Текст книги "Основы теоретического исследования экономического пространства"

Учет феномена отчуждения, который усложняет взаимодействие субъективного и объективного в экономике, выявляет превращенные формы экономических взаимодействий, включая и их виртуальные формы. Это, прежде всего, деньги, как модель абстрактного количественного процесса, виртуально отделенного от реального процесса и потому выступающего как предмет владения, присвоения и распоряжения. Превращенные формы бытия человека в современной экономике, сформированные объективными условиями отчуждения от ее собственного бытия – как сферы возможного развития человека, – формируют и превращенные способы «владения» самим этим общим режимом (или бытием) экономики: присвоением денег как абстрактного количества, которое сегодня становится господствующим общественным отношением.

А. Зиновьев приходит к выводу о том, что деньги стали главным регулятором и основой жизнедеятельности людей западного общества, основным побудительным мотивом, целью, страстью, заботой и, вместе с тем, контролером, надсмотрщиком, то есть идолом. Люди в этом обществе одержимы деньгами вовсе не потому, что они морально испорчены, а потому, что деньги стали абсолютно необходимым условием, средством и формой их жизнедеятельности. В деньгах концентрированно воплощается и символизируется вся суть жизни людей в этом обществе[19]19
  Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма. М.: Центрполиграф, 1995. С. 108.


[Закрыть]. Развивая данное положение, сформулируем вывод о том, что деньги становятся в западном обществе превращенной формой времени, которой виртуально, символически, а не реально, владеют собственники, потребляя, обменивая, накапливая ее и т. п. Превращенная форма позволяет скрыть свое содержание, направить мысли и поступки человека, живущего в условиях господства денег, на их получение, максимизацию, использование ради удовольствия, не мороча себе голову рассуждениями о каком-то там законе экономии времени и прочей абстрактной ерунде.

Итак, принцип объективности связывает содержание экономических явлений и отношений с категориальной формой времени. Это позволяет поставить проблему соотношения экономической и хозяйственной деятельности как соотношения особенного и общего, и на этой основе выявить деструкции и односторонность (ограниченность) функционирования современной экономики. Можно констатировать, что основной проблемой многих концепций хозяйственной деятельности, которые выдвигаются как альтернатива современной экономике, принимая во внимание ее негативное воздействие на человека, является «пропуск» времени – тех необходимых темпов изменений, в которых совмещается и эффективность экономической деятельности, и реальное развитие самих экономических субъектов. Справедливо подчеркивая необходимость духовного развития человека, формирования новой хозяйственной культуры, выявляя принципиальные различия хозяйственного и экономического сознания субъектов, авторы этих концепций зачастую отрывают хозяйство от реальных условий бытия современного общества, призванного существовать на основе реального экономического пространства – времени – той системы координат, в которой размещаются и распределяются все характеристики общественно-хозяйственной жизни, места и роли в ней субъектов.

Так, Т. Кузнецова приходит к выводу: «В западноевропейской традиции понимания хозяйства культурный потенциал хозяйственной жизнедеятельности отождествлен с ее нормативной стороной, с превращением человека труда в объект целерационального воздействия. Такие представления о хозяйстве в большей степени соответствуют узкому понятию «экономика», связанному с определенным историческим этапом развития общества, когда существующая рыночная эффективность начинает во многом определять характер общественных отношений. Российская философская традиция свидетельствует о том, что, оставаясь в рамках экономического мышления, невозможно понять хозяйственное бытие человека (курсив мой. – С.Н.). Учитывая все богатство и своеобразие отечественной мысли, предлагается сформулировать определение хозяйства следующим образом: хозяйство – это особая социальная реальность, данная человечеству для осознанного постижения жизненного пространства через производство материальных и духовных благ»[20]20
  Кузнецова Т.А. Хозяйственная культура: генезис, сущность, тенденции развития / Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 2012. С. 12.


[Закрыть].

Оценивая приведенную выше позицию, отметим, что хозяйство как особая социальная реальность обеспечивается не только осознанным постижением жизненного пространства на основе производства материальных и духовных благ, но и, прежде всего, самой возможностью производить эти блага в хозяйственной сфере, которая должна быть объективно скоординирована с развитием самой общественной системы. В данной позиции имеет место отказ от использования принципа объективности при формировании предмета теории хозяйства.

Попытки определить хозяйство вне его времени, как бы абстрагироваться от собственного времени, предпринимают и некоторые другие авторы. Так, А. Погребняк приходит к выводу о том, что хозяйство – это реальность, которая силами своей внутренней определенности формирует возможный образ мира. Мир, увиденный через призму хозяйствования, имеет смысл назвать экономикой, или одним из способов опредмечивания мира. Оценивая данный вывод, укажем, что «возможный образ мира» – это, скорее, красивая метафора, чем научное определение результата хозяйства[21]21
  Погребняк А.А. О тематическом горизонте современной философии хозяйства // Философия хозяйства. Альманах центра общественных наук и экономического факультета МГУ. М., 2001. № 5. С. 52.


[Закрыть]. Соответственно, образ экономики, так или иначе связанный с хозяйственным «образом мира», оказывается нечетким и размытым, во многом, благодаря недооценке принципа объективности.

Недостаточность исследования экономической реальности без требований принципа объективности приводит к размытости понятия «хозяйствующий субъект», который либо психологизируется, возвышаясь тем самым над окружающими его условиями жизни, либо рассматривается как «целый мир со свойственной ему трансцендентностью»[22]22
  Осипов Ю.М. Философия хозяйства / Ю. М. Осипов. М.: Юристъ, 2001. С. 81–82.


[Закрыть]. Здесь отсутствует диалектическое взаимодействие субъективного и объективного, в котором понятие «хозяйствующий субъект» могло бы получить четкое определение и достаточное обоснование.

Подтверждением этого выступает попытка Т. Кузнецовой противопоставить экономические и духовные компоненты хозяйственной культуры. Она отмечает: «В свете культурфилософских традиций понятие хозяйственная культура включает в себя компоненты, содержание которых существенно важнее экономических (курсив мой. – С.Н.). Это нравственные идеалы, религиозные представления о смысле человеческого существования, эстетические и художественные каноны. Цель хозяйства, согласно этим традициям, заключается в служении нравственно-этическим ценностям, так как их существование первично по отношению к хозяйственной системе»[23]23
  Кузнецова Т.А. Хозяйственная культура: эволюция представлений о субъекте хозяйства // ВЕСТНИК МГУКИ 4 (42) июль-август 2011. С. 110–111.


[Закрыть]. Истоки своей позиции автор связывает не с анализом современной реальности, опираясь на принцип объективности, а с традицией русской религиозной философии, в частности, концепцией С. Булгакова, который выводил особенности «экономического человека» не из реальных общественно-экономических и культурных связей, но из духа хозяйственной эпохи. Этот мыслитель считал, что всякая хозяйственная эпоха имеет свой дух и, в свою очередь, является порождением этого духа, каждая экономическая эпоха имеет свой особый тип «экономического человека», порождаемый духом хозяйства. Соответственно, хозяйственная деятельность может быть общественным служением и исполнением нравственного долга[24]24
  Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: Наука, 1990. С. 233.


[Закрыть].

Ориентируясь на позицию С. Булгакова, понимавшего хозяйство как синтез субъекта и объекта, как сочетание необходимости и свободы, формирующее творчество как духовную сторону хозяйства, Т. Кузнецова отделяет хозяйственную деятельность от экономической, подчеркивая, что «субъектом хозяйства не может быть ни субъект экономики, ни экономический субъект, ни «экономический человек»[25]25
  Введение понятия «дух экономической эпохи» и т. п. подрывает не только возможность научно-теоретического анализа хозяйственной деятельности, но и уводит всю эту проблематику от конкретной связи с нашей современностью, так как вместо конкретных понятий оперирует символами и суждениями оценки. Именно поэтому более продуктивным становится исследование экономических процессов, включая и пространство, в соотношении с инвестиционной деятельностью, на основе которой открываются пути и возможности развития экономики, т. е. ее собственное движение к целостности – через преодоление целевой и функциональной ограниченности.


[Закрыть]. В понимании данного автора, субъект хозяйства – это субъект, создающий инновации в хозяйственной деятельности, ведущий творческую и осознанную деятельность. Подлинный субъект хозяйства – это субъект, способный принимать ответственные решения, властвовать в первую очередь над собственными, в том числе и потребительскими, устремлениями, воспринимающий свое бытие в мире как уникальную ценность, осознающий смысл труда и его предназначение[26]26
  Кузнецова Т.А. Хозяйственная культура: генезис, сущность, тенденции развития / Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата философских наук. М., 2012. С. 13.


[Закрыть]. Оценивая приведенную трактовку, отметим, что выталкивание субъекта хозяйствования за рамки объективности общественно-хозяйственной жизни, объективности экономики, представляет собой размывание границ самой хозяйственной деятельности, что затрудняет ее научное исследование.

Обобщая приведенные выше положения, укажем, что принцип объективности высвечивает ряд важных проблем теоретико-экономического исследования. В первую очередь, это проблема выявления и сохранения таких блоков экономической жизни общества, в которых она проявляется сама по себе, интегрируя динамично изменяющиеся структуры и создавая механизмы и способы саморегулирования. Поэтому предметом экономической теории являются не отдельные проявления этой жизни, но такие существенные взаимодействия и связи, которые позволяют моделировать предмет исследования в его максимально выраженной связи с ее целостностью.

Развивая приведенный выше вывод, отметим слабую разработку в научной литературе проблемы субъекта как «незаинтересованного наблюдателя» экономических явлений. Речь идет здесь не только о его собственной позиции незаинтересованности, но в первую очередь – о его реальном месте в самой экономике и в процессе ее исследования. Эта проблема выходит на узловое соотношение субъектного и объектного в экономической сфере. Отметим, что сами по себе экономические методы исследования – без обращения к принципу объективности – указанный узел развязать не могут.

Таким образом, реализация принципа объективности, как и других принципов, которые будут раскрыты далее, подтверждает гипотезу о его роли как той особой формы познания, с помощью которой осуществляется глубокое исследование объекта экономической теории. Такой объект организуется как объективная реальность. Именно такая первоначальная организация объекта позволяет продуктивно осуществить его дальнейшее исследование – перевести в модель сам предмет анализа и проводить его последующую разработку. Принцип объективности, таким образом, выявляет свое присутствие, связывая сам предмет, скрытый за оболочкой исследуемого объекта, и его бытие как основание, определяющее базовые свойства исследуемого объекта.

Важной задачей реализации принципа объективности призвано стать освоение экономики как некоего процесса становления, как динамичной и ускоряющейся в своих изменениях реальности. Ускоряющееся время современной экономики, которое становится вызовом ее собственной организации, требующим непрерывной и своевременной модернизации ее звеньев, должно быть согласовано с социальным и историческим временем, в котором живет общество. Соответственно, границы времени общества должны стать границами времени его экономики, что предполагает налаживание коэволюционных связей с природой и ее ритмами, а также с ритмами и темпами существования различных государств и обществ на планете.

Приведенные выше условия продиктованы задачей перехода общества к информационной, цифровой экономике. Без их выполнения экономика может стать еще больше дегуманизированной, окончательно потерять человека. Именно этот процесс преобладает сегодня в формировании новых черт экономики. Так, В. Черешнев отмечает, что с начала 2000-х годов в России происходит стремительное изменение условий функционирования предприятий и организаций, связанное с постиндустриальным развитием общества и становлением информационной экономики, трансформацией экономических и социально-политических институтов, возникновением межнациональных рынков товаров и услуг, широким распространением новых организационных форм деятельности – сетевых, виртуальных и других структур. Неуклонно возрастает роль нематериальных активов организаций как доминирующих источников конкурентных преимуществ и как объектов управления. Информация, знания, интеллектуальный капитал становятся важнейшими нематериальными активами организаций[27]27
  Черешнев В.В. Методология стратегического управления торгово-производственным комплексом в российской экономике: автореф. дис. доктора экономических наук: 08.00.05 / С.-Петерб. ун-т экономики и финансов. СПб., 2006. С. 3.


[Закрыть]. Знания, интеллектуальный капитал, которые упоминает указанный автор, прочно «схвачены» существующей экономической системой и выражают глубинную встроенность в нее человека как проводника требований информационных сетей и систем. Как самостоятельный экономический субъект, он в данном случае «выходит из игры».

Таким образом, актуальность и своевременность более глубокого понимания и освоения принципа объективности в становлении современной экономической теории является уже вполне очевидными, поскольку это – не только теоретическая, но и социально-практическая, стратегическая для нашего общества задача.

Глава 3. Принцип целостности в исследовании экономических процессов и структур

Современный этап экономических исследований, в котором зафиксированы признаки кризиса теоретических направлений – растущее несоответствие между предметом исследования и применяемыми подходами, – вместе с тем обнаруживает широкий диапазон поисков решения возникшей системной проблемы. В основании этих поисков заложена необходимость прояснения критериев соответствия между теоретическими концепциями и той экономической реальностью, которую они исследуют и обобщают. Объективной тенденцией, которая определяет направления этих поисков, является комплексный характер самого содержания соответствия теории и ее объекта и предмета. Поэтому на передний план выходят укрупненные проявления этой связи, то есть те основные «несущие конструкции» экономической сферы, которые могли бы стать базой формирования современной экономической теории. Среди таких проблем – уточнение понятий «экономическая рациональность», «экономическая система», «стоимость» и др., формирование межпредметных связей в экономических исследованиях и т. п. Однако заметным является отставание в поиске и освоении необходимых для этого новых методологических подходов. Как осуществлять такой поиск?

Прежде всего, укажем, что для согласования методологических позиций исследователей важным часто оказывается возвращение к первоначалам – тем общепризнанным положениям, которые уже не дискутируются. Именно уточнение и конкретизация таких положений открывают возможности искомых методологических позиций.

Возвращение к первоначалам – это перепроверка всей существующей методологической конструкции, на которую опирается теоретическое исследование. В данном случае логичным будет предположение, что условием нахождения соответствия между теорией и ее предметом является их совместное существование в чем-то «третьем» – некотором мета-пространстве, которое связывает эти стороны, выделяя их общие свойства. Таким образом, совмещение реальности и теории – то есть соответствие между ними – может стать предметом рассмотрения лишь на основе их общей включенности в нечто третье, в котором они становятся частями целого. Построение этого целого как методологическое условие – это реализация принципа целостности, на основе которого открывается возможность поисков уже отмеченных «несущих конструкций» экономики, востребованных в теоретическом исследовании.

Принцип целостности в нашем случае имеет двоякое выражение: как целостность самой экономики и как целостность ее связей с соответствующей теорией. Оценим эти выражения.

Начнем с целостности самой экономики. В чем она проявляется? Прежде всего, экономика не существует как нечто «автономное», так как укоренена в структурах и процессах всей системы общества, служа ее базисом и задавая направленность и тенденции ее движения. Например, одной из таких тенденций является сближение основных интересов экономических субъектов и направления движения самой данной системы. В любом случае, конкретные проявления сферы экономики выражают свою включенность в целое через собственные связи и взаимодействия. Поэтому справедливо то, что абстрактно-всеобщие определения целого не могут быть получены в качестве абстрактных определений каждого отдельно взятого элемента этого целого, в качестве абстракций, в которых представлены общие всем без исключения элементам (т. е. каждому из них) свойства, признаки. Они находятся совсем не в этом ряду, проявляясь, скорее, через различия и противоположности единичных фактов, а не через общее в них[28]28
  Диалектическая логика / Под ред. З.М. Оруджева А.П., Шептулина. М., 1986.


[Закрыть]. Поэтому целое не может быть представлено как некоторая сумма противоположных определений его частей. В противном случае мы теряем целостность.

Расширение числа элементов целого, то есть обеспечение репрезентативности, проблемы не решает. Суммативное целое, наращенное за счет привлечения определений различенных и противоположных его элементов, не может трансформироваться в теоретический образ органического целого[29]29
  Останин В.А. Воля в структуре смысла. Монография. Владивосток: Рос. тамож. академия, Владивостокский филиал, 2005. С. 13.


[Закрыть]. Целое явно сложнее, чем сумма элементов, которые найдены в процессе его исследования.

Сложность понимания целого в том, что оно выражает как связь между его элементами, так и – с другой стороны – управляет этой связью, выступает как особая системно развернутая причинность (детерминанта). Целое приобретает само устойчивость в противоположном себе, т. е. в многообразной непосредственности, или в частях. Поэтому целое внешне состоит из частей (курсив мой. – С.Н.), ибо без них оно не есть целое. Следовательно, целое – это есть отношения и одновременно самостоятельная целокупность. Части также составляют все отношения, однако, в отличие от целого, они не пребывают в целом, как в суммативности, а суть сами по себе. В самих себе они имеют целое как свой момент, что и составляет их отношение[30]30
  Быкова М.Ф. Гегелевское понимание мышления. М.: Наука, 1990. 126 с.


[Закрыть].

Целое, таким образом, «содержится» в содержании частей, они как бы пронизаны этим содержанием, так как находятся в пространстве воздействия существующей совокупности связей разного уровня – в пространстве целого. Но так как этих частей весьма много, то возникает задача выявления именно существенных связей, которые замыкают и воспроизводят особенности именно экономической деятельности.

Отсюда следует, что целое нельзя получить на основе уже существующей системы: она становится «представителем» целого, хотя, по-настоящему, выступает лишь его проявлением. Развивая диалектическую идею определения и исследования целого, В. Останин замечает, что «экономическая сущность, сущность явления вообще не может получить свои адекватные формы выражения в некотором простом отношении. Она может быть выявлена только в другом, обнаружена посредством другого. «Как свет есть обнаружение самого себя и одновременно своего другого, темного, и может сам себя обнаружить лишь посредством обнаружения этого другого, так и «Я» (в нашем случае «самость», «суть») лишь в той мере открывается самому себе, в какой его другое открывается для него в форме чего-то от него независимого»[31]31
  Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., «Мысль», 1977. С. 220.


[Закрыть]. Целое как таковое есть необходимое состояние для обнаружения самого себя (курсив мой. – С.Н.), выявления сущности любого, в том числе и экономического явления»[32]32
  Останин В.А. Воля в структуре смысла. Монография. Владивосток: Рос. тамож. академия, Владивостокский филиал, 2005. С. 84.


[Закрыть].

Обобщая приведенные выше положения, сформулируем вывод, что целое раскрывает себя через связь частей, которые обнаруживают свои взаимодействия и самих себя через ракурс целого. Это особая взаимная дистанцированность и одновременно связь двух вложенных друг в друга пространств, каждое из которых одновременно и обособленно, и существует через «свое другое». Но целое в контексте времени выражает не столько развитие своих частей, сколько их устойчивые связи, то есть здесь сущность – содержание целого – функционально обособляется от его существования. В той мере, в которой части изменяются через свое взаимодействие, они сохраняются в общих условиях своего бытия, которые заданы устойчивостью бытия целого. Именно устойчивость целого становится одним из базовых оснований связи теории и ее объекта и предмета.

Принцип целостности в теории означает, с одной стороны, адекватность применяемых здесь методов и норм особенностям предмета; с другой – соответствие (и связь) реальности и ее теоретического моделирования именно в ее существенных проявлениях. Принцип целостности, таким образом, становится методологическим основанием, позволяющим исследовать конкретные проявления сферы экономики через их соотношение с целостностью самой экономической сферы, что предполагает и соответствие этому целому определенных экономических законов и тенденций. Выражая себя в принципе целостности, теория как бы связывает себя и свой объект, интегрирует их именно таким образом, что создает позицию (или угол зрения), в котором предметом становится сама связь этих сторон.

Эта высшая позиция целостности позволяет теперь осуществлять моделирование экономической реальности, причем – не просто самой по себе, а именно в ее включенности в теорию. Именно таким образом осуществляется здесь «обратная связь» от объекта к теории. Поэтому принцип целостности раскрывает не только внутреннюю связь разных уровней сферы экономической деятельности, но и обеспечивает моделирование этих связей в экономической теории. Основой такого моделирования становится перевод всего объекта в концептуальное пространство, в котором выражается различие и связи бытия, и развития данного сложного объекта – экономической жизни в ее многообразии. Но принцип целостности постоянно сохраняет соответствие между пространством и структурой самой теории, с одной стороны, и пространством-временем бытия объекта, его содержанием – с другой.

Несколько иначе выражается целостность в холистическом подходе. Холизм, как отмечает А. Богомолов, – это идеалистическая философия целостности. Согласно такой философии, миром управляет процесс творческой эволюции, создающий новые целостности. В ходе эволюции формы материи преобразуются и обновляются, никогда не оставаясь постоянными. Носителем всех органических свойств объявляется чувственно не воспринимаемое материальное поле, которое, подобное лейбницевской монаде, остается неизменным при всех изменениях организма. Целое и целостность трактуются в холизме как высшие понятия, синтезирующие в себе объективное и субъективное; они провозглашаются последней реальностью универсума. Придавая мистический характер фактору целостности, сторонники холизма считают его непознаваемым[33]33
  Богомолов А.С. Холизм // Философский энциклопедический словарь. Гл. редакция: Л.Ф. Ильичёв, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалёв, В.Г. Панов. М.: Советская энциклопедия. 1983. С. 489.


[Закрыть].

Некоторые современные авторы отмечают, что в онтологии холизм опирается на принцип: целое всегда есть нечто большее, чем простая сумма его частей. Соответственно, гносеологический принцип холизма состоит в том, что познание целого должно предшествовать познанию его частей. Конкретными ветвями холистической философии в настоящее время стали: витализм, настаивающий на принципиальной несводимости процессов жизни к физико-химическим процессам; теория эмерджентной эволюции, подчеркивающая качественное своеобразие живых организмов по сравнению с неорганической материей[34]34
  См.: Новая философская энциклопедия: В 4 т. М.: Мысль. Под ред. В.С. Стёпина. 2010. Т. 4. С. 299.


[Закрыть].

В рамках холистического подхода целое отрывается от своих частей и рассматривается как непознаваемая высшая реальность, лежащая в основе всех качественно различных проявлений Вселенной. Оценивая холистический подход с позиций интересующей нас проблемы экономического пространства, отметим, что он мало что может дать для ее разработки, так как здесь целостность общественно-хозяйственной жизни, целостность экономики рассматриваются в отрыве от их конкретных проявлений, что превращает их в бессодержательные понятийные формы, неприемлемые для практически ориентированного субъекта познания.

Отметим также, что системный подход к трактовке целого, наиболее распространенный в современной литературе, зачастую не реализуется до конца, поскольку не объясняет само бытие целого, оставляя его основания в статусе некоторого логического допущения.

В рамках системного подхода целое возникает во взаимодействии элементов разных уровней, которые в этом процессе изменяются, приобретая новые качества. Такое взаимодействие обусловливает возникновение интегративных законов и противоречий, качеств и свойств целостного органического единства, не присущих ее подсистемам, элементам и т. д. Таким образом, если в холизме целое уже существует, то в системном исследовании оно возникает из более простых уровней взаимодействия элементов. Но тогда возникает вопрос о самом его существовании, поскольку формирование интегральных законов на основе взаимодействия элементов уже предполагает бытие этих законов, как основы осуществления взаимосвязей элементов. Откуда они тогда возникают, если сами взаимодействия существуют как проявления этих законов в отдельном?

Логически непротиворечивым можно считать допущение, что целое и части формируются неразрывно друг от друга, так как они взаимообусловлены. Но тогда система сама по себе – как совокупность множества связей и элементов – еще не создает целого, которое уже должно связывать эти элементы в единство, формируя их устойчивость. Целое существует как способ отношения системы к себе самой, т. е. как фиксация ее возможного тождества с собой, которое всегда нарушается возникающими различиями – проявлениями процесса развития.

Исходя из вышеизложенного, можно с определенностью утверждать, что сохранение самоидентичности системы во многом связано с тем, что ее существование как бы «отделяется» от развития: именно поэтому оно способно фиксировать развитие как пространственно-временные изменения содержания, онтологическое постоянство которого и фиксируется (проявляется) как данное целое.

Обобщая приведенные выше положения, сформулируем вывод о том, что в теоретико-экономическом исследовании принцип целостности выполняет следующие основные функции: устанавливает внутреннее единство многообразного проявления экономической жизни, т. е. устанавливает ее обособленность от других сфер общества;

• включая в свою орбиту отношение теории и ее предмета, обосновывает соответствие этих сторон друг другу не только в аспекте ставшего, но и в плане становления, динамики, и это позволяет исследовать модификации объекта через соответствующее изменение самой теории;

• переводя саму теорию в статус целого, этот принцип обеспечивает само теоретическое познание объекта, а также – приобретение теорией своего самосознания, как проявление отношения теории к самой себе.

Оценка приведенных выше функций позволяет прийти к заключению, что принцип целостности является важным методологическим условием, которое обеспечивает формирование современной экономической теории вместе с решением актуальных для этого проблем, среди множества которых логически первой является прояснение особенностей бытия самой экономической сферы.

На основе вышеизложенного открывается возможность исследования направлений, которые обеспечивают целостность самой экономической системы как объекта экономической теории. Среди них наиболее общим – и актуальным на сегодняшний день требованием – является анализ понятий «инвестиционная деятельность» и «экономика» в аспекте их интеграции – выявления того общего содержания, которое в них представлено, с точки зрения целостности. Это позволяет выделить в самой экономической сфере деятельности такие новые (или мало заметные прежде) связи и отношения, которые оказываются встроенными в современное общество и должны стать предметом исследования новой экономической теории.

В анализе соотношения экономики и хозяйства с позиций принципа объективности была выявлена тенденция разграничения их с учетом ранее указанных качественных отличий. Уточним основания для такого разграничения, принимая во внимание принцип целостности. Целостность экономики обеспечивается единством многообразия видов материальной деятельности, а целостность хозяйства – единством многообразия деятельности, воспроизводящей всю систему общества, включая ее духовно-нравственный компонент. Принцип целостности реализуется в обоих случаях, но различным образом. Правомерен вопрос о том, всегда ли указанное разграничение имело место, бывали ли периоды в истории, когда экономика и хозяйство практически совпадали? И если бывали, какие конкретные причины и условия обусловили дальнейшее разграничение этих воспроизводственных целостностей?

История российской и мировой экономики свидетельствует, что на более ранних этапах экономика и хозяйство не противопоставлялись друг другу. Так, в периоды античного и феодального хозяйствования его формы – латифундии, вотчины, поместья и др. – были переплетены с социально-политическими структурами, с государством, воплощали в себе не только специфически материальные условия, факторы и результаты (систему экономики), но также и условия, факторы и результаты социально-политического характера: усиление или ослабление позиций сословий, формирование новых слоев общества, арбитраж государства (систему хозяйства). В частности, рассматривая особенности хозяйственной деятельности в России в XVII–XVIII вв., М. Черкасова замечает, что «в новейшей исторической литературе были выявлены более оптимальные хозяйственные характеристики вотчины по сравнению с поместьем». Указанным автором на основе применения математических методов обработки большого массива данных документов 1620–1630-х гг. было показано, что вотчины быстрее и успешнее преодолевали разорительные последствия «смутного времени», поскольку в них активнее был господский сектор хозяйства, и они лучше были обеспечены рабочими руками. Вотчины выходили из кризисной ситуации, опираясь на возможности, которые были заложены в их генетической связи с общиной. Благодаря этим связям их хозяйство не противостояло их экономике, что позволило успешно решить задачи выхода из затяжного кризиса.

Опираясь на приведенные выше положения, можно сформулировать вывод о том, что вотчина в средневековой России представляла собой более благоприятную форму хозяйствования, обеспечивавшую условия для устойчивого и продуктивного развития как господствующего сословия, так и подчиненных ему крестьянских хозяйств. Предпочтительность вотчинной формы собственности (и в плане ее более прочного правового обеспечения, и как наиболее оптимальной хозяйственной организации) обусловила заметный крен именно в ее сторону на пути сближения вотчины и поместья. Петровский указ о единонаследии от 23 марта 1714 г. подвел своего рода «законодательную черту» в этом процессе. Хозяйства российских феодалов стали их полной наследственной собственностью. Контроль абсолютистского государства над состоянием фонда родового землевладения дворянства продолжался на всем протяжении XVIII в. Дворянское землевладение в России увеличивается от 24 млн десятин в XVII в. до 81 млн десятин в XVIII в., то есть в 3,3 раза. Такой рост сопровождался существенными переменами в составе правящего класса: исчезли, слились в его целостность прежние многочисленные прослойки (еще в XVII в. были известны «поместные казаки», «новокрещены» и др.), феодалы консолидировались в единое дворянское сословие[35]35
  Черкасова М.С. Россия в Средние века и Новое время: Теоретические проблемы. Вологда: ВолГТУ, 2008.


[Закрыть]. Оценивая такие перемены, отметим, что хозяйство вотчин как бы вобрало в себя их экономику, чему в немалой степени способствовали социально-политические обстоятельства функционирования российского государства.