Текст книги "Магия цвета крови"

– Такое возможно только при наличии предводителя, – заметил Кэлдасон. – Кто объединил их?

– А ты сообразительней, чем кажешься на первый взгляд. Слышали о человеке, которого называют Король Ване?

– Вот дерьмо, – пробормотала Серра.

– Ты, видимо, да. – Захадиан Даррок усмехнулся.

Карр хмуро посмотрел на него.

– А кто нет? Кто не слышал об этом хладнокровном пирате, руки которого по локоть в крови? Выходит, это он сплотил вокруг себя остальных?

Даррок кивнул.

– Наверно, пообещал им что-нибудь, если они согласятся объединиться, – решил Кэлдасон. – Что-нибудь такое, по сравнению с чем их разногласия померкли.

– Совершенно верно. Он предложил им то, чего они давно желали. – Даррок помолчал, вглядываясь в лица своих собеседников. – Землю, которую они смогут назвать своей.

– Остров, – прошептал внезапно осознавший истину Дислейрио и поднялся. – Ну, ты и ублюдок! Это уже граничит с предательством. Чего ты добиваешься? Чтобы тебе заплатили еще больше?

– Никакого обмана с моей стороны нет. – Даррок бросил взгляд на своих настороженных телохранителей. – Я хочу получить причитающиеся мне деньги, больше ничего.

– После того, как ты вывалил на нас все это дерьмо? Забудь.

– Согласно нашей договоренности, сделка вступает в силу только после выплаты всей суммы. И во всех случаях я оставляю себе аванс.

Представитель Братства праведного клинка покраснел от ярости и повернулся к Карру.

– Это правда?

Однако Захадиан Даррок опередил патриция.

– Не так много островов выставлено на продажу. Как я уже сказал, это ходкий товар. Соглашайтесь или оставим разговор.

– Карр? – Дислейрио смотрел на патриция.

– Мы не в том положении, чтобы выдвигать свои условия.

Последовало молчание, которое нарушила Серра; по контрасту с Дислейрио, ее, казалось, вся эта ситуация лишь забавляла.

– Ну, напряжение в этой комнате можно резать ножом, – сказала она, бросив взгляд на лежащее на столе оружие. – Кто-нибудь желает попробовать?

Карр встал.

– Успокойтесь. Все. Давайте вести себя как цивилизованные люди. Мы в состоянии уладить эту проблему.

– Всегдашний миротворец, да, патриций? – Серра одарила Карра странной улыбкой.

– Он прав, – заявил Даррок. – У вас появился соперник. Ну и что? Их гораздо меньше по сравнению с вами. Справитесь.

– В твоих устах это звучит так, будто то, с чем нам предстоит иметь дело, какой-то пустяк, – все еще кипя от ярости, пробормотал Дислейрио.

– Нет, в моих устах это звучит так, будто это не моя проблема. Меня волнует одно – как потратить денежки, которые я от вас получу.

– К примеру, накупить новых игрушек наподобие этой? – Куинн ткнул пальцем в парящий диск.

Даррок заставил диск подняться до высоты человеческого роста.

– Для меня это предмет первой необходимости, а не роскошь. – Он постучал костяшками пальцев сначала по одной ноге, потом по другой: судя по звуку, это были протезы. – Король Ване. Вот почему это не моя проблема.

Далиан Карр сдвинул брови.

– Нам нужно все обдумать.

– Я пробуду в Валдарре еще несколько дней. Ты знаешь, как меня найти.

Захадиан Даррок сделал знак своей свите. Телохранители подхватили оружие и окружили хозяина, плывущего к выходу. Спустя мгновение дверь за ними захлопнулась.

Карр посмотрел на лица остальных.

– Мы должны сделать все, чтобы не упустить эту сделку.

– Да ну? – Кэлдасон даже не пытался скрыть иронию.

– Слишком много людей надеется на нас.

– Не могу поверить, что ты заключил такую сделку с этим типом, – недовольно буркнул Дислейрио.

– Дело сделано, Куинн. И Даррок прав насчет того, что остров – ходкий товар. Нам отступать некуда.

– Ну и как ты предлагаешь решать эту проблему?

– Для начала нужно усилить группу Рита, которая будет доставлять груз.

– Подожди-ка, – вмешался в разговор квалочианец. – Просить меня доставить золото – это одно. Рассчитывать, что я буду сражаться с объединившимися пиратами, – совсем другое.

– Но ты ведь понимаешь…

– Я понимаю одно – несмотря на все твои обещания, пока я ни на шаг не приблизился к клепсидре. А теперь ты втягиваешь меня в войну, до которой мне нет никакого дела.

– Но наш план…

– Это твоя проблема, Карр. Найди себе другого простофилю.

Взяв со стола свое оружие, Кэлдасон поспешил к двери.

– Рит! – воскликнул Куч.

– Пусть идет. – Патриций пожал плечами. – Он передумает. А если нет…

– Не надо так смотреть, – прервала его Серра. – Я человек не вполне надежный, ты забыл?

Куч, заметно расстроенный, обмяк в кресле. Дислейрио, все еще в ярости, пристегнул меч.

Плечи Карра поникли. Некоторое время он смотрел на сверкающую на стене карту, а потом щелкнул пальцами. Карта мгновенно снова сжалась до размера жемчужины, упала на пол, отскочила от него и, описав дугу, опустилась в протянутую ладонь. Патриций зажал пальцами “надежду мира” и засунул ее в ухо.

7

Тишина. Холод. Мягкий белый туман окутывал его, и казалось, что тело лишено веса.

Медленно, очень медленно возвращалось ощущение собственного “я” – тела и личности, хотя понимания, кто он такой, не возникало. Потом он почувствовал стремительное движение воздуха, который взъерошил волосы, вызвал покалывание на коже и обжег глаза, отчего они увлажнились. В животе возникло неприятное ощущение, в ушах зашумела кровь.

Он падал.

Туман исчез. Кувыркаясь в своем стремительном движении вниз, он увидел, что на самом деле это было облако. Еще выше голубой бархат неба усыпали звезды. Вращаясь, изгибаясь, он мельком разглядел землю, так далеко внизу, что был виден ее изгиб. Под свист ветра он падал лицом вниз.

Кэлдасон не мог управлять своим падением, но возникло ощущение, что это движение приобрело целенаправленный характер. Он больше не падал, полетел.

Земля внизу приближалась, уже можно было различить особенности местности – заснеженные горные пики, серебристые реки, зеленые поля, перемежающиеся изумрудной пеной лесов. Опустившись еще ниже, он там и здесь увидел следы вмешательства человека: равнины, разделенные на вспаханные участки и пастбища; деревянные домики, шрамы дорог. Головокружительное падение несло его к одной из них. А затем он полетел вдоль ее желтой ленты, выше самых высоких деревьев.

В поле зрения возникла большая группа вооруженных всадников, скачущих быстрым галопом. Он последовал за ними, без всяких усилий со своей стороны повторяя изгибы дороги. Так продолжалось на протяжении многих миль. Потом до него дошло, что не только они одни движутся в этом направлении. Что-то еще, как и он, летело следом за всадниками, но на гораздо большей высоте и чуть позади. И это что-то не гналось за ними, а сопровождало и даже подгоняло их.

Он не видел, но чувствовал чуждое присутствие, чем бы оно ни являлось. Странным образом в нем сочетались и стая, и единый разум. Откуда пришло осознание этого? С такой же уверенностью Рит ощущал злобную силу, которую оно излучало. Ощущение опасности обрушилось на него, порождая страх.

Это чувство заставило устремиться вперед, обогнать всадников и следовавший за ними ужас. Он мчался с такой скоростью, что ландшафт внизу слился в неясное пятно, головокружительную смесь зеленого с коричневым. Озера, похожие на зеркала, лоскутные одеяла полей…

Наконец он замедлил движение и завис над поляной в лесу, рассматривая что-то вроде пузырей соломенного цвета. Он не сразу понял, что это дома, крытые соломой. Поселение охраняла группа людей. Имелся тут и загон для скота, и несколько коней были привязаны к столбу. Кто-то тащил от родника бадью с водой, кто-то рубил дрова. Место казалось мучительно знакомым. И по мере того как он опускался – все попытки воспротивиться этому не увенчались успехом, – тягостное ощущение лишь усиливалось.

Он приземлился мягко и бесшумно, но все равно опасался быть замеченным. Однако никто даже не повернул головы, и стражники к нему не кинулись. Он их видел, а они его – нет.

Ему сразу же бросилось в глаза, что эти люди – его соплеменники.

Послышался крик. Похоже, он доносился из самой убогой хибарки, стоящей чуть в стороне от остальных. Никто даже не поглядел в ту сторону. Вместо этого все выхватили оружие и, явно нервничая, начали всматриваться в заросли деревьев. Крик повторился, более высокого тона и длительности. Невидимый, словно призрак, Рит пошел на этот звук.

Внутри лачуги, освещаемой единственным фонарем под потолком, было полутемно. Когда глаза привыкли, он смог различить небольшую группу людей. Две пожилые, многоопытные женщины и совсем молодая девушка. Четвертым был старик неизвестной расы. Он показался ему странно знакомым.

Эти люди окружали лежавшую на грубой мешковине женщину. Ее сорочка из грубого полотна была сдвинута вверх, обнажая выпуклый живот. Вспотевший лоб облепили пряди блестящих черных волос. Были видны стиснутые от усилий молочно-белые зубы. Но даже с искаженным от боли лицом, даже в полумраке она показалась ему прекрасной.

Точно зачарованный, он смотрел, как люди хлопотали, стремясь помочь ей. Однако что-то шло явно не так. Женщина корчилась все сильнее, крики длились все дольше. Люди обменивались обеспокоенными взглядами, не зная о присутствии лишенного плоти наблюдателя.

Наконец ребенок – это был мальчик – появился на свет. Женщина лежала молча, неподвижно. Воцарившаяся тишина казалась более зловещей даже по сравнению с недавними криками. Малыш тоже не издавал ни звука, не двигался и не дышал. Женщины пытались остановить сильный поток крови из тела матери, а старик взял малыша и быстрым движением перерезал пуповину серебряным серпом, как того требовали традиции, затем поднял посиневшее тельце и шлепнул по попке. Ему пришлось повторить это дважды, прежде чем новорожденный захныкал.

Мать не подавала признаков жизни, ее лицо уже начала заливать меловая бледность смерти, а глаза стекленели. Отчаяние хлопочущихнад ней людей передалось и смотрящему на них со стороны наблюдателю. Словно чья-то рука стиснула сердце, и он испытал чувство потери, выходящее за рамки того, что можно было ожидать от постороннего.

Кэлдасон двинулся вперед, чтобы подойти поближе. Но остановился, услышав крики снаружи. Старик сильнее прижал к себе младенца. С испуганным выражением на лицах женщины повернули головы к двери. Крики стали громче. Он поспешил покинуть хибарку.

Снаружи царила всеобщая суматоха. Одни седлали коней, другие уже сидели верхом, их кони месили копытами грязь. Он увидел между деревьями давешних всадников с дороги, скачущих во весь опор. Их было гораздо больше, чем обитателей деревни.

Люди поднимали взгляды к небу, и он только сейчас сумел разглядеть злобную орду черных духов, собравшихся над головами.

Старик вышел из хижины, прижимая к себе завернутого в окровавленное одеяло младенца. Остановился на мгновение, оглянулся, с болью во взгляде посмотрел на зловещее небо и с удивительной для его возраста быстротой припустил в сторону леса, подальше от нападающих.

Распространяя во все стороны жар и угрозу, наверху неясно вырисовывались призрачные существа. Их необычные тела не сохраняли подолгу свои формы, перетекая из одной в другую. Потом духи устремились вниз, изливая на людей потоки слепящего, пульсирующего света, испускаямолнии, от которых, казалось, рвался сам воздух. Они мчались к земле, словно воплощенный дождь смерти.

Смерть надвигалась сверху, смерть наступала и внизу. Всадники с яростными криками ворвались на поляну, размахивая сверкающими мечами. Его соплеменники были немногочисленны, но они не отступили.

Пламя с неба и разящая сталь сошлись и поглотили его.

Он очнулся, подавившись собственным криком. Почувствовав руку на своем плече, сжал ее, словно тисками.

– Ой! Больно же!

Кэлдасон замигал, стараясь сфокусировать взгляд.

– Куч? Какого черта ты тут делаешь? Разве не знаешь, что это опасно, когда…

– Я… я беспокоился. – Куч потер запястье. – Что это было? Еще один приступ?

– Да. – Квалочианец сел и потряс головой, чтобы прояснить ее. – Сон… или что там это такое.

– Плохо. – Рит кивнул.

– И все было как-то по-другому… А что ты? В смысле, видел что-нибудь?..

– Нет, я ничего не видел. Это происходит все реже с тех пор, как я перестал заниматься искательством.

– Думаешь, тут есть связь? – Кэлдасон свесил с койки ноги и расправил плечи.

– Ну, все началось, когда я стал обучаться на искателя. У меня нет никакого другого объяснения, потому что это единственное, в чем я изменился.

– Ты во многом изменился с тех пор, как мы здесь, Куч.

– Я? Как?

– Главным образом в лучшую сторону. – На губах мужчины промелькнула еле заметная улыбка.

– Ты сказал, это происходило по-другому. В смысле сон.

– Да. Кое-что было мне знакомо. Слишком знакомо. Однако появилось и нечто новое.

– Что?

Кэлдасон встал и подошел к окну. Хотя день только разгорался, на улицах Валдарра было полно народу. В основном настоящие люди, но и фантомы тоже. Некоторых распознать не составляло труда, других неискушенный наблюдатель вполне мог принять за существа из плоти и крови. Яркие вспышки знаменовали появление новых фантомов, исчезновение старых, напротив, сопровождалось угасанием света. По серому небу летела стая птиц, то ли настоящих, то ли нет, он не смог определить.

– Рит?

– Раньше в видениях мне часто являлась моя кончина. – Квалочианец по-прежнему не отрывал взгляда от происходящего за окном. – Ну, как она будет происходить. Но на этот раз было кое-что другое.

– Да, у тебя потрясенный вид.

– Полагаю, я видел свой приход в этот мир. И то, как мое рождение убило женщину, давшую мне жизнь. – Кэлдасон повернулся к пареньку. – Куч, я в ответе за смерть моей матери.

Высоко в небе, лениво махая крыльями, птицы летели в сторону восходящего солнца.

8

БЛЕДНОЕ НЕБО потемнело от тысяч птиц.

Они кружили над сравнительно редко посещаемой местностью, как ни странно, находившейся в центральной части Беальфы. Не составляло труда понять, что привлекло их сюда в таком количестве, – они следовали за кавалькадой, оставлявшей за собой горы мусора. Впрочем, этот банкет представлял для птиц определенную опасность, потому что отбросы также привлекали бродячих псов и котов. Да и участники процессии ради развлечения стреляли в них из луков или охотились на них с соколами.

Соперниками птиц были и люди. У этих мужчин, женщин и детей существовала собственная иерархия, не менее жесткая, чем в обществе, которое отвергло их. Относящиеся к самому низшему разряду собиратели навоза странствовали пешком, используя телеги исключительно для перевозки плодов своего труда. Ступенькой выше стояли собиратели ветоши. Вопреки названию своего рода деятельности, они разыскивали не только тряпки, но все ценное, что удавалось найти. Время от времени они натыкались на мертвое тело казненного или изгнанника, что означало одно и то же для обвиняемых, относящихся к одному из высших слоев каравана. Случались и самоубийства, когда люди предпочитали смерть жестокости режима. Тела обирали и оставляли для тех, кого называли “воронами”. Отвергнутые всеми, разношерстные шайки последних состояли из самых отбросов общества – тех, кто обладал уродствами физического или умственного характера, лишавшими их возможности найти хоть какую-то работу. Они жили за счет продажи трупов их семьям.

Бродячие ремесленники тоже следовали за передвижным двором принца и считали, что их труд не идет ни в какое сравнение с деятельностью собирателей навоза, ветоши и, уж тем более, “воронов”, поэтому относились к ним с презрением. Их ряды пополняли плотники, строители, бондари, кузнецы и представители дюжины других ремесел. Они зарабатывали свой хлеб, исправляя то, что было повреждено во время прохождения процессии. К этой группе примыкали несколько чародеев сомнительной репутации, обещая пострадавшим чары, способные предотвратить подобные напасти в будущем.

Как люди более состоятельные, ремесленники могли позволить себе магию, по большей части самую простую. В том числе у них имелись фантомы для отпугивания птиц. Те издавали оглушительный рев, пронзая небо пылающими разноцветными щупальцами, и рассеивали тучи птиц, с испуганными криками взлетавших повыше.

Именно это и произошло на рассвете. Один из мусорщиков воспринял шум и гам как предлог, чтобы на пару минут распрямить затекшую спину и вытереть вспотевший лоб. Стараясь восстановить дыхание, он стоял, глядя на источник своего пропитания, находившийся где-то на расстоянии мили. Подобное зрелище воплощенного хаоса всегда вызывало у него чувство благоговения. И благодарности – потому что именно плывущий над землей дворец и сопровождавшие его придворные не давали ему умереть с голоду.

Некоторые сравнивали кочевой двор принца со свиньей, выкармливающей свое бесчисленное потомство. Менее благожелательные – с раздувшейся пиявкой, высасывавшей кровь из всех без разбора.

Дворец был плодом каприза Мелиобара. Огромное – в полном соответствии с непомерным эго своего хозяина – здание поражало многочисленными отклонениями от принятых стандартов. Стены казались неестественно кривыми, а башен и шпилей имелось огромное множество. Повсюду торчали статуи, до того странные, что один их вид вызывал оторопь. Все подряд было покрыто драгоценными камнями, а там, где не поместились рубины и топазы, – золотом и серебром. Общее впечатление – что-то вроде гигантского торта, испеченного сумасшедшим поваром.

Дворец-крепость практически никогда не останавливался, он плыл над землей, движимый дорогостоящей магией. Единственной целью этого нескончаемого путешествия было стремление принца убежать от смерти и таким образом обмануть ее. Хотя это безумное желание владело им одним, путешествовал он в весьма пестрой компании. Чтобы укрепить свое положение при дворе, многие аристократические семейства тоже строили кочующие дворцы, хотя и не такие роскошные. Так же поступали и богатые, влиятельные придворные.

Для удовлетворения потребностей принца имелись вспомогательные здания, также движимые магической силой.

Менее значительные чиновники и те, кто сопровождал подвижной лагерь – а число им было легион: гвардейцы, квартирмейстеры, оружейники, администраторы, ученые, священнослужители, чародеи и представители множества других профессий, – обходились более традиционными средствами передвижения. Несчетное число людей скакали верхом, включая несколько отрядов кавалерии и целый дивизион паладинов. Телеги, экипажи, кареты, двуколки и колесницы исчислялись сотнями. Путешествие их пассажиров протекало относительно легко по сравнению с теми, кто путешествовал пешком – а счет таким шел на тысячи – и кому приходилось прибегать к услугам ночлежек на колесах, чтобы хоть немного передохнуть. Дело в том, что существовало единственное правило, гласившее: кавалькаду не остановит ничто.

Сам же принц целиком и полностью сосредоточился на том, чтобы нанести поражение своему беспощадному противнику. В данный момент он в окружении отряда ополченцев находился на учебном плацу, примыкавшем к одному из самых высоких крепостных валов дворца.

Мелиобар автоматически являлся Верховным главнокомандующим объединенных вооруженных сил, хотя это был скорее почетный титул, поскольку всем заправляла империя Гэт Тампур. По какой-то не совсем понятной причине сегодня принц развлекался, играя роль Верховного лорда-адмирала флота. Его темно-голубой, с подбитыми плечами форменный мундир был густо расшит золотыми шнурками; поскольку полы не сходились на животе, золотые пуговицы срезали. Брюки с золотыми лампасами и блестящие сапоги по колено маскировали тонкие ноги. Белый плюмаж украшал треуголку, из-под которой торчали седеющие волосы, делая мертвенно-бледное пухлое лицо похожим на яйцо в трещинах.

– Повторить! – приказал он таким высоким голосом, что одно это обстоятельство снижало уважительное отношение к команде как таковой.

– Есть, ваше высочество! – Сержант щеголевато щелкнул каблуками; к его чести, он сумел сохранить каменное выражение лица.

– Вон туда! – завопил принц. – Туда, туда! – Он ткнул пальцем в сторону находившегося в отдалении фермерского дома. – Шевелитесь!

Почти у самого края парапета выстроилось подразделение, обслуживавшее одну из больших осадных катапульт. Солдаты торопливо оттянули назад рычаг, что сопровождалось звуком треснувшего бревна. Кто-то использовал колотушку, чтобы до отказа вбить клинья под передние колеса катапульты. Появились четыре прислужника, с трудом тащившие за углы сеть, в которой находился круглый предмет размером с бычью голову. За ними следовал высокий худощавый чародей с приличествующим случаю строгим выражением лица, он прижимал к груди бархатный мешочек такого же цвета, как и его одежда.

Мелиобар, словно нетерпеливый школьный учитель, хлопнул в ладоши.

– Живее, живее!

Шар загрузили в ковш катапульты. Маг порылся в мешочке, вытащил плоский камень коричнево-красного цвета, похожий на опавший дубовый лист, сунул его под веревку, которой был дважды обмотан шар, и забормотал заклинания.

Наблюдая за происходящим с плохо скрытым раздражением, принц язвительно поинтересовался:

– Может, на этот раз получится поточнее?

В подзорную трубу Мелиобару удалось разглядеть фермерский дом крупным планом, словно тот находился на расстоянии броска камня. Были видны люди, собравшиеся на крыльце; некоторые из них махали руками. Неожиданно изображение замигало, начало тускнеть и затем исчезло – магия подзорной трубы израсходовалась. Принц раздраженно фыркнул и отшвырнул трубу. Она откатилась в сторону и, не удержавшись на краю крепостного вала, полетела вниз. За ней спустя некоторое время последовала другая – цена каждой равнялась месячному жалованью ополченца.

Пока Мелиобар возился с подзорными трубами, обслуживающие катапульту солдаты стояли по стойке смирно. Наконец последовала команда:

– Огонь!

Плечо рычага рвануло вверх. Вращаясь, шар начал быстро набирать высоту, описал гигантскую дугу и полетел вниз, к фермерскому дому. Люди рядом с ним бросились во все стороны – ну чем не муравьи, разбегающиеся при виде сапога?

Чародей продолжал бормотать с напряженным видом, наполовину прикрыв глаза. Мелиобар разглядывал мишень в подзорную трубу. Когда черное пятнышко начало спускаться, на какое-то мгновение показалось, что оно пролетит мимо, не причинив никому вреда. Разбегавшиеся муравьи, очевидно, тоже осознали это и остановились, вытягивая шеи.

Но вот шар оказался точно над крышей – волшебник едва ли не визжал – и беззвучно взорвался. Спустя долю секунды до дворца докатился звук глухого удара, а там, где только что был шар, в воздухе повисла фиолетовая дымка. Потом, словно из грозового облака, вниз хлынул голубой дождь, обрушившись на соломенную крышу, сад и ошеломленных зрителей. Неподвластное воздействию ветра, облако замерло. Между тем мелкий дождь превратился в ливень. Прикрывая руками головы, люди бросились наутек.

– Лучше, – заявил Мелиобар. – Гораздо лучше.

Чародей повел плечами, чтобы слегка расслабиться, солдаты у катапульты последовали его примеру.

Ливень над фермерским домом иссяк. Облако превратилось в несколько фиолетовых клочков, которые быстро растаяли.

Принц поманил к себе волшебника.

– Похоже, с практикой приходит успех, а?

— Д-да, ваше высочество. Спасибо, ваше высочество. – Маг неуклюже поклонился. – Мы могли бы лучше выполнять ваши пожелания, ваше королевское высочество, если бы знали, каковы ваши намерения. – И тут же пожалел о своих словах.

Лицо Мелиобара омрачилось – но нет, это не была его знаменитая ярость. Он наклонился к чародею и заговорщицким тоном произнес:

– Достаточно сказать… – Взгляд налево, направо – чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Достаточно сказать, что я пытаюсь уничтожить… – его голос понизился до шепота, – великого разрушителя.

– Мы все мечтаем о таком исходе, ваше высочество. – Маг очень тщательно подбирал слова, зная, что беседа с принцем похожа на прогулку по дому с зачарованными зеркалами.

– План абсолютно надежен, – заявил Мелиобар. – Его завещал нам сам король, мой отец.

– В самом деле, ваше высочество? – Чародей сглотнул. – Какое счастье, что в решении этой проблемы нам помогает величайшая мудрость его величества.

– Совершенно верно. В разговоре с ним я и сам часто повторяю это.

Волшебник, зная, как никто другой, что старый король мертв – или все равно что мертв, – кивнул со смущенным видом, стараясь придумать в качестве ответа ни к чему не обязывающую банальность, и в конце концов изрек:

– Уверен, его величество в добром здравии.

– В добром здравии и превосходном настроении. Озабочен лишь тем, как оказать нам помощь в уничтожении врага.

– Конечно, дни жнеца сочтены.

– Не сомневайся, так оно и есть. И сегодня я сделал шаг в направлении увеличения своей боевой мощи в борьбе с ним.

Чародей искоса бросил взгляд на пропитанный влагой фермерский дом.

– Умоляю простить меня, ваше высочество, но при чем здесь окрашенная вода?

Мелиобар со значением подмигнул ему и щелкнул по носу.

– Впечатляет? Сержант! Новая цель!