Текст книги "Путь к свету. Стихотворения и поэма"

Станислав Геннадьевич Комаров
Путь к свету

© Комаров, С.Г., 2023

© Издательство «Книга-Мемуар», 2023

Поэтический мир Станислава Комарова

Поэтический сборник «Путь к свету» российского учёного-филолога, автора монографии «Поэтика притчи в британской драме ХХ века»[1]1
  Комаров, С.Г. Поэтика притчи в британской драме ХХ века: проблема конфликта и композиции: Монография / Станислав Геннадьевич Комаров. – Ярославль: Ремдер, 2011. – 288 с.


[Закрыть] и множества статей по британской драматургии ХХ века, преподавателя русской словесности и зарубежной литературы Станислава Комарова – результат многолетних творческих поисков.

Книга включает поэму «Путь к Сергию» – о великом подвижнике земли Российской Преподобном Сергии Радонежском, а также несколько циклов стихотворений: «Путь к чудесному городу», «Путь к храму», «Путь к Андерсену» и «Путь к новой жизни». В небольшом заключительном разделе представлены переводы стихотворных текстов английских драматургов.

Поэма «Путь к Сергию» имеет сложную жанровокомпозиционную структуру. Во-первых, её следует отнести к произведениям лиро-эпического плана, поскольку лирическое начало в ней тесно переплетено с сюжетной основой, которая неразрывно связана с событиями жизни Преподобного Сергия Радонежского.

Во-вторых, произведение, в котором два основных персонажа – подвижник земли Русской и собственно лирический герой-собеседник, не может не содержать элементов житийных текстов, поскольку именно они послужили источниками конкретных фактов земной и небесной жизни святого.

В-третьих, текст поэмы содержит ряд авторских отступлений, которые раскрывают богатый духовный мир лирического героя. Именно авторские отступления позволили ввести обобщающий образ второго Сергия – Сергия житейского, бытового, который при благоприятных обстоятельствах может прийти к Сергию Радонежскому и открыть для себя новую жизнь.

Произведение создавалось автором в два этапа. Первый этап относится к летним месяцам 1998 года, когда были написаны семь глав и вступление. Второй этап разделяют с первым долгие годы: в августе 2022 года автор вернулся к своему давнему замыслу и дополнил текст несколькими главами, а также полностью переработал вступление и эпилог.

В результате поэма «Путь к Сергию» в марте 2023 года обрела полную завершённость и стала включать в себя тринадцать глав. Важной особенностью обновлённого и доработанного варианта стал факт, что с уходом святого из земной жизни событийный ряд не заканчивается. Этот ряд был дополнен случаями чудесной помощи Преподобного, к которому обращаются люди как прошлых веков, так и ХХI столетия. Кроме того, к образам двух Сергиев прибавился третий Сергий – это православный священник из Голландии, который обрёл истинную веру при посещении мощей святого подвижника в Троице-Сергиевой лавре.

Ранний цикл стихотворений «Путь к чудесному городу» вобрал в себя поэтические тексты, которые отличают, с одной стороны, предельная простота языка, стиля и композиционного решения, а, с другой, – отчётливо выраженная символико-аллегорическая или откровенно притчевая заданность.

Так, к примеру, стихотворение «Родник», создающее банальную жизненную ситуацию, – приход путника к источнику воды – доводит сюжетный фрагмент до глубокого притчевого обобщения. Родник у автора оказывается не пассивным объектом, а активным действующим лицом, адресующим страннику пламенную речь. В этой речи – и боль, и отчаяние, и тоска по иной, где-то находящейся прекрасной жизни. Конфликт, пронизывающий всё стихотворение «Родник», не может быть осмыслен на бытовом уровне. Странник, который, в отличие от «говорящего» героя не произносит ни одного слова, находится в состоянии острой внутренней борьбы: он сомневается, а стоит ли ему вообще испить воды из этого источника, чиста ли она на самом деле, не принесёт ли ему вреда.

Ключевой образ родника в этом произведении – многозначный символ. Во-первых, родник представляет собой личность, которая стремится жить по высоким духовно-нравственным принципам. Не каждому понятна такая установка, поэтому и возникает недоверие у того, кто сталкивается с такой личностью. Во-вторых, главный образ текста легко осмыслить как саму христианскую веру, с которой сталкивается человек и не может решиться на то, чтобы познакомиться с ней основательно, сомневается в нужности такового шага.

Притчевая направленность ряда стихотворных текстов часто предполагает переосмысление широко известных сюжетных схем. Именно такое переосмысление проявляется в стихотворении «Певец», в котором древнегреческий миф о музыканте Арионе трансформируется в философское размышление о зыбкой грани между спасителем и спасённым: сумеет ли спаситель, материализованный в образе дельфина, прожить без спасаемого, сможет ли реализовать себя как личность? В то же время спасённый познаёт свою подлинную суть только после помощи, оказанной под влиянием Высших сил. И, наконец, обе эти грани – спасённого и спасителя – легко могут сочетаться в пределах одной личности, в которой непросто распознать доминирующую черту.

Тему взаимоотношений спасённого и спасителя продолжает стихотворение «Золотая рыбка», в котором чувствуется библейская аллюзия – обращение к архетипу «милосердного самаритянина». Образ Емели из русской народной сказки сопряжён в этом произведении с чертами христианского персонажа из известной притчи. В результате такого сочетания трансформируется исходная фольклорная схема: герой не отлавливает рыбу с дальнейшим намерением приготовить из неё обед, а именно спасает её, отправляя в родную водную стихию. Он действует по логике притчевого героя, а не сказочного прототипа.

Самое неожиданное ждёт читателя впереди: тот, кого спасли, не желает расставаться со своим спасителем. Примечательно ещё и то, что Емеля не стал требовать от страдалицы награды, а немедленно скрылся. Именно это обстоятельство вызвало тоску чудо-рыбы, которой захотелось отплатить герою добром и надеяться на возможность долговременного общения в дальнейшем.

Кроме стихотворных текстов с открытой притчевой установкой цикл включает в себя послания («Дай Бог в потоке суеты…», «Третий звонок»), исповедь («Слышал в детстве сказку.», «Блокнот») и другие стихотворные формы.

Особого внимания заслуживает произведение «Дай Бог в потоке суеты…», в котором яркая эмоциональность звучания усиливается благодаря приёму анафоры, ставшему главным композиционным принципом текста.

Второй стихотворный цикл «Путь к храму» характеризуется более отчётливой христианской доминантой в решении нравственных вопросов. Самым пронзительным в этой группе текстов является произведение «Бедный пёс, больной и нищий…», которое построено на развёрнутом сравнении. Жизнь истрёпанного тяжёлым существованием животного сопоставляется с душой человека, лишённого духовного стержня. У этой души появляется светлый ангел, который пытается образумить страдающего. Призыв изменить жизнь, наделив её божественной полнотой, – такова идейная основа этого стихотворения.

Третий поэтический цикл посвящён духовно-нравственному осмыслению известных произведений датского писателя Г.Х. Андерсена и имеет соответствующее название – «Путь к Андерсену». В этот раздел вошли стихотворения разного композиционного характера.

Во-первых, это короткие сюжетные зарисовки наиболее ярких фрагментов сказочных историй ГХ. Андерсена. Например, содержание стихотворения «Дикие лебеди» фокусируется лишь вокруг одного событийного фрагмента одноимённой сказки – сна Элизы в лесу. Однако этот фрагмент пронизывает важная мысль: причина предстоящих житейских и нравственных побед героини не столько в её решительности и смелости, сколько в чистоте и невинности, которые позволяют божественной силе оказывать неустанное покровительство девочке.

Во-вторых, читатель познакомится с текстами, которые содержат оригинальную трактовку и нестандартный взгляд на хрестоматийные андерсеновские образы. Так в стихотворении «Снежная королева», которое касается собственно развязки всей исходной истории, звучит мысль о погибшей душе самой снежной владычицы. Автор подводит к мысли о том, что злоключениям Кая и Герды приходит конец, а зло, в котором пребывает сама отрицательная героиня, фактически невозможно искоренить. И эта трагедия пострашнее драмы двух главных персонажей.

В-третьих, цикл включает и тексты, которые по объёму тяготеют к небольшим поэмам. Эти произведения основательно освещают исходные сюжетные линии андерсеновских источников и содержат подробный комментарий описываемых событий. Такая авторская установка представлена в двух произведениях Комарова – «Иб и Христиночка» и «Соловей». Обе сказки освещают проблему истинных и ложных ценностей. Если у Андерсена мораль двух историй сокрыта в подтекстном плане, то в стихотворениях с одноимёнными названиями ведётся откровенный разговор с читателем о том, к чему ведёт увлечение призрачными ценностями.

В четвёртый цикл «Путь к новой жизни» вошли произведения, созданные в XXI веке. Эти тексты отличаются жанровым разнообразием. Здесь можно встретить и басню («Самовлюблённый медведь»), и лирические диалоги («Диалог двух сердец»), и послание («Всем тем, кто от меня когда-то отказался…»), и исповедь («Зачем мосты сжигаю вновь…»), и многое другое. Особенностью это цикла стал факт, что тема любви, которая в предыдущих разделах сокрыта глубоко в подтекстном плане, здесь прорывается в ряде стихотворений наружу и звучит пронзительно и глубоко.

Последний небольшой раздел содержит несколько переводов стихотворных текстов из пьес британских драматургов ХХ века. Эти поэтические фрагменты принадлежат перу Джона Бойнтона Пристли, Джона Ардена и Эдварда Бонда. Автору показались строки этих писателей довольно интересными, поэтому он и включил их в свой сборник.

Хочется надеяться, что искренность и глубина поэтических размышлений Станислава Комарова будут по достоинству оценены читателем и вызовут добрый отклик в душе, которая стремится к Свету.

Валерий Тришин, кандидат педагогических наук

Путь к Сергию. Поэма

Вступление

 
Он просто жаждал тихо Господу молиться
В могучих радонежских вековых лесах,
Где не всегда порой и пролетает птица,
Но где легко ты ощущаешь Божий страх.
 
 
Там, где предстало облюбованное место,
Отсутствовали все удобства и комфорт.
Земные блага для него не интересны:
Важнее для него духовный разговор.
 
 
Но в этом мире человеческая воля
Всегда играла подчинительную роль.
Безумен, кто с судьбой своей пытался спорить,
Он только приобрёл мучительную боль.
 
 
Со временем и для него всё изменилось:
Другие люди в его пустыньку пришли.
Тогда Божественная воля проявилась:
Творец соединил духовные пути.
 
 
Я тоже жить хотел, внимая зову сердца,
В согласье с чувствами и мыслить, и любить,
Однако от судьбы мне никуда не деться:
Наперекор судьбе ничто не изменить.
 
 
Мы знаем: каждый человек рождён для счастья,
Не знаем только, в чём же это счастье есть,
Поэтому и совершаем слишком часто
Ошибок горы: за всю жизнь не перечесть.
 
 
Но чтобы в жизни всё же реже ошибаться,
Иметь разумно подражательный пример.
Таким примером на Руси считались старцы —
Они познали жизни суть и неба твердь.
 
 
Однажды Божье Провиденье подсказало
На Сергия из Лавры взор мне обратить.
Хотя дорог прошёл тогда уже немало,
Но по Христу ещё не научился жить.
 
 
Двадцатый век давным-давно был на исходе,
Когда сподобился припасть к его мощам.
И удивился, что со мною происходит:
Мне кто-то рассказать велел всё это вам.
 
 
Он сам ко мне пришёл – мой Сергий Преподобный,
Как до него других два Сергия пришли.
Нам не понять, на что мы можем быть способны,
Пока не приведут нас к Господу пути.
 

Глава первая

 
Четырнадцатый век от Рождества Христова…
Который год идёт духовная война.
Забыли люди, что вначале было Слово,
Что Бог – Творец, а не безумный сатана.
 
 
Боярину Кириллу радость и веселье
Святое Провиденье в дар преподнесло:
Богобоязненной Марии в день весенний
Увидеть сына долгожданного пришлось.
 
 
И пригласили в дом своих родных и близких
Мария и Кирилл, чтоб радость разделить,
Чтоб вместе с ними поклониться Богу низко,
За милость дивную Его благодарить.
 
 
На день сороковой рождения младенца
Родители пошли крещенье совершить
И в церковь с чистотою праведного сердца
С благоговейным трепетом они вошли.
 
 
В день памяти Апостола Варфоломея
В крещении младенцу имя нарекли —
Стал называться сын теперь Варфоломеем:
Родители нарадоваться не могли.
 
 
«Сын радости» такое имя означало.
И для родителей превыше счастья нет,
Чем предоставить сына Божьему началу:
Исполнить данный Господу святой обет.
 
 
Дитя взрослело быстро волею Святою —
В свой срок Варфоломей оставил колыбель.
И телом он взрослел, и чистою душою,
И креп в младенце дух для предстоящих дел.
 
 
В семь лет Варфоломей стал грамоте учиться —
Писаний Божьих смысл возжаждал он постичь,
Но сколько ни сидел за книжною страницей,
Не мог желанья сокровенного достичь.
 
 
И горькую печаль мгновений безотрадных
Ты тоже испытал когда-то, добрый друг,
Зачем средь дней судьбы загадочно нарядных
Задумчивой тоски разлит полночный круг?
 
 
И почему порой благие устремленья —
Несбывшихся надежд трагический венец?
А как без неудач, в порыве вдохновенья
Не позабыть: на всё небесный наш Отец.
 
 
Себе не причисляй успехов очевидных:
Они всегда есть суть святая благодать.
Небесных сил покров нам, грешникам, не видно —
Не забывай всегда им должное воздать.
 
 
«Тебя молю, Господь, усердно воззываю:
Ты грамоту понять позволь мне, Всеблагий!
Без книжного листа Тебя я плохо знаю,
Науку одолеть мне, Отче, помоги».
 
 
Молил Варфоломей Святое Провиденье,
И искренность души узрела Божья Мать.
Отец ребёнку дал исполнить порученье —
Пропавших жеребят на поле поискать.
 
 
Когда-то повстречал пророка Самуила
Саул, искавший заблудившихся ослят:
Водой святой и животворною омыла
Младую душу старца речь и добрый взгляд.
 
 
И как Саул, Варфоломей отягощённый
Тяжёлой думой от тревожных неудач,
Узрел, как старец, сединами убелённый,
Молитву превращает в умиленный плач.
 
 
И скромный отрок черноризцу поклонился,
Беседу с Богом не желая прерывать.
А старец, ангелу подобный, помолился
И обернулся, чтобы ласково сказать:
 
 
– Поведай грусть свою мне, отрок благодатный,
Что в жизни юной омрачает светлый взор?
Так вопрошал Варфоломея глас приятный —
Господь благословил духовный разговор.
 
 
От слов Варфоломея старец умилился,
На голубое небо очи он возвёл,
Вздохнув ко Господу, стал пламенно молиться —
Пришла молитва на Божественный престол.
 
 
Как трогательно добрых душ соединенье!
Живительна молитва чистых двух сердец!
Духовный трепет и блаженное смиренье…
Помилуй грешных нас, небесный наш Отец!
 
 
И я молюсь: «Пошли, о Боже, вразумленье
Тебе, идущему дорогою иной».
Молюсь и жду – наступит светлое мгновенье,
И ты когда-нибудь помолишься со мной!
 
 
И завершая вдохновенную молитву,
Смиренномудрый старец произнёс: «Аминь».
Дай, Господи, в разгар святой духовной битвы
Поддержку мне и искушение отринь!
 
 
Он тут же вынул из-за пазухи ковчежец,
Святой просфоры из него частицу взял.
«Возьми сие, Варфоломей, и сразу снеждь же», —
Благословляя отрока светло сказал.
 
 
– Смотри: святого хлеба так мала частица,
Но сладостно само вкушение её.
Отныне ты поймёшь все книжные страницы,
И свет духовный сердце озарит твоё.
 
 
Как важен отроку в тяжёлые минуты
Смиренномудрого наставника совет!
Так для страдающей души на перепутье
Во благо человек, несущий веры свет.
 

Глава вторая

 
Свершилась с отроком благая перемена:
Какую бы теперь он книгу ни раскрыл,
Читал легко, зрил Божий смысл непременно,
В учении товарищей опередил.
 
 
Отрадно детское увидеть благочестье
И очищающую искренность молитв!
Как Божий дар в богобоязненном семействе,
Цветов духовной жизни слышится мотив.
 
 
И беспредельность красоты церковной службы
Всем сердцем полюбил младой Варфоломей.
Духовной мудрости он следовал послушно,
Поступки и дела соизмеряя с ней.
 
 
Он рано ощутил губительную силу
Владычествующих в людском миру страстей:
На юном опыте он убедился зримо,
Как нелегко спастись от дьявольских сетей.
 
 
Попавшему под власть лихих страстей влеченья,
Кто дал себя греховной склонности связать,
Безмерно трудно получить освобожденье —
Лишь только чудо и святая благодать!
 
 
Постигнув эти богомудрые уроки,
Варфоломей себя стремится оградить
Духовною работой чистой и глубокой —
Воздействия страстей спешит не допустить.
 
 
Стараясь следовать такому устремленью,
Бежит он пустословия и детских игр
И вскоре принимает твёрдое решенье —
Жить так, как в строгий пост, отвергнуть грешный пир.
 
 
Души Варфоломея чудно устроенье:
Стремление в молитве с Богом пребывать
Всегда влекло его искать уединенья,
Где мог бы Господу он чувства изливать.
 
 
Любил особенно он по ночам молиться,
В усердии порой лишал себя и сна:
В душе, что пламенно к Всевышнему стремится,
Царит любовь и беспредельная весна.
 
 
Молитва отрока дышала простотою:
«Да будет воля, Господи, твоя на мне!
Дай с детства возлюбить Тебя мне всей душою
И поработати единому Тебе».
 
 
А отрок юношей прекрасным становился
И в благочестье неизменно возрастал:
И трепетный порыв в душе его родился —
На иноческий путь вступить он возжелал.
 
 
Страдала Русь тогда под чужеземным игом,
И множество невзгод преодолел Кирилл.
Вогнали в нищету захватчиков вериги —
С семьёй на Радонеж дорогу он открыл.
 
 
Женились оба брата – вдаль летело время.
Один Варфоломей свой подвиг продолжал.
Он размышлял, как суетно земное бремя,
Как тленно всё, что человек за жизнь стяжал.
 
 
Хотя весь мир для человеческого блага
Создал однажды Сам Всевидящий Творец,
Греховных помыслов губительная влага
Уничтожает то, что создал Бог-Отец.
 
 
И для идущих кротко к своему спасенью
В миру соблазнов демонических не счесть.
И у родителей просить благословенья
Стать иноком – ведь только в этом выход есть —
 
 
Варфоломей решил смиренною душою:
«Благослови, отец, на иноческий путь!»
– Желанье мне твоё отрадно, я не скрою,
Но с нами ты ещё, пожалуйста, побудь.
 
 
Родители твои и немощны, и стары,
И твой сыновний долг – заботиться о нас.
И милостив Господь: Он отнимать не станет
Твоей стези. Он помогал тебе не раз.
 
 
Нам послужи, Варфоломей, ещё немного.
Наступит срок – Господь к себе нас призовёт.
Тогда и вступишь на заветную дорогу —
Смирение ко благу для тебя пойдёт.
 
 
И кроткий юноша отцу повиновался,
Святым родителям стремился угодить:
По Божьим заповедям поступать старался —
Опорой для родителей служить.
 
 
Дух иночества незаметно сообщился
От сына мудрого родителям его:
Порыв Кирилла и Марии устремился
Прийти в пристанище спасенья своего.
 
 
Таков был в древности в Святой Руси обычай:
И образ ангельский на склоне дней принять,
Проститься с жизнью столь обыденно привычной
И в покаянии себя приготовлять.
 
 
Лежал их путь в Покровский монастырь в Хотькове.
Два отделения тот монастырь включал:
И при Господнем заступленье и покрове
И старцев он, и стариц в вере укреплял.
 
 
Остаток дней Кирилл с Марией проводили
С молитвой и постом в Святом монастыре.
Со старшим сыном их пути соединились:
Недолго радовался он своей жене.
 
 
Стефан с супругой Анной здесь же попрощался —
Приютом для неё Хотьков стал монастырь.
И к миру старший брат уже не возвращался:
Для грешных нас пути Господни непросты.
 

Глава третья

 
Варфоломей своих родителей кончину
Воспринял как Святого Провиденья знак,
И не осталось в мире больше той причины,
Что помешала б сделать к жизни новой шаг.
 
 
Последний долг любви сыновней отдавая,
Провёл в святой обители он сорок дней,
Заботы милосердия соединяя
С молитвой об упокоении своей.
 
 
Кормил он каждый день и страждущих, и нищих,
Остатки от имущества им раздавал…
И видел, что душа уединенья ищет —
Никто б его в миру теперь не удержал.
 
 
В Хотьков из Радонежа юноша вернулся,
Чтоб в брате своего наставника найти —
Дух иночества и в Стефане встрепенулся
На новом многотрудном жизненном пути.
 
 
И побеждённый неотступными мольбами,
Желанью брата уступает старший брат:
Глухими, труднопроходимыми лесами
К пустынножительству их путь святой объят.
 
 
Варфоломей, куда душа твоя стремится?
Куда же с братом ты прокладываешь путь?
Куда Господь ведёт: сюда, на маковицу!
Здесь благостна земли благоуханной суть.
 
 
И лес густой стеною покаянной скроет
Тебя от дел мирских и тщетной суеты:
Здесь Дух Святой с тобой о вечности глаголет,
И станут явью благодатные мечты.
 
 
И я искал свой путь к заветной Маковице:
И ошибался, и прельщался, и страдал…
Но чистой веры свет сломал чертог темницы:
Я понял, что не жил, пока Христа не знал.
 
 
И православный свет живой водой струится,
Питая и храня души моей родник,
Но жизнь открыла вдруг мне новую страницу:
Что вижу я – и ты к источнику приник!
 
 
Я знал, что где-то есть твой образ благодатный,
Что трудною тропой ты к Истине идёшь,
И мысли мне твои отрадны и понятны:
Духовные черты мгновенно узнаёшь!
 
 
Но всё же мой глагол тревожен и печален,
И зримые дела отрады не дают…
Приблизиться ты смог к огню духовной тайны,
А мысль моя твердит: что скажет Божий суд?
 
 
Прости меня, мой друг, за то, что нарушаю
Твой сладостный покой и жизненный уют.
Быть может, о тебе я ничего не знаю,
А всё-таки стихи, мне кажется, не лгут…
 
 
Любуясь красотой чудесной Маковицы,
Варфоломей представил неподдельный рай.
Восторг отшельника, как в поднебесье птица,
Всю душу охватил: благословенный край!
 
 
И братья пламенно ко Господу воззвали:
«Благослови на труд, Владыка Всеблагий».
И в руки Божии себя они предали:
«От злобных сил лукавого убереги».
 
 
Рубили дикий лес старательно и брёвна
Носили на приученных к труду плечах:
При подвиге таком работа, безусловно, —
Важнейшее условие в благих делах.
 
 
Редела чаща леса, открывая место,
Где Лавра Сергия когда-то процветёт.
Отшельники устроили шалаш древесный,
Церквицу малую, куда Господь войдёт.
 
 
– Скажи мне, старший брат, ты, как отец родимый, —
– Стефана вопрошал младой Варфоломей. —
Нам церковь освятить сейчас необходимо:
Где праздник наш престольный до грядущих дней?
 
 
– Всевышний о тебе дал чудное знаменье, —
– Так брату младшему ответствовал Стефан. —
– Во чреве матери до твоего рожденья
– Тобой был трижды возглас сокровенный дан.
 
 
Такое проглашение знаменовало:
Живоначальной Троицы ты ученик.
Тогда нам Божье изволенье подсказало —
Во имя Господа здесь храм Святой возник.
 
 
Пусть будет Троице Святой Живоначальной
И наша церковь, милый брат, посвящена.
Ведь ради блага всей Руси многострадальной
Господним промыслом она сотворена.
 
 
Возрадовался сим словам младой подвижник.
Вот кротости и послушания пример!
Через два года будет юноша пострижен,
И совершится то, чего он так хотел.
 
 
Не сможет одолеть Стефан скорбей пустынных,
Оставив брата одного, в Москву уйдёт
И там в святой обители и благочинной
Приют душе страдающей найдёт.
 
 
А брат Варфоломей получит имя Сергий —
В честь мученика Сергия дано оно.
С тех пор ничто его в унынье не повергнет:
Исполнится, что Провиденьем суждено.
 
 
О Сергий, Сергий! На краю тысячелетья
Так много Сергиев, не знающих тебя!
Тот, добрый отче, кто тебя однажды встретит,
Сумеет ли прожить без Бога, не любя?