Текст книги "Дожди мёртвых империй"

– Чего ждете? – спросил Лифион, стоя за приборной панелью. – Располагайтесь.

Усевшись в мягкие кресла, Икфо и Долаф выжидали момент старта. Лифион вышел на борт, чтобы открепить мостик и пирсовые узлы. Парни не произносили ни звука, все их внимание было направлено на Лифиона, хлопочущего проеме люка. Возвратившись, он кружил над панелью управления – нажимал кнопки, проверяя все системы астагема, и закрыл люк небольшой красной кнопкой. Через некоторое время двигатели заработали под ногами сидящих. Астагем охватило еле ощутимой дрожью. Судно начало медленно двигаться назад, отплывая от пирса. Когда пирс отдалился, Лифион подошел к своей сумке и достал из нее ключ, напоминавший звезду. По-видимому это был настоящий ключ. С ним он вернулся к штурвалу. На панели он откинул защитную крышку, оголив гнездо. Как только ключ вошел в гнездо, турбина сразу же начала гудеть и разгоняться.

– Это прогрев, – сказал Лифион, усаживаясь в кресло за штурвал.

Когда турбина разогналась до свиста Лифион нажал красную кнопку возле штурвала. Астагаем начал постепенно подниматься над водами Сагрены. Свист турбины начал возрастать и быстроходное судно начало постепенно набирать скорость.

Спустя некоторое время, астагем мчался над поверхностью Сагрены с огромной скоростью. Лигерхальд остался далеко позади. Икфо и Долаф спали в мягких креслах кабины, а Лифион вел астагем бесстрашно глядя вдаль, где над горизонтом поднимался песочный диск Газзалакса.

7. Лимесса. Эйзулур

Предрассветную тишину над Эйзулуром взорвали ровные металлические удары. Это был сигнал для верующих спешить на утреннюю молитву в Энндуару – огромный храм в центральной части города.

Город с его развитой портовой инфраструктурой начал постепенно просыпаться. Торговые дома, рынки, портовые краны лениво начинали свою работу. Утренний морской ветерок гулял по еще спящим улицам, разнося запах рыбы и сырости.

Из домов начали выходить люди в бежевых балахонах. У каждого на груди была нашивка – полукруг, на контуре которого были расположены восемь кружков, олицетворявших луны. Каждый верующий быстрым шагом направлялся на утреннюю службу в самый большой по величине храм Лимессы. Это было строение, которое потрясало своими размерами – в нем могли одновременно находиться до ста тысяч прихожан. Энндуара представлял собой огромный храмовый комплекс с восемью башнями, расположенными по кругу. От каждой башни шли переходы, которые сливались в еще одну огромную башню находящуюся в центре. Храм Восьми Лун, как еще называли Энндуару, был словно корона на карте города.

Прихожане начали постепенно заполнять башни. Под их сводами висели фонарики, спускающие свой холодный синеватый свет на головы всех пришедших. На стенах храма были изображены события схождения Великого огня – руины городов, горящие люди, зарева пожаров, кипящие озера, – что вводило всех прихожан в состояния грусти и скорби.

Начало молитвы обозначал зов труб внутри храма. После гудения все застывали и опускали головы вниз. В священной Книге Лун было записано, что каждый прихожанин должен тратить часть своего дня на вспоминание того страшного события, тех людей и той страны, которых больше нет.

В башнях храма стояла идеальная святая тишина.

В подвальном помещении под главной башней находилась комната для встреч с хоширом Храма Восьми Лун. Комната представляла собой овал в центре которого находилось возвышение, на котором стояло кресло. Перед возвышением тянулся длинный стол для переговоров. На столе стояли два светильника-шара, излучавшие мягкий приглушенный свет, на которых был изображен символ культа. Полки с древними фолиантами выступали в роли стен. Комнату заполнял древесный запах – самый дорогой из ароматов Лимессы.

Хошир Маадаль сидел в кресле, перебирая в руках лунные камни. Хотя эти камешки имели обычную форму и были ничем не примечательны, но все же они напоминали ему о детстве. Бесконечные пляжи Шаккама из золотистого песка. Шум теплого моря. Щебетание экзотических птиц. Постоянное тепло шаккамского солнца. В голову приходили картины, когда он вместе с друзьями уходили на целый день на пляж собирать ракушки и водоросли, которые были выброшены на берег. Потом они продавали их на местном рынке и деньги делили между собой. Это было беззаботное и благостное время. А теперь он здесь в Лимессе, где вместо пляжей каменные обрывы, а солнце греет только один сезон. Тепло и родные края были променяны на власть. Хотя у власти есть свои привлекательные стороны.

На голове хошира был символичный головной убор – восемь кругов из светящегося металла, пронизанные полукругом, закрепленные на толстом стержне, выходившем из полуцилиндрического центра, – который создавал вид короны. Его белые свободные одежды стелились на нем словно воды быстрой реки.

Вдруг механизмы входной двери загудели – Маадаль вернулся к реальности. В комнату вошла статная женщина в кристально белой мантии в пол. Ее русые прямые волосы ровно ложились на плечи. Лицо ее было идеально ухожено. Она прошла от входной двери через всю комнату и подошла к креслу хошира.

– Почему так долго? – спросил хошир ровным голосом, не поднимая глаз.

Ее красивое лицо не выдавло ни единой эмоции.

– Я смотрела начало утреннего служения. Наш новый болано прекрасно справляется со своими обязанностями.

Она подошла к шкафу, где стояли различные травяные шаккамские напитки. Недолго думая, она налила себе кубок гартезэ. У гартезэ был терпкий аромат несмотря на цветочное послевкусие, что нравилось многим служителям Энндуары.

– Я и без тебя знаю, что новый болано прекрасный оратор. Ягрит, ты должна была быть здесь в то время, какое было обговорено, – настоятельным тоном ответил хошир, перекладывая лунные камни в другую ладонь. – Я не хочу, чтобы по Энндуаре ходили слухи о том, что ты влияешь на мои решения.

Ягрит вернулась к длинному столу переговоров и, выдвинув из-по него кресло, плавно села в него.

– Я понимаю твою обеспокоенность в свете последних событий, мой хошир.

Маадаль поднял на нее глаза.

– Несмотря на то, что ты моя жена, я все равно должен контролировать все, я все равно должен следить за исполнением всех обязательств. Если я не буду этого делать, то все, что Храм создавал здесь в Лимессе, все – прахом падет.

Ягрит сделала два глотка гартезэ и отставила стакан.

– Я тебя прекрасно понимаю, – сказала женщина ровным голосом.

Маадаль переложил камни в другую ладонь.

– Где Фудо?

– Я не знаю.

– Он должен быть уже здесь, – в голосе Маадаля чувствовалось раздражение.

Не успел он договорить, как вновь зажужжали дверные механизмы. В комнату вошел Фудо – хранитель ключей. Ключник был среднего роста с сильными руками и пронзительным взглядом. Фудо был как раз вовремя. Он прошел через комнату к креслу хошира.

– Мой хошир! – преклонив голову, произнес Фудо.

– Здравствуй, Фудо! Присаживайся! – жестом руки хошир показал на кресло напротив Ягрит.

Фудо обошел длинный стол для переговоров и сел напротив Ягрит.

Маадаль положил лунные камни в скрытый карман мантии и посмотрел на сидящих перед ним.

– Вы сегодня опоздали! Вы нарушили дисциплину! Я этого не могу допустить в столь неспокойные времена.

Ровный и четкий голос хошира заполнял все пространство комнаты. Он сделал небольшую паузу и вновь продолжил.

– Я запланировал с вами встречу до Совета Десяти, но вы посчитали мой наказ не важным. Из-за вас мое расписание нарушено. В следующий раз я буду более строг к вам.

– Мой хошир, вы же прекрасно понимаете какие обязанности у хранителя ключей. Я хотел прийти раньше, но мой долг не перед Энндуарой и перед вами задержали меня. Тем более моя фигура должна быть всегда в тени.

– Это мое последнее предупреждение! – Маадаль посмотрел на Фудо, как едок на приготовленный ужин.

Неловкое молчание нарушили звуки труб.

Хошир посмотрел на временные линии на стене слева от него. Полумрак кабинета вносил в атмосферу некую таинственность.

– Сейчас придет Совет Десяти, я попрошу вас поприсутствовать на Совете. А после Совета мы проведем нашу встречу. Совсем нет времени, чтобы решать наши дела, – жалоба прозвучала уже мягче.

Через некоторое время кабинет начали постепенно заполнять приходившие монахи Совета и рассаживаться за столом. На кресле хошира была встроена панель управления светом. Хошир, щелкнув переключателями, наполнил кабинет теплым сиянием.

Монахи скинули капюшоны, тем самым выразив приветствие хоширу.

– Да прибудет с вами сила Восьми Лун! – громко и восторженно произнес хошир.

– Доруга-Ла, мой хошир, – ответили монахи хором.

Хошир согласно кивнул, прикрыв на мгновение глаза.

После того как монахи все уселись, Маадаль начал говорить:

– Все вы знаете, что недавно наш храм подвергся проверке из Лигерхальда. Агенты шныряли по храму как портовые псы. Поэтому нам нужно быть предельно осторожными, особенно, когда впускаете монахов в храм.

Один крупнолицый монах, сидящий на одном ряду с Фудо, заговорил бархатным голосом:

– Мы сделаем все, что потребуется для безопасности нас и наших прихожан. Если мы обнаружим хоть одного агента, даю слово, мой хошир, обратно он не вернется…

Внезапно его перебил монах с худым вытянутым лицом, сидящий напротив.

– А почему вдруг лигеральдские псы начали нас проверять? Мы что какая-то портовая лавочка? Почему им вообще разрешают входить в наш храм?

Средь монахов пробежало перешептывание.

– Прошу сохранять тишину! – невозмутимо сказал хошир. – Как вы знаете в Лимессе грядут циклические перемены. Уже скоро, после синего солнца, власть над страной перейдет к Эйзулуру. Лигерхальдские пять индиктов власти закончатся и вскоре мы будем наслаждаться своим положением. А сейчас главная задача Лигерхальда – накопать как можно больше, найти и обвинить нас в том, чего мы не совершали, чтобы потом на Великом Сходе, перед высокими людьми, унизить наш город и продлить себе власть. Но этого не произойдет. Я уже подготовил прекрасных сыщиков и разведчиков, которые будут предотвращать все вылазки и разведывательные операции Лигерхальда в Эйзулуре. – Маадаль взглянгул на женщину. – Это все будет происходить настолько тихо, что ни вы ни наши прихожане не заметят и Лигерхальд будет доволен.

Среди монахов снова пробежали шепотки.

– Не беспокойтесь, уважаемые члены Совета! – вступила Ягрит и монахи стихли. – У нас есть методы и средства, которые с легкостью обеспечат Эйзулуру безопасность и не приведут к ссоре с Лигерхальдом.

– Но каким образом? – вставил длиннолицый монах.

– Не забивайте себе голову пустяками, – парировала Ягрит. – Наша изящная дипломатия и новейшие технологии позволят с легкостью контролировать ситуацию в городе и представить его в нужном свете.

Игрит сделала несколько маленьких глотков гартэзэ.

Хошир оглядев весь стол, и прервал повисшее молчание:

– Мы не будем сегодня долго заседать, – своим ровным басовитым голосом произнес хошир. – Раз у нас такие неспокойные времена, нам нужно консолидировать силы и направить их в нужное русло. Совету Десяти поручаю: сегодня на вечерней молитве начать вводить трансментальную технологию М-205 для всех прихожан. Нам также необходимо проводить пропаганду среди наших послушников, чтобы обезопасить себя полностью и не допустить нежелательных случаев.

Длиннолицый снова ввязался в разговор.

– Мой хошир, не хотите ли вы сказать, что М-205 будет проводиться до синего солнца?

– Да, это необходимость.

– Но последствия М-205 в будущем плохо могут сказаться на торговле с Шаккамом и на нашем храме, как это было семьдесят индиктов назад.

– После обретения Эйзулуром желаемого статуса, мы объясним прихожанам нашу осторожность и подадим это под видом несостоявшейся несправедливости.

Длиннолицему было нечего ответить.

– Хорошо, – сказал хошир. – На сегодня все. Вы можете быть свободны и возвращаться к своим обязанностям. Да будет с вами свет Восьми Лун!

– Доруга Ла, мой хошир! – разом сказали монахи и все накинули капюшоны.

Совет Десяти начал медленно покидать кабинет. Хошир достал лунные камни и начал их перебирать. Когда ушли все монахи, он выключил теплый свет комнаты. Его головной убор казалось светился еще ярче, чем прежде. Фудо крутил в руках небольшую связку ключей и думал о своем. Ягрит продолжала отпивать напиток и лишь иногда посматривала на Фудо.

– Ну что же, – начал хошир, – вот и время поговорить о главном.

Ягрит и Фудо устремили взгляд на хошира.

– Наш план начал приносить плоды. Мы каждый день получаем достаточное количество информации, а ее качество, сами понимаете, очень высокое.

– Есть ли какие-нибудь трудности, мой хошир? – заинтересованно спросил Фудо.

– Пока нет. Они не понимают как это устроено, чему я бескрайне рад. Прошу вас продолжать работу в данном направлении.

– Да, мой хошир! – ответил Фудо.

Хошир, покрутив камни в руких, продолжил:

– Ягрит, как там поживает наш герой?

– Он в норме. Правда наши парни немного перестарались и его лицо сейчас напоминает сине-кровавое месиво. Да и ходит он, скажу я тебе, не важно.

– Доктора у него были?

– Да. Сказали ничего страшного. Несколько ушибов и пара гематом на ноге.

– Он идет на контакт?

– А куда ему деваться? – с ухмылкой произнесла Ягрит. – Мы же его кормим.

Легкая улыбка появилась у всех на лицах.

– Там все безопасно? – продолжал допытываться хошир.

– Естественно. Он прикован толстой цепью к стене за ногу. На руках тоже кандалы. Ведет себя тихо.

– Ты к нему уже пускала проповедника Йорно?

– Он оттуда не выходит, – на лице женщины заиграла легкая улыбка. – Он постоянно там. У меня очень мало времени для проведения допросов.

– Очень хорошо. Я скажу проповеднику, чтобы он немного ослабил хватку, – удовлетворенно произнес хошир.

Ягрит допила гартезэ и поставила кубок на стол.

– На этом наша встреча подошла к концу. Мне через некоторое время нужно быть в торговом доме возле порта. Есть ли вопросы?

Фудо и Ягрит отрицательно помотали головой.

– Отлично! – хошир встал с кресла и двинулся в темную часть комнаты для того, чтобы переодеться.

Ягрит и Фудо покинули кабинет и вышли в просторный освещенный коридор с каменными стенами.

– Слушай, Фудо, – полушепотом спросила Ягрит, – что такое М-205?

Фудо, посмотрев на нее выразительным взглядом, ответил:

– Эта технология была впервые внедрена в двести пятом индикте. Когда прихожане посещали храм, то включалась музыка на неслышимых человеческому уху частотах и медленно запускался специальный газ – сиодин, – который не имеет запаха. После определенного количества посещений у последователей храма формируется чувство страха, осторожности, какой-то необъяснимой пугливости. В их головах формируется представление того, что только в храме они могут быть защищены.

– Интересно, – задумчиво произнесла Ягрит.

Они прошли несколько коридоров и остановились на развилке.

– Я пойду навещу героя, – с улыбкой сказала Ягрит.

– Будь осторожна, – ответил Фудо. – Кто их знает – этих героев…

– Там скорее всего уже проповедник Йорно.

Ягрит зашагала к лифту, а Фудо стоял неподвижно и провожая ее взглядом, не сводя глаз с ее стройной фигуры. Когда лифт с женщиной уже уехал, он еще немного постоял и затем быстро направился к лестницам.

Она спустилась на седьмой, последний уровень и вышла в тускло освещенный коридор.

«Обычно тут было ярче», – подумалось ей.

Она шла к камере уверенным шагом.

Когда она вошла в сектор с камерами для пленников, то не было ни одного включенного фонаря. Стоял полнейший мрак. Она стояла неподвижно – ее глаза привыкали к темноте.

«Очень странно», – в голову Ягрит закрадывались тревожные мысли.

– Проповедник Йорно? – Голос Ягрит эхом разнесся по коридору.

Ответа не было.

Она постепенно пошла вдоль коридора и заметила, что дверь в камеру героя была открыта.

– Йорно? – без особой надежды спросила она темноту.

К ее горлу подкатывала тяжесть. Ягрит ступала осторожно, чтобы ее шаги было не слышно. Она осторожно подошла к двери и из-за нее заглянула в камеру.

– Герой, ты тут? – спросила она шепотом.

– Да, – ответил тяжелый мужской измученный голос. – Где же мне еще быть.

Ягрит набралась смелости и вышла из-за двери, остановившись в проеме. Висела пугающая тишина, изрядно подкрепленная темнотой. Она вглядывалась в темноту, но безуспешно.

– Извини, я забыла твое имя. А где проповедник? – спросила Ягрит.

– Он приходил… Потом отключился свет. Он вышел проверить, что случилось и до сих пор не вернулся.

– И давно его нет?

– Незначительное время.

– Что значит незначительное время? – с укором задала вопрос Ягрит.

– У меня нет ни окон, ни приборов. Я не знаю что сейчас: утро, день или ночь. Поэтому мой ответ может показаться вам немного странным.

Она не видела его лица, даже его силуэта, но голос его звучал как и вчера. Значит ничего в этом «отключении света» не было, раз герой говорит спокойно.

– Ну что ж, – сказала Ягрит, – значит будем с тобой разговаривать о следу…

Внезапно раздался глухой удар и Ягрит рухнула на пол с коротким стоном. На ее месте появился некто, кого скрывала тьма.

8. Лимесса. Руфаберро

Затихающий звук двигателя астагема разбудил Икфо. Залитая ярким солнцем, кабина обнажила все уголки, которые ранее были скрыты от глаз – приборы и различные указатели. Он увидел, что Лифион все также стоял за штурвалом, а Долаф на соседнем кресле все еще спал. Икфо вспоминал обрывки путешествия: Даргалион с его огромными башнями – там они делали остановку, даргалионские загородные ореховые плантации, бескрайние зеленые поля, скалистые участки Сагрены – все это было словно частички одной мозаики.

Астагем опустился на воду и тихо шел по течению.

Лифион повернулся к Икфо.

– Разбуди этого, – сказал он, кивая на спящего Долафа.

Икфо увидел глаза Лифиона. Зрачки были не как у обычного человека. Словно художник нарисовал их, а потом капанул на них воды, оставляя разводы.

После того как Долаф был разбужен, астагем уже подходил к причалу, где было несколько одиноких рыбацких лодок. А недалеко от причала начиналось бескрайений океан, куда впадала река. В этих местах русло Сагрены было огромно.

Первое, что бросилось в глаза Икфо, когда он ступил на берег, были пустоши и холмы, уходящие до самого горизонта – с одной стороны, и море – с другой. Ему было как-то не по себе сразу ощутить столько свободного пространства вокруг себя, так как он был дитя города, и лишь несколько раз в жизни ему удавалось покинуть Лигерхальд. Но все равно, в тех местах, где он бывал, жили люди и чувствовалось присутствие жизни. А тут лишь тишина, звуки бьющихся о берег волн и голоса птиц и бескрайние пространства. Причал казался покинутым людьми, как после войны или эпидемии.

С причала сошел Долаф. Он поставил сумку на каменисто—песчаную почву и побежал к небольшому холму.

Лифион живо закрыл кабину астагема и с черной сумкой спустился с пристани. Его живость была столь натуральна, что казалось, что он недавно проснулся, а не вел астагем на протяжении семи парсов.

Лифион живо зашагал по тропинке ведущей меж холмов. Долфав, добежав до холма, начал мочиться, испуская сладостные стоны. Икфо ничего не оставалось делать как взять сумку Долафа и свою и следовать за Лифионом.

Ребята, – крикнул Долаф им вслед, – у меня тут своя Сагрена появилась.

На лице Икфо появилась легкая улыбка.

Лифион шел впереди уверенным шагом. Икфо казалось, что Лифиону не интересны его напарники, потому что они их не ждал, не спрашивал у них об обязательствах и задачах. Его лидерская позиция и стремительность его действий ставили вопрос о прикладной надобности Икфо и Долафа как напарников.

Икфо нес две сумки, ускоряя шаг, чтобы догнать их лидера. Долаф, доделав свои дела, уже бежал за ними.

Дорога петляла среди невысоких холмов. Было невозможно увидеть, что будет впереди и куда она ведет. Обогнув несколько холмов, Икфо решил все же подождать Долафа, так как тяжесть двух сумок делала преследование Лифиона весьма непростым испытанием.

Подоспевший Долаф остановился и отдышался.

– Я надеюсь ты аккуратно нес сумку? – задал вопрос Долаф, наклоняясь к сумке.

– Все нормально, не беспокойся, – ответил Икфо.

Долаф, расстегнув молнию, посмотрел внутрь, пошарив там рукой, закрыл сумку.

– Ну что? Пошли в Руфаберро, а то наш предводитель может передать наше поведение в высокие кабинеты, – проговорил Долаф.

Они направились по тропинке через холмы.

Завернув за очередной холм, они увидели стоящего Лифиона. Но был не один. С ним стоял долговязый человек в сером костюме. Когда они подошли, Лифион сказал:

– Знакомьтесь, это Фауб – помощник руководителя Руфаберро.

Икфо и Долаф подошли поближе к Фаубу для первого знакомства. Икфо вытянул правую руку на уровне живота с вертикально поставленной ладонью. Фауб сделал тоже самое. Они сблизили ладони, но не допуская прикосновения. На мгновение задержали их. Затем Фауб потянул ладонь вверх, а Икфо в низ. Ритуал знакомства был завершен. Затем тоже самое проделал и Долаф.

– Ну что ж, – неуверенным голосом произнес Фауб, – добро пожаловать в Руфаберро!

Фауб вел их среди холмов, которые были покрыты сухой травой. Но несмотря на безжизненный пейзаж, воздух уже был наполнен живостью и приходящим ароматом пробуждения природы. Солнце, тут на севере Лимессы, было более ярким, чем в Лигерхальде – это про себя отметили все прибывшие. Казалось, что солнечные лучи пытались пронести свой свет и тепло во все места, заливая тропу, холмы и припекая лица идущих.

Когда все четверо поднялись на холм, то Руфаберро застал всех врасплох. Точнее его красота и вычурность. Узкие улочки, дома странной формы, малолюдность, чарующий вид на океан – все это великолепие привело гостей из Лигерхальда в восторг. Икфо ни разу не видел ничего подобного. Все, что он знал о Руфаберро, так это что здесь относительно прохладно, и знаменитые руфаберрийские специи, водоросли, рыба и горячие жемчужины.

Фауб вел их к необычному зданию, выкрашенному в желтый цвет, с причудливыми редкими окнами и флагом Лимессы на крыше. Оно находилось на окраине городка, как бы встречая гостей и провожая отбывающих.

Подходя ближе, Икфо рассмотрел здание поближе и оно по форме напомнило ему кусок теста, который сначала скатали в шар, а потом прижали к столу. Сразу же в голову пришло и другое сравнение – капелька утренней росы на листке дерева. Но в целом, ощущение у Икфо было то самое, когда его приводят на небольшой семейный праздник.

Они обошли здание и подошли к крыльцу, завершением которого являлась дверь. По обе стороны крыльца стояли клумбы на ножках без цветов. Фауб быстро преодолел три ступеньки (это говорило о том, что он частый посетитель этого места) и открыл дверь, приглашая их войти.

Пройдя по длинному коридору они вошли в просторную комнату с большим круглым столом, за которым сидел внушительных размеров человек. Икфо сразу бросились в лицо его голова и мощные плечи. Взгляд его был спокойным и не проявлял какого-либо удивления новым персонам. Он быстро встал и, обойдя стол, подошел к гостям.

Фауб начал говорить неуверенным голосом:

– Разрешите мне представить вам, дорогие гости из Лигерхальда, главу Руфаберро – Имед Кабруу.

После чего Имед начал сжимать ладони каждого гостя, каждый раз произнося свое имя. Он сжимал достаточно крепко, чтобы дать всем понять, что сила у него есть и не малая. Это выбило их из колеи. Такого вида знакомства никто из Лигерхальда не встречал.

– Это древний способ приветствия среди мужчин. Он был еще до огня, – сказал Имед и жестом пригласил гостей за стол.

После того как все уселись в мягкие кресла по кругу, все обратили свои взгляды на Имеда. Он живо нырнул рукой под стол и достал бумаги.

– Итак, – глубоким голосом заговорил Имед, – вы добрались сюда из-за какого-то мелкого дела, типа гибели местного рыбака? Такие чудеса происходят почти каждый период Цветения, – после этих слов из бороды управляющего выглянула белоснежная улыбка.

Икфо заметил, что в его тоне нотки надменности и величия над гостями. Было очень странно слышать такое от почти незнакомого человека.

Лифион бросил на Имеда тяжелый взгляд.

– Мы вовсе не надолго, – ответил Лифион. – Мы всего-навсего опросим выжившего, точнее мои коллеги: Икфо и Долаф, а я проведу разведывательную работу на предмет разных обстоятельств, упущенных улик и подозрительных лиц. И, возможно, сегодня вечером мы уже будем лететь над Сагреной в Лигерхальд.

Имед окинул еще раз всех взглядом. В Имеде была стойкость и северный характер, которые отражались спокойствием в его глазах.

– Вот так-то лучше, – с произнес Имед. – Думаю, можно приниматься за работу. И, пожалуйста, ведите себя в городке как можно не приметней. Я не хочу, чтобы вы портили праздник Цветения для жителей Руфаберро.

– Мы приехали не веселиться, – волевым голосом сказал Долаф. – Мне нужно осмотреть место, где жил выживший и личные вещи, которые были найдены в лодке. А мои коллеги будут вести допрос. Вся необходимая информация у нас есть.

– Отлично! – сказал Имед. – Сейчас мой племянник приведет Колла сюда и отведет вас к в его дом, а также передаст все личные вещи, которые были найдены в лодке. Кроме горячих жемчужин, конечно.

Долаф с легкой улыбкой одобрительно кивнул головой, потому что понимал, что по-другому в данном случае не стоит вести переговоры.

Имед послал ментальный сигнал Соуму:

– «Приведи его».

Пока Соум с Коллом находились в пути, в комнате для приемов все было без изменений. Икфо и Долаф, сидя за столом, перебирали документы дела, раскладывая их в определенном порядке. Лифион и Имед отошли вместе к окну и беседовали о чем-то вполголоса. Фауб как статуя стоял около входной двери, покорно смотря на стену.

Несмотря на то, что в здании было мало окон, в комнате, где они сидели было много света.

«Вот что значит эффективно построенное здание», – подумал Икфо.

Он осмотрелся – в комнате было все скромно – несколько полок с книгами, картины с морской тематикой (видимо работы местных художников), на полу стояли белые однотонные вазы с зелеными карликовыми кустарниками.

«Как все просто и все на своем месте», – снова заключил Икфо.

В воздухе комнаты витал еле заметный запах фригговых напитков, что делало атмосферу как бы домашней.

Пока Долаф продолжал читать документы и раскладывать их в нужном порядке, Икфо продолжал осматривать комнату. На потолке висела необычная люстра, напоминающая какое-то растение, стол за которым они сидели был сделан из крепкого дерева, скорее всего завезенного из южных частей Лимессы. Взгляд его внезапно привлекла дверь в углу комнаты, которая была украшена яркими узорами золотистого цвета. Этот блеск и захватил взгляд Икфо.

«Личный кабинет Имеда», – догадался Икфо. После чего он перевел взгляд и начал смотреть в окно, открывавшее вид на залитое солнцем побережье.

Внимание всех привлекли стуки шагов по крыльцу. Фауб открыл дверь и в комнату вошли два парня почти одинакового роста. Сразу было понятно кто из них пострадавший. Неуверенные скованные движения несли беднягу к столу, глаза как-будто смотрели через все, что его окружало, глубоко в землю, не замечая никого из присутствовавших, волосы были взъерошены и торчали в разные стороны, одежда была смятой, не проглаженной, напоминающая пижаму для людей преклонного возраста.

Второй парень с большим рюкзаком на спине проводил его до стула, который был напротив Икфо и Долафа, усадил и подошел к Имеду. Долаф оторвался от бумаг и принялся осматривать потерпевшего. Через несколько мгновений Имед и второй парень подошли к столу. За ними подошел и Лифион.

– Это мой племянник Соум. Он из Даргалиона приехал погостить на праздники, – представил юношу Имед. – Он будет оказывать вам небольшую помощь в ваших делах, дабы ускорить процесс расследования.

Прибывшие в Руфаберро лигерхальдцы понимали, что им тут не совсем рады.

Соум снял с плеч рюкзак, поставил его на стол и принялся вытаскивать вещи Колла – желтый рыбацкий комбинезон в пятнах крови, плотные перчатки, огромные щипцы для раскалывания клиофаммов, а также кучу мелких рыболовных снастей, которые удалось найти в лодке. Пострадавший сидел, глядя в одну точку, не обращая внимания на происходящее в непосредственной близости от него.

– Это все, что было на нем и при нем, – прокомментировал Имед.

Управляющий взглядом, обращаясь к Соуму, метнул глаза в сторону Лифиона. Соум в ответ утвердительно кивнул и кинул пустой рюкзак на пол рядом со столом.

– Я и Фауб, мы отведем вас к дому Колла для осмотра, пока дядя и ваши коллеги будут проводить допрос, – обратившись к гладковыбритому мужчине, сказал Соум.

Лифион не стал задавать уточняющих вопросов и просто последовал за Соумом и Фаубом.

В комнате приемов повисла тишина.

Имед громкими шагами прошел к столу и уселся в мягкое кресло.

– Давайте начинать, – скомандовал Имед, – Мне через пару парсов нужно быть на празднике. Давайте, не будем затягивать время.

Икфо передал все содержимое рюкзака Соума на осмотр Долафу, перед этим забрав у него всего бумаги по делу. Икфо заметил, что Долаф стал не таким активным и разговорчивым с тех пор, как они встретили Фауба на тропе средь холмов.

– Колл провел всю ночь в лазарете, под присмотром лекаря, так что не обращайте внимание на его вид. Он прямиком оттуда пришел, – с ухмылкой сказал Имед. – Была б моя воля, – Имед сосредоточил взгляд на бедолаге и сжал правый кулак, – я бы вышвырнул тебя из городка куда подальше. Такие разгильдяи тут, в Руфаберро, никогда не выживали. Только статус и уважение к твоей семье позволяют тебе топтать эту благородную землю.

Икфо взял в руки стопку бумаг и пробежался взглядом по первому листу.

– Итак, – начал Икфо ровным голосом, читая информацию с листа. – Колл. Родился и проживаешь в Руфаберро. Четвертый сын в рыбацкой семье.

Когда Колл услышал свое имя, он вздрогнул и вперил свой пустой взгляд на Икфо.

Икфо продолжал:

– Скажи, Колл, как ты попал на эту лодку, в которой тебя нашли?

Колл, немного помолчав, медленно начал говорить.

– Ну, это… В общем, вчера в обед я гулял по берегу, – взгляд Колла спустился с Икфо и начал сверлить стол. – Я люблю гулять по берегу, собирать всякие интересные камни, смотреть на небо, на волны. Я там часто бываю. Мне нравится быть там одному. В тот раз я был один. Пройдя много шагов, я присел на камень, чтобы отдохнуть. Я сидел там долго…

– Ты в какой части берега находился? – прервал его Икфо.

– Ну там, за аквафермой, – ответил Колл, не отрывая взгляда со стола.

– Продолжай, – сказал Икфо.

– Так вот, я сидел и слушал волны долгое время. Вдруг я услышал хруст камней под ногами позади себя и обернулся. Это был Гро.

– Не мели чушь! – взорвался Имед и ударил кулаком по столу. Долаф и все вещи, которые он осматривал подпрыгнули вместе со столом.