Книга: Звездные часы человечества - Стефан Цвейг

Цвейг, наряду с Маркесом, один из моих любимых и уважаемых творцов. Этот сборник относится к его самым увлекательным произведениям, при этом являясь по сути свой познавательной литературой. Некоторые рассказы объемом не более десяти страниц, но каждый при этом – о невероятных приключениях и судьбах людей и открытий. И каждый звучит голосом мастера прозы.

Интересующимся: в начале может показаться суховато, но потом текст влечет за собой.

Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я

. Ни одного слова не убрать, ни одного предложения не добавить. Золотая пропорция была найдена великим австрийцем! И как же тонко он описывает человеческие чувства... Но от этом в другой раз. В этой кладовой истории мы найдём невероятно интересные, глубокие, трагичные, комичные, захватывающие, проникновенные, поучительные, трогательные, душещипательные, человечные рассказы о людях, о том, как они творили легенды и о том, как неумолимые события творили их. Кто сильнее влияет? Время на человека или человек на время? Автор очень много размышляет о роли личности, о случайностях, о совпадениях, о фатуме, о духе и характере великого творца судеб. Цвейг очень классно обыгрывает исторические факты, не искажает ничего, а там, где данных не имеет, честным образом старается не разочаровать читателей и самого себя в том числе. Он подчёркивает важность мимолетности судьбы.

Случай пробегает мимо — блажен, кто схватил его за волосы

, не так ли? Кто-то успел его поймать и вошёл на века в учебники истории, а кто-то не был смел, испугался, был нерешителен, состорожничал. В обычной жизни эти добродетели хороши, но Судьба не любит таких. Она благоволит дерзким, смелым, решительным, тем, кто делает, а не топчется в размышлениях! Ибо такова и сама Судьба - непредсказуемая и лихая. Истории в этом сборнике это показывают. Она может возвысить любого за час, а затем за минуту лишить его же всего. Жизнь рождает тысячи историй, да таких, которых поэт за век свой одну лишь выкует. Интересно, что именно из-за Цвейга я больше заинтересовался историей в последнее время. Начал читать биографию Мартина Лютера, слушаю вновь лекции, читаю статьи. Возможно, именно в этом сила великих книг: они побуждают если не к действию, то к мысли как минимум. Вообще, эти истории ещё и про упорство. У многих великих людей всё получилось далеко не сразу. Первый кабель через океан был проложен не на первую попытку, Иоганн Август Суттер не сдавался вернуть себе Калифорнию до конца своих дней, Мехмед I знал, что взять Константинополь будет нелегко, Ленин вернулся в Россию, зная, что рискует всём, Гендель писал и писал, пусть не сейчас, но потом бы у него вышло что-то гениальное. Не сдаваться! Есть ещё шанс! Да, откровенно говоря, он всегда был, да и будет. Просто многие люди склонны бросать затею после первых неудачных попыток. Но тем и отличается великий деятель, ведь он знает, что сможет, что у него получится, что именно эта минута важна и именно сейчас он должен делать, а не опускать руки! Друзья, дерзайте! Судьба благоволит смелому, авантюрному, решительному! Так совершите же свой Тулон, своё Биру́, своё Эльдорадо, свой Южный полюс, свой миг славы! Бесконечно ваш, Японский Тигр!

Итак, Стефан Цвейг. Известный в основе своей как писатель любви в ее многообразных формах и человеческих сущностях. По факту же получается, что форма всего одна, как ни старается Цвейг ее отлить под "уникальными" углами социальных слоев, в которых пребывают персонажи, их личностными особенностями и межличностными конфликтами. Прочитав  Стефан Цвейг - Нетерпение сердца  и три-четыре новеллы, уже начинаешь со снисходительно-скучающим видом перелистывать оставшиеся страницы громоздкого сборника, ни на что особенно не надеясь. Свойствами облицовки это очень похоже на непрерывное чтение детективов отдельного автора, настолько же предсказуемо и заранее известно, что убийца - дворецкий. Более того, создается впечатление камерного театра, где одни и те же актеры-персонажи играют все доступные роли, лишь немного меняя декорации от новеллы к новелле. А уж прием "я встретил человека, который рассказал мне ТАКОЕ, сейчас поведаю", не сомневайтесь, будет начинать едва ли не каждое произведение, вышедшее из-под пера Цвейга.

Однако столь высокая популярность автора небезосновательна, ибо пишет Цвейг о любви той самой срединной культуры, а значит, "жизненен" многим. Я бы, конечно, поостереглась называть освещаемый феномен "любовью", скорее он напоминает "отношения", ее реплику, которая в разной степени может повторять визуал, и на этом все (зато очень по-современному). Но на то и существует вечная языковая проблема философского омонимизма, частично облекаемая в подход "каждому свое". В конце концов, корабль под алыми парусами приплывает к редкому человеку.

Для меня же творчество Цвейга оказалось преимущественно "никаким", а частично даже несколько... грязным. Персонажи так и вовсе не вызывают ни капли сочувствия. А что касается любви, то порой она очень даже напоминает маркесовскую (почувствуйте заодно ноты философии Фрейда), тоже субъективно выглядящую весьма сомнительной. И добавьте сюда неприкрытую идеологизированность писателя, мечущего направо-налево громкие фразы, соразмерно субъективности своих взглядов (в том числе направленные на исторических личностей). Однако стилистически Цвейг пишет очень даже хорошо, временами выдает вообще острейшие высказывания:

"Что со мной? - мысленно заклокотал отец. - Да у меня дочь шлюха, а мне не хватает решимости сказать ей это!"

Но, увы, этого было недостаточно для того, чтобы с Цвейгом "случилась любовь". И даже отдельные добротные новеллы и относительно неплохой сборник  Стефан Цвейг - Звездные часы человечества (сборник)  ситуацию не изменили. Позволю же себе, однако, здесь похвалить писателя за  Стефан Цвейг - Амок  и непосредственно за качественно прописанный женский образ. В кои-то веки аристократка выглядит и ведет себя как аристократка, а не воплощает заведомо чуждые черты желанных определенной массой простолюдинок. Да и сюжетно, на мой взгляд, "Амок" - самая нетривиальная его новелла (хотя некоторые вопросы и здесь остались).

Тем не менее, к прочтению Цвейга скорее рекомендую, чем нет. Хотя бы для того, чтобы составить собственное мнение о творчестве. Подчеркну еще раз, что стилистически он пишет вполне неплохо, да к тому же его сюжеты близки многим. Я же на этом с ним прощаюсь и заношу в личный "стоп-лист", немного потеснив Маркеса и Фицджеральда.

2,5/5

Невозвратимое мгновение (Миг Ватерлоо)

Судьбу влечет к могущественным и властным. Годами она рабски покорствует своему избраннику — Цезарю, Александру, Наполеону, ибо она любит натуры стихийные, подобные ей самой — непостижимой стихии. Но иногда — хотя во все эпохи лишь изредка — она вдруг по странной прихоти бросается в объятия посредственности. Иногда — и это самые поразительные мгновения в мировой истории — нить судьбы на одну-единственную трепетную минуту попадает в руки ничтожества.

Думаю, что назвать героя, о котором Цвейг рассказывает в этой новелле "посредственностью и ничтожеством" - преувеличение. Конечно, Груши рядом с Наполеоном может показаться недалёким солдафоном, но только рядом с Наполеоном. Он не тянет на звание маршала, как человек заурядный, но в то же время он "храбрый, усердный, честный, надежный, испытанный в боях начальник кавалерии, но не больше, чем начальник кавалерии". Ватерлоо 18 июня 1815 года. Если это и был звёздный час, то никак не для Наполеона. Конечно, можно обвинить маршала Груши, прославившегося "злополучием своим, своей неудачей". Стефан Цвейг делает это так эмоционально, что болит сердце за армию, надеющуюся на свежие силы и поддержку. Но мы же видим рядом с неуверенным Груши пламенного помощника Жерара, призывающего: "Вперёд, к месту огня!" и поддержку другого офицера: "Туда, скорее туда!". Почему же Наполеон назначил маршалом колеблющегося Груши, привыкшего неукоснительно исполнять приказы и повиноваться, когда рядом были те, которые понимали, что "император столкнулся с англичанами и ожесточенный бой в разгаре" и готовы были малыми силами спешить на подмогу? Нет ли и его вины в этом роковом поражении?.. По-моему, слишком поверхностное обвинение.

Мариенбадская элегия Цвейг называет "Мариенбадскую элегию" Гёте "самой проникновенной, глубоко лиричной" песнью его старости. В новелле писатель не только описывает историю создания элегии, но и воспевает талант семидесятичетырехлетнего поэта, называя его поздние стихи "самыми задушевными, самыми зрелыми, поистине осенним багрянцем пламенеющими". 5 сентября 1823 года. Гёте возвращается из Карлсбада, где встречался с девятнадцатилетней Ульрикой. Он понимает, что это было прощание с любовью. Все его мысли заняты плодом мечтаний и терзаний, в пути они воплощаются в прекрасные строчки элегии. По возвращении в Веймар поэт собственноручно перепишет творение каллиграфическим почерком и переплетёт в красный сафьян.

Открытие Эльдорадо Эта новелла не очень подходит под параметры "звёздного часа", но в ней, как ни в одной другой, представлены капризы судьбы. Судьбы, которая может быть благосклонной и подарить в собственность благословенный край, а может рассмеяться в лицо, сбросить в бездны отчаяния и лишить всего. Повесть о швейцарце Иоганне Августе Зутере начинается 1834 годом, когда тот сбежал из Европы на поиски новой жизни. 1839 год - начало создания цветущей колонии Новая Гельвеция. 1848 год мог бы тоже ознаменовать успех - найдено золото! Но золотая лихорадка оказалась началом конца Зутера. Печальная история...

Смертный миг Эту новеллу я бы назвала поэмой. Цвейг для всех новелл сборника находит вдохновенные блестящие эпитеты, но слова, облачённые в поэтическую форму всегда ранят сильнее. 22 декабря 1849 года. Петербург, Семеновский плац. Инсценировка казни петрашевцев. Достоевский во второй тройке. Первых уже привязали к столбам. Стефан Цвейг не придерживается исторической достоверности сцены казни, для него важнее передать напряжение последних минут... Вся правда мира и вся боль земли Перед ним мгновенно прошли. Тело дрожит, На губах проступает пена, Судорогою лицо свело, Но стекают на саван слезы блаженно, Светло, Ибо лишь с тех пор, Как со смертью встретился смертный взор, Радость жизни — вновь совершенна. Наскоро освобождают от пут. И тут Как-то разом потухает лицо. Всех В карету толкают, везут назад. Взгляд Странно туп, недвижность в чертах, И лишь на дергающихся устах Карамазовский желтый смех.

Борьба за Южный полюс 1 января 1912 года Мы сегодня привыкли к факту, что знаем свою планету вдоль и поперёк и редко задумываемся о цене прошлых побед. В этой новелле Цвейг напоминает об истории открытия Южного полюса. Несмотря на величие подвига первооткрывателей, он так часто граничит с драматизмом. Рассказ об экспедиции Роберта Скотта показался самым напряжённым по звучанию. Кто-то скажет, что трагедия капитана Скотта заключалась в его гибели, но она произошла по причине опоздания. Амундсен оказался первым. Можно только предполагать, как этот факт сломил дух британцев. Увы, и наше время победы и подвиги часто совершаются не во имя всего человечества, а во славу Отечества.

Завоевание Византии 29 мая 1453 года Немного о неприступности Византия (Виза́нтий - древнегреческий город в месте соединения Мраморного моря, Босфора и Золотого Рога, предшественник Константинополя). Стена Теодозия в семь километров - это бастион с амбразурами и зубцами. Она защищена рвами с водой, мощными квадратными сторожевыми башнями. Последующие властители укрепляли, дополняли и обновляли её. "Ни один европейский город не защищен крепче и надежнее, чем Константинополь своей стеной Теодозия" - утверждает Цвейг. Но жаждущий славы Мухаммед поклялся завладеть им, городом, считавшимся некогда столицей мира. Эта историческая осада поражает мощью приложенных во имя победы усилий, подчёркивая, что в смертельный час человек реализовывает все свои возможности, но решить исход может случайно не запертая калитка, так называемые керкапорта.

Гений одной ночи (читает И.Кваша) Восторженная новелла о создании "Марсельезы", ликующих ноток которой добавляет исполнитель. Ночь 26 апреля 1792 года. Именно тогда Руже сочиняет походный марш для Рейнской армии. "Вперед, сыны отчизны милой! Мгновенье славы настаёт!" Цвейг рассказывает о салонном успехе одного вечера, от которого ни автор, ни присутствующие не ожидали ничего сверхъестественного. Память человеческая недолговечна, и когда семидесятишестилетний старец умер, никто не помнил его имени. И только стихийная народная сила сделала походную песню Рейнской армии самым известным государственным гимном.

И лишь во время мировой войны, когда Марсельеза, давно уже ставшая государственным гимном, вновь воинственно гремела на всех фронтах Франции, последовал приказ перенести прах маленького капитана Руже де Лиля в Дом Инвалидов и похоронить его рядом с прахом маленького капрала Бонапарта, наконец-то неведомый миру творец бессмертной песни мог отдохнуть в усыпальнице славы своей родины от горького разочарования, что лишь единственную ночь довелось ему быть поэтом.

Первое слово из-за океана 28 июля 1858 года. История о прокладке кабеля между Европой и Америкой, названная "бракосочетанием юной Америки со Старым Светом". Она подтверждает: одной удачи и денежных средств не всегда достаточно для достижения цели. Часто требуется настойчивость и незыблемая вера в успех, чтобы не отказаться от намеченной цели при всех постигших неудачах. Стыдно признаться, но я впервые услышала имя Сайруса Филда, о заслугах которого газета "Таймс" написала в передовой статье того времени: "Со времени открытия Колумба не было сделано ничего, что в какой-либо степени могло бы сравниться с этим гигантским расширением сферы человеческой деятельности".

Все остальные миниатюры очень хороши. Сразу хочу отметить издание, по которому прочитана аудиокнига - издательство "Текст", 2006 год. Это издание хорошо тем, что каждую миниатюру предваряет история её создания и публикаций, включая и первые русские издания. Дело в том, что Цвейг, писавший в основном в жанре новеллы, очень серьёзно относился к составу сборников, вплоть до того, что считал, что порядок расположения произведений может повлиять на смысл всей книги. В таком вот, полном или же авторском, виде в России сборник раньше не издавался. Видимо, по идеологическим соображениям, потому как Лев Толстой не совсем здесь соответствует светлому образу зеркала русской революции, а миниатюра про Ленина и вовсе излагает историю его прибытия в Россию в пломбированном вагоне.

Что касается расположения миниатюр: оно хронологическое, начинается всё с Цицерона ( "Я всегда знал, что родился смертным" - тут я слезу смахнула), а заканчивается историей об участии президента Вудро Вильсона в скорейшем заключении мира после первой мировой войны. Как мне показалось, все рассказы объединяет идея, что существует некая минута, секунда, мгновение, когда принимается решение, способное повлиять на всё дальнейшее развитие человечества. Примером этому служат и падение Византии, и битва при Ватерлоо, и даже выдох облегчения помилованного Достоевского... Люди двигаютя вперёд, и в итоге "человечество стало божественно вездесущим"...

Не могу сказать, насколько Цвейг не погрешил против исторической истины, но совершенно точно одно: написано очень сильно, моментами ужасно похоже на рассказ очевидца. Для тех, кто не историк-профессионал - прекрасная возможность ознакомиться с 14-ю эпизодами, реально происходившими и действительно важными для человечества.