Текст книги "Охотники за костями. Том 2"
Автор книги: Стивен Эриксон
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Высший маг вздохнул:
– Знаю, друг мой. Ах, хотел бы я уметь просто идти мимо, не задумываясь о преступлениях против природы, великих и малых. Думаю, это из-за череды поражений. В Рараку, в Куральд Лиосан, с Фелисин Младшей… боги, что за горький список. И тебя, Серожаб, я тоже подвёл…
– Скромное торжество, – сказал демон. – Я расскажу тебе сказку, брат. На закате истории клана, много веков тому, будто выброс газов из глубин, расцвёл новый культ. Избранный представителем культа бог был очень далёк, самый дальний из богов пантеона. Бог, по правде говоря, был равнодушен к кланам моего вида. Бог, ни слова не бросивший смертным, никогда не вмешивавшийся в дела смертных. Мрачный. Предводители культа провозгласили себя гласом этого бога. Они написали законы, определили запреты, предписания, жертвы, кощунства, наказания за непослушание, за сомнения и отклонения. Прежде всё это было лишь слухами, смутными рассказами и печальными историями, но после культ получил силу, а с силой – абсолютную власть. Ужасное принуждение, ужасные преступления совершались во имя молчаливого бога. Предводители появлялись и уходили, и каждый перекручивал слова и без того перекрученные прозаичными амбициями и жаждой единства. Целые колодцы были отравлены. Иные осушены, а ил засыпан солью. Разбивались яйца. Матерей расчленяли. И мой народ был повергнут в омут страха, законы же порождали кровопролитие и слёзы нужды. Притворное сожаление с холодным блеском в центральном глазе. Надежды не предвиделось, каждое поколение страдало больше прежнего.
Л'орик пристально смотрел на сидящего рядом демона.
– И что случилось?
– Семь великих воинов из семи кланов отправились на поиски Молчаливого бога, чтоб узнать самим, вправду ли этот бог благословил всё, что им пришлось перенести во имя его.
– И они нашли молчаливого бога?
– Да, а ещё они нашли причину его молчания. Бог был мёртв. Он умер, когда первая капля крови пролилась во имя его.
– Ясно. И в чём смысл этой твоей непритязательной истории?
– Наверное, вот в чём: существование множества богов отражает истинную сложность смертного бытия. Таким образом, приверженность к одному лишь богу приводит к отрицанию сложности и порождает потребность упрощать мир. Не вина бога, но преступление, совершённое его приспешниками.
– Если богу не нравится то, что делается в его имя, ему следует действовать.
– Если только каждое преступление, совершённое в его имя, не ослабляет его… иначе очень скоро, думаю, он лишается силы, не может действовать, а значит, умирает.
– Ты пришёл из странного мира, Серожаб.
– Да.
– Твоя история меня расстроила.
– Да.
– Теперь нас ждёт долгий путь, Серожаб.
– Я готов, брат.
– В известном мне мире, – сказал Л'орик, – многие боги питаются кровью.
– Как и многие смертные.
Высший маг кивнул.
– Ты попрощался, Серожаб?
– Да.
– Тогда пойдём отсюда.
Филиад появился у входа в кузницу, попавшись на глаза Баратолу. Кузнец ещё дважды качнул мехи, затем стянул толстые кожаные рукавицы и помахал юноше рукой.
– Высший маг ушёл, – проговорил Филиад. – С той огромной жабой. Я видел, как в воздухе открылась дыра. Оттуда полился жёлтый свет, и они просто исчезли в ней, а затем дыра пропала!
Баратол покопался в куче слитков чёрного железа, пока не нашёл подходящий. Этот он поставил на наковальню.
– Он оставил свою лошадь?
– Что? Нет, вёл за собой.
– Паршиво.
– И что мы будем делать? – спросил Филиад.
– С чем?
– Ну, думаю, со всем.
– Иди домой, Филиад.
– Правда? А. Хорошо. Наверно. Увидимся.
– Несомненно, – ответил Баратол, натягивая рукавицы.
После ухода Филиада кузнец взял брусок железа щипцами и отправил в горн, одной рукой раскачивая мехи. Четыре месяца тому назад он использовал остатки выкраденных из Арэна денег на запасы угля; и осталось его как раз на эту, последнюю работу.
Т'лан имассы. Только кости и мёртвая кожа. Быстрые и смертоносные, мастера засад. Баратол днями раздумывал об этой проблеме и способах её преодоления. Он подозревал, что им ещё предстоит встретиться.
При сильном ударе его топор был достаточно тяжёл, чтоб нанести урон. Но их каменные мечи были длинными, с заточёнными остриями, которые позволяли наносить и колющие удары. Если не сможешь дотянуться…
Баратол считал, что нашёл решение этих проблем.
Он поддул ещё, пока полоса накала в жерле горна не стала белоснежной, и принялся наблюдать, как брусок железа начинает светиться.
– Теперь мы идём по змее, которая приведёт нас к лагерю собирателей на берегах чернозёрного озера, затем два дня будем идти по плоскогорью, там другой лагерь, самый северный, а всё за ним изменчиво и неведомо.
Самар Дэв рассматривала сложную извилистую линию булыжников на камне слева. Пласты серого и зелёного лишайника, клочки пыльно-зелёного мха и редкие красные цветы окружали каждый камушек, а за ними, в глубине, сверкал изумрудным другой вид мха, мягкий и влажный. На этой дороге камни были отполированы добела, гранит отдавал розовым, а верхние слои скал щерились большими плоскими сколами. Тут и там в щелях и углублениях красовался чёрный лишайник, похожий на акулью кожу. Она увидела оленьи рога, сброшенные в минувший сезон спаривания, кончики отростков были объедены грызунами; это напомнило ей о том, что природа ничего не растрачивает зря.
Впадины заросли чёрной елью, вперемешку сухой и живой, на выступающих же каменистых отвалах низко стелющийся можжевельник образовывал островки высотой до колена, оплетая ветвями камни. Каждый островок был окаймлён кустами голубики и грушанки. Над ними мрачными стражами нависали, подобно скалам, высокие чёрные сосны.
Суровый и неприступный, этот ландшафт никогда бы не сдался перед людьми. Самар Дэв никогда ещё не бывала в землях, столь овеянных древностью, даже пустоши Ягг-одана не были такими. Считается, что под любой земной поверхностью – будь то песок или море, пойма реки или лес – лежит цельный камень, сжатый в плоскость невиданным давлением. Но здесь смешались все возможные покровы, обнажив саму плоть земли.
И эта земля была в пору Карсе Орлонгу. Воин освободился от всех пут цивилизации, теперь он целиком состоял из воли, мышц и скрытого напора. Удивительно, но рядом с ним анибар, Искатель Лодок, выглядел незваным гостем, почти паразитом, виновато и суетливо мельтешившим рядом. Из этих каменистых лесных земель и кристально чистых озёр сородичи Искателя Лодок приносили чёрное зерно и звериные шкуры; тростник и берёзовую кору они собирали для плетения корзин и сетей. Этого было недостаточно, чтобы повредить здешней природе. И не стоило завоевания.
Что до неё самой, она жадно смотрела на нетронутые деревья и кишащие рыбой озёра, размышляя о более эффективных способах сбора продолговатого тёмного зерна в тростниковых зарослях на мелководье – так называемого «чёрного зерна», которое анибары оббивали со стеблей, грузили в длинные узкие лодки, молотили палками, среди паутины и жужжания мух. Она могла думать лишь о ресурсах и лучших способах их добычи. С каждым следующим днём это всё меньше казалось добродетелью.
Они продолжали идти тем же путём, Искатель Лодок впереди, за ним – Карса, ведущий коня под узды, а в конце Самар Дэв, перед которой маячил круп и болтающийся лошадиный хвост. У неё болели ноги, каждый шаг по твёрдым камням отдавался в позвоночник – должен был способ как-то с этим бороться, сказала она себе, вероятно, какой-то вариант многослойных подошв для обуви – надо будет об этом подумать. И вездесущие кусачие мухи – Искатель Лодок нарезал ветки можжевельника, обвязав их вокруг головного убора, от чего зелёные побеги торчали у него из темечка, спадая на шею. Вероятно, это работало, но вид у него был нелепый. Она подумывала смирить тщеславие и последовать его примеру, но это не понадобилось.
Карса Орлонг относился к этому путешествию как к призванию. Ведомый необходимостью вершить правосудие над теми, кого избрал своей целью, он не беспокоился об обстоятельствах. Самар начала понимать, насколько пугающей может быть его дикость и как это питало её растущее восхищение. Она уже почти верила, что этот человек может прорубить путь через целый пантеон богов.
Уклон дороги вывел их на покрытую мхом землю, топорщившуюся изломанными ветками, похожими на крючковатые серые пальцы. Справа высился изогнутый многовековой падуб, иссечённый молниями; проклюнувшиеся вокруг него молодые деревья были мертвы, как будто старый ствол источал какой-то смертельный яд. Слева возвышался над головой Карсы земляной вал из сплетения корней поваленной сосны, тянущейся из озерца чёрной воды.
Погром подошёл к обрыву, и Самар Дэв услышала ворчание Карсы Орлонга. Она с трудом обошла лошадь сбоку и наконец увидела стену переплетённых корней. Среди них угадывалось заплетённое высохшее тело, плоть сморщилась и потемнела, конечности безвольно повисли, шея вывернута, от головы же видны лишь очертания нижней челюсти. Грудь будто смята, пустота внутри тянулась до сердцевины огромного дерева. Напротив стоял Искатель Лодок, делая странные знаки в воздухе.
– Оно недавно упало, – сказал Карса Орлонг. – Но тело здесь давно. Смотри, как окрасила кожу чёрная вода, когда-то собравшаяся у корней. Самар Дэв, – посмотрел он на неё, – у него в груди дыра, как такое может быть?
Та покачала головой.
– Я даже не могу понять, что это за создание.
– Яггут, – ответил тоблакай. – Я видел таких раньше. Плоть становится деревом, но дух остаётся живым в…
– Хочешь сказать, оно всё ещё живое?
– Не знаю. Дерево упало всё же, так что оно умирает…
– Смерть неверная, – вмешался Искатель Лодок, его глаза расширились от суеверного ужаса. – Часто дерево вновь поднимается. Но его обитатель, что так ужасно заточён, не может быть жив. У него нет сердца. У него нет головы.
Самар Дэв подошла поближе, чтобы рассмотреть смятую грудину. Вскоре она вернулась, озадаченная чем-то, что не могла толком сформулировать.
– Кости под плотью продолжали расти, – сказала она, – но не как кости. Дерево. Полагаю, это колдовство Д'рисс. Искатель Лодок, сколько лет этому дереву?
– Замёрзшее время, может, тридцать поколений. Упало дней семь как, не больше. И его повалили.
– Я что-то чую, – сказал Карса Орлонг, передавая поводья Искателю Лодок.
Самар Дэв наблюдала, как огромный воин направился вверх по противоположному склону низины, остановился у скопления камней. Он медленно обнажил свой каменный меч.
Теперь и она уловила в воздухе лёгкий смрад, запах смерти. Самар последовала за Карсой.
Между каменными уступами тропинка круто сбегала вниз, выводя к небольшому торфяному озерцу. С одной стороны на гладком камне, нависшем над берегом, на площадке громоздились остатки примитивного лагеря – три округлые постройки на жердях, накрытых шкурами. Две были наполовину сожжены, а третья завалена обломками дерева и обрывками оленьей кожи. Она насчитала шесть тел, неподвижно лежавших в лагере и вокруг; одно лицом вниз, тело, плечи и голова в воде, окружённые облаком длинных волос, похожих на водоросли. Три каноэ в ряд стояли на другом краю, днища были пробиты насквозь.
Искатель Лодок нагнал их с Карсой на подъёме. Он тихонечко подвывал.
Карса направился по следам. Замешкавшись на миг, Самар Дэв последовала за ним.
– Отойди от лагеря, – бросил ей Карса. – Мне надо прочесть следы.
Самар смотрела, как теблор переходит от одного бездыханного тела к другому, впившись глазами в рытвины на земле, отмечая, где грунт был отброшен в сторону. Подойдя к кострищу, он запустил пальцы в пепел и угли до самой земли. Где-то вдали, за озером, прозвучал безумный вой, горестный и зловещий. Солнце опускалось на западе за линию деревьев, и свет стал резким и ярким. На холме над тропой на высокой ноте причитал Искатель Лодок.
– Вели ему помолчать, – прорычал Карса.
– Не думаю, что сумею, – ответила она. – Дай ему погоревать.
– Его скорбь скоро будет нашей.
– Ты боишься этого невидимого врага, Карса Орлонг?
Он прекратил изучать продырявленные каноэ и выпрямился.
– Четвероногое существо прошло здесь недавно, крупное. Оно забрало одно из тел… но не думаю, что оно ушло далеко.
– Тогда оно уже нас услышало, – сказала Самар Дэв. – Что это – медведь?
Искатель Лодок говорил, что чёрные медведи ходили теми же путями, что анибары, даже показывал их помёт по пути. По его словам, обычно медведи были не опасны. Впрочем, дикие звери непредсказуемы, и если кто из них набрёл на тела, мог счесть добычу своей.
– Медведь? Возможно, Самар Дэв. Такие, как у меня на родине прячутся по пещерам, – на задних ногах в половину выше теблора. Но это существо другое, подушечки его лап покрыты чешуёй.
– Чешуёй?
– И я думаю, что весит оно побольше, чем четверо взрослых воинов-теблоров. – Он посмотрел ей в глаза. – Внушительное создание.
– Искатель Лодок не говорил, что в лесах водятся такие.
– Не единственный захватчик, – сказал тоблакай. – Этих анибаров убили копьями и кривыми клинками. Затем с них сняли все украшения, забрали оружие и инструменты. С ними был ещё ребёнок, но его утащили. Убийцы пришли с озера на деревянных ладьях. Не меньше десяти взрослых, двое в какой-то обуви, рисунок подошвы незнаком мне. Другие были в мокасинах из полос ткани, на одну сторону внахлёст.
– Внахлёст? Такие, думаю, топорщатся.
– Самар Дэв, я знаю, кто эти захватчики.
– Твои старые друзья?
– Мы в то время не говорили о дружбе. Позови Искателя Лодок. У меня есть пара вопросов…
Он не успел закончить предложение. Самар Дэв увидела, как Карса застыл камнем, уставившись на деревья позади трёх каноэ. Обернувшись, она увидела, как нечто огромное проламывается вперёд через гнутое мелколесье. Гигантская, покрытая чешуёй голова поднялась над угловатыми плечами, буравя взглядом Тоблакая.
Тот поднял двумя руками свой каменный меч над головой и рванул вперёд.
Рёв огромного медведя оборвался пронзительным визгом, когда чудовище устремилось обратно в заросли. Внезапный грохот, тяжёлые удары…
Карса нырнул в рощу, преследуя тварь.
Самар Дэв обнаружила, что сжимает кинжал в правой руке так, что костяшки побелели.
Вдали раздавались треск и грохот, сопровождавшиеся визгом чешуйчатого медведя.
Она спустилась по склону и увидела, что Искатель Лодок подобрался поближе к ней. Его губы шевелились в беззвучной молитве, глаза были прикованы к проломленной в подлеске дыре.
Самар спрятала кинжал и сложила руки на груди.
– Что же связывает его с чудовищами? – задумчиво произнесла она.
Искатель Лодок сел на мокрую землю и принялся раскачивать взад-вперёд.
Когда Карса Орлонг вернулся, Самар Дэв как раз заканчивала второе погребение. Он подошёл к очагу, который она разожгла. Рядом, сгорбившись и замотавшись в меха, издавая глубокие печальные стоны, сидел Искатель Лодок. тоблакай положил меч на землю.
– Ты убил его? – спросила она. – Отрезал когти, снял с него кожу заживо, повесил уши на пояс к прочим трофеям и раздавил ему грудную клетку захватом?
– Сбежал, – проворчал он.
– Наверное, он уже на полпути к Эрлитану.
– Нет, тварь голодна. Она ещё вернётся, когда мы уйдём, – он указал на оставшиеся трупы. – Нет смысла их хоронить, тварь выкопает их.
– Голодна, говоришь?
– Умирает с голоду. Она из другого мира. На этих землях ей почти нечем поживиться, не то что на равнинах к югу.
– Это место обозначено на карте как горы Ольфара. Тут также отмечены все озёра, и я полагаю, что маленькое озерцо перед нами соединено с другими на севере речкой.
– Вокруг нет гор.
– Но когда-то они тут были. Тысячи лет назад. Теперь они стёрты, но мы находимся куда выше, чем были, когда шли сюда с юга.
– Нет ничего, что может сточить горы до самого подножия, ведьма.
– Тем не менее. Возможно, я смогу починить эти каноэ, с ними будет куда легче сплавиться…
– Я не оставлю Погрома.
– Тогда мы никогда не угонимся за своей добычей, Карса Орлонг.
– Они и не бегут от нас. Они изучают местность. Ищут.
– Что?
тоблакай не ответил.
Самар Дэв стряхнула грязь с рук и подошла к очагу.
– Я думаю, вся наша охота – ошибка. Анибарам стоило просто бежать. Покинуть эти разорённые земли и не возвращаться, пока захватчики не уйдут.
– Странная ты женщина, – сказал Карса. – Хотела изучить эти земли, но они просто сделали тебя беспомощной.
Самар вздрогнула.
– Почему ты так говоришь?
– Здесь каждый должен вести себя подобно зверю. Идти по земле тихо, ведь место это даёт мало и говорит молча. Три раза за время пути на нас вёл охоту медведь, ступая по земле бесшумно, как призрак. Вновь и вновь выходя на наш след. Казалось бы, такого огромного зверя легко заметить, но это не так. Тут повсюду предзнаменования, Самар Дэв, их больше, чем я где-либо видел, даже у себя на родине. Вороны кружат над головой. Совы смотрят нам вслед из каждого дупла в каждом мёртвом дереве. Скажи, ведьма, что происходит с луной?
Она уставилась на огонь.
– Я не знаю. Кажется, она разрушается. Покрывается трещинами. Нигде не написано, чтобы такое когда-либо происходило. Как нигде не писали о том, чтобы она становилась больше, или о том, что её будет окружать странный венец, – она покачала головой. – Если это предзнаменование, то его точно увидит весь мир.
– Жители пустыни считают, что тут живут боги. Возможно, они ведут между собой войну.
– Суеверная чепуха, – сказала она. – Луна – дитя этого мира. Его последнее дитя, ведь до неё когда-то были другие, – она замешкалась. – Возможно, двое столкнулись между собой, но уверенным тут быть сложно, других мы почти никогда не видели, даже в лучшие времена. Тёмные, смазанные, отдалённые, всегда в тени этого мира или большей луны – той, что мы видим отчётливее всего. В последнее время в воздухе витает слишком много пыли.
– В небе ещё есть огненные мечи, – сказал Карса. – Прямо перед рассветом можно увидеть, как десять мечей, каждый неподалёку от остальных, прорезаются вниз, сквозь тьму. И так каждую ночь.
– Возможно, мы узнаем больше, когда доберёмся до берега. Тогда приливы и отливы изменятся.
– Изменятся? Но как?
– Под дыханием луны, – ответила она. – Мы видим её дыхание по отливам и приливам волн. Таков закон существования.
тоблакай фыркнул:
– Законы нарушены. Существование не держится за законы. Существование – это выживание, а выживание – это борьба. В конце ты проиграешь в этой борьбе. – Он достал из сумки куски копчённого мяса бхедерина. – Только этот закон достоин зваться законом.
Самар уставилась на него:
– В это верят теблоры?
Карса оскалил зубы:
– Однажды я вернусь к своему народу. И тогда разрушу всё, во что они верят. И тогда скажу своему отцу: «Прости меня. Ты был прав, что не верил. Ты был прав, когда презирал законы, которые сковывают нас». А своему деду я не скажу ни слова.
– У тебя есть жена?
– Только жертвы, не жёны.
Ей это признание показалось жестоким.
– Ты хочешь загладить вину, Карса Орлонг?
– Это расценят как слабость.
– Тогда ты всё ещё закован в цепи.
– Возле озера было натийское поселение, там делали из моего народа рабов. Каждую ночь, после сбора рыболовных сетей с озера, всех рабов сковывали одной большой цепью. Ни один теблор, скованный ею, не мог в одиночку сломать цепь. Но когда они все вместе объединили волю и силу, уже ни одна цепь не могла их сдержать.
– Значит, несмотря на все заявления о том, что ты вернёшься к своему народу и разрушишь всё, во что они верят, тебе на самом деле нужна их помощь, чтобы этого добиться. Кажется, тебе придётся просить прощения не только у своего отца, Карса Орлонг.
– Я добьюсь всего, что мне потребуется, ведьма.
– А ты был одним из тех рабов в натийской деревне?
– Некоторое время.
– И чтобы сбежать, а ты, очевидно, сбежал, тебе понадобилась помощь остальных теблоров. – Она кивнула: – Теперь я вижу, как это снедает твою душу.
Он поднял на неё глаза:
– Ты, должно быть, и вправду умна, Самар Дэв, раз видишь, как всё связано между собой.
– Я очень долго изучала человеческую природу, наши устремления, наш страх перед истинами. Не думаю, что у вас, теблоров, природа в этом плане иная.
– Только если не начинаешь рассуждения с иллюзии, которая, разумеется, подходит под вывод, который ты сделала с самого начала.
– Я стараюсь не заблуждаться на этот счёт, – ответила она.
– Неужели? – Он протянул ей кусок мяса.
Самар скрестила руки на груди, отказываясь от предложенного.
– Ты считаешь, что я сделала неверное предположение и, хотя говорю, что понимаю тебя, по правде не понимаю ничего. Удобный аргумент, но не очень убедительный, если ты не потрудишься его уточнить.
– Я – Карса Орлонг. Я знаю цену каждого своего шага с тех пор, как стал воином. Твоя попытка потешить своё самомнение не задевает меня, ведьма.
– Теперь дикарь относится ко мне снисходительно! Боги милостивые!
Он вновь протянул кусок мяса.
– Поешь, Самар Дэв, иначе у тебя не будет сил устраивать скандалы.
Она окинула его взглядом и приняла угощение.
– Карса Орлонг, твой народ живёт слишком просто, подобно местным анибарам. Очевидно, что и жители великой цивилизации Семи Городов когда-то были такими же простыми и невежественными, боясь предзнаменований и всего непостижимого. И мы тоже, без сомнения, придумывали сложные системы убеждений, которые сейчас покажутся причудливыми и смешными, – только чтобы оправдать все нужды и тяготы, вызванные вечной борьбой за выживание. К счастью, мы давно оставили это позади. Мы познали величие цивилизации, а вы, теблоры, крепко держитесь за свою беспричинную гордость, не ведая славу добродетели. И потому вы до сих пор не поняли величайшего дара цивилизации…
– Я отлично его понимаю, – ответил Карса Орлонг с набитым мясом ртом. – Дикари становятся цивилизацией путём развития…
– Да!
– Развития эффективных способов убийства других.
– Погоди…
– Развития неопровержимых правил деградации и убожества.
– Карса…
– Развития способов унизить, причинить страдания и оправдать жестокое уничтожение тех дикарей, которые были слишком глупыми и верили, что смогут сопротивляться тому, что вы считаете неминуемым. Проще говоря, их истребление. Так скажи, Самар Дэв, выбирая между мной и тобой, – добавил он, проглатывая мясо, – кого анибарам стоит бояться?
– Даже не знаю, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Может, у него спросим?
Искатель Лодок поднял голову и посмотрел на Самар Дэв прикрытыми глазами.
– В замёрзшем времени, – сказал он тихо, – Сакув Арес говорил о Ненайденном.
– Сакув Арес не был богом, Искатель Лодок. Он был смертным с охапкой умных слов. Легко предостерегать. Остаться и помочь приготовиться к грядущему куда сложнее!
– Сакув Арес дал нам тайны, Самар Дэв, и благодаря им мы приготовились в замёрзшем времени, готовимся теперь и будем готовиться в Ненайденном.
Карса хохотнул:
– Если бы я путешествовал тут с Сакувом Аресом, не думаю, что мы бы о чём-то спорили.
– Вот и путешествуй в обществе варваров… – прошептала под нос Самар Дэв.
тоблакай резко и неожиданно сменил тон:
– Захватчики, которые вторглись сюда, считают себя цивилизованными. И поэтому они убивают анибаров. Почему? Да потому, что могут. Им не нужны другие причины. Всем им, Самар Дэв, Карса Орлонг даст ответ. Этот дикарь не глуп, не доверчив и, клянусь душами моего меча, я дам им ответ.
Неожиданно наступила ночь. В тихом лесу было холодно.
Откуда-то далеко с запада раздался волчий вой, и Самар Дэв увидела, как Карса Орлонг улыбается.
Когда-то очень давно Маппо Коротышка стоял бок о бок с тысячью других трелльских воинов. На вершине Орстанцкого хребта, глядя вниз, на долину Байер-Экар, названную так в честь узкой, каменистой реки, которая текла на север к далёкому, мифическому морю. По крайней мере, мифическому для треллей, которые никогда не уходили так далеко от своих родных степей и долин. На холме, внизу, на западном берегу реки, где-то в пятнадцати сотнях шагов от них, выстроились отряды нэмильской армии, во главе которой в те дни стоял грозный генерал Сайлан'матас.
К тому моменту множество треллей уже пало, не от битвы, а перед искушениями жизни, что кипела у торговых факторий, фортов и поселений, которые превратили пограничную полосу в мутное, эфемерное понятие – и ни во что больше. Маппо и сам спасся бегством из такого поселения, найдя пристанище среди ещё не склонивших голову горных кланов.
Тысяча воинов треллей лицом к лицу с армией в восемь раз больше их собственной. Булавы, топоры и мечи гремят о щиты, обещая своей песней лишь смерть. Этот звук, подобно грому, катится вниз, в долину, где птицы летают до странности низко и бешено, как если бы в ужасе забыли о безопасном убежище на небесах и предпочли лазать по зарослям и кустарникам, роиться и кружиться вокруг серых деревьев, которые прижимались к реке с обеих сторон.
На другой стороне долины вражеские войска постоянно сменяли друг друга. Лучники, пращники, тяжёлые копейщики и внушающие ужас нэмильские катафрактарии, тяжёлые конники – в броне, с круглыми щитами наготове, с копьями, упёртыми в стремена. Они рысью двигались к дальнему крылу войска, давая понять, что намереваются атаковать с фланга, как только пехота и воины треллей сойдутся в бою посреди низины.
Река Байер-Экар не была достойной преградой. Воды в ней было едва по колено; катафрактарии легко перейдут. Было видно Сайлан'матаса, который в окружении свиты выезжал перед войском на дальнем гребне. Над ужасающим командиром развивался флаг – змеевик на чёрном шёлке, отделанном золотой нитью. Прямо над ним воздух словно расходился трещинами, оголяя бездну. Когда свита пересекла гребень, руки с оружием взмыли в небо, отдавая честь генералу, но никакого боевого клича не последовало. Такова была традиция в специально отобранной армии этого человека. Такая тишина казалась зловещей, пугающей и предвещающей смерть.
А мятежных степных треллей в свою первую битву вёл старейшина по имени Тринигарр. Старейшина, которого почитать могли только с насмешкой, старик, чей кладезь мудрости и советов давно иссох. Старик, который мало говорил. Тринигарр, молчаливый и наблюдательный, словно ястреб. За этими словами следовала обычно кривая ухмылка или даже смех.
Благодаря своему воздержанию, он теперь стоял во главе войска. Остальные трое старейшин за пять ночей до того решили отведать шаманское варево из сока плачущей джегуры, чьи бусины сочились на острые лезвия три дня, пока кактус пропитывался водой с примесью восьми специй. Этот шаманский отвар позволял видеть и слышать богов земли. Но не в этот раз. В вырытую вокруг растения яму с водой незаметно упал и утонул ядовитый паук, известный как «антилопа». Примесь его яда вызвала у выпивших зелье старейшин глубокую кому.
Кому, из которой, как оказалось позже, им не суждено было выйти.
Множество молодых бойцов, голодных до крови, жаждали встать во главе войска, но старые традиции нельзя было нарушать. Ведь, по сути, старые традиции треллей были сердцем этой войны. Вот почему командовать войском предстояло Тринигарру, настолько мудрому, что ему не нашлось что сказать.
Теперь старик стоял перед воинами на этом судьбоносном гребне, молча и спокойно наблюдая за новыми и новыми шеренгами вражеских войск, пока объезжающая с флангов кавалерия где-то в трёх тысячах шагах к югу и северу наконец-то не повернула вниз, чтобы начать спуск к реке. По пять подразделений с каждой стороны. В каждом по сотне крайне дисциплинированных, бронированных солдат благородного происхождения: братьев, отцов, сыновей, диких дочерей и свирепых жён, – все как один ведомые жаждой крови, которая была частью нэмильского стиля жизни. Среди этих подразделений были целые семьи, и каждое состояло, в основном, из родни, всеобщим голосованием выбиравшей себе в капитаны одного из своих. Вот почему они стали самой устрашающей кавалерией к западу от Ягг-одана.
Тринигарр наблюдал за врагом, а Маппо Коротышка за своим вождём. Старейшина ничего не предпринимал.
Катафрактарии пересекли реку, развернули коней к центру и заняли удобные для выжидания позиции. На склоне прямо напротив треллей пешие солдаты начали спускаться вниз: передовые стрелки уже пересекли реку, за ними последовали средние и тяжёлые пехотинцы, укрепляя на этой стороне реки позиции и ожидая подхода основного войска.
Воины-трелли до сих пор кричали, надрывая глотки, но интервал между криками возрастал, паузы между ударами оружия о щиты становились дольше, и это всё порождало что-то вроде страха. Их боевая ярость сходила на нет, и все смертные страхи и сомнения, которые любой вменяемый человек ощущает перед битвой, вновь возвращались в их сердца.
Увидев, что на завоёванной позиции им не оказывают сопротивления, солдаты раздвинулись шире, чтобы освободить место под пребывающие на восточную сторону реки отряды основного войска. На их пути из кустов выскочил олень, скачками передвигаясь между отрядами.
Веками трелли сражались в своём диком боевом безумии. Бой за боем, в обстоятельствах похожих на эти, к этому моменту они уже мчались бы вниз по холму, набирая скорость. Каждый воин пытался бы обогнать других и снискать славу бойца, который первый достиг ненавистного врага, – славу обычно посмертную. Орда навалилась бы как лавина, использовав преимущество треллей в размерах, чтобы врезаться и откинуть передовой строй войск противника, сломить фаланги и начать резню.
Иногда это срабатывало. Чаще – нет. О, первое столкновение часто сбивало с ног ряд за рядом вражеских солдат, иногда вышвыривало их тела далеко и высоко в воздух, а однажды такой удар усадил целую фалангу на задницы. Но нэмилы выучили эту тактику, и теперь их отряды продвигались вперёд, выставив перед собой пики. Обычный трелльский натиск насадил бы воинов на эти смертельные железные шипы, а вражеские подвижные квадраты, натренированные быстро перемещаться как назад, так и вперёд, просто не ощутили бы столкновения. И трелли были бы сломлены или убиты на месте, оказавшись в когтях нэмильских пик.
Но поскольку трелли ничего не делали, застыв на хребте как вкопанные пугала, перед рекой на своём скакуне вновь появился Сайлан'матас. Его взгляд устремился вверх, будто пытаясь просверлить невозмутимый разум Тринигарра. Генерал, очевидно, был недоволен. Если сейчас начинать наступление, его войскам придётся подыматься вверх по холму, что дало бы трелям преимущество при последующей атаке. Недоволен, как подозревал Маппо, но не особо взволнован. Фаланги его войска были отлично натренированы и могли спокойно разойтись, оставляя несущимся вниз треллям смертоносные тоннели из торчащих пик. Хотя обходящая с флангов кавалерия только что утратила львиную долю своей эффективности, учитывая то, что генерал оставил их на прежних позициях. Маппо видел, как из свиты Сайлан'матаса выезжают двое посланников, направляясь в разные стороны долины. Он прикажет катафрактариям передислоцироваться наверх, на один гребень с треллями, где всадники смогут зажать врага в тиски. Эти манёвры вынудят треллей развернуть собственные фланги, хотя это едва ли поможет, ведь трелли не обучены тактике обороны от кавалерийских атак.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?