Текст книги "Французский квартал"

ГЛАВА 3

Джек вынужден был отдать мисс Пэйн должное: она умела быть расторопной. Прошло всего несколько минут, а она уже успела сбегать к себе, переодеться в свободное белое платье и вернуться обратно. Когда за окном раздались гудки сирен и на каменной дорожке, ведущей к дому, застучали каблуки, Селина уже опять была здесь и лихорадочно застегивала свои сандалии.

Джек услышал торопливый и растерянный голос Антуана:

– Сюда, сюда. А что случилось?

Вздохнув, он бросил на Селину мобилизующий взгляд и распахнул дверь спальни. На пороге стояла бригада врачей «Скорой помощи», обогнавших в прихожей Антуана. Миновав кивнувшего в сторону ванной Джека, они устремились туда вместе со своими металлическими чемоданчиками и сложенными носилками.

– Мистер Петри? – пробормотал появившийся следом Антуан. – Что с ним? Он заболел? Мистер Шарбоннэ? Мисс Селина?

Селина приблизилась к Антуану и взяла своими ладошками его мускулистую руку.

– Не уходите, Антуан, – скорбным голосом сказала она. – Сейчас вы нужны здесь. А дела, боюсь, очень плохи. Просто очень плохи…

– Боже, Боже… – пробормотал Антуан, широкой ладонью отирая пот со лба.

Садовник был настоящим великаном с коротко стриженными и уже поседевшими вьющимися волосами. Он то и дело открывал свой рот с белоснежными зубами и золотыми коронками, и в полумраке спальни казалось, что при этом лицо его с правильными чертами словно трескается пополам.

– Мистер Шарбоннэ… – растерянно пролепетал Антуан. – Скажите, что туг происходит?

– Видите ли, Антуан… Вы ведь знаете, что у мистера Петри было больное сердце… – как можно мягче отозвался Джек.

Антуан отшатнулся и дернул головой.

– Он умер… Вы хотите сказать, что он умер, да?!

На улице снова раздался вой сирен, причем звук становился все громче. Джек вновь встретился взглядом с Селиной. В ее голубых глазах застыл немой вопрос, но в ответ он лишь пожал плечами. Оба понимали, что теперь все зависит от ее самообладания.

За спиной Антуана выросли двое полицейских.

– Прошу прощения, – сказал один из них и протиснулся мимо садовника в спальню. Оттуда он быстро прошел в ванную, где врачи колдовали над телом Эррола.

Джек тем временем перевел взгляд на Антуана и увидел, что садовник, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, даже не пытается скрыть своих слез. На него было больно смотреть.

В следующую минуту тот полицейский, что ходил в ванную, вернулся к ним и сказал:

– Будет неплохо, если вы все трое назоветесь и подождете пока в другой комнате. – Он кивнул в сторону коридора, который вел в гостиную, затем вынул из нагрудного кармана небольшой блокнот, ручку и взглянул из-под бровей на Антуана. – Начнем с вас.

Пока полицейский записывал их имена, на улице вновь раздался шум мотора, а затем душераздирающий визг тормозов прямо под окнами дома. Вслед за этим внизу послышались мужские голоса, среди которых выделялся один, особенно громкий и возбужденный:

– Я поднимаюсь наверх, черт возьми! А если хотите меня остановить, то придется вам стрелять мне в спину. Точно между лопатками. Только предупредите за минуту, чтобы я успел снять рубашку. Это чистый лен! Клянусь, я выложил за нее столько денег, сколько вам и не снилось!

Джек улыбнулся, узнав в говорившем Дуэйна Ле Ша, и уставился на дверь. В следующую минуту на пороге возник и он сам, подтянутый, с еще влажными после утреннего душа светлыми волосами, в джинсовых шортах и свободной белой рубахе. За спиной у него маячили представители департамента полиции Нового Орлеана. Круглое загорелое лицо Дуэйна заметно побледнело. Он бесцеремонно отодвинул Антуана в сторону, шагнул к ванной комнате, где суетились врачи, и вдруг замер на месте как вкопанный.

– Ну правильно, я так и знал… – пробормотал он и оглянулся на Селину. – Он мертв?

– Не исключено, – быстро ответил за нее Джек. Он не слишком-то верил в самообладание Селины и предпочитал сам контролировать ситуацию. – Почему бы тебе не пройти в комнату, Дуэйн? Эррол обязательно пригласил бы тебя в гостиную. Он чуть ли не сроднился с тобой.

Дуэйн в смятении топтался на одном месте.

– Ты говоришь о нем в прошедшем времени. Значит, ты уверен, что он мертв. О Боже… Как? – Он вновь обернулся к Селине: – Как это случилось, дорогая? О нет, нет… Мне плевать! Я должен видеть Эррола!

– Боюсь, мысль не очень удачная, – мягко возразил полицейский.

Но Дуэйн лишь окинул его снисходительным взглядом и, не говоря ни слова, направился в ванную. Он знал всех полицейских в городе, и все полицейские в городе знали его. Многие называли Дуэйна по имени, ибо не могли поручиться, что Ле Ша – его настоящая фамилия. Джеку он был симпатичен. Конечно, он редко бывал серьезным, но ведь именно из таких ребят выходят самые верные друзья.

Спустя мгновение со стороны ванной донеслись рыдания. Джек удивленно обернулся и увидел пятившегося назад Дуэйна. Тот держался руками за живот, и казалось, вот-вот рухнет на пол.

– Боже, Боже… – драматически всхлипывая, причитал Дуэйн. – Он мертв! Теперь они увезут его к себе, чтобы там вспороть ему живот! Они вывернут его наизнанку, выпотрошат, как лягушку, методично записывая в журнал все свои действия и выводы…

– Присядь куда-нибудь, Дуэйн, – посоветовал полицейский и обернулся к Джеку: – Может быть, уведете его отсюда, сэр? В другую комнату?

Кивнув, Джек взял пошатывающегося Дуэйна под локоть, увел его в гостиную и, усадив в желтое кресло, налил ему коньяку.

Вслед за ними в комнату вошли Селина и Антуан. Селина почему-то остановилась в центре гостиной, а несчастный садовник сразу же забился в угол у самой двери. Джек предложил им обоим выпить, но они только молча покачали головой.

В эту минуту на лестнице снова послышались шаги, но Джеку уже было все равно, кто еще решил взглянуть на мертвого Эррола. Селина шагнула к нему навстречу и положила было ладонь ему на плечо, но тут же отдернула. Джеку захотелось схватить ее руку и прижать к своей щеке, захотелось остаться с ней наедине, приблизиться к ней… Ему часто этого хотелось, но никогда с такой силой!..

Он вздохнул и тряхнул головой, пытаясь отвязаться от наваждения. Ему стало не по себе – желание не ослабевает даже в такую минуту…

Антуан вдруг уронил голову и опять зарыдал. Его крепкое, мускулистое тело содрогалось от душившего его плача. Дуэйн тем временем вскочил с кресла и, забормотав что-то себе под нос, стал взад-вперед расхаживать по комнате. Селина переводила растерянные взгляды с одного на другого, а потом вдруг закрыла уши руками, зажмурилась и прошептала:

– Нет, я не выдержу! Джек, сделай что-нибудь!

– Скоро ты вообще уйдешь отсюда, – не очень уверенно произнес он. – Полицейские зададут тебе парочку вопросов и больше задерживать не станут.

– Мне некуда идти… – тихо сказала Селина и медленно опустилась на краешек желтого дивана.

Она машинально скрестила ноги. Неосознанно, конечно, но Джек и в этом склонен был усматривать уловку искусной соблазнительницы. Он скользнул взглядом по ее ногам… Поговаривали, что именно благодаря этим ножкам она в свое время завоевала титул «Мисс Луизиана». Естественно, это не соответствует действительности: за что-то одно такой приз не дают, пусть это даже будут самые красивые и длинные ножки на свете, или самые очаровательные глаза, или самый чувственный рот… Впрочем, многим рот Селины показался бы слишком большим…

Если рассматривать все черты лица по отдельности, то Селина Пэйн не представляла собой ничего особенного, но в совокупности они делали ее просто неотразимой!

Рыдания Антуана наконец стихли, а Дуэйн плюхнулся обратно в кресло.

Селина же решила пояснить свою последнюю реплику.

– Так ты не против, Джек? – сказала она. – Я останусь пока здесь. Тут полно работы.

Джек еще раз смерил ее оценивающим взглядом. Много работы?.. О чем она? Интересно, что ждет их впереди? Война или мир? И если война, то насколько жестокая, а если мир, то насколько приятный?..

В дверь комнаты постучали, и на пороге появилось официальное лицо в штатском и даже несколько помятом костюме.

– Детектив О'Лири, департамент полиции Нового Орлеана, – представился он. – Попрошу всех задержаться здесь еще на некоторое время. Я поговорю с каждым по отдельности. Да не волнуйтесь вы так, пустая формальность. На настоящий момент по крайней мере. Скажите, мистер Шарбоннэ, это вы переворачивали труп?

– Переворачивал?! А зачем мне было его переворачивать?

– Ладно, пока оставим. Я спросил просто так.

Куда он клонит, черт возьми? Неужели так трудно выражаться яснее?

Джек, покачав головой, подошел к двери.

– Я бы хотел, чтобы меня допросили первого, – сказал он. – Но сначала будьте так любезны, скажите, какие у вас имеются соображения по этому делу?

– Пока еще рано делать какие-либо выводы. Будем ждать результатов вскрытия.

– Вы что… – Дуэйн даже в кресле приподнялся, – сомневаетесь в том, что Эррола хватил сердечный удар?

– Возможно, это был сердечный удар, – сказал детектив О'Лири. – Медицинская экспертиза покажет. И если выяснится, что имел место приступ, то надеемся, что врачи также скажут, когда именно он произошел… Так сказать, до или после…

– До или после… чего? – уточнил Джек.

– До или после возможного убийства.

Дуэйн зло хмыкнул и стремительно подскочил к полицейскому.

– Вы хоть понимаете, что говорите, О'Лири? У человека не может быть сердечного приступа, если его перед этим убили, черт возьми!

О'Лири неторопливо вынул из кармана смятую пачку сигарет, закурил и скользнул прищуренным взглядом по лицам Дуэйна, Селины и Джека. Задержавшись глазами на последнем и выпустив кольцо дыма, он проговорил:

– А что, Дуэйн, кажется, прав?

ГЛАВА 4

Селине не хотелось оставаться наедине с Джеком Шарбоннэ. Он был очень странным человеком. Особенно его взгляд… Он то смотрел на нее как на пустое место, словно ничего не видя перед собой, то прожигал ее насквозь своими глазами. Вот сейчас, например, скользнул взглядом по всей ее фигуре, и она так и затрепетала…

Их уже всех по отдельности допросили и предупредили, что позже могут вызвать в участок. После этого Антуан повел полицейских во двор, к сараю, а комнаты Эррола опечатали. По дому теперь шастал полицейский фотограф.

– Ты думаешь, Эррола убили? – спросила вдруг Селина.

Джек отошел от окна. У него были усталые глаза.

– Я думаю, что этой версии придерживается полиция. Но они ошибаются.

– А если нет? – Она подняла на него несчастные глаза. – Тогда выходит, что мы уничтожили все улики, которые были на месте преступления!

– Именно так.

– Может, нам лучше им рассказать?

– И не думай даже. Слушай… мы ведь уже определились с линией поведения. Вот и придерживайся ее. Сохраняй спокойствие и держи рот на замке – все, что от тебя пока требуется.

Она покраснела от его насмешливого и злого тона. По ступенькам лестницы быстро простучали чьи-то каблучки.

– Селина? – раздался за дверью взволнованный женский голос. – Селина, ты где? Это я, мама…

Джек поморщился и опустился в кресло, где до него сидел Дуэйн.

– Только этого нам не хватало, – пробормотал он. – Второй акт пьесы, занавес поднимается…

– Не смей так говорить про мою мать! – жестко проговорила Селина, но в глубине души тоже посетовала. – Я здесь! В гостиной!

На пороге появилась Битси Пэйн.

– Вот ты где, милая! – воскликнула она. – Кошмар какой-то! Столько шуму и полиции! А внизу еще телевизионщики со своими камерами и такая толпа зевак! Как мы все-таки любим посмотреть на чужую беду! Мне пришлось пробираться сюда через двор, как воровке! Господи, надеюсь, меня никто не заметил и не успел заснять. Представляешь, полицейский на лестнице пытался меня остановить! Мило, не правда ли? Мать не пускают к собственной дочери!

– Доброе утро, миссис Пэйн, – сказал Джек, поднимаясь с кресла. – Скажите, ваш муж тоже решил почтить нас своим визитом?

– Невилу нездоровится, – продолжала Битси, не повернувшись к говорящему. – Твой папа приболел, девочка. Я выключила телевизор из розетки, чтобы он не видел новостей.

– Выходит, ты уже знаешь?..

Селина с облегчением вздохнула. По крайней мере не придется повторяться.

– По всему городу уже разнесся слух.

И тут Битси удостоила Джека взглядом и свела брови.

– Селина, я всегда предупреждала тебя: будь разборчивее в общении Такие люди, – она смотрела Джеку прямо в глаза, нарочно говоря о нем в третьем лице, – тебе не нужны.

– Я то есть? – с ухмылкой уточнил Джек.

– Нам с Невилом многое о вас известно, – сказала Битси. – И всем нашим друзьям. И неудивительно, ведь ваш отец был известным гангстером. Это клеймо на всю жизнь, как бы вы ни старались от него избавиться.

Гангстер?!

Селина пораженно уставилась на Джека. Тот сохранял спокойствие, и только глаза его свирепо блеснули.

– Это правда, что Эррола убили? – понизив голос, спросила Битси. – Прямо здесь? Когда ты находилась в этом доме? Бедный Эррол… Он был настоящим джентльменом и так хорошо к тебе относился, Селина! Непонятно только, почему он всегда так не нравился Уилсону Ламару?

При упоминании этого имени руки Селины сжались в кулачки. Холодные мурашки пробежали по ее телу, на шее нервно дрогнула жилка. Ламар был преуспевающим адвокатом и перспективным претендентом на пост сенатора штата Луизиана на очередных выборах. Он также входил в круг близких людей Пэйнов.

– Я почему-то подумал сейчас о людях, которые мне неприятны. Они похожи на стаю аллигаторов, – хмыкнул Джек.

– О ком вы? – подозрительно прищурившись, спросила Битси.

Джек даже не взглянул на нее.

– Ну, это уже слишком! – воскликнула Битси обиженно и возмущенно. – Я не понимаю, Селина, как ты можешь выносить общество этого человека? Что, если газетчикам вдруг придет в голову поставить ваши имена рядом? Мы вообще не привыкли, чтобы имя Пэйнов полоскали в газетах вместе с…

Она не договорила; впрочем, ее намек был вполне прозрачен. Селине стало нестерпимо стыдно. Интересно, насколько Джек осведомлен?.. Она вдруг вспомнила о негласном договоре, который Эррол от имени своего фонда заключил с ее родителями. Пэйнам платили за аренду их дома для проведения там аукционных торгов, поскольку на такие торги съезжались довольно богатые и влиятельные люди. Родители также получали процент от каждой покупки, совершенной под крышей их дома кем-либо из их знакомых…

Толкнув дверь плечом, в комнату вошел Дуэйн. В руках у него был поднос с дымящимися чашками.

– Кофе от Ле Ша, – провозгласил он, но, увидев Битси, поморщился. – Здрасьте.

Битси хмыкнула и сквозь зубы еле слышно процедила:

– Извращенец.

Селина готова была сквозь землю провалиться.

– Мама… – с мольбой в голосе пролепетала она.

– Я и Эрролу говорила, что он делает ошибку, якшаясь с такими…

– Джек Шарбоннэ – джентльмен, – перебил ее Дуэйн Ле Ша, осторожно ставя поднос на стол. – А вы, моя дорогая, – он обернулся к Селине и виновато улыбнулся, приложив руку к сердцу, – просто старая снобствующая дура!

– Так-так… – задохнувшись от ярости, тихо проговорила Битси. – Как смеешь ты, извращенец, говорить мне такое? Селина, я хочу, чтобы ты сегодня же съехала отсюда. Я не потерплю, чтобы ты продолжала общаться с этими людьми. Ты поняла меня, милая?

– Прошу тебя, мама, успокойся… Нам нельзя сейчас оставлять «Мечты», мы должны продолжать это дело.

Битси фыркнула:

– Эррол никогда не допустил бы, чтобы в его доме мне оказывали такой прием! А ты просто дурочка, если даешь так легко обмануть себя человеку, у которого, кроме смазливой физиономии и языка без костей, больше ничего нет! Каджуны – мусор, отбросы человечества! Они думают, что с помощью денег можно пролезть куда угодно, в какое угодно общество! Но они жестоко ошибаются! Тебе известно, что его мать никогда не была замужем за его отцом и была моложе его вдвое?

Джек сделал шаг в сторону миссис Пэйн, но Дуэйн, положив руку ему на плечо, негромко проговорил:

– Не надо, Джек. Она не стоит твоего гнева.

Джек взглянул в наполненные ненавистью темные глаза Битси и вдруг увидел совсем другие глаза… тоже темные, но с иным выражением, контрастирующие с длинными белокурыми волосами. Эти волосы разметались по воде в бассейне, а глаза, остановившиеся и безжизненные, невидяще уставились в небо. Обнаженное тело матери белело на синем надувном матрасе, который тихонько покачивался на спокойной воде. Кровь, вытекавшая из раны на шее, мутила воду.

Отец – или, вернее, то, что от него осталось, был распят на деревянной цветочной решетке на стене дома у самого крыльца. Залитыми кровью глазами он вынужден был смотреть на то, как люди Вина Джаванелли насилуют и убивают его жену. А потом они расправились и с ним. Но Пьер Шарбоннэ и сам уже не хотел жить после того, что увидел.

– Джек!

… Мать долго уговаривала отца выйти из игры и в конце концов, судя по всему, уговорила. К сожалению, семья Джаванелли не прощала отступников. Тем более тех, кто был близок к боссу и пользовался его особым доверием.

– Джек, очнись!

Он наконец услышал голос звавшей его Селины.

– Да, конечно… – хрипло и невпопад пробормотал он. Картина ужасной смерти родителей, явившаяся ему в возрасте десяти лет, с тех пор преследовала его постоянно. Он невыносимо мучился от этого, пока в юности наконец не принял твердое решение отомстить. И тогда страшная сцена перестала терзать его по ночам, но все же время от времени вставала перед глазами. Она служила ему напоминанием о данном самому себе обещании.

Вин Джаванелли все еще был боссом, и именно он отдал приказ о расправе над родителями. За это он умрет. Не собираясь отправляться в могилу вместе с ним, Джек знал, что главное теперь – набраться терпения…

– Селина, – вновь обратилась Битси к дочери, – тебе известно, что он связан с мафией? Видишь, как он на меня смотрит? Но я не боюсь! Я слышала, что его отца и ту женщину, с которой он жил, убили мафиози. И он, видимо, вполне заслужил такой конец.

– Мама, что ты говоришь?! – в ужасе воскликнула Селина.

– Да, да! Я знаю, что говорю! Он был преступником!

– Вы это о моих родителях, миссис Пэйн? – тихо проговорил Джек. Он с трудом овладел собой. – О Пьере и Мари Шарбоннэ? Да, их убили, когда мне было десять лет.

– О, Джек… – еле слышно прошептала Селина и, по ужасу, застывшему в ее глазах, он понял, что она ничего не знала.

– Впервые слышу, – смущенно кашлянув, буркнул Дуэйн. – Сочувствую, Джек. Не повезло тебе. Хотя если бы у тебя были, скажем, мои родители, то ты не очень переживал бы, честное слово…

– Спасибо за поддержку, Дуэйн, – резко оборвал его Джек.

– Там были замешаны большие деньги, – сказала Битси. Джек вновь метнул на нее красноречивый взгляд. Ему просто было интересно, насколько далеко она решила зайти. – А теперь многие задают себе вопрос, что с ними стало.

Тут уж он знал, что ответить.

– Теперь вы говорите о состоянии моих родителей, миссис Пэйн, я вас правильно понял? – тихо произнес он и при этом так на нее посмотрел, что, если бы у нее хоть немного работала голова, ей стало бы не по себе от этого взгляда. – Потому что если это так, то тут нет никакой загадки. Я являлся их единственным наследником. Деньги перешли ко мне. И я, признаться, не нахожу в этом ничего удивительного.

– Кровавые деньги! – фыркнула она. – Деньги, сделанные на наркотиках. Дань, которую вымогали у людей.

Нет, котелок у нее совсем не варит… Ну что ж, ладно…

– Кровавые, говорите? Не знаю, врать не стану. И по поводу дани тоже. Но вот насчет наркотиков у меня есть одно небольшое возражение, мэм. Дело в том, что разбогатеть на наркотиках порой бывает очень сложно. У «Коза ностры» существует свой весьма строгий кодекс чести. Если брат начинает грести деньги на наркотиках, «семья» от него избавляется. Кстати, за оскорбление имени «семьи» полагается тот же смертный приговор.

Битси Пэйн невольно попятилась к двери.

– Невил будет волноваться, что меня долго нет, – не своим голосом пробормотала она. – Пойдем, Селина, нам с тобой тут делать нечего.

– Я не могу уйти, пока мне не разрешит полиция, мама, – возразила Селина. – Но если хочешь, я вызову тебе такси.

Битси не тронулась с места. Тогда «помочь» ей решил Дуэйн.

– Знаете что? Подождите еще буквально несколько минут, и я почту за честь вывести вас отсюда, – весело проговорил он. – Если на крыльце на нас накинутся газетчики, отвечайте с каменным лицом: «Никаких комментариев!»А я скажу им, что мы с вами старые добрые друзья и пришли сюда вместе, чтобы выразить свои соболезнования близким Эррола. Они спросят: почему же вместе? И я отвечу: потому что нам хорошо друг с другом, миссис Пэйн!

Лицо Битси исказилось от ужаса, и она тотчас выпалила:

– Вызови мне такси, Селина, ради Бога!