Текст книги "Путь к свету. Стихотворения и поэма"

Глава четвёртая

 
Пустынник Богомудрый Преподобный Сергий
Законы жизни иноческой соблюдал.
Духовный мир святых наставников не меркнет —
Благим теплом его он душу озарял.
 
 
Давай прочтём с тобой благие наставленья,
Открыв Святителя Василия урок.
Пусть не лежит наш путь в страну уединенья,
Но скоро вступим мы на вечности порог.
 
 
Люби всегда читать и слушать слово Божье:
И жития, и поучения святых.
Примеры доброй жизни, Господу угодной,
Ты с трепетом и радостью откроешь в них.
 
 
И мыслью непрестанно следуй за собою:
Что сделал и сказал – смотри на склоне дня.
Нарушил заповедь – молитвою святою
Ты каешься: «Прости, о Господи, меня!»
 
 
И каждодневно вспоминать стремись о вечном,
О бесполезности заманчивых вещей:
Опасно для души и день прожить беспечно —
А ей отведено и так немного дней.
 
 
Люби молитву – это с Господом общенье.
Люби и пост – преграду непотребных дел.
Не забывай: твоё земное поведенье
Создатель зрит – что думал ты, чего хотел.
 
 
Свои слова, желанья, мысли и порывы
Сверяй с Евангелием Светлого Христа.
Приемли скорби путь легко и терпеливо:
Когда Господь с тобой – тогда душа чиста.
 
 
Смирившись с неизбежностью духовной брани,
Бей супостатов светлым именем Христа.
И знай: на берегу духовных начинаний
Твоя дорога, путник, будет непроста.
 
 
Однажды тёмной ночью Преподобный Сергий
Петь утреню в уединённый храм пришёл.
Как вдруг лукавый стену перед ним низвергнул —
С бесовской свитою к подвижнику вошёл.
 
 
Явились демоны в обличии литовцев:
Таких врагов тогда боялись на Руси.
Сейчас, любезный друг, скорее приготовься —
Святой молитвы чудный стих произнеси.
 
 
От адской злобы страшно скрежеща зубами,
Отверзли бесы богохульные уста:
«Ты непростительно виновен перед нами —
Зачем вселился ты в пустынные места?
 
 
Беги скорее прочь, пустынник неразумный,
Иначе мы тебя на части разорвём».
Таков во гневе враг, несчастный и безумный,
Он мучается сам в бессилии своём.
 
 
Но разве мы с тобой угрозы убоимся,
Опасность мнимую не сможем одолеть?
К духовной пристани несуетно стремимся,
А позади – дорога в вечный ад и смерть.
 
 
Нимало не смутился Преподобный Сергий —
Молитвой пламенной он к Господу воззвал,
И вдруг закончились бесовские набеги:
Господь ему благую мудрость показал.
 
 
Подвижника так искушали многократно.
Порой в обличии чудовищ и зверей
Входили демоны: им было неприятно,
Что не у них ключи от вечности дверей.
 
 
И звери настоящие не так опасны
Для выстоявшей в искушениях души:
Молитвы не бывают к Господу напрасны,
Хранят подвижника они в лесной глуши.
 
 
Большой медведь пришёл раз к хижине убогой,
И Сергий видел: голод одолел его.
Над зверем сжалился святой угодник Бога
И хлеба дал ему у дома своего.
 
 
Зверь полюбил пустынника странноприимство:
Он часто трапезы у кельи ожидал.
Привык подвижник хлебом с ним всегда делиться,
Порой последнее медведю отдавал.
 
 
Чего не может сделать в жизни добродетель?
И в чём причина злой свирепости зверей?
Жестоки слишком ваши нравы, Божьи дети,
Вы кротость изгоняли из души своей.
 
 
Одушевлённые все божии созданья
Могли в Адаме образ Божий созерцать.
Как, видя образа сего благоуханье,
Главы пред первым человеком не склонять?
 
 
Ведь первый человек повиновался Богу,
Был повелителем зверей тот человек.
Как только он вступил на грешную дорогу,
В нём светлый образ Божий сразу же померк.
 
 
Не узнают теперь его все Божьи твари
И потому не повинуются ему.
Как только люди образ Божий потеряли,
Страшатся тех зверей и видят всюду тьму.
 
 
А Божии подвижники своим смиреньем
Восстановили образ ангельский в себе,
И образа чудесного благоговенье —
Причина послушания лесных зверей.
 
 
Что ты, мой добрый друг, так тяжело вздыхаешь?
Путь Сергия сегодня – непосильный труд?
Но ты же разумом своим совсем не знаешь,
Куда тебя пути Господни приведут!
 

Глава пятая

 
Прошло три года, как здесь Сергий поселился —
В дремучих радонежских вековых лесах.
Не смог цветок благоухающий укрыться
От тех людей, в чьём сердце виден Божий страх.
 
 
О молодом пустыннике заговорили
И в Радонеже, и в окрестных деревнях.
Пронизаны восторгом те рассказы были —
В них сообщалось о духовных чудесах.
 
 
И стали люди к Преподобному стремиться:
Совет у Сергия духовный получить.
И появились те, кто жаждал поселиться
Вблизи и жизнь свою для Господа открыть.
 
 
Пустыннолюбному непросто расставаться
С привычностью уединенья своего.
Но так должно по воле Божьей совершаться:
Здесь Божий замысел – и больше ничего.
 
 
– А сможете терпеть такую скудость места?
– Здесь голод, жажду вам придётся испытать.
– Но мы молиться с вами, отче, будем вместе,
– Молитвой общей искушенья прогонять.
 
 
Таким словам был рад святой пустынножитель —
Пришедших странников решился он принять:
– Послужит пусть ко благу вам сия обитель.
– Законы Божии мы будем исполнять.
 
 
Где Сергий жил, построили двенадцать келий,
Их окружил высокий деревянный тын.
Вокруг обители – большие сосны, ели…
С тех пор живёт святой подвижник не один.
 
 
И в сей обители сподвижников двенадцать —
Как по числу святых Апостолов Христа.
Число такое долго будет сохраняться —
Двенадцать лет святой молитвы и поста.
 
 
Двенадцать лет всё без игумена обитель.
Смиренномудрой кротостью полна душа:
Не мог игуменства принять пустынножитель —
Он жил, как раб, пустынной братии служа.
 
 
А братия с благоговеньем и любовью
Смиренномудрому старались подражать.
И если человек здесь появлялся новый,
Кто старшим был из всех – с трудом он мог понять.
 
 
Для гордых музыкантов суетного века
Душеполезной мудрости святой урок!
Безумные мечты лихого человека
Развеет по ветру – да только всё не впрок.
 
 
Мой друг, а не пора ль тебе остановиться?
Да, я пишу и Сергием святым живу,
И к добродетели душа моя стремится,
Но на пути благом тебя не нахожу!
 
 
Путь к Сергию, пойми же, – не одна страница
И не один в моей судьбе лишь эпизод.
Путь к Сергию… у каждого он совершится,
Кто к светлой вере с Божьей помощью придёт.
 
 
…В Москве прошла Божественная литургия:
Священства благодатью Сергий облечён,
И с трепетом на следующий день впервые
Сам совершил Святую литургию он.
 
 
И в келью пригласил святитель Афанасий —
Наставить в правилах апостольских его:
«По Божьей милости ты, чадо мудрый, спаси
С тобой живущих и сверши закон Христов».
 
 
Так поученье заключил своё святитель
И новопосвящённого он отпустил.
Игумен Сергий с миром тронулся в обитель —
С ним власть духовная, покров небесных сил.
 
 
Вошёл в обитель новый дорогой начальник.
С любовью братия склонились до земли.
Вот Сергий, стороны российской он печальник.
Скрыть радости духовной братья не смогли.
 
 
Перед иконой Троицы Живоначальной
Игумен Сергий Преподобный ниц упал:
В молитве пламенной и благостно-печальной
Святых угодников на помощь призывал.
 
 
Молитва кончена, и братьям поученье
Наставник пустыни спешил преподнести.
Внимали речи сей подвижники в смиренье —
Стремились ничего из слов не упустить.
 
 
Учитель благодатный Богомудрый Сергий
Многоглагольных наставлений не давал
И смысл Священного Писания он сердцем
В своих трудах Богоугодных постигал.
 
 
«Без страха Божьего и чистоты душевной
Немыслимо нам, братия, и дня прожить.
В посте, смирении, любви нелицемерной
Мы каждодневно будем Господу служить.
 
 
Чуждайтесь славы горделивой и признанья,
А мысли – о втором пришествии Христа;
Стремитесь позабыть все бренные желанья…»
Уроки Сергия – святая простота!
 
 
Подвижник Богомудрый пред духовным взором
Пример светильников монашества имел
И с братьями в душеполезных разговорах
Он вспоминал о благодати прежних дел.
 
 
А я с тобой страницы жития читаю
И Сергия Святого вспоминаю путь.
Зачем духовную историю листаю?
Затем, чтоб понял ты меня когда-нибудь.
 

Глава шестая

 
Неслась молва об удивительных знаменьях:
Таилась в них божественная благодать.
Молитвенник пустынный – Преподобный Сергий
Не смог благочестивых подвигов скрывать.
 
 
Однажды жил вблизи обители чудесной
Один достойный и благоговейный муж.
И в Преподобного он так же верил честно,
Как в Божий Промысел и как в спасенье душ.
 
 
И у него единственный был сын-малютка,
Который в одночасье сильно заболел.
Загоревал отец, и стало ему жутко:
Помочь ребёнку непременно захотел.
 
 
Схватил отец скорбящий на руки младенца
И к Сергию блаженному его понёс.
Так чувствовал простой мужчина своим сердцем:
Поможет Бог, лишь только б вовремя донёс!
 
 
Вот келья Преподобного и сам игумен.
Отец малютки сразу пал к его ногам
«Молю тебя, блаженный отче, помоги мне:
За жизнь родного сына всё тебе отдам!»
 
 
И Сергий приготовился свершить молитву,
Но от припадка мальчик испускает дух.
И разрыдался огорчённый тут родитель,
И Преподобного стал укорять он вслух:
 
 
«Спешил сюда, чтобы найти здесь утешенье,
Но ты лишь только увеличил мою скорбь!
Напрасно шёл сюда за призрачным спасеньем:
И лучше б дома мальчика убила хворь!
 
 
Тогда бы всё-таки не оскудел я верой,
Что ранее сознательно к тебе питал…»
Конечно, горе укорявшего безмерно,
А Божеских законов он не понимал…
 
 
Оставил в келии подвижника младенца
И гроб пошёл ему приготовлять отец.
И сжалилось у Сергия святое сердце:
«Помилуй отрока невинного, Творец!»
 
 
Молился Преподобный, преклонив колени,
Господь услышал: вскоре ожило дитя!
Свершилось чудо: благодатное волненье
Коснулось Сергия, листвою шелестя.
 
 
Отец суровый возвратился к келье быстро,
Всё нужное для погребения неся,
Но Преподобный вдруг с улыбкою лучистой:
«У сына твоего не кончилась стезя!
 
 
Напрасно ты, сердечный, возмутился духом:
На самом деле, отрок твой не умирал!»
Потом продолжил Сергий Радонежский глухо:
«Сыночек твой всего лишь в обморок упал».
 
 
Отец счастливый, увидав живого сына,
Не смог поверить утешительным словам:
«Ты спас ребёнка от трагической судьбины,
Тебя все знают по молитвенным делам».
 
 
Но помрачнел внезапно Сергий Преподобный:
«И никогда не смей об этом говорить,
Всё, что случилось, было Господу угодно,
Для сына научись молчание хранить,
 
 
Иначе отрока лишишься безвозвратно».
Счастливец понял сей решительный наказ,
Малютку взял и поспешил домой обратно:
В душе благодарил подвижника не раз.
 
 
А вот как исцелил богатого вельможу
Блаженный Сергий. В исступлении ума
Был человек тот, и, казалось, невозможно
Его осилить: за него вступилась тьма.
 
 
Злой дух овладевал несчастным безраздельно:
Сто человек его не смогут удержать!
Бежал людей, по пустырям бродил бесцельно —
Его железными цепями усмирять!
 
 
Родные знали про благого чудотворца —
Решили к Сергию страдальца отвезти.
Закованного в металлические кольца
Его с трудом тащили, думая спасти.
 
 
Уже пред ними благодатная обитель —
Вельможа вдруг оковы с силою рванул,
И закричал он страшным голосом: «Пустите!»
Разбил все цепи и обратно повернул.
 
 
И о случившемся сказали чудотворцу:
Он в церкви братию немедленно собрал.
Молитвы звуки полетели из оконца:
И бесноватый постепенно утихал.
 
 
И в монастырь смогли ввести его родные,
Выходит вскоре Сергий к ним с крестом в руке
И осеняет бесноватого святыней…
Большая лужа там была невдалеке…
 
 
Внезапно осенённый закричал истошно:
«Горю-сгораю я от адского огня!»
Так стало ему всё невыносимо, тошно —
Он в лужу бросился, не помня сам себя!
 
 
Вельможа с той минуты стал здоров душою:
Рассудок возвратился полностью к нему
И захотелось исцелённому покою —
Побыть в обители немного одному.
 
 
Вельможа долго славил Божие спасенье,
А после с миром возвратился в дом родной:
Какое трепетному сердцу утешенье,
Когда ты знаешь, что есть авва дорогой!
 

Глава седьмая

 
Стал светочем во мраке Сергий Преподобный,
И всякий приходил порой издалека
В надежде хоть узреть, каков он – старец добрый:
То воля Господа и Провидения рука.
 
 
И как-то к Сергию простого земледельца
Судьба направила Божественной рукой.
– Как мне найти игумена, – спросил пришелец.
Ему ответили, где авва дорогой.
 
 
Просили подождать немного у калитки,
А посетитель нетерпенье проявил:
Пришёл издалека, и стала ему пыткой
Минута лишняя, и не хватает сил.
 
 
Он посмотрел через отверстие в заборе —
И что же простодушный человек узрел?
Смиренный старец трудится, не зная горя:
Что Сергий перед ним – поверить не хотел.
 
 
Какой же ум мирской тому не удивится,
Что Сергий благостный имеет скромный вид,
Что к должным почестям ничуть он не стремится
И от трудов физических он не бежит?
 
 
Раб Божий не страдает жаждой властолюбцев,
Молитвой борется с засилием страстей.
А для чего живут тщеславные безумцы?
На что расходуют остаток бренных дней?
 
 
Всё суетно в миру, что Богу не угодно.
И даже честный труд – что бесполезный плод.
Пройдут все для тебя назначенные годы,
И с чем душа твоя на Божий суд пойдёт?
 
 
А старец вышел из калитки огородной.
– Вот он, к кому ты, честный человек, пришёл, —
Сказали снова человеку из народа,
Но тот обиделся и взгляд свой в сторону отвёл.
 
 
– Пришёл издалека увидеть я пророка,
– А вы насмешками встречаете меня.
Не для того проделал путь такой далёкий,
Чтоб старичка убогого за Сергия принять.
 
 
Так рассуждал простец в унынье и печали.
Прости же, Господи, неведенье его:
Он видит белый свет телесными очами
И не умеет различать, где зло, а где добро.
 
 
И оскорблённые игумену сказали:
– Тебя всем сердцем любим, отче наш родной,
– И из обители мы гостя не прогнали,
Хотя и стоило прогнать – невежа он большой.
 
 
А Божий человек, взирая с удивленьем,
Ответил инокам, смирение храня:
– Но этот путник простодушным поведеньем
– Не причинил мне зла, не оскорбил ничем меня.
 
 
Да если б согрешил он чем-нибудь нежданно,
То духом кротости должны мы исправлять
Людей таких и всюду помнить непрестанно:
Наш долг – слова Апостола Христова исполнять.
 
 
И, не дождавшись от пришедшего поклона,
Угодник Божий поклонился до земли:
Так встретил простеца игумен благосклонно,
А люди светские так поступить бы не смогли…
 
 
Поцеловал его, благословил с любовью,
Благодарил пришедшего за прямоту.
Так себялюбец рад людскому славословью,
Как Преподобный Сергий ценит сердца простоту.
 
 
И посадил его за трапезу игумен —
Гостеприимно гостя стал он угощать.
Дал Богоносный страннику совет разумный:
Смиренно Божьей милости он должен подождать.
 
 
И вот в разгар богоугодного общенья
В обитель прибывает радонежский князь.
Как многочисленно у князя окруженье!
Таких людей простолюдин не видел отродясь.
 
 
Игумен встал, встречая дорогого гостя,
Князь со смиреньем поклонился до земли:
Но поселянину узнать совсем не просто —
Где старец тот, к которому вошедшие пришли.
 
 
Бояре и рабы пришельца оттолкнули,
Для князя славного освобождая путь.
– Святого Сергия когда-нибудь найду ли? —
– Простец задумался. – И где же сам игумен тут?
 
 
– Что это за чернец, сидящий рядом с князем? —
– Вновь странник одного из иноков спросил.
– Ты Преподобного отца не знаешь разве?
– А он тебя за трапезу с собою посадил.
 
 
И пригорюнился пришелец простодушный,
Себя в большом невежестве стал укорять:
«У чудотворца мне просить прощенья нужно,
Как глупый я невежа его мог не узнать?»
 
 
Как только князь покинул славную обитель,
Гость тотчас же припал к игумена ногам:
– Невежество моё вы, отче, мне простите!
Смиренномудрый Сергий гостя обратил к словам:
 
 
– О чадо, не скорби! Решил ты справедливо,
– Когда сказал слова об облике моём.
Те ошибаются, кто думает, что лживый
Наряд есть суть идущего Божественным путём.
 
 
Так назидательно утешил Сергий гостя
И на прощание его благословил.
Ничто мирской душе так пользы не приносит,
Как мысль духовная, что чудотворец подарил.
 

Глава восьмая

 
А в электричке ранней холодно и пусто.
Я снова еду в чудный Сергиев Посад.
Шепчу молитву Иоанна Златоуста,
И вёрсты за окошком быстро пролетят.
 
 
И не лиши мя благ, о Господи, небесных.
Избави, Господи, меня от вечных мук.
Коль согрешил в делах и помыслах бесчестных,
Прости мя, Господи, за дело грешных рук.
 
 
Избави, Господи, бесовского забвенья,
Окамененного нечувствия лиши.
Избави, Господи, меня от искушенья,
Не дай мне, Боже, малодушьем согрешить.
 
 
О Господи, моё измученное сердце
Ты покаянным светом правды просвети.
На опыт добрых дел позволь мне опереться,
Не дай запутаться в лукавой мне сети.
 
 
По немощи своей я, Боже, согрешаю,
Спаситель щедрый мой, помилуй всё ж меня.
О Господи, без благодати я страдаю,
Спаси, Создатель мой, от адского огня.
 
 
Покрый мя, Господи, от помыслов бесовских,
И память смертную, и умиленье даждь.
Спаси мя, Господи, от прегрешений плотских,
Уничтожающих сад благодатный наш.
 
 
Всецело воле предаюсь Твоей Господней:
Да совершится воля и в грешной сей душе.
Взываю, Господи, к тебе, твой раб, сегодня,
И вижу, что стою на новом рубеже.
 
 
…Как тяжела судьба Руси многострадальной!
Враги всегда её стремились погубить:
Страну, избравшую путь веры православной,
Бесовский мир завистников не мог забыть.
 
 
Храни вас Бог, Руси подвижники святые!
Духовным подвигом вся жизнь озарена.
В суровый час спешат к вам витязи младые —
Стране поддержка православная нужна.
 
 
Который год страдал под гнётом нечестивых
Народ, уверовавший в истину Христа,
Когда Мамай, служитель бесов горделивых,
Направил на страну татарские войска.
 
 
Великий князь Димитрий, верно соблюдая,
Навеки данный Господом святой закон,
Хотел умилостивить грозного Мамая —
Покорность и дары явил пред ханом он.
 
 
Но злая сила, гордым ханом управляя,
Не сгинула, не отступила сразу прочь —
И быть войне: лихие полчища Мамая
Сулят стране Российской варварскую ночь.
 
 
Князь Дмитрий со своей отборною дружиной
К Живоначальной Троице направил путь:
В годину искушений, в тяжкую кручину,
Мой друг, благое слово старца не забудь!
 
 
Печальник богоносный, Преподобный Сергий!
От нечестивых сил меня убереги!
Пусть свет божественный в России не померкнет —
Разбить врага святой молитвой помоги!
 
 
…Вот перед путниками Троицы обитель:
Князь Дмитрий со своей дружиною вошёл.
А перед ним – святой монашества ревнитель,
К которому путь праведный его привёл.
 
 
Великий князь смиренно Богу поклонился.
Игумену святому после он сказал:
«Ты знаешь, горе сокрушает православных.
Мамай на Русь направил полчище татар.
 
 
Безбожники грозят спалить святые церкви
И уничтожить православный наш народ.
Таких врагов непросто будет нам повергнуть:
Прошу же помолись за благостный исход».
 
 
И Сергий Преподобный успокоил князя,
Потом отслушать литургию попросил,
А после Божьей литургии старец сразу
К столу Димитрия Донского пригласил.
 
 
Затем распорядился богоносный старец —
Скорей водицы освящённой принели.
Дружинники и с ними князь поспешно встали,
Чтоб окропить святой водою их смогли.
 
 
И преклонившегося князя осеняя
Торжественно богоспасительным крестом,
Промолвил тихо: «Победишь врага Мамая,
Но многих ждёт венец победы с вечным сном».
 
 
В обители чудесной Троицы в то время
Трудился инок Александр Пересвет.
И уважал душой Ослябя он Андрея,
С которым разделял монашеский обет.
 
 
Один из них боярином был раньше брянским,
Другой – потомственный любецкий дворянин.
Они с усердием исконно христианским
Врагов уничтожали в дни лихих годин.
 
 
Их, опытных богатырей в военном деле,
Просил себе в свои полки великий князь.
И Преподобный Сергий даже не помедлил —
И тут же произнёс двум инокам наказ:
 
 
«Готовьтесь, дети вы мои, на подвиг ратный,
Приказываю вам я схимы возложить.
Они должны взамен щитов и шлемов бранных
Оружием нетленным надёжно послужить».
 

Глава девятая

 
Мгновенно иноки почувствовали радость.
В борьбе за Русь отрадно доблесть проявить!
И богоносному игумену осталось
Святой водой ещё раз дружину окропить.
 
 
А напоследок молвил князю тихо Сергий:
«Господь тебе поможет супостатов одолеть!
Твоя святая рать врагов легко повергнет —
Безбожников настигнет заслуженная смерть».
 
 
И отпустил гостей игумен благодатный,
Перед дорогой воинство он вновь благословил.
Когда вернулся князь в Москву домой обратно,
Митрополита Киприана он посетил.
 
 
С участием сердечным выслушал святитель
Всё то, что князь великий о поездке рассказал.
И пожелал, чтобы грядущий победитель
О прозорливом слове старца лишь молчал.
 
 
Великий князь не выдал сокровенной тайны,
Пророчество игумена в душе он сохранил.
Победа над Мамаем не была случайной:
Она есть результат борьбы духовных сил.
 
 
Во время судьбоносной битвы Куликовской
Игумен Сергий братию в обители собрал
И возносил молитвы искренне и просто:
На Божий Промысел усердно уповал.
 
 
Стоял он телом на святой молитве в храме,
А дух его на поле Куликовом пребывал.
Из уст Блаженного монахи узнавали
Про тех, кто доблестно на поле воевал.
 
 
Про тех, кто в битве лютой и ожесточённой
Кончину благодатную геройски принимал.
И повелел он всем подвижникам сплочённо
Заупокойные молитвы прочитать.
 
 
Молились братия усиленно и рьяно,
Молились, чтобы души славных воинов спасти,
А Сергий вскоре возвестил для всех нежданно:
«Враги повержены, Русь на благом пути».
 
 
Великий Дмитрий-князь, приняв свою победу,
В обители Священной перед Сергием предстал
И старцу о случившемся в бою поведал,
О доблестных героях правду рассказал.
 
 
Князь наделил обитель щедрыми дарами
И милостыни много народу он раздал:
И невозможно было оценить словами,
Какую Божью радость в сердце он стяжал.
 
 
Впоследствии величественный князь построил
Обет не нарушая, Стромынский монастырь.
И поле брани вниманьем он удостоил:
Оно не перешло в заброшенный пустырь.
 
 
Обитель чудная на месте том возникла,
В честь Божией Матери Святого Рождества.
И сразу благодать вселенская проникла
В дремучие, непроходимые места.
 
 
А Сергий Радонежский много лет трудился:
Он помогал бороться и с княжеской враждой,
Стремился, чтобы князь Московский укрепился,
Чтоб против недругов народ вставал стеной.
 
 
В духовной жизни старцы строго различают
Те две ступени, два состояния души,
Когда путь иноческий люди совершают,
Когда молитвой борются в лесной глуши.
 
 
Одной ступенью опытные называют
Испытанный в страданьях деятельный крест.
Другой ступенью благодатные считают
Крест созерцательный – отраду райских мест.
 
 
Путь первый – неизбежный страстный, многоскорбный,
Его проходит в мире каждый человек,
Вторым путём идти лишь те из нас достойны,
Кто от страстей сумел избавиться навек.
 
 
Предстал не сразу Сергий старцем благодатным:
Прошёл путём он многочисленных скорбей,
Борьба духовная для мира непонятна —
И мало будет покорителей страстей.
 
 
Но вот настала долгожданная победа:
Огонь грехов земных таинственно угас.
И в сердце кроме очистительного света
Уж не осталось ничего на этот раз.
 
 
Достиг такого состояния подвижник,
И сразу получил он Божии дары:
Мог безошибочно грядущее предвидеть,
Стал чудотворцем, созерцал легко миры.
 
 
Однажды как-то с братом Преподобный Сергий
Божественную литургию совершал.
А третьим, посвящённым, в благодатной церкви
Был Феодор-племянник: дяде помогал.
 
 
А в это время в храме пребывал Исаакий,
Обет молчания в то время он хранил.
Вдруг в алтаре увидел свет он чудный, яркий,
Что от четвёртого, конечно, исходил.
 
 
Но кто четвёртый?! Там служат только трое!
А Сергий совершал с Евангелием вход.
Четвёртый с ним – лицо сияло неземное,
Исаакий тут же разомкнул уста и вот…
 
 
К Макарию блаженному тотчас с вопросом,
Он обратился: «Отче, кто сей дивный муж?»
Макарий, незримо поражённый просто,
Ответствовал: «Сам, чадо, что-то не пойму!»