Текст книги "Прекрасная Магелона"

Средневековая литература
Чрезвычайно увлекательная история о Рыцаре Серебряные Ключи и о Прекрасной Магелоне, весьма приятно читается, вкратце переложена с французского языка на немецкий, е. t. с, 1527

Во имя возлюбленного нашего господа Иисуса Христа начинается нижеследующая история о верном рыцаре Петере, сыне графа из Прованса,[1]1
  Прованс (фр. Provence) – историческая область на юго-востоке Франции. Анжуйской династии, по заказу которой был, возможно записан роман, Прованс принадлежал с 1246 г. Первым графем Прованса был основатель Анжуйской династии Карл I Анжуйский (1266–1285) сын короля Франции Людовика VIII. Карл I отвоевал Неаполь у Гогенштауффенов. Представители династии Анжу правили Неаполитанским королевством с 1268 по 1442 г. Хотя герои романа о Магелоне не имеют реальных исторических прототипов, тем не менее историческое основой книги послужили культурно-политические связи между Провансом и Неаполитанским королевством в этот период. К Франции Прованс был присоединен лишь в 1481 г. В нем оригинале употребляется латинское наименование Прованса – Provincia от лат. Provmcia Romana, что является заимствованием из латинского текста романа о Магелоне.


[Закрыть] и о Прекрасной Магелоне, дочери неаполитанского короля,[2]2
  Неаполитанское королевство существовало как самостоятельное государство с 1282 по 1442 г. В это время оно управлялось Анжуйской династией. После завоевания арагонским королем Альфонсом V образовало вместе с Сицилией Королевство обеих Сицилии. Позднее, отделившись от Сицилии, существовало самостоятельно вплоть до ХIХ в.


[Закрыть] сложенная на французском языке во славу господа бога всемогущего в лето, считая от Рождества Христова, одна тысяча четыреста пятьдесят третье.

1

После вознесения господа бога нашего Иисуса Христа, когда Франция с прочими обступившими ее землями и странами – Провансом, Лангедоком и Аквитанией[3]3
  Лангедок (фр. Languedoc) – историческая область на юге Франции, присоединенная к короне в результате альбигойских войн в 1271 г; Аквитания (лат. Aquitamen) – историческая область на юго-западе современной Франции. В 1453 г, к моменту возникновения рукописи, Лангедок и Аквитания давно зависели от Франции. Указание на них как на самостоятельные государства свидетельствует о существовании более ранних вариантов романа, откуда и были почерпнуты устаревшие сведения.


[Закрыть] – перешли в святую христианскую веру, владел землей Провансом граф по имени Иоганн Керизе,[4]4
  Керизе (во фр. и нем. оригиналах Cerise) – это скорее всего, является искажением лат. Caesare, т. е. кесарь, что косвенно также указывает на итальянскую этимологию романа о Магелоне


[Закрыть] у него была жена, приходившаяся дочерью графу Альваро Дальбарскому. Эти двое имели единственного сына, нареченного Петером, затмившего всех прочих в битвах, рыцарских состязаниях и иных деяниях, так что представлялось это скорее божественным, нежели человеческим. Он был любим и почитаем не только знатью, но и всем народом. Его подданные благодарили господа всемогущего за такого властелина, к тому же для графа, отца его, и для его матери не было ни в чем радости, кроме как в их сыне, столь храбром, учтивом, красивом и разумном.

2
Как однажды меж благородных баронов графа по велению оного произошел турнир

Однажды бароны и знатные господа той земли устроили турнир, в коем Петер прославился более прочих, хотя было там много чужеземных и искусных рыцарей, каковых всех граф после приключившегося турнира чествовал ради сына. Ибо далеко раскатилась слава о нем, что нет ему равных; и говорили о всяческом меж собой. В особенности же внимали некоему поведавшему о Прекрасной Магелоне, дочери неаполитанского короля. Равной ей красотой и добродетелью не отыскать, многие также состязались в рыцарских турнирах, надеясь ей тем понравиться.

И случилось однажды так, что подошел некто к Петеру и сказал ему: «Вам должно пуститься странствовать по свету, и изведать мир, и померяться силами в рыцарских состязаниях, дабы слава о вас прогремела еще далее, и коли вы исполните мой совет, то, вне сомнения, добудете себе прекрасную возлюбленную». Петер также слыхал ранее о Прекрасной Магелоне и, услыхав совет, решил он в своем благородном сердце последовать ему и пуститься странствовать, если будет на то согласие отца и матери.

Вскоре после того, как празднество во дворце миновало, преисполнился Петер раздумий, как ему взяться за дело, чтобы добиться согласия отца и матери, и не помышлявших об его отъезде. И вышло однажды так, что увидал он отца и мать пребывающими наедине друг с другом, и замыслил тут просить позволения, пал пред ними на колена и сказал им: «Милостивый господин мой, отец и милостивая госпожа матушка, я смиренно прошу вас выслушать меня, вашего покорного сына. Я вижу и разумею, с какими великими почестями вы доныне растили и содержали меня, я воспользовался также многим из принадлежащего вам, но сам не употребил стараний для того, чтобы прославиться и стать знаменитым, подобно иным господам. С тем я прошу, коли вам угодно, милостиво разрешить мне пуститься странствовать по свету, ибо я всецело убежден, что это послужит вам к чести, а мне пойдет на благо. Поэтому, возлюбленные мои отец и матушка, я нижайше прошу вас смилостивиться и дать мне ваше согласие».

Когда граф и графиня услыхали о таковом желании своего сына, они немало огорчились и опечалились, все же отец ответствовал ему, сказав: «Петер, возлюбленное чадо, ты знаешь, что нет у нас, кроме тебя, ни другого сына, ни наследника. Ты – наша единственная надежда и утешение. И если, упаси господь, постигнет тебя несчастье, нашему графскому роду и нашему владычеству навсегда придет конец». Мать его также сказала ему: «Возлюбленный сын, нет тебе нужды странствовать по свету. Те, что пускаются в странствие, вершат это, чтобы раздобыть денег и богатства и заслужить милость знатных господ и князей. Но ты, хвала господу, богат, прославлен в битвах и рыцарских состязаниях, знатен, учтив и прекрасен в такой мере, как никто из князей на свете. Через твою отвагу о тебе всюду идет добрая молва. К тому же, слава богу, ты владеешь превосходными землями. Так для чего тебе иные владения? Укажи нам все же, по какой причине ты желаешь покинуть нас! Взгляни на преклонные лета отца и на мои годы и подумай, ведь ты единственная наша радость и утешение! Мне кажется, что этой причины вполне довольно, чтобы воспрепятствовать тебе в исполнении твоего умысла. Другой и не требуется. С тем прошу тебя, возлюбленный мой сын, как только мать может просить свое дитя, не упоминай впредь о своем отъезде».

Когда Петер выслушал пожелание отца и матери, он немало ужаснулся, но все же, потупив взор, начал вновь и сказал: «Мой долг – повиноваться и следовать вам во всех вещах. Однако, будь на то ваша добрая воля, я вновь просил бы вас обоих о милостивом согласии, каковым вы оказали бы мне великую услугу. Человеку в юности не свершить ничего лучшего, нежели испытать себя и познать мир. Ради этого я вновь нижайше прошу вас не препятствовать моему отъезду, но благосклонно одобрить его».

3
Как граф и графиня позволили своему сыну, Петеру, пуститься странствовать по свету

Когда граф и графиня услыхали о таковом намерении и умысле своего сына, не ведали они, как подобает им поступить: отказать сыну в его просьбе и желании или же дать на них согласие. Меж тем их сын Петер преклонил колена, дабы выслушать ответ обоих, и когда он заметил их долгое молчание, то просил он вновь: «Любезнейший отец, я еще раз нижайше прошу вас дать мне ваше милостивое согласие». На это отец его говорит: «Любезный сын, поскольку возымел ты нестерпимое желание изведать мир, твоя матушка и я даем тебе на это наше милостивое позволение. Но помни, что тебе не подобает вершить и творить зло, что противно чести. Пуще всего возлюби господа всемогущего, служи ему неизменно! Остерегайся также дурного общества и, как только позволит тебе время, возвращайся сюда вновь! Возьми коней и доспехи, золота и серебра из моей казны столько, сколько тебе понадобится!». Когда Петер услыхал это от отца и матери, он нижайше поблагодарил их обоих.

Меж тем мать отвела его в укромное место и дала ему три дорогих и красивых кольца, каковые стоили немалых денег. Когда он получил означенные кольца, то нижайше поблагодарил свою мать и снарядился в дорогу, взял с собой и господ, и простолюдинов, дабы те служили ему в пути. Еще раз простился он с отцом и матерью, каковые наказали ему искать хорошего общества и сторониться дурного, а также помнить о них обоих.

В тайне, сколь только возможной, устремился Петер в путь и скакал до тех пор, покуда ни прибыл в город Неаполь, где жил король Магелон, отец Прекрасной Магелоны, и двинулся на постоялый двор, что на площади, доныне именуемой Княжеской. И когда стал он на постой, то разузнал об обычаях королевского двора и потребовал от своего хозяина, чтобы тот сообщил ему, есть ли при дворе именитые чужеземные рыцари. Поведал ему хозяин, как тому назад несколько дней прибыл ко двору рыцарь, каковому король из-за отменной его доблести являет великие почести, прозывается рыцарь господином Генрихом Граппанским, и в угоду ему король назначил на предстоящее воскресенье турнир либо поединки.[5]5
  Это выражение – устойчивое словосочетание, традиционная формула, принятая в рыцарской литературе для описания состязаний рыцарей. В. Варбек заимствовал ее из переводимой им рукописи. При этом под поединком имеется в виду бой двух всадников в рыцарских доспехах меж собой на копьях, имевших различную длину и сечение. Если условия поединка были иными, в тексте обычно встречалась дополнительная оговорка Турнир представлял сражение между двумя группами рыцарей.


[Закрыть] Спросил Петер хозяина далее, будут ли допущены к турниру и поединкам чужестранцы. Ответствовал ему хозяин, да, охотно, лишь бы выехали они в поле вооруженными по всем правилам.

4
Как Петер прибыл на турнир померяться силами в рыцарских поединках и стал в поле на наихудшее место как никому не ведомый чужеземец

На следующее воскресенье Петер поднялся рано, ибо он желал увидать Прекрасную Магелону, и прослушал заутреню. Он позаботился также о всевозможной упряжи для своего коня, равно как и о своем платье, ибо положил себе в означенный день добиться славы. Он велел приделать два серебряных ключа на свой шлем, по коим можно было распознать в нем почитателя небесного князя – святого Петра Апостола,[6]6
  Святой Петр, согласно христианской религии – привратник рая, в его руках находятся якобы ключи от райских врат Изображался он обычно с ключами в руках Поэтому Петер названный в честь этого апостола и украсил конскую упряжь изображением ключей.


[Закрыть] ибо он любил его, а также его именем был наречен. Эти вышеозначенные ключи были весьма искусно сделаны и стоили немалых денег. Он приказал также изобразить ключи на всех попонах своего коня.

Поскольку близилось время двинуться на турнир, то король вместе с супругой и дочерью, а также прочими девицами и дамами позавтракали. Они взошли на кресла, дабы любоваться турниром или поединками. Петер прибыл на турнир в сопровождении кнехта и оруженосца и стал в поле на худшее место, ибо был неведомым чужестранцем. Он не был известен никому, кто вывел бы его вперед и поставил на место получше.

Когда же настало время произвести смотр и сообразно правилам предстать пред девицами и дамами, выехал герольд и по велению короля объявил нижеследующее: «Кто есть здесь желающий преломить копье в честь девиц и дам и померяться силами в рыцарском поединке, тому надлежит выехать в поле». Как только это свершилось, в поле выступил господин Генрих Граппанский, чей вызов принял некто из слуг короля. Господин Генрих нанес ему крепкий удар, отчего он вылетел из седла, так что его копью и впрямь здорово досталось. Но меж тем случилось так, что королевский слуга, будучи повержен, метнул свое копое прочь от себя, и вышло так, что означенное копье попало промеж ног коня господина Генриха Граппанского, из-за чего конь вместе с господином Генрихом упал. Тут друзья королевского слуги заговорили, что господин Генрих сражен в честном бою. Господина Генриха это сильно раздосадовало, и он не пожелал более биться.

В другой раз возвестил герольд по приказу короля, если есть кто иной, желающий преломить свое копье, он должен выехать в поле. Когда Петер услыхал это, выехал он в поле против королевского слуги, что бился в поединке с господином Генрихом и хвастал, будто честно поверг господина Генриха наземь, эта речь разгневала и возмутила Петера, ибо вершилась она со злым умыслом, тогда как господин Генрих Граппанский был доблестным рыцарем. Петер сшибся с королевским слугой так, что ни конь, ни всадник не устояли и грудой рухнули наземь, чему все собравшиеся и лицезревшие тот поединок изумились.

Когда король увидал это, воздал он славу и хвалу Рыцарю Серебряные Ключи[7]7
  Рыцарь Серебряные Ключи – в оригинале встречается также Рыцарь С Ключами.


[Закрыть] и пожелал узнать, кто этот чужеземный рыцарь, и немедля послал к нему своего герольда, дабы узнать от него, кто он. И когда герольд приблизился к Петеру, он объявил, что послан к нему своим господином, королем, дабы узнать, кто он и из каких земель прибыл. Петер ответствовал герольду: «Скажи королю, твоему господину, и проси его от меня соблаговолить и не гневаться, если я воздержусь назвать ему свое имя.[8]8
  Неизвестность рыцаря в средневековых авантюрных романах – традиционный литературный прием, опирающийся на реальную историческою черту феодальных нравов. Рыцари иногда предпочитали биться «анонимно», чтобы в случае поражения их честь оставалась незапятнанной.


[Закрыть] Ибо я дал обет не открывать его никому из смертных. Впрочем, скажи королю так: я – бедный дворянин из Франции и странствую по свету, дабы завоевать славу и хвалу меж девиц и дам». Герольд возвратился к королю и сказал ему то, что услыхал и узнал от Петера. Когда король услышал это, он остался доволен и приписал ответ учтивости рыцаря, ибо тот не пожелал прославиться.

Вслед за тем пришлось Петеру налечь на дело, ибо каждый решился биться что есть сил. Все же, коротко говоря, Петер одолел всех прочих и поверг всех чужеземцев наземь. Король и все иные воздали ему хвалу, что одержал он верх над другими рыцарями, таким образом он прославился. Но король, равно как и все собравшиеся там, желал, насколько таковое было возможно, узнать, кто он и откуда. Молва о Рыцаре Серебряные Ключи пошла также меж девиц и дам. Петер приглянулся также Прекрасной Магелоне, и она не смогла его забыть.

А когда всему тому настал конец, всяк возвратился на постоялый двор и многие хвалили Петера. Когда он возвращался после ристалища к себе на постоялый двор, подскакал к нему господин Генрих Граппанский, а равным образом и многие другие, и проводили они Петера до постоялого двора. В тот час проникся господин Генрих крепкой любовью к Рыцарю Серебряные Ключи, и стали они впоследствии добрыми друзьями.

5
Какие скачки и рыцарские поединки были устроены по велению короля из-за его дочери, Прекрасной Магелоны

Король Неаполя повелел устроить всяческие турниры, скачки и поединки по просьбе своей любимой дочери, Прекрасной Магелоны, каковая упрашивала его о том из-за любви, в тайне питаемой ею к Рыцарю Серебряные Ключи. Когда король взирал на Рыцаря Серебряные Ключи, тот всем ему нравился, особливо же своей добродетелью, благородством и учтивостью, и временами король говорил сам себе: «Воистину, этот рыцарь не может быть низкого рода, ибо все его деяния свидетельствуют об ином. Нам подобало бы также выказать ему более почестей, чем те, коими мы удостоили его доныне». И король повелел неким из своих слуг постараться узнать, кто он, и следом доложить ему о том, что они взялись исполнить.

И случилось однажды так, что король пригласил его на обед, дабы этим выказать ему еще большие почести. Рыцарь весьма обрадовался этому. Он надеялся лучше рассмотреть дочь короля, Прекрасную Магелону, и вволю наглядеться на нее, ибо доселе видел ее лишь мельком. Когда настал час трапезы, Рыцарь Серебряные Ключи явился во дворец. Король, его супруга и его любимая дочь, Прекрасная Магелона, повелели ему сесть также с ними, за их стол, желая доставить ему удовольствие и выказать этим еще большие почести. Когда все они сели за стол, рыцарь сел напротив Прекрасной Магелоны. Стол был уставлен дорогими и редкими кушаньями, но Петер не удостоил их вниманием. Ибо всем сердцем он стремился лишь к тому, чтобы вволю налюбоваться Прекрасной Магелоной. Он размышлял про себя о непревзойденной красе девицы, королевской дочери, и не мог насытиться лицезрением ее чудесного облика, и думал, что на свете нет никого прекраснее этой Магелоны. И воспламенился он к ней любовью, и казалось ему, блажен будет тот, кто удостоится ее любви, однако себя он не причислял к тем, кому это могло выпасть на долю, и полагал невозможным, чтобы ему самому так посчастливилось. Но сердце Прекрасной Магелоны было охвачено неменьшим смятением, чем его душа.

Когда они откушали, начались в королевском зале всяческие игры и развлечения, и король со своей супругой, королевой, пошел развлечься. Он дал также своей любимой дочери, Прекрасной Магелоне, право и позволение беседовать в зале с рыцарями. И случилось так, что Прекрасная Магелона любезно подозвала к себе Рыцаря Серебряные Ключи. Когда Петер услыхал это, он скоро и охотно приблизился. Она сказала ему: «Благородный рыцарь, моему милостивому отцу, королю, а также всем прочим, что находятся здесь, доставляют великое удовольствие ваша учтивость, рыцарские подвиги, добродетели и благородная душа. Посему приходите сюда чаще развлекаться! Ибо мой милостивый отец и моя милостивая матушка, как и все иные, находят в том великое удовольствие, а равным образом и я сообща с прочими девицами и дамами».

Когда рыцарь услыхал это от Прекрасной Магелоны, он с учтивостью ответствовал ей: «Любезная госпожа, я не в силах отблагодарить вашего отца, короля, моего благосклонного повелителя, и милостивую госпожу, мать вашей светлости, за честь, каковую их величества незаслуженно явили мне, а особливо вашу светлость, ибо вы удостоили меня, незнатного и малого родом слугу, подобных милостей. Я не заслужил покуда чести именоваться ближайшим слугой вашей милости. Все же, высокородная и любезная госпожа, я нижайше благодарю вашу княжескую милость и прошу позволения заслужить эту честь. Как бы то ни было, я неизменно буду вашим покорнейшим слугой».

Тут Прекрасная Магелона сказала ему: «Я благодарю вас за вашу просьбу и отныне также почитаю вас своим слугой». После тех речей королева направилась в свои покои, а с ней и Прекрасная Магелона, хотя и неохотно. Однако на прощание она сказала рыцарю: «Благородный рыцарь, я прошу вас, приходите сюда чаще развлекаться. Мне бы хотелось побеседовать с вами в тайне о рыцарских состязаниях и о прочем, что случается в вашем отечестве, и я немало удручена тем, что на сей раз у меня нет времени продолжить нашу беседу». И простилась с ним, и весьма приветливо взглянула на него, каковым взглядом ранила его сердце глубже прежнего.

И Прекрасная Магелона удалилась в свои покои с прочими девицами и дамами. Но король остался в зале с господами и беседовал с ними о всяческом. Тут он приблизился к Рыцарю Серебряные Ключи и учтиво просил его, дабы он, если ему угодно, соблаговолил открыть ему свое имя, а также звание. Но король не узнал от него ничего другого, как только то, что он – бедный дворянин из Франции и странствует по свету, дабы повидать мир и померяться силами в рыцарских состязаниях. Когда король услыхал это, он отступился и приписал это его великой добродетели и благородной душе, и оставил свои расспросы, ибо превосходно уразумел, что таковые ему неугодны. С этим король простился и удалился на покой, равным образом и рыцарь простился с королем и другими господами и двинулся к себе на постоялый двор.

6
Как Петер размышлял о непревзойденной красе королевской дочери

Когда Петер возвратился от короля к себе на постоялый двор, уединился он в укромном месте и впал в столь глубокие раздумья и размышления о приветливых речах, милостивых взглядах, а также непревзойденной красе, украшавшей королевскую дочь, Прекрасную Магелону, что не имел более ни отдыха, ни покоя.

Когда Прекрасная Магелона оказалась в своих покоях, с ней случилось то же самое, она размышляла о рыцаре не меньше, чем он о ней. Ей хотелось знать, кто он и каково его имя. Она подумала, если он высокого и знатного рода, тогда она была бы благосклоннее к нему, ибо он явился ко двору ради нее. Ей казалось по его учтивому и благородному нраву, что он не столь низкого рода, как себя выдает. И вознамерилась в великой тайне открыть любовь, каковую она питала к рыцарю, своей кормилице, особенно ей доверенной и преданной.

Как-то раз Прекрасная Магелона отвела эту кормилицу в укромное место в своих покоях и сказала ей: «Любезная моя кормилица, ты всегда заботилась обо мне и выказывала ко мне великую любовь, поэтому ни к кому на свете я не питаю столь совершенного доверия, как к тебе. Я открою тебе тайну, но ты держи это в секрете и дай мне верный совет, я никогда о том не забуду».

Тут кормилица заговорила и сказала: «Возлюбленная дочь моя, нет в этом мире такой вещи, какую, будь она в моих силах, я не свершила бы по вашему желанию, даже если бы мне пришлось из-за этого умереть. Поэтому храбро доверьтесь мне и излейте вашу душу и помыслы безо всяческого опасения».

Тут Прекрасная Магелона заговорила и сказала ей: «Я без остатка отдала свою любовь и свое сердце тому юному рыцарю, что в прошлый раз завоевал приз в турнире либо поединках. Из-за этого я не могу и не хочу ни есть, ни пить, ни спать. И знай я, что он высокого и знатного рода, я возложила бы на него всю свою надежду и взяла бы его в супруги. С тем я желаю знать, кто он и какого рода».

Когда кормилица выслушала Прекрасную Магелону, она немало испугалась и не ведала, что ей сказать в ответ. Все же она возразила: «Любезная моя дочь и госпожа, что за речи слышу я? Ведь вам хорошо известно о вашем высоком происхождении, даже могущественнейший на свете государь был бы немало рад, взяв вас в супруги. Вы же отдали свою любовь и сердце юному неведомому рыцарю, не зная ни кто он, ни кто его родичи. А вдруг ему не надобно от вас ничего иного, как только вашего позора и стыда, и он навсегда оставит вас, едва добьется желаемого. Поэтому я прошу вас, возлюбленная моя дочь и госпожа, гоните эти думы прочь из вашего сердца и не вспоминайте о нем более. Ибо если ваш отец, король, прознает об этом, вашу любовь сочтут безрассудной, и она нанесет урон вашей чести, Наберитесь терпения! Коли будет на то божья воля, вас уже в скором времени выдадут в знатный и богатый дом».

Когда Прекрасная Магелона услыхала все это от кормилицы и уразумела, что она и не думает ей потакать, она всецело опечалилась и огорчилась и душой и сердцем, ибо любовь так завладела ею и обступила ее, что она была более не властна над собой, и сказала: «Ах, возлюбленная моя кормилица, так вот какова любовь, которую ты питала ко мне! Ты хочешь, чтобы я умерла столь жалким образом и столь плачевно окончила свои дни из-за того, что не нашла помощи и верного совета? Горе мне, лекарства не нужно искать вдали, оно рядом со мной. Я ведь не отсылаю тебя на чужбину, прочь отсюда, и тебе не надобно опасаться ни моего отца, ни матери, а также ни меня, ни любого другого. И если ты свершишь то, что я велю тебе, то поможешь мне. Но если ты не исполнишь моей воли, то в скором времени собственными глазами увидишь меня умирающей с горя и досады».

Сказав это, Прекрасная Магелона в тяжком беспамятстве упала на ложе. Но когда она вновь пришла в себя, то промолвила: «Знай, любезная кормилица, он знатного рода и сословия, ибо приметой тому – его добродетель, оттого он и не открывает своего имени. Но я доподлинно знаю, что, если ты от меня попросишь его назвать свое имя и звание, он не станет скрывать его».

Когда кормилица постигла, как велика любовь, питаемая Прекрасной Магелоной к юному рыцарю, она утешила Прекрасную Магелону и сказала: «Моя возлюбленная дочь и госпожа, раз таковы ваши воля и желание, я употреблю все свое старание, чтобы говорить с ним от вашего имени и узнать то, о чем вы наказали мне. Утешьтесь лишь и не печальтесь более!».