Текст книги "Джордж и код, который не взломать"

– Мы знаем, – вздохнула Анни. – Правда, мам, не проси меня объяснить.

– Я всегда обо всём узнаю последней! – вздёрнула подбородок Сьюзен. – В этом доме мне никто ничего не рассказывает!

– Пойдём, Джордж, – сказала Анни. – Я помогу тебе отвести девочек домой.

– И сразу назад! – предупредила Сьюзен. – Чем быстрее ты начнёшь этот проект по химии, тем лучше. Ты знаешь почему.

Анни снова вздохнула.

Джордж поставил сестёр на землю, и они с Анни вышли из дома, крепко держа девочек за руки. За ними следовал Эрбот, сжимавший мнимую руку мнимого ребёнка.

Анни шла молча, понурясь. Ей было тоскливо от того, что придётся потом в одиночку плестись домой и трудиться над проектом.

– Но у тебя теперь, по крайней мере, есть Эрбот, – сказал Джордж, надеясь её приободрить. – Лучше бы у меня дома был робот, чем сёстры-близняшки.

– Робот – это всего-навсего бездушная машина, – уныло ответила Анни. – Вряд ли он когда-нибудь вырастет и полюбит нас, верно?

Она помогла Юноне пробраться сквозь дыру в заборе и пролезла следом.

– Это смотря как он запрограммирован, – возразил Джордж. – Может быть, твой папа научит его чувствовать. Как думаешь, а нельзя ему из интернета всяких чувств накачать? Надо бы поискать.

– Но это совсем не то. Твои сёстры будут любить тебя не так. Они на это не запрограммированы, они просто любят, и всё. Для них это естественно. – Анни подхватила Геру, пролезавшую в дыру, крепко обняла и бережно поставила на ножки. – Смотрите, малышки! – сказала она, указывая пальцем в ясное вечернее небо, где горели две яркие звезды. – Это Кастор и Поллукс, звёзды-близнецы. Как вы. Если бы вы были звёздочками, вы бы точно так же светили.

Близнецы задрали головы и вытянули вверх пухлые ручки.

– Хочу звёздочку! – сказали они хором. – Достань!

– Простите, подруги, – сказала Анни. – Даже я не могу достать для вас звёздочку с неба. Давайте просто любоваться ими с Земли.

Юнона и Гера разочарованно потопали домой. Анни и Джордж шагали следом.

– Как-то не по себе, – сказал Джордж, оглядываясь. – Эрбот и правда точь-в-точь как твой папа.

– Ага, только, в отличие от папы, он не живой, – сказала Анни. Она немного помолчала, потом воскликнула: – Придумала! Я знаю, какой у меня будет проект!

– Какой? – спросил Джордж.

Она запрыгала на носочках.

– Почему папа живой, а Эрбот неживой? В чём различие между ними? Что такое жизнь? Вот это и будет тема моего проекта.

– Тема «Жизнь»? – переспросил Джордж. – Ты не шутишь? Сегодня уже понедельник, если что.

– Именно, жизнь! – восторженно подтвердила Анни. От её уныния и следа не осталось. – Но не просто жизнь! Как жизнь развивалась на Земле и как Чарльз Дарвин плавал на корабле «Бигль» и делал свои открытия – это все знают. А я буду писать про то, как жизнь проникла на Землю из космоса. Это будет называться «Космическая химия жизни». Ха-ха-ха! Поняла, Кусзанос? Так тебе и надо!

Джордж посмотрел на неё в изумлении.

– А твой план, он, как бы это сказать, не чересчур грандиозный? – рискнул спросить он.

– Ты что, забыл про мой выдающийся ай-кью? – возмутилась Анни. – Идём, Эрбот, нас ждут великие дела!.. Можно мне перчатки, Джордж?

Джордж отдал ей сенсорные перчатки, и Анни с весёлым «трам-пам-пам» помчалась домой. Эрбот следовал за ней по пятам. А Джорджу предстояло возиться с малышками.

«Отлично, – с горечью думал он. – Свой крутой проект Анни будет делать без меня. Просто прекрасно. Когда я стану взрослым, дома у меня будут жить только роботы. Никаких людей!

Ну, может, Анни иногда буду к себе пускать, но больше никого».

Хмурясь и бурча себе под нос, он поднялся на крыльцо и вошёл в дом.

История жизни

Разнообразие растений и животных, окружающих нас, поразительно. Даже на городской прогулке мы каждый раз встречаем десятки видов: от насекомых, едва различимых невооружённым глазом, до деревьев и крупных птиц и зверей. За городом же на каждой пяди леса, степи, болота можно обнаружить в буквальном смысле тысячи видов. Мы до сих пор не знаем точно, сколько на Земле видов.

Учёные определили примерно 1,2 миллиона видов – они описаны, классифицированы, им даны названия, – однако общее число видов этим не исчерпывается. В наши дни считается, что на Земле восемь или девять миллионов видов, а некоторые биологи полагают, что их ещё больше. Это означает, что бо́льшая часть видов на нашей планете еще даже не получила имён! Они могут вымереть, а мы об этом и не узнаем.

Откуда взялись все эти виды? Этим вопросом люди задавались на протяжении всей истории. Многие религии утверждают, что жизнь создана Богом. Однако ученым этого ответа недостаточно. Даже если Бог и сотворил виды, в том числе и нас с вами, мы хотим знать, когда и как!

В XIX веке ответ на вопрос о происхождении видов предложил Чарльз Дарвин, и мы до сих пор считаем этот ответ верным. Дарвин был богат и счастлив в браке. У него были слуги, а хозяйство вела жена Эмма. Поэтому Дарвину хватало времени на научную работу, хотя у них с Эммой было десять детей, для которых самой большой радостью было ворваться в кабинет и попроситься поиграть с папой.

Дарвин понял, что подобно тому, как крестьяне вы водят новые породы домашнего скота, отбирая в качестве производителей только определённых животных, природа тоже может производить новые виды посредством механизма, который он назвал «естественным отбором». Предположим, к примеру, что распространённый вид зерноядных птиц встречается и в местностях, где у растений обычно мелкие семена, и в тех, где семена у растений крупные. Предположим также, что размеры клювов этих птиц всегда несколько различны, причём размеры клювов у потомства отчасти зависят от размеров родительских клювов: у птиц с маленькими клювами потомки с большей вероятностью будут иметь маленький клюв, а у птиц с большими клювами – большой.

Казалось бы, ничего удивительного. Однако Дарвин понял, что если от размера клюва зависит выживание и плодовитость птицы – например, при недостатке пищи, – то под действием естественного отбора клюв постепенно изменится. С течением времени в тех местностях, где у растений большие семена, птицы станут большеклювыми, там же, где семена мелкие, и клювы будут маленькие. И если пройдёт достаточно много времени, то от материнского вида могут произойти два новых вида птиц, каждый из которых будет приспособлен к определённой пище.

Дарвин опубликовал свою теорию в 1859 году в книге «Происхождение видов» (полное название – «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благопри-ятствуемых пород в борьбе за жизнь»; в викторианскую эпоху длинные названия были в моде). Это одна из важнейших книг в истории науки. Она изменила наше мировоззрение и не устарела до сих пор. Это длинная книга, тем не менее каждому стоит её прочесть.

Дарвин первым признал, что его теория не объясняет всех фактов. Например, как появился первый вид? Теория Дарвина может объяснить, как виды изменяются с течением времени, но не касается начала этого процесса.

Дарвин был гением в полном смысле слова. И, будучи гением, он высказал предположение о происхождении самых первых видов, которое разделяют и многие современные учёные. 1 февраля 1871 года Дарвин писал в письме другу и коллеге Джозефу Гукеру:

Часто утверждают, что в настоящее время имеются все условия для возникновения примитивных живых существ, которые имелись когда-то. Но если бы сейчас (и ах, какое большое если!) в каком-либо тёплом маленьком водоёме, содержащем все необходимые соли аммония и фосфора и доступном воздействию света, тепла, электричества и т. п., химически образовался белок, способный к дальнейшим всё более сложным превращениям, то это вещество немедленно было бы разрушено или поглощено, что было невозможно в период до возникновения живых существ.

Мы по-прежнему не знаем наверняка, как зародилась жизнь. Возможно, это и вправду произошло в одном или нескольких тёплых водоемах, как предположил Дарвин. Но с тех пор жизнь непрерывно развивалась. Шли миллионы лет. Жизнь распространялась по поверхности Земли. Живые существа становились крупнее и выносливее. Они заселили сушу и освоили воздушное простран ство. И теперь, спустя три-четыре миллиарда лет после возникновения жизни, у нас есть киты и колибри, гигантские секвойи и прекрасные орхидеи – и все остальные восемь-девять миллионов современных видов, включая нас самих. Человечество до сих пор продолжает открывать новые виды. Возможно, и ты однажды попадёшь в дальний уголок нашей прекрасной Земли, где станешь первым человеком, нашедшим новый вид!

Майкл

Глава шестая

На следующий день, когда Джордж проснулся – а проснулся он поздно, – в доме было непривычно тихо. Даже негодующие крики, какими близнецы каждое утро встречали свой завтрак, не доносились с кухни. Джордж потянулся под одеялом, пошевелил пальцами ног – и вспомнил свой вчерашний день: Анни с её проектом про то, как жизнь попала на Землю из космоса, обезумевшие банкоматы, которые плюются деньгами… Надо наконец выяснить, что происходит! Спрыгнув с кровати, Джордж быстро оделся и помчался вниз.

Сцена, которую он увидел, была поистине идиллической. Юнона и Гера мирно, кротко сидели на стульчиках и ели завтрак, не плюясь и не фыркая. Он совершенно растерялся. Обычно кухня во время завтрака близнецов походила на театр военных действий. Каким образом демоны превратились в ангелов?

Мама и папа улыбались Джорджу. Видя, как вытянулось его лицо, мама совсем развеселилась.

– Мы ведь тебе говорили, что однажды они вырастут и поумнеют, – сказала она.

– Что, за одну ночь?!

– Видишь ли, – снисходительно сказал папа, – дети быстро меняются. Ты был точно та…

Но договорить папа не успел: домашний кексик, описав причудливую траекторию, врезался ему прямо в челюсть. По кухне разлетелись крошки, а близнецы залились счастливым смехом. За первым кексом последовал второй, потом третий; они бомбардировали бедного папу, как обломки космической породы – молодую Солнечную систему.

Джордж счёл это удачным моментом для бегства. Он выскользнул за дверь, ведущую из кухни в сад, и крикнул:

– Я к Анни!

Он пролез сквозь дыру в заборе и помчался к двери соседской кухни. Там, как обычно, было открыто, и Джордж влетел в дом с радостным криком:

– Приве-е-ет!

Ответный Аннин «приве-е-ет» донёсся из кабинета Эрика, где хранился Космос, компьютер высочайшего интеллекта. Со второго этажа слышались звуки скрипки – одна и та же музыкальная фраза, снова и снова. Это означало, что Сьюзен сейчас дома и готовится к концерту. Когда Анни была младше, её мама работала учительницей музыки, но недавно стала играть в оркестре и всё чаще уезжала с ним на гастроли.

Конечно же, Анни восседала на горе подушек напротив Космоса. Этот компьютер был их верным другом и помощником и не раз выручал из беды. Правда, он не всегда работал безупречно: однажды, прокладывая Джорджу и Анни путь домой, Космос не справился в одиночку, и если бы не помощь другого суперкомпьютера, друзья остались бы на веки вечные в далёкой – совсем не Солнечной! – системе планет. А ещё раньше Космос чуть не взорвался от перегрузки, вытаскивая Эрика из чёрной дыры. Случались дни, когда этот компьютер вёл себя капризно и непредсказуемо…

И сегодня был как раз такой день.

Что такое суперкомпьютер?

Что такое флопс?

Каждый год появляются всё более и более мощные компьютеры. Один из способов сравнить мощности двух компьютеров – проверить, сколько операций с плавающей запятой (floating point operations, сокращённо «флопс») они могут совершить за секунду.

Одна большая система

Какими бы мощными ни были сегодня процессоры, можно попробовать построить гораздо более мощный компьютер, соединив несколько процессоров вместе. Суперкомпьютер – это компьютер исключительной производительности, построенный путём объединения множества процессоров в одну большую систему. Каждый процессор выполняет свою часть работы параллельно с остальными.

Связать процессоры – значит объединить их в сеть; зачастую достаточно просто соединить компьютеры (даже на большом расстоянии) сетями, подобными телефонным, или через интернет.

Чрезвычайно параллельная задача

Для решения некоторых задач вычисления можно разбивать на части так, чтобы процессоры работали над своими «кусочками» независимо друг от друга. Такие задачи называют чрезвычайно параллельными (ещё говорят, что задачу можно «легко распараллелить»). В таких случаях сеть нужна только для того, чтобы раздать процессорам задания и в конце получить от них ответы.

Но недостаточно уметь решать такие задачи, чтобы называться суперкомпьютером, – ведь большинство интересных задач не являются чрезвычайно параллельными. Процессорам приходится обмениваться промежуточными данными; суперкомпьютер должен уметь одновременно решать и обычные задачи, и «распараллеленные» независимые задачки. Этим суперкомпьютер отличается и от обычных компьютеров, связанных в сеть, и от больших серверов.

Хороша ли сеть?

Чем качественнее сеть, тем производительнее параллельные вычисления. Качество сети определяется:

• пропускной способностью – количеством информации, которое можно передать за секунду (чем больше, тем лучше);

• задержкой – временем между отправкой сигнала и получением ответа (чем меньше, тем лучше).

Доступ к памяти

Суперкомпьютер можно получить, организовав процессоры одним из нескольких способов.

Системы с симметричной многопроцессорной обработкой (SMP – Symmetric Multiprocessor)

В этих системах процессоры единообразно подключаются к общей (разделяемой) памяти суперкомпьютера. Каждый процессор имеет доступ ко всей памяти. Сделать такую систему сложно и очень дорого, особенно если она большая.

Системы с неравномерным доступом к памяти (NUMA – Nonuniform Memory Access)

В таких системах производительность тем хуже, чем дальше процессор от памяти, которую он хочет прочитать или в которую ему нужно писать. Как и SMP, эти системы используют разделяемую (общую для всех процессоров) память, и программисту приходится заботиться о том, чтобы данные хранились как можно ближе к процессору, который их использует. Системы NUMA дешевле, чем SMP.

Интерконнект

Это специальная высококачественная сеть для соединения изолированных компьютеров (в такой сети их обычно называют узлами). Процессор в одном узле не видит памяти в других узлах, поскольку это суперкомпьютер не с общей, а с распределённой памятью. Программисту приходится добавлять в программу код для передачи данных между узлами. Суперкомпьютеры, в которых для узлов используются обычные компьютеры, называются кластерами.

Современные компьютерные системы

Зачастую современные компьютеры включают в себя элементы, которые раньше имелись только в суперкомпьютерах. Например, у одного процессора может быть несколько ядер, и каждое действует как отдельный процессор – это система SMP, где несколько ядер имеют непосредственный доступ к общей памяти. У более дорогих компьютеров есть несколько разъёмов для процессоров, каждый из которых – своего рода система

NUMA, где одному разъёму соответствует набор ядер и их память.

Графический процессор (GPU) для суперкомпьютеров

Это новшество по вкусу всем любителям компьютерных игр. Оно необычайно быстро «создаёт» пиксели для экрана во время игры. Благодаря своей архитектуре эти процессоры идеально подходят для некоторых видов задач в суперкомпьютерах.

Флопс, мегафлопс… экзафлопс!

1 мегафлопс = 1 миллион флопс.

1 гигафлопс = 1 миллиард флопс (1000 мегафлопс).

1 терафлопс = 1000 гигафлопс.

1 петафлопс = 1000 терафлопс.

1 экзафлопс = 1000 петафлопс.

Глядя на эту табличку, легко увидеть, как выросла производительность компьютеров в последние несколько десятилетий:

• 1998: компьютер с одним процессором способен достичь производительности в 500 мегафлопс.

• 2007: множество одиночных процессоров, которые могут «разогнаться» до 10 гигафлопс.

• 2013: есть компьютеры с двумя процессорами по восемь ядер, каждое из которых теоретически имеет производительность в 20 гигафлопс. Таким образом, максимальная производительность всей системы – 320 гигафлопс. По сути, это система NUMA: общая память, шестнадцать независимых ядер… Но сегодня никому и в голову не придёт называть это суперкомпьютером – разве что мы соединим в одну сеть несколько сотен таких машин.

• Существует список пятисот самых мощных суперкомпьютеров – Top500 (www.top500.org), который обновляется дважды в год. Сейчас, на момент написания книги, большинство машин из этого списка находятся на уровне нескольких сотен терафлопс.

Однако в первой строке списка -машина с 33862,7 терафлопс (33,8627 петафлопс). Это несравненно мощнее компьютеров конца XX века!

Первые экзафлопс-компьютеры могут появиться всего через несколько лет. Можешь представить себе эту мощность?!

– Он, кажется, не в духе, – наморщив нос, пожаловалась Анни.

Космос ничего не сказал (что было совсем на него не похоже), зато чихнул.

– Он что, простудился? – спросил Джордж.

– Он всё время в дурном настроении, – сказала Анни. – Ноет, что заболел. Это как-то не в его стиле.

– Да, пожалуй, это странно! А чем ты хотела с ним заняться? – Джордж придвинул стул и сел рядом с Анни.

– Своим проектом, – ответила она.

– Давай вместе! – быстро сказал Джордж.

– Давай! – Она вывела на экран две фотографии и расположила их рядом. – Ты небось думаешь, что на обеих фотографиях Эрик? А вот и нет. На одной и правда папа, то есть Эрик.

А на второй – робопапа, то есть Эрбот.

– Ты хочешь сказать, – подхватил её мысль Джордж, – что один из них живой, а второй – неживой?

– Верно, – подтвердила Анни. – Но почему так? В чём главное различие?

– Н-ну… – замялся Джордж. – Один сам решает, что ему делать, а другой нет?

– А вот и нет, – сказала Анни. – У Эрбота есть панель управления, но он запоминает все предыдущие команды и принимает решения исходя из своего опыта!

– Одному необходимы еда, вода и сон, другому нет?

– Эрботу нужна энергия, – сказала Анни. – А мой папа… Короче, это ещё вопрос, необходим ли ему сон.

Джордж рассмеялся. Эрик был знаменит тем, что ему хватало трёх часов сна в сутки. Этот факт был прекрасно известен его соседям, поскольку в предрассветные часы он предпочитал работать под громкую оперную музыку.

– А где, кстати, Эрбот? – спросил Джордж.

– Заряжается, – сказала Анни.

– Один из них дышит, – продолжал гадать Джордж, – а второй нет? У одного внутри желудок, сердце и прочие органы, а у другого провода и всё такое…

– Вот! – сказала Анни. – Я как раз думаю о том, из чего они оба состоят. И составляю список элементов жизни.

– И что там у тебя на первом месте?

Она прокрутила экран вниз, до надписи крупными буквами: УГЛЕРОД.

– «Всем известно, – вслух прочёл Джордж, – что родина углерода – звёзды». Хм!

– Что? – встрепенулась Анни. – Ошибка? Я же включила проверку орфографии.

– Нет, ошибок нет, – успокоил её Джордж. – Просто я не уверен, что это всем известно.

– А, хорошо. – Она стёрла начало предложения и начала заново: «Как известно большенству…»

– После «ш» не «е», а «и», – сказал Джордж.

– Ой, я думала, у меня режим автокоррекции! – Анни включила функцию автоматического исправления ошибок.

– Но дело не в этом, – продолжал Джордж. – Просто люди обычно мало что знают про углерод. В смысле, это ты знаешь, что углерод пришёл к нам со звёзд, потому что твой папа учёный, и у него есть Космос, и он показывал нам рождение и смерть звезды – как в конце жизни звезды происходит взрыв сверхновой. А другие люди, как правило, знать не знают, что химические элементы происходят из звёзд…

– Возможно, вы не знаете, – писала Анни, а компьютер исправлял её ошибки, – что углерод происходит из звёзд. Это один из важнейших элементов, который создаётся в звезде при её жизни. А когда звезда умирает, её углерод разлетается по всей Вселенной и может превращаться в разные объекты – например, в людей. Мы с вами – «углеродные» формы жизни. Углерод…

– А ты напишешь, какой он, этот углерод? – спросил Джордж. – А то люди могут подумать, что мы состоим из угля!

– Напишу, конечно, просто я до этого ещё не дошла. И я, между прочим, прекрасно знаю, какой он!

– Ну и какой же? – Джорджу правда было интересно.

– Ну, – сказала Анни, – с чего бы начать? – Она перестала печатать. – Атомное число углерода – шесть. Это значит, что в ядре его атома шесть протонов и шесть электронов. Связи между атомами углерода очень прочны: соединения, имеющие такие связи, очень стабильны, и ещё углерод лучше всех образует длинные цепочки и кольца. Поэтому молекул углерода известно гораздо больше, чем молекул всех остальных элементов вместе взятых – не считая водорода. И углерод – четвёртый по распространённости элемент во Вселенной.

– Ничего себе, – сказал Джордж. – Ты и правда много знаешь.

– Не могу же я быть химиком и ничего не знать про углерод, – ответила Анни. – Это всё равно что играть на скрипке, не зная нот. Или печь пирог без яиц и муки. Просто ничего не получится.

До этого момента звуки скрипки, доносившиеся сверху, были мелодичными и нежными. Потом послышался сигнал – на телефон пришло сообщение, – и музыка прервалась. А потом смычок внезапно издал громкий скрежет, и через несколько секунд на пороге появилась Сьюзен.

На её лице был написан ужас.

– Анни! Что ты знаешь о бесплатных самолётах?

– Каких ещё бесплатных самолётах?

– Авиарейсы стали бесплатными! – Сьюзен протянула детям телефон, и они прочли сообщение:

«Привет, семейка! Вся банда уже в пути. Рейс бесплатный. До скорой встречи, дорогие! Ура!»

– Что это значит? – спросила Анни, входя в интернет со своего телефона. – С ума сойти, это правда! Все рейсы бесплатные! А мы можем куда-нибудь полететь? Например, в Диснейленд?

– Нет, не можем! Потому что моя семья – вся! – летит к нам из Австралии. – От волнения Сьюзен побледнела и даже слегка позеленела.

– Когда они прилетают? – спросил Джордж.

– Не знаю! – в панике выкрикнула она. – Моя сестра пишет «до скорой встречи»! А это значит – в любой момент они могут оказаться здесь. Всей толпой! О ужас! Во втором сообщении сказано, что они вылетают срочно, пока ошибку не исправили и не отменили бесплатные рейсы.

Сьюзен включила маленький телевизор, стоявший в углу Эрикова кабинета. Он был настроен на канал новостей.

– В международных аэропортах всего мира царит хаос, – встревоженно говорила ведущая.

На большом экране за её спиной мелькали кадры: толпы людей с багажом штурмуют терминалы. – Билеты всех авиакомпаний внезапно стали бесплатными. Мировые лидеры авиаперевозок с изумлением обнаружили, что на их сайтах за одну ночь раскупили все билеты на все международные рейсы, поскольку в графе «цена» везде стояли ноли. Пассажиры спешат отправиться в самые дешёвые авиарейсы за всю историю авиации…

– А сколько их всего, ваших родственников? – спросил Джордж, у которого семья Анни ассоциировалась с наукой, новейшими технологиями и музыкой, но никак не с огромным семейным кланом. Он очень удивился, услышав, что у Беллисов имеется родня в другом полушарии.

– У маминой сестры семеро детей, – объяснила Анни. – Я их никогда не видела, но надеюсь, что они классные!

– Ужас, какой всё-таки ужас! – причитала Сьюзен. – Не представляю, как мы справимся. Ещё и папы нет дома. Хорошо, если дорога займёт у них хотя бы сутки и он к тому времени успеет вернуться…

– А если не успеет, возьмём Эрбота. Может, они даже не заметят, что он не настоящий папа, – сказала Анни.

– Не говори глупостей, Анни, – рассердилась её мама. – Уж как-нибудь заметят. Не примут же они робота за человека!

– Но Эрик сказал, что Эрбот – это почти то же самое, что он сам, только неживой: даже многие приборы их не различат! – сказал Джордж, надеясь успокоить Сьюзен.

Судя по её лицу, надеялся он зря.

– А мои родственники различат, – твёрдо сказала она.

В этот момент Космос снова чихнул.

– Что это с компьютером? – спросила Сьюзен.

– Он сегодня ужасно тормозит, – пожаловалась Анни.

– Мне плохо, – жалобно произнёс Космос. – Кажется, я заразился. – Он чихнул ещё три раза и надрывно кашлянул.

– Лишь бы он не подхватил вирус из интернета, – озабоченно сказал Джордж.

Космос сегодня вёл себя на редкость безучастно.

– Разве тебе можно пользоваться компьютером, когда папы нет дома? – строго спросила Сьюзен.

– Мамочка, ну пожалуйста! – взмолилась Анни. – Космос помогает мне с моим проектом по химии. Мне очень-очень-очень надо его сделать за каникулы, и он будет просто потрясающий! Это для меня суперважно!

Джордж растерялся, увидев в её глазах самые настоящие слёзы. Интересно, подумал он, с каких пор школа вдруг приобрела для неё такое значение? Он-то думал, что теперь, когда к ней летят гости с края земли, она забросит свой проект и примется строить планы семейных развлечений.

– Ну, тогда ладно… – Обычно Сьюзен не разрешала детям напрямую иметь дело с Космосом, считая его опасным бунтовщиком, но в преддверии визита родственников прочие заботы явно отошли у неё на второй план.

– Где я возьму столько спальных мешков? – ворчала она по пути в гостиную. – И ведь ещё новую симфонию разучивать… Из-за этих авиакомпаний вся жизнь кувырком. И как разместить в этом доме ещё девять человек?

– Зато теперь тебе не будет одиноко, – сказал Джордж Анни. – Ты рада?

– Нет! – радостно сказала Анни. – В смысле – нет, теперь не будет одиноко! Наоборот, у меня будет куча друзей. Ты тоже к нам приходи, Джордж!

– Нет, спасибо, – ответил он. – Я, кажется, не так уж сильно люблю людей. Я предпочитаю машины.

Космос чихнул.

Мама Анни снова заглянула в кабинет. Вид у неё был встревоженный.

– Слушайте, дети, – сказала она нервно. – Положение критическое. Я исхожу из того, что вы уже совсем взрослые и вам можно доверять. Так вот, я сейчас убегаю, а вы должны пообещать мне, что будете вести себя хорошо. Особенно с учётом того, что происходит в мире. Оставайтесь дома, никуда не выходите. Ты, Анни, займись своим химическим проектом. Я куплю спальные принадлежности и запас еды – и сразу домой. Ну что, обещаете?

– Обещаем, – хором ответили Джордж и Анни.

– Вряд ли они приедут до того, как я вернусь, но если всё же приедут… – продолжила Сьюзен уже на бегу. Джордж и Анни услышали, как захлопнулась за ней входная дверь.

– Если всё же приедут, то что? – спросила Анни, растерянно глядя на Джорджа.

– Угостишь их когтями динозавров и пригласишь на космическую прогулку, – предложил он с ухмылкой.

– На космическую прогулку? – воскликнула Анни. – Отличная идея!

– Стоп машина! – сказал Джордж. – Я не в том смысле!

Оба посмотрели на Космос, который тихонько похныкивал на столе.

– Но ведь Космосу это пойдёт на пользу! – сказала Анни преувеличенно честным голосом. – Он, наверно, потому и заболел, что мы его в последнее время совсем забросили.

Не самое удачное оправдание, подумал Джордж. Точнее, совсем не удачное. Им уже давно запретили любые вылазки во Вселенную: Сьюзен твёрдо заявила, что никаких опасных приключений больше не потерпит, и Эрик ввёл сверхстрогие правила пользования Космосом.

– И потом, это как раз необходимо для проекта! – продолжала Анни. – Для моего гениального химического проекта, который через неделю ослепит всех своим великолепием. Это будет настоящий шедевр. Мы должны сделать нечто незабываемое!

– Точно? – спросил Джордж. – А зачем?

– Понимаешь, я и так знаю, что я ужасно умная и всё такое, но настало время это доказать! Про углерод я закончила и теперь приступаю к следующему разделу – «Вода в космосе». Нужна разведка на местности, иначе непонятно, что писать. Причём заметь, нам даже не придётся выходить из дома!

– Вообще-то придётся, – сказал Джордж, – если мы собираемся в космос…

Ему очень, очень хотелось побывать во Вселенной, но он вовсе не был уверен, что они вправе так поступить. Джордж был гораздо рассудительнее и осторожнее, чем Анни. Он не хотел, чтобы ему навсегда запретили переступать порог этого дома за то, что он без спроса воспользовался космическим порталом. Анни-то хорошо, думал он, она живёт с Космосом в одном доме и уж как-нибудь исхитрится получить к нему доступ; а ему, Джорджу, как быть?

– А вот и нет! – сказала Анни. – Мама имела в виду «не выходить на улицу». Она не сказала «не выходить в открытый космос».

И пока Джордж не успел ничего на это возразить, она принялась очень быстро печатать на клавиатуре Космоса.

– А если твоя мама за это время вернётся домой? – спросил он. – Как мы узнаем, что она уже пришла?

– Точно! – Анни подскочила, выбежала из комнаты и тут же вернулась с сенсорными перчатками. За ней по пятам следовал Эрбот.

– Он уже нормально работает, – сказала она. – Эрбот, поздоровайся с Джорджем.

Эрбот приветственно помахал рукой и старательно проговорил:

– Привет, Джордж.

Анни сняла перчатки и вручила их Джорджу. Он уловил её мысль.

– Надеть их под космонавтские рукавицы? – спросил он.

Анни усмехнулась:

– Неплохо придумано! Мало ли в какой момент нам понадобится управлять им дистанционно. Эрбот, посиди здесь, пожалуйста!

Она указала роботу на свободный стул, откуда он мог видеть и Космос, и дверь, потом схватила очки удалённого доступа, лежавшие на столе рядом с Космосом.

– Теперь я смогу видеть глазами Эрбота, – объяснила она Джорджу. – Так что если мама придёт домой, пока мы будем ещё там, во Вселенной, мы увидим это заранее – и в тот же миг вернёмся на Землю!

Пока она это говорила, Космос рисовал портал. Из его экрана протянулись два тонких и ослепительно ярких луча и, выбрав себе точку отсчёта, разошлись в разные стороны, рисуя дверь.

Анни тем временем рылась в большом шкафу, где её папа хранил скафандры.

– Вот мой! – Она достала скафандр, украшенный ленточками, блёстками и брошками. – А где же твой? – Анни принялась выбрасывать скафандры из шкафа один за другим. – Не могу найти! Возьми этот! – И она бросила ему первый попавшийся скафандр.

– Но это же твоего папы! – сказал Джордж. – Я не могу его надеть! Там его отличительные знаки и позывной! Если я использую передатчик, то получится, как будто бы это Эрик был в космосе!

– Хватит! – с нетерпением притопнула ногой Анни. – Мы теряем время! Нам всего на пару минут, туда и обратно. В НАСА ничего не заметят!

Дверь, созданная компьютером, медленно приоткрылась. Анни и Джордж пока видели за ней лишь слабое свечение.

– А куда Космос нас забросит? – спросил Джордж.

– Я его попросила, – Анни уже надела шлем и теперь говорила в передатчик, – отправить нас куда-нибудь, где есть вода.

– А где она есть? – спросил Джордж, тоже в передатчик.

Дверь наконец распахнулась полностью, как прежде бывало не раз, и их взглядам открылся чёрный и песочно-жёлтый мир: под чёрным небом – бледный пустынный пейзаж, на который медленно опускались крупные мягкие хлопья.