Текст книги "Билли Саммерс"

4

– Хорошо было на «Демо Дерби», – говорит Билли.

Он снова смотрит в окно на здание суда. На смену августу пришел сентябрь, но знойный воздух по-прежнему мерцает, волнами поднимается над асфальтом. Точно так же воздух мерцал над большим мусоросжигателем на заднем дворе Дома Вековечной Краски.

Спеков на самом деле звали Степенеками, Ронни Гивенс была Робин Макгуайр, Глен Даттон – Гэдсден Дрейк. Гэдсден – в честь «покупки Гэдсдена», видимо. Еще на службе он прочел книжку «Рабство, скандал и железные дороги» о том, как США выкупили у Мексики кусок бесплодных земель. Билли читал ее в Фаллудже, между операциями «Бдительная решимость» в апреле 2004-го и «Ярость призрака» в ноябре. Гэд говорил, что перед смертью от рака легких мать рассказала ему про давно сбежавшего отца: тот был учителем истории. Это все объясняло. Может, я не единственный Гэдсден на белом свете, говорил он на «Демо Дерби», когда они в очередной раз делали вид, что куда-то едут, но больше дюжины нас точно не наберется. Тех, у кого это имя, а не фамилия.

Имена друзей Билли поменял, но «Демо Дерби» так и осталось «Демо Дерби». И им действительно было хорошо – пока Гэд не ушел в армию, а Робин не сбежала… как там она говорила?

– По белу свету в сапогах-скороходах – счастья искать, – вслух произносит Билли. Да, точно. Только сапоги у нее были не скороходы, а обычные, из потертой замши с растянутыми эластичными вставками по бокам.

Я любил ее среди гор автомусора, думает Билли и возвращается к ноутбуку: написать еще абзац-другой и на сегодня закончить.

Глава 8

1

На выходных по случаю Дня труда происходит сразу два плохих случая. Один – глупый и настораживающий, второй проливает свет на весьма неприятные особенности его личности, которых Билли надеялся никогда за собой не заметить. Вместе эти случаи позволяют ему осознать, что чем раньше он выберется из Ред-Блаффа, тем лучше. Нельзя было брать заказ с таким долгим сроком исполнения, приходит ему в голову после выходных. Но откуда он мог знать?

Знать что? Что Акерманы и прочие жители Эвергрин-стрит так к нему привяжутся, это во-первых. А во-вторых – что он так привяжется к ним.

В субботу в городе проходит парад. Билли и Акерманы едут туда вместе, в фургоне, который Джамал одолжил в «Супершинах». Шанис берет за руку маму и Билли, и они бредут сквозь толпу, а потом находят себе местечко на углу Холланд– и Мейн-стрит. Когда парад начинается, Джамал сажает на плечи дочь, а Билли – Дерека. Парню там явно удобно.

На параде ничего плохого не происходит. Да, мальчик скоро узнает, что сидел на плечах убийцы, но Билли вроде бы может мириться с этой мыслью… Наверное. Глупый и настораживающий случай происходит в воскресенье. Билли допускает оплошность. Неподалеку от Мидвуда – пригорода Ред-Блаффа – находится небольшой городок Коди, почти деревня. В последние две недели лета там обычно разбивают временную ярмарку с ветхими палатками и дешевыми забавами, чтобы в последний раз перед началом учебного года срубить с местных жителей деньжат.

Поскольку у Джамала до сих пор есть фургон и погода стоит хорошая, дети упрашивают родителей свозить их на ярмарку. Пол и Дениз Рагланды едут с ними. И вот все семеро уже шагают по центральной аллее ярмарки, жуя колбаски и попивая шипучку. Дерек и Шанис катаются на аттракционах «Бешеные чашки» и «Веселый паровозик». Мистер и миссис Рагланд уходят играть в бинго. Кори Акерман мечет дротики в шарики с водой и выигрывает ободок с блестками и надписью «ЛУЧШАЯ МАМА НА СВЕТЕ». Шанис говорит, что ей очень идет и теперь она вылитая принцесса.

Джамал пытается сбить несколько деревянных кеглей в виде молочных бутылок, но у него ничего не выходит. Зато на аттракционе «Испытай свою силу» он загоняет грузик на самый верх, и тот ударяет в колокол. Кори громко хлопает и кричит: «Мой герой!» За этот подвиг Джамал получает картонный цилиндр, украшенный бумажным цветком. Когда он водружает его себе на голову, Дерек хохочет так, что чуть не писает в штаны – ему приходится скрестить ноги, а потом убежать в направлении ближайшего туалета.

Дети катаются еще на паре каруселей, но на «Веселую гусеницу» Дерек идти отказывается – мол, она для малышей. Тогда в вагончик к Шан подсаживается Билли. Им так тесно, что после катания Джамалу приходится выдергивать его из вагона, как пробку из бутылки. Все опять хохочут.

Потом они идут искать Рагландов и обнаруживают тир «Малый не промах». Полдюжины стрелков возятся с пневматическими ружьями и стреляют по едущим мишеням. Мишени расположены в пять рядов, которые движутся в противоположных направлениях. Время от времени тут и там появляются жестяные кролики. Шанис замечает на самом верху главный приз – огромного розового фламинго.

– Хочу его себе в комнату. У меня есть карманные деньги! Можно?

Папа объясняет ей, что эта игрушка не продается, ее надо выиграть.

– Тогда выиграй мне фламинго, папа! – заявляет Шанис.

На сотруднике тира – полосатая рубашка, лихо заломленная на затылке соломенная шляпа-канотье и бутафорские завитые усы, как у музыканта парикмахерского квартета[21]21
  Стиль вокальной музыки, зародившийся в США в начале XX века. Парикмахерские квартеты представляли собой ансамбли из четырех вокалистов в полосатых жилетах и соломенных шляпах, поющих без сопровождения музыкальных инструментов. Исторически певцы собирались в местной парикмахерской, отсюда и название.


[Закрыть].

Услышав просьбу Шанис, он машет рукой Джамалу:

– Давайте, мистер, осчастливьте дочурку! Выбейте трех кроликов или четырех птах в верхнем ряду – и она уедет домой с нашим Фредди!

Джамал смеется и вручает ему деньги. За пять баксов можно сделать двенадцать выстрелов.

– Приготовься к разочарованию, малыш, – говорит он. – В лучшем случае подстрелю тебе какую-нибудь мелочь.

Судя по тому, как Джамал вскидывает винтовку, ему крупно повезет, если он получит хотя бы плюшевую черепашку (это утешительный приз за два попадания).

– Целься в птичек, – говорит Билли. – Да, кролики крупнее, но по ним стрелять придется навскидку.

– Как скажешь, Дэйв.

Джамал производит десять выстрелов по птицам в верхнем ряду и попадает ровно ноль раз. Опускает ствол, подстреливает двух еле ползущих лосей в нижнем ряду и получает утешительную черепашку. Шанис смотрит на нее без особого восторга, но «спасибо» все же говорит.

– А вы, старина? – спрашивает певец парикмахерского квартета у Билли. Остальные стрелки к тому времени уже разошлись. – Не хотите попробовать? Пять баксов за двенадцать выстрелов. Всего четыре птахи наверху – и ваша симпатичная юная подружка станет счастливой обладательницей фламинго Фрэнки.

– Он вроде был Фредди.

Сотрудник тира с улыбкой сдвигает канотье на другой бок.

– Фрэнки, Фредди или Фелиция – лишь бы девчушка была рада!

Шанис с надеждой смотрит на Билли, но молчит. Уговаривать принимается Дерек, и он явно знает в этом толк.

– Мистер Рагланд сказал, все эти игры – сплошное надувательство и главный приз выиграть невозможно.

– Что ж, проверим, – говорит Билли, кладя на стойку пять долларов. Мистер Парикмахерский Квартет заряжает пульками пневматическую винтовку и вручает ее Билли. За стойкой тира собралось несколько мужчин и две женщины. Билли проходит дальше, якобы освобождая им место, но на самом деле он заметил любопытную штуку: жестяные птички – как и мишени в остальных четырех рядах – немного притормаживают перед тем, как скрыться из вида. Наверное, кто-то поленился смазать цепи. Недоработка. Что ж, теперь хозяин тира за это заплатит.

– Будешь целиться в птичек, Дэйв? – спрашивает Дерек. Все уже давно перестали называть его мистером Локриджем. – Как папе советовал?

– Именно так, – отвечает Билли. Он делает вдох, затем выдох, снова вдох и снова выдох, а на третий раз задерживает дыхание. На мушку даже не смотрит, та наверняка сбита. Просто вскидывает винтовку и производит пять выстрелов подряд – бах-бах-бах-бах-бах. Первая пулька уходит мимо, остальные выбивают четырех жестяных птичек. Это глупо, ему надо остановиться, но он не может устоять перед соблазном и напоследок укладывает появившегося на поле жестяного кролика.

Акерманы хлопают. Остальные стрелки тоже. И – надо отдать ему должное – мистер Парикмахерский Квартет тоже аплодирует, а потом стаскивает со стены розового фламинго и вручает Шанис. Та со смехом обнимает птицу.

– Ого, Дэйв! – с сияющими глазами восклицает Дерек. – Да ты крут!

Ну вот, теперь Джамал поинтересуется, где я научился так стрелять, думает Билли. А потом спрашивает сам себя: как понять, что ты идиот? Очень просто. Если все смотрят на тебя вот такими глазами, ты идиот.

Сакраментальный вопрос задает Кори по дороге к шатру бинго. Билли отвечает, что стрелять его научили на военной кафедре. Оказалось, у него врожденная меткость. Рассказывать Кори, что за девять дней операции «Ярость призрака» в Эль-Фаллудже он, укрываясь на крышах домов, выбил по меньшей мере двадцать пять моджахедов, – пожалуй, не лучшая идея.

Да что ты говоришь? Во внутреннем голосе Билли слышится непривычный сарказм. Ни вслух, ни про себя он так обычно не разговаривает.

Второй неприятный случай происходит в понедельник утром, то есть в День труда. Поскольку Билли фрилансер и графика у него нет, он может уходить с работы когда вздумается – и наоборот, вкалывать даже по праздникам. «Башня Джерарда» почти полностью опустела. Входная дверь не заперта (какие все-таки доверчивые люди живут на крайнем юге!), и за стойкой охраны никого нет. Когда лифт проезжает второй этаж, оттуда не доносятся крики подзадоривающих друг друга сотрудников КАЛа, телефоны не звонят. Видимо, должники тоже получили выходной – вот и славно.

Билли пишет два часа подряд. Он уже почти подобрался к событиям в Эль-Фаллудже и гадает, как лучше поступить: написать мало, написать много или вообще ничего. Закрыв ноутбук, он решает заглянуть в свой дом на Пирсон-стрит и напомнить о своем существовании Беверли Дженсен и ее мужу, который сегодня наверняка отдыхает. Билли едет туда на своей арендованной машине, предварительно надев парик, усы и бутафорский беременный живот. Дон стрижет лужайку. Беверли в неудачных лаймово-зеленых шортах сидит на крыльце. Все трое принимаются болтать о невыносимо жарком лете, которое наконец-то на исходе, и о предстоящей поездке Далтона Смита в Хантсвилл, Алабама, где он будет устанавливать суперсовременную компьютерную систему в штаб-квартире страховой компании «Эквити иншурэнс». Это не должно занять много времени. Потом Далтон надеется немного побыть дома.

– Да уж, приходится вам покататься, – замечает Дон.

Билли соглашается и справляется о самочувствии матери Беверли, которая живет в Миссури и давно больна. Беверли со вздохом отвечает, что здоровье у нее по-прежнему не очень. Билли выражает надежду на ее скорейшее выздоровление, и Беверли говорит, что тоже надеется на лучшее. В это время Билли косится на Дона: тот едва заметно качает головой. Хороший знак. Он не пытается лишить жену надежды, и это хорошо. А еще он наверняка не говорит, что зеленые шорты ужасно ее полнят.

Потом Далтон уходит в свой прохладный подвальчик. У Дэвида Локриджа есть книга, а у Далтона Смита – компьютеры. Пусть работа Смита не очень-то важна, еще неизвестно, как все повернется, поэтому он прилежно ее выполняет (хотя по сравнению с историей Бенджи Компсона она кажется скучной и механической). Закончив, он удовлетворенно окидывает взглядом три экрана. «РОДИЛИСЬ В РУБАШКЕ: 10 ЗНАМЕНИТОСТЕЙ, КОТОРЫЕ ЧУДОМ ИЗБЕЖАЛИ СМЕРТИ», «ЭТИ 7 ПРОДУКТОВ СПАСУТ ВАМ ЖИЗНЬ», «1 °CАМЫХ УМНЫХ ПОРОД СОБАК». Отличный кликбейт. Билли постит тексты на facebook.com/ads. Он мог бы зарабатывать этим на хлеб, но кому хочется этим зарабатывать?

Билли выключает ноутбуки, немного читает (недавно подсел на Иэна Макьюэна), потом заглядывает в холодильник. Сливки еще живы, а вот молоко прокисло. Пожалуй, пора сходить в местный «Зоунис гоу-март» и купить новое. Дон и Беверли все еще сидят на крыльце и распивают одну банку пива на двоих. Билли спрашивает, не купить ли им чего-нибудь.

Беверли просит захватить ей попкорн «Поп-сикрет», если он будет.

– Думаем сегодня посмотреть что-нибудь на «Нетфликсе». Если хотите – присоединяйтесь.

И ведь он чуть не согласился! Кошмар. Вовремя одумавшись, Билли отказывается, сославшись на ранний подъем – ему с утра ехать в Алабаму.

Он идет пешком в убогий торговый центр. Синего внедорожника Мертона Рихтера с царапиной на боку нигде не видно, контора закрыта. Как и солярий «Зага-рай», маникюрный салон «Ноготки» и тату-студия «Веселый Роджер». За «Ноготками» находится заброшенная прачечная самообслуживания и долларовый магазинчик с табличкой на двери «ПРИХОДИТЕ В НАШ НОВЫЙ МАГАЗИН НА ПАЙН-ПЛАЗЕ». «Зоунис» вот-вот загнется, это точно. Билли достает из холодильника молоко. «Поп-сикрета» здесь нет, но есть попкорн другой марки – «Акт II», – и он берет его. За кассой сидит женщина средних лет с волосами, крашенными хной, и вид у нее крайне угрюмый – похоже, удача отвернулась от нее лет двадцать назад. Она спрашивает, нужен ли Билли пакет, и он говорит: «Нет, спасибо». Пакеты в «Зоунис» до сих пор полиэтиленовые, а это вредно для окружающей среды.

На обратном пути он проходит мимо двух парней, стоящих у прачечной. Один чернокожий, второй белый. Оба в худи с карманами-кенгуру на животе. Карманы чем-то набиты и оттопыриваются. Парни стоят, сгорбившись, и тихо переговариваются, искоса поглядывая на Билли. Он идет мимо, не сбавляя шага и не глядя на них прямо, но прекрасно видя все краем глаза. Они теряют к нему интерес и продолжают что-то обсуждать. С тем же успехом могли бы повесить себе на шеи таблички «МЫ ХОТИМ ОТМЕТИТЬ ДЕНЬ ТРУДА, ОГРАБИВ МЕСТНЫЙ “ЗОУНИС”».

Билли выходит из занюханного торгового центра на улицу, спиной чувствуя на себе их взгляды. Никакой телепатии – если не считать телепатией обыкновенное чутье человека, который пережил войну, потеряв половину большого пальца на ноге и получив два «Пурпурных сердца» (впрочем, давно уже выброшенных).

Он думает о женщине, которая пробивала ему продукты, – замученной мамаше, судя по виду. Пожалуй, в этот праздничный день удача снова от нее отвернется. Билли даже в голову не приходит вернуться и спугнуть грабителей. Судя по их нервным мордам, это неплохой способ схлопотать пулю в живот. Можно бы позвонить 911… Но телефонов-автоматов в округе нет, а с собой Билли взял только телефон Далтона Смита. Палить его звонком в полицию не хочется. Спалишь телефон – сгорит дотла и вся личина, потому как из чего она сделана? Верно, из бумаги.

Он возвращается домой и говорит Беверли, что «Поп-сикрета» не было. «Акт II» тоже пойдет, отвечает она. Даже в лучшие времена машины по Пирсон-стрит практически не ездят, а уж в праздники здесь и вовсе нет трафика. Билли то и дело прислушивается: не грянут ли выстрелы. Выстрелов не слышно. Впрочем, это ничего не значит.

2

Билли скачал на телефон приложение местной газетки вскоре после того, как приехал в этот город (который ему не терпится покинуть), и наутро он первым делом открывает его в поиске заметки об ограблении «Зоунис». Новость размещена в разделе «Рядом с домом» – просто несколько строк в сводке незначительных новостей. Два вооруженных грабителя совершили нападение на супермаркет и унесли из кассы чуть меньше ста долларов (включая, судя по всему, несколько баксов Билли и Беверли). Кассир Ванда Стаббс в это время находилась в магазине одна. Она получила травму головы и была доставлена в больницу «Рокленд мемориал», откуда ее вскоре отпустили домой. Выходит, один из этих выродков ее ударил (рукоятью пистолета?) – вероятно, за то, что недостаточно быстро доставала из кассы денежки.

Билли и рад бы думать, что кассирше повезло, все могло сложиться куда хуже (это действительно так). Даже если бы он позвонил 911, это вряд ли что-то изменило бы (и это тоже правда). Но никакие доводы не помешают ему чувствовать себя одновременно священником и левитом, прошедшими мимо человека, который попался разбойникам и которого потом спас добрый самаритянин.

Билли еще в армии прочел Библию от корки до корки – каждому морпеху ее выдавали по запросу. Теперь он часто жалеет об этом. В Библии найдется история на каждый неоднозначный случай, на каждую твою попытку самообмана и отрицания. Библия – и Новый, и Ветхий Завет – не прощает ничего.

3

Мы с мистером Спеком поехали в Чаттанугу, и там я записался в морпехи. Я думал для этого надо поехать на базу МП, но нет, это был обычный офис в торговом центре между магазином пылесосов и конторой где людям оформляют бумажки для налоговой. Над дверью висел флаг с надписью «ВСЯ СИЛА ЧАТТАНУГИ» на одной из полосок. Витрину украшал плакат с фотографией морпеха и словами «НАС МАЛО, НО МЫ ГОРДЫЕ» и «ГОТОВ СЛУЖИТЬ РОДИНЕ?».

Мистер Спек спросил, ты точно этого хочешь Бенджи? И я сказал да хотя уверен не был. Мне кажется человек в семнадцать с половиной редко бывает в чем-то уверен. А вот притворяться уже умеет, чтобы не сойти за последнего лоха.

Вобщем мы вошли и я поговорил со старшим сержантом Уолтоном Флэком. Он спросил почему я хочу быть морпехом и я сказал хочу служить своей стране, хотя на самом деле я просто хотел свалить от Спеков и из Теннесси и начать жизнь которая не будет казаться такой никчемной. Глен и Ронни умчали, и Донни правильно говорил: только на краске все и держалось.

Потом старший сержант Флэк спрашивает как я сам думаю хватит ли мне сил и упорства чтобы стать морпехом. Я сказал да, хотя не был уверен и в этом. Потом он спросил смогу ли я убивать людей в бою и я ответил да.

Мистер Спек сказал: Можно мне поговорить с вами наедине сержант, и сержант Флэк согласился. Они отправили меня на улицу, а мистер Спек встал напротив письменного стола и начал говорить. Я и сам мог бы рассказать историю про маминого хахаля, но наверное лучше когда такие вещи рассказывает «ответственный взрослый». Хотя если честно после всего что я повидал в детстве и потом… не знаю есть ли на свете такие люди. Ответственные взрослые.

Потом меня снова позвали внутрь и я написал про то что случилось в графе «Личные сведения». Потом расписался в четырех местах хорошенько нажимая на ручку как мне велел сержант. Когда я закончил он сказал чтобы к понедельнику я был готов и на месте. Еще он сказал что некоторые парни месяцами ждут пока их оформят, но мне повезло я выбрал правильное время. В понедельник я напишу тест профотбора и сдам нормативы по физо. Профотбор это такой тест на способности, который помогает им (морпехам) выяснить что ты можешь и быстро ли соображаешь.

Он спросил есть ли у меня татуировки и я сказал нет. Потом он спросил ношу ли я иногда очки и я тоже ответил нет. Потом он еще что-то говорил типа не забудь свою карточку социального страхования и если у тебя есть серьга то надо ее снять. Потом он сказал (мне показалось это смешным, но я сумел сделать серьезное лицо) чтобы я обязательно надел трусы. Я обещал надеть. Потом он сказал, если с тобой что-то не так, но ты об этом не написал, то лучше скажи сейчас, чтобы зря не ездить и не тратить время. Я сказал что со мной все так.

Сержант Флэк пожал мне руку и сказал что если я люблю колобродить то надо как следует наколобродиться на выходных, потому что с понедельника у меня начинается серьезная жизнь. Я сказал окей. Он сказал никаких окей, надо говорить: «Есть, старший сержант Флэк!» Я повторил. Он пожал мне руку и сказал что ему было приятно со мной познакомиться. И с вами тоже, сэр, сказал он мистеру Спеку.

На обратном пути мистер Спек по секрету сказал мне, что хоть сержант и выглядит суровым дядькой врятли он хоть кого-нибудь убил в своей жизни, не то что ты, Бенджи. Сразу видно что у него кишка тонка.

К тому времени Ронни не было уже 4 или 5 месяцев (ушла в сапогах-скороходах по белу свету счастья искать), но перед побегом она отвела меня на Демо Дерби и мы с ней целовались. Когда я захотел больше она засмеялась, оттолкнула меня и сказала что я еще слишком мал, но я должен ее запомнить, для этого она меня и поцеловала. Я сказал что запомню – и не соврал. Как можно забыть девчонку с которой впервые целовался по-настоящему? Еще она сказала

4

Билли останавливается и смотрит поверх экрана ноутбука в окно. Робин обещала написать Степенекам, когда где-нибудь приземлится. Чтобы ее друзья по Дому Вековечной Краски могли ей писать. И Билли она попросила сделать то же самое, когда он уедет.

«Ты небось тоже скоро отсюда свалишь», – сказала она в тот день, когда они сидели в разбитом «мерсе». Она разрешила Билли расстегнуть ее рубашку – да, это было ему позволено – и теперь застегивалась, пряча обратно всю красоту. «Но твоя идея стать пушечным мясом мне не нравится… Я бы на твоем месте передумала, Билли. Ты слишком молод, чтобы умирать. – Она поцеловала его в кончик носа. – И слишком красив».

Билли начинает писать про это – умалчивая только о самой могучей, самой болезненной и самой чудесной эрекции в его жизни, которая случилась с ним, пока они тискались в «мерсе» (увы, недолго), когда на телефон Дэвида Локриджа приходит сообщение. От Кена Хоффа.

Мне надо кое-что тебе отдать. Вероятно, время пришло.

И потому что время, вероятно, в самом деле пришло, Билли отвечает: OK.

Хофф пишет: Заеду к тебе домой.

Нет, только не это. К нему домой?! Чтобы его увидели Акерманы, с детьми которых Билли играет по выходным в «Монополию»? Хофф наверняка ничего лучше не придумает, чем завернуть ствол в одеяло. Даже одноглазый идиот поймет, что там.

Нет, – отвечает он. – Встретимся возле «Уолмарта». На парковке садового центра. Сегодня в 19:30.

Билли закрывает ноутбук, не дописав последнее предложение. На сегодня хватит. Хофф испортил ему всю малину, думает Билли. Но нет, конечно, нет. Хофф – всего лишь просто Хофф, он ничего не может с собой поделать. Настоящее зло – это винтовка. И скоро она будет у него.