Текст книги "Хаос и порядок. Прыжок в безумие"

Стивен Дональдсон
Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Мин

Мин Доннер, смертельно уставшая и глубоко разочарованная, отправилась на борт «Карателя» вскоре после того, как Уорден Диос вернулся в Департамент полиции после визита к Холту Фэснеру. Она не сомкнула глаз с того дня, что предшествовал ее визиту к Вертигусу Шестнадцатому, и не брала в рот ни крошки с тех пор, как вернулась в Департамент с Сака-Батора. Лоб ломило от боли, в ушах звенело. Вся ее жизнь менялась на глазах, превращалась в нечто чуждое и непонятное.

Что от нее хотят?

В некотором смысле Уорден ответил на этот вопрос. В последний раз, когда она с ним разговаривала, отвечая на ее крайнее удивление, Диос сказал: «У меня есть основания полагать, что Морн Хайленд осталась жива». А затем, несмотря на его неоднократные заявления о том, что Морн – отыгранная карта, что он заложил ее тело и душу, добавил: «Если она осталась жива, я хочу, чтобы человек, которому можно доверять, подтвердил данный факт. И этот человек – ты». Именно за этим он и отправляет Мин из Департамента.

Впрочем, ответ толком ничего не объяснил. Появилась лишь уверенность в том, что шеф лгал – лгал систематически и непрерывно в течение нескольких месяцев.

Что, черт возьми, происходит?

Уводя свой челнок в сторону «Карателя», уже начавшего приготовления к старту, Мин получила прощальное приветствие от шефа, но сама не ответила – сказать было нечего – и лишь покачала головой. Пусть Уорден Диос думает все, что хочет, так же как и ей приходится гадать о его намерениях. Качание головой – вот и все, чем Мин может выразить крайнее замешательство или крушение своих надежд.

С мрачной решимостью Мин постаралась забыть обо всех убийствах, предательствах, интригах и сосредоточиться на предстоящей работе. На первый взгляд, она получила четкий приказ: принять командование полицейским кораблем – «Карателем» – и немедленно отправиться к Рудному астероидному поясу, чтобы под его прикрытием наблюдать за развитием событий на Малом Танатосе и действовать по обстоятельствам. Другими словами, Мин необходимо было зафиксировать результаты диверсии Энгуса Термопайла на «Купюре».

Инструкции ясные. Но почему вообще возникла необходимость в этом задании? В конце концов, весь ближний космос вплоть до границы с Амнионом, а особенно вблизи Рудной станции, по приказу Фэснера опутан самой современной сетью оповещения. Любая информация, поступившая с Малого Танатоса, может достигнуть Департамента полиции в считанные часы. Для чего в таком случае необходимо присутствие Мин у астероидного пояса? Какое именно «развитие» событий имел в виду Уорден?

Энгус Термопайл, Джошуа, либо победит, либо проиграет. Если он одержит победу, с Ником Саккорсо будет покончено, подозрения в отношении Майлса Тэвернера рассеются, а Морн, по всей видимости, останется в живых. С другой стороны, если Энгуса постигнет неудача, погибнут все, в том числе и Морн Хайленд.

В любом случае от Мин ничего не зависит, если не считать, что она сможет подобрать оставшихся в живых после диверсии и предупредить о возможной погоне Амниона. Но с этим справится и Рудная станция, и даже сам «Каратель» без нее, Мин Доннер, в каком бы потрепанном состоянии он ни находился. Она – руководитель подразделения специального назначения и должна заниматься тем, чтобы искоренять предателей в Департаменте полиции или, к примеру, помочь капитану Вертигусу на Сака-Баторе подготовить, а затем представить билль об отделении. Так что веских причин присутствия Мин у астероидов нет, если, конечно, не считать желания Уордена убрать Мин, чтобы она не мешала его игре за или против Холта Фэснера, а также его неожиданного утверждения, будто Морн может остаться в живых.

«Если она осталась жива, я хочу, чтобы человек, которому я могу доверять, подтвердил данный факт».

В чем заключается правда? Может, Уорден хотел лишний раз удостовериться в беспрекословном подчинении Мин? Неизвестно. В конце концов, приказ есть приказ. Доннер подчинилась, потому что она давала присягу. Тем не менее Мин не могла отделаться от мрачного чувства своей обреченности. Ей казалось, что Уорден Диос и Холт Фэснер готовы заставить ее поступиться всем, во что она когда-то верила и что ценила…

Наконец, челнок состыковался с «Карателем». Щелкнули захваты. Мин равнодушно шагнула в воздушный шлюз. В отсеке личного состава корабля Доннер приветствовал почетный караул. Мин заметила, что боцман во главе караула выглядит таким же измотанным, как, наверное, она сама, и внутренне содрогнулась – видеть своих людей в столь скверной форме не доставляло ей удовольствие. Тем не менее, сдержав досаду, Мин ответила на приветствие.

– Командир корабля приносит свои извинения, директор Доннер, – доложил боцман. Голос выдавал состояние владельца больше, чем это могло показаться с виду. Вероятно, молодой человек давно не отдыхал. – Он не может покинуть мостик. Поскольку мы не были предупреждены об отлете, у него не хватило времени подготовиться… – Боцман осекся и покраснел, как мальчишка. – Извините, вы, разумеется, знаете об этом. Командир явится, как только вы пожелаете. Я готов сопроводить вас в каюту.

Прежде чем покинуть Департамент полиции, Мин просмотрела доклады с борта «Карателя». Крейсер только что вернулся из ожесточенного боя с пятнадцатью или двадцатью пиратскими кораблями, которые превратили район станции «Вэлдор Индастриал» – планетную систему с двойным солнцем – в зону боевых действий.

В связи с тем что станция проводила добычу и обработку руды, район кишел судами, представлявшими для пиратов легкую добычу. Кроме того, как и все планетные системы с двойным солнцем, эта система представляла собой лабиринт из орбит, по которым вращались группы астероидов в таком хаотическом беспорядке, что учесть их все мог разве что какой-нибудь мощный компьютерный процессор. Пираты укрывались среди планет, планетоидов и естественных спутников, вращавшихся вокруг двойной звезды, которая получила название Большой и Малый Массив-5.

«Каратель», крейсер класса «Скальпель», провел шесть месяцев в ожесточенных сражениях, многие недели – в погоне, но добился немного: два пиратских корабля были уничтожены, один захвачен в плен. Другие защищались с такой свирепостью или же умудрялись так таинственно исчезать в укромных уголках планетной системы, что никакой крейсер не смог бы поспеть за всеми. Поэтому неудивительно, что боцман выглядел измученным; неудивительно, что на лицах почетного караула было написано уныние, продиктованное нерадостной перспективой нового задания. Экипаж «Карателя» нуждался в отдыхе. К тому же он просто его заслужил.

Полицейские силы слишком распылены. И тому были причины. Тахионные двигатели позволяли судам покрывать большее пространство, чем могла контролировать полиция. Уже не в первый раз Мин поймала себя на мысли о том, что пока существует угроза Амниона – пока в запретном пространстве можно легко обогатиться, продавая награбленное, – ее люди обречены на неудачу. Как всегда, Мин оставила свои мысли при себе.

– Я отправляюсь на мостик, – сказала она, обращаясь к боцману, и, прежде чем тот успел отдать какие-либо распоряжения, отпустила караул. Она не любила церемонии, а в данном случае вообще ненавидела себя за то, что заставила этих измотанных мужчин и женщин исполнять ненужные формальности.

– Директор, командир приказал… – начал боцман, тут же смешался, но потом, справившись с волнением, спокойно закончил: – Следуйте за мной, директор.

Мин знала дорогу. На любом полицейском корабле она могла добраться до мостика с завязанными глазами. Однако пусть боцман делает свое дело. Она и так его слишком «срезала» тем, что лично отпустила почетный караул.

К тому времени когда они спустились на лифте внутрь корабля и зашагали по направлению к мостику, Мин уже знала, что «Каратель» не в лучшем состоянии. Пусть вследствие недавнего повреждения барабанных перепонок Доннер и не могла отчетливо слышать характерные звуки корабля, но она могла чувствовать его незатухающую вибрацию сквозь подошвы своей обуви.

– У корабля не согласовано внутреннее вращение, – заметила Мин, обращаясь к боцману. – Где-то «полетели» подшипники.

Боцман бросил на нее удивленный взгляд.

– Откуда… – слова застряли у него на губах. Перед ним руководитель Подразделения специального назначения, и не подобает задавать ей вопросов. – Прошу – вперед! – продолжал он. – Корабль получил повреждения. В гидравлических системах образовались протечки. Несколько люков заклинило. Их удалось открыть, только выровняв давление. Нарушена герметизация полдюжины переборок. Кроме того, мы получили две пробоины. Нам удалось сохранить управление кораблем, но оказался перебит кабельный канал к одной из сенсорных батарей. Прежде чем мы войдем в гиперпространство, капитан послал людей подлатать корпус. Что касается всего остального… У нас просто не было времени на ремонт. Мы не покидали боевых постов в течение шести месяцев… Внутреннее же вращение можно отрегулировать только на верфи.

Речь молодого человека была столь эмоциональна, что Мин вновь себя упрекнула.

– Боцман, я не в порядке критики, – спокойно объяснила она. – Я просто изложила то, что заметила.

Боцман с облегчением вздохнул.

– Спасибо, директор.

Глаза его предательски заморгали.

Экипаж «Карателя» отчаянно нуждался в отдыхе.

«Будь ты проклят, Уорден Диос, – в гневе подумала Мин Доннер. – Посмотрим, куда тебя заведет эта дорожка».

На корабле наблюдалась активная деятельность. Во все стороны спешили мужчины и женщины, торопясь выполнить текущие обязанности, связанные с получением очередного задания. Те немногие, что узнавали Мин Доннер, отдавали ей честь; большинство же членов экипажа были слишком погружены в свои заботы, – заметно сказывалась и накопившаяся усталость, – чтобы заметить директора спецназа.

Численность экипажей крейсеров класса «Скальпель» превышала шестьдесят человек, однако на «Карателе» людей было меньше. Четверо погибли в последних боях, одиннадцать получили ранения. Таким образом, за четыре вахты из строя выбыло пятнадцать членов экипажа. Получив приказ Уордена, Мин немедленно отправила навстречу «Карателю» ремонтный катер, и тем не менее корабль был еще далек от того, чтобы полноценно приступить к выполнению очередного задания. Неудивительно, что командир оказался занят и не смог покинуть мостик. Повреждения, недостаток людей и оборудования создавали ощутимые трудности. «Карателю» оставалось лишь надеяться, что новое задание – как бы Мин этому ни противилась – окажется легким.

Чтобы как-то успокоиться, Мин погладила одной рукой рукоятку пистолета.

Кроме массы, вооружения и численности экипажа, одно из различий между крейсером «Каратель» и эсминцем «Повелитель звезд» состояло в том, что у «Карателя» мостик располагался на командном модуле, способном к автономному полету. Если бы у Дэйвиса Хайленда был такой же корабль, он, вероятно, смог бы остаться в живых после гибели «Повелителя звезд» и не позволил бы Энгусу Термопайлу прибрать к рукам свою дочь. В этом Мин винила только себя, ведь она лично одобрила конструкцию «Повелителя звезд» и выбрала в качестве его командира Дэйвиса Хайленда.

Впрочем, ни одна из этих мыслей не отразилась на лице Доннер. Она по-прежнему шла вместе с боцманом, но теперь впереди него. Подходя к мостику, Мин постаралась придать своему лицу строгое и вместе с тем бесстрастное выражение.

При появлении Мин всякое движение на мостике прекратилось. Техники, работавшие у мониторов и панелей управления, замерли. Члены экипажа, входившие в состав вахты (рулевой, операторы систем наведения, внешнего обеспечения и связи, а также механик и локаторщик), оторвавшись от клавиатур, с тревогой повернулись к вошедшим. Выражение их лиц навело Мин на мысль, что, наверное, ее действительно считают палачом на службе у Диоса.

Молчание нарушил командир корабля Долфин Юбикви, развернувшийся вместе с креслом навстречу Мин.

– Добро пожаловать на борт корабля, директор Доннер, – сохраняя невозмутимость, раскатисто пророкотал он.

С этими словами все присутствующие повскакивали со своих мест, отдавая честь. Техники посторонились, уступая дорогу, словно Мин могла их не заметить Впрочем, в голосе командира корабля едва ли угадывалось радушие. Его приветствие прозвучало, как натужный вой пилы. Даже если бы Мин была глухой, она, наверное, смогла бы уловить вибрацию его голоса костями своего черепа. Офицеры, служившие под началом Юбикви, говорили, будто голос командира мог сколоть краску с переборок на расстоянии двадцати шагов.

Юбикви был крупным мужчиной: крупным настолько, что по утвержденным стандартам едва подходил для службы в полиции. Толстый слой жира покрывал не менее толстый слой мышц. Черная кожа блестела от пота в ровном свете ламп. Покрасневшие глаза, казалось, выступали из глазниц. Тяжелые, как молоты, кулаки покоились на подлокотниках кресла.

– Спасибо, капитан. – Мин и не ожидала гостеприимства. – Вольно! – добавила она, обращаясь к членам экипажа и не сводя глаз с Юбикви. Когда вахта возобновила работу, Доннер продолжала: – Как скоро корабль может войти в гиперпространство?

Кулаки Юбикви напряглись чуть сильнее.

– В зависимости от того, просьба это или приказ. Приказывайте, и нам останется только выполнять. Сообщите только координаты точки выхода. Если же ваш вопрос – своего рода пожелание… – капитан пожал массивными плечами, – … может быть, мы будем готовы месяца через три-четыре.

Возможно, в другом месте и в другое время Мин улыбнулась бы. Она хорошо знала этого человека. В ее поле зрения он впервые попал в Академии десять лет назад. Его неуважение к старшим по званию и плохая успеваемость едва не стоили ему аттестации. Мин лично пришлось отменить решение начальника Академии. Таким образом, только благодаря Доннер Долфин Юбикви получил погоны. Несмотря на недисциплинированность и избыточный вес, Мин чувствовала в нем скрытую энергетику, харизму, подобную харизме Уордена, видела в нем будущего лидера, если, конечно, он научится пользоваться своим даром. С тех пор он оправдал доверие Доннер, быстро став командиром полицейского корабля. При других обстоятельствах она не испытывала бы угрызений совести из-за того, что именно этот человек должен помочь ей выполнить приказ Уордена Диоса.

– Я бы не явилась сюда упрашивать, – ответила Мин, посмотрев в глаза Юбикви.

– Тогда, может быть, – рот Долфина скривился, – директор Подразделения специального назначения снизойдет и сообщит нам, куда мы направляемся? Знаете ли, для нас разницы нет: направление, скорость – все это малозначительные детали.

Теперь Мин улыбнулась. Впрочем, улыбка получилась невыразительной и холодной как арктический ветер.

– Астероидный пояс, – просто ответила Доннер, не обращая внимания на ироничный тон Юбикви. – Район в непосредственной близости от запретного пространства.

При этих словах, казалось, весь мостик вздрогнул. Оператор системы внешнего обеспечения, воззвав ко Всевышнему, тяжело вздохнул; оператор системы наведения, не стесняясь присутствия директора спецназа, выругался.

Угол рта капитана Юбикви дернулся.

– Ну и за каким чертом нам это нужно? – поинтересовался он.

Мин не стала одергивать командира корабля, но и взгляд она не опустила. Она могла сделать так, чтобы весь экипаж «Карателя» повиновался ей как слепые котята, – личный состав любого полицейского корабля обязан был ей беспрекословно подчиняться, но не в этом заключалась ее задача. Во-первых, она действительно должна дать экипажу разъяснения. А во-вторых, она знала, что Долф Юбикви принесет ей больше пользы, если останется самим собой.

– Нужно это потому, – ответила Мин, – что на пиратской судовой верфи на Малом Танатосе готовится диверсия, организованная полицией. Уверена, вам известно, что этот планетоид находится сравнительно недалеко от Астероидного пояса. Почти десять лет пираты используют пояс, чтобы заметать следы, когда направляются к Малому Танатосу. Только с этого направления Амнион разрешает им вторгаться в свои пределы… Пока мы тратим здесь время, операция идет полным ходом. Я не готова обсуждать ее детали здесь. Повторю лишь, что она тайная и последствия могут быть непредсказуемыми. Возможно, кто-то из наших людей или пиратов останется жив. Возможно даже, Амнион предпримет решительные ответные шаги. – Взяв на вооружение слова Уордена, поскольку своих доводов не хватало, Мин добавила: – Что бы ни случилось, мы должны быть рядом и действовать по обстоятельствам.

Все присутствующие на мостике уставились на Доннер. Отовсюду – с боков, спереди, сверху, – помещение командного модуля имело стандартную цилиндрическую форму, – на нее были устремлены испуганные (или гневные?), полные отчаяния (или обреченности?) глаза, словно директор спецназа только что отдала экипажу «Карателя» приказ покончить жизнь самоубийством.

Долф на мгновение опустил взгляд. Когда он вновь поднял глаза, они казались опустошенными, словно их владелец только что сдал противнику очередной рубеж обороны.

– Прошу разрешения говорить откровенно, – сказал Юбикви.

В первый момент Мин усомнилась в том, давать ли такое разрешение, но потом передумала. Считалось, что отсутствие согласия, – не говоря уже о враждебности, – плохо сказывается на дисциплине личного состава. Кроме того, «Каратель» – корабль Юбикви, и именно от него будет зависеть, отправятся его люди на очередное задание с воодушевлением или со страхом в сердце. Таким образом, Доннер решила положиться на свою интуицию.

– Пожалуйста, – кивнула она.

Юбикви уселся в кресле поудобнее, понимая, что разговор предстоит не из легких.

– Тогда позвольте у вас спросить, директор Доннер, – с нескрываемым возмущением заговорил Долфин. – Вы, что, совсем выжили из ума? Вы уже не читаете докладов? Вы, кажется, не понимаете, из какой переделки мы только что вернулись. Или вы считаете, что увертываться от астероидов и огня противника – это вроде пикника или увеселительной прогулки? Вы отправили нас к «Вэлдор Индастриал» выполнять работенку, которая по зубам пяти таким крейсерам, как мой. Нам повезло, что мы еще худо-бедно, но приковыляли домой, а не устлали костьми неведомые орбиты Галактики! У меня не хватает людей, – я сообщал об этом в донесениях. Четверо моих подчиненных, запаянные в контейнеры, навечно остались летать вокруг Массива-5. Корабль получил пробоины, гидравлика течет, недоступна база данных локатора – перебит кабель. Но не это главное! После того, что с нами случилось, перечисленное – лишь незначительные неудобства. Перед нами возникли гораздо большие трудности…

Голос Юбикви был достаточно резок, чтобы травмировать барабанные перепонки Мин. Однако из опыта она знала: командир «Карателя» может говорить гораздо громче. Оставалось надеяться, что Долфин не усмотрит в этом необходимости.

– Вы уже слышали, как корабль «поет», директор Доннер? – продолжал Юбикви. – Или вы уже забыли, какие появляются звуки при рассогласованности внутреннего вращения? Забыли, чем грозит кораблю эта рассогласованность? Раз вы засиделись за письменным столом и давно не были на передовой, я вам напомню. Если «полетят» подшипники и внутреннее вращение прекратится прежде, чем мы успеем его отключить, действие центробежных сил перейдет на весь корабль Он начнет вращаться и практически потеряет управление, локация окажется невозможной, не говоря уже о том, что мы не сможем вести огонь «Каратель» не приспособлен к такому маневрированию А если мы начнем вращаться подобным образом, находясь в районе Пояса или во время боя, тогда можете на прощанье расцеловать свою задницу, а заодно и всех нас. У меня просто не укладывается в голове, директор Доннер… Сколько кораблей у нас сейчас в наличии? Сорок? Пятьдесят? А ведь это крейсеры, эсминцы, канонерские лодки, линкоры. Неужели вы думаете, что я поверю, будто все они на задании, будто ни один из них не околачивается где-нибудь поблизости? Если даже это и так, пусть Рудная станция сама о себе заботится. Черт возьми, директор, ее огневая мощь втрое превосходит нашу! Пусть охраняет этот чертов Пояс еще несколько часов. Мы этого сделать не в состоянии.

По причинам, в которых Мин никогда не отдавала себе отчета, ей нравилось, когда ее подчиненные на нее сердились. Возможно, потому, что она хорошо понимала и даже разделяла негодование капитана Юбикви. Мин, чуть ли не ласково, улыбнулась.

– Вы закончили?

– Нет. – Юбикви был смущен реакцией Доннер, но, конечно, не хотел этого показывать. – Теперь я собираюсь повторить сказанное, но уже в полный голос.

– В этом нет необходимости, – спокойно парировала Доннер. – Я вас поняла.

Капитан бросил на нее тяжелый взгляд.

– Тогда почему я не могу избавиться от впечатления, что вы не собираетесь отпускать нас с крючка? – через мгновение спросил он.

– Верно, не собираюсь, – ответила Мин. – Кроме вашего, подходящих кораблей нет. Конечно, есть еще заменивший вас корабль… Да, я могла бы вызвать линкор из «Примы Бетельгейзе» или снять с патрулирования эсминец. Но ведь мне, кроме всего прочего, хотелось бы и вернуться домой.

Казалось, присутствующие на мостике были поражены услышанным. Локаторщик присвистнул, словно отгоняя от себя жуткое видение. Оператор системы наведения снова выругался.

Долфин метнул в него недовольный взгляд.

– Глессен, – рявкнул он. – Если еще раз позволишь себе сквернословить в присутствии директора Доннер, назначу тебе палочные удары.

Никто из присутствующих не засмеялся. Видимо, они знали, чего стоят угрозы командира.

– Если вы еще не поняли, – продолжал Юбикви, обращаясь к подчиненным, – сама директор Подразделения специального назначения, которой мы все имеем честь служить, только что доверила нам свою жизнь. Она не посылает нас к Поясу на растерзание, она сама летит с нами. Такой поступок достоин уважения. – С этими словами Долфин неожиданно обрушил кулак на пульт управления.

На мостике немедленно возобновилась рабочая атмосфера. Никто даже не взглянул на бормотавшего извинения Глессена.

Капитан перевел пылающий взор на Мин. Ей показалось, что Юбикви немного приободрился.

– Вы хотите сказать, – серьезным тоном спросил Долфин, – Подразделение специального назначения сделало в этой игре ставку? Я всегда считал, что рыбку в мутной воде ловит только Бюро по сбору информации.

Мин не хотела раскрывать все карты, тем более упоминать о Морн Хайленд.

– Нет, – ответила она и добавила то, что, как ей казалось, одобрил бы Уорден Диос: – Ставку в этой игре сделал весь Департамент полиции. Да что Департамент – все человечество.

Капитан вздохнул. Секунду или две он разглядывал свои руки, обдумывая ситуацию, затем опустил их на колени.

– В таком случае, – Юбикви тяжело поднялся с кресла и сделал шаг в сторону, – как директор Подразделения специального назначения и самый старший по званию офицер на борту, вы вправе занять это кресло. Мостик в вашем распоряжении. Принимайте командование. Я займу место оператора системы наведения, пока мы не войдем в гиперпространство.

Мин протестующе взмахнула рукой.

– Это ваш корабль, капитан, и лучше, если командовать стартом будете вы. Кроме того, я бы не отказалась отдохнуть. – Доннер не спала двое суток и не ела двенадцать часов. – Если вы попросите кого-нибудь показать мне мою каюту, я далее не стану смущать вас своим присутствием.

На лице Долфина на мгновение появилось выражение признательности. Он вновь занял свое место, однако не поблагодарил Доннер.

– Вас проводит боцман. – Молодой человек все еще стоял у входа на мостик. – Однако если у вас есть другие распоряжения, лучше выкладывайте прямо сейчас. До вашего появления у нас забот был полон рот, а теперь их прибавилось еще больше.

– Необходимо, чтобы мы вышли из гиперпространства через два часа, – без колебаний отдала распоряжение Мин, – а у Пояса были через три. Это означает, что вы должны рассчитать траекторию с минимальной погрешностью.

Доннер понимала, в чем заключается риск. Если внутреннее вращение корабля нарушится во время перехода через гиперпространство, то координаты точки выхода из него точно предсказать будет невозможно, – она может лежать в пределах от полусотни до полумиллиона километров от расчетной. Именно такую злую шутку могло сыграть с кораблем взаимодействие сил инерции и гистерезиса. Кроме того, если во время выхода из гиперпространства «Каратель», имея столь серьезные неполадки, окажется в непосредственной близости от пояса, его ждет почти неминуемая гибель. Столкновение с тем или иным астероидом представлялось более чем вероятным. Поэтому, чтобы обезопасить себя, корабль должен был совершить полет без внутренней гравитации, а это налагало дополнительные трудности на работу его систем и экипажа.

Эх, если бы еще знать о планах Энгуса Термопайла! Где-то там в районе Малого Танатоса творилось такое, что Мин и представить себе не могла. И сознание этого факта беспокоило ее больше, чем туманный смысл приказов Уордена.

– Когда выйдем из гиперпространства, необходимо обеспечить максимальную четкость работы связи. Я хочу слышать каждый сигнал, проходящий через эту часть космоса. Если не случится ничего непредвиденного, ведите корабль к внешней части Пояса, скажем, в десяти тысячах километрах от границы. Найдите астероид, возле которого мы смогли бы спрятаться. Проверьте, чтобы он обладал достаточным магнитным резонансом и нас не смогли обнаружить локатором. Разбудите меня, если что-то случится или когда мы будем на месте. Тогда получите дальнейшие распоряжения.

Юбикви осклабился и махнул рукой.

– Считайте, что приказ выполнен.

– Конечно, – мягко, но отчетливо, чтобы услышали все на мостике, ответила Мин. – В противном случае я бы сама приняла командование.

Желая оставить за собой последнее слово, Мин резко развернулась и в сопровождении боцмана покинула мостик.

По пути к своей каюте она подумала, что хорошо бы перевести оператора системы наведения вахты Долфина в свое личное окружение. Ей нужны люди, которые умеют возражать.

Если бы Уорден позволял Мин высказывать возражения, возможно, она сейчас не находилась бы здесь, среди этих изможденных людей, на борту покалеченного корабля, направляющегося сквозь гиперпространство на задание, которое может оказаться настолько бесполезным, насколько и судьбоносным, что лучше бы его поручили кому-нибудь другому.