Текст книги "Замок Альбедо"

12. Каждый второй

[Япония, Токио, Тюо]

[Япония, Токио, Синдзюку]

В холле отеля Мандарин Ориентал на тридцать восьмом этаже у ресепшена было столпотворение: магнитные ключи, позволяющие вызывать лифт до нужного этажа с номерами, а не только до уровней с ресторанами и прочими заведениями, перестали работать. Дарио и Адам сидели там же, на квадратных диванах поодаль, Александра и Кристофер подошли к ним – а не к стойке регистрации.

– Вот они, технологии будущего, – шутливо проворчал Дарио, оборачиваясь. – Сила мечты.

– Агент Кристофер, агент Дарио, агент Адам, – представила Александра их по очереди.

Адам кашлянул на слове «агент», Дарио протянул ладонь Кристоферу.

– Еще один агент, – кивнул он. – Рад знакомству.

– Рад знакомству, – повторил за ним доктор Брэдшоу.

– Взаимно.

– Где Ричард?

– В номере. Сказал нам ждать здесь, – ответил Дарио.

– Значит, ждем здесь, – развел руками Кристофер, присаживаясь на подлокотник кресла доктора. – Все в курсе плана?

Он даже не прятал улыбку, Дарио Фишер таращился на незнакомца с любопытством, Адам Брэдшоу – со смесью опаски и смирения.

– План – обсудить всем вместе, что произошло до текущего момента, – пояснила Александра.

Она стояла рядом, скрестив руки на груди, глядя в сторону лифтов, откуда должен был появиться Ричард – едва сдерживаясь, чтобы не пойти в номер.

– А потом напиться, – закончил Кристофер.

– Мы только что едва избежали японской пьянки с Быками – которых повезли коллективно отдыхать, – отозвался Дарио. – Это, между прочим, было непросто. Мы ушли, потому что пьянка с Нонодой будет в другой день.

– Настоящая команда. Как мы будем называться?

– Кристофер!

– Нет, не Кристофер. Мы будем называться «Команда РШ» – как Ротештир, только Ричард Штерн.

Александра закатила глаза, Адам непонимающе переводил взгляд с Кристофера на Дарио и обратно, Кристофер с удовольствием забавлялся.

– У нас еще не было тимбилдинга – сегодня настало время. Сначала ужин в изакае, потом бархоппинг, потом – в стриптиз-клуб, а утром будет моя любимая игра – угадать, где мы находимся. Основная задача марафона – не растерять друг друга на протяжении всего мероприятия. Нам важен и нужен каждый боец.

Доктор Брэдшоу смотрел на Кристофера снизу вверх, Кристофер смотрел на него. Адам хотел возразить – но голосовые связки повиновались ему не сразу, почему-то вспотели ладони.

– Вообще-то Ричарду противопоказаны такие марафоны, – сказал он.

– С нами же доктор.

– Мертвое не лечится.

– Понимаю. Меня тоже год назад чуть не убили, пулевое ранение в живот, хотите, покажу?

Кристофер уже начал задирать красную толстовку, но его остановил громогласный вопль идущего навстречу мужчины.

– Что ты здесь делаешь?! – проревел Ричард.

– То же, что и ты!

Кристофер встал с подлокотника, двинулся ему навстречу, Дарио почему-то показалось, что они сейчас начнут драться, а они обнялись.

– Он собирался раздеваться, – подал он голос.

Александра хотела сказать, что этому учат в Цирке, но промолчала.

Она без слов подошла к Ричарду, когда Кристофер его отпустил. Ричард притянул ее к себе, она обвила его руками за пояс, засунув ладони под куртку, стараясь не прижиматься к животу, но держать крепко за спину. Теплое дыхание было у виска, она уткнулась носом ему в шею, под подбородок, его пальцы уже гладили ее по волосам. Они оба забыли, что на них смотрят и британские шпионы, и гости отеля.

Какой, к черту, тимбилдинг… Она хотела взять его за руку и увести в номер.

– …едем, – расслышал Ричард речь Кристофера, будто сквозь полудрему.

Он ощущал усталость в каждой мышце, к концу дня изображать бодрость получалось скверно. К счастью, жара не было, даже несмотря на то что он порядком перенервничал – пусть и не подавал вида… Он хотел собрать всю картину воедино, пока свежи впечатления – и отдых его ждал только после обсуждения.

Он всего лишь знал, что Александру он встретит не в номере, а в холле… Остальное случилось само собой.

– Куда едем? – переспросил Ричард, не размыкая рук на плечах Александры.

– Синдзюку, – терпеливо вздохнул Кристофер.

– Зачем?

– Ужинать.

– Он хочет нас напоить, – хмыкнул Дарио.

– Поехали, – шепнула Александра. – На месте все решим.

Ричард на мгновение закрыл глаза. Он ощущал себя главой семейства, который отправляется с женой выгуливать троих детей – двоих родных и еще одного приемного.

Четверть часа спустя они уже катили в такси по ночному Токио на запад, в район баров и ресторанов, узких улочек и малоэтажных зданий с калейдоскопом вывесок. Дарио, Кристофер и доктор Брэдшоу ехали в другой машине следом, Ричард смотрел на Александру, ловя блики на лице без макияжа, на длинных темных ресницах и маленьком кольце пирсинга в носу.

Когда она повернула голову в его сторону, он поцеловал ее. Ее ладонь все это время лежала на его бедре, сейчас ему стало нестерпимо жарко – и он вновь проклял идею собираться поздним вечером где-то всей толпой, обсуждать работу, из-за которой ему не было покоя.

Раньше он об этом не задумывался, раньше он жил только работой… Сейчас он думал о том, как восстановиться, не для того, чтобы быть хорошим инструментом для достижения целей руководства и выполнения миссии.

В салоне вмиг стало душно, в джинсах – тесно. Он держал ее обеими руками за голову, пока хватало дыхания, а когда оторвался, огромных усилий стоило не устраивать продолжения.

Ричард вернулся в прежнее положение, оставляя ее руку у себя на бедре. Рот улыбался помимо воли, он вновь забыл обо всем, что происходит вокруг.

Вид за окном отрезвил, такси разворачивалось на крутом повороте светофора рядом с белым, рассеченным стеклянными полосами уровней, зданием – штаб-квартирой Ноноды. Белый замок из стекла и металла… Александра уловила тень, пробежавшую по его лицу, она положила голову ему на плечо.

Еще полчаса спустя они сидели в шумном зале изакаи, с открытой кухни робатаяки раздавалось шипение готовящихся блюд, со всех сторон – воодушевленные возгласы гостей. В подвальчике с минималистичным интерьером даже в поздний вечер понедельника была полная посадка, местные предпочитали ждать до пятницы, а гости столицы с радостью отдыхали в начале рабочей недели.

– Копченые куриные бедра в десяти специях, – расхваливал Кристофер. – Сушеные шиитаке, луковица, целиком приготовленная на гриле, рисовые шарики с лососевой икрой…

Дарио уже в нетерпении ерзал на месте, он был голоден, а разговоры о еде – всю дорогу, пока они ехали в такси, Кристофер не замолкал, – еще больше разыгрывали аппетит.

– Ну и конечно опция «Выпить столько, сколько сможешь»! Саке, сётю, умэсю…

– Немудрено, что тут у каждого второго алкоголизм, – пробормотал Дарио.

– Не у каждого второго.

– Они поощряют употребление алкоголя, чтобы пополнить казну от налоговых сборов с алкогольной индустрии, – Дарио сложил руки на груди, отклоняясь на стул. – Национальное налоговое агентство даже устраивало конкурс, чтобы придумать способ склонить население к выпивке.

– И как успехи?

– Не знаю.

– Ты так говоришь, как будто ты не рад, что у тебя под носом барная карта с огромным ассортиментом!

Кристофер сидел с торца прямоугольного деревянного стола, по правую руку от него молча уставился в меню Адам. Дарио сидел справа от Адама, и Кристоферу приходилось наклоняться к доктору и перекрикивать шум.

Адам изредка косился на него, поднимал взгляд на Ричарда, расположившегося напротив.

Ричард, как всегда, был задумчивый и хмурый.

– Я рад, – отозвался Дарио, надевая очки. – Просто я – за осознанное употребление.

Кристофер скорчил рожу, еще больше придвинулся к Адаму, оказываясь у его уха, глядя на загорелую щеку с щетиной, седой висок. Глаза Адама метались по листу меню, не понимая текста иероглифов.

– Бери темпуру, – шепнул Кристофер ему на ухо, затем сел прямо, как ни в чем не бывало.

Щеки у доктора покраснели.

– Мы ждем, когда подадут блюда, – объяснил он Ричарду. – Но если ты настаиваешь…

– Я понятия не имею, чем это все закончится, – произнес Ричард. – Поэтому лучше начать сейчас.

Кристофер пожал плечами, Адам отложил меню, Дарио поправил очки.

Александра провела ладонью по ноге Ричарда под столом, поворачивая голову в его сторону, желая что-то сказать. Он наклонился к ней, подставляя ухо.

– О, наконец-то! – воскликнул с облегчением Кристофер при виде официанта.

Александра так ничего и не сказала, она отстранилась, на губах была особенная улыбка – когда она знает что-то важное и – и хорошее – но никому не рассказывает, потому что время еще не пришло.

Несколько минут они объяснялись с официантом, заказывая блюда и напитки, Ричард заставлял себя оспаривать голос беспокойства, требовавшего предпринимать действия немедленно. Какие действия и зачем – он не имел ни малейшего представления, у него было ощущение, что он тратит драгоценные минуты, вместо того чтобы разбираться с проблемой.

Неразгаданная головоломка – его проблема. Он предположил, что собрав всех вместе, он увидит что-то, что раньше не замечал.

Он был внимателен – чересчур… Они провели в штаб-квартире Ноноды пару часов, он отметил в памяти лестницу запасного выхода, запомнил коридоры и кабинеты, по которым толпу Быков водили из одного помещения в другое, давали развлекаться с продукцией последних разработок – умного дома, из центра для посетителей, Калифорнийского офиса. Из одного блока здания в другой можно было попасть только с помощью авторизации по камере – и, в случае трудности распознавания, – со смартфона или по ключу беспроводной метки, бейджу пропуска, который работник носил на одежде.

Потом их вывели на террасу – ту, что располагалась на уровне шестого этажа, – показали, как за кадками с японскими кленами и бонсаем ухаживает робот, поддерживающий в порядке сад. Здание Аояма состояло из двух частей – семнадцатиэтажной и шестиэтажной, на крыше более высокой части по словам сотрудника, проводившего экскурсию, располагалась вертолетная площадка.

Офис как офис, трудолюбивые муравьи, с энтузиазмом сгорающие на работе, бегущие в пятницу в бар, чтобы забыться.

– …не объясняет, как это работает. Я надеюсь, этот навык нарабатывается с годами – и я тоже когда-нибудь так смогу.

– Я тоже могу предсказывать будущее.

– Ну предскажи.

– Ты подавишься.

– Не дождешься!

Дарио возмущенно фыркнул, отпил из порционной глиняной чашки для саке. Удивительная штука – рисовое вино! Убирает послевкусие любой пищи, чем меньше послевкусие самого напитка – тем качественней считается саке.

– Если бы у меня был такой талант, – продолжал Дарио, – это был бы мой уникальный детективный метод. Как в «Кошки не пьют вино» – где сила воображения помогает найти преступника.

– У тебя хорошее воображение, – сказала Александра. – И ты читаешь книги.

– А роботы не читают книги, – усмехнулся Кристофер. – Адам, ты читаешь книги?

Доктор с набитым ртом кивнул, он предпочитал слушать.

– Я серьезно. Когда я спрашиваю, как он это делает, он пожимает плечами – и просто мычит в ответ. Ричард, как ты это делаешь?

– М-м?

Они смотрели на Ричарда и улыбались, он понял, что даже не слышал, о чем они разговаривали.

– Покажи фокус, предскажи будущее.

– Отвали, Дарио.

Он сказал это без злобы, лишь помотал головой. Они беседуют о всяких глупостях…

– Хорошо, давай я предскажу.

Александра взяла Ричарда под локоть, он покосился на нее, пытаясь угадать, что последует дальше.

– Так… Тише, не сбивайте меня, мой дар ясновидения не так силен, как у Ричарда! – говорила она, закрыв глаза, изображая прорицательницу, крепко цепляясь за его руку. – Вижу!

Ричард тоже видел – что она по какой-то причине позволила Кристоферу реализовать свой план и привести всех в изакаю. Она чего-то дожидалась – чтобы начать диалог о работе позже.

– Сейчас в зал зайдет пожилой британец с высокой светловолосой женщиной, он о чем-то спросит официанта, появившегося с левого торца кухни…

Дарио уже перестал улыбаться во весь рот, он внимательно смотрел куда-то за ее спину и близоруко щурился. Адам с любопытством выглядывал в сторону выхода, Кристофер приподнялся на стуле, с его ракурса не было видно ни выхода, ни левую часть открытой кухни.

– Потом официант будет кивать и чуть не уронит поднос. Чуть не уронит.

Дарио и Адам таращились на что-то, Ричард обернулся.

– Потом они начнут подходить ближе, а Кристофер закричит…

– Уильям!

Кристофер чуть не опрокинул стул, пытаясь выбраться с места, но получилось не сразу.

– Уильям! Кэтрин!

Александра рассмеялась, видя, как вытянулось лицо Дарио, как растерялся Адам. Ричард не был удивлен, она отпустила его локоть, только когда мужчина и женщина приблизились к ним.

– Только не говорите, что вы тоже агенты, – умоляюще выдавил Дарио Фишер.

Уильям округлил серо-голубые глаза, брови взметнулись вверх на высоком лбу.

– Агенты? Нет, мы не агенты, мы поэты и художники.

– Кэтрин, Уильям, Дарио, Адам, – перечисляла имена Александра. – Поздравляю, Кэтрин! Ливрея с Тигром – самая красивая из всех!

Кэтрин мягко улыбнулась, она явно хотела возразить, но лишь развела руками.

– Мне помогал Уильям.

– Не слушайте ее, это исключительно ее заслуга. Я к макетам даже не притрагивался.

Имя художника с никнеймом из первых букв имени – «КБ» – директор гоночной команды Ротештир накануне вытащил из конверта в зале собраний Ноноды. То, что автором дизайна для болида станет жена Уильяма, Ричард уже знал.

Когда они вновь сидели за столом, уже обновленным составом, Дарио сделал глоток из кружки – и закашлялся.

Вот теперь можно начинать.

13. Не с начала

[Япония, Токио, Синдзюку]

– С самого сначала, – сказал Ричард. – Мы с Дарио работаем в гоночной команде Ротештир – со старта сезона Формулы-1, миссия называется Быки. Мы были в Сингапурском аэропорту с очередным перелетом сюда, в Японию, когда неизвестный в костюме Ротештира ранил меня и сказал, дословно: «Ты мертвец, Ричард Норт». Ричард Норт – мое имя на миссии с Поэтами, – он указал на Кристофера и кивнул в сторону сидящей рядом Александры, касаясь ее левым локтем.

Ее ладонь была на его колене под столом.

– То, что он назвал меня Ричард Норт, объясняется тем, что я светился под этим именем в прессе и социальных сетях, а текущего имени он не знает.

– Возражения, – поднял руку Дарио. – Неизвестный был в костюме Ротештира и выследил тебя в аэропорту.

– Неизвестный – наемник. Наша задача найти заказчика. Наемник нашел меня своими способами, он сказал то, что нужно было сказать. Заказчик не имел цели узнать мое местоположение, он лишь хотел, чтобы меня припугнули.

– То есть убивать тебя не собирались? И ты заказчику не интересен?

– Да, и это самый позитивный расклад, – согласился Ричард, наклоняясь ближе к столу. – Тем лучше для нас. Заказчик – немецкий меценат Мориц Бер, он же Борис Медведев, он же Медведь, русский шпион, с ним я пересекался два года назад во время миссии Станция в Берлине. Он значится мертвым, но он однозначно жив, и сейчас у него другое имя. Нам нужно найти его раньше, чем он найдет меня – если у него, все же, были планы устроить мне неприятности.

– А Кума?

– Юсукэ Кума, глава центра Мастерства инновационных исследований в Ноноде. Он перед гонкой в воскресенье процитировал Поэта, тот же отрывок, что в свое время цитировал Бер. Через Куму мы можем выйти на Бера.

Адам хлопал ресницами, он старался не упустить ни одного слова. Он будто смотрел шпионский фильм – и боялся признаться, что ничего не понимает. Новоприбывший Уильям, очевидно, привыкший к подобным диалогам, сидел, сложив ладони под подбородком, опираясь локтями в стол, его золотоволосая супруга изредка поднимала взгляд от листа меню, разговоры ее не смущали.

– Мы были в Ноноде сегодня, мы видели Куму. На первый взгляд – ничего необычного, харизматичный лидер, уравновешенный и знающий свою роль.

– Ни Рублев, ни Герман его не знают, – добавила Александра. – По нему сложно сказать, кто он на самом деле – потому что японцы хорошо скрывают то, что внутри.

– У всех внутри одно и то же, – усмехнулся Кристофер. – Вот доктор знает. Что общего у Бера с Кумой?

– Ничего, – ответил Ричард. – Они из разных миров.

– Мы тоже из разных миров – но почему-то сидим за одним столом и почему-то, – Кристофер изобразил негодование, наигранно повысив голос, – до сих пор не дождемся, когда к нам подойдет официант.

– Он просто ждет, когда мы договорим, – сказала Александра.

– Высококонтекстная культура.

– Я еще не сопоставлял биографии Кумы и Медведя, – молвил Дарио, – но пока единственное совпадение – они ровесники. Бер до двадцати пяти был в России, потом – пробел в пять лет, затем пятнадцать лет он работал в Германии под прикрытием… Кума всю жизнь провел в Японии, начинал как инженер на производстве, затем плавный карьерный рост, пик успеха – с прихода предыдущего президента Ноноды, когда Центр исследований и разработок возглавлял нынешний директор. Настоящий японский Лев и знаменитость. Два года назад после автокатастрофы полгода он провел в коме, еще несколько месяцев – в реабилитации.

– Два года назад Бер инсценировал собственную смерть.

– Кума попал в кому раньше, – уточнил Дарио. – Вышел – позже.

– И они познакомились, когда Кума был в коме, – хохотнула Александра. – Если они оба Поэты.

– Если Бер завербовал Куму, тогда понятно, почему они цитируют одного и того же человека, – протянул Дарио. – Кума – русский шпион?

Адаму уже казалось, везде одни шпионы… Почему японский инженер не может быть шпионом?

– Не исключено. Нужны доказательства.

– То есть нам надо доказать, что он шпион?

– Если он хороший шпион, это будет трудно сделать.

Поймать агента разведки с поличным – практически невозможная задача. Чем профессиональней шпион, тем он неуловимей, его сложно уличить, он заметает следы и действует ювелирно.

Поймать шпиона может только шпион… Бера он разоблачил случайно – просто потому что они работали на одной территории, и наткнулся на нестыковки в его деятельности. Разум шпиона постоянно просчитывает варианты, строит дерево игры, ищет возможности, фоном следит за обстановкой – и никогда не дремлет.

Поиск трещин в монолите камня – уязвимостей и лазеек – черта профдеформации.

Понять шпиона может только шпион.

Поэты тоже шпионы – в своих непривычных для обывателя способах связи, с собственной системой символов, общей и доступной только алхимикам. Они тоже неуловимы, они ткут полотна гобелена витиеватых, неотличимых от правды историй – чтобы создать искусственную реальность, в которой живет спрятанное зерно истины.

Шпиона выдает противоречие. Если шпион не умеет разрешать парадоксы, сшить разошедшийся шов, склеить трещину, он рискует быть обнаруженным – как минимум, вызвать вопросы и привлечь ненужное внимание.

Агенты разведки, играющие у всех на виду – особый вид шпионов. Они не выходят из роли, за ними пристально следят сотни глаз – недругов и почитателей, их биография и репутация должны быть безупречны.

У Бера была безупречная репутация – а для правдоподобия он иногда вовлекался в мелкие конфликты, показывая человеческую натуру личности под прикрытием. У Кумы – в силу традиционных ценностных ограничений – практически нет необходимости показывать себя человеком, в японской культуре ценят трудолюбие и сдержанность.

Ричард наблюдал за Кумой на протяжении всей встречи в зале собраний. Кума был терпелив к шуткам Быков, подыгрывал Кристиану, балансировал чаши весов аутентичного стиля Минобе и показной легкости Ротештира.

– Зачем ему шпионить в Ноноде?

– Как и в любой корпорации – узнать о разрабатываемых технологиях, иметь связи, влиять на политику компании…

Адам Брэдшоу слушал их и по-прежнему не верил. Они собрались толпой в изакае и вслух, достаточно громко, обсуждают русских шпионов в японских корпорациях – будто играют в карточную настолку. Они рассуждают категориями государств и международных сообществ, они словно с другой планеты – и такие же люди.

Ричард выглядел паршиво. Губы были бледные, глаза красные… Александра тоже это замечала, она косилась на него, будто ждала знака, чтобы скомандовать всем расходиться по домам.

Они хорошие люди, все такие разные! Кристофер – самый странный из всех – постоянно пинал его под столом, будто случайно, зачем-то перебивал Дарио, ерзал на стуле, он не мог усидеть на месте.

Лицо молодое и пропорциональное, волосы забраны в пучок на затылке, эспаньолка делает его старше – но ненамного, лишь скрывает пухлые губы, делающие его облик миловиднее. Он скорее развлекается, чем ищет русского шпиона… По таким, как он, сложно сказать, что у них на уме – потому что они выглядят, как артистичные клоуны, но умны и уж слишком хитро прищуриваются.

Александра и Кристофер очень похожи. Кристофер был из тех, кто ходит по канату под куполом цирка на глазах у восторженной толпы, жонглирует горящими шарами и прыгает в обручи – но делает это из собственного желания, причина которого порой – привычка саморазрушения; Александра больше напоминала кошку, за которой любопытно наблюдать, которая ловко играет игрушкой, но потом резко хватает ее когтистой лапой, ударяя об пол – чтобы та потеряла сознание – и съедает. Ричард не был ее игрушкой – он был ее котенком.

Котенка она берегла – и при необходимости для него превратила бы в руины любую штаб-квартиру любой организации.

Кума, очевидно, шпионит в Ноноде за тем же, зачем шпионят агенты британской разведки – внедрившись в команду Ротештир… Однако Кума всю жизнь на одном месте, ни разу не вызывал подозрений, у него словно не было мотива – он был и патриотом, и хорошим сотрудником, и талантливым руководителем – трудящимся на благо компании и страны.

Дарио должен был выяснить, что общего у Кумы с Бером. У них не было ничего общего – кроме несчастной цитаты русского филолога, который известен своими научными работами по Гессе, филологической философии, истории музыки и лингвистики. Кума не походил на человека, который увлекается подобными вопросами – и выглядело так, что он набрел на цитату случайно – если бы не точность формулировки и определенная смысловая нагрузка.

Бер пропал с радаров в то же время, когда Кума угодил на больничную койку. Причастен ли Бер к аварии? Где он теперь находится – в какой части земного шара?

Шпион меняет личности, как костюмы, лица, как маски… Лица как маски.

Дарио аж подпрыгнул на месте, Кэтрин, сидящая напротив, вздрогнула. Ей не нравился саке, на него у нее была такая же реакция – когда хочется пошевелиться от беспокойства – а на стол, как назло, на этот раз подали на всех сухой напиток, а не сладкий сливовый умэсю.

– …должен знать много языков в совершенстве и разбираться во всем на свете, – объяснял Кристофер недоумевающему Адаму, – чтобы играть любую роль. Искусственный интеллект и роботы, автомобили и фармацевтика, политика и религиоведение, да даже медицина! Я могу работать фельдшером – но мне жаль моих будущих пациентов.

Адам тоже не верил в успех лечения, если бы за больными присматривал Кристофер – просто потому что от урагана, им создаваемого, у пациентов бы постоянно кружилась голова. У доктора тоже кружилась голова – от очередной порции японского рисового вина.

– Вот именно! – громко воскликнул Дарио. – А что если он сменил не только личность, но и внешность?

Все присутствующие воззрились на него. Он продолжил.

– Как ливрея у болида, как грим у актера, как наряд у модели… Лицо! Они одного роста, одного возраста, одной комплекции! Они – не Лев и Медведь, не два шпиона, а один! Левмедведь!

Они смотрели на историю не с начала, они искали связь между тем, что уже давно не только переплетено, но и является одним целым.

– Бер и Кума – один и тот же человек!

Ричард глядел на Дарио чуть ли не с ужасом, он еще больше побледнел.

– Как такое возможно? – наконец, выдавил он.

– Пластическая хирургия, – Дарио развел руками. – Сами посудите, перекроить лицо возможно: разрез глаз, овал лица, форму черепа… На это уйдут месяцы – но в итоге от прежнего человека больше ничего не останется. Тело – костюм.

Ричарда передернуло. Раньше и он бы пошел на подобное – но не сейчас. Тело не костюм и не инструмент, тело это его тело, какая бы работа у него ни была…

Ему было жутко. Не только от осознания, что Дарио может быть – и очевидно – прав, но и от мысли, что Бер все время был рядом, видел его в толпе Быков в здании Ноноды и наверняка замышляет очередной подлый ход.

– То есть Кума – это вовсе не Кума, а Бер? – Кристофер озадаченно нахмурился.

– Да! Настоящий Кума умер, Бер ловко занял его место – и никто не догадался.

– Но авария была раньше, чем Станция… – заметил Ричард.

– Это было возможностью, – сказал Кристофер. – А не частью плана.

– То есть этот сукин сын сейчас сидит в своей башне Аояма, с рожей мертвого японского инженера, и думает, что его никто никогда не разоблачит?!

Сама формулировка была абсурдная – но Ричард понимал, что это правда. Он не хотел в это верить – как обычно не хотят верить в гибель близкого человека отчаявшиеся родственники и друзья, как не хотят верить в смертельный диагноз пациенты…

Дарио впервые не слышал от людей заявления, что он фантазер, и ему давно пора перестать выдумывать истории – как из художественных книг. В шпионском мире все реально, в шпионском жанре все возможно, а тайны и скрытность – лучшие инструменты для плетения хитроумных сюжетов. Как и в расследовании, проверяют догадки, у которых ненулевые вероятности – чтобы подтвердить или опровергнуть. Его заявление было правдоподобным – пусть и сложным, – но не фантастическим.

Ричард вдруг подумал о том, чтобы сбежать – как Бер, исчезнуть и начать заново… Всего на мгновение – и тут же устыдился собственной трусости. Он просто испугался – и это нормально. Когда пахнет жареным, обычно хочется бежать прочь и спасаться.

Лев и Медведь… Он полагал, что у русской разведки не хватало фантазии на имена – и потому все русские шпионы были Медведями. Теперь он понял, что ошибся – и ему попросту попадается один и тот же русский шпион.

Что ему мешает просто так заявиться в офис Ноноды и убить Бера? Это будет нелегко – но он теперь все знает.

У него миссия… Две миссии. Ему следует по-прежнему оставаться в Ротештире и по-прежнему не привлекать внимание, оставаясь Ричардом Бейтманом; он будет Ричардом Нортом, только когда нужно будет показаться на людях.

Нужно вывести Бера из игры – так, чтобы не замешивать Быков. Можно ли замешивать Поэтов, Ричард не знал – и уже усиленно соображал.

Бер знает его в лицо, но может не знать Дарио; Кристофера, Адама, Уильяма и Кэтрин – которая по какой-то причине тоже оказалась вовлечена в гоночный мир – Бер не видел.

Больше всего Ричард переживал за Александру. Если Бер намерен отомстить, он захочет отобрать у Ричарда все…

Все смотрели на него выжидающе – так, словно от его реплики зависели их судьбы. Так и есть…

– Я буду притворяться тупицей, который ни о чем не догадывается. Он наверняка узнал, что я делаю в Ротештире, и успокоится, когда поймет, что это к нему не имеет никакого отношения.

– А мы?

– Нужно доказать, что Кума это подделка. Вся его жизнь – работа, придется пробраться туда.

– В Ноноду?

Дарио не понимал, была ли дрожь в теле от беспокойства или предвкушения приключения.

– Когда ты в последний раз ходил на собеседование?