Текст книги "Сейги. Ассимиляция"

Умения человечества, накопленные за многие века знания, память людей – все это хранят библиотеки на пожелтевших страницах своих книг. Беря в руки любую из них, мы прикасаемся не к бумаге, нет. Мы прикасаемся к целой истории. Истории государства. Истории народа. Истории семьи. Истории, наконец, отдельно взятого человека. Частица каждого, кто прикасался к этой книге, кто писал ее, кто делал тот или иной вклад, хранится на ее страницах.

Потому нет ничего удивительного в том, что человечество всегда подсознательно стремилось к получению и накоплению знаний. А после событий, произошедших около двадцати лет назад, и не только человечество…

Девушка лет двадцати трех – двадцати пяти сидела на деревянном стуле, прислонившись спиной к пыльному стеллажу с книгами, бывшему в три раза больше нее в высоту. Возможность интеллектуального развития всегда была отличительной чертой колонии, в которой она жила, однако немногие замечали всю красоту библиотеки, в которой она предпочитала проводить все свое свободное время, намереваясь вскоре устроиться сюда работать. Люди так помешались на военных действиях и желании защитить себя и своих близких, что совсем забыли, что войны выигрываются не только с помощью силы и большой численности армии. Войны выигрывают те, кто знает историю своего народа. Те, кто способен учиться на ошибках своих предшественников и разрабатывать тактику, учитывающую эти ошибки. Учитывающую сильные и слабые стороны противника, которые также можно проследить, прочитав записи о том, как велись его предыдущие войны.

Однако ей, девушке, носящей очки, с черными как смола волосами, одетой в ярко-красное, словно кровавое, платье, война не была столь интересна. Книги представляли для нее совсем другой интерес – она читала, читала, читала каждый день, не останавливаясь ни на секунду. Жанр, рейтинг, количество страниц, сюжет – все это было ей безразлично. Она читала всё, что только могла, чувствуя, как после прочтения каждой книги по ее жилам растекается наслаждение. Наслаждение, которое рано или поздно привело бы ее к заветной цели.

– Скажи, вернешься ли ко мне, под древом затаясь, или покинул навсегда? Скажи, скажи мне, князь! – нараспев произнесла девушка, процитировав, видимо, средневековую пьесу, которую только что дочитала. Поднявшись на ноги, она стряхнула со своего платья книжную пыль и тут же с удовольствием сделала глубокий вдох – ей, стоило это признать, вопреки многочисленным людям, имеющим аллергию на подобный несомненный минус библиотек, нравился подобный запах, отдававший чем-то… древним и загадочным – и, поднявшись по стремянке к самой верхней полке стеллажа, поставила книжку на место.

Что ж, «программа минимум», как говорилось когда-то в стране, расположенной на евразийском континенте, имеющей довольно богатую, отраженную во множестве книг, историю, была выполнена. Еще один стеллаж необъятной библиотеки был прочитан.

4

Их было двое. Он, носивший некогда являвшееся русским имя, двадцатидвухлетний парень в легком защитном костюме, ожидающий приказа от своего непосредственного начальства, и его собеседник – прозрачный человек лет сорока-сорока пяти, с задумчивым выражением лица смотрящий на своего воспитанника. Видно было, что мужчина колеблется и никак не может принять решение.

– Наставник? – переспросил уже, казалось, в третий раз Элиас, сделав шаг по направлению к голограмме сидящего в кресле мужчины. Голограммы, иллюзии, общение через встроенные в костюм средства связи – человек по имени Данк Эрстел был готов на всё, чтобы не допустить своей личной встречи с юношей, помогавшим ему.

Порой это вызывало у последнего вопрос – а существует ли его наставник на самом деле, и не является ли он искусственным интеллектом, подобным тем андроидам, против которых они вели бой? Такие мысли, впрочем, отбрасывались далеко в глубины сознания каждый раз, как Элиасу приходилось встретиться с трейтом один-на-один – без помощи, поддержки и подсказок наставника Эрстела он бы уже давно был трупом. Все же защитный костюм его, хоть и казался приспособленным для ведения боевых действий, был изобретен еще в спокойные времена, до Глобальной Катастрофы, что, конечно, накладывало на него своеобразный отпечаток морального устаревания – к бою с трейтом он попросту не был приспособлен, и исход поединка обычно решала хитрость и правильная тактика. Такому стилю боя учил его Данк, даже не имея в ближайших планах намерения снабдить парня костюмом получше.

Мужчина с кудрявыми каштановыми волосами не ответил. Его голограмма была похожа на зависшее по какой-то причине изображение – недвижимое, не производящее каких-либо действий – лишь продолжавшее задумчиво смотреть на находящегося в помещении юношу.

Видя, что вряд ли (в очередной раз!) добьется ответа от наставника, Элиас собирался удалиться в свою комнату, но едва его тело совершило поворот на 180 градусов, и взору Эрстела предстала спина воспитанника, он услышал его голос.

– Останься.

Юноша резко обернулся.

– Зачем?! Пока вы не решили, что хотите мне сказать, я не вижу смысла здесь находиться! У меня еще масса работы по дому, так какого же…

Эти слова были чистейшей правдой. В отличие от его «собратьев» по целям – Сейгов – о которых он пока что не имел ни малейшего понятия, жил он не в специализированном тренировочном центре. Да и какой тут центр… колония все ресурсы направляла на военную подготовку и развитие, при этом не уделяя никакого внимания развитию технологий как таковому. Северная колония грезила стать самой вооруженной и самой подготовленной к вторжению любого противника – вот только забывала, что главная сила заключается не в количестве произведенного оружия.

Местом контакта с наставником для Элиаса была его собственная комната, посещаемая сестрой, работавшей сверхурочно и почти не бывавшей дома, лишь в моменты одиночества. Таким образом, помещение служило попросту прекрасным убежищем для незаметного проникновения сюда его истинного хозяина – и при всей секретности своих действий парень все равно рвался помочь своей сестре по дому. Незримо, в мелочах, но помочь. Он даже не знал, замечает ли она эти мелочи, возвращаясь домой уже поздним вечером, когда мысли ее сосредоточены только на желании отдохнуть. Чистую любовь к сестре, к счастью, не могло отнять у него ни одно существо в этом мире.

– Она не знает, что ты дома.

Слова мужчины попали прямо в цель. Как, впрочем, всегда и бывало.

– Что вы…

– Твоя сестра ведь не знает, что ты дома, Элиас. Она работает неподалеку, но никогда не видела твоих возвращений домой. Напомни, что ты ей сказал? Что тебя призвали в армию для подготовки к войне с другой колонией? Надо же, такой замечательной лжи, основанной на слухах, даже я от тебя не ожидал… Ты ведь даже не рассказывал ей, как мы с тобой впервые повстречались, правильно я понимаю?

Парень сжал руки в кулаки. Его разговоры с наставником, переходящие на личности, никогда ему не нравились. Данк Эрстел, конечно же, прекрасно об этом знал и использовал их, чтобы поставить зарвавшегося юнца на место. Элиас понимал, что в лжи своей сестре он недалеко ушел от цемента правды – сражаться с другой колонией, точнее, с другой формой жизни, ему приходилось, да и некоторые черты армии в плане постоянной муштры и исполнения приказов тоже имелась в наличии. Несмотря на всё это, несмотря даже на то, что он всегда помнил, ради чего согласился быть воспитанником Данка, порой ему очень сложно было оставаться спокойным и покорным. Особенно в моменты, когда осознавал, что и сам не до конца понимает, зачем врет своей сестре…

– Прощу прощения, – чуть ли не со скрипом в зубах произнес Элиас, пытаясь подавить в себе эмоционального мальчишку.

– Что ж, рад, что мы снова можем вернуться к делу, друг мой, – сверкнув изумрудными глазами, но не изменяя выражения своего лица, остававшегося безучастным, произнес мужчина, – но впредь, пожалуйста, не заставляй меня вновь прибегать к столь неуважительным методам воздействия на тебя. Хорошо? Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что мне не доставляет ни малейшего удовольствия напоминать тебе о твоих личных заботах и проблемах, особенно в контексте сложившейся ситуации.

На этот раз парень не стал ничего говорить, а просто кивнул, выражая свое согласие с наставником. При всей внутренней его борьбе с остатками юношеской непокорности и максимализма одну черту Данк привить ему смог – повиновение. Необходимое для грамотного выполнения заданий и отсутствия эмоций, которые могли бы этому помешать.

– К слову о ситуации…

Голограмма мужчины наконец-то пришла в движение, отображая, как Эрстел поднялся со своего кресла и, казалось, дотронулся пальцами до воздуха, передвигая что-то, находящееся в нем, и нажимая на определенные точки в пространстве. Конечно же, это было не так – там, где находился сейчас Данк, на месте обычного для Элиаса воздуха, должно быть, находился голографический экран, отображающий ту или иную полезную для их целей информацию. Голографический мужчина, передвигающий голограммы по голографическому экрану… порой мозг Элиаса сам по себе подкидывал ему неплохие логические задачки, связанные с реальностью или же, напротив, нереальностью наличия у него живого наставника из плоти и крови.

– Я, кажется, понимаю, почему ты упустил нашего «клиента», Элиас, – произнес Данк, заканчивая производить манипуляции на своем персональном голокомпьютере и вновь переводя взгляд на своего воспитанника. – Скорость его перемещения, если мои источники нас не обманывают, очень сильно отличается от привычной для нас. Ты не просто не смог найти его в окрестностях колонии – ты не успел заметить, как он побывал в нашей колонии и вновь оказался за ее границами.

Парень одновременно удивленно и виновато посмотрел на Данка. За все те годы, которые он участвовал в борьбе с трейтами, ему ни разу не приходилось встречать андроида, который передвигался бы со скоростью, заметно отличающейся от стандартной. Были, конечно, трое противников, которые компенсировали это за счет своих летных способностей, крыльями умудряясь направлять воздушные потоки так, чтобы увеличивать скорость своего передвижения, были трейты низшей категории, находящиеся на грани перехода на следующую стадию развития, которые благодаря этому могли аномально быстро ориентироваться в пространстве, и это дарило им некоторое преимущество в бою с человеком, подобными способностями, к сожалению, не обладавшим, однако трейт, которого невозможно заметить… это было что-то новое. Очень, очень сильно пугающее новое.

– Я не виню тебя, – заметив немного померкший взгляд воспитанника, проговорил Данк Эрстел. – Напротив, то, что твоя последняя операция провалилась, дало мне понять, что необходимо что-то менять. Твоих человеческих возможностей и сил уже недостаточно для того, чтобы бороться с угрозой.

Элиас слушал наставника, затаив дыхание. Все прошлые обиды, все недоразумения, возникшие с десяток минут назад, были забыты. Они, говоря честно, были ничем по сравнению с возможностью парня получить то, чего он так желал последние пару месяцев. Чего еще мог желать воин, поклявшийся отдать свою жизнь на поле боя за светлое будущее для тысяч других людей, как не очередного оружия, способного ему в этом помочь?

– Хотите сказать…

Мужчина мимолетно усмехнулся, видя, как загорелись глаза у парня. Несмотря на то, что тот старательно боролся со всеми проявлениями мальчишества в себе, отгоняя их на второй план и выставляя на первый службу и заботу о родной сестре, реагировать на хорошие известия, связанные с этой самой службой, он умел лишь так. С горящими глазами. С готовностью к любым свершениям. И эта его черта всегда была на руку Данку Эрстелу.

– Именно, – произнес мужчина, делая вид, что не замечает, что его слова сделали с настроением воспитанника. – Именно об этом я веду речь, Элиас. О тебе. Ты уже не способен давать отпор трейтам.

Огонь в глазах тут сменился ужасом и мольбой. Эрстел отметил про себя эту особенность людей еще очень давно – они слишком уж болезненно реагируют на излюбленную игру судьбы, которую они ненавидят, – игру «возьми-отдай». Люди не умеют благодарить фортуну за подарки и нейтрально относиться к лишениям. Они чувствуют боль, когда понимают, что совсем скоро у них отберут нечто очень для них дорогое.

– Элиас. Ты должен измениться, – ужас исчез из взгляда парня, сменившись едва тлеющим огоньком надежды. Нет, все-таки интересное у людей устройство их души… – И я помогу тебе в этом. Я помогу тебе стать лучше. Стать кем-то другим. Нет… – на мгновение остановился Данк, словно подбирая нужные слова. Однако в этом не было смысла – именно их он уже и произнес. – Ты должен стать чем-то другим.

* * *

– Есть какие-нибудь идеи?

Крон практически неслышно пнул камень, попавшийся ему под ногу. Хоть он и всеми силами старался скрыть страх за стеной хладнокровия, было заметно, что он начинает нервничать. Еще бы – первый раз на ответственном задании, связанном с настоящими трейтами. Страх придет сам собой, напомнив в очередной раз, что тебя может обезопасить лишь защитный костюм, который больше приспособлен для тренировок, нежели для настоящей битвы.

– Тише будь, – Ньют и Морри, идущие впереди, одновременно оглянулись на своего слишком громкого союзника. Морри, как и его «собрат по несчастью», тоже чувствовал медленно зарождающийся где-то в глубине души страх. Разве что скрывать его не видел особого смысла. – Хочешь, чтобы они нас заметили?

– А разве мы не этого хотим? – усмехнулся остановившийся справа от Крона Дрейк. – Или вам в кайф уже полчаса ходить по этим трущобам без намека на успех?

Замечание Сейга трудно было назвать необоснованным – прибыв в указанное им наставником место, где были замечены сразу шесть андроидов самой первой ступени своей эволюции, четверка воинов не нашла ничего. И это не было простой фигурой речи – здесь и правда не было никого и ничего. Казалось бы, район колонии вокруг тренировочного центра с натягом можно было назвать малонаселенным, однако сейчас темные закоулки, исследуемые борцами справедливости, были пусты. Ни напуганных трейтами людей, ни андроидов, жаждущих сразиться с ними. И это… было несколько странно.

* * *

– Вот это да… – даже не пытаясь сдерживать свои эмоции, тихо, но восторженно произнес Элиас.

Получив утвердительный кивок наставника, он протянул руку и коснулся массивного, но в то же время кажущегося довольно легким боевого костюма. В отличие от костюма Сейгов – подобное сравнение, конечно, было бы не по зубам Элиасу по вполне понятным на то причинам – этот костюм не представлял собой гладкое, словно чешуйчатое, покрытие. Он больше походил на какое-то слияние уже имевшегося у него обычного и довольно слабого костюма, годившегося только для неопасных вылазок, и средств защиты, напоминавших парню рисунки из старой детской книги, в которой описывались средства индивидуального передвижения, существовавшие еще на заре Общей эры. Кажется, они назывались роликами, а различные налокотники, наколенники и шлемы – защитой для них.

Конечно, это сходство являлось лишь внешним – в какое сравнение могли идти металлы и материалы из древней эпохи, существовавшие еще до Глобальной Катастрофы, с новейшими разработками гениального ученого, – а наставник Элиаса как раз и являлся таковым, в чем сам парень убеждался уже не в первый раз – предназначенными для борьбы с воинственными андроидами?

Честно говоря, направляясь сюда из собственного дома – а заданием, которое получил покорный воин, было прийти к заданным координатам ради исполнения миссии, детали которой его наставник счел ненужным разглашать, – Элиас не ожидал, что результат его небольшой прогулки окажется таким плодотворным и радующим.

– Ну что, нравится? – участливо спросил Данк Эрстел, уже и без ответа воспитанника зная ответ. Да чего уж там – ответ был написан в его мальчишеских, горящих озорным огнем глазах.

Элиас все еще не мог найти нужных слов.

– Так я… теперь я…

– Верно, – кивнул ученый, не без гордости глядя на собственное творение. – Это Сайбан, твой собственный боевой костюм. Я ведь говорил тебе, мальчик мой, что тебе нужно измениться. Думаю, он тебе в этом поможет. Он поможет тебе сделать этот мир лучше.

– Сайбан… – прошептал парень, неосознанно водя пальцами по костюму и повторяя все его изгибы. Иногда говорят, что какая-либо вещь просто создана для определенного человека. И это, кажется, был как раз тот случай…

* * *

– Напомните, в который раз мы уже прочесываем здесь камень за камнем? – не выдержал через час безуспешных поисков Дрейк, ударив кулаком в бетонную стену дома. – Как думаете, Арч не мог ошибиться в своих расчетах? Может, трейтов уже и след простыл, а мы всё тут копаемся?!

– Не мог.

После плещущего красками эмоций голоса одного из Сейгов звучание голоса его напарника казалось очень тихим и бесцветным. Впрочем, оно, наверное, и было таковым, – становиться особо эмоциональным Ньют все равно никогда не желал и вряд ли пожелает.

– С чего ты взял?..

– Помолчи.

– Да что ты…

– Молчи.

Оборвав парня на полуслове, Ньют приложил пальцы правой руки к бетонной стене и замер рядом с ней, вслушиваясь, казалось, в то, что мог бы сказать ему камень. Со стороны могло показаться, что Сейг занимается какой-то ерундой, пытается сделать то, что неподвластно обычному человеку, но Дрейк послушно замолчал, подав Крону и Морри знак – не вмешивайтесь. Подобная техника прослушивания была знакома Сейгам еще с тренировок, и он только сейчас понял, что ей необходимо было воспользоваться раньше, раньше на несколько десятков минут, когда они поняли, что глаза их не обманывают, и здесь на самом деле никого нет. Жаль, что хорошие решения приходят на ум так поздно.

– Внизу кто-то есть, – убрав руку от стены, проговорил Ньют, взглянув на остальных. – Я их слышу, но очень приглушенно. – Он огляделся вокруг, выискивая что-то глазами. Взгляд его остановился на двери одного из домов. – Должно быть, где-то здесь имеется вход в подвал или бомбоубежище. Думаю, там как раз то, что мы ищем.

Кивнув друг другу, четверка воинов разделилась и начала повторное прочесывание трущобного района – с тем только отличием, что теперь они точно знали, что необходимо было найти. Через несколько минут поиски увенчались успехом – Крон наткнулся на запертую деревянную дверь со следами облупившейся зеленой краски на ней. Облупившиеся частички, что характерно, лежали прямо под дверью.

– Кажется, здесь недавно кто-то был, – проведя по земле пальцами и собрав несколько зеленых частиц на палец, сказал Дрейк. Затем поднялся на ноги и толкнул дверь ногой. – Следы свежие. Думаю, эта шестерка как раз находится там. Спрятались, видно, узнав, что мы идем по их душу.

– Ошибаешься, – раздался голос позади.

Сейги и двое их напарников обернулись на звук голоса, и увидели… ничего. В том месте, откуда, если их не обманывали уши, должен был идти голос, никого не было.

– Кто здесь? – неуверенно спросил Дрейк, проведя пальцами по браслету на своей руке. Что-то подсказывало ему, что скоро броню Сейгов придется призвать по ее прямому назначению. Ответом ему, к сожалению, послужило лишь молчание. – Я спрашиваю, кто здесь?! Появись!

Заметивший какое-то расплывчатое движение воздуха, Ньют среагировал мгновенно – оттолкнул стоявшего рядом с ним Морри в сторону, принимая невидимый удар на себя. Нечто отбросило его спиной прямо к деревянной двери, заставив многострадальную краску на ней осыпаться еще больше. Крон и Дрейк приняли боевые стойки, пытаясь разглядеть пока что непонятную для них угрозу, Морри резко поднялся на ноги и огляделся.

– Какого… – с непониманием произнес Крон, вглядываясь в казавшийся тихим и совсем не колеблющимся воздух. Свой риторический вопрос, однако, он произнести целиком не успел – получил удар из ниоткуда кулаком в солнечное сплетение.

– Морри, отойди за меня! – крикнул Дрейк.

Воин в очках, собиравшийся подчиниться этому незамысловатому приказу, по воле неведомой силы исполнил его даже куда быстрее, чем того можно было ожидать – нечто подтолкнуло его к двери, рядом с которой стоял Сейг, едва не впечатав в нее носом. Помогла лишь спортивная подготовка, основами которой он, хоть и не особо любивший физические упражнения, к счастью, все же владел.

Ньют выпрямился, становясь в одну линию с напарником и прикрывая безоружных друзей своим телом.

– Ты так и будешь играть в прятки? – деловито, но все так же безэмоционально произнес он, еще после первого удара поняв, с кем они имеют дело.

Его вопрос возымел свое действие – под удивленный возглас остальных трех воинов в воздухе проявились шестеро трейтов, выглядящих фактически одинаково, как под копирку. Выделялся из них всего один – он имел человеческие очертания, как и остальные, однако тело его, казалось, постоянно приспосабливалось к окружавшей его среде, меняя тон и расцветку андроидной кожи так, как того требовал ее носитель.

Это был трейт средней категории – существо, перенимавшее у человека, с которым оно установило контакт, какую-то одну, лучшую его деталь, и усиливавшее ее на несколько порядков.

– Прямо как хамелеон… – проговорил быстрый Сейг, протягивая руку к браслету и активируя его. Интуиция подсказывала, что без драки здесь уже не обойтись.

«ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!»

Тело Дрейка, уже истосковавшегося в однообразном исследовании трущоб по хорошей драке, покрыла серебристая броня. Материализовав в руках два небольших кинжала, он вопросительно посмотрел на стоявшего рядом напарника.

– Ньют? Ты что, заснул?

Не обращая внимания на вопрос, Ньют продолжал смотреть на трейта-хамелеона.

– Как ты это сделал? – сорвался с губ терзавший его вопрос. – Люди не могут становиться невидимыми.

Трейт-невидимка, казалось, усмехнулся. Это было сложно понять по мимике его андроидного обличья, однако услышать – запросто.

– Ты даже не представляешь себе, на что способны люди, если поставить их в рамки довольно щекотливых обстоятельств, – вытягивая каждое слово так, словно произнесение оного доставляло ему какое-то свое, непонятное другим, удовольствие, произнес трейт. Голос его был мужским, однако в плавных движениях и манере речи проскальзывала некая двусмысленная женственность. – Вот, например, хамелеоны. Что люди находят в этих страшных, всего лишь умеющих менять естественный цвет своей кожи, существах? Парень, я думаю, ты вполне меня поймешь – в них ничего хорошего нет. Абсолютно ничего. И все же любовь, любовь к своему домашнему животному способна творить чудеса…

– Ближе к делу, – сплюнул в сторону Крон, с отвращением глядя на, как ему казалось, паясничающего перед ними андроида. Его всегда вымораживало подобное поведение. И если со стороны человека его и можно было как-то стерпеть, то со стороны явной угрозы…

– Ах, вы куда-то торопитесь, молодой человек? – наигранно произнес трейт, казалось, наслаждаясь тем впечатлением, которое он производил на своих противников. Ньют невольно попытался представить себе, как бы выглядела человеческая форма манерного андроида, однако тут же отбросил эту мысль прочь – слишком уж ненужной и захламляющей разум она была. Трейт тем временем продолжал наблюдать за тем, как его тело сантиметр за сантиметром приспосабливается к окружающему миру. – Знаете, как раз в этом доме, – он кивнул на зеленую дверь позади воинов, – жила девушка. Такая прекрасная, такая любящая и заботливая… и она очень любила своего хамелеона. Так сильно любила, что готова жизнь была отдать, лишь бы я не тронул это ничтожное существо… Что ж, я всегда уважал подобную самоотверженность…

– Ты… – медленно проговорил Морри, чувствуя, как в душе у него закипает ярость. Это ощущение, честно говоря, было для него несколько в новинку. – Ты, псих…

Трейт расхохотался, заставив воина-очкарика почувствовать мурашки, побежавшие от этого смеха по его спине.

– Надо же, мне даже льстят. Что ж, я польщен, очень польщен, четверо бесстрашных воинов. Не беспокойтесь, все люди живы и здоровы, и ваш предводитель, – кивнул он на Ньюта, – все просчитал вполне правильно. Они в этом подвале, можете их забрать… если мы вам позволим. И если от них еще что-нибудь останется. Эти бедняги даже в беде, находясь в запертом помещении, нашли, из-за чего поссориться и начать драку. Видимо, человечество на собственных ошибках не учится. Нельзя толпу закрывать в одной комнате – она свихнется и сожрет сама себя. Такова ваша, падаль, природа…

Трейты низшей категории сделали шаг в сторону Сейгов. Дрейк напрягся.

– Впрочем, а стоит ли вам так стараться? Той девушки, о которой я вам рассказывал, среди них все равно уже нет…

Дрейк почувствовал, как справа от него на несколько мгновений встрепенулся воздушный вихрь. Удивленно повернув голову, он увидел исчезающий под броней решительный взгляд призвавшего костюм Сейга Ньюта, терпение которого, похоже, кончилось миг назад.

– Ты заплатишь за нее, – тихо произнес он. – Собой заплатишь.

Даже не дождавшись приказа своего командира, пятерка трейтов, видимо, уловила напряженную атмосферу и бросилась врассыпную, окружая воинов со всех сторон. Трейт-невидимка предусмотрительно воспользовался своими способностями и растворился в воздухе, не желая принимать участия в физическом поединке, ограничившись произошедшим словесным.

«Трус…»

Материализовав в правой руке длинный клинок, Ньют бросился на стоявших рядом с ним двух трейтов, переключая их внимание на себя. Еще двоих умудрились занять Дрейк с Кроном, и последний из них, колеблющийся точно так же, как и его оппонент, достался Морри. Стремительным вихрем перемещаясь между недалекими своими противниками, малоэмоциональный Сейг наносил колющие удары каждому из них, не давая при этом нанести себе ни единого удара. Срабатывала древняя заповедь воинов, говорящая, что лучшей защитой в любом случае является нападение, однако Ньют и без того знал, что слабакам-трейтам их компания не по зубам. Эта пятерка – лишь пушечное мясо и ничто в сравнении с андроидом, который обрел нечеловеческие возможности.

Наверное, подобного не мог предсказать даже Арч. Эволюция трейтов обычно шла лишь по двум тропинкам, практически параллельным друг другу, и свидетельств их пересечений ранее не было. Трейт же, перенявший способности у животного, использовав эмоции человека, который питал чистейшую любовь к этому самому животному… это было чем-то, выходящим за рамки.

Дуэт трейтов, доставшийся Крону с Дрейком, был, к сожалению, куда сильнее их собратьев, дорога судьбы которых пересеклась с Ньютом. Быстро передвигаясь по всем плоскостям закоулка – трейты, в отличие от обычных людей, всегда очень условно относились к хождению в вертикальной плоскости, не считая это чем-то из ряда вон выходящим, особенно в разгаре поединка, – они заставляли Сейга прижиматься к стене, уворачиваясь от лезвий порхавших в его руках кинжалов и тем самым отделяя его от безоружного союзника. Пытавшийся подобраться к ним сзади Крон оставил все попытки после нанесенного мимоходом удара по голове, который оглушил его.

– Крон!

Это был Морри, с силой оттолкнувший приближавшегося к нему нерешительного трейта и бросившийся на помощь другу. Переглянувшись, андроиды, прижимавшие Дрейка к стене, кивнули друг другу. Один продолжил наносить удары, заставляя Сейга защищать самого себя и не отвлекаться на защиту близких, второй же бросился к очкарику, намереваясь, видимо, одним ударом порешить сразу двух безоружных людишек. Честь была понятием сугубо человеческим, и трейты низшей категории ей, к сожалению, не обладали.

«Вот же сволочь…»

Решение проблемы пришло в один миг с промелькнувшей в сознании Дрейка мыслью. Несмотря на то, что в некоторых вопросах он был тугодумом, когда дело касалось спасения друзей, эта его не самая лучшая черта пропадала, замещаясь вполне умеющим адекватно мыслить разумом тактика.

– Морри, держи!

Замешкавшийся трейт успел лишь увидеть сверкнувшее в воздухе лезвие кинжала, пронесшегося мимо бежавшего к двум друзьям трейта и очутившегося прямо в руке воина в очках. Казалось, появившееся в руках оружие придало ему сил – покачнувшись, но устояв на ногах, он встал перед Кроном и, закрывая его своим телом, свирепо посмотрел на трейта:

– Ну давай, укуси меня…

– Морри… – прошептал все еще не оправившийся от легкой контузии Крон.

Воспользовавшись секундной заминкой, Дрейк нанес рубящий удар кинжалом прямо в голову трейта, заставляя тело того несколько припоздниться со взрывом. Всего на пару секунд. Однако Сейг этого уже не видел, спеша на помощь к своим друзьям. Впрочем, еще до того, как он добежал до приблизившегося к Морри на расстояние удара трейта, его взгляд резанули две яркие вспышки. Когда глаза вновь обрели способность видеть, он узрел две сияющие металлические стрелы, вошедшие трейту в спину и вышедшие из его груди. Андроид молча повалился на землю и взорвался, чуть опалив Морри с Кроном защитные костюмы.

– Какого…

Дрейк непонимающе обернулся. Удивление длилось недолго – позади него стоял разъяренный Ньют, державший в руках лук. Двух трейтов, до этого наседавших на него, видимо, постигла та же участь, что и их собратьев. Пятый же трейт, который так и не решился на сражение с Морри, покинул поле боя сразу после того, как его потенциальный оппонент бросился защищать своего друга.

Коснувшись браслета на своей руке, Ньют вновь принял человеческий облик. Его лицо, еще мгновение после снятия брони выражавшее яркий гнев, вновь стало обычным, не отражавшим никаких эмоций.

– Отведите его в тренировочный центр, пусть медики осмотрят. А то вдруг у него сотрясение мозга… – тихо сказал он Дрейку, пройдя мимо трех друзей. Тот кивнул и вместе с Морри помог Крону подняться. После чего повернулся и спросил: – А ты куда?

Ньют, не оборачиваясь, показал на дверь дома, в подвале которого томились запертые жители трущоб.

Несколько секунд посмотрев на удаляющегося от них Сейга, Дрейк встряхнул головой и, взяв друга под руки, повел его подальше от места поединка. Ньюту определенно было необходимо побыть одному.

Он подошел к двери с облупившейся краской и с силой дернул за ручку. Дверь тут же поддалась – и это его особо не удивило. Гнев, разливавшийся до этого по его венам, служил катализатором не меньшим, чем для трейтов, наверное, служили способности и эмоции людей, с которыми они входили в резонанс. Спустившись в темноте по ступенькам, он встретился взглядом с кучей испуганных глаз, не знавших, похоже, как реагировать на неожиданного гостя – с радостью или боязнью расправы.

– Вы спасены, – только и сказал Ньют тихо и устало, показав рукой на выход. После чего опустился на корточки и присел на ступеньки, без особого энтузиазма наблюдая, как покидают подвал спасенные жители домов.