Текст книги "Миссия: обольстить"

– Он принц. У него есть обязанности и долг перед своим народом.

Вернулся официант с подносом, и Жанна положила в свой кофе ломтик лимона и ложку сахару, стараясь, чтобы руки не сильно дрожали. Она не собиралась вступать в открытую битву с противником, это получилось само собой.

Необходимо было сдерживать себя, тогда их шансы на победу хотя бы сравняются. А ради Арно она должна победить.

– Прекрасный отель, – сказала Жанна, ища нейтральную тему для беседы, хотя бы для того, чтобы выиграть время. – У вас в стране есть такие?

Ролан пожал плечами.

– И да, и нет. У нас тоже прекрасный сервис, но в Сан-Валле слишком сильны традиции. Поэтому наша страна заметно уступает вам в модернизации. Именно потому король послал Анри учиться за границу. Мир перешагивает в двадцать первый век, а мы слегка застряли в девятнадцатом.

От внимания Жанны не укрылось, что вот уже во второй раз Ролан назвал своего отца «король». После того, что Франсуаз рассказала о детстве своего возлюбленного, Жанну это не слишком удивило. Может быть, Ролан больше походит на своего брата, чем это кажется? Может быть, он тоже страдал от того, что не имел нормальной семьи, не знал родительского тепла? Отсюда и грусть в его глазах…

– Итак, Анри поехал во Францию изучать экономику, а вы отправились в другую страну учиться архитектуре.

Ролан кивнул и отпил кофе.

– Кажется, у вас есть сестра? Франсуаз что-то упоминала…

Суровые черты Ролана словно бы смягчились на миг.

– Да, у меня есть младшая сестра, Изабель.

– А она где училась?

– Она женщина. Королева сама научила ее всему, что необходимо знать женщине ее положения.

Жанна так грохнула о стол чашкой, что кофе выплеснулся и по скатерти расползлось темное пятно.

– Что вы имеете в виду?

Ролан слегка усмехнулся.

– Я же сказал вам, что у нас сильны традиции. Но моя сестра не ходит в парандже, не думайте. Изабель объездила много стран, она обуреваема множеством идей, как сделать нашу страну более прогрессивной. Она получила хорошее техническое образование.

– Хорошее техническое образование? – изумилась Жанна и тут же пожалела о своей несдержанности.

Ролан засмеялся, и от звука его низкого, чувственного голоса по телу девушки прошла волна сладкой дрожи.

– Ну, не так уж мы отстали от жизни. У нас есть водопровод, центральное отопление. И даже электричество. Правда, не у всех жителей Сан-Валле дома оборудованы современными удобствами – это могут позволить себе лишь состоятельные граждане.

– Это и есть то, что бы вам хотелось изменить?

– По большей части, да. Как я уже сказал, у Изабель есть много ценных идей по этому поводу. Однако короля устраивает нынешнее положение вещей, он очень ценит традиции и не дает ее идеям ходу. Но я думаю, что из сестры получится прекрасный советник для следующего короля.

– А кто унаследует престол, если Арно… гмм…

– Если он не вернется в Сан-Валле? Тогда престол унаследую я.

Первая ободряющая новость за все это время!

– А скажите, вам хочется стать королем?

– Дело не в том, чего мне хочется или не хочется. Важно только то, кто законный наследник.

– Но ведь вам хотелось бы?..

– Повторяю, о желании вопрос не стоит. Это дело долга. Если мне будет должно занять трон, я сделаю это. Но наследник по старшей ветви – сын Анри.

– Арно! Его зовут Арно Деган, он мой сын по всем законам! И вы не можете схватить его в охапку и утащить к себе во дворец!..

Жанна прикусила губу, чтобы не закатить настоящий скандал. Надо взять себя в руки. Вот Ролан де Сан-Валле холоден, как всегда…

– Уверяю вас, я не имел подобного намерения. Как только встретился с вашей семьей, я понял, что мой первоначальный план отпадает. Мы должны найти какой-то компромисс. Нужно поступить так, чтобы обе стороны остались удовлетворены. Я предлагаю ребенку проводить равное количество времени в обеих странах, пока он не повзрослеет и не будет в состоянии сделать выбор самостоятельно. Скажем, полгода во Франции и полгода в Сан-Валле. Думаю, годам к пятнадцати он сможет определиться, а кроме того, изучить нашу культуру и историю.

Руки Жанны дрожали так, что она сцепила их.

– Поделить Арно пополам? Разорвать его на две части? Сделать так, чтобы он нигде не чувствовал себя дома?

– Хорошо, тогда выскажите ваше предложение.

Пришло время пускать в игру козырь, подумала Жанна. Другого выхода нет.

– Я предлагаю вам узнать его получше и дать ему возможность узнать вас. И только после этого принимать какие-либо решения.

– Звучит прекрасно. Но что это значит в реальности?

– Пока мы беседуем, моя мать готовит для вас гостевую комнату. Вы можете сегодня же переехать к нам и пожить под одной крышей с вашим племянником.

Глаза Ролана удивленно расширились. Жанна сглотнула и уставилась на чашку с кофе, лишь бы не смотреть на него. Почему-то завораживающий взгляд его серо-стальных глаз превращал ее в беспомощного младенца.

– Хорошо, – словно бы издалека донесся ответ Ролана. – Я сегодня же перееду к вам и останусь недели на дне. Этого времени должно хватить на то, чтобы принять все необходимые решения.

Голос его звучал вроде бы ровно и спокойно, но что-то было в нем, какая-то легкая, почти неуловимая дрожь… И вновь, неизвестно почему, Жанне пришло в голову, что этот человек спит без одежды.

А ведь следующую ночь им предстоит провести под одной крышей…

3

Принять предложение или, скорее, вызов Жанны Ролана подвигло несколько причин. Как ни странно, на решение повлияло ее упоминание о том, как нелегко пришлось Анри в детстве. Ему тоже довелось испытать на себе, каково это – расти в огромном полупустом дворце.

Родители детей почти не замечали, поэтому два брата и сестра старались держаться друг за друга. Анри, как самый старший, первый познал все тяготы жизни с постоянно сменяющимися боннами и гувернерами. Своей тоской он делился с младшими, постоянно повторяя, что им, должно быть, и не положено привязываться к людям, потому что они – королевской крови.

Так Ролан узнал, что принц должен быть холоден, рационален и чужд всякой сентиментальности. Но даже при таком подходе к жизни он не мог взять и увезти беззащитного ребенка в чужую страну, на попечение чужих людей. У этого мальчугана даже не было братьев и сестер, с которыми можно держаться вместе.

Но существовала еще одна причина, по которой Ролан согласился погостить у Деганов. Нечто, подспудно присутствующее в битве, которую он вел с Жанной, то, что тянуло его к этой страстной и неукротимой девушке. Это нечто и руководило им, когда он спешил к ней на взятой напрокат машине теплым июльским днем.

Ролан вовсе не удивился, застав всю семью в саду. Деганы пили чай на лужайке. Жанна, ее мать и бабушка, младшая сестра, высокий атлетический мужчина лет пятидесяти, с такими же черными вьющимися волосами, как у Жанны, – должно быть, глава семьи… Рядом с ним сидели молодой человек с короткими черными усиками, видимо брат Жанны, и улыбчивая рыжеволосая красавица, наверное, его жена… Возле Жанны на высоком детском стульчике восседал Арно. Где-то у ног вертелась их смешная беспородная собака с таким гордым именем…

В столь многолюдном обществе легче скрыть свое влечение к Жанне, подумал Ролан. Наедине это сделать куда труднее.

Жанна встала и пошла гостю навстречу. На ней было все то же простенькое платье до колен, только туфли она сменила на спортивные тапочки, подчеркивающие тонкость щиколоток. Арно завозился на своем стульчике, и бабушка спустила его на землю. Малыш побежал за матерью, обогнал ее и обхватил Ролана за колени, как долгожданного друга.

Ролан смотрел на него сверху вниз, пытаясь определить, как же все-таки с ним надо держаться. Превосходный дипломат, могущий говорить на четырех языках и сохранять присутствие духа в любой ситуации, сейчас он совсем растерялся. У него даже пот на лбу выступил – не знал он как общаться с ребенком, который и на французском еще и двух слов связать не может, только радостно что-то лопочет.

– Он никогда не видел людей со стороны, – пояснила Жанна, чуть хмуря брови.

Арно, не теряя времени, ухватил Ролана за палец своей крохотной горячей ладошкой и повлек за собой к столу. Тот послушно пошел, поражаясь, какие у него маленькие пальчики. Жанна двинулась следом, недовольно покусывая губу. На сердце ей легла тень при виде того, как восторженно Арно воспринял гостя. Словно бы голос крови позвал малыша. Теперь Ролана с его племянником связывала невидимая ниточка.

Не подавая виду, что ей тревожно, Жанна учтиво представила месье де Сан-Валле своего отца, сразу попросившего называть его просто Пьером, брата Эдмона и Сесиль, его жену. Все приветствовали гостя радостно, будто тот был давним другом, однако держались слегка отстраненно. Кое в чем королевская семья и эти французские обыватели, пожалуй, схожи, подумал Ролан. Только вот в Сан-Валле маленькому принцу ни за что не позволили бы выйти к гостям, и тем более броситься с объятиями к незнакомцу.

– Хотите, я вам покажу вашу комнату? – предложила Жанна.

– Помочь вам с багажом? – спросил ее отец.

– Нет, не надо. Там всего два саквояжа, и я справлюсь сам, – вежливо отказался Ролан.

Пьер улыбнулся и слегка хлопнул гостя по плечу.

– Ну, как вам угодно. А то там крутая лестница, уж я-то знаю. Люсиль заставляла меня носить по ней тонны вещей вверх и вниз много лет подряд.

– Пьер!

Мать Жанны укоризненно покачала головой, но глаза ее улыбались, и Ролан почувствовал, как велика близость между супругами. Неодолимая пропасть меж двумя странами вновь стала ощутимой для него.

Пьер Деган все же помог Ролану с багажом, а Жанна проводила их до комнаты. Лестница и впрямь оказалась крутой, ее светлое дерево было отполировано до блеска многими ногами, ходившими по ней более чем сотню лет подряд. В широкие окна лился яркий дневной свет. Как Ролан ни был напряжен, дом ему понравился. Он был, конечно, во много раз меньше их роскошного дворца, зато казался уютным. Это здание любило своих обитателей, сроднилось с ними… И люди отвечали ему тем же.

Нет, Ролан не был разочарован. Большая светлая комната с двумя окнами, выходящими в сад, с широкой двуспальной кроватью и с прозрачными белыми занавесками, колыхавшимися от теплого ветра… На столике у кровати ваза со свежими цветами. Салфетка на столике, занавески, покрывало, коврик на полу – все выдержано в одной цветовой гамме, светло-голубой, от которой не устает глаз. Это была хорошая комната, похожая на все, что Ролан видел в этой стране. Просторная, уютная и обставленная с безукоризненным вкусом.

– Устраивайтесь поудобнее, – сказал Пьер, ставя на пол саквояж Ролана. – Ванная – вторая дверь направо. Получается, что весь этаж в вашем распоряжении. Обед будет готов где-то через час. Люсиль готовит крольчатину, а это блюдо ей особенно удается. Надеюсь, вы проголодались. И еще у нас припасено для почетного гостя хорошее старое вино!

Наконец Пьер ушел. Но Жанна все медлила, поправляя покрывало на кровати, взбивая подушку.

– Надеюсь, вам понравится. Чтобы комната не выглядела слишком женской, мы убрали всех куколок и фарфоровых собачек.

– По-моему, здесь очень уютно.

Ролан сам испугался того, как его возбуждает ее присутствие. А сейчас они остались наедине в комнате с широкой двуспальной кроватью. Конечно же он не собирался ничего делать, даже прикасаться к девушке, но сама мысль об этом заставляла кипеть его кровь.

– Раньше это была комната бабушки и дедушки… А потом, после смерти дедули, бабушка сказала, что хочет переселиться вниз – слишком уж она старенькая, чтобы лазать по ступенькам. Но я думаю, ей просто было здесь одиноко и грустно, вот она и перебралась поближе к нам.

Жанна обернулась, проверяя, слушает ли он. Темные глаза ее внезапно расширились, как будто она прочла его мысли… Или почувствовала его желание. Между ними словно пробежала электрическая искра. Сладкий, странный аромат коснулся ноздрей Ролана. Он не знал, занес ли ветер через окно запах цветов или же то был аромат Жанны, ее шелковистой кожи, ее блестящих черных волос.

Она облизнула губы кончиком языка, от чего они стали ярче. Никогда в жизни Ролану не хотелось так сильно кого-нибудь поцеловать.

– Если вы чего-нибудь захотите… – Внезапно Жанна покраснела, словно бы осознав двойной смысл своих слов. – Тогда дайте мне знать. Полотенце, мыло и все остальное для вас я положила в ванной.

Она повернулась, чтобы уйти. Луч света коснулся ее волос, вспыхнувших красным. Платье Жанны было белое, довольно облегающее, с глубоким вырезом. Шея открыта, и видна обольстительная ложбинка – так ясно, что Ролан на миг представил ее округлые тугие груди в своих ладонях…

«Если вы чего-нибудь захотите…» Он уже захотел, захотел ее. Захотел прикоснуться к ней, прижать к себе, заняться с ней любовью…

Нужно было побороть плотские желания, взять себя в руки. Но этого он, кажется, как раз и не хотел.

– Спасибо, – сказал Ролан и удивился, что голос его звучит совершенно ровно. – Я дам вам знать, если… захочу чего-нибудь.

Жанна коротко кивнула и поспешила прочь, прикрыв за собою дверь. Комната без нее показалась слишком большой и пустой. Ролан, у которого внезапно ослабели ноги и сильнее забилось сердце, опустился в неглубокое мягкое кресло-качалку.

Еще с тех пор, как были детьми, Ролан, Анри и Изабель де Сан-Валле были приучены к определенному стилю поведения. Сохранять ясность ума, действовать в рамках приличий и всегда помнить, что они члены королевской семьи и на них рассчитывает вся страна. Но ничто из этих постулатов не помогало в подобной ситуации, потому что… Потому что у Жанны Деган были блестящие волнистые волосы, черные как ночь, и золотисто-загорелые плечи, оттененные белизной тонкого платья, и глубокие темные глаза… И большие, яркие губы, которые так хотелось поцеловать!..

Бедный Анри!.. Понятно теперь, как он попался в ловушку. Понятно, почему писал, что лангедокские девушки самые красивые и удивительные в мире. Анри позабыл, кто он такой, и позволил себе влюбиться. Анри отринул все, чему их учили в детстве, забыл, что принцу нельзя привязываться к людям.

Его брат собирался избежать подобной участи. Он помнил о своем долге, как бы ни была эта Жанна дразняще прекрасна, как бы его ни тянуло к ней вопреки воле и здравому смыслу.

Жанна помогала матери накрывать на стол и, стараясь, чтобы руки у нее не так сильно дрожали. Она уже едва не разбила один из бокалов. Губы у нее пересохли, а сердце билось учащенно и никак не хотело успокоиться. Знала же она, что пригласить Ролана де Сан-Валле в дом – это скверная идея! Он и часа здесь не пробыл, а уже успел привязать к себе Арно. А сама она и вовсе пропала. Что же ей теперь делать? Как бороться с собой?

– Солнышко, – ласково окликнула ее мать. – Конечно, мы можем пить вино из лиможского стекла, а можем – из итальянского… Но я бы не стала ставить половину бокалов из одного набора, а вторую – из другого.

– Ох! – Жанна покраснела, увидев, что наделала. – Прости… Я почему-то не заметила.

Она поспешно собрала бокалы итальянского стекла, чтобы заменить их. Руки ее по-прежнему дрожали.

Да, теперь могло случиться все, что угодно.

Обед начался где-то через четверть часа. Отец с матерью заняли свои обычные места по двум узким концам стола, остальные расположились между ними. Жанна сама не знала, обрадовалась она или же огорчилась, когда Люсиль предложила Ролану сесть между Арно и Режин. Ролан был одет в неизменный черный костюм, но на этот раз, похоже, чувствовал себя в нем неуютно.

Жанна села и машинально протянула одну руку маленькому Арно, а другую – своему брату, сидящему рядом с нею.

– Мы беремся за руки, когда молимся перед едой, – пояснила Люсиль Деган, и Ролан понимающе кивнул, хотя казался немало удивленным.

Глава семьи произнес короткую молитву. Затем хозяйка подала на стол блюда. Жанна заметила, что Ролан выглядит растерянным, словно не знает, что теперь делать. Похоже, он ждал, что его обнесут едой специальные лакеи.

– Накладывайте себе сами, что нам нравится, – объяснила она, разминая картошку в тарелке малыша. – Сегодня воскресенье, у Золушки выходной.

Бабушка посмотрела на внучку с легким осуждением.

– У нас здесь по-простому, без особых формальностей, – дружелюбно пояснил Пьер. – Мы сами себе кладем еду и закуски, и вино тоже сами наливаем. Если вам до чего-то трудно достать, попросите, чтобы вам передали, вот и все. И одеваться у нас принято так, чтобы было удобно. Сегодня воскресенье, день Господень, поэтому все дамы в юбках, а мы, мужчины, – в брюках, а так обычно мы носим шорты в такую жару… Нет, я не имею в виду, что что-то не так с вашим костюмом. Он очень красив, поймите меня правильно! Просто если вам станет в нем жарко, переоденьтесь во что-нибудь полегче, это никого не смутит. Надеюсь, что и мы вас не смутим своими простыми манерами.

– Спасибо за предложение. В следующий раз я оденусь во что-нибудь более соответствующее случаю.

– А там, где вы живете, разве не жарко? – с невинным видом вмешалась в разговор Режин.

– У нас немного другой климат. Тоже довольно жаркий, но на официальных приемах и в присутствие гостей принято одеваться определенным образом. Мы придерживаемся старых устоев.

– А вы живете в настоящем замке? Таком, как замок в Фуа?

– В общем-то, наша семья живет во дворце. Замок тоже есть, он принадлежит королевской семье с одиннадцатого века, но сейчас это не более чем аттракцион для туристов. Он прекрасно отреставрирован, но лишен современных удобств. Например, ваш дом куда приятнее и уютнее.

– А ваш дворец тоже очень древний?

– Пожалуй, не очень. Основная его часть построена в семнадцатом веке.

– Ух, ты! А я-то думала, что наш дом – старый…

– И сколько же лет вашему дому?

– Да по сравнению с вашим дворцом – очень мало!

– Ему около ста с небольшим, – вставила Жанна, чувствуя необходимость доказать, что и ее семья имеет свою историю и традиции. – Его построил наш прапрадедушка для своей невесты, когда они купили здесь участок земли. А вообще наш род происходит из Тулузы, имя нашего предка сохранилось в истории Альбигойских войн. Он был горожанином, вассалом и другом графа Тулузского.

Ролан, казалось, не слушал ее – он во все глаза смотрел на Арно, радостно засовывающего себе в рот морковь и картошку прямо руками.

– Ммм… Так, значит, ваш род отсюда и происходит?

Жанна взяла ручку ребенка, вытерла ее салфеткой и снова дала ему ложку.

– Да, и у него очень долгая история. В округе мы – одна из самых древних семей. Наши предки немало крови пролили за независимость Лангедока… Еще в те времена, когда эта земля не принадлежала королевству Французскому и имела свою культуру, свой язык и своих правителей.

Губы Жанны все говорили, а сердце уже сожалело о сказанном. Что это? Неужели она и впрямь решила сравниться знатностью происхождения и древностью рода с этим человеком? Зачем стала биться с ним его же оружием? Здесь она не могла победить. Все, на что ей надлежит упирать в разговоре, – это на то, какая у них дружная и хорошая семья, как сильно они все привязаны к Арно и друг к другу. Здесь сила – за ней, Жанной.

А малыш тем временем предложил Ролану полуобгрызенный кусочек крольчатины. Ролан смотрел на мальчика едва ли не с ужасом, не зная, что делать. Жанна пришла ему на помощь.

– Арно, у Ролана уже есть на тарелке мясо. Это твоя еда, кушай ее сам, милый.

– Ам-ам!

Наконец с третьей попытки малыш отправил кусочек мяса себе в рот. Правда, половина немедленно вывалилась обратно.

Ролан вытер губы салфеткой. Аппетит куда-то пропал.

– Ммм… он весь перемазался.

– Ну да. Он пока еще не умеет аккуратно есть. К трем годам научится, я думаю. Пока его и вытирать-то бесполезно до конца обеда – все равно снова перепачкается, – пояснила Жанна.

– Понятно…

Вот так-то лучше – говорить о чем-то, что она знает, а он нет… Хотя два с половиной года назад, когда Жанна только что вернулась домой с Арно на руках, она тоже не имела понятия, как обращаться с малышом. Тогда ее все пугало и поражало так же, как сейчас Ролана, и только опыт мамы и бабушки ее спас. Без них она ни за что бы не справилась. Однако дело было не только в опыте – Жанна любила этого ребенка, а Ролан видел в нем только принца… с перепачканной картошкой физиономией.

Остаток обеда прошел без происшествий. Ролан положил прибор и слегка откинулся на стуле с выражением довольства на лице.

– Прекрасный обед. Крольчатина очень нежная, а подбор специй достоин дворцового приема. Пожалуй, я бы хотел, чтобы наш повар у вас поучился, мадам Деган!

Польщенная Люсиль слегка покраснела и пообещала записать рецепт, чтобы обогатить новым блюдом королевство Сан-Валле.

Пьер широко улыбнулся, отпивая вина.

– Все, что Люсиль делает, она делает прекрасно! Кроме того, подождите ее расхваливать, пока не попробовали наше коронное блюдо – жульен. Надеюсь, завтра дамы предоставят нам такую возможность.

Он встал, шумно отодвинув стул.

– Ну что, мужчины, все готовы носить посуду в кухню?

– Ладно уж, мальчики, ступайте прочь. Мы сами справимся, – улыбнулась Люсиль.

Пьер поцеловал ее в щеку.

– О, милая, как я рад! На сегодня мы свободны от трудовой повинности! Пойдемте скорее, пока она не передумала.

Обычно Жанна отправляла Арно вместе с мужчинами, но сегодня позволила ему остаться в кухне и даже разрешила донести до раковины несколько серебряных ложек, что он и исполнил с очень гордым видом.

– А что, по-моему, все идет прекрасно, – сказала ее мать, повязывая фартук.

– Мне тоже так кажется, – согласилась бабушка. – Очень приятный молодой человек.

– Лоска! – громко объявил Арно, всовывая Жанне в руки половник.

– Спасибо, малыш… Мама, вот это тоже в раковину… Знаете, мне кажется, еще рано что-то говорить. Его высочество принц еще себя не успел проявить.

Сесиль передала Жанне бокал для вытирания.

– По-моему, зря ты его боялась. Очаровательный человек, такой учтивый и совсем не сноб. Настоящий принц!

– И еще какой! – горячо согласилась Режин. – Представляешь его на балу?

Она подхватила Сесиль под руки и изобразила несколько па странного танца, среднего между вальсом и менуэтом.

Жанна старательно вытирала большую салатницу.

– Ну, Режин еще простительно, она подросток… Но ты, Сесиль, взрослая, замужняя женщина, будущая мать…

Обе танцовщицы захихикали.

– А ты как будто и не заметила, какой он привлекательный!

– Вы все словно позабыли, зачем этот человек приехал! – вскричала уязвленная Жанна, едва не роняя салатницу. – Он хочет отнять у нас Арно!

Сесиль беззаботно махнула рукой.

– Да не будет он его отнимать! Ему же нравится наша семья, он старается нас понять. Когда узнает получше, будет заезжать в гости, а потом, может, и мы наведаемся в его королевство.

– А когда Арно вырастет, он сам разберется, что ему делать с королевской короной, – добавила Режин, опускаясь на корточки перед ребенком. – Ну как, малыш, хочешь быть принцем?

– Плинс! – радостно завопил Арно, бросаясь к двери.

Лопоухий пес тут же появился на пороге, и мальчуган обхватил его руками за шею, весело смеясь.

– Молодец, Арно, – улыбнулась Жанна. – У тебя правильный подход к принцам.

Правильный подход… О, если бы она могла ему следовать! Ролан понравился ее семье. И самой Жанне он тоже понравился, правда, помимо ее воли. Ролан не имел ничего общего с тем чудовищем, которое рисовало ей воображение… Но это-то и было особенно скверно.

Даже если Ролан в душе хороший человек, он все равно остается принцем, богатым и знатным. А богатство и знатность чреваты бедой.

Наверняка Анри не хотел сломать жизнь своей возлюбленной, однако же это произошло само собой. И теперь жить под одной крышей с принцем – очаровательным принцем, который за один вечер успел завоевать всеобщее расположение, – означало ежесекундно подвергаться опасности. Ох, лучше бы он уехал как можно скорее! Или не приезжал никогда…

На рассвете следующего дня Жанна сидела на скамейке в саду и пила утренний кофе. Мир, словно замер в ожидании, в каждой капле росы отражалось светлеющее небо. Зазвенел птичий хор, в него вступали все новые и новые голоса, словно бы сплетая гимн солнцу. Где-то на другом конце городка проснулся и заголосил петух. Воздух был так чист и благоуханен настолько, что хотелось плакать.

За спиной Жанны скрипнула дверь, и девушка обернулась, ожидая увидеть бабушку Анжелику. Во всей семье только они любили вставать рано и часто встречали рассвет вдвоем.

Однако это была не бабушка. В дверях показался Ролан де Сан-Валле с чашкой в руке. И Жанна поняла, что ее это совсем не удивляет, будто его она-то и ждала.

– Доброе утро. Не возражаете, если я к вам присоединюсь? Это мое любимое время суток.

Он опустился на скамейку рядом с ней, не дожидаясь ответа, и поставил чашку на садовый столик. На этот раз Ролан не надел извечного черного пиджака, на нем были только брюки, подпоясанные широким ремнем, и белая рубашка. Несколько верхних пуговиц были расстегнуты, открывая чуть загорелую шею. Ролан ухитрялся выглядеть строгим и подтянутым и одновременно потрясающе сексуальным.

– Я смотрю, вы пьете кофе. Поутру и в самом деле хочется чего-нибудь тонизирующего. Мы в Сан-Валле, правда, предпочитаем чай.

Бросив взгляд на его чашку, Жанна удивленно приподняла брови. Дымящаяся жидкость была почти черной, темнее даже, чем ее кофе.

– Это у вас что, чай?

– Ну да. Мы это называем «утренний чай». Немного покрепче, чем здесь принято.

Ролан улыбнулся, и в ту же минуту огненный край солнца показался из-за горизонта. Да уж, принц, ничего не скажешь. Даже солнце, кажется, ему подчиняется!

Жанна откинулась на спинку скамьи и глубоко вдохнула. Наступил тот самый миг, единственный за целые сутки, когда мир казался по-особенному хрупким.

– Потрясающе, – произнес Ролан рядом с ней. – Вот он, момент пробуждения мира. Этот запах… Ни с чем не сравнимый аромат, словно вся природа вздохнула.

Жанна слегка вздрогнула и воззрилась на него.

– Как? Вы тоже это чувствуете? Я думала, мы с бабушкой – единственные люди в мире, которые знают про этот запах…

Он несколько раз глубоко вдохнул, прежде чем ответить.

– Чувствовал. Теперь уже прошло.

– Да, это длится всего пару секунд. Вы успели вовремя выйти в сад… А в вашей стране это происходит в то же время, что и у нас?

Ролан опять улыбнулся, пожал плечами.

– Как ни странно, не знаю. У нас возле дворца нет старого сада, куда можно выйти подышать.

Жанна отпила кофе, борясь с собой. Господи, нет никакой причины испытывать симпатию к этому человеку только потому, что у него возле дворца нет старого сада!

– Месье де Сан-Валле, я, пожалуй, пойду готовить завтрак. Скоро все проснутся.

– Скажите, а это у вас такой обычай – жить по несколько поколений в одном доме?

Жанна обернулась уже в дверях.

– Нет, большинство французов живут иначе. Каждый стремится запереться в отдельной квартире, пусть маленькой, зато своей… Я когда-то тоже искала самостоятельности. Но когда нашла, мне она не понравилась. После окончания учебы, когда я усыновила Арно, у меня была возможность остаться в Тулузе и жить своим домом. Но я предпочла вернуться в Лавеланет.

– А я думал, вы вернулись в семью, потому что не хотели в одиночку воспитывать ребенка. Вы ведь не замужем…

– Это тоже сыграло свою роль. Лестарды, наверное, предпочли бы, чтобы ребенка Франсуаз забрал кто-нибудь другой – тогда они смогли бы совсем о нем забыть… У меня было множество возможностей там же, в Тулузе, устроиться на перспективную работу. Но я предпочла уехать. Однако самая главная причина возвращения была в другом…

Жанна помолчала, обвела глазами старый сад. Дубы-великаны и старые яблони казались давно знакомыми и родными людьми.

– Я сижу на этой скамейке и встречаю восход солнца, и так же я делала, когда мне было пять лет. И потом, когда стала подростком… Так оно и будет до самой моей старости. Это мой дом. Я – часть этого сада.

– Вы работаете в Фуа?

– Нет. Мне предлагали должность менеджера в некоторых фирмах, но я отказалась. С тех пор как появился Арно, я не гонюсь за карьерой. Сейчас я работаю библиотекарем тут, в Лавеланете. Правда, летом работы мало, например, сегодня я отдыхаю. Скоро Арно научится читать и будет часто забегать ко мне в библиотеку, – сказала Жанна и мысленно добавила: «Если вы, конечно, не отберете его у меня».

– Ваша мать говорит, что вы много времени проводите в церкви.

– Да, помогаю отцу. Он преподает в воскресной школе и играет на органе на мессах. Иногда я пою в церковном хоре.

– Ваш отец рассказывал, что при церкви работали многие ваши родственники…

– Дедушка, а до него – прадедушка. Вот брат пошел по другой дороге, у него в Лавеланете книжный магазин.

И зачем это отец вздумал посвящать Ролана в наши семейные дела? – недоумевала Жанна. Ведь если он увидит, что они и впрямь не слишком богаты, то, чего доброго, увезет Арно, решив, что их семье не под силу достойно воспитать ребенка!

– А ваша матушка, она, где работает?

– Мама – старомодная домохозяйка… Прямо-таки из девятнадцатого века, – улыбнулась Жанна, вспомнив, как они говорили с Роланом о роли его сестры в государственных делах. – Вырастить троих детей и вести хозяйство в течение двадцати с лишним лет – это потрудней любой работы. А сейчас она помогает мне, возится с малышом, когда я занята. Иногда заменяет брата в его магазине. Мама прекрасно умеет ладить с людьми.

Разговор затянулся, и Жанна взялась за ручку двери.

– Пожалуй, мне пора. Увидимся за завтраком…

И, только помогая матери накрывать на стол, она осознала, что вскоре окажется в сложной ситуации. Отец уйдет в церковь, брат и мама – в магазин, бабушка отправится в гости к подруге, а Режин убежит играть в теннис… Словом, случится то, чего Жанна больше всего боялась: они с Роланом останутся наедине…

После завтрака Жанна приняла душ и переоделась в свободную блузку и в белые шорты, потом одела Арно. В гостиной они сразу наткнулись на Ролана.

– Лолан! – радостно вскричал малыш, бросаясь к нему с объятиями и при этом взволнованно что-то лопоча.

Ролан смотрел недоуменно, слегка ошарашенный столь пылкой встречей, и пытался разобрать хоть слово из детского лепета.

– Да что ты говоришь, маленький? – восхитилась Жанна, взъерошив сыну шелковистые волосы. – Не правда ли, Ролан, это потрясающе?

– Ммм… Да. Это здорово, Арно.

– Почему бы тебе не пойти в кухню и не рассказать об этом бабуне, сынок?

Арно послушно засеменил прочь, и Ролан восхищенно покачал головой.

– Я поражен, мадмуазель Деган! Как вы его понимаете?

– Привыкла. Хотя, по правде говоря, я тоже понимаю не все, только отдельные слова и общий смысл. Вот сейчас, например, Арно поведал о том, что к нему в кроватку приходил слон.

– Что за ерунда? Какой слон?