Текст книги "Прыжок лавины. Горные рассказы"
Автор книги: Станислав Афонский
Жанр: Приключения: прочее, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Но они равнодушны к тебе и одни к другим.
– Равнодушие бывает привлекательнее вражды. Оно способно прейти в дружелюбие, если познакомиться… Лучше быть среди равнодушных, чем в плену у врагов…
– Но ведь кто-то сказал, что надо бояться равнодушных, потому что с их молчаливого согласия происходит самое страшное зло на земле.
– Это верно. Но те, кто это зло творит всё равно страшнее тех, кто соглашается с ним. Они-то его не делают… Если не нужно ни с чем плохим соглашаться, то равнодушные – вполне приличные люди… Да ещё и вопрос: согласятся ли они? Впрочем, о чём мы говорим? Всего лишь о том, кто вот тут перед тобой сидит с вострым ножиком в руках некий тип, бессмысленно режет, не до смерти, палку и общается с очень симпатичной девушкой весьма осмысленно…
– Ты вовсе и не тип, – зарделась даже в полумраке Лена, – а… Спасибо за лекцию. Я всё же пойду спать. Спокойной ночи, типунчик.
«Типунчик», – усмехнулся Вяч, проводив глазами изящную фигурку Лены. «Чёрт те что и с боку бантик», вспомнился вдруг с какой-то стати смешок другой Елены – с работы. Такую загадку та Лена загадала ему однажды за праздничным столом в уютной компании: что, дескать, это такое за «чёрт те что» и, особенно, бантик сбоку?.. Ответ оказался прост и, как подумалось Вячеславу, многозначителен: голый мужчина в профиль… Но до «бантика» в тот раз дело не дошло… «Или тело не дошло?» – опять хмыкнул Вяч.
Тело телом, а дело делом – нужно обжечь конец альпенштока в костре, чтоб твёрже был. Вяч вынул нож, аккуратненько обстрогал более тонкую часть посоха, очищенную от коры, сунул в угли. Подождал, пока не задымилось, вынул, осмотрел. Ещё раз погрузил потемневшую древесину в раскалённую массу углей, сверкавшую фантастическими драгоценностями… В одной из книг о путешествиях… или об индейцах, кажется, говорилось: после обжига древесина твердеет. Именно этот конец и станет опорным в походе… Или ударным, если понадобится.
Проследив за угасающим костром, не желая оставлять его в одиночестве, устроился на ночь и Вячеслав. Под стол забираться раздумал: его крышка крыша ни к чему – дождя не будет. Развернул спальник вдоль скамьи на земле, подложил рюкзак под голову. Альпеншток под рукой… Поёрзал, выбирая местечко помягче… «Как она меня назвала?.. Вячеславчик?.. Типунчик… Забавно. А её как можно придумать звать?.. Ленчик… Елёнушка… Леночка-пеночка… Ленунчик-липунчик?.. Сплоховал я на той скале… Сорвался бы – поминай как звали… А, может быть, уже под скалой сплоховал?» Вяч потянулся, вообразив тело девушки рядом со своим… Прикосновения бёдер, грудей…
Лена с её косой, по совмещению всех их прелестей с его телом после сегодняшнего длинного перехода и перед таким же завтрашним, колебало…». Лучше спать спокойненько. – решил для себя Вячеслав, – да и шутят, небось, девки». О практически безграничных свободах сексуальной любви на «югах» он наслышан был изрядно. Но думал об этом скептически. Хвастают, скорее всего, мужики: мол, и мы тут не промах. Нам только дай…
Снов не снилось. Тело плавало в невесомости сна и спокойствия… Горячее дыхание овеяло щёку. Что-то тёплое и влажное нежно коснулось носа… «Лена?.. Пришла всё-таки?» – истома прошла по сонному телу – вот сейчас… Вяч открыл сомкнутые веки, ожидая… Огромные глаза смотрели прямо и внимательно. Громадный и мокрый плоский нос, пушистые уши. И рога… Корова! «Приснится же такое… Откуда здесь корова?.. Жаль, что не Лена». Вячеслав натянул капюшон спального мешка на голову, закрылся наглухо, повернулся на бок. Стал спать дальше.
– Ну, ты и жрать, Вячеслав! – проснулся под такую сентенцию наш герой.
– Кого жрать, зачем жрать, сколько жрать? – Среагировал Вяч. Машинально, высунул голову из спальника. Открыл глаза и опять закрыл от ослепительного сияния солнца.
– Сколько сколько… Где продукты? Ты всю ночь здесь дрых или как? Куда еда подевалась? – Инструктор Миша смотрел вполне серьёзно.
– Какая такая еда? – Продолжал недоумевать Вячеслав.
– Вы видали его? Что такое еда забыл человек! Та самая, которая вот на этом столе вчера вечером стояла! Масло, тушёнка, конфеты, сахар, хлеб, сухари! Вот что за еда. Как корова языком слизнула! Ничего нет! – негодовал Миша, вращая чёрными глазами.
– Корова?.. Корова, кажется, была, – припомнил Вяч, – большая такая… И с рогами.
– Неужели? И рога имелись? – прыснул смехом Вольдемар.
– Может быть, у неё и рот был? И тем ртом она тушёнку прямо в банках сожрала?! – вспылил инструктор.
– Про рот не помню. Может, и был. Чем-то она меня поцеловала, – всё ещё не проснулся как следует Вяч. – Да что ты ко мне прицепился, в самом деле? Я спал всю ночь на этом самом месте, не сходя. Ничего не видел… Банки не ел – могу попрыгать – не забрякают. Украл? Вот мой рюкзак – смотри. Ничего чужого в нём нет…
Вся группа окружила стол. Металлические кружки, ложки, плошки, чашки, несколько кусков недоеденного хлеба, крошки… Вечером на нём оставалось всё, перечисленное инструктором. Теперь не было.
– Спёр кто-нибудь, или спионерил, – не уверенно предположил Вольдемар.
– Какое «спёр»? Какое «спионерил»? – воздел обе руки к синему небу Михаил. – До ближайшего аула двадцать километров! Кто оттуда придёт?
– Так ведь пришёл же кто-то – продуктов-то нет, – резонно возразил Саня-повар.
– Пастухи, скорее всего, – мудро догадался Андрей.
– Глазами младенца глаголет истина, – задрала голову на «младенца» Елена. – Скорее всего они и есть. Коровы мимо проходили, с нашим Вячеславом поцеловались, обаятельный же мужчина. А пастухи для себя вещи поинтереснее нашли. Таких продуктов и в городе не всегда достанешь, дефицит, а тут – с доставкой на дом, то бишь в горы.
– Ага. Хорошо хоть Вячеслава с собой не взяли… А если бы к нему ещё и Лена пришла – непременно бы её в бурку и – на шашлык, – невинным голоском прибавила Тамара.
– То-то ты рада бы была… На тебя бы не позарились, – не осталась в долгу, зыркнула глазищами Лена.
– Это мы ещё посмотрим, – гордо вскинула корону из волос на голове Тамара. Посмотреть на ней да – было на что…
– Брэк, девушки… Кто продукты нёс, но на стол вчера не выставил – давайте всё сюда, – озабоченно потребовал Михаил. – Надо рассчитать продукты на остаток времени. Особо голодать, конечно, не будем – Авадхара не за горами… А потом и Рица, и харчо, и шашлык, и кому куда, и кому что…
Укладывать рюкзак Лена всё-таки решила не в узкой суете сумрачной палатки, а на свежем воздухе. «На лоне природы», мысленно усмехнулась. Выволокла необходимый набор вещиц наружу и пристроилась с ним на солнечном пятачке среди деревьев. Уже припекало. Стянула через голову свитер, выпустив на свободу тяжёлые груди, вздохнула… «Скучноватая группочка… Мужичков бы побольше, а то только Вячик и достоин чего-то, пожалуй… Миша тоже ничего, вроде бы, да ему туристки, небось, уже оскомину набили… Смотря какие, между прочим…». Лена слегка повела бюстом, потянулась до треска в спине… А кто это там, за кустами?.. Между веток кустарника виднелась чья-то загорелая фигура, обнажённая по пояс. Фигура медленно совершала какие-то замысловатые движения. Вот прямая ладонь правой руки тихо скользит вдоль предплечья левой, левая отходит назад, потом резко выпрямляется ударом вперёд с вывертом кулака, отводится молниеносно назад правая и роли меняются… Рельефные мышцы, сильная грудь… Так это же Вячеслав! Впервые увидела Елена его тело. «Каратист, что ли?.. А ничего себе мужичок. Есть за кого в случае чего спрятаться – небось врежет так врежет… Заняться, что ли, всерьёз. Без шуточек?..»
Вяч вытащил из кармана штормовки, валявшейся на траве, что-то похожее на бинт. Аккуратно обмотал им правую ладонь, сжал её в кулак, подошёл к обломку скалы. На нём – тёмно-зелёная мощная бутылка с этикеткой шампанского. «Пить будет? Угостил бы хоть…» – не успела домыслить Лена. Вяч встал перед бутылкой в стойку, согнув руку и поставив забинтованный кулак у пояса. Быстрый, как молния, жест – рука вперёд и бутылка превратилась в осколки стекла и облачко пыли… «Кулаком в пыль. Бутылку из-под шампанского! Класс!» Лена подпрыгнула и захлопала в ладошки: «Браво! Бис!»
Вяч недовольно обернулся, заметил Елену. Приложил палец к губам, отрицательно помахал рукой. Подозвал к себе. Освобождая кулак от доспеха, попросил: «Ты, Лен, никому, пожалуйста, не рассказывай о том, что видела. Почему?.. Потому что не надо – раз, потому что прошу – два, и потому, что это дело у нас в стране запрещённое, а я – мужик очень законопослушный. Даже до такой степени, что самому противно, но что поделать – такой уж я человек. Это уже – три. Договорились? Вот и умница, вот и красавица».
Через полчаса вставшие в походный строй женщины многозначительно переглянулись: Лена с абсолютно безразличным видом пристроилась поближе к Вячеславу, одетая в маечку, не оставлявшую никаких сомнений в достоинствах её эффектного бюста с рельефными сосками, обнажённого до едва допустимых пределов…
Авадхара – конец и начало. Конец пешего маршрута. Начало причерноморского отдыха. Финал приключений горных. Старт иных… До начала конца нужно пройти ещё двадцать шесть километров. Строго говоря, при пеших горных переходах расстояние измеряют не километрами – временем. Столько же километров на равнине – совсем не то, что в горах. Внизу путь – прямая линия. В горах – пила с гигантскими зубьями: через эти зубья и топаешь вверх – вниз – вверх – вниз… Катаешь на себе рюкзак. А в нём – всё своё несу с собой, кроме того, что надето на тело…
Группа шла компактно. Особо рвущихся вперёд и нудно отстающих не имела. Только «Полтора туриста» часто брели замыкающими: Саша и Саня. Один по младости, другой по усталости. Молчал, но заметно не очень-то дюжил. Кончилось тем, что Миша поставил их идти первыми, а рюкзак санин, под аккомпанемент его возмущённого ворчания, несли по очереди то инструктор, то Вяч. Для разнообразия помогавший и Лене натрудных, по его мнению, участках пути и имевший при крутом подъёме перед глазами её нижний бюст, очень туго обтянутый и не менее впечатляющий, чем верхний, только без декольте…
Года через два потом этот же маршрут Вячеславу показался бы простой прогулкой, а тот же вес рюкзака – почти забавой, по сравнению с альпинистскими переходами и грузом. Но сейчас поход был первым… Он, начавшись утром, к вечеру доконал. В Авадхару вступили на полусогнутых. Едва достояли традиционную линейку с непременным компотом, вроде бы сладким – не поняли. Дотащились до временно выделенных домиков, спустили с себя родные рюкзаки и повалились там, где стояли – на пол… Блаженство. Неподвижно лежать и не двигаться. Ни в коем случае. Ни чем. Особенно ногами. Даже не моргать. Пусть и веки отдохнут. Им тоже досталось…
Но какая красотища!.. Вячеслав восхищённо видел даже сквозь закрытые веки. Идеально ровная площадь турбазы, покрытая мелким щебнем светло-серого цвета… Острые наконечники стрел тёмно-зелёных кавказских елей и пихт, и вокруг – мощными высокими громадами-пирамидами горы. Чистые горы – без растительности. Ни травы, ни кустика, ни деревьев – на такой высоте они уже не растут. Скалы и камни. Снега возле вершин. Сами вершины. Всё – освещено медленно плывущим к закату солнцем. Кроме тёмно-синего неба, лучам светила не подвластного. На нём бледная, словно полупрозрачная, луна… Между тел гор, в ущельях, сиреневые облака. Фантастика. Уже только ради того, чтобы увидеть такое, нужно идти в горы. «Внизу не встретишь, как ни тянись, за всю свою красивую жизнь, десятой доли таких красот и чудес». «Десятой…» Сотой! Вячеслав вбирал в себя и красоты, и чудеса навсегда…
Неподвижность наваливала дрёму… Навалила… Вяч, принявший йоговскую позу абсолютного расслабления, вошёл в образ жаворонка, растворяющегося в бесконечности неба, начал засыпать…
– Эй, камыссар! Заснул, что ли, гэнацвалэ? – раздался чей-то зычный глас от дверей.
«Какой ещё комиссар?» – недовольно прислушался Вяч, не выходя ещё из образа.
– Я тебе говорю, с ножиком! – настаивал тот же голос.
«Ага – это уже про меня» – сообразил Вячеслав, вспомнив про миниатюрный ножичек в цветных кожаных ножнах, висевший на его поясе. Жаворонок метнулся в сторону и исчез, помахав на прощанье крылышками. «Вот канальство полетать… то бишь – отдохнуть не дадут. Чего надо?»
– Это ты мне? – сев в позу лотоса, посмотрел Вяч в сторону двери. – Какой я тебе комиссар?
– Ты не мне камыссар. Ты вообще камыссар – вон у тебя на пузе звезда, – голос принадлежал, оказалось, тщедушному, но гибкому на вид кавказцу лет двадцати пяти природно черноволосому с короткой стрижкой спортсмена.
Вячеслав догадался: его брюки плотно поддерживал поясной ремень отца образца военной формы тридцатых годов с пряжкой виде звезды.
– Ну, пусть буду я «камыссар». Дальше что?
– А ты меня не передразнивай, комиссар, – вдруг утратил кавказский акцент черноволосый. – Я знаю, что ты не комиссар. Тебя как зовут?
– Вячеславом меня зовут. А ты кто такой?
– Я Рэзо… Так ты, Вячеслав, не комиссар. Ты – дурак, – белым кукурузным початком зубов смотрел прямо в глаза Вячу Рэзо.
«Ты смотри – нарывается парнишша», – слегка удивился Вячеслав. Слегка потому, что уже наслышан был о беспредельной агрессивности «сынов гор».
– Ну что тебе сказать, дорогой… Сам ты дурак в тройном размере. Не оригинально, но факт, – готовясь вскочить на ноги, парировал Вяч.
– Да ты не абижайся, гэнацвалэ, – вновь решил восстановить специфический акцент кавказец, обаятельно блеснув зубами. – Я про пословицу русскую: «умный в гору нэ пайдёт – умный гору абойдёт». Ты гору не абошёл – значит ты не умный, а дурак. На меня нэ абижайся – на пословицу свою абидься.
– Слушай, знаток русских пословиц, тебе чего? – подал голос «Пол-туриста», не отрывая затылка от рюкзака. – Видишь, люди отдыхают. Гулял бы ты отсюда.
– Мне ничего… Только вопрос к Вячеславу: не продашь свой ножичек? Очень он у тебя красывий.
Вяч глянул на пояс. Этот ножик куплен в Риге. Сувенир. Крохотное толстое лезвие из так себе стали на чёрной рукояточке. Довольно тупое. В кожаных ножнах. Вот они, пожалуй, красивыми и были, тиснёные с простеньким орнаментом. Главным привлекающим достоинством ножика была цепочка, которой Вячеслав соединил ножны с рукояткой, и значок, приколотый к ножнам. Болтался сувенир на поясе для интриги и украшения. Заинтриговал кавказца.
– Нет. Не продам. Это мой амулет – удачу в походах приносит.
– Ты его, значит, носишь, а он тебе удачу прыносит… Да, если амулэт – продавать нэльзя, – согласно покивал кавказец, коротко призадумался. – Тогда давай мэняться. Что ты хочешь взамен?
– Послушай, Рэзо, я вообще не готов ни к продаже, ни к обмену… Разве что кинжал кавказский национальный…
– А вот это у нас не получится. У нас кинжалы родовые – от рода к роду по наследству. Их тоже нельзя ни продать, ни менять… А вот это тебе не надо? – кавказец согнул указательный палец крючком и словно поманил им.
«Это что за намёк такой» – подумал хмуро Вяч.
– Не понял, – сказал вслух.
– Какой ты непонятливый, товарищ камыссар. Ну – вот это, – забросил руку за спину кавказец и выбросил её оттуда с… пистолетом Макарова в кулаке. – Я тебе – пыстолэт, а ты минэ – свой кынжальчик.
Вячеслав взял в руку грозно увесистый предмет. Настоящий. И номер заводской…
– Ты нэ самневайса. У меня к нему и две запасных обоймы есть – все твои будут. Стреляй кого хочэшь!
– А я, понимаешь ли, нэ хачу, – вооружился зачем-то акцентом и Вяч. – Не возьму я твой пистолет. Давай лучше останемся каждый при своём оружии.
Сказал эти слова Вячеслав с внешней твёрдостью и с внутренним сожалением: иметь пистолет, что ни думай и что ни говори, не лишне… Не предполагал он, что вскоре вспомнит о том пистолете…
– Ну, если совсем не хочешь… – Рэзо, не договорив, вздрогнул от внезапно резко хлестнувшего тишину выстрела. За ним сухо треснул другой. Кто-то дико завизжал. – Что такое?
Все лежавшие выскочили наружу. Снова загремели выстрелы, раскатываясь по окрестностям переливчатым эхом. Кто-то палил, судя по звукам, где-то поблизости. Рэзо прислушался – помчался на звук. Пистолет из его руки куда-то подевался. А на выстрелы никто из окружающих, кроме группы туристов, не обратил никакого внимания. Спокойно прошагал какой-то мужчина в сванской шапочке с карабином на ремне через плечо… Второй шёл ему навстречу с винтовкой… Средь бела дня открыто с боевым оружием. Пистолет запросто за какой-то ерундовый ножичек… Вернулся Рэзо, смеясь и качая головой.
– Почему стрельба? Что случилось? – повернула в его сторону голову Тамара, не приподнимая её со своего рюкзака, лежавшего на полу.
– Потому стрэльба, что стрэляли, дэвушка красавица, – Рэзо хлопнул себя по бедру. – Этот Томаз такой горячий, такой бурный… Вулкан, а не Томаз. Атомная бомба, а нэ Томаз… Тут рядом склад продовольствия для гэологов. А он его дыректор, и мой началник, и он ушёл немножко по своим дэлам. И в тот склад забрела сабака по своим нуждам. И сожрала круг колбасы. Копчёной – она ей понравилась. Ещё бы – дарагая такая… И Томаз взял карабин и застрелил эту жадную и савсем плохую сабаку. А потом пэрестрэлял всех других сабак, которых увидел вокруг сэбя. Всэх до одной… Шесть штук. А пэрвая собака оказалась сукой кормящей. И у неё шэсть щенков. Бэз папы… Кто их теперь кормить станет? И вот тот Томаз сэйчас сидит возле тех щенков и плачет насквозь – кается: «Сиротки мои, как же вы теперь бэз мамы с папой… Простите мэня, сволочь такую – я теперь ваш папа буду, сукины вы дэти». Пёс, который сука, между прочим, охотничий и породистый… Был… То бишь, была.
Действительно, собаки, недострелянные вулканическим Томазом и спокойно бродившие по турбазе, все, как одна выглядели чистокровными охотничьими особями различных пород. Даже одна борзая промелькнула.
Солнце спряталось за высокий горный хребет, предупреждая о скором наступлении ночи в ущелье, хотя более высокие вершины ещё были ярко им освещены. Усталость, казавшаяся непреодолимой, почти прошла. На высоких горах такое явление обычно – отрицательные ионы, пропитавшие воздух, делают своё доброе дело. Авадхара – уже юг. Это чувствуется в каком-то особенном тепле воздуха, растительности и в чём-то неуловимом… Не сидеть же не турбазе, когда вокруг так много необычного. Туристу необходимы впечатления и перемена мест пребывания. Кто-то вспомнил о прославленном изобилии минеральных источников кавказских гор и о том, что до сих пор ни одного не видели…
– Нэт проблем! – эмоционально вскинул руки к небу Рэзо. – Тут неподалеку как раз есть адын очень кавказский мынеральний ысточник. Нэ вода – мёд с солью и весь в пупырышках.
– Это как? – потряс головой Саня-полтуриста.
– Как-как… А вот так: вкусный, как мёд, салоний, как мынеральный вода и газырованний… Там рядом ещё и кафе есть. Можно харашо посидеть с красывой дэвушкой. Вот такой, как ты, – указал на Тамару. – Источник тоже красывий. Весь выложен.
– Чем выложен? – заинтересовался Саша.
– Камнем выложен. Арка, стены, скамейки, изгородь. Кто пойти захотел?
– В самом деле может сходим? – Вяч оглядел товарищей. – Далеко идти?
– Для вас – совсем не далеко, – успокоил Рэзо.
– Почему именно для нас не далеко? А для кого далеко? – решила уточнить Лена. – Для меня, может быть?
– Именно для вас потому что вы – туристы. Привыкли ходить далеко и высоко, как олени… И газэли, – добавил Рэзо, взглянув на Тамару. – А тэбя, если ты устанешь, я лычно на руках понесу, – перевёл глаза на Лену.
– Кто бы ещё разрешил, – строптиво парировала Лена, – Меня есть кому нести, даже если я и не устала.
– Так тем более! – подхватил кавказец. – Ну, кто пойдёт?.. А вон и ещё один нам попутчик. Эй, Ныколай! Подходи сюда, дарагой.
Приблизился невысокий, но плотный, парень лет двадцати пяти, рыжеватый, синеглазый с внимательными и какими-то настороженными глазами. На левой щеке тонкий шрам от виска до нижней челюсти. Поздоровался.
– О чём речь, куда и кому я попутчик? – Обвёл взглядом группу.
– Да вот собрались к источнику идти, а ты, я слышал ненароком, тоже в ту степь направляешься, – опять забыл про свой акцент Рэзо.
– Так далеко или как? Ты, кажется, не договорил, – доводил до конца вопрос Вячеслав.
– Да километра два всего. В один конец туда. В другой конец, обратно, три.
– Это почему же такая разница? – удивился Полтуриста.
– Потому что кто идёт, а кто и тащится… Потому, что обратно немножко в гору и потому, что с минеральной водой в брюхе тяжелее. Зато без рюкзаков.
Русло дороги, как обычно в горах, текло вдоль русла реки. Такой же шумливой, как и в северной части кавказских гор. Только шум её казался мягче и миролюбивее. Пейзаж ближний тоже навевал романтические мотивы. Пейзаж дальний суров. Вершины молча и надменно смотрели куда-то в пространство, отрешённые от всего земного…
По дороге, полого спускавшейся вниз, шли десять человек: пять девушек – туристок, полтора туриста, Вяч, Рэзо и Николай. Кавказец возбуждённо о чём-то болтал, в своей манере то с акцентом, то без него, шагая в центре внимания прекрасного пола, Саша с Саней хохотали его шуткам, а Вячеслав с Николаем поотстали немножко. Вяч взял с собой и альпеншток. Положил его на плечи, повесил на него обе руки и так шёл, представляя собой движущуюся букву Т.
– Ты как тут очутился? – протягивая раскрытую пачку «Опала» Николаю, осведомился для начала разговора Вяч.
– После горного техникума распределили сюда. Мастером. Здесь рудники… Разные. На три года послали. Год прошёл… Как ты думаешь: этому Рэзо сколько лет?
Вячеслав уже обратил внимание на странную, со спины, шею кавказца. Худая, вся в сложном орнаменте морщин и складок, она могла принадлежать только старику лет под… Трудно сказать сколько, но никак не меньше семидесяти.
– Ты что-о, – протянул Николай, – ему и тридцати нет. Двадцать пять годиков. Всего. И он не Рэзо, а Орхан. И не грузин, а турок… На урановом руднике работал… – Николай извлёк из пачки сигарету, потянулся прикурить.
– Так ты здесь один русский, что ли? И как? Прижился?
– Шрам видишь? Как у Отто Скорцени. Только у меня не от шпаги. А от кинжала… Кавказские кинжалы очень острые. Острее бритвы… Здесь принято «прописывать» новичков. Чтобы он угостил всех, кто с ним работать будет… А кто будет на урановых-то? Тот, кого в других местах уже не возьмут – уголовники. Освободились, работать, чтобы жить, надо. И на зону нет охоты попасть опять… Куда деваться? Вот сюда… Так вот насчёт угостить у меня пробел получился – денег нет на всю ораву. Подождите, говорю, будут – угощу. Согласились. Месяц ждут, два ждут, три… Терпеливые ребята оказались. На четвёртый не выдержали. Придрались к чему-то и вот – шрам остался. Намекнули «деликатно», что дальше будет, если ещё ждать заставлю.
– Как же выкрутился? Ты же у них мастер – начальник над ними.
– Это я на работе им начальник, а после неё – такой же человек, который их должен угостить – обычай такой… Занимать пришлось в долг. Пятьсот рублей.
Вячеслав присвистнул: многовато будет. Стоимость путёвки, по которой он здесь оказался, на двадцать два дня сто двадцать рублей… Оклад Вяча, тоже мастера, только авиационного завода, сто двадцать восемь рублей. Четыре оклада. Солидненько, ничего не скажешь.
– Отдал долг-то?
– Не полностью ещё. Питаться на что-то нужно же…
– Я смотрю тут многие с оружием ходят. В открытую. Карабины, ружья… Даже пистолеты, может быть? – Вяч будто бы предположил.
– Не может быть, а есть. И автоматы есть, и гранаты. Тут полно всякого оружия. Со времён войны склады немецкие остались – не успели вывезти… В них арсенал богатый и в полном порядке… И охотой многие промышляют. Потому и с оружием ходят. Стрелки отменные… – Николай докурил сигарету, выщелкнул её в реку. – А вон и источник, и вон и кафе – я в нём и «гулал» со своими на свои.
Впереди лежал, опираясь концами на крутые скалы берега, плоский мост. На правом берегу виднелось некое экзотическое сооружение, сложенное из таких же, как множество валявшихся кругом камней. Чуть повыше его – одноэтажное стандартное белое здание. Об его архитектуре явно никто творчески не помыслил, и оно топорщилось белым прыщём на фоне живописных скал. Здесь и взяли бутылку красного грузинского вина – в честь первого источника минеральной воды, наконец-то увиденного, и конца похода. «Чисто символически».
Вода действительно оказалась похожей на описание Рэзо-Орхана грузино-турка: «мёд с солью и весь в пупырышках». Последнее Вячеслава удивило: он был уверен, что продающуюся в России минеральную воду газируют искусственно – каким иным образом можно запихнуть в воду газ? Но вода газированной текла прямо и непосредственно из источника в первородном состоянии.
Вина досталось всего – ничего на жаждущий рот. Но голова слегка поплыла, навевая душе умиротворение… Можно было уже отправляться восвояси. Перед походом в «три» километра присели передохнуть и поднакопить силы. Девушки поглядывали на кафе…
– Может быть, заглянем поглядеть что там внутри? – прощупала ситуацию Лена.
– Заглянуть и поглядеть можно, но не более того – денег с собой не взяли… Если у тебя есть – заглядывай одна. – Пожала плечами Тамара.
Лена промолчала, вздохнула, потупилась.
Вячеслав потупил взор тоже. В кафе и он был бы не прочь. Да причина перевешивает – деньги кое-какие имелись, но только именно кое-какие, а точнее никакие – едва хватило бы для минимума минимальных развлечений на Чёрном море и на дорогу. Посещение кафе могло стать катастрофой…
– Здравствуйте добрый вечер, красавицы! Что такое? Пачэму такой грустные? Дэвушкам в Грузии скучать нэльзя ни в коем случае! Нэ пазволим!
В ворота вступили два высоких грузина. Один – вылитый киноартист Вахтанг Кикабидзе в молодости, второй – отдалённое подобие Олега Басилашвили того же возраста, тоже хорош. Костюмчики, галстучки… Сияние зубов и пламенных глаз. Они именно вступили, а не просто вошли, два гордых и самоуверенных «сына гор».
– Разрешите пригласить вас в кафе? Нэт! Мы вас приглашаем даже бэз разрэшэния! Вы наши гости на Кавказе, и мы обязаны вас угостить. Как у вас в России говорят: мылости просым!
– У нас говорят милости просим, – глянула и усмехнулась Тамара.
– Ну, милости просим пожаловать с нами в кафе, – ещё ослепительнее блеснул зубами «Кикабидзе», широко раскинув руки, словно хотел обнять всех и каждую. Радушие сияло в его выразительных глазах как каминное пламя.
Девушки молча переглянулись. Неопределённо пожали плечиками. Подняли бровки, поджали губки. И хочется, и чего-то колется. Незнакомая местность, незнакомые мужчины…
– Мы подумаем. Можно? – стрельнула очами Марина из-под чёлки белокурых волос, поводя бюстом, подчёркнутым полосками тельняшки.
– Канэчно, можно сколько угодно думать, только не очень много, – несколько противоречиво разрешил «Басилашвили». – Мы тогда пойдём сейчас, закажем для вас что-нибудь такое, чего вы нэ видели, нэ кушали и нэ пили. А вы пока подумайте, как бы сделать так, чтобы нас нэ обидеть.
Великолепные кавказцы ушли, о чём-то переговариваясь на ходу.
– Ну, что, девушки, взаправду пойдём, что ли? – первой нарушила вопросительное молчание Лена. – А вы, ребята, пойдёте?
Полотра-туриста молча, но решительно замотали головами. Вяч спокойно:
– Я денег с собой не взял.
– Да ведь эти ребята приглашают – они и заплатят, наверное, – не глядя на Вячеслава, рассудила Елена.
– Мужчина платит за себя сам… Расплачивается тоже. Да нас и не приглашали. Только вас – вам и решать… Только… – Вяч замолчал.
– Что «только»? Договаривай, если начал, – потребовала Марина, оправляя потуже тельняшку.
– Я хотел сказать, что грузины – не русские простецкие ребята. Наши угостят девушку, проводят и, если, извините, не светит, скажут до свиданья. А грузин, если за девушку заплатил, просто так не отпустит – ему благодарность нужна вполне определённая. Впрочем, – это дело ваше, потому я и не хотел договаривать.
– Ну, ты уж слишком… Видно же – вполне приличные люди… Короче, девки: кто пойдёт в кафе? – Лена решительно подняла руку.
– Давайте все и пойдём. Нас чем больше – тем ежели что… – подхватила Марина.
– Нет. Вы идите, а я останусь, – усмехнулась Тамара.
– Что так? – Усмешка тронула и губы Елены. На Вячеслава упорно не смотрела.
– Да так. Просто не хочется. Здесь лучше как-то. А там накурено, надышано… Да ещё и наблёвано может быть. Не хочу, одним словом. – Тамара опустилась на каменную скамью рядом с Вячем.
Вячеслав слушал и наблюдал за происходящим внешне вполне спокойно, но внутренне удивился. Не ожидал от Лены. Уж кто-кто, а Лена?.. Вот так сразу согласилась пойти в компанию с не знакомыми грузинами, будто только того и ждала?.. «А что же ты думал: она в тебя втрескалась и на других уже ноль внимания? – ехидная кольнула мысль. – А может быть и ждала? На юг кто за чем едет, а женщине успех нужен для самоутверждения, хотя бы. Ты, видать, не обнадёжил. Да и без денег, к тому же… Току от тебя на юге, как от пустого пылесоса… А Тамара?.. Это интересно».
Договорились: девушки, кроме Тамары, идут в кафе на какое-то время, а оставшаяся группа ждёт возле источника, сколько терпения хватит. Окончится – предупредит: уходим, мол. «А там – дело ваше», – прибавил Вяч мысленно. Поступок Елены задел его за живое неожиданностью и коварством, как ему казалось. Ревность?.. Пожалуй, но, кроме внешних впечатлений от её поведения, никаких оснований для этого чувства нет. А всё же…
Стало как-то скучновато.
– Кто тут у нас самый молодой и на ногу быстрый? Саша, кажется? – почти бодрым голосом нарушил молчание Вяч.
– Если я, то что с того? – Насторожился тот.
– С того, что идея небольшая имеется. Не распить ли бутылочку вина в честь окончания горной части похода? Может, скинемся по «рваному»?
Скинулись. На это средств хватило. Саша вернулся из кафе с бутылкой банального «Ркацетелли».
– Получше чего там не нашлось? Стоило для такого через перевалы топать? – не скрыл разочарования Вяч.
– Найти-то нашлось бы, только денег бы ещё найти на то, что там есть: «Целкаури». «Александрули», «Хванчикара» какая-то.
– А как там девушки наши? – полюбопытствовала Тамара.
– Веселятся девушки. Их там ровно пять на пять: пять девушек и столько же мужиков. Твоя уже чуть ли не на коленях у одного сидит, – поддразнил Сашка.
Слова скользнули по ушам Вячеслава, не проникнув. Он извлёк из кармана походных штанов типа «техасы» складную стопочку, сделал её объёмной, наполнил, протянул Тамаре. Таким же манером бутылку «ноль семьдесят пять» опустошили до дна. Окружающий мир несколько повеселел, поубавилась усталость. И это, видимо, обстоятельство подвигло «Полутора туристов» вернуться на базу.
– Вы тут давайте оставайтеся, ждитя-дожидайтеся, а мы уж пойдём потихонечку. А то я чего-то захромал. Ногу, кажется, где-то подвернул. Ты, Вяч, не дашь свою палку опереться заместо костыля? – Санька ткнул пальцем в правую ногу свою.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?