Текст книги "Танго Один"

Донован знал, что хотя выглядит нелепо, зато так же, как и большинство британцев, вернувшихся после двух недель солнца, песка и секса на Ямайке. Худшее, что могло произойти, – задержание на таможне в Стенстэде. Правда, они бы задержали наркомана, а не международного наркобарона.

Он оплатил счет американскими долларами, дал швейцару десятку за то, что тот открыл дверь такси и поставил сумку с чемоданом в багажник. До международного аэропорта Нормана Мейли было тридцать минут езды. Донован не знал, кто такой Норман Мейли, в честь которого ямайцы назвали свой аэропорт. Да и какая разница. Главное – это удобное место для возвращения в Соединенное Королевство.

Он нацепил черные очки, пристроился к очереди длиной в сто ярдов для прохождения паспортного контроля и стал наблюдать за пассажирами: супружеские пары, проводившие медовый месяц на Ямайке и только теперь задумавшиеся о совместной жизни в мрачной дождливой Англии; отдыхающие средних лет с загорелыми шеями, с нетерпением возвращающиеся к старой доброй жареной рыбе с картошкой; искатели приключений со сбитыми ногтями, размышляющие над тем, насколько удачна мысль спрятать несколько унций ямайского золота в полинявшие рюкзаки. Здесь также была куча растаманских шапок, несколько человек с дредами, множество футболок с эмблемой наркотиков, так что Донован легко затерялся среди них.

Передвижение в начало очереди заняло почти час. Он предъявил паспорт и криво усмехнулся ямайской девушке.

– Если желаете, я останусь подольше, – сказал он.

– Милый, ты можешь погулять со мной в любое время, – рассмеялась девушка, – но тебе придется расстаться с шапкой.

– Я люблю свою шапку.

– Тогда, милый, все кончено. Прости.

Она вернула ему паспорт и билет. Агенту Донована пришлось потрудиться, чтобы достать билет на чартерный рейс. С плановым рейсом было бы проще, но хлопотнее по прибытии в Хитроу. Отдыхающие, возвращающиеся в Стенстэд, не привлекали внимания. Агент должен был забронировать обратный билет в Соединенное Королевство и потом в Кенсингтон. Их доставили с утра, когда Донован еще завтракал. Неиспользованные билеты Стенстэд – Ямайка уже выбросили. Из-за такой изобретательности агент и запросил высокую цену. Донован заплатил за место в эконом-классе до Стенстэда больше, чем стоил бы билет первого класса на «Бритиш эруэйз».

Девушка вернула ему таможенную декларацию с паспортом.

– Я бы пожелала вам приятного полета, но вы уже прилетели, – рассмеялась она.

Донован купил карточку для международных звонков и набрал номер в Испании. Снова сработал автоответчик. Донован оставил еще одно сообщение. Испанца трудно было застать дома – такой популярностью пользовались его услуги.

* * *

Вики Донован закрыла лицо руками и покачала головой:

– Я не могу, Стюарт. Не могу.

Шарки придвинулся к ней и начал массировать шею.

– У нас нет другого выхода, Вики. Ты знаешь, на что он способен.

– Но ведь бегство не решит всего? Он станет преследовать нас.

Сзади раздался сигнал автомобиля, и Вики вздрогнула.

– Расслабься, – проговорил Шарки. – Он далеко отсюда.

– Он вернется. Если не сам, то пришлет кого-нибудь. – Вики посмотрела на Шарки, и ее нижняя губа задрожала. – Может, мне следовало поговорить с ним? Попытаться объяснить.

– Вики, когда-нибудь он все равно узнал бы об этом, – возразил Шарки. – Мы бы не смогли долго встречаться за его спиной.

– Помнишь, мы хотели подождать, пока Робби подрастет? – Слезы покатились из ее глаз. – Я не могу поехать без него.

– Это временно.

– Ден не позволит нам забрать мальчика, Стюарт. Ты же знаешь, как сильно он его любит.

Шарки покачал головой:

– Он оставил его, разве не так? Он оставил вас обоих.

– У него не было выбора.

– У всех нас есть выбор.

Шарки взял в свою руку ее пальцы и вначале покрутил обручальное кольцо, потом свадебное. Свадебное кольцо было простое, а обручальное – с бриллиантами и сапфирами. По цене оно равнялось шести свадебным. Шарки знал его настоящую стоимость, потому что был вместе с Донованом, когда тот с чемоданом, полным денег, покупал его в «Маплин и Вэбб». Вики визжала от восторга, когда Ден подарил ей это кольцо, встав на колени во французском ресторане на Слоун-сквер. Теперь Шарки ненавидел это кольцо, ненавидел как напоминание о том, что Вики – женщина Донована.

– Когда-нибудь он успокоится, – уверенно сказал он, прекрасно осознавая, что скорее похолодает в аду, чем Ден Донован забудет обиду. – Я пошлю к нему адвоката. Мы придем к соглашению, не волнуйся. Развод. Опека Робби. Все будет хорошо, обещаю.

Шарки убрал нежные светлые волосы Вики со лба и поцеловал ее. Она была без макияжа, с красными от слез глазами, но все равно красивая, как модель. Высокие скулы, миндалевидные глаза, такие голубые, что знакомые часто гадали, не носит ли она цветные линзы. Благодаря безупречной коже Вики выглядела моложе лет на пять. В следующем году ей исполнится тридцать. Этот факт она всегда подчеркивала. Будет ли Шарки любить ее, когда ей стукнет тридцать? – продолжала Вики спрашивать себя. Будет ли он все так же находить ее привлекательной?

– Мы не должны были брать деньги, Стюарт. Это ошибка.

– Нам нужны наличные. Если собираемся скрываться, понадобится немало денег.

– Но ты ведь вернешь их ему?

– Когда выкручусь, конечно. – Он улыбнулся и поправился: – Мы, Вики. Мы вместе, Вики, ты и я. Я не смогу вернуть деньги без тебя. Ты единственная, кто знал, где они лежали. И куда их положить.

Шарки прижал ее к себе и поцеловал. Вики раскрыла губы ему навстречу и нежно ответила на поцелуй. Он целовал все настойчивее, она попыталась оттолкнуть его, но Шарки придерживал Вики за шею и продолжал целовать, пока она не перестала сопротивляться и не ответила на его натиск. Только тогда Шарки отпустил ее.

– Господи, я хочу тебя, – прошептал Шарки, поглаживая бедро Вики. – У нас есть время. Нам не нужно проходить контроль за три часа до посадки.

– Стюарт... – начала Вики, но он слышал в ее голосе неуверенность и знал, что победил.

Шарки обнял ее и поцеловал, и на сей раз она не пыталась оттолкнуть его.

* * *

В Стенстэде Донован вышел подышать. Полет был адский. Подросток, занявший место перед ним, опустил спинку кресла сразу же после взлета и не поднимал, пока они не приземлились в Соединенном Королевстве. Донован выпил несколько порций «Джека Дэниелса» со льдом в надежде, что его сморит сон, но неудобное сиденье не располагало к отдыху. К тому же сзади сидела четырехлетняя девчушка которая решила, что пинать кресло – забавно.

Он забрал багаж и прошел таможню в своих очках и шапке без каких-либо инцидентов. Как в большинстве аэропортов, в Стенстэде была установлена система наблюдения. Скрытые телекамеры фиксировали приезжающих и отъезжающих, занося их снимки в банк данных. Система, известная как «Мэндрейк», все еще действовала, и Донован знал, что его фотографии, так же как фотографии других ключевых фигур международного наркобизнеса, имеются в базе данных. Техника была точной на девяносто пять процентов, но последнюю проверку проводил оператор, а человека всегда можно обмануть темными очками и шапкой. Один из высокопоставленных офицеров таможни за отдельную плату рассказал Доновану о том, что, когда система отрегулирована и работает гладко, аэропортовское начальство настаивает, чтобы пассажиры снимали головные уборы и очки. Однако тут возникают проблемы с людьми, которым религиозные убеждения предписывают носить головные уборы. Сотрудники паспортного контроля не могут заставить их снять, опасаясь судебных разбирательств с религиозными организациями.

В «зеленом» коридоре стояли два офицера таможни. Они так увлеченно болтали, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Донован знал: это может быть обманчивым впечатлением – территория контролировалась скрытыми камерами, возле которых сидели десятки офицеров, отслеживая подозрительных пассажиров. Шапка Донована и футболка с символикой любителей травки должна сработать ему на пользу – в нем могут заподозрить наркомана, но никак не наркодилера.

Донован прошел контроль без проблем. Побрился и умылся в туалете, переоделся в серый свитер и черные джинсы. Оставил очки и надел черную куртку. Шапку и футболку выкинул в мусорный ящик.

Нужно было убить два часа до рейса в Дублин, поэтому он зашел в кафетерий, взял тарелку макарон и стакан вина, просмотрел «Тайме», «Дейли телеграф» и «Дейли мейл».

Место в самолете оказалось еще более тесным, чем на чартерном рейсе, зато полет занял всего час. Между Ирландией и Соединенным Королевством нет эмиграционного контроля, и Доновану не пришлось показывать паспорт.

Он взял чемодан, прошел сквозь голубые пустые таможенные ворота, поймал такси в центр. Донован часто летал в Дублин. Это самое удобное место для пересадок на рейсы в Европу или Соединенное Королевство. У него был выбор – добраться до Соединенного Королевства на пароме или просто доехать до Белфаста и полететь в Лондон внутренним рейсом.

Такси привезло Донована на Графтон-стрит, главный торговый центр столицы Ирландии. Здесь толпились покупатели – хорошо одетые туристы в нарядах от дорогих кутюрье... и подростки с нечистой кожей, дешевыми прическами и в стоптанных ботинках. Суетились домохозяйки, толкающие вперед ревущих детей, группы студентов обсуждали следующую экспедицию за покупками – и все это под бдительным взглядом охранников с рациями.

Донован направился с сумкой в «Эллайед айриш банк», показал удостоверение охраннику в форме и прошел в отдел депозитов.

– Мистер Уилсон, давно вас не видел, – обратился к нему молодой человек в сером костюме и цветном галстуке.

Он протянул Доновану бумагу, тот поставил сумку и подписался как Джек Уилсон.

– Прибыл из-за моря, – ответил Донован. – Был в Штатах.

– Добро пожаловать на родину, – приветствовал его банковский клерк.

Он подошел к одному из самых больших ящиков с тайными вкладами, вставил свой ключ в замок, повернул его.

– Оставляю вас одного, мистер Уилсон. Позовите, когда закончите.

Донован подождал, пока мужчина выйдет, достал свой ключ от второго замка. Открыл стальную дверцу и вытащил ящик в два фута длиной, фут в ширину и фут толщиной, слишком тяжелый, чтобы держать на весу. Донован поставил его на столик.

Единственная камера наблюдения находилась позади Донована, поэтому никто не мог видеть, что в ящике. Он поднял крышку и улыбнулся. На дне лежало больше дюжины пачек с британскими банкнотами по пятьдесят фунтов, сверху – четыре пары золотых часов «Ролекс», четыре паспорта и две чековые книжки. Это были чеки чешских шпарбух-счетов: одна на миллион долларов, другая – на полмиллиона. Вместе с паспортами они так же удобны, как наличные.

Донован поставил сумку рядом с ящиком и положил в нее деньги, а чеки и паспорта засунул в карман куртки. Британский паспорт, которым воспользовался для перелета с Ямайки, спрятал в ящик, который вернул на место, и аккуратно закрыл дверцу сейфа.

Потом нажал маленькую кнопку в стене, и сразу же появился молодой человек с ключом от второго замка. Донован поблагодарил его, взял чемодан, сумку и поднялся наверх.

Он прошел по Сент-Стивен-Грин к стоянке такси у большого отеля «Шелбурн». Полный седой портье в черной униформе с пурпурной отделкой взял у него чемодан и поставил в багажник. Донован сунул старику десятифунтовую банкноту и сел в машину.

– Аэропорт? – с надеждой спросил шофер.

– Мне надо в Белфаст, – ответил Донован. – Довезете?

Таксист скривился:

– Это долго, моя жена ждет меня в шесть к обеду.

– Плачу тройной тариф.

Брови таксиста поползли вверх от удивления. Он кивнул на сумку:

– Надеюсь, там не наркотики?

Донован усмехнулся:

– Было бы забавно. Не волнуйтесь. Просто мне нужно успеть на самолет. Поедем, или мне ловить другого парня?

– Едем, – ответил шофер. – Хотя жена сотрет меня в порошок.

– Купи ей что-нибудь миленькое, – предложил Донован, откинувшись на спинку. – Обычно срабатывает.

Шофер рассмеялся:

– Ох уж эти жены. Что с ними делать? Не можем жить с ними, и пристрелить нет сил.

Он рассмеялся собственной шутке и завел мотор.

Донован смотрел в плотно закрытое окно. Капли дождя стучали в стекло. Казалось, всякий раз когда он приезжал в Дублин, здесь шел дождь. Он не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь над ирландской столицей голубое небо.

Такси влилось в послеполуденный поток машин, и Донован закрыл глаза.

* * *

Стюарт Шарки кивнул на бар и спросил Вики:

– Хочешь выпить?

До самолета еще оставалось время.

Вики покачала головой:

– Для меня рано. Иди, если хочешь. Я собираюсь заглянуть в ванную.

– С тобой все в порядке? – спросил Шарки, положив руку ей на плечо.

Из глаз Вики опять полились слезы.

– Не знаю, Стюарт. Не знаю, что я чувствую. Я словно оцепенела, словно в обмороке или что-то вроде того. Словно дух покинул мое тело.

– После хорошего секса всегда так, – пошутил Шарки, но Вики оттолкнула его руку.

– Не смешно! – взвизгнула она.

Они остановились в отеле аэропорта. Их секс был быстрым и настойчивым, почти бешеным. Шарки даже не дал ей времени раздеться, не было ни нежных слов, ни ласк – просто секс. Словно он хотел показать, что теперь она принадлежит ему и он может делать с ней все, что захочет. Вики хотела его, но не так. Она хотела, чтобы Шарки ее обнимал, ласкал, убеждал, что все хорошо, что он защитит ее...

– Я знаю, что не смешно, – кивнул Шарки, – но сейчас я способен лишь смягчить ситуацию. У нас скоро самолет, потом придумаем, что делать дальше.

Вики выдавили улыбку:

– Ладно.

Шарки обнял ее, и Вики положила голову ему на грудь Он прижался лицом к ее волосам, пахнущим дешевым шампунем отеля.

– Ты же знаешь, я люблю тебя, – прошептал он.

– Мог бы вести себя и получше, – сказала она, сжав его запястье. – Я не хочу, чтобы это добавляло мне проблемы.

– Все будет хорошо, поверь мне.

Вики снова сжала его руку, потом отпустила и вытерла глаза.

– Я жутко выгляжу. Иди приготовь себе что-нибудь выпить. Увидимся через пару минут.

Она быстро вышла, юбка ее колыхалась из стороны в сторону. «Чертовски сексуальная походка», – подумал Шарки. Вики Донован вскружит голову любому, и это может стать проблемой. Мужчины западают на стройных блондинок с выразительными формами и красивыми ногами, и чем больше мужчин будут смотреть на нее, тем больше вероятность того, что кто-нибудь ее узнает.

* * *

Донован вытащил горсть пятидесятифунтовых бумажек и протянул их шоферу, предварительно убедившись, что тот не видел содержимого сумки.

– Ничего, что стерлинги? – спросил он. – У меня есть евро.

– Ничего, – ответил шофер, тщательно пересчитывая бумажки.

Его лицо расплылось в улыбке, когда понял, сколько денег получил. Он покопался в грязном бардачке и протянул Доновану визитку:

– Если снова понадобится ехать куда-нибудь, позвоните мне, ладно? По мобильному.

– Конечно, – заверил Донован. – Открой багажник.

Шофер открыл багажник, и Донован достал чемодан. Он прошел в здание аэропорта и купил билет в бизнес-класс до Хитроу на самолет «Бритиш эруэйз».

Перед проходом контроля Донован отправился в туалет, заперся в кабинке и переложил большую часть денег в чемодан. Он не собирался скрывать, что летит из Белфаста в Лондон с пачками денег, но и привлекать внимание тоже незачем. В карман куртки он положил британский паспорт, остальные засунул в потайное отделение в сумке с туалетными принадлежностями. После всего вымыл лицо и руки, посмотрел в зеркало и надел черные очки. Аэропорт Белфаста кишел камерами наблюдения и имел, как все британские аэропорты, базу данных преступников, подобную той, которую Донован благополучно обошел в Стенстэде.

Он вытащил панаму и нацепил на голову. Затем проверил время вылета и поставил чемодан на ленту транспортера. В оставшиеся несколько минут успел купить телефонную карту и позвонить Испанцу из автомата. На сей раз тот ответил.

– Твою мать, Хуан, где тебя носило?

– Ола, Ден. Que pasa?

– Я тебе покажу que pasa, ублюдок! У меня тут мир рушится, а он греется на чертовом пляже.

– Хотел бы, чтобы это была правда, амиго. Я только вернулся... – Испанец хихикнул, – впрочем, не важно... – не закончил он. Как и Донован, Хуан Роха не доверял телефонам. – Ты, без сомнения, прочитаешь об этом в газетах завтра. Итак, что я могу сделать для тебя, старина?

– Все то же, все то же, – ответил Донован. – Я бы хотел поговорить один на один.

– Амиго, я только с самолета, – ответил Роха.

– Не называй меня амиго, твою мать, ты, кусок дерьма. Поможешь мне или звонить Поляку? Он намного дешевле, чем ты.

– Если думаешь, что я расчувствовался, то знай, дружище, от этого у меня между ног не стало влажно. – Он замолчал. Донован понял, что задел Испанца. Наконец Роха нарушил молчание: – Где?

– Помнишь последний раз, когда мы встречались в Соединенном Королевстве?

– Смутно.

– Парк.

– Там, где животные?

Донован нахмурился. Животные? Они встречались не в зоопарке. Это было на Хэмпстед-Нит. Потом он сообразил и улыбнулся. Такие шуточки в духе Испанца. В прошлый раз при встрече им попалось на глаза несколько гомиков, и когда они проходили мимо одного из них, Роха прижался к Доновану и поцеловал в щеку.

– Да, Хуан. Животные. Завтра, о'кей? В то же время, что и раньше, плюс два, хорошо?

Девять часов вечера. В это время уже темно.

– Я буду там, амиго, и крепко обниму тебя.

Донован рассмеялся и повесил трубку. Потом зашел в кафе бизнес-класса и заказал «Джек Дэниелс» с содовой, чтобы скоротать время до посадки.

* * *

Вики умыла лицо и посмотрела на себя в зеркало. Ужасно. Глаза красные от слез, кожа возле носа пошла пятнами. Она положила руки на щеки и натянула кожу. Морщинки исчезли. В двадцать девять лет она чувствовала себя на все пятьдесят. Вики ненавидела свое отражение в зеркале. Усталое, испуганное и затравленное.

Вики достала из сумочки помаду и осторожно накрасила губы. Потом нанесла немного туши. Приблизила лицо к зеркалу и осталась довольна работой. Даже если она и выглядит как черт, пусть это будет черт в полной боевой раскраске.

Вики выпрямилась, расправила плечи, затем покрутила головой. Двадцать девять. Следующий день рождения – тридцать. Господи, неужели ей тридцать? Тридцать – половина от шестидесяти. При мысли о седых волосах и морщинах, редких зубах и хрупких костях она содрогнулась. Или, может, все не так? Может, хорошие пластические операции, правильное питание, отказ от курения отсрочат старость?

Она вышла из туалетной комнаты и слева на стене заметила телефоны. Вики остановилась и уставилась на них. Стюарт сказал: никаких звонков, по ним можно выследить беглецов. Поэтому перед вылетом он ее заставил отключить мобильный. Вики покопалась в сумочке и вытащила кошелек с карточкой «Бритиш телеком», на которой осталось еще несколько фунтов. Сняла трубку телефона в середине ряда, заглянула в карточку, набрала номер мобильного Робби. Сработал автоответчик, Вики чертыхнулась.

Сейчас три часа, значит, он еще в школе, а учителя не разрешают включать телефоны на занятиях. У детей шла борьба за престиж, который определялся и моделью телефона. Каждый ученик имел мобильный телефон. И чем новее и круче модель, тем выше взлетал статус владельца. У Робби был не телефон, а целое произведение искусства, которое подарил ему Ден.

Она уже хотела повесить трубку, но передумала:

– Робби, это мама. Звоню просто сказать привет. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? – Она замолчала, словно ожидая ответа. – Я так виновата, любимый, мне так жаль. Если б я могла все исправить... – Она сглотнула слезы. Мимо прошла семья индийцев, громко болтая: старый мужчина в тюрбане и с густой бородой, молодая пара с тремя детьми и бабушка – все в национальных одеждах. Она отвернулась от них. – Я уеду на несколько дней, Робби. Недалеко. Мы скоро увидимся, я так скучаю по тебе...

Автоответчик отключился, связь оборвалась. Вики закрыла глаза руками, тихо всхлипнула. Положила трубку, и автомат выплюнул карту.

– Что ты делаешь, Вики?

Вики подпрыгнула и чуть было не закричала. Обернувшись, она нос к носу столкнулась со Стюартом.

– Какого черта ты тут делаешь? Ты напугал меня! – взвизгнула Вики.

– Кому ты звонила?

– Не твое дело! – отрезала она, пытаясь оттолкнуть его. – Не смей шпионить за мной.

Он сжал ее плечи и посмотрел в глаза.

– Я не шпионил, просто пошел посмотреть, где ты, – тихо сказал Шарки. – И не собирался пугать тебя. Но в нашей ситуации у меня есть право знать, кому ты звонила. Ты так же, как и я, прекрасно понимаешь, что звонки легко отследить.

– Мы бросили машину в этом дурацком аэропорту, Стюарт. Он все равно узнает, где мы. Поэтому один звонок ничего не решит.

– Зависит от того, кому ты звонила.

– Я не звонила Дену, если тебя это беспокоит.

– Я не беспокоюсь, просто хочу знать, кому ты звонила. Вот и все.

Несколько секунд она пристально смотрела на него.

– Я звонила Робби.

– Я же говорил тебе: никаких звонков. Никаких, твою мать!

– Я не собиралась сообщать ему, куда мы едем! – закричала она.

– Вики, ты вообще ничего не должна говорить ему. Потерпи немного, ладно?

– Я просто хочу поговорить с ним.

Она почти шептала. Звучало это так, словно Вики была при смерти.

Шарки поцеловал ее в макушку.

– Ты поговоришь с Робби. Обещаю. Но давай сначала позаботимся о себе. Убедимся, что нас никто не преследует. Потом решим все остальное.

Он выпрямился и обнял ее за плечи.

– Пойдем, тебе надо выпить.

Шарки подтолкнул ее к бару, но Вики не могла идти, и ему пришлось поддерживать ее, чтобы она не упала. Он подвел ее к бару, помог сесть на стул, заказал двойную порцию водки с тоником. Вики трясущимися руками взяла стакан, выпила почти залпом, и Шарки заказал еще.

* * *

Пока Вики допивала третий стакан водки с тоником, а Стюарт Шарки нервно поглядывал на часы, Деннис Донован менее чем в ста ярдах от них забирал с транспортера чемодан. Даже сейчас на нем были панама и солнцезащитные очки, и он шел до самого выхода из аэропорта с опущенной головой. Его встретило серое небо с тучами, грозившими пролиться дождем. Донован поймал такси и через сорок пять минут оказался на Эджвар-роуд. Он попросил таксиста остановиться перед маленьким захудалым отелем на Суссекс-Гарденс. За столом администратора восседала блондинка восточноевропейского типа с плохой завивкой и большой родинкой на левом крыле носа. Зато у нее была милая улыбка, и по-английски она говорила сносно.

Девушка сообщила Доновану, что у них есть приличный двухместный номер, но ей нужно взглянуть на его кредитку. Донован вежливо ответил, что кредитку украли во время отпуска и он хотел бы расплатиться наличными. Предложение привело администратора в замешательство, однако, переговорив по телефону с менеджером, она радостно кивнула:

– Он разрешил. Триста фунтов вас устроит?

– Триста фунтов? Отлично.

Донован никогда не пользовался кредитными карточками там, где можно было обойтись без них. Они оставляют след, который легко вычислить. Донован протянул шесть банкнот по пятьдесят фунтов, девушка проверила каждую, держа на свету, словно знала, что именно должна там увидеть. Он зарегистрировался под именем Найджела Паркса, которое значилось в британском паспорте.

В комнате Донован открыл чемодан, достал куртку и кепку «Нью-Йорк янкиз» и надел их. Потом отсчитал несколько сотен фунтов из пачки и засунул в кошелек. Нацепил очки и запер дверь, положив ключ в карман.

Донован двинулся по Эджвар-роуд мимо арабского кофейного дома и изогнутых двугорбых зданий банков. Это место называлось Маленькой Аравией, и Доновану было ясно почему. Три четверти людей на улицах – выходцы с Ближнего Востока: толстые женщины, с головы до ног укутанные в черное, седые арабы в национальных рубахах, подростки с хищными улыбками, поигрывающие золотыми украшениями.

Неприятное место, подумал Донован. Никогда не знаешь, что можно ожидать от арабов. Однажды он чуть было не потерял глаз в перестрелке с ливанскими дилерами в Ливерпуле. Тогда ему не было и двадцати. С тех пор он отказался иметь дело с арабами. А еще с русскими. Донован был уверен: и тем, и другим нельзя доверять.

Он зашел в лавку, купил там восемь разных мобильных телефонов и две дюжины сим-карт. Камера наблюдения фиксировала покупателей, расплачивающихся наличными, поэтому Донован опустил голову и надвинул на глаза кепку.

– У вас много подружек? – спросил араб за кассой.

– Друзей, – парировал Донован. И поинтересовался у продавца: – Вы сегодня свободны?

Продавец отшатнулся, потом насмешливо взглянул на Донована, пытаясь понять, говорит тот серьезно или шутит.

– Вы шутите?

– Да, шучу, – ответил Донован.

Продавец натужно рассмеялся, положил телефоны и сим-карты в два пластиковых пакета и отдал Доновану. По дороге в отель Ден остановился возле киоска и купил пять телефонных карточек по двадцать фунтов.

В комнате было четыре розетки, и Донован включил четыре телефона, прежде чем отправиться в душ.

* * *

Барри Дойл, не снимая полотенца с глаз, нащупал бутылку пива и сделал глоток. Он расслаблялся возле бассейна Донована после двухчасовой тренировки в спортзале хозяина. Трое слуг остались в маленьком домике, стоявшем на границе имения, и были всегда под рукой, даже если Донован отсутствовал. Дойла они обслуживали не хуже, чем хозяина. Отличный повар, пухленькая пуэрториканка лет за пятьдесят знала кучу рецептов и готовила яйца, бобы и тосты так, как любил Дойл. Точь-в-точь как его мама.

Он услышал шаги и улыбнулся. Наверное, Мария, горничная. Двадцати двух лет, с точеной фигуркой и улыбкой Кэтрин Зеты-Джонс. С тех пор как Мария стала работать у Донована, Дойл потерял покой и сон.

– Спасибо, Мария, – сказал он, вытягивая ноги, чтобы продемонстрировать свое мужское достоинство в обтягивающих плавках.

Крепкие руки обхватили его запястья и сбросили с шезлонга. Полотенце упало, и Дойл зажмурился от яркого солнца. Но он успел рассмотреть стоящего перед ним коренастого смуглого мужчину с тонкими усами и густыми бровями. Карлос Родригес.

– Где он? – рявкнул нежданный гость.

– Его здесь нет, – ответил Дойл.

Родригес ударил его.

– Где он?

– Что за проблемы, твою мать? – выругался Дойл.

Струйка крови стекла из уголка рта, он слизнул ее языком, потом ощупал щеку.

Родригес снова ударил его, а двое за спиной крепко держали Дойла за руки.

– Вчера твой босс улетел на Ямайку, – заорал Родригес. – Зачем?

– Слушай, Карлос, что происходит? Если у тебя проблемы с Деном, поговори с ним. Я ни при чем, черт возьми!

Родригес шагнул вперед и схватил Дойла за горло, его ногти оставили след на коже.

– Вот я и хочу поговорить с ним, ты, кусок дерьма. Все, что мне нужно знать, так это где он.

Дойл попытался что-то сказать, но хватка была настолько сильной, что он не мог дышать. Он начал терять сознание, и Родригес убрал руки. Дойл закашлялся, и кровь попала на кремовый костюм Родригеса. Тот с отвращением посмотрел на пятна крови.

– Ты хоть представляешь, сколько стоит этот костюм? Хотя бы примерно?

– Прости, – прохрипел Дойл.

Родригес промокнул пятна белоснежным носовым платком.

– Он улетел на Ямайку, а потом исчез. Думаю, там, на пляже, дымя косяком, Ден говорил правду.

Дойл услышал сзади какой-то шум и повернул голову. Четвертый гость, парень лет двадцати, коренастый, с аккуратной козлиной бородкой и тяжелыми кулаками, пинал огромный зонтик. Потом опустился на колени возле основания зонта и вытащил из кармана длинную цепь.

Родригес схватил Дойла за волосы:

– Не смотри на него, смотри на меня. Не он твоя проблема, а я.

Глаза Дойла от боли наполнились слезами, он уставился на колумбийца.

– Хорошо, – сказал Родригес. – Злость – это хорошо. Продуктивнее, чем страх. Злость держит тело в силе и заставляет работать мозг, а страх все убивает. Итак, в каком направлении заработали теперь твои мозги? Вернулась память? Где он?

Дойл почувствовал чьи-то руки на талии, но когда попытался поднять глаза на Родригеса, тот дернул его за волосы.

– Как думаешь, какой глубины бассейн? – спросил Родригес.

– Что? – не понял Дойл.

– Не меньше двенадцати футов? Или я ошибаюсь?

Дойл дернулся:

– Это глупо.

Родригес отпустил волосы Дойла и дважды ударил его. На мизинце правой руки было большое кольцо с бриллиантом, и при втором ударе оно разрезало щеку Дойла. Тот почувствовал, что по щеке стекает кровь, но боли не ощутил. Словно все его тело онемело. Родригес был прав: страх не продуктивен. Тело цепенеет. Готовится к смерти.

– Ты обозвал меня глупым? – взвизгнул Родригес.

– Нет.

Дойл попытался прикоснуться к раненой щеке, однако мужчина справа вывернул его руку за спину.

– С моими ушами, должно быть, что-то не так, мне показалось, что ты назвал меня глупым.

– Я сказал, что это глупо. Ситуация.

Родригес холодно улыбнулся:

– Ситуация? Какая ситуация?

Парень с громадными кулаками встал перед Дойлом. В руках у него была цепь, которой он обвил талию Дойла и застегнул на маленький замок. Закончив, оскалился и отошел.

– Я имел в виду, что нет смысла разбираться со мной. Вам нужен Ден.

– О чем я и спрашиваю тебя в последний раз. Где он?

– В Лондоне.

Родригес нахмурился:

– В Лондоне? Он говорил, что его ищут в Англии и он не может вернуться туда.

– У него проблемы с женой, он поехал разобраться. Родригес захихикал. Его поддержал парень с громадными кулаками.

– Соус для гуся, так вы, англичане, говорите?

Дойл ничего не ответил. Парень с кулаками обошел его, и Дойл услышал скрежет металлического зонта о пол. Цепь вокруг талии Дойла натянулась, сердце бешено заколотилось.

– Карлос, не делай этого.

Слова с трудом выходили из пересохшего горла Дойла.

– Где деньги?

– Какие деньги?

– Десять миллионов долларов, которые Донован вчера должен был перевести на мой счет.

– Он ничего не говорил мне о деньгах. Клянусь!

Раздался грохот, зонт опустился почти к самой воде. Дойла потянуло к краю бассейна. До воды оставался всего фут, и цепь туго натянулась. Парни с двух сторон подтянули Дойла поближе к борту.

– Клянусь! – закричал Дойл. – Помогите мне! Кто-нибудь помогите!

Голос его эхом отражался от стен бассейна.

– Кричи-кричи! – издевался Родригес. – Прислуга тоже хочет жить. Они не станут мешать нам, а к приезду полиции неожиданно потеряют память. – Он засмеялся. – Даже могут сказать, что ты покончил жизнь самоубийством.

Родригес потряс ключами от замка перед лицом Дойла и бросил их на дно бассейна.

– Как мне связаться с Деном?

– Он сказал, что сам позвонит.

– У него нет мобильного в Лондоне?

– Он не доверяет сотовым.

– У него дом в Лондоне. У тебя есть номер лондонского телефона?

Дойл кивнул на мобильный, лежащий на белом металлическом столике у шезлонга:

– Он в памяти моего телефона. Послушайте, если Ден позвонит, я скажу ему, что вы хотите встретиться. Объясню, что вы разгневаны.