Текст книги "Год нашей войны"

– Тысячи. Они…

И тут Насекомые прорвались. Люди Тауни собрались вместе.

– Закрыть! – заорал он.

Тут же поднялась стена щитов. Просачиваясь через пробоину в их собственной Стене, Насекомые сталкивались с раскрашенными во все цвета радуги щитами фюрда, пытались заползти на них и проникнуть дальше. Люди Тауни стояли плечом к плечу, у них были сильные руки, но территория между ними и Стеной быстро заполнилась Насекомыми. Мерзкие твари рвались вперед по головам друг друга, и их челюсти длиной с хороший меч скрипели, соприкасаясь со щитами. Я поднялся повыше, чтобы увеличить обзор.

Солдаты, атаковавшие Стену на одном из двух таранов, были уже в безопасности. Они подняли свои круглые щиты и отступали, пока не укрылись за основной стеной цветных щитов.

Команда второго тарана задержалась всего на минуту, пытаясь вытащить свое орудие из щебня, в котором оно прочно застряло. Но этого оказалось достаточно, чтобы Насекомые прошли сквозь них, словно живая бритва. Я видел, как челюсти одной твари сомкнулись на предплечье солдата, а второй – вцепились ему в горло. Я видел, как двое других воинов остановились, спина к спине, однако волна Насекомых прокатились по ним, и они просто исчезли.

Из-за стены щитов Тауни срубил усики одному из Насекомых, и тот, потеряв ориентацию, набросился на своих собратьев.

Челюсти другого Насекомого, грызшего поверженного человека, застряли между пластинами доспехов. Другой солдат топором отсек их, разрубив тело своего мертвого товарища. Следующим точным ударом он отрубил Насекомому задние ноги. Но и такой хороший воин не мог устоять против потока, отрезавшего его от стены щитов. Крича и задыхаясь, он упал, и усик Насекомого тут же впился ему в лицо, а челюсти заскребли по кирасе. Еще одна тварь прокусила ему колено до кости и тут же потащила несчастного к Стене, где другие заделывали пробоину. Работа кипела вокруг второго тарана, который уже был полностью покрыт быстро твердеющей пеной.

Люди чувствовали давление на щиты, челюсти и усики Насекомых появлялись даже в крошечных щелях между ними. Люди кричали. А Насекомые не издавали ни звука. Внезапно я отчетливо услышал треск и скрежет тел омерзительных тварей, забиравшихся друг на друга. Они едва не сцапали меня, поскольку, наблюдая за сражением, я опустился слишком низко. Запаниковав, я снова поймал теплый поток, и резко уменьшившееся поле боя завертелось где-то далеко подо мной.

Солдаты в середине линии обороны стали понемногу сдавать назад. Постепенно в стене щитов образовался проход, который все увеличивался и углублялся. Фюрд Тауни распался на две части – толкаясь, люди медленно отступали. Этот маневр создал некое подобие тоннеля, в который и устремились Насекомые, а солдаты направляли их движение с обеих сторон щитами. Я поразился мужеству воинов фюрда. Присев за щитами, люди прижимались друг к другу, кричали и истекали потом. Каждый солдат чувствовал плечо своих товарищей слева и справа. Живая стена держалась. Внезапно между двумя щитами протиснулся усик Насекомого, и молодой воин в ужасе закрыл лицо рукой. Все его детские страхи в долю секунды стали реальностью. Но Насекомое выдернуло усик и унеслось дальше.

Несколько солдат с Равнинных земель с веревками наготове собрались вокруг перевернувшегося на спину и отчаянно извивающегося Насекомого. Было видно его мягкое брюхо и бесцветные, выпученные глаза. Люди связали среднюю пару ног и повернули его правым боком вверх. Насекомое изготовилось было броситься на них, но два человека потянули за концы веревки и снова уронили его. Тварь сделала еще несколько бессмысленных попыток вырваться и успокоилась. С широко раскрытых челюстей хлопьями падала пена. Не понимая, почему оно не может двигаться, Насекомое извернулось и наконец увидело путы. Когда существо сомкнуло челюсти на веревке, солдаты быстро и крепко связали их, накинули петли на задние ноги и уволокли тварь прочь.

Я слышал приглушенный звук ударов – это панцири Насекомых, бегущих по тоннелю, бились о щиты. Из-за Стены появлялись все новые и новые твари, их поток не иссякал. Насекомые, словно водный поток, стекали вниз по склону. Их направляли в обширный загон.

Этот загон, окруженный заостренными, глубоко врытыми в землю бревнами, люди Данлина строили несколько месяцев. Он был примерно полкилометра в длину. Лучники, разместившиеся на возвышении, гнали Насекомых По сужающемуся тоннелю. Я решил еще немного подняться, чтобы обезопасить себя от стрел, и переключил внимание с фюрда, которым командовал Тауни, на людей Молнии. На них не было брони, и даже головы оставались непокрытыми, а из всей амуниции, кроме лука, имелись лишь колчаны со стрелами. Лучники натягивали тетиву лишь до щеки, поскольку расстояние до загона было небольшим, и выпускали около десятка стрел в минуту. Их механические движения заворожили меня, и я кружил над ними, слыша приглушенный расстоянием голос Молнии:

– Натянуть тетиву. Целься. Залп! Натянуть тетиву. Целься. Залп!

Ближе.

– Натянуть тетиву. Целься. Залп!

Тучи стрел поднялись вверх, достигли своей максимальной высоты в нескольких метрах подо мной и, как зловещий дождь, опустились на загон.

Молния прикрыл глаза затянутой в перчатку рукой и посмотрел на небо, пытаясь увидеть меня. Я висел в воздухе за рядами лучников.

– Вестник! – крикнул он. – Комета! Ты здесь?

– Да! – тут же отозвался я.

– Уберись прочь от солнца, чтобы я мог тебя видеть!

– Прости.

– Все в порядке?

– Почти все они пронеслись мимо меня, – ответил я, кружа в воздухе.

– А как у нас?

– Потери очень малы.

Похоже, Молния был удовлетворен.

– Внимание! – повернулся он к своим лучникам. – У нас еще есть стрелы в запасе! Продолжать! Натянуть тетиву. Целься! Залп!

Некоторые Насекомые, достигнув конца загона, были настолько утыканы стрелами, что напоминали членистоногих ежей. У одних не хватало конечностей, у других из ран сочилась желтоватая жидкость. Нескольким стрелы пробили панцири и увязли в основаниях прозрачных крыльев. Стрелы не могли убить Насекомых, если только не удавалось, расколов хитиновый покров, попасть в голову. У людей Молнии на стрелы вместо острых наконечников были насажены плоские, напоминающие лезвие бритвы готовки, которые предназначались специально для того, чтобы отрезать конечности и пробивать панцири. По всей длине тоннеля в долине я видел следы желтой жидкости и куски глянцевых панцирей. Сотни насекомых валялись на земле – кто-то с одной ногой, кто-то вообще без ног; хут и там виднелись туловища с культяпками вместо конечностей.

Импровизированный коридор заканчивался круглым загоном с чем-то вроде клумбы посередине. Насекомые постепенно заполняли его. Они по-прежнему бежали, не издавая ни звука, в то время как люди выли от напряжения. Вокруг частокола в сосредоточенном молчании ждала авианская пехота. Немного позади верхом на лошадях находились Данлин и его личная гвардия. Серые крылья короля подрагивали.

Другие генералы, в том числе Туман и Ата, вместе с дивизией Островного фюрда расположились еще дальше. Им было приказано занять позицию позади солдат, чтобы останавливать тех, кто в панике бросится бежать, и снова направлять их в гущу схватки. Туман смотрел на грубо сколоченную стену загона, возвышавшуюся перед ним, потом его взор переместился на неестественно блестевшую Стену, созданную Насекомыми. Я мог разглядеть угольно-черные волосы Морехода и отполированные доспехи Аты, видневшиеся из-под мягкого синего плаща, который закрывал седло и круп ее лошади.

Пехотинцы подняли свои сариссы над частоколом. Эти специальные семиметровые копья с поперечной планкой, расположенной за наконечником, использовались для того, чтобы поражать Насекомых, носившихся по кругу вдоль тенок загона. Метательные копья другого отряда фюрда достигали центра загона. Пригвожденные к земле Насекомые умирали одно за другим.

Однако слишком много трупов Насекомых скопилось в сравнительно небольшом замкнутом пространстве. Я даже не успел заметить, как гора панцирей выросла настолько высоко, что Насекомые, забиравшиеся на нее, начали падать за ограждение и разбегаться. Вот освободились пятеро. Десять. Пятьдесят. Сотня. Первые натыкались на сариссы и погибали, но постепенно Насекомые стали пролезать под копьями и между ними. Авианские копейщики развернулись и побежали. Они врезались в стоявших позади солдат, которые тоже начали поворачивать назад. Насекомые прорывались сквозь ряды людей, кусая, придавливая туловищем, ногами отбрасывая солдат в стороны. Оставшиеся на флангах пехотинцы, которые оказались достаточно сообразительны для того, чтобы выхватить мечи, прожили чуть дольше, но по два Насекомых на человека оказалось все же слишком много.

– Черт! – заорал я. – Нет! Черт!

Я провалился сквозь слой теплого воздуха, и мне пришлось отчаянно замахать крыльями.

Данлин со своего наблюдательного пункта видел, что происходит. Я устремился вниз, проносясь над его кавалерией, но солдаты уже опустили копья, и сотни шпор впились в лошадиные бока.

– Рейчизуотер! Данлин! – кричал я. – Вы слышите меня? Не делайте этого! – Ветер унес мои слова в сторону, и ответа от Данлина не последовало.

Мы редко направляли лошадей против Насекомых, поскольку они боялись членистоногих тварей и норовили ускакать прочь. Я видел битвы, когда лошади проносились сквозь шеренги пехотинцев. Но одним из преимуществ бессмертия было то, что мы постоянно учились на своих ошибках. Хейл Эске потратил столетие, разводя и тренируя авианских боевых коней, и сейчас они были в распоряжении Данлина и его людей.

Насекомые были покрыты своей и человеческой кровью. Они двигались быстро, перебирая всеми шестью довольно короткими ногами. Время от времени их жвалы касались земли – той земли, на которой несколько мгновений назад стояли копейщики Данлина.

Я летел достаточно быстро для того, чтобы догнать Насекомых и увидеть, что они спешат к Стене. Я рванул назад и попытался сообщить об этом Данлину. Забрало его шлема было опущено, а серебристо-синяя мантия заткнута сзади за пояс. Я мог видеть синеватый блеск его доспехов. За королем следовала его личная гвардия, кирасы всех без исключения офицеров были украшены длинными перьями, широкими лентами и блестящими галунами.

Они начали объезжать загон. Тем временем Молния и его люди снова натянули луки и сразили первую волну Насекомых. Стрела Молнии безупречно поразила цель – Насекомое погибло, и его тут же затоптали бегущие следом сородичи. Лучники собирались выстрелить еще раз, но Молния придержал их, ибо в этот миг мимо них пронесся Данлин.

Копейщики пересекли открытое место, где раньше стояли тараны. Теперь оно было заполнено телами с рваными, бурыми от спекшейся крови ранами. Авианцы прошли мимо солдат Тауни, с топорами наперевес закрывавшими выход из загона. Еще недавно плотный заслон, организованный Торнадо, теперь распался на отдельные группки уставших и испуганных людей, одежда которых приобрела рыжевато-винный цвет. Когда копейщики Данлина проходили мимо них, солдаты инстинктивно подняли щиты вверх. Тауни стоял с открытым ртом. Я облетел вокруг него. Чертовы крылья убивали меня, и все шло из рук вон плохо.

– Следуйте за ними! – крикнул я Тауни.

Солнечный луч скользнул по сплошь покрытому желтыми пятнами большому топору, покоившемуся на плече Торнадо. Он двинулся за копейщиками, солдаты устремились за ним. Но сверху казалось, будто они еле шевелятся.

Данлин рванул вперед, и копыта лошадей взрыли мертвую траву.

А потом он устремился к пробоине в Стене.

Он пронесся через то место, где Тауни сокрушил Стену, вперед – на земли Насекомых. Гвардейцы последовали за ним, пригнувшись к шеям лошадей. Хвосты животных бешено развевались на ветру. Люди знали, что проникать за пределы Стены запрещено, но их гнал азарт. К тому же они не оставили бы Данлина в любом случае.

Я понимал, почему он так поступает. Это была храбрость, а не бравада. Он действительно хотел одолеть Насекомых и показать Замку, как много можно сделать. И хотя у Данлина имелись свои причины не подчиняться моим приказам, тем не менее его поступок был достоин порицания. Я решил, что в сложившейся ситуации могу лишь наблюдать за действиями короля, а потом доложить об этом императору. Меня трясло от напряжения.

Всадники смяли бумажное сводчатое сооружение, наполовину утопленное в землю. Это был вход в тоннель, напоминавший стоящий без поддержки серый капюшон, в глубине которого начинался гладкий коридор. Через несколько минут они достигли еще пяти таких же «капюшонов», расположенных между изгрызенными пнями. Группа Насекомых, не снижая скорости, вбежала в первый же тоннель и тотчас исчезла. Данлин так резко натянул поводья своей лошади, что она сбилась с шага и резко остановилась. Ее глаза побелели от страха. Гвардейцы сгрудились вокруг короля, слушая его гневные крики.

– И после всего этого мы их потеряли! Проклятье! – Данлин снял себя перчатки и раздраженно ударил ими о седло. – Черт! Давайте выведем отсюда лошадей – им не по душе вонь Насекомых.

– Ваше величество, – начал один из гвардейцев, – а мы можем вернуться обратно, за Стену?

– Пожалуйста, Мерганзер, если ты хочешь. – Король пристально посмотрел на него, остальные неуверенно засмеялись.

Они оглядывались по сторонам, рассматривая новый для себя пейзаж. В полукилометре от них начинался бумажный мир. Там располагались сотни тысяч одинаковых построек Насекомых. С остроконечными, как у пагод, крышами и низкими входами, они напоминали покосившиеся грибы. Ни окон, ни дверей – просто ячейки из серой бумаги. Я пролетел над ними, внимательно усматривая слоистую, неоднородную, но в то же время совершенно не поврежденную поверхность построек. Опустившись на высоту Стены, я снова воззвал к королю:

– Данлин, вы слышите меня? Это…

– Да, я слышу тебя.

– Возвращайтесь в лагерь. Это приказ!

Но он не обратил на меня внимания. Никто раньше не видел тоннелей так близко, кроме тех, кого притаскивали сюда Насекомые. Данлин, похоже, был одержим своей идеей.

– Я отправляюсь вниз, – сообщил он. – Кто-нибудь со мной?

– Нет! Рейчизуотер!

Я принялся искать безопасное место, чтобы приземлиться и остановить его.

– Разве вы не хотите узнать, что там внизу? – спросил Данлин своих людей. – Вперед!

Он вновь надел перчатки, покрытые тонкими металлическими пластинами, и опустил забрало. Больше половины людей решили последовать за ним, и он дал им время, чтобы собраться с духом. Мерганзер развернулся и решительно направил лошадь обратно к Стене, которая со стороны Насекомых выглядела так же, как и со стороны Лоуспасса.

Данлин пришпорил своего коня и вскоре оказался в неровной тени ближайшего «капюшона». За ним в качестве елохранителя последовал солдат с мечом. Они заглянули в низкий, круглый проход, прорытый в бурой земле. Внизу было темно, как ночью.

Позади них раздался крик, а затем – скрежет металла о панцирь. Полчища Насекомых выползали из других тоннелей. Они двигались очень быстро. В одно мгновение все пространство вокруг заполнилось сотнями тварей. Острые зубы вцепились в бедро Данлина – Насекомое пыталось стащить его с лошади. Взмахнув мечом, король отрубил жвалы, и они повисли на его ноге, сочась желтой жидкостью. Тут же еще два Насекомых напали на Рейчиз-уотера.

Нет, о Боже, нет! Взяв себя в руки, я опять позвал Данлина. Он вместе с преданным гвардейцем бился за свою жизнь, круша Насекомых налево и направо длинным мечом и нанося удары кинжалом тем тварям, которые пытались добраться до седла. Его закованная в броню лошадь отступала вбок и назад, топча Насекомых, стремившихся перегрызть ей ноги. Приземляться сейчас было не слишком мудро. Я поднялся выше и полетел прочь.

Мерганзер почти добрался до Стены. Его черная кобыла мчалась по опаленной траве. Я снял с пояса шпоры и, сделав круг, опустился перед ним. От удара перехватило дыхание, но я, не медля ни секунды, подбежал к гвардейцу, который, заметив меня, резко осадил лошадь. Я видел глаза животного в прорезях чешуйчатых доспехов. Возможно, лошадь и была готова к битве с Насекомыми, но риданнцев она явно недолюбливала, и я подумал, что сейчас она попятится от меня.

– Мерганзер! – задыхаясь, обратился я к гвардейцу. – Давай слезай с лошади и отдай мне поводья. Быстро, быстро!

Мерганзер взглянул на меня, и на его лице отразился страх, сменившийся почтением. Узнать меня было легко – кто еще мог летать? Но вряд ли он предполагал, что когда-нибудь окажется с эсзаем лицом к лицу.

Он спрыгнул с лошади и, передав мне поводья, молча стоял и смотрел, как я сажусь в седло.

Мерганзер был худым молодым человеком с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост на затылке. Он оказался очень высоким, и я долго дрыгал ногами, пытаясь попасть в слишком низко для меня закрепленные стремена. Наконец мне это удалось, со вздохом облегчения я взял у Мерганзера копье и положил его на плечо.

– Что мне делать, Комета? – пролепетал он.

– Советую тебе бежать отсюда со всех ног.

Я тряхнул поводьями и издал боевой клич. Запах крови Насекомых был очень силен, однако животное повиновалось.

Данлин развернул свою лошадь, то и дело нанося удары по коричневым панцирям и глазам Насекомых. Его гвардейцев становилось все меньше. Они сбились вместе в плотную группу и вполне успешно отбивались, но их было слишком мало. Одному из Насекомых удалось вцепиться в ногу лошади, на которой сидел король. Бедное животное на мгновение застыло и упало как подкошенное. Острые, словно бритва, челюсти полуметровой длины тут же сорвали ее кожу с ребер. Кишки вывалились наружу. Данлин откатился в сторону, прямо на поверженное Насекомое. И хотя оно было перерублено почти пополам, тварь схватила короля двумя оставшимися передними конечностями, покрытыми желтой жидкостью.

Время, которое мне потребовалось, чтобы добраться до Данлина, стало для меня ужасной пыткой. Я так долго находился в воздухе, что до сих пор невольно пытался отклониться влево, нырнуть вправо, но сейчас я скакал на лошади, запертый в двух измерениях, и галоп казался мне катастрофически медленным. Приподнявшись в стременах, я заставил лошадь нестись прямо на Насекомых, в самую гущу боя. Твари цеплялись за ремни, и я поражал их копьем. Я – не копейщик, поэтому использовал оружие как пику, разя покрытых хитином врагов в грудь, брюхо, крылья. Вскоре я отбросил копье и достал ледоруб – тяжелый топор с длинной рукоятью и острым, зазубренным лезвием. Я прокладывал себе дорогу, размахивая своим оружием и рыча от напряжения. Эти движения были мне отлично знакомы – словно рубишь ступени, чтобы подняться на ледник. Насекомые одно за другим падали на землю, лишаясь голов и извиваясь в агонии.

Данлин заметил меня и попытался приблизиться, однако на его пути стояло слишком много коричневых тварей. Гвардейцы, увидев меня, начали сражаться с удвоенной силой.

– Убирайтесь отсюда! – кричал я, указывая на Стену. – Давайте скорее!

Но орда тварей преградила им путь.

Я видел, как Данлин пробивается сквозь жесткие тела Насекомых. Ему в ногу впились жвала одного из них, прокусив икру до кости. Он резко перенес вес на эту ногу и сумел избавиться от Насекомого, оставив в его челюстях кусок собственной плоти. Данлин поднял забрало и нанес яростный удар твари, вцепившейся ему в крыло.

Меч Данлина взвивался над прочными грудными панцирями Насекомых. Одна из тварей попыталась схватить оружие зубами и лишилась челюсти, но тут же две другие поймали клинок плашмя и вырвали меч из рук короля. На его глазах закаленная сталь была перекушена, как зубочистка. Насекомые сбили Данлина с ног и принялись его топтать своими паучьими ногами. Везде, где конечности Насекомых находили щель, появлялись кровоточащие раны. Челюсти сомкнулись. На ногах не осталось ни одной лошади и ни одного человека. Насекомые жадно пожирали еще живую добычу.

Закрыв забрало, Данлин перевернулся на живот и прикрыл затылок руками, защищенными доспехами. Насекомые вцепились ему в крылья, и на землю полетели перья. Некоторые твари бежали к Стене, и я мог лишь надеяться, что Тауни подготовил свой фюрд. Несколько Насекомых надели на головы ребра лошадей подобно еще одному панцирю.

Рядом с королем присело Насекомое. Страшным ударом я расколол его панцирь, вогнав ледоруб между двумя позвонками; оттуда начала извергаться желтоватая, густая жидкость. Переломленный усик висел словно проволочка, но тварь все равно чуяла меня. Она открыла пасть, и я увидел, как в глотке, подобно пальцам, извиваются щупальца. Я пнул Насекомое, и острая боль пронзила всю ногу – челюсти разорвали мой ботинок от носка до пятки. Я вновь обрушил ледоруб на спину Насекомого, причем с такой силой, что он вошел в тело ненавистного существа по самую рукоятку. Когда я вытащил его, рука стала мокрой.

– Следующий! – заорал я. – Кто следующий?

Данлин. Король. Представив себя героем, я подумал о том, чтобы наклониться и закинуть его на лошадь. Однако я был не настолько силен. Ухватив Данлина за пояс, я некоторое время тащил его тело по земле, пока лошадь металась из стороны в сторону. Я изо всех сил замахал крыльями, но все равно не смог поднять его. В конце концов мне пришлось спешиться и примотать тело короля к луке седла при помощи перевязи его собственного меча. Вскоре я был весь покрыт кусочками перьев и кровью Данлина, которая сочилась из многочисленных ран. Его доспехи стали настолько склизкими, что я едва сумел справиться со своей задачей. К тому же на меня волной накатил отходняк от наркотика и сумасшедшего выброса адреналина. Невдалеке маячила депрессия. Я подумал о том, что же это такое – умирать, и в душе возникли какие-то непонятные чувства.

– Ты – благородный скакун, – шепнул я коню. – Черный – это подходящий цвет, не правда ли? Думаю, его могила должна быть из черного мрамора. А теперь позволь мне вернуть тебя хозяину.

Запах мертвечины не беспокоил животное, но ему было не по душе ощущение липкой крови, струившейся по бокам. Я уговорил коня перейти на рысь, но развить более подходящую скорость ему мешал труп Данлина. Труп, который вдруг зашевелился и что-то пробормотал. Он был жив!

– Рейчизуотер! Мой король!

Ответа не последовало. Я сорвал с него плащ и сложил под головой на манер подушки. Что теперь делать? Лоуспасс – крепость! Зажав покрепче поводья, я что есть сил начал погонять коня. Он понесся вперед словно риданнский скакун.