковского возраста перенять эстафету от мамы и начать выращивать микрозелень под фитолампами и прекратить доводить бедные фиалки до суицидальных мыслей. А какие ароматы стояли на участке её родителей! В конце мая, например, зацветала жимолость, наполняя всё пространство вокруг сладкими медовыми запахами. Ева вырвалась из весенних воспоминаний и заглянула в меню. По заверениям Лизы, здесь был вкусный меренговый рулет и несколько страниц чайной карты с фруктовыми купажами. Ева подумала, что замена не идеальная, но и не прям ужасная.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – начала подруга извиняющимся тоном, но Ева её перебила.

– Что ты тут же побежала мириться, чтобы было кому рассказать о предстоящем свидании? Да, я думаю именно об этом. – Ева заметила, что Лиза немного расстроилась. – Но я не сержусь, сама хороша, как будто не знаю, что такое начало отношений и как сложно думать о чём-то кроме них.

– Спасибо, – подруга улыбнулась, – представляешь, это будет наше первое свидание.

– Он уже буквально был у тебя дома, дважды. И один раз оставался на ночь, это не может быть первым свиданием.

– Мы не спали и не переспали, так что те разы не считаются.

– Логика непробиваемая, – Ева хмыкнула. – И когда?

– В пятницу, сразу после биохимии, он заедет за мной прямо к корпусу.

– Супер. – Ева поняла, что никто ей не поможет в случае чего.

– Кстати, сейчас такое расскажу, это о Кате.

– Что на этот раз? – Староста была частым предметом их сплетен.

– Я случайно, – Лиза услышала смешок подруги. – Ладно, это было не очень случайно, услышала, как она говорила своим подружкам, что ей исправили оценку по белкам. Говорит, что автомат у неё уже в кармане. Интересно, почему же это?

– Да ну, там ещё столько контрольных впереди… – начала было Ева, но тут до неё дошёл весь смысл сказанного, она поперхнулась чаем. – Ты хочешь сказать, что…

– Это может быть связано с тем, что она оставалась на кафедре, да. – Подруги понимали друг друга с полуслова. – Пазл сошёлся.

Спать со студенткой и обещать ей за это автомат? Ева могла ожидать что-то подобное от Ильи Александровича. Тем более он и ей намекал на что-то такое тогда в парке. Стоп! Ева зажмурилась, чтобы прогнать неприятные мысли.

– Но там ещё второй семестр, нам должны дать другого преподавателя. Тогда она что будет делать?

– Не знаю, но я прям жду следующую пару с Ильёй Александровичем. У цирка будет новая программа, – Лиза засмеялась, Ева шутки не оценила.

Оставалась последняя контрольная, поэтому всё своё свободное время она решила посвятить анатомии. Начала с того, что попробовала нарисовать по памяти пару схем, из тех, что учила к парам. К её удивлению, у неё всё получилось с первой попытки. На этот раз всё шло ещё быстрее, чем обычно. Может, на этот раз тема была лёгкой, а может, Ева уже втянулась в этот ритм учебного года, похожий на ритм галопа. Она управилась за пару часов, и весь вечер оставался свободным. Ева взяла первую попавшуюся книгу с полки и начала читать. Это оказалось «Преступление и наказание». Она аккуратно погладила корешок, раскрыла на случайном месте и вдохнула аромат страниц. О том, что книжная пыль один из самых сильных аллергенов, провоцирующих бронхиальную астму, ей только предстоит узнать на третьем курсе. Ева его уже читала, но летом захотелось перечитать. Забрала эту книгу от мамы, но руки до неё так и не дошли. Она подумала, что это отличная возможность. Впереди была пара недель затишья перед очередной бурей коллоквиумов. Сейчас же она могла позволить себе немного отдохнуть.

Ева очень любила устные контрольные. Всегда шла первой, отвечала практически без подготовки и, если преподаватели не задерживались, через полчаса уже была дома. Она почувствовала умиротворение, когда взяла макет половинки мозга и начала показывать все борозды и извилины, называя их сначала на русском, а потом и на латыни. Успела рассказать меньше половины вопроса, когда её перебили, сказали, что достаточно, и поставили оценку.