Текст книги "Святая, любовница, мать. Путь к первозданной женственности и сакральной сексуальности"

Подведем итоги

Давайте еще раз повторим, что мы узнали в этой главе. Снова окинув беглым взглядом затронутые темы, мы, возможно, найдем новое и интересное. Мы направили луч света на первозданную женщину и попытались описать ее сущность, стараясь не ограничиваться такими общими определениями, как «постоянно живущий в нас динамический архетип». Мы рассуждали о том, о чем нам ясно и четко сообщает сознание, а также о таящемся в темных глубинах души. Только так возможно познать изучаемый образ во всей его полноте. Далее мы постарались изучить глубинные свойства и качества первозданной женщины, обратившись к экопсихологии. После чего отметили важность возвращения женственности как на личном, так и на коллективном уровне, подчеркнув: женский архетип станет фундаментом новой космогонии, создаваемой всеми нами вместе. В новом мире будут уважать и почитать женское начало. Наступают времена, когда рождается новая парадигма; свежие идеи проникают на все уровни. Архетип первозданной женщины ознаменует преображение мира. Мы присмотрелись к образу Артемиды, богини, покровительствующей этой трансформации, а также отметили, что первозданная женщина многолика и нам необходимо научиться различать ее ипостаси. Распознавая ее лица, последовательницы смогут более свободно развивать самое важное – свой внутренний мир, отношения, сексуальность. Обо всем этом мы еще поговорим подробнее в следующих главах.

3. Психологическое развитие женщин

Скажи мне, чего ты хочешь, и я скажу, кто ты. Мы есть то, к чему мы стремимся; мы часть того идеализированного образа, который направляет наши скитания.

Джеймс Хиллман (1989, с. 53–54)

В середине жизни перед женщиной встает множество разнообразных и комплексных психологических проблем. Давайте подробнее изучим их, направив особое внимание на способствующее развитию архетипа первозданной женщины. Для начала посмотрим уже написанное на эту тему.

Мы продолжим исследовать юнгианское понятие индивидуации и сконцентрируемся на ключевом, сакральном его аспекте – страданиях и их роли в этом процессе. Индивидуация в данном случае используется как обобщенный термин для всех типов психологического развития. Нам предстоит еще раз проанализировать отдельные стороны мифа об Амуре и Психее – путеводителя по женской индивидуации – и выяснить, каким образом сюжет приложим к самореализации первозданной женщины.

В эту главу включен раздел, посвященный мужскому и женскому началу. Среди богов и богинь не так много однозначно дифференцированных персонификаций для каждого из этих аспектов, и нам важно разделять эти энергии. Мы проследим за радикальными изменениями, происходящими в женщине, и учтем действие сил, определяющих и направляющих этот процесс, включая те, что имеют женские и мужские черты.

Маскулинности обычно соответствуют такие свойства, как активность, властность, солнечная энергия, полярность, духовность, идеализм, индивидуализм, устремленность ввысь, категоричность (или-или), прямолинейность. Женскими качествами принято считать пассивность, подчинение, лунные энергии, загадочность, цельность, телесность, практичность, стремление к отношениям, нацеленность вниз (к земле), стремление к объединению (и то, и это), цикличность.

У любого человека могут быть как маскулинные, так и феминные черты, но большинству из нас воспитанием привиты преимущественно мужские свойства – ведь мы растем в патриархальной культуре. Однако наступают иные времена – женственность все чаще проявляет себя у людей обоих полов. Женщины, как правило, открывают ее в себе ближе к середине жизни. Мы постепенно становимся вольными и неприрученными – так проявляет себя пробуждающийся первозданный архетип. Созревая психологически, женщина освобождается от устаревших стереотипов, во власти которых находилась долгие годы. Так, к примеру, кит не представляет, что такое вода, пока его не выбросит на воздух, на берег. Пока плаваешь в воде и ничего другого не знаешь, трудно понять сущность воды и тем более океана. Объективный взгляд на вещи не всегда удобен, и потому осознание того, что мы живем в патриархальном обществе, может оказаться весьма неприятным.

Перед тем как я взялась писать эту главу, мне очень захотелось погулять – просто побродить без цели. В начале ноября выдались длинные выходные, я села в машину и направилась на юг, не выбирая определенной цели путешествия. В моем мозгу застряла цитата из Хиллмана (1989): «Скажи мне, что ты хочешь, и я скажу, кто ты. Мы есть то, к чему мы стремимся; часть того идеализированного образа, который направляет наши скитания». Так чего же я хочу? На ум приходили слова из сна, приснившегося шестью месяцами ранее: «Она будет бродить по миру, пока не потеряется в нем, и тогда она сольется с миром».

Здесь имеется в виду единство со всем окружающим и ощущение подлинного присутствия, наступающего, когда эго перестает пытаться все контролировать. Так вот чего я жажду – единения! Я мечтаю о любви, наполненности души и духовном прозрении. Я желаю убедиться: боги и богини не враждебны, они любят нас. «Но как же можно определенно знать такие вещи?» – спрашиваю я себя. Меня страшит кажущаяся неопределенная двойственность отношения высших существ ко мне. Не раз я страдала от этого. И пришла к выводу о непредсказуемости и неоднозначности архетипов. Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я наматывала километры по северо-западу штата Вашингтон.

В какой-то момент я набрела на чудесную маленькую индейскую деревеньку Ла Пуш на побережье внешней оконечности полуострова Олимпик. Я гуляла по пляжу, пиная резиновыми сапогами густую пену прибоя, и думала о рождении Афродиты. Неожиданно накатила высокая волна, и ноги у меня промокли. Тут я рассмеялась.

«Никогда не поворачивайся спиной к океану» – этот принцип я усвоила, когда училась серфингу. Большая вода всегда готова преподнести сюрприз. В ту ночь на Тихом океане разразился сильный шторм. К тому времени я уже натянула шерстяные носки и удобно устроилась на диване с чашкой чая и книгой Марион Вудмэн «Осознанная женственность» (1993). Я была очарована ее идеями: умением представить тело как сосуд духа и описать всю сложность взаимоотношений тела и души. В ночи за окном заухала сова. Разве можно представить себе более подходящее мгновение, чтобы почувствовать присутствие архетипа первозданной женщины? Гудит океан, завывает ветер, льет дождь и кричит сова!

Она выманила меня на крыльцо. Завернувшись в плед, я сидела в темноте и напряженно прислушивалась, пока не ощутила полное слияние с миром, абсолютный контакт с ним здесь и сейчас. Я приобщилась к первозданной женственности во всей ее необъятности. На мгновение я соединилась с природой. С восторгом окунулась в темные воды женственности и осознала: меня приняли, я не тону, а держусь на плаву. Это было живым свидетельством неравнодушия ко мне, и я ощутила глубокую благодарность. Это чувство легче всего описать, назвав его любовью. Оно прекрасно и явно имеет множество связей с Эросом.

В ту же ночь, 2 ноября (в День Всех Святых), мне приснился сон:

 Я находилась в актовом зале школы. День был какой-то особенный, не учебный. Мужчина, вероятно учитель, протянул мне серебряную флягу с выпуклыми боками, украшенную чеканкой. Внутри металлического корпуса оказались две прозрачные стеклянные колбы, идеально прилегающие друг к другу. В каждую до половины налита золотистая жидкость – некий алкогольный напиток. У преподавателя были большие бутыли, из которых он при необходимости доливал во флягу. Вошла учительница и внесла сундук, в котором хранился старый надувной призрак (он был похож на гигантский фигурный воздушный шар). Он взмыл к потолку, превратившемуся вдруг в купол собора, и улетел навсегда.

Сон был длиннее и сложнее, но запомнилось начало с флягой, она мне очень понравилась. Я даже зарисовала ее и представила, что это символ тела, содержащего два напитка – женский и мужской. А внешний корпус, как алхимический сосуд, объединил две колбы, в равных частях содержащие амброзию, то есть напиток для души. Конъюнкция – духовный союз происходит прямо внутри металлической фляги благодаря соединению маленьких емкостей.

Изначально я сочла: смысл сна в том, что тело предстает как алхимический сосуд, содержащий аниму и анимус. Но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что фляга может символизировать также отношения двух людей. Дальнейшие события подтвердили эту догадку. Через пару дней я получила сообщение от Бетси Перлусс [33]33
  Бетси Перлусс – канадский психотерапевт, доктор наук, специалист по глубинной психологии(Прим. перев.).


[Закрыть], которая ничего не знала о моем сне: «Я уверена, «призраки прошлого» посещают нас, когда мы вступаем с кем-то в связь, – считала она. – Отношения – алхимический сосуд. Они изменчивы, равно как и все вопросы и сомнения, приходящие с ними. Каждый раз снова и снова мы откликаемся на перемену обстоятельств, любое мгновение неустойчиво и подвижно» (Б. Перлусс, личная переписка, 2013).

Я поняла, что, будучи перфекционисткой, стремилась к недостижимой цели. Я рассуждала так: если я поработаю над собой и излечу старые раны, то смогу создать идеальные отношения. Многие из нас держатся за ханжескую мораль, диктующую определенные представления об идеале. Мол, когда-нибудь, когда ты достигнешь абсолютного душевного здоровья и станешь совершенным, у тебя появится партнер без недостатков. Такой образ мысли можно назвать двойственностью нашего внутреннего патриарха. Во-первых, он уверен, что совершенство существует и есть возможность все сделать правильно. При этом исцеление понимается как оптимальное состояние души, освобожденной от страданий. Из этого очень часто следует логический вывод: если, в идеале, излечиться возможно, значит, за этим последует вознаграждение в виде отношений, не омраченных болью.

Но вряд ли существует на свете совершенный человек, не переживший ни одной травмы и не имеющий ни одного так называемого недостатка. От них просто невозможно полностью избавиться, да и не нужно, хотя они и могут трансформироваться по мере работы с травмой. Мы сами по себе уже совершенны, со всеми своими несовершенствами. Отношения – это сосуд, а вовсе не цель. Это не золото, не драгоценные камни. Это контейнер, в нем содержится дух, проходящий процесс преображения (в метафорических образах сна – спиртосодержащая жидкость в процессе трансформации). Идея отношений как емкости, в которой хранится нечто, настолько важна для меня, что я посвятила ей отдельную главу. Однако эта тема тесно связана с психологическим развитием женщины, поэтому я упоминаю о ней также и здесь.

Если смотреть с этой точки зрения, главный вопрос моего исследования можно перевернуть: отношения и проявления сексуальности могут стать для женщины стимулом к поиску первозданного архетипа. Изначально проблема формулировалась так: «Какими способами те, кто открыл в себе архетип первозданной женщины, выражают свою сексуальность и строят отношения?» Но теперь мы посмотрим на нее по-другому: «Каким образом сексуальность и отношения могут вдохновить женщину на обретение первозданного архетипа?»

Возможность развернуть проблему говорит о том, что процесс, вероятно, не линейный, как нам могло бы показаться или как бы мы хотели. Первозданная женщина перемещается из бессознательного в сознание. Для большинства она все-таки остается затененной, таящейся в глубинах души. И все же нам хотелось бы взглянуть на «воды», в которых мы плаваем, со стороны, как бы с берега (а именно с плаванием можно сравнить развитие отношений с мужским началом). Не стоит игнорировать и тело-сосуд: внешний серебряный корпус и две колбы – мощный символ соединения внутреннего и внешнего проявления личности. Они неразделимы.

Следствием попытки решить проблемы с позиции интеллекта становится противопоставление тела и души. Живое, одухотворенное тело отходит на второй план, и человек ищет идеал совершенства и чистоты вне его. «Душа как золото. Предельно очищенное, оно становится слишком мягким и бесформенным. Ему нужны инородные вкрапления, чтобы затвердеть и приобрести форму» (Вудман, 1982, с. 77). В попытке получить золото алхимик пытается удалить примеси. Так и мы стараемся избавиться от того, что в нас несовершенно, или отрицаем наличие недостатков. Мы забываем былые раны, прикладываем усилия, чтобы отделаться от чувства собственной неполноценности. Но на самом деле нам следует стремиться именно к «недостаткам». Навязчивая идея совершенствования уводит от реальности. В идеальном мире нет места женственности. Стремление к идеалу убивает любовь, потому что идеальных людей не существует.

Вудман пишет об одержимости женщин перфекционизмом в действии, а не в состоянии (мы все время хотим что-то делать, вместо того, чтобы просто быть). И все же, когда мы полностью отдаемся любимому занятию, будь то, скажем, танец, рисование или пение, на первый план выходит совсем другое – жажда радости. Это не эгоистичное чувство, не роскошь, а острая необходимость. Женщины учатся не копировать других, но быть собой и выражать себя так, как подсказывает подлинная женственность. Правда, здесь возникает риск: можно сделать неверный вывод, будто, танцуя, рисуя, занимаясь музыкой и получая от этого удовольствие, мы преодолеем страдание. С одной стороны, действительно, каждому из нас требуется как-то реализовать творческий потенциал. С другой, это происходит свободно и спонтанно, а не ради утоления боли.

Избежать страданий невозможно. Без них жизнь остановится. Навязчивое желание добиться идеала, невозможного в реальности, вызвано зацикленностью нашей культуры на стратегиях самосовершенствования. На самом деле они приносят больше вреда, чем пользы. Совершенствование кажется нам способом преодоления первобытных инстинктов, той самой первобытной «дикости». Но первозданной женщине человеческое не чуждо, напротив, она и есть воплощение идеала в несовершенном. Она ценит каждое мгновение жизни, не стремится отрешиться от страданий, но готова меняться под их влиянием.

Обзор литературы

В главе о женском психологическом развитии мы будем упоминать множество понятий, связанных с этим процессом: самость, женщина-анима и направляющий ее анимус, трансформации и взаимные обращения анимы и анимуса, обладание и страсть к обладанию, перенос и контрперенос, персонализация, персонификация. Можно долго продолжать список. Невозможно перечислить все книги, посвященные проблеме, – их слишком много, ограничимся лишь некоторыми.

Хоть мы уже рассмотрели архетип первозданной девы, нам придется снова обратиться к работе Эстер Хардинг «Женские мистерии» (1971).

Там дано определение девственницы: «будучи девой, она принадлежала лишь себе самой, была «cама по себе» (с. 79). Кроме того, автор сравнивает прорвавшийся на поверхность женственный инстинкт с бурным потоком, хлынувшим из сферы бессознательного. Те, в ком пробуждается первозданная женщина, могут во сне видеть волны, приливы и отливы, наводнения. Особенно это обостряется в период внутреннего кризиса – например, при разводе и переходе к самостоятельной жизни. Этот опыт будет сильно отличаться от всего, пережитого до замужества.

Мы уже познакомились с тем, как Артемида и Афродита представлены у Джинетт Парис: «Языческие медитации: мир Афродиты, Артемиды и Гестии» (1986). Обе греческие богини очень по-разному проявляют свою самопоглощенность и независимость, а также по-разному относятся к непорочности. Артемида живет вдали от мира людей, в то время как Афродита участвует в человеческих делах, но не вступает в контакт с конкретными мужчинами и никому из них не принадлежит. Нам важно сейчас понять девственных богинь, потому что для нас, пребывающих внутри парадигмы мужского доминирования и только-только открывающих в себе первозданную женщину, эти образы могут показаться странными, не соотносимыми с нынешними, насущными проблемами.

В книге «Богиня: мифологические образы женского» (1981) Кристина Даунинг обращает к Афродите прекрасный гимн. Автор признает присутствие богини в своей жизни, ощущает ее силу, принимая ее разные ипостаси. Страстная любовь – один из способов, которым Афродита заявляет о себе. Она дарит любовь ради самой любви, а не ради продолжения рода. Даунинг прибегает к опасному эксперименту: она пытается дифференцироваться, на время отстраниться от могущественной богини, чтобы изучить ее теневую сторону, в частности то, как богиня горюет о потерянной любви. Чувство, даруемое Афродитой, быстротечно. Оно проходит, как не бывало. Кристина Даунинг говорит: для афродизийского сознания характерна концентрация на происходящем здесь и сейчас. «Ты, [богиня], учишь нас ценить нынешнее мгновение, а не то, что было ранее или наступит вслед за ним» (с. 211).

Путь расставания с Афродитой, равно как и разлука с любимым человеком, – путь печали. Нет иного способа приобщиться к афродизийскому сознанию, кроме как пройти через неизбежную утрату. Сколько раз с нами бывало такое: мы томимся по Афродите, жаждем волшебной встречи с ней, хотя сердце уже многократно разбивал ее уход. В своей книге Кристина Даунинг рассказывает, как отделяла себя от богини. И нам в перспективе предстоит пройти по этой стезе, но для начала нужно заново познакомиться с Афродитой.

«Ты помогаешь нам избавиться от иллюзий роста и развития», – пишет Даунинг, обращаясь к богине (с. 211). В мифе об Амуре и Психее, пересказанном Апулеем в произведении «Золотой осел» (около 160 года н. э.), Психея до самого конца не может обрести самостоятельное сознание, но такая цель перед нею и не стоит. Ее цель – воссоединение с Амуром. Это важная черта. Особенно важна она для глубинной психологии, как правило, ведущей к расширению самосознания. Для некоторых из нас любовь становится толчком к пробуждению. Так действует Афродита.

При этом у многих есть другой опыт. Богиня любви долго оставалась в тени, и теперь, даже если она вдруг дает о себе знать, непросто довериться ей и ее чарам. Иногда трудно сопротивляться посылаемым Афродитой сексуальным порывам, хотя здравый смысл предостерегает от алхимической сферы – то есть страстей, способных сжечь дотла. Афродита бывает беспощадной. У меня ушло много времени на то, чтобы перестать переживать по поводу несложившегося брака, а муж довольно быстро пришел в себя и двинулся дальше по жизни. Во время расставания случаются «осложнения», может возникнуть неосознаваемый подтекст, затрудняющий процесс. В моем случае оказалась замешана Афродита. Конечно, самое легкое – обвинить другого в причиненной боли. Но это разрушительно для обеих сторон. Когда мой брак исчерпал себя, я поначалу видела причину исключительно в муже. Однако позже поняла: мне просто расхотелось быть замужем. Я потеряла себя и не могла обрести вновь в этом браке. Возможно, именно так в данном случае Афродита проявила свою жестокую натуру, но в конечном счете все это обернулась мне на пользу.

Я обратилась к Артемиде, богине Луны, лесов, медведей, меткой лучнице. Она очень сильна и, вероятно, из всего пантеона наиболее близка архетипу первозданной женщины. Но при этом она непримиримо настроена против любви, делающей нас, представительниц прекрасного пола, уязвимыми. Я по натуре совсем не похожа на Артемиду – мне нужны любовь и отношения, то есть все то, над чем владычествует Афродита. Третье лицо в конфликте – Гера, персонификация архетипа жены – хранительницы домашнего очага. Как сделать так, чтобы все три богини мирно существовали в моей душе? Оказывается, это очень трудно, каждая хочет доминировать над другими.

Еще одну интересную теорию мы находим у юнгианского аналитика Марион Вудман в книге «Беременная дева: психологическая трансформация» (1985). В ней автор изучает то, как происходят изменения в женской душе, и исследует «пути восстановления единства тела и души» (с. 7). Это очень важно для алхимического преображения: на первой стадии, юнио менталис (или самопознания), женщина осознает первозданные инстинкты, затем ей приходится соединить цельное сознание с телом и его положительными инстинктами, не теряя при этом осознанности и не уходя от принципов морали. Вудман так описывает обретение осознанности с помощью телесной мудрости, практик инициации, анализа снов:

«Сердце распознает реальное, – пишет она. – Оно бьется сейчас, в этой реальности. Когда мы думаем сердцем, мы не оглядываемся назад и не всматриваемся в туманные коридоры разума. Мы пребываем здесь и сейчас… Всякий, способный исходить из этой точки покоя, обретает свободу и становится девственным – он может любить и быть любимым, может находиться в центре своей вселенной и действовать оттуда и позволяет другим делать то же самое» (с. 144).

Вудман не только выступает за осознанное физическое присутствие в настоящем, но еще и исследует осознание комплексов наших родителей, то есть работу с призраками прошлого. Она наблюдает за тем, как освобождение от этих оков влияет на отношения (далее в книге я еще буду обращаться к ее материалам). Исследовательница так описывает идеальные отношения партнеров: «Оба они пытаются осознать свои комплексы, разобраться в том, какие маскулинные и женственные черты им присущи; оба готовы говорить об отношениях и не боятся признать и оценить то уникальное, что их связывает. Ни один не пытается подчинить другого или, напротив, быть полностью контролируемым» (с. 152).

Вот образец отношений, пусть и идеализированный. За такой брак стоит бороться; ради него стоит копаться в собственных комплексах. Многие проблемы дают о себе знать, когда люди вступают в отношения. Их может спровоцировать контакт с партнером. Осознание своих слабостей, конечно, индивидуальный процесс, но взаимодействие в паре его катализирует.

Нэнси Куоллз-Корбетт в книге «Святая проститутка: архетип вечной женственности» (1988) проливает свет на «те аспекты природной женственности, которые неправильно поняты, обесценены или утонули в бессознательном; в особенности это касается… взаимосвязи сексуальности и духовности и их способности взаимно оживлять друг друга» (с. 18). Автор двигается от общих положений женского психологического развития к его конкретным аспектам и, в частности, затрагивает тему освященной сексуальности.

В «Пути всех женщин» Эстер Хардинг (1970) утвержда– ет: большинство из нас, женщин, инстинктивно стремится к замужеству. Институт брака Хардинг считает одной из высочайших ценностей, ведь «в нем открываются разноплановые возможности развития – бо́льшие, чем в любых других сферах жизни» (с. 155). Это очень смелое заявление и довольно интересное, при условии, что Хардинг никогда не была замужем, по крайней мере, в традиционном смысле слова. Я бы с ней согласилась, но с одной оговоркой: давайте заменим понятие «брак» другим и будем говорить об отношениях или о партнерстве. Отношения открывают возможности индивидуации тем, кто следует собственному мощному внутреннему побуждению, заставляющему искать новых высот в эмоциональных переживаниях.

Хардинг подчеркивает, что Эрос может проявляться по-разному в разных типах брака. У некоторых отношения строятся как «ежедневное сотрудничество, легкое и приятное», в то время как другими движут некие «глубинные силы, мрачные, жестокие и неведомые» (с. 150). Супруги в определенной мере отражают аниму и анимус друг друга. Например, эмоционально незрелый мужчина – проекция незрелой в любовном отношении женщины. Кстати, это довольно распространенный современный феномен, у большинства женщин сейчас лучше развит анимус (т. е. внутреннее мужское начало).

Они преуспевают в бизнесе или в профессиональной карьере, но не нуждаются в мужчине-добытчике. В подобных случаях психологическая задача представительницы прекрасного пола состоит в том, чтобы развить в себе женственные ценности, реакции и чувства. Те из нас, в ком пробуждается первозданный архетип, получают возможность культивировать все эти феминные свойства. Своими общественными и рабочими успехами мы компенсируем зависимость наших бабушек от мужчин, однако дорого платим за это, утрачивая женственность и теряя контакт с противоположным полом. Отношения с неразвитым мужчиной отражают недостаток собственного развития женщины как участника отношений. Психологическое развитие требует дифференциации эмоциональной стороны женской натуры. Наша первейшая задача – вступить во взаимодействие с женственным принципом – принципом Эроса – в самих себе.

Так как взаимодействие женщины с анимусом, как правило, переживается как проекция, эти темы (проекции и анимуса) становятся для нас ключевыми. Мария-Луиза фон Франц [34]34
  Мария-Луиза фон Франц – швейцарский психолог, ближайшая соратница и единомышленница, коллега К. Юнга. Специалист по психологической интерпретации мифов, легенд, сказок, сновидений и алхимических текстов(Прим. перев.).


[Закрыть] в книге «Алхимия» (1980) писала: «Стоит только заговорить о проекции, как начинают одолевать сомнения… Это естественные сомнения внешнего наблюдателя. Допустим, мы рассматриваем какой-то случай из современной практики: Х влюбился в Y. Наблюдатель скажет, это проекция анимуса. Но для вовлеченного в процесс это не проекция. И аналитик сделает ошибку, если так скажет. Этими словами он заронит сомнения в душу участника отношений. У Х не проекция, не просто образ анимуса, а возлюбленный. Я нахожусь вне отношений, не участвую в них, а потому могу ставить все под сомнение, но не имею права отравлять своими сомнениями других» (с. 123).

Итак, для любящего партнер – возлюбленный, а не проекция анимуса. Это значит, любимый для влюбленного есть живое воплощение архетипической анимы или анимуса, и действительно, поставив это под сомнение, мы можем отравить отношения. На определенном этапе, правда, от проекции необходимо избавляться. Однако это не делается усилием воли или по велению разума. Просто в какой-то момент власть архетипического над нами сама собою ослабнет или освобождение придет «по благодати свыше». Любящим придется со временем научиться относиться друг к другу осознанно. Фон Франц продолжает свою мысль: «Проекции отмирают автономно – просто исчезают вдруг, без всяких сознательных усилий. Такие психологические события происходят per se» [35]35
  Сами по себе(лат.) (Прим. перев.).


[Закрыть] (с. 123).

Хиллман (1972) писал о важности отношений и подчеркивал, что «невозможное» чувство может быть вполне нормальным [36]36
  Хиллман пишет о различных видах «невозможной» любви, когда объект заведомо недоступен – женат или замужем, или далеко находится, или болен, влюблен в кого-то другого и т. д. Источник: http://jungianalyst.ru/analiticheskaya-psihologiya1/nevozmozhnaya-lyubov/(Прим. перев.).


[Закрыть]. Преодоление тех или иных трудностей во взаимодействии с конкретным партнером служит на пользу душе и направляет нашу индивидуацию. Для этого процесса также жизненно необходимо вступить в контакт с архетипом анимуса.

Анима и анимус – загадочные явления. В ранней своей работе «Анимус и индивидуация» я настаивала: женщинам следует работать над установлением контакта с анимусом. Но при этом я ощущала противоречие. На самом деле независимой женщине требуется развивать прежде всего аниму – то есть свою женственную сущность.

Правда, мои собственные сны меня окончательно запутали. В них анима и анимус переплетались, меняли пол, их образы трансформировались. Вот описание одного такого сна:

 Я брожу по покрытым лесом горам. Чуть выше по склону разгорается лесной пожар, приезжают пожарные, и я отхожу подальше, чтобы не мешать им. Один из пожарных выносит из огня женщину, которую некто держал в плену. Я понимаю: она обладает огромной силой, и стараюсь расчистить для нее место. Женщина так могущественна, что даже страшно находиться рядом. Она прекрасна, улыбается застенчиво, у нее гордая осанка и грациозные движения. Вдруг она превращается в красивого мужчину, а потом в крупного чернокожего парня в резиновых сапогах, а потом снова в привлекательную женщину. Незнакомка открывает мне: она тайно владеет самым страшным, смертельным оружием – зеркалом и расческой. Пожарный упрекает меня в неверии и говорит: «Отсюда она выйдет свободным человеком». Кажется, она полностью контролирует все события, которые разворачиваются вокруг.

Проснувшись, я думаю: героиня сна – анима-анимус, а также Афродита и Артемида в одном лице, то есть две богини, которые, по моим представлениям, не уживаются в одном сознании. Образ прекрасной женщины в лесу остается для меня загадкой. Этот сон приснился мне за четыре месяца до начала «осознанной» работы над исследованием, посвященным первозданной женщине. Он позволил понять: нельзя судить об аниме и анимусе однозначно, нужно занять промежуточную позицию и быть готовой к их сюрпризам.

Теория анимы-анимуса была предложена Юнгом. Он считал, что в любом человеке живет образ противоположного пола. Обычно с этим образом устанавливается эротическая связь. У мужчины это анима, или образ женской души, а у женщины анимус, за которым стоит Логос, или дух. Клэр Дуглас в книге «Женщина в зеркале: аналитическая психология и женственность» (2000) подробно раскрывает тему анимуса в женском внутреннем мире. Она говорит о важности проработки и развития этого образа. Дать определение этому явлению трудно, и Дуглас прибегает к дефиниции Хиллмана:

«Эти образы произрастают из глубинного бессознательного источника, и потому сознание может их охватить в далеко не полной мере, – пишет исследовательница. – Они есть часть личности и в то же время сопричастны природе архетипов. Юнг называл их пограничными феноменами, находящимися на стыке индивидуального и коллективного бессознательного. Мы способны описать их лишь настолько, насколько они открываются разуму; обозначить абсолютно четкие их рамки невозможно» (с. 151).

Постюнгианские психологи, такие как Джеймс Хиллман, считали, что анима есть образ души, как у мужчин, так и у женщин. В «Синем пламени» (1989) Хиллман так говорит об анима-сознании: «Эго склонно считать анима-сознание неуловимым, непостоянным и неустойчивым. И эти эпитеты указывают, что сознание становится посредником в освоении неведомого; оно опознает наличие бессознательного, служащего отражением подлинной психической реальности» (с. 89).

Это помогает нам понять, как действует анима-сознание, особенно в алхимическом контексте. У алхимии и индивидуации общая конечная цель (телос), они служат преображению через соединение противоположностей. Итогом будет конъюнкция сознательного с бессознательным. В приведенной цитате Хиллман указывает, что анима-сознание служит посредником. Оно не только отражает психическую реальность, но также помогает окончательному соединению сознательного и бессознательного.

В предисловии к книге Хиллмана (1989) Томас Мур отметил: «Анима и анимус есть два очень разных источника смысла и фантазий; они куда глубже, чем эго, так что их трудно «поженить» или составить из них «сизигию» [37]37
  Сопряжение, соединение(греч). В психологии часто употребляется в отношении взаимодействия мужчины и женщины.


[Закрыть]» (с. 36).

Политеистический подход Хиллмана помогает разграничить аниму и анимус. Автор признает разнообразие и красоту их форм, которые, впрочем, могут изрядно запутать исследователя. Вывод таков: «Проекции могут быть ориентированы внутренне, на разные составляющие психики, а не только направлены во внешний мир… Каждый образ анимы проецирует определенный образ анимуса, и наоборот» (с. 90–91). Книга Хиллмана изобилует различными трактовками темы и запутанными понятиями, и все же она служит большим подспорьем всякому, кто погружается в изучение таинственных сущностей – анимы-анимуса.