Текст книги "Посланец старейшин"

Он вернулся в гостиную, испытывая странное чувство в этом мирке, где ему никогда не жить. Время шло, а ему еще предстояло так много сделать, причем такого, на что он ни за что не посчитал бы себя способным.

Тут он услышал звук ключа, поворачивающегося в наружной двери, – кто-то собирался войти! Алекс принялся лихорадочно шарить по комнате в поисках убежища. Скорее всего, это Елена. Он не рассчитывал, что она так рано вернется с приема, но логические рассуждения сейчас не годились. Конечно, Алекс был ее мужем, но встречаться с ней пока не хотел. Стал поворачиваться ключ во второй двери, и тогда Алекс на цыпочках бросился к дивану и спрятался за ним. И как раз вовремя, поскольку внутренняя дверь открылась и в квартиру беззаботно впорхнула Елена. Алекс по-прежнему сидел неподвижно, боясь даже дышать, а она тем временем бросила ключи на стол и отправилась в ванную комнату, расположенную в конце коридора.

Он был рад тому, что она по привычке закрыла за собой дверь, хотя и думала, будто в квартире одна. Алекс прокрался к выходу, задержался на мгновение, зная, что сейчас она должна либо спустить воду в туалете, либо открыть душ. Именно так все и случилось – сначала громко заурчал унитаз. Под этот звук Алекс поспешно открыл внутреннюю дверь, потом наружную, выскользнул на площадку, закрыл обе двери за собой и бросился вниз. Его буквально трясло, а ведь с этой женщиной ему предстояло познакомиться куда ближе.

* * *

День 4. 16.50

Помещение выглядело как внутренности телевизионного фургона во время трансляции ответственного футбольного матча. Оно было тесным, повсюду тянулись провода и кабели, подключенные к видеоаппаратуре. В данном случае на множестве мониторов прокручивались записи, сделанные камерами в Георгиевском зале, на приеме, который закончился час назад. На каждом экране изображения немного отличались друг от друга, поскольку камеры были расположены под разными углами. Они то и дело останавливались на гостях, попадающих в их поле зрения.

Юсуфов и двое других людей следили за мониторами, явно скучая. Наконец Илья Васильевич нашел то, что искал – генерал Геннадий Христенко и Елена Ванеева танцуют вальс. Юсуфов, заметив старого вояку, придвинулся к монитору поближе.

– Он приглашает ее на танец, – сказал один из двоих присутствующих, эксперт-сурдопереводчик. Пара закружилась в вальсе, ее примеру последовали и другие. – Трудно сказать, о чем они говорят, – продолжал эксперт, – поскольку они все время крутятся. Нет ни одной камеры, в поле зрения которой постоянно были бы видны их лица.

– А как насчет хотя бы небольших обрывков разговора – что в них можно понять? – спросил Юсупов. Эксперт присмотрелся повнимательнее.

– Что-то по поводу того, что он никудышный танцор, – пауза. – Что-то насчет какого-то Алексея, которого они оба знают.

– Это ее муж. Дальше.

Снова пауза.

– Что-то насчет мира – похоже, пустая болтовня, хотя точно утверждать невозможно. Слишком уж быстро они кружатся.

Они следили за тем, как Христенко спотыкается, а она удерживает его от падения.

– Ну-ка, останови, – приказал Юсуфов.

Техник остановил запись.

– Прокрути еще раз с того места, где он спотыкается, – велел Илья Васильевич.

Техник отмотал ленту к нужному месту, где Христенко споткнулся о ногу Елены. Юсуфов буквально впился взглядом в монитор, не сводя глаз с танцующей пары. Да, Елена подхватила генерала и помогла ему удержаться на ногах.

– Еще раз,.– сказал Юсуфов, – только медленно.

Они прокрутили запись еще раз, уже в замедленном темпе. Когда Христенко начал падать, его рука вынырнула из внутреннего кармана кителя. Движение длилось лишь какую-то долю секунды, больше они ничего не видели, поскольку все закрыла спина споткнувшегося генерала. Когда танцоры восстановили равновесие, камера засекла, как рука Елены сует что-то в низкий вырез платья. Движение было умелым и практически незаметным.

– Еще раз к тому месту, где он спотыкается, – бросил Юсуфов.

Техник перемотал запись, и Илья Васильевич в очередной раз принялся смотреть происходящее в замедленном воспроизведении.

– Останови здесь!

Их взглядам предстала смазанная картинка, на которой было видно, что Елена что-то сжимает в руке.

– Теперь по одному кадру, – быстро сказал Юсуфов.

Кадр за кадром он просматривал изображение. Ее рука определенно прятала что-то за вырезом платья.

– Они все время кружатся, поэтому изображение не ахти какое, – заметил техник.

Юсуфов откинулся на спинку стула, не сводя взгляда с экрана монитора. Он лихорадочно думал.

– Он что-то ей передал.

– Но…

– Говорю тебе, передал!

– Ну, во всяком случае, по тому, что мы увидели, определенно этого утверждать нельзя, – возразил техник. – Другие камеры вообще не засекли этого момента.

– Все равно, он что-то ей передал. Но что именно? И почему такая скрытность?

Ответа не было.

Христенко то ли приехал с тем, что собирался передать, то ли должен был получить посылочку от кого-то из гостей, прикинул Юсуфов.

– Имеются другие записи, где генерал разговаривает еще с несколькими гостями, – вмешался техник. – Но ничего подозрительного там вроде бы нет.

Взгляд Юсуфова по-прежнему был прикован к застывшему смазанному изображению Елены.

– Он что-то ей передал, – со всей убежденностью наконец заявил он.

– Она ведь из ФСБ, – удивленно заметил техник.

– А он, как тебе отлично известно, вообще начальник Службы внешней разведки. – Юсуфов снова с удовлетворением откинулся назад. – Что-то было передано тайком, и это более чем странно. Им явно есть что скрывать.

– Что вы говорите? – переспросил техник.

– Да вот говорю, что они оба, возможно, вражеские шпионы.

* * *

День 4. 17.30

Джо Брентано уже давно не испытывал такого возбуждения. Он был агентом ЦРУ при американском посольстве в Москве, где, как это было прекрасно известно русским, кишмя кишат шпионы. Впрочем, как и в российском посольстве на Манхэттене, в миле или около того от здания Организации Объединенных Наций. Все это было частью игры, в которую долгие годы играли две великие державы и продолжали играть даже теперь, через много лет после распада Советского Союза. А в сущности, почему должно быть иначе? Даже Израиль, уж на что дружественный Америке, имел своих шпионов в Вашингтоне, Нью-Йорке – да и вообще повсюду. Брентано служил в Москве всего два месяца и занимался в основном рутинной расшифровкой секретных сообщений, поступающих через спутники, подвешенные над всем миром, в оптоволоконное дешифровальное устройство, или как оно там правильно называется.

В этот день он получил послание, адресованное лично ему. В нем говорилось о секретном задании под кодовым названием «Танцор». Джо кое-что разузнал и выяснил, что речь идет о женщине, работающей на ФСБ и требующей особого обращения. Ему предстояло что-то забрать у нее и передать Алексею Иванову. Но с чего такая секретность, если она может попросту передать это что-то ему сама – особенно учитывая их супружеские отношения. Как-то не вяжется, если только она не хочет, чтобы в случае слежки ее супруг оставался чист. Может быть и такое, но Брентано в любом случае предстояло выполнить задание. Встреча должна была состояться в метро на станции «Театральная площадь».

Джо все еще был одинок и страшно хотел завести знакомство с девушкой. В родном Балтиморе он не был уже три года. Там у него за год до начала подготовки в ЦРУ была девочка, учительница начальных классов, но она не вызывала особых чувств, а ему этого так хотелось! Она была самой обычной, ничем не выделяющейся девушкой, которая стремилась лишь завести домик в пригороде и наполнить его детишками. Но Брентано, познавшему, что такое скука, хотелось гораздо большего – этакой жизни с огоньком. Закончив с отличием Джорджтаунский университет в Вашингтоне, защитив диплом по политологии, которая оказалась вовсе не такой уж захватывающей, он прошел курс обучения в Лэнгли, после которого получил назначение в посольство в Москву. Только вот делать ему было практически нечего. Джо казалось, что эту душевную пустоту наверняка сможет заполнить хорошая интрижка, но с русскими девушками следовало быть осторожным, поскольку любая из них могла оказаться шпионкой. Он смотрел в окно, стоя рядом с сержантом морской пехоты, охраняющим вход в посольство, и, раздумывая над всем этим, вдруг понял, что совершенно неожиданно получил важное задание. К нему следовало быть готовым – он бросил взгляд на часы – через два часа. В 19.30 будет еще светло.

Но зато снова заморосил дождь.

Дождь в Москве был такой штукой, к которой он уже привык, а серые камни и вечно пасмурное небо этого города уже давно пропитали его до мозга костей. Конечно, будь у него девочка, так пусть за окном сколько угодно шел бы дождь, когда они занимались бы любовью… Впрочем, эта фантазия так фантазией и оставалась. Зато теперь ему предстояло настоящее дело. Да, черт возьми! Да, да, да! Наконец-то Джо Брентано испытал возбуждение. Он поднял телефонную трубку, нажал одну цифру и в ожидании забарабанил пальцами по столу.

– Слушай, Сэм, а у нас здесь есть специалист по макияжу?

– По макияжу? – растерянно переспросил голос в трубке.

– Да-да, именно. Мне предстоит выход на сцену.

* * *

День 4. 19.25

Как определить незнакомого сотрудника ЦРУ, Елена уже знала. Встреча должна состояться через пять минут, незадолго до окончания часа пик в метро, поскольку в такой толкучке слежка была крайне затруднена. В мае московское солнце в восьмом часу вечера все еще пребывало на небосводе. До наступления темноты времени оставалось порядочно. Елена, следом за длинной вереницей других пассажиров, ступила на быстро уходящую вниз лестницу эскалатора. Под мышкой у нее был сегодняшний номер «Московских новостей», который она должна была передать агенту.

На станции «Театральная» скопилась толпа, поэтому Елене пришлось с трудом пробиваться к определенному месту на платформе, где она и стала ждать поезда, который должен был прийти через двадцать секунд. Когда он с грохотом подкатил к платформе, она приготовилась к напору толпы, крепко прижимая к себе сумочку и газету. Двери открылись, она отступила в сторону, чтобы дать выйти приехавшим пассажирам, затем ее буквально внесло в вагон, где Елена, чтобы удержаться на ногах, едва успела ухватиться за поручень.

Если все идет по плану, то агент, с которым она должна встретиться, должен быть уже в вагоне и теперь проталкиваться к ней под видом того, что он собирается выходить. На передачу посылки у них всего одна остановка, а на следующей станции, на «Лубянке», им предстоит выйти и разойтись в разные стороны.

Когда поезд тронулся, она почувствовала, как толпа прижимает к ней мужчину с таким же номером «Московских новостей» под мышкой, свернутым так, что на виду оказался раздел финансов. Елена постаралась не смотреть на этого человека, в особенности на его лицо, на случай, если ее будут допрашивать под «сывороткой правды». В любом случае она действительно не сможет его описать. Елена скользила глазами по рекламе на стенах вагона, а тем временем ждала следующего знака, который последовал через несколько мгновений – он потерся рукой об ее руку. Их газеты теперь находились в каких-то двух дюймах одна от другой, уголки страниц были загнуты соответствующим образом. Шум поезда был просто оглушительным, и большинство пассажиров пыталось сосредоточиться на собственных газетах или книгах, нисколько не обращая внимания на происходящее вокруг.

Вот в такой-то обстановке он начал незаметно просовывать газету ей под мышку, а она проделывала ту же процедуру с ним. Обмен вполне уложился в две минуты, в течение которых поезд следовал от станции до станции. Теперь оба агента стояли, будто ничего не произошло. Она продолжала разглядывать рекламу, радуясь, что все прошло гладко, и с нетерпением ожидая, когда же состав, наконец, прибудет на «Лубянку». Почувствовав, что поезд начинает тормозить, Елена напряглась, готовясь к напору толпы и так и не взглянув на своего связника. В другом конце переполненного вагона Елены стояли Юсуфов и агент ФСБ Грызлов, блондин плотного телосложения с невыразительными чертами лица. Они следовали за ней всю дорогу от ее квартиры. Опытный взгляд Юсуфова проследил за точно выполненной передачей, после чего он кивнул Грызлову, а тот наклонил голову в ответ. С этого момента процедура была стандартной.

К этому времени Грызлов служил во Втором управлении уже пять лет и постоянно искал возможности получить повышение – стать вторым заместителем Юсуфова. В карьере наступил двухлетний застой, а ему страшно хотелось завоевать уважение жены, да и прибавка к жалованью не помешала бы. Он пытался откладывать на новый телевизор с широким экраном, который, в общем-то, был им не по карману. Несмотря на то что супруга преподавала в Инженерном институте, зарплата у нее была тоже небольшая. Грызлов верил, что если он успешно справится с этим заданием, то заслужит похвалы начальства, а то и вожделенное повышение. Он знал, что толпе с ним не справиться, поэтому, когда поезд подходил к платформе, по-прежнему не спускал с Елены глаз.

Юсуфов с любопытством разглядывал агента ЦРУ, поскольку никогда его раньше не видел. Он знал в лицо практически всех шпионов в американском посольстве, работающих под дипломатическим прикрытием, этот же был какой-то новенький. Человек, одетый в самую обычную черную кожаную куртку, как и практически половина мужчин в вагоне, поскольку такие куртки сейчас были в моде, все время вертелся, выделяясь среди окружающих, а это было глупо. Да и вообще он был как-то не очень похож на типичного агента, поскольку имел рыжеватую шевелюру и носил остроконечную бородку. «Странно», – подумал Юсуфов, готовясь арестовать шпиона и заполучить переданную ему газету.

Когда поезд с грохотом ворвался на станцию «Лубянка» и начал тормозить, Джо Брентано знал, что ему следует делать. Но он испытывал страшное неудобство, поскольку у него сильно чесались голова и лицо, но почесаться было никак нельзя, поскольку могли съехать парик и бородка. А все этот проклятый косметический клей! Джо должен вести себя спокойно, делать вид, будто он иностранец, занимающий солидную должность в американской компании, выполняющей важные заказы российского правительства. Он сам все это придумал, не сообразив, что в вагоне жара и он вспотеет, а соответственно появится зуд. Впрочем, вытерпеть можно, скоро ему выходить.

Поезд, наконец, остановился, и началась толкучка. Одни выходили, другие пытались войти. Немилосердно толкая друг друга, пассажиры в душе проклинали соседей, наступающих им на ноги. Брентано даже не взглянул на свою связную, когда их буквально вынесло на платформу. Он вместе с другими пассажирами тут же направился к выходу, крепко зажимая под мышкой сложенную газету и чувствуя, что она чем-то неуловимо отличается от той, которую отдал он. Сзади его постоянно толкали, он не имел возможности определить, есть ли за ним слежка. Слишком много народу вокруг. Но ничего, он об этом позаботится, как только окажется на улице и пойдет заранее продуманным путем – по тихой улочке, где сразу можно будет заметить даже самого неприметного человека. Поднимаясь на эскалаторе, он снова и снова продумывал дальнейший путь. Юсуфов, отделенный от преследуемого шпиона с бородкой всего тремя пассажирами, не спускал с него взгляда и тогда, когда они, наконец, оказались на улице. «Да этот парень просто дурак, – подумал Илья Васильевич. – Легкая добыча». Елена направилась к выходу на другом конце платформы, запруженной людьми, и встала в очередь на эскалатор. Наконец, ее буквально вытолкнули на движущиеся ступеньки. Теперь ей оставалось лишь выбраться на улицу и смешаться с прохожими. Газету и сумочку она по-прежнему крепко прижимала к себе. «Связной оказался довольно неплох, – думала она. – Даже я ничего не заподозрила бы». Это было отрадно. Она попыталась расслабиться и слиться с окружающими.

Но почему до сих пор молчит Алексей? Они занялись любовью, и это было просто восхитительно, а потом он отправился в Ленинскую библиотеку. Однако вечером домой он не вернулся и не позвонил. Его мобильный был отключен, она пыталась связаться с ним четырежды, но все напрасно. Конечно, его работа частенько требовала долгих отлучек, но звонил он обязательно. Елена была уверена, что вечером муж обязательно позвонит. Перед его отлетом в Нью-Йорк на встречу с этим… как его?… ах да, Форсайтом, они могли бы устроить романтический ужин и провели бы вместе, по крайней мере, одну ночь. Но сейчас она постаралась отогнать эти мысли и решила зайти в ЦУМ на Красной площади. Знакомая продавщица Ольга накануне рассказала, что сегодня они должны получить новую партию платьев от Оскара де ла Рента. Разумеется, это возможно только в том случае, если она ухитрится поймать такси, что в это время дня и в этом месте сделать очень трудно.

Слава богу, дождь кончился и снова выглянуло солнце. Надо же, Брентано забыл свой зонтик. Казалось бы, такая простая вещь, а он взял да и лопухнулся. Впрочем, теперь это не имело значения. Зонтик оказался не нужен, и Брентано, смешавшись с толпой, пошел по Лубянской площади по направлению к Театральному проспекту, где постоянно полным-полно туристов, затем свернул в Большой Черкасский переулок, где, как он знал, всегда бывало малолюдно. Его так и подмывало взглянуть, что же такое он несет в газете, но Джо сдержал себя.

Человек, похожий на солидного бизнесмена, дошел до улицы Ильинка и свернул направо, в Никольский переулок, как раз там, где находилась небольшая синагога. Как он и предполагал, здесь было практически безлюдно и тихо, даже шум автобусов сюда не доносился. Брентано был просто одним из прохожих, оказавшихся в этот час в этом месте.

Юсуфов, стараясь не бросаться в глаза, следовал по другой стороне улицы в полуквартале от Брентано. В своем плаще он совершенно не отличался от окружающих и постепенно начал сокращать разделяющее их расстояние, на случай, если придется догнать и задержать шпиона. Рыжий был в контакте с Еленой Ванеевой, и уже одно это делало его возможным агентом ЦРУ, но наверняка сказать было невозможно. Больше всего на свете Илье Васильевичу хотелось выяснить, что же такое вложено в эту самую газету. Ничего, придется потерпеть. Сейчас он следит за шпионом – это ясно как день – и в Лубянской тюрьме, не больно-то приятном местечке для любого подозреваемого, все равно так или иначе вытянет из него информацию. Ну, Христенко, ну, предатель. Давно следовало приглядывать за ним поплотнее.

«Ладно, об этом потом», – подумал Илья Васильевич, ощущая тяжесть «дерринджера» на бедре. Он был одним из немногих, кто пользовался этим оружием, именно оно было у него самым любимым. Юсуфов вообще любил быть не таким, как все остальные. Именно это делало его особенным и отличало от стада. Может быть, перед тем как президент Лавров улетит в Женеву, он успеет попасть к нему на прием и рассказать о заговоре, обеспечив тем самым назначение на пост начальника Второго главного управления.

Заметив идущего за ним по противоположной стороне улицы Юсуфова, Брентано похвалил себя за внимательность. Нет, в метро он его не просчитал, но разве в такой толпе кого-нибудь выделишь взглядом? Все шло, как он и планировал, – тихая улочка, где каждый прохожий на виду, а уж человека из ФСБ он чуял за милю, как переодетого копа в балтиморском гетто. Но откуда же они узнали? Происходило что-то такое, что ему страшно не нравилось, но сейчас было не время раздумывать об этом. Впереди показалось здание, также являющееся частью заранее продуманного плана. Войдя в подъезд, через обширный холл можно было выйти через черный ход. Джо через плечо бросил мимолетный взгляд на русского агента, как раз пересекающего Ипатьевский переулок возле церкви, и понял, что расстояние между ними сокращается.

Брентано как ни в чем не бывало вошел в подъезд. Стоило ему оказаться вне поля зрения преследователя, как он пулей метнулся к черному ходу, выводящему в переулок. Сейчас ему позавидовал бы любой бегун-олимпиец. Он знал, что русский агент найдет вестибюль пустым и растерянно замечется, потом, возможно, заметит черный ход и выскочит следом за Джо, не зная, куда бежать дальше – направо или налево, поскольку, пока он оглядывался, Брентано уже успел воспользоваться черным ходом другого здания.

Оказавшись в вестибюле, Юсуфов чертыхнулся. Он метнулся направо и инстинктивно сделал правильный выбор. Там оказался черный ход, ведущий в здание. Шпион наверняка им воспользовался. В вестибюле несколько жильцов дожидались лифта, но черный ход казался более логичным путем отхода для человека, пытающего скрыться. Юсуфов бросился туда и оказался на соседней улице, среди людей, спешащих домой. Он мгновенно обшарил улицу взглядом, но преследуемого нигде не было видно.

Слава тебе, Господи, наконец-то можно спокойно почесаться, подумал Брентано, поспешно преодолев несколько кварталов. Он стащил с головы парик, отклеил бородку и рассовал их по карманам. После этого снял куртку, вывернул ее наизнанку и теперь оказался в красном вязаном жакете. Больше Джо ничем не был похож на того человека, за которым следил агент ФСБ. Этот русский, который считал себя таким крутым, на самом деле никуда не годился, и Брентано, не теряя времени, приступил к осуществлению финальной части плана. В двух улицах отсюда, на площади Революции, помещался офис агентства, занимающегося передачей бандеролей и посылок по всему миру. Он уселся в кресло, развернул газету и увидел вложенную в нее коробочку с диском. Затем Джо подошел к клерку и решил воспользоваться возможностью попрактиковаться в русском:

– Я хотеть отправить пакет в Нью-Йорк, – начал Брентано. – Поможете упаковать?

Клерк улыбнулся:

– Вы, должно быть, американец, да?

– Ладно, ребята, настанет день, и вы меня от своего не отличите, – огорчился уже по-английски Брентано.

Елене все же повезло с такси – это оказался новенький «мерседес». Она вышла из машины возле ЦУМа, где всегда было многолюдно. Особенно на площади перед универмагом – самым популярным местом у состоятельных русских дам, которые могли щеголять там друг перед другом в дорогих шубах и высоких сапогах. Она шла к входу в магазин, предвкушая, как сейчас подберет себе что-нибудь из новой коллекции Оскара де ла Рента, о чем давно мечтала, но не могла найти ничего подходящего. Интересно, правду ли говорила продавщица Ольга насчет новых поступлений? Может, хоть сегодня повезет.

– Госпожа Иванова? – окликнули ее сзади. Она остановилась, обернулась, удивляясь тому, что окликнувший ее человек не воспользовался фамилией, которую она носила всю жизнь.

– Да?

Грызлов с застенчивым видом, теребя в руке шляпу, сказал:

– Я – Сергей Борисович Грызлов из Второго главного управления. Вы работаете на четвертом этаже, а я – на втором, в Управлении военной контрразведки. Так что мы с вами, можно сказать, коллеги.

Она улыбнулась:

– Что, собственно, вам угодно?

– Прошу прощения за беспокойство. У нас есть основания полагать, что вы узнаете человека, которого задержал полковник Юсуфов, и поможете допросить его. Не исключено, что вы могли видеть его где-то раньше. Поверьте, это займет буквально несколько минут.

Она увидела, как к тротуару подрулила машина, за рулем которой сидел мужчина в кожаной кепке.

– Ну, разумеется. Всегда рада помочь.

– Мы будем вам крайне признательны.