Текст книги "Восхождение"

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кап-Гаттерас был стартовой площадкой Космического Отряда Содружества уже очень давно, больше столетия; кроме того, экспансия военного времени заставила космодром работать в бешеном круглосуточном режиме. Там были пусковые столы буквально для всего на свете начиная от тяжелых грузовых кораблей с лучевой тягой и кончая миниатюрными челноками для личного состава. Еще там в изобилии имелись ремонтные доки, гигантские резервуары для хранения дистиллированной воды, бараки, пакгаузы. Вокруг служебных строений беспорядочно расползалось гражданское поселение. Однако из всего этого изобилия Питер толком разглядел только КПП, где у него проверили документы.

Радостью со слезами на глазах было для него вернуться на действующую базу Космического Отряда после госпиталей и центров физиотерапии. Темно-серые коридоры из синтетики почему-то казалось мягкими, хотя на самом деле были тверже стали; повсюду там попадались функциональные выпуклые формы, цветная кодировка на трубах и оборудовании, знаки различия на вездесущих форменных комбинезонах и в равной степени вездесущий запах озона. Меры безопасности, как заметил Питер, явно были усилены; у входов на стыковочные платформы стояли десантники в походном обмундировании, а перед тем, как лейтенант Гарднер села на борт своего похожего на громадную пулю челнока в глубокой синтокретовой шахте, оба они прошли сканирование сетчатки.

– Хотите впереди сесть? – спросила девушка.

– Разумеется. – «Мало того, что нож воткнула, – подумал Редер, – ты его еще и покрути. Ведь все и так как на ладони. Черт, пореже бы мне про ладонь вспоминать. Лучше тогда уж про нож».

Там по-прежнему были два сиденья, хотя вторые пилоты давно ушли туда же, куда и многие другие роскоши мирного времени, по крайней мере, в таких рутинных перелетах. Питер откинулся на удобную спинку и позволил голошлему соскользнуть ему на глаза.

Раздался щелчок, системы маленького кораблика ожили, и перед глазами Питера развернулась впечатляющая картина. Все выглядело так, словно передняя часть челнока исчезла, давая кристально-четкий всесторонний обзор. Планки статуса сверху и снизу предоставляли информацию о горючем (реакционные баки полны), реакторе (термоядерные системы в норме), а также о десятке других важных вещей; при желании пилот мог запросить любые дополнительные данные.

Стыковочные шланги отвалились от матово-синего корпуса челнока, добавляя капельки в воду на дне шахты.

– …один. Старт.

Кораблик трепетал и тужился, пока вода подавалась в плазменную горелку из термоядерного реактора, мгновенно обращаясь в ионизированный газ. Змеевики направляли этот ионизированный газ в хвостовую часть. Тряска усиливалась, а затем наступил тот долгий момент, когда корабль словно бы ощутил чуть тошнотворную легкость, сделавшись точно масло на поверхности воды. Наконец огни вокруг Редера поплыли вниз. Наружный наблюдатель смог бы увидеть мощный столб белого пламени, что поднимался в небо над пусковым столом, подобный огненному копью, которое некая исполинская рука швырнула с земли. Челнок поднимался плавно, и лишь растущая сила инерционной гравитации отмечала его восхождение. Стенки шахты уходили вниз – вначале медленно, но затем со все нарастающей скоростью. Еще раньше, чем его нос показался из шахты, челнок прорвал звуковой барьер, после чего выскочил в небо. Внезапно яркое солнце разлилось вокруг Редера, и он увидел, как к востоку от космодрома подобно бесконечной равнине чеканного серебра простирается Атлантика, а к западу – темно-зеленая земля, вздымающаяся к волнистым предгорьям Аппалачей.

Питер испустил мысленный вздох, когда воздух над головой перешел от темно-голубого к сине-фиолетовому, а затем сменился непроглядной чернотой космоса. «Вот мы и дома», – подумал он.

Земля под ними обратилась в бело-голубой щит. Гарднер стала вводить информацию на приборную панель.

– Контроль Земля-Луна, челнок «Ариадна-ХХ» направляется на Лунобазу Главную по траектории – дана траектория, – разгон на одном «жэ».

Питер нахмурился.

– Мне только руку ампутировали, – сухо заметил он, – а не способность перегрузки переносить. – Вообще-то челнокам инерционные компенсаторы не полагались.

Гарднер слегка покраснела.

– Поправка, разгон на одном-запятая-семьдесят-пять «жэ». Полет сорок пять минут.

Гарднер в лучшем виде доставила Редера до Лунобазы, и даже существенно раньше стандартного времени полета. Голошлем давал круговой обзор, пока челнок скользил задом наперед уже на куда менее впечатляющем огненном копье. Пламя расплескивалось вокруг посадочного грейфера в форме клешни, а затем мгновенно погасло, стоило им только соприкоснуться с платформой. Металлические пальцы с колоссальной, но предельно деликатной силой сомкнулись вокруг корпуса маленького корабля, и они ощутили легкий крен, когда платформа под ними заработала и покатилась в сторону, унося с собой «Ариадну».

– А вы отличный пилот, – решил порадовать девушку Питер, дожидаясь, пока платформа переведет «Ариадну» на стоянку. – Странно, что вас на «спид» не пересадили.

– Спасибо, сэр, – поблагодарила она, рдея от удовольствия. – Но я живу, чтобы летать, а не чтобы драться. Бо обещал, что одолжит мне немного агрессивности, но так до сих пор и не выслал.

– Передайте ему мои наилучшие, – сказал Редер, пожимая ей руку.

– Непременно, коммандер. – Она порывисто отдала честь, когда Питер поднял свой вещмешок и вышел на пресный, профильтрованный воздух под герметичным колпаком базы.

В кораблях тоже так пахло. Редер сделал глубокий вдох и нырнул в толпу. На Лунобазе было еще более людно, чем на Кап-Гаттерасе; Питер предположил, что это из-за расположенных здесь военных верфей. Стены местных коридоров были из глазурованного лунного реголита пятнисто-кремовых тонов, на ощупь вроде мрамора. К одной шестнадцатой «жэ» он приспособился с привычной легкостью – это было как езда на велосипеде, навык ты на самом деле никогда не терял. В ряду перед тоннелем его ожидала тележка; она проецировала голограмму его имени и лица, стробируя несколько в иной частоте, нежели остальные в ряду. Питер прищурился от яркого зрелища, с интересом разглядывая свое средство передвижения.

– Коммандер Питер Редер, – сказал он и сунул дискету со своим приказом в читающее устройство тележки.

Затем он разместил свой вещмешок в багажнике и запрыгнул на мягкое переднее сиденье. Там ему пришлось приложить сперва правый, а затем, с недовольным ворчанием, левый указательный палец к идентификационной пластинке, которая распознавала рисунок капилляров под кожей.

– Добро пожаловать на борт, коммандер Редер, – произнесла тележка, устремляясь вперед. – Я запрограммирована доставить вас к грузовому кораблю «Африка» в секторе четвертом, уровень третий. Поскольку отбытие данного корабля состоится через пятнадцать минут, у нас будет право преимущественного проезда по станции. Пожалуйста, пристегните ремень.

Экран тележки соблазнил Питера получить полную информацию о своем приказе на передвижение.

– Быстрый авианосец «Непобедимый»? – вслух прочел он.

Как пить дать это был новый корабль; насколько знал Редер, в классе авианосцев были только категории Военного Флота и Конвоя. Ни там, ни там ничего подобного не имелось. Стало быть, «Непобедимый» либо был слишком новым, чтобы попасть в базы данных, либо засекреченным, либо и то и другое. Такой поворот событий выглядел очень даже заманчиво.

– База «Онтарио» в системе Антареса.

Губы Редера словно бы решили свистнуть, но передумали. Итак, на самой границе; последняя крупная база Космического Отряда Содружества перед территорией, которую контролировали мокаки.

Встречный ток воздуха от стремительной поездки откинул темные волосы с широкого, бледного после госпиталей лба Редера. Кучки попадавшихся на пути пешеходов быстро распугивала весьма впечатляющая сирена из звуковой системы тележки. Питер вдруг почувствовал себя заезжей знаменитостью, стал ухмыляться и благосклонно махать сильно раздосадованному личному составу базы у себя в кильватере.

Снова повернувшись вперед, он внезапно обнаружил себя на встречном курсе с десантным полковником. Полковник смотрел прямо перед собой, словно тележка Питера и сам Питер вовсе для него не существовали; примерно такой вид бывает у офицера-десантника, когда он пробивает себе дорогу сквозь стены, даже не думая обременять себя такой роскошью для штатских пижонов, как двери. Однако, чем больше они сближались, тем шире становились глаза полковника, а когда столкновение стало уже казаться неизбежным, костяшки его кулаков на поручне тележки заметно побелели.

– Ты что тут, в игрушки играешь? – возмущенно спросил Питер у тележки. – Давай сворачивай!

– Идет обработка, – загадочно отозвалось транспортное средство.

В тот самый момент, когда уже казалось, что они с полковником вот-вот станут неким четвероногим индивидом, тележка полковника вдруг свернула с дороги Редера, и они спокойно помчались дальше.

– Потребовалось некоторое время на установление того факта, что мой приоритет был выше, – объяснила тележка.

В механическом голосе Питеру вдруг почудилась нотка самодовольства. Затылком он буквально чувствовал жар огненного взора полковника, но не стал оборачиваться и проверять, так это или нет. Если бы он это сделал, полковник увидел бы на его лице радостную ухмылку, которую Редер не в силах был подавить.

Но он все-таки пробормотал:

– Обманули дурака на четыре кулака.

Сзади донесся глухой рев.

– Простите, сэр? – переспросила тележка.

«Какая жалость, – подумал Питер, – что детский юмор на машину тратить приходится». С другой стороны, аппаратура с запрограммированной в нее нервной сетью вполне могла… Пожалуй, стоило попытаться. Тем более что десантный полковник был впечатляющей особью с нависшими бровями и без всяких признаков шеи. Непосредственно к его ушам тянулись наклонные пласты дельтовидных мышц.

– Да это я так, – сказал он. – А знаешь, почему у десантников скошенные лбы и никаких шей?

– Простите, сэр? Вы хотите получить справку?

– Короче, ты показываешь им звездолет и спрашиваешь: «Что это такое?» А они вот так делают… – Питер преувеличенно пожал плечами. – А потом ты говоришь им, что это звездолет, и они делают вот так. – Он звонко хлопнул себя по лбу.

Тележка немного помолчала. А потом вдруг выдала:

– Я ввела данную ремарку в свой архив. Раздел «Остроумные замечания». Подраздел «Неудачные попытки».

«Во критиков развелось», – подумал Редер и откинулся на спинку сиденья. Впрочем, день все равно получался просто роскошный. Он был назначен на самый что ни на есть боевой корабль и направлялся туда, где его ожидала настоящая драка.

«Африка» оказалась коробчатым, утилитарным металлическим гигантом в форме старомодного ручного молотка, что висел на полярной орбите Луны. Вся обшивка грузового корабля была изрыта и истерта внесистемной пылью; на тех скоростях, которые суда достигали перед самым Транзитом, даже отдельные молекулы водорода могли представлять опасность. Питер внимательно его разглядывал, пока челнок Луна-орбита маневрировал для стыковки. Посередине ручки «молотка» виднелось кольцо новых на вид модулей, смонтированных на коротких осях. «Противокорабельные ракеты, – подумал он. – Судя по виду, их сюда с противовоздушной обороны перекинули». В открытом космосе подобное оружие было в целом более полезно, чем просто брошенный чей-то могучей рукой булыжник, но ненамного.

– Остается надеяться, что это будет мирный вояж, – пробормотал Питер себе под нос. «Особенно, – подумал он затем, – если защиту моих персональных розовых ягодиц придется стрелковым навыкам какого-нибудь недотепы-грузчика доверить».

Команда была так занята, что старший помощник, миниатюрная восточная женщина с измученным лицом, лично встречала пассажиров у переходного шлюза.

– Вы последний, – сказала она Питеру. – Коммандер, – добавила она затем; рядом со знаками различия Торгового Флота у нее имелись нашивки Военного Резерва. – Рада, что вы успели.

– Приказ в последнюю минуту пришел, – объяснил Редер, касаясь специальной пластинки, которую она протянула, чтобы установить его личность. Пластинка удовлетворенно загудела.

– Вот и хорошо. В конвойную колонну и без задержки у дока сущая головная боль пристраиваться.

Брови Питера удивленно приподнялись, когда он нырнул в узкую дверцу переходного шлюза и посторонился, пропуская двух членов команды с ремонтным поплавком.

– В конвойную колонну? – переспросил он. – От Лунобазы? – «Если нам уже в пределах Солнечной Системы нужно суда конвоировать, – подумал он, – то все гораздо хуже, чем мне казалось». Хотя большинство сторожевых кораблей все же находилось далеко на границах, где маршруты были длиннее, а мокакские суда-ловушки и рейдеры творили черт знает что. Для внутренних маршрутов охраны оставалось совсем мало.

Старпом развела руками, словно подтверждая его мысли.

– В последнее время много потерь. Причем никаких вражеских акций – только стервятники. Они теперь куда энергичнее стали – или голоднее. С вами в каюте будут два наших человека. Извините, но здесь тесновато.

– Идет война, – отозвался Питер.

На случай отчаянной скуки у него в вещмешке имелась пара дискет. Учиться никогда не вредно, а здесь явно заняться было особенно нечем. «Африка» была большим кораблем, сто восемьдесят тысяч тонн с гаком, но большинство этих тонн относилось к трюмному грузу, который включал в себя все на свете от компонентов реактора до мешков «подлинного антрацита с Земли». Каюты экипажа были тесны даже по стандартам Космического Отряда; по пути к своему временному пристанищу Питер протиснулся через пару таких душегубок, где ему пришлось отчаянно пригибаться и держать перед собой вещмешок. Все там было из штампованного металла, что стоило дешевле синтетики и вполне годилось для не столь напряженных торговых перелетов. Там также было довольно холодно и туманно, а вибрация системы жизнеобеспечения создавала постоянный щебечущий пульс на самом пороге слышимости.

Итак, их ждали три недели обычного космического перелета, прежде чем «Африка» достигнет прыжковой точки Транзита, а затем трое суток в транзитном пространстве до самого Антареса. Путешествие могло стать очень скучным; впрочем, в случае атаки налетчиков о скуке можно было бы только мечтать. Космические пираты в основном использовали «сурдинки», маленькие и медленные, но в высшей степени неприметные кораблики с одной плазменной пушкой ближнего действия, какой обычно довооружали переоборудованные грузовые суда. Оружие не ахти, но если твой мотор был заглушен – самая обычная причина, почему ты становился их жертвой, – ничего сверх одной маленькой плазменной пушки и не требовалось. Несколько выстрелов в нужные места, и страховка тебе уже не светила.

Затем пираты высылали абордажную команду, и корабль просто исчезал – без лишних сомнений отправлялся на какую-нибудь свалку металлолома для вдумчивого разбора.

Да, твои наследники страховку, разумеется, получали, но это было слабым утешением.

Швырнув вещмешок на нижнюю койку, Питер постарался разглядеть тех, с кем ему предстояло почти три месяца делить жизненное пространство. Они подняли занавески на своих койках, чтобы бросить на него взгляд, кивнули, а затем опять скрылись за занавесками.

Один был средних лет, грузный, со слабыми шрамами от слухового имплантата у правого уха. «Понятно, почему он не на военной службе», – подумал Питер. Другой мужчина был куда моложе, рыжеволосый, и на командирские звездочки Редера он глянул со смесью зависти и смущения, его веснушчатое лицо тут же залил густой румянец. Несомненно, он был торговым моряком, по своей или не по своей воле освобожденным от воинской повинности.

«Чертовски слабый повод для уединения», – подумал Питер, по-прежнему глядя на занавески, хотя ткань скрывала от него соседей не хуже любой стены. Затем он мысленно развел руками и подумал: «Раз такая теснота, значит, надо хотя бы не обижаться».

– Привет, ребята, – сказал он. – Я Питер Редер. Как тут у вас на «Африке» насчет поразвлечься?

– Поразвлечься? – недовольно отозвался молодой. – Сейчас военное время, и мы груз Космического Отряда тянем. Никаких увольнений. Сплошные Транзиты. У нас тут не развлечешься.

– Да брось ты, Вик, – вмешался пожилой. – Ты оттого бесишься, что с той официанточкой из кафе «Лунатик» не успел повидаться.

Молодой надул губы.

– Когда мы вернемся, ее уже как пить дать там не будет, – проворчал он. – С хорошенькими девушками всегда так. Вик Скиннер, кстати говоря, – сказал он Редеру. – Связист на этом ржавом корыте.

Питер пожал им руки.

– Джек Айерс, – ухмыляясь, представился пожилой. – Старший механик. Между прочим, как мой папаша говаривал, масштаб развлечений сильно от размера дохода зависит.

Питер медленно улыбнулся, в глазах у него мелькнула искорка неподдельного интереса.

– Кое-что есть, – осторожно сообщил он.

– Бросьте, коммандер, даже и не пытайтесь, – предупредил его Вик, отдергивая занавеску в сторону и лучась такой улыбкой, которая сильно противоречила его словам. – Мы вас начисто обстрижем. У нас богатая практика.

Пожилой мужчина с немым предупреждением глянул на своего приятеля.

– Звучит заманчиво, – подстегнул их Питер.

Старший механик сбросил ноги с койки. На лице у него было выражение волка из «Красной Шапочки».

– Идемте с нами, – поманил он за собой Редера.

– Вам понравится, – пообещал Вик.

Команда «Африки» была невелика – всего двадцать семь человек, и девять из них постоянно были на вахте. В небольшой кладовке где-то на отшибе, куда Айерс и Скиннер привели Питера, теснились шестеро свободных от вахты членов команды; чтобы туда добраться, им пришлось спуститься по тоннелю ремонтного доступа. Все шестеро разом вскочили, когда люк открылся, и в него пролезли еще три искателя развлечений.

«Похоже, на азартные игры в Торговом Флоте и в Космическом Отряде одинаково косо посматривают, – подумал Питер. – И с тем же успехом с ними борются».

– Свежее мясцо прибыло, – с намеком сказал Джек Айерс, выразительно играя бровями. – Это коммандер Редер, и он поразвлечься желает.

Команда «Африки» посмотрела на Редера такими глазами, точно он был большой блестящей коробкой, какие обычно прибывают на Рождество.

– Мы в «динамику» играем, – сказал лопоухий парень с бескровной физиономией. – Начальная ставка двадцать.

Питер постарался не подать вида. Для тайной игры в «динамику» на такой посудине, как «Африка», двадцать было чертовски богато. Он почти расслышал, как Вик говорит «чик-чик». Тем не менее Редер достал денежный ордер и отдал его лопоухому. Тот сунул его в ридер, а когда он вернул его Питеру, одна из черных полосок стала на двадцать процентов белой.

Тут атмосфера заметно потеплела. Кто-то предложил Питеру фляжку, и он глотнул. После чего с трудом сдержал хрип. На вкус это был самый натуральный самогон, да еще похуже того, который подпольно по транспортам и по базам циркулировал.

– Спасибо, – просипел он. – Рад видеть, что у вас еще есть чем контакты зачищать. – Вокруг упаковочного ящика, который здесь использовали вместо стола, раздался дружный смех.

– Добро пожаловать в наше маленькое казино, – сказал лопоухий и с ухмылкой указал на ящик. – Вот кости. Попробуйте урвать свою долю.

Питер с ответной ухмылкой взял кости и на пробу их потряс, ожидая, пока другие сделают ставки. Кости были не совсем обычные – треугольные, и к тому же шесть штук. Игроки чередовали метание костей и сдачу карт. Самый неудачливый из бросающих становился сдающим, а самый удачливый возвращал свою ставку и забирал пятьдесят процентов всех остальных. Дальше, за картами, игроки обычно ставили понемногу из своего кармана, тогда как наблюдатели заключали групповые пари. Проигравший затем получал первую попытку с костями, а победитель забирал все, что было на столе.

В роду Питера все мужчины многие поколения служили либо в Космическом Отряде, либо в Торговом Флоте. И там, и там «Динамика» считалась практически официальной игрой. Редер учился этой игре у своего отца, который был старшиной в Космическом Отряде, и у дядюшки Денниса, который был инженером в Торговом Флоте. Оба они со слепым упрямством наставали на главенстве своих служб. И оба при этом знали и не стеснялись использовать все шулерские трюки, какие только могли быть в «динамике».

«Что ж, – подумал Питер, тряся кости в ладонях, – насколько я понимаю, здесь играют честно». Впрочем, он ощущал невыгоду своего положения в том, что одна рука у него была протезной, а другая – не сильнейшей. Это должно было примерно уравнять шансы. Вдумчивые наставники научили его так управлять вращением костей, чтобы почти всегда выходило то, что нужно. Учитывая минутные изменения искусственной гравитации и силы Кориолиса, это было очень и очень непросто. А теперь он к тому же лишился части того тонкого контроля. Но только части. Вдобавок за картами он блестяще умел делать каменное лицо.

Однако, судя по волчьим усмешкам, которые его окружали, если желание как-то могло влиять на результат, Питер мог бы считать, что ему сильно повезло, если бы на нем после этой игры хотя бы трусы остались. В такие вот моменты чувство превосходства над Космическим Отрядом у Торгового Флота просто в глаза бросалось. И, разумеется, рождало аналогичное чувство в ответ.

Готовясь, Питер в мертвой тишине еще немного побренчал костями, стараясь с ним сдружиться. «Ну давай, Редер, – думал он, – не подведи. Сделай это для своего рода войск». Тут он почувствовал, как жар приливает к лицу, и ухмыльнулся. Он твердо намерен был выиграть.

Питер резко бросил кости к переборке, и они с грохотом заскакали обратно по пластиковой глади ящика. Выпало двадцать одно – как раз то, что нужно. Он сумел сдержать ликующее «нате!» и даже умудрился не прибавить ни единого ватта к улыбке, которой он обвел ошарашенные и безмолвные лица. «Ничего, ребята, – подумал он. – Это просто случайность. Или типа того. В следующий раз я наверняка проиграю».

Джек Айерс облизал пересохшие губы и с вымученной веселостью произнес:

– Вот приятная неожиданность. Удача новичка. Такая обычно не затягивается.

Худая физиономия Вика имела удрученный вид.

– Ага, – кивнул он.

Питер поднял темную бровь.

– Ну-ну, ребята, уж вы-то точно знаете, как славным выигрышем наслаждаться. Послушайте, – тут он встал и отряхнул колени, – я просто думал немного скуку развеять. Но я не хочу лезть туда, где меня видеть не жаждут. Вы только скажите, и я свою ставку заберу. А потом мы сделаем вид, что меня тут не было. – Он пожал плечами. – Дело ваше.

Сперва Питер хотел сказать «я свой выигрыш заберу», но затем решил, что все эти деньги не стоят досады от тех мрачных взоров и недружелюбных ремарок, которые были ему в таком случае на все последующие три недели железно гарантированы.

Жизнь была слишком коротка, чтобы делать из всего битву. «Это я по крайней мере усвоил», – подумал Питер.

Его галантное предложение было встречено молчанием, благодаря которому стало отчетливо слышно, как в восьми черепных коробках вовсю толкутся разные мысли. Наконец женщина, вылитая статуя из индийского храма, если бы не вытянутое лицо и бандана на голове, сурово обронила:

– Играй.

Редер снова присел и без лишних слов бросил кости. Выпало девятнадцать. Храмовая статуя собрала кости и вернула их Питеру. Он немного ими побренчал, почувствовал, как краска приливает к лицу, и бросил. Опять выпало девятнадцать, что в точности совпало с его желанием и принесло ему сто двадцать как минимум.

Все взгляды впились в него; никто не улыбался.

«Похоже, я это сборище начисто радости лишил, – подумал Питер, одновременно посмеиваясь и тем самым опровергая свою мысль. – Случалось мне в более забавные катастрофы попадать».

Вслух он сказал лишь:

– Ну мне и везет!

Какой-то момент настроение в кладовке балансировало на лезвии ножа между мрачной враждебностью и игроцким лихорадочным возбуждением. В итоге победила простая человеческая жадность, когда члены экипажа «Африки» прикинули, что смогут выиграть, если Питер сольет следующий бросок.

– Играй! – снова потребовала статуя из индийского храма. Не на шутку возбужденная, она тяжело дышала, отчего с ее комбинезоном, особенно в определенных местах, происходило нечто в высшей степени интересное.

Редер бросил и получил пять, бросил снова и повторил. Пять раз он бросал, и всякий раз прилив крови к лицу безошибочно сообщал ему, что он выиграет.

– Эта рука протезная, – сказал кто-то. – Давай другой. Питер с ухмылкой повиновался. Кости вылетели из его левой руки – и он опять выиграл.

– Эй, давай как раньше.

– Как скажете, ребята, – отозвался Питер и бросил правой. Наконец он сказал: «Это уже мистика» – и передал кости своей соседке. Затем он сделал на нее ставку и выиграл. К концу смены он обобрал их до нитки и за свою первую ставку получил четыре полных денежных ордера.

Когда они вытряхивались наружу, лопоухий волком глянул на Редера и спросил:

– Когда дашь нам шанс отыграться?

– Когда угодно, – ответил ему Питер. – И где угодно. – «В конце концов, – подумал он, – как говаривал мой папаша дядюшке Де у, на кону уже честь Космического Отряда стоит».

Лопоухий кивнул.

– Джек тебя приведет.

Когда они добрались до своих коек, Питер обсудил вопрос с Джеком.

– Да, конечно, – сказал старший механик. – Это уже в другом месте будет.

– Народ от меня, похоже, не в восторге, – заметил Редер. Джек ухмыльнулся. Впрочем, он всегда ухмылялся.

– Насчет этого не волнуйся, – сказал Вик. – Ведь это просто удача новичка. Завтра мы с тебя по всем правилам кожу сдерем. – При этой мысли его кислая физиономия посветлела почти до легкой меланхоличности.

«Проблема в том, – подумал Редер, – что если завтра я опять выиграю, они с меня в самом буквальном смысле кожу сдерут».

К тому же в следующий раз, зная, что он не новичок, они уже будут более осторожны. «Ладно, – подумал он. – Будем считать это расплатой за тех сопливых лейтенантов Космического Отряда, которых они тут как пить дать по всем правилам обули».

В конце концов, он же давал им шанс отыграться. Но даже при всем при том было очень неплохо, что база «Онтарио» находилась оттуда всего в транзитном прыжке…

Пятнадцать судовых дней спустя Редер с довольным видом лежал на своей койке, старательно избегая мрачных взоров членов команды «Африки», а пачка их денежных ордеров грозила разорвать ему задний карман брюк. То, что он стал на шестнадцать сотен богаче, делало их очевидное горе и немые укоры более сносными, хотя Питер был рад, что дядюшка Деннис не мог в этот момент его видеть. «Что я могу сказать, дядюшка? – мысленно оправдывался он. – Ведь я, как и отец, душой и телом Космическому Отряду принадлежу». Поскольку все уже вчистую разорились, предложение отыграться было бы воспринято как откровенный цинизм. Так что, несмотря на страдальческие взоры, Питер чувствовал себя вполне комфортно. Даже гул скверно заэкранированной системы жизнеобеспечения больше его не раздражал, не считая тех случаев, когда тон этого гула немного менялся, и получалось так, словно бы кто-то ножом по краю тарелки скреб.

– Знаете, Редер… – начал Вик.

«С вашей стороны это просто нечестно», – закончил за него Питер. Ну да, нечестно – но ведь он их костями и картами играл.

– Все наверх. Все наверх. – Трое мужчин разом подняли головы, когда из судовой системы общественного оповещения донесся певучий персидский акцент капитана, на сей раз с толикой хрипотцы. – Все по своим постам.

Люди в темпе задвигались – стали натягивать скафандры на случай пробоины в корпусе и расходиться по тем местам, где они могли принести наибольшую пользу, если вдруг корабль подвергнется нападению. Впрочем, вооружение у «Африки» было не ахти – всего лишь антиметеоритный лазер и несколько ракетных установок ближнего радиуса действия, поспешно установленных снаружи, да и то, скорее, просто для вида. Решив воспользоваться преимуществом своего ранга в Космическом Отряде и сравнительно неформальной атмосферой на борту грузового корабля, Питер направился к капитанскому мостику.

Конструкция мостика была вполне стандартной – три четверти круга с шахтой лифта в центре и экранами дисплеев по всему ободу. Войдя туда, Редер сразу заметил, что рядом с Виком есть свободное аварийное сиденье, скользнул туда и пристегнулся. Никто его, похоже, не заметил; изящные смуглые пальцы капитана Бетаб барабанили по подлокотнику ее сиденья, пока она что-то скупо говорила в межкорабельный интерком.

– Мы тормозим, – удивленно заметил Питер. Скверная практика; это сильно упрощало пиратам работу по наведению. – В чем дело?

– «Провинция Квебек» отделяется, – не поднимая взгляда, ответил Вик.

«Опять?» – подумал Редер.

– Почему? – спросил он.

– Проблемы с мотором, – кратко ответил Вик. «Ох-хо-хо, ну и посудина», – мысленно вздохнул Питер.

– Весь конвой тормозит, – сказала Бетаб. – Меня эта идея не вдохновляет, но мы не можем «Квебек» так просто на произвол судьбы бросить.

«Ну, так все говорят», – подумал Редер.

– А как там с транзитными… – начал было он, но тут же смущенно осекся. Разумеется, здесь, в одной из главных прыжковых точек Солнечной системы, были транзитные сигнатуры. Именно в этом и состояла проблема; сигнатур было так много, и они так друг на друга накладывались, что ничего определенного сказать о них в результате было нельзя. Пират мог проскользнуть неделю назад и теперь с заглушенным мотором ожидать. Космос был чертовски велик.

– Вы могли бы его на буксир взять, – предложил он. – У «Африки» достаточно «дельта-вэ», чтобы оба судна как следует разогнались.

Бетаб мрачно прищурилась. В темных волосах этой невысокой и стройной женщины уже виднелись седые прожилки.

– Терпеть не могу кого-то позади оставлять, особенно когда пираты вот-вот ударят. А я определенно чувствую, что они вот-вот ударят. – Краем глаза она взглянула на Редера. – Но вы же знаете правила – наш сторожевой корабль буксировки не позволит.

– В случае атаки, да, – согласился Питер. Корвет Космического Отряда, сопровождавший конвой, в таком случае безусловно бы не хотел, чтобы они у него на пути торчали. – Но я пока не вижу, что нас атакуют. Никакой атаки нет, не правда ли?

Бетаб пронзила его огненным взором.

– На данный момент, – ледяным тоном отчеканила она. – И в любом случае в Транзит я его буксировать не могу.

Питер покачал головой.

– Разные моторы, капитан, – возразил он. – Ничего с их транзитной способностью не случится.

Бетаб нахмурилась.

– Машинное отделение, – сказала она. Перед ней на панели тут же возникло новое лицо. – Как насчет буксира?

Грубоватая физиономия Джека Айерса сделалась печальной, отчего он стал сильно смахивать на бассет-хаунда в скафандре.