Текст книги "История Глории. Трилогия в одном томе"

Часть 6. Полет

Day 24

Голова раскалывается на тысячи мелких кусочков. Я ничего не соображаю. Повсюду густой туман, тишина. Мы лежим на влажной земле, вокруг ни души. Он еще спит, и, надеюсь, что не заметит, как я уйду. Мое светло-голубое платье превратилось в комок грязи. Из-за жуткого похмелья меня шатает в разные стороны, но я стараюсь уйти как можно дальше отсюда. Как только я дохожу до обочины шоссе, меня осеняет, что помимо жуткой головной боли у меня невыносимо болит низ живота. Я начинаю вспоминать вчерашние события, и… Я ПЕРЕСПАЛА С ЧЕДОМ МАККУПЕРОМ. Причем это был мой первый секс. Боже, я стала чувствовать себя еще хуже. Не может быть, этого просто не может быть. Мы занимались плотскими удовольствиями на земле возле заброшенного канала. РОМАНТИКА. Никогда не думала, что мой первый раз будет таким.

Я себя ненавижу. Я себя чувствую шлюхой. Состояние просто омерзительное. Была бы моя воля, я б содрала с себя шкуру, ибо мне противно в ней находиться.

Я иду по обочине, закутавшись в толстовку Чеда. Мимо меня проезжают машины, водители смотрят на меня, как на малолетнюю проститутку. Я стараюсь не обращать на них внимания.

Не успела я оглянуться, как стою на пороге собственного дома. Открываю дверь. Папа и Нэнси сидят за обеденным столом и, как только замечают меня, вскакивают со своих мест и бегут ко мне.

– Глория, где ты была?! Мы тебя всю ночь искали! – кричит папа.

Я не слышу его слов. Он осматривает меня, и я вижу, как в его глазах появляются страх и презрение.

Я захожу в ванную, включаю воду и начинаю реветь. Смотрю в зеркало. Мои щеки черные из-за туши, волосы похожи на воронье гнездо. От ударов Тезер у меня распухли губа и левый глаз. Слезы катятся по щекам.

Дорогой дневник!

Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ. Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ. Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ.

Вчера я лишилась девственности с человеком, с которым общаюсь раз в год. Еще, у меня теперь больше нет подруги. Меня бросил Мэтт. Я не понимаю только одно, за что меня так ненавидит Иисус?

Все мое тело адски болит. Такое ощущение, будто меня изнасиловал целый вагон заключенных.

В один вечер вся моя жизнь вывернулась наизнанку. Как мне теперь вернуть Тез? Я же люблю ее. Я не хочу, чтобы наша дружба вот так закончилась.

А Мэтт? Когда он ушел, у меня было такое чувство, словно мне отрубили ноги, мне было жутко больно, и я не могла пошевелиться.

Зато всем остальным вчерашний бал запомнился надолго. Представляю, сколько сплетен родилось про меня, Тезер и Мэтта.

Ну и ладно. Все равно мне осталось жить недолго, и я жду не дождусь, когда это все наконец закончится.

Осталось 26 дней.

Я лежу на кровати не двигаясь уже который час. Мне ничего не хочется. Я пытаюсь заснуть, но в голову одна за другой лезут мысли. Я чувствую себя омерзительно жалкой.

Дверь комнаты открывается.

– Глория, я принесла тебе поесть, – говорит Нэнси. Я слышу, как она ставит поднос на комод. – Я знаю, что вчера произошло на балу, и я уверена, что вы с Тезер скоро помиритесь.

– Огромное спасибо за поддержку, но не могли бы свалить из моей комнаты?

– Хорошо… – Нэнси подходит к двери, но затем снова оборачивается. – Кстати, к тебе там кое-кто пришел, мне сказать, что ты занята?

В моей голове сразу появляется мысль о Мэтте. Неужели это он? Господи, хоть бы это был он. Я чуть с ног не сваливаю Лоренс, быстро перескакиваю с ступеньки на ступеньку, смотрю в разные стороны, ищу его. Но меня сразу бросает в жар, когда из гостиной выходит Чед.

– Привет, Глория.

– Что ты здесь делаешь? – с яростью спрашиваю я.

– Я пришел навестить тебя, ты сбежала, я подумал, что что-то случилось.

– Да, случилось, например, вчера ночью ты воспользовался моим положением и трахнул меня.

– Но… ты сама этого хотела.

– Я была пьяна! Я вообще ничего не соображала, а тебе это было только по кайфу!

– Прости. Я действительно виноват перед тобой, но я сделал это не из-за плотских удовольствий, а только потому, что я тебя люблю. И я хочу быть с тобой.

– Пошел вон.

– Глория, я…

– Пошел вон, иначе я скажу своему отцу, что ты меня изнасиловал!!!

Чед молча смотрит на меня. Затем, не проронив ни слова, выходит из дома.

По лестнице спускается Нэнси.

– А что, Чед уже ушел? А я думала, что он останется на чай, – говорит она.

Я обхватываю голову руками, на меня начинают давить стены. Меня тошнит от этого дома. Я выбегаю на улицу и ловлю такси.

Не знаю, зачем я сюда приехала. Обычно я здесь оказываюсь, когда мне очень плохо, видимо, сейчас как раз этот случай.

Я звоню в дверь. Открывает ее Макс.

– О, Глория, привет.

– Привет, Макс. Бабушка дома?

– Да, проходи.

В этом доме всегда вкусно пахнет, а главное, здесь всегда тебе рады и готовы выслушать.

Мы проходим на кухню.

– Корнелия, смотри, кто к нам пришел.

– Глория! Я уже хотела сама к вам заехать, так соскучилась! – обнимает меня бабушка.

– Привет.

– А что у тебя с лицом?

– Споткнулась, упала. Ничего страшного.

– Макс, приготовь нам кофе.

– Будет сделано, моя госпожа.

Я сажусь на маленький диванчик, бабушка рядом со мной.

– У тебя точно все в порядке? Вид у тебя какой-то измотанный.

Я молчу и стараюсь не смотреть ей в глаза.

– Глория, расскажи мне, что случилось?

– Мама лежит в клинике. Она пыталась покончить с собой.

– Я знаю. Дэвид мне все рассказал.

– Ты навестила ее?

– Нет. Сейчас дел очень много. Подготовка к свадьбе и все такое. На следующих выходных навещу.

– А ты знаешь, что папа теперь встречается с новой женщиной и они живут в нашем доме?

– И это я знаю. Я так рада за Дэвида.

– Бабушка, да что с тобой?! Твоя дочь чуть не умерла, а ее мужу на это насрать!

– Глория, Джоди сама себя довела до такого состояния. Я никогда не оправдывала ее действия.

– А если бы ее не стало, ты бы так же говорила?

– Да. Джоди давно для меня перестала существовать как дочь. Глория, я люблю тебя больше жизни, и я хочу, чтобы у тебя была настоящая любящая семья. Дэвид и Нэнси как раз и есть такая семья.

«Перестала существовать как дочь» – эти слова запали мне в душу. Бабушка абсолютно такая же, как и моя мать. Ведь для мамы я тоже никогда не существовала. И если бы со мной такое произошло, она бы и пальцем не пошевелила, чтобы мне помочь. Какая же я дура. Я всегда думала, что моя бабушка – святой человек и только она меня может понять. Как же жестоко я ошибалась.

– Ладно, давай сменим тему. Через два месяца у нас с Максом свадьба, так что начинай искать самое красивое платье!

Через два месяца я уже буду гнить в гробу, бабуля.

– Корнелия, я дома.

– О, Адам пришел. Я уверена, ты хочешь с ним поговорить.

– Значит, теперь вы с Тезер больше не подруги? – спрашивает Адам.

Мы сидим на крыльце возле дома бабушки. Я так давно хотела с ним поговорить, высказаться. Ведь он мой друг детства.

Я рассказала ему про вчерашний бал.

– Да, получается так. Я сама во всем виновата. Если бы она со мной так поступила, я бы возненавидела ее каждой клеточкой тела.

– Может, не стоит так утрировать? Пройдет недели две, может, больше, и, я уверен, вы помиритесь. Просто нужно поговорить с ней, она поймет и простит.

– Адам, это Тезер, она не умеет понимать и уж тем более прощать.

– Я хочу сладкую вату, – говорит он.

– Что?

– Мне жутко захотелось сладкой ваты. Аж слюнки текут.

Он срывается с места и целеустремленно куда-то идет.

– Адам, куда ты?

Я еле-еле его догоняю. Мы направляемся в парк аттракционов. Конечно, это же обитель сладкой ваты. Иногда Адам ведет себя как маленький. Но меня это забавляет.

– Не понимаю вас, женщин: вы можете десятки лет дружить, а потом из-за какого-то дурацкого случая возненавидеть друг друга до смерти.

– Можно подумать, у вас, мужчин, все намного проще.

– Конечно. Мы можем поссориться, подраться, если нужно. Но потом мы все равно миримся, это закон природы.

Мы находим ларек со сладкой ватой. Обожаю этот запах сахара! Запах детства. Сразу вспоминаются счастливые беззаботные времена, когда я была совсем маленькой. Когда мама и папа еще были вместе, и вроде как мы все были счастливы, чего не скажешь сейчас.

Мы с Адамом сидим на одной из лавочек в парке и жуем вату. Она тает во рту, мне становится так хорошо, я кладу голову на массивное плечо Адама.

– Ты с ней все еще общаешься?

– Да. Знаешь, наверное, ты права. Деревенский мальчик не нужен городской элите.

– Нет, я ошибалась. К тебе она чувствует намного большее, чем к Мэтту. А теперь они расстались, и у тебя есть все шансы воплотить свою мечту.

– Значит, и у тебя есть все шансы?

– Я что, не рассказала тебе вторую часть истории?

– Видимо, нет.

– Мы с ним расстались. Ну, то есть как расстались, мы и не встречались, но… он решил уехать в Канаду. И забыть все, что здесь произошло.

– А как же ты? Мне казалось, что ты ему нравишься.

– Мне тоже так казалось. Но это была игра. Просто увлечение.

– Ты должна остановить его.

– Это бессмысленно.

– Глория, вы, может, больше никогда не увидитесь, ты обязана поговорить с ним.

– Прямо сейчас?

Адам встает с лавочки и тянет меня за руку.

– Да, поехали.

– Не знаю, мне кажется, это глупо.

– Ты хочешь, чтобы он остался, или нет?

ДА, ОЧЕНЬ ХОЧУ. Я улыбаюсь, беру ладонь Адама, и мы вместе с ним бежим ловить такси.

Мое сердце бешено колотится. Я до сих пор не могу подобрать слова. Что я ему скажу? Я люблю его. И это не просто подростковая влюбленность, а именно любовь. Пускай не идеальная и не взаимная, но если я его лишусь, он станет самой огромной потерей в моей жизни. Я хочу, чтобы он провел вместе со мной оставшиеся двадцать шесть дней.

– Удачи, – говорит Адам.

Я подхожу к двери, звоню. Спустя пять минут ее открывает какая-то женщина.

– Здравствуйте, могу я увидеть Мэтта?

– Простите, а вы кто?

– Я… его одноклассница.

– Мэтта сейчас нет, он оформляет документы, завтра он уезжает в Канаду.

Меня обдает жаром. Уже завтра. Так мало времени осталось.

– Где он? Мне нужно срочно его увидеть.

– Я же сказала, он в посольстве, оформляет документы. Я не знаю, что вчера произошло, но он больше не намерен здесь оставаться.

– …извините.

Я разворачиваюсь. В моих висках стучит кровь. Неужели это все? Я скоро умру, и перед своей смертью я его больше никогда не увижу. Мне не по себе от этой мысли.

– Прости, а ты Тезер? Его девушка? – спрашивает меня женщина.

– Нет, я Глория, – отвечаю я хриплым голосом.

– Подожди секунду.

Она заходит в дом. Я не понимаю, что происходит. Затем женщина снова открывает дверь и дает мне желтый конверт.

– НАВЕРНОЕ, это тебе.

– Что это?

– Он сказал передать это Лори. Это же ты?

– …да. Спасибо.

– До свидания.

Она закрывает дверь. Мои руки трясутся. Я разрываю конверт, в нем записка.

«Лори, я знаю, ты сейчас злишься на меня, но я должен уехать. Я хочу сменить обстановку, познакомиться с новыми людьми. Просто забыть этот город, Тезер и… тебя.

Я знаю, это будет непросто. Ведь я до сих пор вспоминаю твои глаза, твой голос. Я помню наше молчание в клинике и тепло твоей ладони. Сложно будет забыть наши поцелуи. Сложно будет тебя выкинуть из моего сердца.

Прости меня. Я так хочу тебя обнять, но не могу, потому что знаю, что, увидев тебя, я уже не смогу остановиться.

Постарайся и ты меня забыть. Лучше ненавидь меня. Я уверен, что у тебя все будет хорошо. Ты прекрасная, особенная. Ты можешь дарить счастье людям, менять их в лучшую сторону.

Я люблю тебя. Прощай».

У меня перехватывает дыханье. Голова кружится, слезы снова наполняют глаза.

Зачем он так со мной? Почему всегда нужно все усложнять? ПОЧЕМУ?

Я слышу шаги Адама.

– Мне очень жаль.

Я начинаю реветь, Адам обнимает меня. Мы молчим. Сейчас так сложно что-либо сказать. Я потеряла Мэтта. Я потеряла его навсегда.

Мы идем по тесным улочкам Бревэрда. Молчим, я слышу лишь наше дыхание в унисон. Уже потемнело, но мы не собираемся возвращаться домой.

– Ну, ты как, в порядке?

– Не знаю.

– Лори, забудь его. Если бы он тебя действительно любил, он бы никуда не уехал. Потому что это глупо, уезжать черт знает куда от любимого человека.

– Как ты меня назвал?

– Лори, мне казалось, тебе нравится, когда тебя так называют.

«Лори», я вспоминаю, как меня так называл Мэтт. Я еще больше мрачнею.

– Мне это надоело. Мне все надоело. Этот город, эта осень, все эти люди, даже мой цвет волос, он такой темный, прямо как моя жизнь! Я чувствую себя такой жалкой, никчемной, – я достаю из кармана джинсов письмо Мэтта. – Нужно действительно все забыть и начать жить заново, – я рву на мелкие кусочки письмо и безо всякого сожаления бросаю их в воздух. – Я хочу стать другой. Новой Глорией, – Адам смотрит на меня с недоумением. – Пойдем, – говорю я.

Через некоторое время мы оказываемся около салона красоты, где мы так часто бывали с Тез.

– Привет, Дэн, – говорю я.

– Детка, я рад тебя видеть, ну, как прошел бал?

– Просто отлично! Столько «приятных» воспоминаний.

– Садись рассказывай. А это кто? Твой парень? – указывает он на Адама.

– Нет, это мой друг, Адам.

– Адам, ты не хотел бы сделать крутую стрижку? – Дэн подходит близко к Адаму и начинает дышать ему прямо в лицо. – У тебя такие мягкие, густые волосы, с ними можно многое сотворить, – Адаму становится не по себе от услышанных слов. Дэн начинает смеяться. – Люблю так прикалываться над натуралами.

Я тоже подхватываю его смех. Адам стоит в растерянности.

– Ну, что будем делать? – спрашивает Дэн.

– Я хочу перекраситься в какой-нибудь яркий, необычный цвет.

– Смотри, тут вся палитра, – Дэн дает мне в руки каталог цветов. – Могу посоветовать тебе рыжий, рыжий цвет сейчас в моде, или красный, ты будешь такой жгучей.

Я не слышу его слова, мне в глаза бросается яркий голубой цвет.

– Голубой, – говорю я.

– Что?

– Голубой цвет такой красивый.

– Согласен. Но никто, кроме фриков, на такой цвет не решается.

Я закрываю каталог.

– Решено, перекрась меня в голубой цвет.

– Ты что, шутишь?

– Нет, я говорю на полном серьезе, я хочу голубой цвет.

– Ну что ж, я сейчас, – Дэн уходит в другую комнату.

Ко мне подходит Адам.

– Ты что, с ума сошла?

– Я хочу стать другой, Адам.

– Думаешь, перекрасишься в яркий цвет, и жизнь станет лучше?

– А почему бы и нет? Я хочу всех шокировать.

– Действительно, таким ужасом ты точно всех повергнешь в шок.

– Вот и отлично.

Дэн возвращается с кучей всяких тюбиков и полотенец.

– Ты уверена, что хочешь этот цвет?

– Да.

– Тебе придется обесцветить волосы, а это неприятно.

– Я потерплю.

– Господи, ты действительно свихнулась!

– Дэн, начинай уже делать свою работу.

Следующие несколько часов Дэн колдовал над моими волосами. В момент обесцвечивания я едва сдерживала слезы, это действительно неприятно. Я вспоминаю, как в этом же салоне мы с Тез готовились к поездке в Париж. Как меня впервые перекрасили. Это навечно останется в моей памяти.

Дэн высушивает феном мои волосы. Пока что он мне не позволяет смотреть в зеркало.

– Ну что, готова?

– Да.

Он разворачивает кресло. И в зеркале я вижу отражение какой-то другой девушки. Мои голубые глаза сливаются с цветом волос. Они ярко голубые, волнистые и такие мягкие. Я потрясена.

– Обалденно! – говорю я.

– Кто бы сомневался.

– Сколько я тебе должна?

– Боже упаси. За такой ужас еще и деньги брать.

– Дэн, я тебя обожаю!

Я выхожу на улицу, в свете фонарей мои волосы становятся еще ярче. Адам долго и пристально меня рассматривает.

– Ты сумасшедшая, – наконец произносит он.

– Я знаю.

Я спешу домой. Представляю, как отец на все это отреагирует. Открываю дверь, захожу внутрь. Вижу несколько свечей на кухне. Похоже, у них романтический ужин. Отлично! Как раз самое время его испортить. Я стою перед ними. Папа и Нэнси с широко раскрытыми глазами смотрят на меня. Он даже чуть не поперхнулся.

– Матерь божья! Что ты сделала со своими волосами?!

– Я знала, что тебе понравится. О, что это у нас? Итальянская паста? – смотрю я на стол. – Обожаю ее!

Они все еще продолжают смотреть на меня как на инопланетянина, а меня это даже забавляет.

Пора начать все заново. Нужно дожить эти дни так, чтобы меня запомнили надолго.

Day 25

Яркий макияж, глаза подведены черным карандашом, верхние веки покрыты темными тенями. Голубые волосы ниже плеч, кожаная куртка, черные шортики – в таком виде я пришла в школу. Раскрытые от удивления рты, широкие глаза, нервный шепот, удивленные взгляды – я иду по коридорам здания, все смотрят только на меня, все в шоке. Я уверенно иду и ни на кого не обращаю внимания. Внутри все кипит, так и хочется закричать: «Ну что, думали, что я сломаюсь? А вот и нет!»

Я захожу в кабинет философии, и мои однокласснички теряют дар речи, в частности, и Тезер. Она уставилась на меня, я стараюсь делать вид, что не замечаю ее открытого рта, сажусь за стол, раскладываю учебники. В школьном шкафчике я обнаруживаю очередное письмо: «Будь сильной».

Я замечаю на себе удивленный взгляд Чеда. Я смотрю на него и улыбаюсь. Возможно, теперь я ему разонравилась, и это круто. Отныне я больше никому не хочу нравиться. Любовь доставляет только боль.

Перед началом урока в кабинет заходит миссис Кинстли под ручку с какой-то девушкой.

– Прошу внимания, я хочу вас познакомить с вашей новой одноклассницей Ребеккой Донелл, – в глазах девушки виден страх и стеснение. Она очень худая, с темными волосами, и кажется такой хрупкой. Мне искренне жаль, что она теперь будет учиться в нашей школе, ибо ее здесь сломают, как сгоревшую спичку. – Ребекка, я желаю тебе поскорее освоиться и найти новых друзей.

– С-спасибо, – робко отвечает она.

Ребекка неуверенно ковыляет к свободному столу и раскладывает свои вещи.

– Так, и прошу после этого урока Глорию Макфин и Тезер Виккери ко мне в кабинет.

После этого Кинстли выходит из кабинета.

Черт! Как же я раньше не подумала, что нам грозит выговор за то, что мы устроили на балу. Ну что ж, как говорится, понедельник – день тяжелый. Нужно постараться его пережить.

После философии я, как и было велено, отправляюсь в кабинет Кинстли.

Тезер уже сидит в кресле перед директором, я присоединяюсь к ним.

Кинстли с презрением осматривает мой внешний вид.

– Что за балаган вы устроили на балу?

– Миссис Кинстли, понимаете, Глория Макфин пополнила список шлюх в нашей школе, – с ухмылкой говорит Тез.

– Что, прости?

– Да, и она не случайно пришла сегодня в таком виде, этот стиль как раз подчеркивает ее истинную натуру.

– Миссис Кинстли, если вы забыли, в этой ситуации я жертва, потому что Тезер на меня накинулась и начала прилюдно избивать.

– А она права, – говорит директриса.

– Она это заслужила, потому что на той фотографии она целовалась с МОИМ парнем! Была бы моя воля, я бы все кишки из нее выпотрошила и не пожалела бы об этом.

– Меня не интересуют ваши личные отношения, но факт налицо, Тезер, ты публично избила Глорию, и поэтому ты понесешь наказание.

– Это нечестно! – завопила Тез.

Я смотрю на нее, и на моем лице появляется злая улыбка.

– Видимо, из-за этого инцидента Мэтт Гинс забрал документы из нашей школы.

– Что?.. – спрашивает Тезер.

– Он переезжает в Cеверную Америку, если ты не знала.

Тез сглатывает комок в горле. Она этого не ожидала. А я только этому рада. Пусть почувствует ту же боль, что и я.

– Миссис Кинстли, мы можем идти? – спрашиваю я.

– Да, конечно.

Математика, история, английский пролетают незаметно. Буквально на всех в школе я произвела сногшибательное впечатление. Все привыкли ко мне обычной. Ненакрашенной, скромной, немногословной. Но теперь что-то изменилось во мне, только я не до конца уверена – что.

Я захожу в столовую. Каждая компашка так и говорит обо мне, Мэтте и Тез. Теперь мне стало это нравиться. Быть в центре внимания не так уж и плохо. Я смотрю на наш столик, теперь около него Тез и ее новые подруги, для меня там места уж точно не осталось. Я оглядываюсь по сторонам, стоя с подносом в руках, все столики до единого заняты. Впервые я оказываюсь в таком затруднительном положении. Я смотрю на самый дальний столик, там сидит Чед. Возле него еще два стула. Ну что ж, придется смириться с таким положением.

Я подхожу к нему, он смотрит на меня с улыбкой. На нем по-прежнему очки, клетчатая рубашка и бабочка. Боже, и с этим человеком я лишилась девственности.

– Привет, – говорит он.

– Ты не против, если я здесь сяду?

– Конечно, нет, только не на тот стул, а то там ножка сломана, можно упасть.

Я сажусь рядом с ним.

– А голубой цвет тебе идет.

– Спасибо, ты первый, кто мне это говорит, – я начинаю ковырять вилкой в тарелке. – Знаешь, прости меня за то, что я тебя выгнала вчера, я была не в себе.

– Да, я все понимаю. И ты меня прости за то, что я…

– Ясно, забыли.

– Ну, как тебе мое место? Нравится?

– Если честно, нет. Не зря мы его с Тез называли местом лузеров. Прости.

– Да ничего, я уже привык. Зато отсюда тебя никто не выгонит, и здесь тебя никто не замечает.

Мы не заметили, как к нашему столику подошла Ребекка.

– Привет, можно я с вами сяду? – тихо спрашивает она.

– Конечно, – говорит Чед.

– Спасибо.

Она садится на тот самый сломанный стул, и в этот момент ножка стула отваливается и Ребекка, держа в руках поднос с едой, падает на пол. Все содержимое подноса оказывается на ней. Все присутствующие начинают дико ржать над новенькой.

– Черт возьми, Ребекка! Ты в порядке? – я помогаю ей подняться.

– Все хорошо, все хорошо, – повторяет она.

Учащиеся все еще не умолкают.

– Я принесу тебе новый поднос, – говорит Чед.

Ребекка стоит с растерянным видом. Я представляю, как ей сейчас неловко и хочется сквозь землю провалиться.

– Пойдем, – говорю я.

Мы оказываемся в туалете, я помогаю ей смыть остатки еды.

– Не зря мне мама говорила, что первый день в новой школе очень тяжелый. Надо мной будут подшучивать, издеваться, нужно просто с этим смириться.

– Кажется, твою блузку уже не спасти, – говорю я.

– Ничего страшного, это не смертельно.

Дверь открывается, и в туалет заходит Чед.

– Ну, как вы тут?

– Чед, это женский туалет, – говорю я.

– Я знаю, с пятого класса старшеклассники макали здесь меня головой в унитаз, так что теперь для меня нет разницы – женский это туалет или мужской.

– Глория, Чед, спасибо вам за помощь. Я даже не знаю, как вас отблагодарить, – говорит Ребекка.

– Да ладно, пустяки.

– Если что, можешь обращаться ко мне. Уж я то знаю, каково это – быть лузером, – говорит Чед.

– Да уж, ты умеешь успокаивать людей, Чед, – с ухмылкой говорю я.

В моей голове снова все перемешалось. Вот еще недавно мы ходили втроем: я, Мэтт и Тез, меня все устраивало. Я с нетерпением ждала той минуты, когда мы с Мэттом останемся вдвоем. А теперь ничего этого нет. Все закончилось так же быстро, как и началось. Весь день Тезер смотрит на меня ненавидящим взглядом. Около нее вьются кучи мечтательниц заполучить мое место – место лучшей подруги Тезер Виккери. Так противно. Все это время я общалась с людьми, для которых важно было чужое мнение. Вся их жизнь – игра на публику, не более.

Погрузившись в свои мысли, я не заметила, что рядом со мной по коридору идет Ребекка.

– Глория, ты не подскажешь мне, где у вас здесь библиотека, и еще, я в вашем городе совсем недавно, может быть, мы с тобой когда-нибудь прогуляемся и ты покажешь мне все тут?

– Мне некогда.

– Ясно, просто я хотела…

– Ребекка, я не нанималась тебе в приятели. И я ненавижу, когда за мной бегают!

Я прибавляю шаг и скрываюсь за углом. Мне не нужны друзья. Теперь не нужны. Проще быть одной, чем угождать кому-то, общаться, жить чьими-то проблемами. И я больше не смогу пережить очередной разрыв дружбы.

Мимо меня проходит Тезер, затем она неожиданно останавливается.

– Вижу, у тебя появилась новая подружка? Недолго же ты мучилась. Интересно, а она знает, что ты будешь втайне от нее сосаться с ее парнем? Или это для нее тоже будет сюрпризом? – язвительно говорит Тез.

– Она мне не подружка.

– Хорошо, значит, я полноправно могу провести «обряд новичков».

ЧЕРТ. Я совсем про это забыла. «Обряд новичков» – это что-то типа посвящения новеньких. Мы с Тезер придумывали всякие мерзкие шутки и издевались над новичками. Цель этого «обряда» – унизить человека, тем самым показав, что в этой школе тебе не рады. Половина таких несчастных просто-напросто уходила из школы, а кто-то до сих пор здесь, но душевная травма осталась навечно. И теперь Тез хочет провести это с Ребеккой. Мне искренне жаль девочку, она такая невинная, доверчивая, просто лакомый кусочек для издевок и провокаций.

– Тез, не надо, она и так уже перед всеми опозорилась в столовой.

– Во-первых, теперь я для тебя не Тез, а Тезер. А во-вторых, столовая не считается. Я сама проведу этот «обряд». Так что готовь камеру, Ребекка опозорится по полной.

Нет. Я не могу этого допустить. Переубедить свою бывшую стервозную подругу у меня уж точно не получится, помешать ей я тоже не в силах. Остается только на время стать телохранителем Ребекки. Ничего не поделать, придется с ней подружиться.

Я захожу в кабинет, у нас сейчас урок физики. Ребекка сидит одна в самом дальнем углу класса, ее никто не замечает, она для всех пустое место. Прямо как я.

Я подхожу к ней.

– Ребекка, знаешь, я тут подумала, я как раз сегодня не занята, поэтому смогу провести для тебя экскурсию по городу.

– Правда? Это было бы здорово. Спасибо, Глория! – она обнимает меня, как пятилетний ребенок.

– Я сяду с тобой, Беккс, ты ведь не против, если я буду называть тебя Беккс?

– Беккс – это очень круто! Меня еще никто так не называл, – она улыбается.

– Вот и отлично. Значит, теперь слушай меня, Беккс, видишь вон ту блондинку? – указываю я на Тез.

– Да.

– Это – Тезер Виккери, настоящая ведьма, советую тебе держаться подальше от нее.

– Почему?

– Просто поверь мне. И держись все время возле меня, так будет лучше.

– Ты же не любишь, когда за тобой бегают?

– Ну мы ведь теперь с тобой подруги? А подруги должны всегда быть вместе.

– Круто! Я первый день в школе, и у меня уже появилась подруга. Мама будет довольна.

Уроки наконец-то закончились. Я уже почти смирилась с мыслью, что мне придется притворяться хорошей подружкой Ребекки. Моя главная цель – защитить ее от Тез. Я считаю это своим долгом.

Беккс стоит у центрального входа и ждет меня.

– Ну что, идем? – спрашиваю я.

– …Глория, я сегодня не могу.

– Что-то случилось?

– Ты будешь злиться.

– Беккс, выкладывай.

– В общем, ко мне подошла Тезер и пригласила меня на вечеринку.

– Ты согласилась?

– Да, меня еще никто и никогда не приглашал на вечеринки!

– Я же тебе сказала, держаться подальше от нее!

– Она не такая уж и ужасная, как ты мне ее описала, наоборот, она очень даже милая.

Все ясно. «Обряд» произойдет на вечеринке.

– Беккс, не ходи туда, это подделанная вечеринка, Тезер хочет тебя унизить перед всеми.

– Знаешь, ты просто мне завидуешь, ведь тебя же не пригласили. Кстати, Тезер рассказала мне про тебя. Ты отбила ее парня, а это очень нехорошо! Так что прости.

Ребекка принимает надменный вид, разворачивается и идет вперед.

– Ребекка! – кричу я.

Она не обращает на меня внимания. Да что эта пигалица надумала о себе? Я не собираюсь перед ней унижаться, пускай идет куда хочет.

– Что происходит? – ко мне подходит Чед.

– Ничего, просто она сейчас подписала себе приговор.

– О чем ты?

– Тезер хочет устроить «обряд новичка». Она пригласила Ребекку на вечеринку, и та согласилась.

– Ты сказала ей не идти туда?

– Сказала, но она мне не поверила, – я смотрю в глаза Чеда и вспоминаю, как в мои глаза смотрел Мэтт. Сразу закололо в сердце. Господи, помоги мне быстрее забыть его. – Чед, могу я тебя кое о чем попросить?

– Конечно.

– Не надевай больше эти очки, ты красивый, но в них ты похож на сорокалетнего закомплексованного девственника.

– Хорошо, – смеется Чед. – Знаешь, а мне понравилось то, что было между нами тогда.

– Мне тоже… у тебя неплохо получилось, ты что, уже занимался этим?

– Нет, я просто много читал об этом, – я смеюсь. – Ну, что будем делать с Ребеккой?

– Ничего. Пусть опозорится и поймет, что собой представляет Тезер Виккери. Это будет для нее небольшим уроком.

– Ты сейчас говоришь, как Тезер.

Его слова задевают меня.

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Нам нужно пойти на эту вечеринку и помешать Тезер исполнить ее план.

– Но нас же не приглашали.

– А ты всегда следуешь правилам?

Дорогой дневник!

Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и все закончится. Для меня. Навсегда. Я еще никак не могу отойти от разрыва дружбы с Тез. Не могу перестать думать о Мэтте. Может быть, это и к лучшему? Я имею в виду все, что между нами произошло? Тез и Мэтт два самых близких мне человека. Я не хочу, чтобы они страдали, когда я умру. Я не хочу, чтобы меня кто-то жалел, плакал, переживал, винил себя в моей смерти. Я лишь хочу, чтобы меня не забывали.

Осталось ровно 25 дней до моего самоубийства. Еще немного, и я оставлю этот мир, этих людей, эту никчемную жизнь навсегда.

Я спускаюсь вниз. На мне широкая полосатая туника. На ногах сетчатые колготки и сапоги. Кудрявые голубые волосы красиво рассыпались по плечам.

Увидев меня, отец чуть не потерял дар речи.

– Ты куда собралась?

– Не важно.

– Ты что, снова решила от рук отбиться? Мало того что не ночуешь дома, так ты еще и сбегаешь куда-то посреди ночи!

– Сейчас только девять вечера!

– Куда ты идешь?!

– На вечеринку. Пропусти, – я толкаю его, он хватает меня за запястья. Мне становится больно.

– Ты никуда не пойдешь, тем более в таком виде!

– Пап, давай не будем начинать все сначала! Мне не нужна твоя «забота». У тебя своя жизнь, у меня своя!

– Либо ты возвращаешься в комнату, либо я снова отбираю у тебя телефон и запираю тебя!

– Дэвид, отпусти ее, – вмешивается Нэнси.

Папа высвобождает мои запястья.

– Ты что, защищаешь ее?!

– Да, Дэвид. Я ведь тоже была девочкой-подростком и понимаю, каково это, когда твой отец тебя излишне контролирует.

Папа молчит.

Я слышу, как Чед звонит в дверь.

– Это за мной.

Я быстро подбегаю к двери, останавливаюсь.

– Нэнси… спасибо.

Она улыбается.

Мы стоим напротив дома Виккери. Слышна музыка с громкими басами. Мы с Чедом переглядываемся.

– Ну что, ты готова? – спрашивает он.

– Да. Нам нужно незаметно проникнуть в дом.

– Боюсь, что с твоей шевелюрой это будет не так-то просто, – Чед указывает на мои голубые волосы. Мы смеемся.

Несколько минут спустя мы оказываемся внутри. Тесный холл заполнен кучей народа. Кто-то танцует, кто-то пьет, кто-то обжимается в углу. В общем, вечеринка в полном разгаре. Я ищу глазами Ребекку. Но это просто бессмысленно, потому что здесь столько людей, что даже воздуха не хватает.

– Ты видишь ее? – спрашиваю я Чеда.

– Нет. Так много народу.

Мы заходим в дом, я вижу миниатюрную девушку с темными волосами, стоящую возле Тезер. Ребекка!

– Смотри, – говорю я.

– Похоже, она заняла твое место.

– Или план Тезер начинает срабатывать.

Мы скрываемся за углом.

– Беккс! – кричу я.

Ребекка нас замечает.

– Глория, Чед, вас тоже пригласили?