Электронная библиотека » Стефани Перкинс » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 12 марта 2024, 22:35


Автор книги: Стефани Перкинс


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5

Кому: Анна Олифант <[email protected]>

От кого: Бриджит Сондервик <[email protected]>

Тема: Не смотри прямо сейчас, но…

…правый нижний уголок твоей кровати не заправлен. ХА! Заставила тебя посмотреть. Теперь прекрати разглаживать невидимые морщинки. Без шуток. Как там Le Academe du Fraunch? Есть красавчики, о которых мне следует знать? Кстати говоря, угадай, кто учится в моем математическом классе?? Дрю! Он покрасил волосы в черный и сделал пирсинг, теперь в его губе сверкает кольцо. И он точно каллипига (посмотри, что это значит, ленивая задница). Во время ланча я сижу за нашим обычным столиком, но без тебя все не так. Не говоря уже о появлении долбаной Шерри. Она, как обычно, трясла своими волосами и, клянусь, я слышала, как ты напеваешь песню из рекламы шампуня. Если она собирается сидеть с нами каждый день, я точно выколю себе глаза фигуркой Дарт Мола из коллекции Шона. Кстати, твоя мама наняла меня присматривать за ним после школы, так что мне лучше поторопиться. Не хочу, чтобы он умер во время моей смены.

Ты – отстой. Возвращайся домой.

Бридж
P. S. Завтра объявляют участников группы. Пожелай мне удачи. Если они отдадут мое место Кевину Куиггли, тогда я выколю ЕГО глаза Дарт Молом.

Каллипига. Обладатель красивых ягодиц. Молодец, Бридж.

Моя лучшая подруга – словесный изверг. Одна из ее самых ценных вещей – ОСА, который она купила за бесценок на гаражной распродаже пару лет назад. Оксфордский словарь английского языка – это двадцатитомный справочник, который содержит не только значения слов, но и их историю. Бридж всегда бросается умными словечками в разговорах, просто потому что ей нравится наблюдать, как собеседники извиваются и блефуют, пытаясь обойти незнакомые определения стороной. Я давно перестала делать вид, что знаю, о чем она говорит. Но это ее не останавливает.

Что ж, Бриджит коллекционирует слова и, судя по всему, мою жизнь.

Поверить не могу, что мама наняла ее присматривать за Шоном. Я знаю, что Бридж – лучший вариант, поскольку мы всегда делали это вместе, но все же. Непривычно, что она там без меня. И странно, что моя лучшая подруга общается с моей мамой, в то время как я застряла тут, на другом конце света.

А в следующем письме Бриджит расскажет, что устроилась на вторую подработку в кинотеатр.

Кстати говоря, я уже два дня не получала писем от Тофа. Не то чтобы я ждала, что он будет писать каждый день, или каждую неделю, но… между нами, бесспорно, что-то было. Ведь мы целовались. Закончится ли это – чем бы они ни было – теперь, когда я здесь?

Его настоящее имя – Кристофер, но он терпеть не может, когда его называют Крисом, поэтому выбрал имя Тоф. У него глаза шокирующе глубокого зеленого цвета и крутые бакенбарды. Мы оба левши, оба обожаем фальшивый сыр начос в закусочной, и оба ненавидим Кьюбу Гудинга младшего. Я влюбилась в Тофа в первый же рабочий день, когда он засунул голову под автомат по изготовлению слаша[10]10
  Слаш – аналог фруктового льда. Напиток на основе молока или сока, замороженный до состояния густой массы.


[Закрыть]
и начал глотать прямо из-под крана, чтобы рассмешить меня. До конца смены весь его рот был синего оттенка.

Не многие осмелятся выставить напоказ синие зубы. Но поверьте, Тоф способен и не на такое.

Обновляю почтовый ящик – на всякий случай – но ничего нового не появляется. Я просидела за компьютером несколько часов в ожидании, когда Бридж вернется из школы. Я рада, что она написала мне. Почему-то мне хотелось, чтобы она написала первой. Может, потому что хотела заставить ее думать, что я так счастлива и занята, что у меня нет времени поговорить. Тогда как на самом деле мне грустно и одиноко.

И я голодна. Мой мини-холодильник пуст.

Я обедала в столовой, но снова миновала основную очередь за едой, наевшись хлеба, не способного утолить голод надолго. Может, утром Сент-Клэр снова закажет мне завтрак. Или Мередит, держу пари, она согласится помочь.

Я отвечаю на письмо Бридж, рассказывая ей о своих новых типа друзьях, сумасшедшей столовой с едой ресторанного уровня и про гигантский Пантеон в конце улицы. Вопреки желанию, я описываю ей Сент-Клэра и упоминаю, как на уроке физики он наклонился перед Мередит, чтобы одолжить у меня ручку, как раз в тот момент, когда профессор Уэйкфилд назначал партнеров по лабораторным работам. Преподаватель подумал, что Сент-Клэр сидит рядом со мной, и теперь он мой партнер по лабораторным на ЦЕЛЫЙ ГОД.

Лучшее событие за весь день.

Также рассказываю Бридж о загадочном курсе «Жизнь», La Vie, потому что мы с ней все лето размышляли об этом. (Я: Держу пари, мы будем обсуждать Большой взрыв и смысл жизни. Бридж: Подруга, они скорее обучат тебя дыхательным техникам и тому, как преобразовывать пищу в энергию.) Но все, чем мы сегодня занимались – тихо выполняли домашнее задание.

Какая жалость.

Я провела это время за чтением первого романа, выбранного для английского курса. И, вау. Если до этого я еще не осознавала, что нахожусь во Франции, то сейчас все сомнения отпали. Потому что в книге «Как вода для шоколада» есть секс. МНОГО секса. Желание женщины буквально воспламеняет здание, а затем солдат бросает ее обнаженное тело на лошадь, и они занимаются «этим», пока скачут прочь. Мне бы ни за что не позволили читать такое в Библейском поясе[11]11
  Библейский пояс (англ. Bible belt) – регион в США, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм.


[Закрыть]
. Самым сексуальным произведением в нашей учебной программе была «Алая буква».

Я обязана рассказать Бридж об этой книге.


К моменту, когда я заканчиваю письмо, уже почти наступила полночь, но в коридоре все еще шумно. Последним курсам дают много свободы, потому что предполагают, что мы достаточно зрелые, чтобы вести себя ответственно. Я – да, но у меня большие сомнения насчет моих одноклассников. Парень из комнаты напротив уже составил возле своей двери пирамиду из пивных бутылок, поскольку в Париже шестнадцатилетним разрешено пить вино и пиво. Но тебе должно исполниться восемнадцать, чтобы получить возможность купить крепкий алкоголь.

Не то чтобы я не видела и его в общежитии.

Интересно, знала ли мама, что по местному закону я уже могу напиться, когда соглашалась отправить меня в Париж. Она выглядела весьма удивленной, когда об этом упомянули на вводных семинарах, и в тот вечер за ужином я выслушала длинную лекцию об ответственности. Хоть я и не планировала напиваться. Всегда считала, что пиво пахнет мочой.

За стойкой администрации дежурят несколько человек, работая неполный рабочий день, и лишь один из них живет здесь как глава общежития. Его зовут Нэйт, и его комната находится на первом этаже. Он аспирант одного из близлежащих университетов. ШАП, должно быть, платит ему немалые деньги за проживание с нами.

Нэйту за двадцать, он невысокого роста, бледный и вечно ходит с бритой головой. Звучит странно, но на деле он выглядит привлекательно. Нэйт кажется хорошим слушателем, у него мягкий голос, но в тоне всегда слышится ответственность и предупреждение – «не-шути-со-мной». Нэйт понравился моим родителям. А еще он держит миску с презервативами возле своей комнаты.

Интересно, заметили ли это мои родители?

Студенты младших курсов живут в другом общежитии. Им приходится делить комнаты с сокурсниками, их этажи разделены по половому признаку, и за ними постоянно присматривают. В их общежитии даже есть комендантский час. У нас – нет. Нам просто нужно отмечаться в журнале всякий раз, когда мы уходим и приходим в ночное время, чтобы Нэйт знал, что мы живы. Ага. Уверена, никто никогда не пользовался этой высокой степенью безопасности.

Я плетусь по коридору в сторону ванной. Занимаю место в очереди – там всегда очередь, даже в полночь – за Амандой, девушкой, которая пристала к Сент-Клэру за завтраком. Она ухмыляется, окидывая взглядом мои выцветшие джинсы и винтажную футболку с логотипом «Orange Crush».

Я даже не знала, что мы с ней живем на одном этаже. Супер.

Мы не разговариваем. Я обвожу пальцем цветочный узор на обоях. Résidence Lambert – это своеобразное сочетание парижской утонченности и подростковой практичности. Хрустальные светильники придают холлам общежития золотистое свечение, в то время как внутри наших спален гудят люминесцентные лампы. Полы из глянцевой древесины твердых пород, но покрыты промышленными коврами. Свежие цветы и светильники Тиффани украшают вестибюль, но кресла напоминают ободранные двухместные диванчики, а на столах вырезаны инициалы и грубые словечки.

– Так значит ты у нас новый Брендон, – говорит Аманда.

– Прости?

– Брендон. Двадцать пятый студент. В прошлом году его исключили, когда один из профессоров нашел в его рюкзаке наркотики.

Она снова окидывает меня взглядом и хмурится:

– Откуда ты вообще взялась?

Но я знаю, что ее действительно интересует. Она хочет понять, почему кого-то вроде меня выбрали, чтобы занять вакантное место.

– Из Атланты.

– А-а, – протягивает она. Будто это объясняет мою провинциальность. К черту ее. Это один из крупнейших городов Америки.

– За завтраком мне показалось, что вы с Сент-Клэром довольно дружны.

– Хм. – Она видит во мне угрозу?

– Но на твоем месте я бы не стала рассчитывать на многое, – продолжает Аманда. – Даже ты не настолько красива, чтобы украсть его у Элли. Они вместе уже целую вечность.

Это можно считать комплиментом? Или нет? Ее манера речи действительно действует на нервы. (Мои нервы.)

Аманда притворяется, что зевает от скуки.

– Интересные волосы.

Я машинально прикасаюсь к ним.

– Спасибо. Моя подруга выбелила прядку.

Буквально на прошлой неделе Бридж добавила яркий светлый локон к копне моих темно-каштановых волос. Обычно я заправляю обесцвеченную прядку за ухо, но сегодня волосы собраны в хвост.

– И тебе нравится? – спрашивает она. Типичный стервозный вопрос, подразумевающий ответ в духе: «Мне кажется, это отвратительно».

Я опускаю руку.

– Да. Поэтому и сделала.

– Знаешь, я бы не стала вот так заправлять ее назад. Ты немного напоминаешь скунса.

– По крайней мере, она так не воняет, – Рашми появляется позади меня. Она навещала Мередит, я слышала их приглушенные голоса за стеной. – Очаровательные духи, Аманда. В следующий раз нанеси чуть больше. Не знаю, могут ли учуять тебя в Лондоне.

Аманда сердито бросает:

– Милые очки.

– Действительно хорошие, – невозмутимо говорит Рашми, но я замечаю, что она все равно невольно их поправляет. На ее ногтях лак цвета электрик, того же оттенка, что и оправа. Она поворачивается ко мне. – Если что-нибудь понадобится, я живу двумя этажами выше, комната 601. Увидимся за завтраком.

Так она меня не ненавидит! Или, может быть, она просто ненавидит Аманду больше. В любом случае, я благодарна и прощаюсь с ее удаляющейся фигурой. Рашми машет рукой и выходит на лестничную площадку, откуда как раз заходит Нэйт. Он приближается к нам в своей спокойной, дружелюбной манере.

– Готовитесь ко сну, дамы?

Аманда мило улыбается.

– Конечно.

– Прекрасно. Твой первый день прошел хорошо, Анна?

Это так необычно, что всем здесь уже известно мое имя.

– Да. Спасибо, Нэйт.

Он кивает, будто я сказала нечто, требующее размышлений, а затем прощается и направляется к парням, зависающим в другом конце коридора.

– Ненавижу, когда он так делает, – выпаливает Аманда.

– Делает как?

– Проверяет нас. Какой же придурок.

Дверь в ванную открывается, и миниатюрная рыжеволосая девушка огибает Аманду, которая даже не двигается с места, возомнив себя Королевой Порога. Должно быть, девушка младше нас. Я не видела ее среди выпускников за кругом парт на английском.

– Боже, ты там застряла? – спрашивает Аманда. Бледная кожа девушки розовеет.

– Она просто принимала душ, – говорю я.

Аманда плавно ступает на плитку, ее пушистые фиолетовые тапочки шлепают ей по пяткам.

Она захлопывает дверь и произносит:

– Похоже, что меня это волнует? Девушка – скунс?

Глава 6

Одна неделя, и я уже по колено увязла в модном международном образовании.

В программу профессора Коул не входят привычные Шекспир со Стейнбеком, вместо этого мы изучаем переводные произведения. Каждое утро она открывает обсуждения по «Как вода для шоколада», будто это встреча книжного клуба, а не какое-то унылое обязательное занятие.

Так что английский проходит отлично.

С другой стороны, мой преподаватель французского явно некомпетентна. Иначе, как еще объяснить тот факт, что, несмотря на название нашего учебника – «Первый уровень французского» – профессор Жилле требует, чтобы мы говорили исключительно по-французски? Она также обращается ко мне по дюжине раз в день. И я никогда не знаю ответа.

Дэйв называет ее мадам Гильотина. Прозвище ей прекрасно подходит.

Он уже посещал этот курс раньше, но, очевидно, это не принесло пользы, поскольку он провалил первый экзамен. У Дэйва взлохмаченные волосы и пухлые губы, а также специфическое сочетание загорелой кожи и веснушек. Несколько девушек влюблены в него. Мы вместе посещаем еще и курс истории. Я присоединилась к младшему курсу, поскольку старшие выбрали изучение государственного аппарата, а я его уже изучала. Так что на истории я сижу между Дэйвом и Джошем.

В классе Джош тихий и сдержанный, но в остальное время его чувство юмора напоминает Сент-Клэра. Нетрудно понять, почему они такие хорошие друзья. Мередит говорит, что они боготворят друг друга: Джош из-за врожденной харизмы Сент-Клэра, а Сент-Клэр из-за того, что Джош – выдающийся художник. Я редко вижу Джоша без ручки или альбома для набросков. Его работы невероятны – густые смелые мазки в сочетании с крохотными изящными деталями – и его пальцы всегда испачканы чернилами.

Но самое примечательное в моем новом образовании – то, что происходит вне класса. Об этом не упоминают в глянцевых брошюрах. Вот горькая правда: учиться в школе-интернате равносильно тому, что жить в стенах старшей школы. Я не могу сбежать. Даже когда нахожусь в своей спальне, мои уши готовы взорваться от поп-музыки, звуков драки из-за стиральной машинки и криков во время пьяных танцев на лестничной площадке. Мередит утверждает, что все успокоятся, как только новички привыкнут, но я не питаю надежд.

Тем не менее.

Сегодня вечер пятницы и Résidence Lambert пустует. Мои одноклассники совершают набег на бары, а у меня, наконец-то выдалась спокойная минутка. Если закрыть глаза, можно почти поверить, что я вернулась домой. За исключением оперы. Оперная дива почти каждый вечер поет в ресторане через дорогу. Для человека с таким мощным голосом она удивительно миниатюрна. Еще она одна из тех женщин, кто полностью сбривает брови и рисует их на коже карандашом. Она будто вышла из массовки «Шоу ужасов Рокки Хоррора»[12]12
  «Шоу ужасов Рокки Хоррора» – экранизация популярного британского мюзикла. Представляет собой пародию на основные каноны научной фантастики и фильмов ужасов.


[Закрыть]
.

Бридж звонит как раз, когда я, устроившись с комфортом на своей мини-кровати, смотрю «Академию Рашмор». С этого фильма началась карьера Уэса Андерсона. Уэс потрясающий, настоящий кинорежиссер, вовлеченный во все аспекты производства, со своим фирменным стилем, узнаваемым в каждом кадре – печальным и причудливым, невозмутимым и мрачным. «Академия Рашмор» – одна из моих любимых работ. Это история парня по имени Макс Фишер, который, среди прочего, одержим частной школой, из которой его выгнали. Какой бы стала моя жизнь, будь я увлечена ШАП так же, как Макс академией «Рашмор»? Во-первых я, вероятно, не сидела бы сейчас в одиночестве в спальне, нанося на кожу крем от угрей.

– Эннннн-уххххх, – восклицает Бридж. – Я иххххх ненааааавижу.

Она не стала лидером направления в музыкальной группе. Что глупо, поскольку всем известно, что Бридж – самая талантливая барабанщица в школе. Инструктор по ударным отдал место Кевину Куиггли, потому что подумал, что парни-барабанщики не проявят должного уважения к Бридж в качестве лидера, из-за того, что она девушка.

Да, теперь точно не проявят. Подонок.

Итак, Бридж ненавидит группу, ненавидит инструктора и ненавидит Кевина, придурка с непропорционально большим эго.

– Просто подожди, – говорю я. – Скоро ты станешь следующей Мег Уайт[13]13
  Мег Уайт – известная американская барабанщица, участница рок-группы The White Stripes.


[Закрыть]
или Шейло И[14]14
  Шейла И – американская барабанщица, певица, писатель и актриса. Начинала свою карьеру в середине 1970-х годов.


[Закрыть]
, Кевин Куиггли еще будет хвастаться тем, что знаком с тобой. А потом, когда он подойдет к тебе после очередного большого шоу, ожидая особого отношения и пропуска за кулисы, ты сможешь пройти мимо него, даже не оглянувшись.

Я слышу слабую улыбку в ее голосе.

– Напомни, почему ты уехала, Банана?

– Потому что мой отец – кусок дерьма.

– Самого отборного сорта, подруга.

Мы болтаем до трех часов ночи, поэтому на следующий день я сплю до полудня. И тороплюсь одеться до закрытия столовой. По выходным она открыта только до времени бранча. Когда я прихожу, в помещении царит тишина, но Рашми, Джош и Сент-Клэр сидят на своем привычном месте.

Давление растет. Всю неделю они дразнили меня из-за того, что я избегала делать заказ. Мои оправдания звучали так: «У меня аллергия на говядину», «Нет ничего вкуснее хлеба», «Вкус равиоли переоценивают», но у меня не получится избегать этого вечно. На раздаче снова работает мсье Бутен. Я хватаю поднос и делаю глубокий вдох.

– Bonjour, э… Суп? Сопа? S’il vous plaît?

«Здравствуйте» и «пожалуйста». Для начала я выучила вежливые слова в надежде, что французы простят меня за то, что вырезала из речи остальные части их прекрасного языка. Я указываю на кастрюлю с рыжевато-красным супом. Полагаю, ореховый сквош. Запах необыкновенный, с нотками шалфея и осени. Сейчас начало сентября, и погода еще теплая. Когда в Париж приходит настоящая осень?

– А! Soupe, – мягко поправляет он.

– Sí, soupe. То есть, oui. Oui! – мои щеки заливает румянец. – И, эм-м, э… куриный салат с зеленой фасолью?

Мсье Бутен смеется. Веселым, желейным смехом Санта-Клауса.

– Курица и фасоль, oui. Знаете, вы можете говорить со мной на английском. Я хорошо его понимаю, – говорит он с акцентом.

Щеки горят еще сильнее. Конечно, он должен понимать английский в американской школе. А я пять дней жила на дурацких грушах и багетах. Он протягивает мне тарелку супа и небольшую порцию куриного салата, и мой желудок урчит при виде горячей еды.

– Merci, – благодарю я.

– De rien. Пожалуйста. И надеюсь, вы больше не будете пропускать приемы пищи, чтобы избежать меня! – мсье Бутен кладет руку себе на грудь, словно я разбила его сердце. Я улыбаюсь и отрицательно качаю головой. Я могу это сделать. Я могу это сделать. Я могу…

– ЭТО БЫЛО НЕ ТАК УЖАСНО, ПРАВДА, АННА? – кричит Сент-Клэр с другого конца столовой.

Я оборачиваюсь и, опустив руку, показываю ему средний палец, надеясь, что мсье Бутен не видит. Сент-Клэр в ответ ухмыляется и отвечает по-британски – показывает знак «V» указательным и средним пальцами. Мсье Бутен добродушно цокает позади меня. Я плачу за еду и приземляюсь за столик рядом с Сент-Клэром.

– Спасибо. Я забыла, как посылать на английский манер. В следующий раз буду использовать правильный жест.

– Не благодари. Всегда рад научить чему-то новому.

На нем та же одежда, что и вчера: джинсы и потрепанная футболка с силуэтом Наполеона. Когда я спросила о рисунке, Сент-Клэр сказал, что Наполеон – его герой. Не потому, что он славный малый. Он был той еще задницей. Но зато был коротышкой, как и Сент-Клэр.

Интересно, он ночевал у Элли? Вероятно, поэтому и не переоделся. Каждый вечер он ездит на метро до ее колледжа, где они и зависают. Рашми и Мер волнуются, что Элли считает, будто она слишком хороша для их общества.

– Знаешь, Анна, – говорит Рашми, – большинство парижан понимают английский. Тебе не нужно так стесняться.

Ага. Спасибо, что указала на это.

Джош закидывает руки за голову и откидывается на спинку стула. Рукава его рубашки закатаны, обнажая татуировку в виде черепа и скрещенных костей на правом плече. Судя по густым мазкам, это его собственный эскиз. Черные чернила выглядят еще темнее на его бледной коже. Потрясающая татуировка, хоть и смотрится комично на тощей руке Джоша.

– Это правда, – подтверждает он. – Я едва говорю на французском, но справляюсь.

– Я бы этим не хвасталась, – Рашми морщится, и Джош резко наклоняется вперед, чтобы поцеловать ее в нос.

– Боже, они опять за свое, – Сент-Клэр чешет затылок и отводит взгляд.

– Они всегда были такими? – спрашиваю я, понизив голос.

– Нет. В прошлом году было еще хуже.

– Фу. Значит, они давно вместе?

– Хм, с прошлой зимы.

– Довольно давно.

Он пожимает плечами, а я молча размышляю, хочу ли знать ответ на свой следующий вопрос. Наверное нет, но все же спрашиваю:

– Как долго вы с Элли встречаетесь?

На мгновение Сент-Клэр задумывается.

– Думаю, около года, – он делает глоток кофе – кажется, здесь все его пьют – затем с глухим звоном опускает чашку на стол, отчего Рашми и Джош вздрагивают. – Ой, простите, – тут же извиняется он. – Тебя это беспокоит?

Он поворачивается ко мне с раздражением во взгляде широко распахнутых карих глаз. Я втягиваю носом воздух. Даже будучи раздраженным, он прекрасен. Даже невозможно сравнить его с Тофом. Привлекательность Сент-Клэра другого рода, совершенно другого рода.

– Смена темы, – он указывает на меня пальцем. – Я думал, у южных красавиц должен быть южный акцент.

Я помотала головой.

– Только когда разговариваю с мамой. Тогда он выползает наружу, потому что у нее он тоже есть. Большинство жителей Атланты говорят без акцента. Это ведь полноценный современный город. Однако, многие используют и уличные словечки, – шутливо добавляю я.

– Канеш, – отвечает он молодежным сленгом со своим вежливым британским акцентом.

Я выплевываю на стол суп. Сент-Клэр удивленно хохочет, и я тоже смеюсь, болезненным смехом, похожим на урчание в животе. Он протягивает мне салфетку, чтобы вытереть подбородок.

– Канеш, – торжественно повторяет он.

Я прокашливаюсь.

– Пожалуйста, никогда не переставай это произносить. Это слишком… – у меня перехватывает дыхание. – Слишком.

– Тебе не следовало этого говорить. Теперь мне придется приберечь это слово для особых случаев.

– Мой день рождения в феврале, – кашель снова не дает нормально дышать. – Пожалуйста, не забудь.

– А мой был вчера, – говорит Сент-Клэр.

– Нет.

– Да, – он вытирает остатки супа со стола. Я пытаюсь отобрать салфетку, чтобы вытереть самой, но он отмахивается от меня.

– А ведь правда, – кивает Джош. – Я совсем забыл, чувак. С прошедшим днем рождения.

– Но ведь у тебя не было вчера дня рождения, так? Ты бы что-нибудь сказал.

– Я серьезно. Вчера мне исполнилось восемнадцать, – он пожимает плечами и отбрасывает салфетку на пустой поднос. – Моя семья не любит торты и праздничные колпаки.

– Но ты обязан съесть торт в свой день рождения, – возражаю я. – Таковы правила. Это лучшая часть праздника.

Я вспоминаю торт по мотивам «Звездных войн», который мы с мамой и Бридж готовили прошлым летом для Шони. Он был цвета лайма и в форме головы Йоды. Бридж даже купила сахарную вату, чтобы сделать волосы в ушах.

– Вот поэтому я никогда и не говорю заранее.

– Но ты же делал вчера хоть что-нибудь особенное? Я имею в виду, Элли сводила тебя куда-нибудь?

Он поднимает чашку кофе, но снова ставит ее на стол, так и не отпив.

– Мой день рождения – всего лишь еще один обычный день. И меня это устраивает. Правда, мне не нужен торт.

– Ладно, ладно. Хорошо, – я поднимаю руки в знак капитуляции. – Я не буду поздравлять тебя с днем рождения. И даже не пожелаю счастливой прошедшей пятницы.

– О, ты вполне можешь желать мне счастливой пятницы, – он снова улыбается. – Не имею ничего против пятниц.

– Кстати, – смотрит на меня Рашми, – почему ты не пошла с нами вчера вечером?

– У меня были планы. С моей подругой. Бриджит.

Все трое прожигают меня взглядом, ожидая дальнейших объяснений.

– Телефонные планы.

– Но ты ведь выбиралась куда-нибудь на этой неделе? – спрашивает Сент-Клэр. – Покидала пределы кампуса?

– Конечно.

Потому что мне приходится это делать. Чтобы добраться до других корпусов.

Сент-Клэр приподнимает брови.

– Лжешь ты неубедительно.

– Позволь мне кое-что прояснить, – Джош складывает ладони, будто готовясь к молитве. Его пальцы тонкие, как и остальное тело, а на указательном пальце виднеется чернильное пятно. – Ты живешь в Париже целую неделю, но до сих пор не видела город? Хоть какую-то его часть?

– На прошлых выходных я гуляла вместе с родителями. Видела Эйфелеву башню. – Издалека.

– С твоими родителями, потрясающе. А какие у тебя планы на сегодня? – спрашивает Сент-Клэр. – Может быть, постирать одежду? Или помыть душевую кабину?

– Эй. Наведение порядка недооценивают.

Рашми хмурится.

– Что ты собираешься есть? Столовая будет закрыта.

Меня трогает ее беспокойство, но я подмечаю, что она не приглашает меня присоединиться к ним с Джошем. Не то чтобы я хотела идти с ними куда-то. Что касается ужина, я планировала воспользоваться торговым автоматом в общежитии. Там не очень большой выбор, но меня устроит.

– Так и думал, – говорит Сент-Клэр, когда я не отвечаю. Он качает головой. Сегодня в его темных, спутанных волосах появилось несколько завитков. И от этого захватывает дух, правда. Если бы проводились олимпийские соревнования по прическам, Сент-Клэр бы безоговорочно выиграл. Десятиочковый… Ой, золотую медаль.

Я равнодушно пожимаю плечами.

– Прошла всего неделя. Это не так важно.

– Давай еще раз пройдемся по фактам, – предложил Джош. – Это твои первые выходные вдали от дома?

– Верно.

– Твои первые выходные без родительского надзора?

– Да.

– Твои первые выходные без родительского надзора в Париже? И ты хочешь провести их в своей комнате? В одиночку? – они с Рашми обмениваются сочувствующими взглядами. Я смотрю на Сент-Клэра, ища поддержки, но замечаю, что он разглядывает меня, склонив голову набок.

– Что? – раздраженно спрашиваю я. – У меня суп на подбородке? Фасоль застряла в зубах?

Сент-Клэр мягко улыбается.

– Мне нравится твоя прядка, – наконец произносит он. Затем протягивает руку и слегка касается ее. – У тебя идеальные волосы.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 5.3 Оценок: 22

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации