Текст книги "Внутренняя война. Том 2"

Лилин остановила его, схватив за руку большим и указательным пальцами и вывернув его запястье. Насколько могла судить Эстия, ассасин вообще не применяла силы. Тем не менее от неожиданности или от слишком сильного удара придворный упал на колени. Его меч грохнулся на пол.

– Ваше величество! – слабо ахнул старик. – Стража! На помощь!

Эстия уставилась на служительницу Духа. Из-под своего капюшона Лилин встретилась с ней взглядом и улыбнулась.

Эстия тихо предложила:

– Пусть он встанет. Он переполошит весь дом. – Затем она повысила голос. – Отец! Ты знаешь свою дочь. Ты же знаешь, я не могу тебе навредить, – обида делала ее сильнее. – Но я должна поговорить с тобой. Ты действительно хочешь отказать мне в том, чтобы я взяла с собой одну спутницу?

В нескольких шагах от раскрытой двери, из темного зала, у входа в который стоял слуга, королева услышала сердитое фырканье, которое заменяло королю Смегину смех, когда тот хотел скрыть веселое расположение духа. Ядовито, словно клубок рассерженных змей, он ответил:

– Дорогая дочка! У меня есть враги. Я мог бы убить тебя, – и как будто делая большую уступку, он добавил: – Первая комната справа. Можешь приводить свою спутницу.

Поднявшись на ноги, старик пропустил королеву Эстию и Лилин. Он больше ни разу не взглянул ни на кого из них. Когда он закрывал дверь, Эстия увидела небольшой отряд, бегущий вниз по склону: десять человек, которых она сама выбрала, спешили на помощь генералу Саулсесу. Они помогут ему убедить дезертиров. А в случае необходимости – защитят.

Дверь закрылась, и крики первого офицера стали похожи на далекий жалостливый зов крачки.

На мгновение Эстия заколебалась. Король Смегин слишком уж легко согласился на присутствие Лилин. Он ничего не знал о ней. Откуда он мог знать? Кто мог сказать ему? И все же он полагал, что она не сможет причинить ему вреда. Полагал, что она не магистр. Любой проблеск сомнения мог бы заставить его отказаться. Может быть, Эстии следует попросить служительницу подождать снаружи? Чтобы король не смог применить свою Казнь против нее?

Способности Лилин были поразительны. Она метала нож быстрее, чем ее жертва успевала мигнуть. Но она не была заклинательницей. Она не смогла бы почувствовать тот момент, когда теургия только накапливается, чтобы поразить цель. Если король Смегин вздумает убить служительницу Духа, та не сможет предупредить удар. Как и Эстия.

Но прежде чем королева успела что-либо предпринять, Лилин разрешила вопрос, двинувшись к дверному проему, о котором говорил король Смегин.

– Идемте, ваше величество, – позвала служительница каким-то изменившимся голосом. Хрипота в нем сохранилась, но к ней прибавилось что-то, похожее на волнение. – Это надо сделать. Вы не одиноки.

Заглушив свои сомнения, королева Эстия подошла к двери, ведшей в покои короля, и вместе с Лилин вошла внутрь.

Комната, в которой они оказались, была большой, но скорее длинной, чем широкой. Вдоль одной из стен шли окна, выходящие на запад. При других обстоятельствах они впускали бы много утреннего света, но их занавесили, погрузив комнату во мрак. Вдоль стены напротив стоял длинный ряд фигур, напоминавших в темноте людей, хотя Эстия подозревала, что это были не люди. В воздухе застоялся запах обгоревшего дерева и обожженной ткани, похожий на запах одежды, брошенной в костер. Эстии показалось, что ее отец сидит или стоит в дальнем конце комнаты, но она сомневалась в этом – было слишком темно.

– Добро пожаловать, дочка, – произнес король Смегин. – Рад видеть тебя. – Его резкий тон противоречил словам. – Но где же мои манеры? Посетителям мало света. – Он насмехался над ней. – Я так долго жил тут один, что позабыл о банальной вежливости.

Смотри, какой забавный трюк я тут освоил.

В конце длинной комнаты с окнами в одной стене и человеческими фигурами у другой появилась маленькая серебряная искра. Она осветила кончики пальцев короля Смегина, когда он дотронулся до фитиля лампы. Фитиль сразу же впитал пламя. Лампа загорелась, разливая масляный свет вокруг сидящего в кресле короля.

Теперь Эстия могла увидеть радость в его глазах, скрытый экстаз. Ухмыляясь, он выпустил с кончиков пальцев вторую серебряную искру и зажег еще одну лампу напротив себя. Когда искра стала уже не нужна, она исчезла.

Королева невольно раскрыла рот. Неужели ее отец использовал Казнь Молний? Чтобы зажечь две лампы? Она никогда не слышала, чтобы какой-нибудь магистр мог использовать свой дар с такой точностью. Такой утонченностью.

Магистр Фасиль была права. Отец тренировался на нуури.

И не только нуури. Свет ламп не освещал пространство позади короля, фигуры, стоявшие напротив окон, обозначились четче, это были манекены, холщовые мешки в форме людей, набитые травой и соломой и опирающиеся на деревянные подставки. Все они, какие больше, какие поменьше, были обуглены. Некоторых из них магия короля Смегина лишила головы или всего торса. У других раны были точечными: поврежденное плечо, выпотрошенный желудок. Некоторые пострадали от таких метких ударов теургии, что на них остался след от огня не больше, чем с ладонь Эстии.

Отец достиг степени мастерства, которая казалась немыслимой.

– Хочешь угощения, дочка? – Король Смегин не повышал голоса, но тон его походил на крик восторга. – Вино? Эль? Возможно, хлеб и фрукты? Кажется, я припоминаю, что гости ожидают, чтобы их встречали яствами. Здесь вы этого не дождетесь.

Никто не принесет их. У меня есть слуги, их достаточно для моих нужд. Но они не войдут, пока ты здесь. Они боятся находиться в твоем присутствии.

Глубоко внутри королевы Эстии жила маленькая девочка, принцесса, которая трепетала перед своим отцом. Даже в детстве она боялась его, но страх ее скрывался за гордостью от того, что она – его любимица. Теперь у Эстии причин для страха прибавилось, а вот для гордости – наоборот. Смегин обладал такой мощью!..

Усилием воли она заставила себя сохранить спокойствие.

– Они боятся меня, отец, – возразила она, – или своего собственного позора? – Она имела в виду: или это ты боишься? Или же то, что ты хочешь сделать со мной, так страшит их? – Неужели они слишком робки, чтобы стоять перед своей законной королевой и признаться, что больше не служат ей?

Король невесело усмехнулся.

– А может быть, они боятся показаться перед тобой и признаться, что ты больше не управляешь Амикой? В конце концов они всего лишь слуги. Для выполнения их обязанностей мужества не требуется.

Эстии хотелось, чтобы служительница Духа тоже что-нибудь сказала, помогла бы ей. Но Лилин стояла тихо и неподвижно, скрыв свое лицо под капюшоном.

Будто зная, чего желает Эстия, король Смегин спросил:

– Хочешь, я испытаю твою спутницу, дочка? Если ты королева Амики, она должна служить тебе. Хочешь, мы выясним, не служит ли она кому другому за твоей спиной?

– Нет, – быстро сказала Эстия. Эта угроза заставила ее забыть о своей слабости. – В этом нет необходимости. Моя власть в Амике не вызывает сомнений. Как и верность моей спутницы.

Ты все еще думаешь, что сможешь вернуть себе трон, отец? Ты не сможешь. Для тебя нет обратного пути в Малорессу. Канцлер Постерн уже выдал себя. Он заключен в темнице короля Бифальта. Канцлер Сикторн и генерал Саулсес служат только мне. Почетная гвардия служит мне. Когда начнется война с нуури – когда станет известно, что это ты заставил их напасть на нас, – в Амике не останется никого, кто бы поддержал тебя.

– Нет, – хмыкнул король Смегин, – никого. Пока никого. Но ты отдала всю армию этому своему дураку-мужу. Если не считать твоей почетной гвардии, ты беззащитна. Если в Амике нет никого, кто стоял бы за меня, то здесь – вы в одиночестве.

Тут его поразила какая-то мысль.

– Если только ты не спрятала отряд магистров у меня в лесу. – Он оскалился, как волк. – Если это так, то я скажу тебе вот что. Я знаю их всех. Они не выступят против меня. А если и попытаются, то сойдут в могилу. Моя сила слишком велика для них.

Преодолевая себя, королева Эстия сделала пренебрежительный жест.

– Успокойся, отец. Я не стала рисковать ни одним из заклинателей Амики. Моя спутница – не магистр. Ты знаешь это. Но мне не нужна теургия, чтобы показать, что здесь приказываю я.

– В самом деле? – нахмурившись, король Смегин поднял руку.

За пределами усадьбы крик первого офицера сменился приглушенным гулом нескольких голосов. К генералу присоединились его люди, и теперь они вместе выкликали имена. Они тоже хорошо знали своих бывших сослуживцев. Теперь генерал Саулсес и его воины использовали все возможные доводы – дружбу, родство, любовь к дому и родине, – чтобы повлиять на гвардейцев, которых король Смегин переманил к себе.

Другие голоса отвечали ему: испуганные голоса, упрашивающие первого офицера отступить; гневные голоса, угрожавшие смертью. Но Эстия не слышала шума драки. Видимо, люди короля Смегина еще не вышли из казарм.

Когда ее отец поднял руку, из тени позади него вылетела стрела.

Слишком внезапно. Эстия не успела среагировать.

Но целью стрелы была ассасин.

Еле заметным движением, но, по-видимому, самым обычным для нее, Лилин отошла в сторону. Стрела пролетела мимо и мгновение спустя, утратив силу, заскользила по полу.

Король Смегин приподнял брови.

– Хорошо. – На мгновение показалось, что он был впечатлен. – Теперь я понимаю, зачем она нужна тебе, дочка. Она не заслуживает смерти. Она достойна жизни. Я не уничтожу ее.

Он снова нахмурился.

– Но мое терпение подходит к концу. Ты полагаешь, что приказываешь здесь? В таком случае расскажи, для чего пришла. Ты не сможешь склонить меня на свою сторону, но я с удовольствием укажу на недостатки в твоих рассуждениях.

Первое – вот что. Я не добиваюсь власти над Амикой. Она станет моей, когда я соизволю потребовать ее. Ты думаешь приказывать мне? Замечательно! Давай же, приказывай! Ничего не изменится. Мои желания исполнятся и с троном и короной, и без них.

Снаружи доносился лязг железа, глухие звуки вонзающихся в плоть стрел, крики. Потом наступила тишина. Краткая стычка закончилась. Кого-то ранили, кого-то убили.

Будет еще хуже. Погибнут еще люди.

В отчаянии королева резко воскликнула:

– Хватит! Ты уже достаточно насмехался надо мной. Теперь буду говорить я. Отец, ты должен прекратить.

Король покосился на нее. Он изобразил непонимание.

– Прекратить что, дочка?

– Не изображай предо мной маразматика, – огрызнулась она. Эстия не могла побороть свою заносчивость. Это была одна из сильных сторон ее отца, но не ее. Но она использовала свое возмущение.

– Ты знаешь что. Я видела подвешенные тела твоих жертв. Я знаю, что ты поработил нуури и отправил их на строительство моей дороги. Не знаю сколько. Один – уже слишком много. Ты должен прекратить.

– Правда? – Теперь он изображал искренность. – А зачем?

Ругнувшись про себя, Эстия ответила:

– Нуури уже собираются у границ. Скоро они придут за тобой.

– Ха! – хмыкнул он. – И пусть приходят. – Его злобное веселье резало, словно пилой. – Они не ровня мне. Теперь у меня есть сила, я владею ей на большем расстоянии, чем раньше, мои удары стали точнее. Не выходя из дома, я могу противостоять хоть всему народу нуури.

– Безумец! – Мать предупреждала Эстию. Теперь понятно, что имела в виду королева Рубия. – Они не станут напрямую атаковать тебя. Они знают, что ты можешь сделать. Они подожгут дом, казармы, конюшни. И если это не удастся, они пойдут против беспомощных крестьянских хозяйств, против деревень, городов. Они опустошат…

Король Смегин перебил ее.

– Это и есть твои доказательства? Это ты здесь безумна, а не я, – от его язвительного презрения негде было укрыться. – Эти хозяйства, деревни и города беспомощны, потому что ты сделала их такими. Ты отдала свою армию Беллегеру. Что же касается поджогов, нуури не используют луков. Или стрел. Лучшее, чем они могут владеть, – это копья, которые им придется пронести по открытой местности. Я перестреляю их всех на досуге.

Он отвлекал внимание Эстии. В какой-то момент она заметила, что больше не слышит голосов. Генерал Саулсес и его люди замолчали.

В отчаянии она закричала:

– Но почему, отец? Что ты получишь от всего этого? Какая цель движет тобой? Почему ты пытался убить меня в Беллегере? Почему ты хочешь войны с нуури? Какая тебе польза от рабов нуури?

Внезапно король Смегин напрягся.

Послышались крики и лязг оружия в ближнем бою. Заглушенные стенами дома, звуки казались невероятно далекими. Эстия не знала, сколько человек сражалось и почему. Потерял ли Саулсес терпение? Пытался ли он взять казармы штурмом? Или некоторые из дезертиров решили оказать сопротивление гвардейцам?

Король Смегин слушал так, словно знал, что происходит. Он поднял другую руку.

Еще один сигнал.

Ожидая вторую стрелу, королева Эстия вздрогнула. Она не могла защитить себя. У нее не хватило бы для этого навыков, а теургией она не владела. Она могла только доверять…

Но воин или воины, спрятанные в тени за креслом отца, больше не стреляли. Лилин осталась на месте. Служительница, казалось, была уверена, что ни ей, ни королеве ничего не угрожает.

Спустя несколько ударов сердца Эстия услышала гул, похожий на взрыв гранаты. Взрыв был слишком далеко, чтобы можно было понять, что произошло. Атака? Оборона? Знак?

Схватка снаружи закончилась так же внезапно, как и началась.

Король расслабился, будто он ждал этого звука.

Когда он теперь посмотрел на Эстию, выражение его лица изменилось. Она видела радость в его взгляде, удовлетворение в изгибе его губ. Когда он заговорил, голос его уже не был похож на гул осиного роя, скорее на голос человека, который хотел поделиться секретом со своей любимой дочерью.

– Ну что ж, дочка. Раз уж ты приказываешь, я отвечу тебе.

Как будто вспомнив что-то интересное, он начал:

– Несколько лет назад с севера к моему убежищу пришла группа людей. Воспользовавшись моим гостеприимством, они объяснили свое присутствие так, что возбудили мое любопытство. Они назвали себя «жрецами» – незнакомое мне слово – и сказали, что путешествуют из страны в страну, распространяя мудрость и мир и веру в своего «бога» – еще одно незнакомое мне слово. Они назвали это существо «великим богом Рилем», но имя это ничего не сказало мне. Это было только имя, а не объяснение. Их учение, однако…

Король Смегин наклонился вперед, словно стараясь убедить Эстию в чем-то.

– Дочка, они долго говорили о войне, которая правит каждым сердцем и домом, каждой деревней и городом, каждым народом. Они сказали мне, что любой внешний конфликт является отражением внутренней борьбы, мучающей всех нас. Мы не можем добиться мира в королевстве, потому что внутри нас самих нет мира. И мы никогда не находим мира внутри нас самих, потому что нас мучает то, чего нам не хватает, чем бы это ни было. Отсутствие любви, отсутствие власти, отсутствие уверенности. Любой недостаток – но особенно недостаток магии. Затем жрецы раскрыли мне, как этот недостаток можно исправить.

Они заверили меня, что если я признаю правду о том, кем и чем я являюсь, и если у меня будет такая же вера, как и у них, то я познаю мир. И когда я обрету мир в самом себе, я пойму, что для меня нет запретов.

Королева Эстия удивилась так сильно, что не смогла промолчать, она возмущенно воскликнула:

– Это жрецы сказали тебе такое? Они дали тебе разрешение?

До Эстии донесся слабый гул скачущих копыт, но она не стала отвлекаться. Она зашла слишком далеко. Лилин не могла уже спасти ее. Ее жизнь была в руках магистра Фасиль. Как только Эстия найдет правильные слова, чтобы спровоцировать своего отца…

– Конечно же, нет! – прорычал он. Откинувшись на спинку стула, король Смегин скрестил руки на груди, чтобы сдержать досаду. – Эти самодовольные идиоты? Их настойчивость в отношении их «великого бога» была нелепой. Но я сделал очевидный вывод.

Я сказал себе правду. Я знаю, кто и что я есть. Я в мире с собой и со своими желаниями. И если мне не хватает чего-то, я знаю, как это исправить. Все, что я делаю, правильно, потому что я делаю это.

Теперь Эстия просто молча смотрела на него, и он продолжал:

– Если ты сможешь понять, что я спокоен, дочка, ты, возможно, поймешь и то, что у меня нет особого интереса развязывать войну с нуури, – он пытался изобразить искренность. – Война – лишь средство для достижения моей цели. Моя единственная цель здесь, как и в моей попытке погубить тебя, состоит в том, чтобы разоблачить безумие вашего союза. Амика и Беллегер должны стать одним королевством, и им должна управлять Амика.

После минутного размышления он добавил:

– Но у меня есть применение для рабов нуури.

Чувствуя, как в ней разгорается злоба, королева Эстия спросила:

– Какое применение?

– Какое же еще? – спросил отец с натянутой небрежностью. – Чтобы ускорить завершение твоей дороги, конечно же. – Но тут его притворство подвело его. Он собрался, забыв о притворной искренности, и словно когтями сжал подлокотники кресла. – Чтобы открыть путь, – резко заявил он. – Когда он будет готов, я с триумфом поеду к Последнему Книгохранилищу, – его голос звенел, – и когда я сделаю это, за моей спиной будет целое войско!

Эта внезапно прорвавшаяся наружу злость потрясла Эстию. Она была хуже коварства: ее отец безумен. Но Эстия не могла позволить ему запугать себя.

– Боги, отец! – воскликнула она. – Ты объединился с врагом библиотеки! Ты служишь ему!

– Служу ему? – Он с яростью посмотрел на нее. – Чушь! Я не знаю его. Я знаю только то, что и все: что он приближается. Если он вступит в союз со мной, я буду только рад приветствовать его.

Но сперва, дочка, сперва я разрушу эту библиотеку и убью каждого мужчину, женщину или ребенка, которые встанут на ее защиту. Я покажу этим надменным магистрам, что они не знают истинного значения слова сила.

Позже Эстия с дрожью будет вспоминать эти слова. Но не сейчас. Мать уже подготовила ее. Почти спокойно, очень тихо она ответила:

– Нет, отец. Они только посмеются над тобой. Они и сейчас презирают тебя. Когда ты встретишься с ними, они покажут тебе, что такое настоящее презрение.

Вот. Это были те самые слова. Они подняли короля Смегина на ноги. В руках его вспыхнула серебряная молния, будто это Эстия вызвала ее из самой плоти его ладоней, будто это она ее зажгла.

– И ты веришь этому, дочка? Неужели ты ничему у меня не научилась? Ты не знаешь, кто я и что я!

У Эстии не было ответа. Она больше не могла смотреть в глаза своему отцу. Она отвернулась.

Про себя она умоляла: «Ну, пожалуйста, магистр Фасиль! Если вы когда-нибудь были моим другом, спасите меня сейчас. Если вы способны противостоять ему, покажите это сейчас!»

Вслух же она обратилась к Лилин:

– Это становится невыносимым. Пора заканчивать. Сделайте одолжение, возьмите его в плен.

Служительница подняла голову, продемонстрировав Эстии свою свирепую улыбку. И сделала шаг вперед.

Но было уже поздно. Молния потрескивала между рук короля Смегина. Она раскинула его руки в стороны. Струясь и извиваясь, молния достигла его плеч, его груди. Быстрее, чем мысль пронеслась в голове Эстии, ее отца с ног до головы окутала наводящая ужас магия. Серебряные ломаные змеи корчились вокруг него. Смегин стал живой молнией, напряженно жаждавшей освобождения.

Лилин, быстрая, как вспышка света, метнула ему в горло кинжал.

Но клинок не успел коснуться короля, он испарился в сверкающем венце теургии.

– Давай, дочка! – взревел он. – Посмейся надо мной и УМРИ!

Магия вырывалась из всего его тела.

Но ничего не произошло. Она никуда не ударила, ничего не уничтожила. Каждый волос на голове Эстии, казалось, встал дыбом. По коже поползли мурашки. Из легких вышибло воздух. И все же Эстия осталась цела. Как и Лилин.

Вырвавшись из короля Смегина, его сила превратилась в туман. Туман рассеялся и стал ничем.

На мгновение король, казалось, поверил в то, что ему все удалось. Но затем он увидел правду.

Выражение дикого ужаса перекосило его лицо. Взмахнув руками, он снова попытался вызвать свой дар. И снова. И снова.

Но вместо дара эти попытки вызвали судорогу. Конвульсии, которые он не в силах был контролировать, пробегали по всему его телу. Дрожа, точно в его конечностях застряли молнии, не желавшие выходить наружу, Смегин рухнул на стул. Его глаза источали страдание. Король раскрыл рот, но вместо вопля из него вырвался лишь громкий, пронзительный, монотонный вой.

Все еще дрожа, Смегин поднялся со стула. Он шарахнулся в сторону, стараясь удариться головой о стену.

Первый удар не свалил его. Он попробовал еще раз. Он все продолжал и продолжал свои попытки.

Что происходило затем, почти не сохранилось в памяти Эстии. Она не могла потом воспроизвести последовательность событий.

Внезапно комната наполнилась стражниками. С полдюжины стражников. Или больше. Размахивая мечами, они растерянно кричали и оглядывались по сторонам.

Эстия оказалась на полу в объятиях Лилин. Они перекатывались из стороны в сторону, свалив одного стражника, уклонившись от другого. Эстия видела, как ассасин разре́зала кому-то из них подколенное сухожилие. Кажется, она слышала, как кто-то выл от боли.

Затем Эстия снова оказалась на ногах, ее спутница почти несла ее, тащила. Лилин отбивала лезвия в сторону так, будто они были лишь незначительными помехами на ее пути. Когда стража короля перестала кричать, единственным звуком, слышимым в длинной комнате, стал равномерный стук – их повелитель бился лбом о стену.

Эстия чуть не упала, когда Лилин протолкнула ее в дверной проем. Там служительница Духа остановилась и развернулась лицом к комнате, в которой остались стражники и король.

– Уберите мечи. – Ей не нужно было кричать. Ее резкий голос и без того звучал властно. – Здесь не с кем бороться. Король Смегин больше не нуждается в вас. Его правление подошло к концу.

Когда ее требование было выполнено, Лилин закрыла дверь и снова подошла к Эстии, чтобы поддержать ее.

Служительница Духа молчала. Эстия тоже. Ее разум отключился, спрятался где-то. Она не могла его отыскать.

Когда с помощью служительницы Духа Эстия выходила из дома, удары ее отца о стену преследовали ее, как удары колокола.