Текст книги "Я знаю, чего тебе хочется"

– Это легко объяснить: хорошенькие девочки никогда не обращают внимания на гадких утят. Может, он в тебя еще тогда влюбился. Вы учились вместе в первом классе, Лиз. Может, он сидел на задней парте… и не сводил с тебя глаз. Или на площадке для игр. Он был просто заморышем, который уже тогда носил очки и наверняка брекеты. Понятно, что ты не помнишь его, но держу пари, что тебя он точно помнит!

– Что еще? – спросила Элизабет.

– Агентство проследило его жизненный путь по отпечаткам пальцев, снятым еще в школе. А найти потом кое-каких людей и поговорить с ними было вопросом техники. Детектив, занимавшийся делом, сказал: многое из того, что удалось выяснить, он не понимает. Я тоже. И это пугает.

– Вот как? – сухо поинтересовалась Элизабет.

– Эд Хэмнер-старший был заядлым игроком. Он работал на крупное рекламное агентство в Нью-Йорке, а потом сбежал оттуда и поселился в Бриджпорте. По словам детектива, этот человек отметился почти во всех заведениях, где ставили по-крупному, будь то покер или тотализатор.

Элизабет прикрыла глаза.

– Вижу, за твои деньги детективы с удовольствием перерыли кучу грязного белья, верно?

– Может, и так. Как бы то ни было, в Бриджпорте отец Эда снова влез в долги. И снова из-за карт. Только на этот раз он задолжал крупному ростовщику. Дело кончилось сломанными рукой и ногой. И детектив считает, что это произошло не в результате несчастного случая.

– Что-нибудь еще? – поинтересовалась Элизабет. – Издевательство над детьми? Растрата?

– В тысяча девятьсот шестьдесят первом году он нашел работу в маленьком рекламном агентстве в Лос-Анджелесе. А это уже совсем рядом с Лас-Вегасом. Он стал выезжать туда на выходные, ставил по-крупному и… проигрывал. А потом начал брать с собой Эда-младшего и выигрывать!

– Ты все выдумываешь. Этого не может быть!

Элис постучала пальцем по папке, лежавшей на столе:

– Все в отчете, Лиз. Для суда, конечно, это не подойдет, но детектив уверяет, что людям, с которыми он разговаривал, врать не имело смысла. Отец называл Эда своим «талисманом удачи». Сначала никто не возражал, что он проводил в казино мальчика, хотя официально такое запрещено. Но Хэмнер был желанным клиентом. Эд-старший стал играть только в рулетку, причем ставил на «чет-нечет» или «красное-черное». К концу года мальчика перестали пускать во все игорные заведения города. И тогда отец переключился на другое.

– На что же?

– Он стал играть на бирже. Когда в середине шестьдесят первого Хэмнеры обосновались в Лос-Анджелесе, они снимали крохотную квартирку за девяносто долларов в месяц, а отец семейства ездил на стареньком «шевроле» пятьдесят второго года выпуска. К концу шестьдесят второго, всего через шестнадцать месяцев, Эд-старший ушел с работы, и они приобрели собственный дом в Сан-Хосе. Мистер Хэмнер разъезжал уже на новеньком «тандерберде», а миссис Хэмнер – на «фольксвагене». Понимаешь, закон запрещает маленьким детям находиться в казино Невады, а запретить играть на бирже им никто не может.

– Ты хочешь сказать, что Эд… что он… Да ты с ума сошла, Элис!

– Я ничего не хочу сказать. Разве только что он знал, чего хотелось его отцу.

Я знаю, чего тебе хочется.

Элизабет показалось, будто Эд прошептал эти слова прямо ей в ухо, и она невольно вздрогнула.

– На протяжении следующих шести лет миссис Хэмнер не раз лечилась в психиатрических лечебницах. Судя по всему, от нервных расстройств. Однако детективу удалось разговорить одного санитара, который заявил, что она страдала психозом. Она утверждала, что ее сын – подручный дьявола. В шестьдесят четвертом году она пыталась его убить и ударила ножницами. Она… Лиз! Лиз, что с тобой?

– Шрам, – пробормотала та. – В прошлом месяце, когда открывали университетский бассейн, мы решили сходить поплавать. У него на плече большой шрам… вот здесь! – Она приложила руку чуть выше левой груди. – Он сказал… – К горлу подступил комок, и она молчала, пока приступ не прошел. – Он сказал, что упал на ограду из кольев, когда был маленьким.

– Мне продолжать?

– Продолжай. Какая теперь разница?

– В шестьдесят восьмом году его мать выписали из очень дорогой психиатрической клиники в Сан-Хоакин-Вэлли. Они втроем поехали отдохнуть и решили остановиться перекусить на площадке для пикника на высоком обрыве над морем возле сто первой автострады. Эд-младший вылез из машины и пошел собирать дрова для костра, а мать, сидевшая за рулем, помчалась прямо на сына, видимо, собираясь задавить его насмерть. Он увернулся, а машина с родителями сорвалась с крутого обрыва в море. Оба погибли. Эду-младшему тогда было почти восемнадцать, и он унаследовал миллион долларов в ценных бумагах. Через полтора года он уехал на восток, где и поступил в университет. Вот и все.

– Больше никаких семейных тайн?

– Лиз, разве этого мало?

Элизабет поднялась с кресла:

– Теперь понятно, почему он избегает разговоров о семье. А тебе-то зачем понадобилось ворошить прошлое?

– Ты слепа, – сказала Элис, глядя, как подруга надевает пальто. – Ты к нему собираешься?

– Да.

– Потому что любишь?

– Потому что люблю.

Элис подошла к ней и схватила за руку.

– Да перестань напускать на себя оскорбленный вид и подумай! Эду Хэмнеру подвластно нечто, о чем можно только мечтать. С его помощью отец выигрывал в рулетку и разбогател на биржевых спекуляциях. Похоже, этот парень способен добиваться желаемого силой мысли. Может, он – экстрасенс и обладает даром предвидения. Я не знаю. Ведь есть же люди, наделенные таким талантом. Лиз, а тебе не приходило в голову, что он заставил тебя влюбиться?

Лиз медленно повернулась к Элис:

– В жизни не слышала ничего более абсурдного!

– Правда? Он дал тебе вопросы теста по социологии, а отцу говорил, на что ставить в рулетке. Он никогда не изучал социологию и не сдавал по ней экзаменов. Я проверяла! Он пошел на это, чтобы ты обратила на него внимание. Ни больше ни меньше!

– Замолчи! – закричала Лиз, закрывая уши.

– Он знал вопросы теста. Знал, когда погибнет Тони. Знал, что ты полетишь домой на самолете! Он даже точно знал, когда именно стоит снова появиться в твоей жизни, и дожидался октября.

Элизабет отпрянула и распахнула дверь.

– Пожалуйста, – не унималась Элис. – Прошу тебя, послушай! Я не знаю, как ему это удается. Сомневаюсь, что он сам понимает. Может, он и не хочет причинить тебе вреда, но уже делает это! Он знает все твои желания, и поэтому ты, как тебе кажется, его полюбила. Но это вовсе не любовь, Лиз, а настоящее насилие!

Элизабет хлопнула дверью и бросилась по ступенькам вниз.

Она успела на последний автобус, отправлявшийся в город. Снег усилился, и автобус, похожий на жука-инвалида, с трудом пробирался через заносы на дороге. В салоне сидело всего шесть или семь пассажиров, и Элизабет устроилась сзади, пытаясь привести мысли в порядок.

Сигареты с ментолом. Фондовая биржа. Он знал, что ее мать часто называли Диди. Маленький мальчик сидит в первом классе на задней парте и не сводит глаз с жизнерадостной девочки, – я знаю, чего тебе хочется.

Нет, нет и еще раз – нет! Я люблю его!

Разве? Или ей просто нравилось быть с человеком, который всегда заказывал нужное ей блюдо, водил в кино на интересный ей

...

конец ознакомительного фрагмента