Текст книги "Дожди мёртвых империй"

– Подождите, подождите, – повернувшись к Имеду, сказал Икфо. – Что вас не устраивает?

– Он мелет чушь, рассказывает какие-то свои выдумки и бредни. – Имед явно был недоволен.

– Почему?

– Да потому что Гро не живет в Руфаберро уже как два индикта. А добраться к нам, как вы знаете, можно только по Сагрене или по берегу. Других путей в Руфаберро нет. Новых лодок в на всех пирсах в Руфаберро тоже нет. И что-то я сомневаюсь, чтобы Гро притопал на своих двоих по берегу от Эйзулура.

– Но он там был! – вдруг воскликнул Колл, продолжая пялиться в одну точку.

– Ох, я из тебя дурь то выбью… – угрожающе сказал Имед. Имед был вне себя.

– Так! – немного повысив голос, протянул Икфо. – Кто такой Гро?

Имед, не давая сказать Коллу, продолжил говорить.

– Да был тут один, вольный торговец. Обчищал рыбацкие лодки и тырил, что плохо лежит с аквафермы. Все рыбаки его не переносили. Однажды я его прижал и сказал, чтоб духу его тут не было. После этого он уехал. Знаю только, что он поселился в каком-то вонючем портовом городке близ Эйзулура. С тех пор, я про него ничего не слышал, и он сюда точно не возвращался.

– Вот это уже интересно, – записывая новый факт в протокол, проговорил Икфо. – Колл, продолжай!

– Так вот, он подошел и начал со мной говорить… Он практически не изменился с тех пор, как я его видел в последний раз… Он начал говорить о празднике, ну и ловле этого клиофамма… Говорил, что на этом можно хорошо подзаработать… Я сказал ему, что до праздника нельзя и вообще многие жители будут очень недовольны, если он покажется им на глаза… Но он был очень настойчив…

– Как же не быть с такой тряпкой как ты! Рыбак-неудачник! – вновь Имед прервал монолог Колла, не переставая испепелять взглядом несчастного.

Момент тишины, повисшей после очередного обвинения Колла, нарушал лишь скрежет карандаша по бумаге, которым ловко орудовал Икфо.

Помолчав немного Колл продолжил:

– Он пообещал большую сумму за работу… Сами знаете как ценятся горячие жемчужины… Мы договорились встретиться за акваферамами… Гро сказал, что лодку он добудет сам…

– А знаешь чья была это лодка на которой вы устроили прогулочку? – опять вмешался Имед. – Твоих родителей! Дуралей ты этакий!

Создавалось такое впечатление, что допрос проводит сам Имед с толикой ненависти и пренебрежения.

– Подождите, подождите! – вмешался Икфо. – Дайте ему договорить, как все было. Вы сами сказали, что вам нужно быть как можно раньше на празднике.

Слово Икфо подействовали на Имеда. Он откинулся в кресле и перевел взгляд на окно.

– Продолжай, – сказал Икфо, взяв чистый лист бумаги и приготовив карандаш для работы.

– Мы вышли ночью…

Его слова прервали звуки шагов по крыльцу. Взор всех сидящих на допросе теперь был устремлен на вошедшую троицу. Лифион выглядел словно дикий зверь, явившийся в логово без добычи. Он был явно не доволен поисками в доме Колла. Фауб и Соум остались стоять у двери, а Лифион быстро подошел в Долафу.

– Что у тебя? – спросил он у Долафа.

– Да тут ничего особенного, – неуверенно сказал Долаф. – Только вот тут какой-то непонятный предмет. Похож на стартер или типа того, – он протянул цилиндрический предмет Лифиону.

Бритоголовый взял предмет в руки и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Хорошо, – холодно сказал Лифион. – Я возьму это и комбинезон.

Положив цилиндрический прибор в карман плаща, он взял со стола испачканный в крови комбинезон и свернул его в нечто, напоминающее шар, и быстрым шагом направился к двери.

– Мне нужно вернуться к астагему. Сопровождение не нужно, – с этими словами он вышел из переговорной.

Всем было понятно, что Лифиону не важен сам допрос, ему нужны были только улики и ничего кроме них. В голове Икфо вертелся один вопрос, который не давал ему покоя:

«Раз Лифион экль и его призвание вытаскивать у людей правду, то почему он не ведет допрос? Почему это делаем мы?»

Как только дверь захлопнулась Соум и Фауб заняли свободные места за столом.

– Итак, на чем мы закончили? – Икфо решил продолжить разговор.

Колл сидел пялясь в одну невидимую точку на столе.

– Эй! – окликнул беднягу Икфо, махая карандашом.

Колл вздрогнул, как-бы возвратившись откуда-то в комнату допросов. Он оглядел всех таким взглядом, будто до впервые видел этих людей.

– Что? – спросил он, уставившись на Икфо.

– Продолжайте! Что было дальше?

– Дальше… – задумчиво сказал он. – Мы плыли долго… Было темно… Но потом мы остановились недалеко от пиртовых заграждений… Так много я их никогда не видел… Какие же они красивые… Теплые… Мы стали их ловить и доставать жемчужины… Все было очень быстро… Мы набрали достаточно, чтобы…

– Достаточно? – Имед не унимался. – В охлаждающем геле мы насчитали шестьдесят четыре штуки.

– А это много или мало? – вмешался Икфо.

– В среднем за праздник Цветения наши рыбаки собирают примерно от пятиста до семиста штук. На это наш поселок может жить целый цикл без хлопот не работая. Но сами понимаете, что примерно треть мы отдаем в виде налогов, еще примерно полторы сотни мы посылаем в Даргалион для индустриального комплекса и на нужды науки. А за остальное количество мы покупаем продукты, строительные материалы, предметы быта и медикаменты. Жемчужины весомая часть нашего бюджета. И если на двоих иметь шестьдесят штук и потом продать их удачно ребятам из ЛОТАГ, то можно обогатиться до бесстыдства.

ЛОТАГ была всегда на слуху. Где горячие жемчужины, там и ЛОТАГ. Эта компания была основана в Эйзулуре одним торговым воротилой полтора ста индиктов назад, путем хитрых манипуляций и дружбой с Шаккамом. После смерти ее основателя все владения и все состояние компании перешло к его детям и внукам. С недавних пор ЛОТАГ получила право контролировать все передвижения жемчужин в Лимессе, но при этом она потеряла право торговать ими с Шаккамом, заключив договор с ныне правящим городом – Лигерхальдом. Потеря шаккамского рынка была незначительным ударом для компании, так как открывались новые возможности, которые были связанны не с прибылью, а с тем, что стояло над богатством – влияние.

– Ясно! Легкой наживы захотелось? – риторически задал вопрос Икфо.

– Вовсе нет… Я хотел помочь Гро… Ну и выйти по-настоящему на большую воду… Мои отец и братья каждый год твердят, что я буду им необходим в ловле… Но как только доходило до дела, то я сразу становился лишним…

– Что было на лодке той ночью?

После этой фразы Колла вдруг начала пробирать мелкая дрожь. Он как-будто бы стал заново переживать тот ужасный момент в его беззаботной жизни. Он начал быстро крутить головой по сторонам, словно все сидящие за столом стали для него некими чудищами из морской глубины. Но мощный удар рукой Имеда по столу мгновенно сбил все порывы страха и оцепенения. Он успокоился и принял исходную позу, в которой ему было удобно отвечать на вопросы.

– Слышишь, лодочник, хватит задерживать допрос. Я сегодня не в духе смотреть на твои кривлянья. И так дел полно, – с грозным взглядом произнес Имед.

Колл осторожно заговорил:

– Ну… Это… Мы были уже возле пиртовых заграждений, когда Гро показал мне это… Ну эту штуку, которая громко пищала… Она пищала там в воде… А потом приплыли клеофаммы… Их было много… Очень много… Мы только успевали их ловить и раскалывать…

Все в зале насторожились. В истории появилась новая вводная.

– Что за штука? – cпросил Икфо с интересом в голосе.

– Я не знаю… Ее принес с собой Гро… Но она работала… Хотя уши болели…

– Где она теперь?

– Я не знаю… Эта вещь Гро…

Поняв, что дальнейших пояснений не получить, Икфо продолжал:

– Что было дальше?

– Мы набрали уже много жемчужин… Больше, чем мой отец… Я хотел обратно… Но потом я увидел за пиртовыми заграждениями свет… Такой яркий… Гро поплыл туда… Я его отговаривал… Он не слушал… А потом… – тут его голос стал очень напряженным. – Ну когда мы перемахнули через заграждения… На Гро напали эти… Эти… Было много крови… Она брызгала на меня… А потом они забрали его на глубину… Я спрятался в лодке… Чтобы жить… – почти шепотом произнес он последние слова. Из глаз парня хлынули слезы

Колл замолк. Икфо дописывал протокол допроса.

– Ну наконец-то! – сказал Имед. – Фауб, Соум уведите этого болвана обратно. А я пока провожу наших гостей.

Соум и Фауб взяли Колла за руки, осторожно поставили на ноги и вывели его из здания. Икфо закончил с протоколом и сложил все бумаги дела в папку. Долаф тем временем дописывал последние строки описи вещей пострадавшего. Имед, довольный тем, что все быстро закончилось, сидел в весьма неплохом расположении духа.

Долаф складывал бумаги обратно в сумку. После того, как все было аккуратно уложено, он достал большой серый конверт и передел его Имеду.

– Это небольшой сувенир из Лигерхальда, – с улыбкой сказал Долаф.

Имед сразу же вскрыл конверт и достал содержимое. Это была золотая ллува в заламинированном прозрачном безвоздушном пластике. Несмотря пластиковую упаковку, блеска она не потеряла. По лицу Имеда было заметно, что презент ему приглянулся.

– Никогда не видел этой дряни, но смотрится эффектно, – рассматривая ллуву, пробасил Имед.

– Она нетленна всего несколько дней, а в пластике ей можно наслаждаться бесконечно, – пояснил Долаф.

– Благодарю! – с улыбкой сказал Имед. – Покажу сегодня местным, пусть посмотрят.

Отложив ллуву, Имед поднялся из-за стола.

– Раз вы закончили, то разрешите мне проводить вас до пирса, – довольно произнес Имед.

Вдруг послышались шаги на крыльце. В комнату вошел Лифион с той одеждой, которую он забирал, неся ее подмышкой, в другой руке он держал какой-то документ. Он быстрыми шагами подошел к столу, свалил одежду и положил лист бумаги перед Имедом. На листе были изображены два столбика цифр и букв.

– Я сделал анализ крови, которую я обнаружил на этом комбинезоне, на предмет веществ, которые могли бы быть запрещены в Лимессе, – глядя на Имеда, произнес Лифион.

Имед взял листок в руки, изучая глазами содержимое.

– И что показали ваши анализы? – кладя листок обратно на стол, неуверенно произнес Имед.

– Эта кровь не имеет никакого отношения к человеку.

9. Лимесса. Эйзулур

Сильная боль пронзила голову и шею одновременно, а затем разлилась по позвоночнику, донося страдания до всех участков тела. Это было первым, что Ягрит почувствовала, придя в себя. Она попыталась открыть глаза, но все тело сопротивлялось этому. В ногах и руках была слабость. Казалось, все силы куда-то испарились и она осталась наедине со своим нутром. В голове не было никаких мыслей, будто все, что она видела, думала, знала – было кем-то стерто. Ее поглотило странное чувство – словно нужно было начинать жизнь заново.

Она все же нашла в себе силы открыть глаза и яркий свет от окна, которое было где-то слева, достиг ее зрачков. Она прищурилась, так как была не готова сразу воспринимать столько света. А через мгновение вновь закрыла глаза. Слишком больно смотреть. Немного полежав, она постепенно заставляла веки открываться, чтобы осмотреться. И, понемногу, ей это удавалось.

Потолок и стены были выложены дорогой изящной плиткой. Люстра в шаккамском стиле придавала комнате достаточно представительный вид. К ней начала постепенно приходить память – она была в своем доме в своей спальне. Затем ее глаза медленно опустились и она увидела, что лежит в кровати, укрытая теплым пуховым одеялом с ромбовидными узорами. Она подняла взгляд повыше и увидела перед кроватью дверь из белого матового стекла. За дверью нарастал бесшумный темный силуэт.

Дверь открылась и в комнату вошла женщина средних лет с подносом, на котором было что-то напоминающее обед и стакан фриггового напитка, аромат которого быстро наполнял комнату. Женщина была одета в приталенное бежевое платье со свободными рукавами. Несмотря на ее печально-заботливые глаза, голос ее звучал приятно и нежно.

– Как хорошо, что вы пришли в себя, Ягрит! – с этими словами она быстро пронесла поднос мимо кровати и поставила его куда-то возле окна. Затем она наклонилась к Ягрит, потрогав голову тыльной стороной ладони. – Меня зовут Вейла. Хошир Маадаль попросил меня наблюдать за вами, пока вы не наберетесь сил.

– Сколько я была без сознания? – еле слышно задала вопрос Ягрит.

– Шесть парсов с тех пор как вас нашли, – быстро ответила женщина и вернулась туда, куда поставила поднос.

Веки с тяжестью опускались и поднимались – это давалось Ягрит с большим трудом. Несмотря на столь долгое отсутствие вне реальности, она не видела снов. Точнее, не могла вспомнить, что ей снилось. Данное обстоятельство сильно беспокоило Ягрит. Она видела сны каждую ночь или каждый раз, когда спала днем, что было очень редко, а затем записывала их в Книгу Пробуждений, чтобы просматривать варианты своего пути и сделать все правильно. Сделать все так, как велит нить жизни. Как представительница культа Диррудо она полностью держала под контролем все события, что происходили с ней, либо вокруг нее. Но сегодня, как ни странно, натренированный, и с такими усилиями добытый дар видеть сны ее подвел. Более того, вписывать в Книгу Пробуждений пробел является достаточно рискованным и опасным делом, потому что незначительная неизвестная переменная может привести к катастрофическим последствиям.

Вейла, повозившись с тем, что было на подносе, возвратилась к Ягрит. В ее руках был большой стакан с фригговым напитком. Она осторожно, как это свойственно заботливым женщинам, сказала:

– Вам нужно поесть. Вы долго находились без сознания. Вашему телу нужна энергия.

– Я не голодна.

– Ну хотя бы немного жидкости, – произнесла женщина, протягивая стакан Ягрит.

Вейла была права. Ягрит ощущала слабость каждой клеточкой своего тела и понимала, что надо что-нибудь съесть, но аппетит отсутствовал. Ее желудок был невесом и не подавал никаких признаков деятельности.

Ягрит аккуратно вытащила обессиленную руку из-под одеяла и взяла стакан. Сделав несколько глотков, она отдала стакан обратно Вейле. По сравнению с гартезэ, фригг был более резок и непривычен.

Заботливая женщина опять вернулась к подносу, подготавливая блюдо.

– Фригг должен заставить желудок работать. Так что совсем скоро у вас должен будет проснуться аппетит.

Но Ягрит в этом сильно сомневалась.

Она попыталась повернуться к окну и взглянуть на небо, но острая, почти невыносимая боль, пронзила весь затылок и волнами пробежала по позвоночнику. Ягрит застонала.

– Чи-и-и, – прошипела Вейла, фиксируя тело Ягрит. – Вам нельзя делать резких движений. Желательно несколько дней сохранить постельный режим.

Ягрит не стала возражать, так как понимала, что может сделать еще хуже.

– Что там у меня? – спросила Ягрит слабым голосом.

– Очень сильный ушиб. Но позвоночник не поврежден. – Небесно-голубые глаза Вейлы с толикой искреннего соболезнования смотрели на нее. – Вам нужен покой, – произнесла она почти шепотом.

За дверью послышались шаги и уже через мгновение хошир Маадаль вошел в комнату.

– Вейла, оставь нас, – спокойно сказал хошир, не сводя глаз с Ягрит.

Вейла бесшумными шагами покинула комнату.

Маадаль подошел к кровать и осторожно обнял Ягрит, и поцеловал в уголок ее рта.

– Хорошо, что ты пришла в себя. Я отменил несколько встреч, чтобы увидеть тебя, – он сел на край кровати и его теплая рука заботиво прильнула к ее щеке.

– Маад, ты не представляешь, как я себя плохо чувствую, – произнесла Ягрит усталым голосом.

– Вейла сделает все, что в ее силах, чтобы ты смогла через несколько дней вновь быть на ногах. А я попытаюсь найти это героя будь он не ладен, чтобы со всем неистовством придать его казни, – с яростью сказал хошир.

Ягрит смутно вспоминала, что с ней произошло утром. Коридор, отсек с камерами для заключенных, темнота. Она, закрыв глаза, сильно напряглась, пытаясь вспомнить, что же с ней случилось. И после непродолжительного молчания она ответила:

– Это был не герой.

– Что? – Хошир на мгновение потерял дар речи от удивления, и затем спросил: – Как не герой?

– Это был кто-то сзади. Он сделал это беззвучно. Сразу понятно, что работал профессионал.

Маадаль после ее слов медленно убрал ладонь со щеки, встал с кровати и медленно подешел к окну.

– Значит это был не герой, – задумчиво проговорил Маадаль. – Значит они послали вытащить его…

Постояв немного и посмотрев вдаль, он быстро обернулся и сел на кровать, словно в его голове родилась догадка.

– Ягрит, наши службы работают по всему городу, – начал с усердием говорить хошир. – Я думаю уже к вечеру герой и его спаситель будут вдыхать испарения собственной крови. Я лично буду осушать их никчемные тела. Они мне ответят и за тебя, и за проповедника.

– А что случилось с проповедником Йорно? – Она совсем о нем позабыла, точнее из нее вышибли память о нем. – Он мертв?

– Он исчез, – повернув голову к окну, процедил Маад. – Ни крови, ни вещей – ничего. Как-будто духи лун забрали его.

Ягрит прикрыла глаза. В ее голове вертелись мысли, точнее вопросы:

«Кто был тот человек, который меня ударил? Неужели Йорно? Значит он работал на Лигерхальд? И кем по настоящему являлся герой, раз за ним пришли?»

Она открыла глаза и посмотрел на задумчивого Маада.

– Ты думаешь, что Йорно сделал это?

– На данный момент это единственное логичное подозрение. Хотя наши проповедники прошли аттестации, произносили клятвы, и они знают, что они и их семьи могут враз лишиться не только всего, чем они владеют, но и своих жизней. И если это сделал проповедник, то кто-то предложил ему более высокую цену. Хотя с другой стороны – вся его семья в городе. Наши службы уже провели соответствующую работу с ними. Результат был ожидаем – все чисто.

– А если это сделал Йорно, как ты думаешь что могло заставить его?

– Я знаю к чему ты клонишь, – резким тоном сказал Маадаль. – Ты думаешь, что всему виной дисциплина, которая сейчас поддерживается в Энндуаре?

– Все возможно. Может он не выдержал. И у него случилось помешательство. Месть за ту нагрузку, обязанности и постоянные проверки, который давили на него. Такое случается.

– Ягрит, ты же знаешь какое сейчас время. Строгая дисциплина необходима. От нас за предыдущий ход ушло почти три тысячи последователей. ЛОТАГ продался Лигерхальду. Мы понесли значительные потери. И сейчас не можем действовать по иному. Поэтому мы вынуждены жить в таком режиме. Но одно радует, что это продлится не долго.

– Я надеюсь, что мы справимся, дорогой. – Она притянула его к себе и нежно поцеловала. Его губы были умеренно теплыми, как и в день их первого поцелуя. – Вейла сказала, что уже через пару дней я могу вернуться к работе.

– Находись здесь столько, сколько понадобится для восстановления. Тут ты в полной безопасности. Я сомневаюсь, что тот, кто ударил тебя захочет сделать это снова. Но, кто знает чем может закончится эта история.

В дверь постучали. Показалось печальное лицо Вейлы.

– Мой хошир, вас ждут внизу.

Маадаль утвердительно кивнул и лицо Вейлы исчезло за дверью.

– Меня ждут дела, – медленно вставая с кровати, сказал хошир. – Я сегодня задержусь на работе до поздна. Не исключено, что буду работать до первых ударов. Приду навестить тебя завтра. – Он отпустил легкую улыбку. – Слушайся Вейлу! Она действительно хороший целитель, – с этими словами он вышел из комнаты.

Сразу же за Маадалем вошла Вейла. На этот раз в ее руках была ванночка с настоем из трав с весьма специфическим запахом.

– Сейчас я приготовлю для вас компресс, который быстро поставит вас на ноги.

Ягрит поняла, что Вейла знает свою работу очень хорошо. Ее уверенность в уходе за человеком не ставилась под сомнение. Она копошилась с бинтами и теперь пропитывала их в ванночке, сидя на том же месте, где был не так давно хошир. Все ее движения была плавными и уверенными. Ягрит нравилось за этим наблюдать.

– Где ты училась этому? – поинтересовалась Ягрит.

– Сначала у бабушки, а потом у матери. Знаете, в Блазадане врачевание не самое популярное ремесло, но мне с самого детства нравилось этим заниматься.

Ягрит впервые слышала о врачевателе из Блазадана. В основном Эйзулуре было много целителей, которые прошли школу Даргалиона и по возвращении работали в порту, в школах, да и в Храме их хватало.

Компресс обрел темно-зеленый цвет. Терпкий запах густого травяного настоя окутал пространство комнаты.

– А почему хошир приставил мне именно тебя?

– Я знала Маадаля еще до того, как он стал хоширом. Когда я его увидела первый раз, он выглядел, мягко сказать, не очень. Он лежал в какой-то портовой хижине на окраине Эйзулура весь избитый, почти при смерти. У него не было денег на хорошего целителя, а я в тот момент только приехала в город начинать новую жизнь. – Вейла продолжала окунать будущий компресс в ванночку. – Я поставила его на ноги за девять дней. И с тех пор я стала личным целителем хошира. – Она оставила в ладони пропитанную ткань и отставила ванночку. – Ягрит, будет немного больно, но вам надо будет привстать на локти, чтобы я смогла поставить компресс.

Ягрит без промедления последовала совету Вейлы.

Она приподнялась на локти и боль сразу же откликнулась. Вейла работала очень быстро – она постелила на подушку непроницаемую впитывающую ткань, установила теплый компресс в районе шеи и аккуратно уложила Ягрит обратно. Не успела Ягрит прийти в себя от волн боли, растекающихся от шеи по позвонкам, как увидела перед лицом бокал.

– Это фригг? – с болью в голосе спросила Ягрит.

– Нет, это вода и пыльца ридулы. Вам нужно поспать и восстановить силы. До утра я вас не буду беспокоить.

Сделав с десяток маленьких глотков, которые давались ей не легко, она заставила свое тело расслабиться и приготовиться ко сну.

Как только Вейла захлопнула дверь комнаты Ягрит провалилась в сладкую негу.

В этот раз ей удалось увидеть сон.

Это была заброшенная каменная хижина без крыши. Она подняла голову к небу и увидела кипящий ковер из пепельно-свинцовых облаков. Внутри хижины повсюду была раскидана поломанная мебель – двери кухонных шкафчиков, обломки стульев, стекла. Пол был занесен изрядным слоем земли и песка. Кое-где прорастала трава. Серые стены дома поросли мхом. Окна были выбиты.

Она осторожно прошла через хлам и подошла к двери. Со скрипом открыв старую деревянную дверь, она вышла на берег океана.

Свинцовые облака бежали с неимоверной скоростью, не давая пробиться ни одному солнечному лучу. На их фоне океан казался еще более темным и тревожным. Вокруг не было ни единой души. Только шум океана.

На Ягрит были свободные белые одежды. Ветер подхватывал тонкую ткань и играл с нею, заставлял одежды струиться на ветру. Она зачем-то медленно шла к океану. Он звал ее. Его шепот проходил по всему ее телу приятными вибрациями. Она, поддавшись сладкому зову, шла навстречу холодным водам. Ветер усиливался, накатывая шумные волны.

Войдя в воду по колено, она остановилась. Ветер уже рвал на ней одежду. Океан волновался. Она продолжала идти в бездну океана маленькими шажками. Сладкий шепот океана становился все более приятней и нежней. Она была одержима им полностью. Вода была теплая и Ягрит хотела погрузиться все глубже и глубже. Внутри не было ни страха, ни тревоги, ни боли. Вдруг пронзительный детский крик зазвучал позади. Она обернулась. На берегу стоял ребенок, плача и протягивая руки к ней. Но она не могла разглядеть ни одежды, ни лица.

– Откуда ты? – шепотом спросила она себя.

Ягрит старалась пойти к нему, но она уже была во власти океана. Она была уверена, что он уже не выпустит ее никогда.

Внезапно нелетел ливень. Тяжелые капли с неба больно ударяли ее по лицу и плечам. Ребенок на берегу продолжал плакать. Ягрит пыталась выйти из океана. В ней все ее нутро словно было поделено на две части – сушу и воду – и между ними шла яростная и беспощадная борьба. И ей казалось, что ее будто разрывает изнутри…

Ягрит резко открыла глаза и первая мысль, что пришла ей в голову – она помнила сон. Но глубоко в груди было очень неприятное послевкусие.

В комнате было темно, а на небе, которое она видела через окно, уже были раскиданы звезды и висело три луны. Она проспала почти весь день, а как много она могла бы сделать за сегодня. От двери шел тусклый желтый свет – это ночной светильник в коридоре.

И вдруг она поняла, что ее ушиб вовсе не болит, а все тело было мокрое от пота. Она даже попыталась пошевелиться – теперь ощущалась лишь слабая боль, которая вовсе ей не мешала повернуть как она хочет.

«Вейла знает свое дело. Это надо признать», – произнесла она мысленно.

Ягрит медленно повернулась на бок к окну и подняла одеяло. Комнатный воздух обжигающим холодком прошелся по влажной коже. Она закрыла глаза.

Вдруг она услышала тихие шаги за дверью. Повернув голову, она увидела стертый силуэт за матовым стеклом. Дверь тихо открылась и в комнату вошел Фудо. Пройдя по комнате, он сел на кровать. Ягрит улыбнулась и Фудо улыбнулся в ответ, запустив руку под одеяло. Ягрит взвизгнула и тихо рассмеялась. Они сошлись длительным поцелуем.

– Как ты? – тихо спросил Фудо.

– Маад не зря нахваливал Вейлу. Она действительно хороший целитель. Ты же знаешь, что тебе нельзя здесь находиться в столь поздний час. Это может быть опасно как для тебя, так и для меня.

Ягрит и Фудо тщательно скрывали свои отношения. Встречались только тогда, когда были полностью уверенны, что за ними никто не следит.

– Сегодня у Маадаля много дел. Ему нужно подписать много документов и сверить расходы. Думаю он будет работать до утра.

– Он мне это тоже говорил.

– Он тебя навещал сегодня?

– Да. Он приходил в обед. Опять рассказывал, что настали сложные времена и Храм теряет позиции.

После этих слов Фудо встал и подошел к окну.

– Ты знаешь, Ягрит, несмотря на то, что Маадаль является хоширом и весьма не плохим, все-равно он многого не принимает или не хочет принимать. Политика – штука гибкая и иногда нужно изгибаться и самому, чтобы оставаться в игре. А когда ты полностью в игре, то прекрасно понимаешь не только правила, но и как их обойти. Но с ним все по другому. Мы провели с ним много бесед и он абсолютно не хочет принимать той игры и тех правил, которые уместны сейчас.

Ягрит очень смутно понимала к чему ведет его монолог.

– К чему ты клонишь?

В ответ на этот вопрос Фудо повернулся и оперся телом на подоконник, закрывая большую часть окна.

– Я хочу сказать о том, что при таком отношении хошира к существующим реалям ему осталось недолго быть в свой должности.

– Ты имеешь ввиду Лигерхальд сможет свергнуть хошира? – Тело Ягрит напряглось.

– Не думаю. Но может изрядно нам насолить. Я только в одном согласен с Маадалем, что сейчас нужно держать оборону как никогда.

– Это все из-за халазанового поля? Используя его, Лигерхальд сделал так, что мы теряем последователей, не так ли?

Немного подумав, Фудо заговорил:

– Халазан – это очень хорошая сказка для определенных кругов. И те, кто хотят в это верить – верят. Если говорить по-правде, то все обстоит не так, как думает хошир.

– Но если не халазан, то что же?

– Сказать честно – никто не знает. – Он немного помолчал, а потом продолжил. – У меня есть свои информаторы как в Лигерхальде, так и в Даргалионе. Который раз я получаю один и тот же ответ – еще нет ни одной технологии, позволяющей управлять через халазан. Да, можно передавать сигнал мысли друг другу, но это только для родственников или у кого имеются родственные гены, и только один раз в день, потому что на это тратится огромное количество энергии мозга. И как ты думаешь, что у тех пяти тысяч последователей, которые покинули Храм, имеются у всех родственники в Даргалионе или Лигерхальде?

Ягрит не знала что ответить.

– Эта ситуация рушит все догадки, – продолжал Фудо. – Но хошир отказывается включать голову. Мне становится все сложнее с ним работать и выстраивать дальнейшую политику Храма.

Ягрит в его голосе слышала истинную грусть и неудачу. Она искренне считала его умным человеком, так как он мог находить нужные слова для каждого человека, при этом с выгодой для себя. Но почему-то он так и не смог склонить ее мужа – великого хошира Энндуары – на свою сторону. Он верила, что у него все должно получится.

– Тебе нужно продолжать с ним работать. Возможно, позже до него дойдет то, что ты был прав, – тихим голосом сказала Ягрит.

Фудо подошел к кровати и ласково, по-отцовски поцеловал ее в лоб.

– Я буду стараться. А теперь мне пора идти. Нужно еще поспать, чтобы на завтра хватило сил. Отдыхай.

Его силуэт выскользнул из комнаты и Ягрит осталась одна. Она приняла удобную позу, аккуратно повернувшись на правый бок. Несмотря на чудодейственный компресс Вейлы, где-то под кожей, глубоко в мышцах и костях, сохранялась боль, но уже в притупленном состоянии.

Ей не хотелось спать. Поэтому она вспоминала сон и все его детали. Особенно нужно было вытащить из сна все подробности – зачастую это были слова или фразы, которые говорились во сне, а особенную ценность представлял написанный текст, так как именно он делал контуры предсказаний более четкими. Скоро она доберется до Книги Пробуждений и впишет это сновидение и оно ей покажет, чего ей ждать, какие новые вводные появятся и как ей нужно будет действовать.

Однако Ягрит тревожило, то что она никак не могла вспомнить сон после удара. Она напрягла все мысли, она вновь и вновь прикрывала глаза, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку для его просмотра, но все оказалось тщетно.

Она пролежала до прихода Вейлы, не сомкнув глаз.