Текст книги "Восхождение"

Внезапно пилот «сурдинки», судя по всему, решил, что небольшой впечатляющий полет станет таким зубодробительно пугающим, что «Квебек» сдастся без единого выстрела, и привел свой корабль в движение. Тележка Редера тут же оторвалась от грузового судна и свободно повисла на конце привязи. «Черт побери» лихорадочно подумал Питер. – Вид у меня сейчас, наверно, как у самой амбициозной лягушки во вселенной, которая пытается Матерью Всех Мух овладеть».

К сожалению, грейферные тележки не могли создавать полей инерционной компенсации; скафандры тоже. А потому свирепое ускорение и сила Кориолиса крутили внутреннее ухо Питера, как хотели, и он отчаянно сосредоточился на том, чтобы не дать тошноте себя пересилить. О последствиях выбрасывания съеденного в собственный шлем даже думать было невыносимо. Яркие звезды сумасшедшими дугами носились у Питера перед глазами, и он изо всех сил цеплялся за руль. Твердые края тележки немилосердно продавливали его мясо.

Пират был хорошим пилотом и обладал впечатляющим набором опасных трюков. Питер не раз благодарил небо за то, что он надежно притянут к сиденью тележки. Дважды его отрывало от руля и отбрасывало назад. Тогда он беспомощно болтал ногами и силился привести себя в прежнее положение, пока «сурдинка» не выделывала какой-то фортель, который по случайности ему помогал.

«Если бы та лебедка работала чуть медленней, – думал Питер, скрипя зубами, – она бы задний ход дала». Вспомнив про задний ход, он тут же страстно пожелал снова оказаться в безопасности на носу «Квебека». А в данный момент жизнь его целиком зависела от тонкого кабеля и мощного, но совсем небольшого магнита. Он уже задыхался, и пот заливал ему лицо; скафандр постоянно приспосабливал свою внутреннюю температуру, пока не стал дьявольски холодным, но Питер все равно потел.

Наконец лебедка втянула весь кабель. Питер тут же воспользовался движками корректировки, чтобы привести магнитные колеса в контакт с черной поверхностью «сурдинки». При этом он испытал сильное, но мимолетное желание опуститься на колени и облобызать эту чертову поверхность.

Затем, выполнив последний изящный пируэт, «сурдинка» вернулась в свою прежнюю позицию над «Провинцией Квебек».

Сопя от облегчения, Питер навалился на руль. Самое время было подаваться назад, если, конечно, вся эта ерунда по-прежнему работала. Нацелив грейфер на «Квебек», он выстрелил. Питер даже не стал проверять, попал ли он в цель. «Если я не способен попасть в бандуру размером с Нью-Йорк, – подумал он, – я лучше вернусь домой и всю оставшуюся жизнь стану лимонадом вразнос торговать». Он знал, что если оставить контактный диск включенным, это опустошит батареи тележки. Сверившись со счетчиком, Редер выяснил, что уже растратил половину всей энергии. Но это была его единственная страховка; даже если дальше все пошло бы как надо, ему меньше всего хотелось вместе с пиратами к ним домой отправляться.

«Интересно, что там впереди происходит», – подумал Питер. Теперь он уже наверняка знал, что если «Африка» хотела отцепиться от «Квебека», она уже попыталась это сделать. На счастье или на беду, но такой вариант для нее отсутствовал. Не устрани Питер эту возможность, «Квебек» уже отваливался бы от каравана, брошенный на поживу волчьей стае. И передние «сурдинки» уже должны были бы на всех парах к нему лететь.

Редера так и подмывало связаться с капитаном, но тогда пират бы узнал, что у него на колбасе пассажир едет. Нет, лучше уж было заняться тем, ради чего он сюда явился.

Итак, каким образом безоружная техническая тележка может повредить вооруженному пиратскому кораблю? Питер по-волчьи ухмыльнулся и выхватил с полки на боку тележки самый элементарный молоток. Некоторые вещи были только раз изобретены и уже не нуждались в дальнейшем усовершенствовании. К примеру, стулья в Древнем Египте и молотки в Каменном веке. Затем он направил тележку к блокам датчиков. Это был воистину пугающий комплекс тончайших антенн и мультифазных датчиков с плоскими панелями. Итак, как теперь вывести их из строя? Наверняка тут была возможность какой-то скрытной и тонкой операции. С другой стороны, излишняя скрытность до добра не доведет, и кто не рискует, тот не пьет шампанского. Кроме того, Редер торопился. Тогда он стал отоваривать блоки прямо на ходу, будто игрок в какой-то механизированный вариант поло.

Если человек при нулевой гравитации хочет хорошенько долбануть по чему-либо молотком, он должен быть надежно закреплен. Питер был превосходно закреплен; первый удар лишь откинул его навзничь, зато деликатные компоненты датчиков веером полетели в космос, сверкая, точно осколки зеркала. В вакууме все происходило беззвучно, но Редер тем не менее плечами, спиной и задом ощутил мощную вибрацию. Удар также чуть не вырвал у него из руки молоток. Тогда он переложил его в правую руку, активно работая левой, чтобы избавиться от колющей немоты. Вторая попытка ожгла ему руку аж до плеча, зато датчики просто роскошно смялись и полетели во все стороны.

«Конечно, – подумал Питер, – расколотить что-нибудь к чертовой матери при нулевой гравитации, может, не так уж скрытно и тонко, зато некое примитивное удовольствие это определенно приносит». Большая часть датчиков легко крошилась, а вот антенна держалась стойко и лишь гнулась. Питер снова взглянул на полку с инструментами. Ага! Ножницы по металлу. Он протянул Руку и ухватился за новое оружие возмездия.

– Как же вам, коммандер, все-таки удалось этого пирата одолеть? – с дикой ухмылкой спросил себя Редер. – Простите, сэр, но я ему обрезание сделал!

В кабине «сурдинки» не на шутку встревоженный пилот наблюдал, как экраны с показаниями его датчиков один за другим гаснут. «Вирусная атака!» – решил он и зримо представил себе, как он остается здесь, в центре неизвестности, слепой и беспомощный. Затем пилот прогнал диагностическую проверку. Пять локов вышли из строя. Тяжелое внешнее повреждение, сообщил компьютер. «Новое оружие», – подумал бандит. Тут потемнел шестой экран, и он нервно провел языком по пересохшим губам, то бы это ни было, он не собирался как последний дурак торчать тут и ждать, когда оно по всем правилам с ним разберется. В других местах пожива была полегче. «В пираты идут не за тем, чтобы героями становиться, – подумал он. – Все кретины с такими наклонностями в Космический Отряд записываются».

– Я отваливаю, – передал он своим корешам-бандитам, тревожно поеживаясь. – У них тут какое-то типа оружие, и оно мне все датчики запороло.

Внезапно ускорение «сурдинки» так резко оторвало от нее магнитные колеса тележки, что Питера в очередной раз, теперь уже без всякой его вины, откинуло навзничь. «Мама родная, – подумал он. – И так уже синяк на синяке». Молоток все-таки вырвался из его руки и полетел по траектории, которая на следующие несколько миллиардов лет гарантированно обеспечивала ему полет в межзвездном пространстве заодно с разбитыми останками пиратских датчиков. Пока грейфер медленно тянул Питера к желанной поверхности «Квебека», к нему, оказываясь достаточно близко для визуального контакта, черными стрелами устремились еще четыре «сурдинки». У Питера аж сердце захолонуло, когда ему вдруг показалось, что ведущий пират вот-вот долбанет его прямо в грудь. Но затем они пронеслись мимо, на солидном от него расстоянии.

Тогда он повернулся посмотреть, как они улетают. Точечные вспышки света отмечали их отбытие; корвет Космического Отряда, единственный сторожевой корабль всего конвоя, наконец-то прибыл на место и принялся отоваривать их пучками частиц, а потом…

Потом что-то так полыхнуло белым светом, что лицевой пластине в его шлеме срочно пришлось задействовать защитные слои. Пластина резко потемнела, оставляя Питеру лишь призрачный образ расширяющегося светового шара. У одного из пиратов нарушилась герметичность бака реактора… а это попросту означало, что теперь он стал облаком субатомных частиц, распространяющихся чуть медленнее света.

Питер испустил восторженный вопль и победно замахал кулаком.

– Наша взяла! – заорал он. – Получите, ублюдки!

Можно было ощутить временный прилив профессионального сочувствия даже к мокакам – черт побери, им все-таки с самого рождения мозги промывали, – но только не к этим шакалам, что вечно болтались на войне где-то с краю и отхватывали себе беззащитные лакомые куски. На сей раз их корм сумел достойно огрызнуться.

Редер все еще с довольным видом посмеивался, когда тележка коснулась поверхности «Африки». Легкий толчок протрезвил его и напомнил о том, что за свои славные подвиги ему еще придется держать ответ. «Надо бы так все устроить, – подумал Питер, – чтобы Бетаб и ее ребятам за меня расплачиваться не пришлось».

Он задумался, как его примут на «Африке». «Эта Бетаб, – прикинул он, – дама крутая. И очень сообразительная». У Питера не было ни тени сомнений, что в глубине души она знала, кто несет ответственность за поломку оборудования, которая не позволила им отцепиться от «Провинции Квебек». «Но я подозреваю, – подумал О н, – что раз все как нельзя лучше вышло, она будет довольна. Если про капитана вообще когда-то такое можно сказать».

Редер прикидывал, что для развития подобных ситуаций и в Космическом Отряде, и в Торговом Флоте имелись два варианта. Если ты нарушал приказ и проигрывал, ты становился козлом отпущения и получал все, что тебе причиталось. Если же ты нарушал приказ и выигрывал, ты становился героем, проявившим ту самую инициативу, которую начальство ожидало от всего личного состава. Питер пожал плечами. «Ладно, – подумал он, – что сделано, то сделано. Лучше поскорей с этим развязаться».

Затем он повел тележку по истертым пластинам корпуса массивного грузового корабля, виляя мимо наружных блоков и на сей раз оставшихся без дела ракетных установок. Как знать, быть может, он сумеет убедить всех, что это был всего-навсего ряд в высшей степени маловероятных совпадений…

Бетаб уже его поджидала. Скрестив руки на груди, она одной ладонью задумчиво поглаживала подбородок.

– Довольно странно, что мы не смогли отцепить грейфер, – угрожающе тихим голосом начала она.

– Там, должно быть, поломка случилась, – охотно объяснил Редер. – Время военное… все запарились… техобслуживание проводится нерегулярно… на самом деле, такого просто не избежать… так что все как может, так и работает.

Невысокая женщина стояла не двигаясь, глаза ее странно, поблескивали, а та ладонь, что поглаживала подбородок, теперь словно бы старалась опустить вниз уголки рта.

– Коммандер Холл приказал нам отцепить грейфер, – сказала она. – Его совершенно не порадовало, что мы не подчинились его приказу. – Тут Бетаб сжала губы и медленно опустила ладонь. – Вам известно, коммандер, каким наказаниям мы можем подвергнуться?

– Но это была простая поломка, – настаивал Редер. – Уверен, расследование покажет. Даже Космический Отряд, каким бы скверным он ни был, не станет вас за несчастный случай нака…

– Больше ни слова, Редер, – перебила его Бетаб. – А вы, – рявкнула она застывшим вокруг членам команды, – в темпе эту штуковину разберите, и чтобы каждый винтик был изучен.

«Да, мэм, – подумал Питер, – а в вас великая актриса пропадает».

Тележку стали разбирать у него на глазах, и тут он заметил, что крест изоленты исчез, а вместе с ним его кровные восемьсот пятьдесят в денежных ордерах. «Плавают теперь где-то в космосе, удрученно подумал Питер, – и даже проклятым пиратам от них никакого толку. Столько денег у меня еще ни разу в жизни не было, а мне на них даже пачку резинки купить не удалось. Интересно, обрадовалась бы команда, если бы она об этом узнала? Нет, вряд ли. Они бы, наверно, захотели и меня следом выкинуть. А, ладно. Забавно было в богачах побывать, пусть даже временно. И что я вообще ною? У меня же еще половина осталась!» Радость опять его переполнила. «Проклятье, да этот трюк стоил восьми сотен! – решил он. – И еще пяти десятков». Разборка тележки продолжалась. Капитан Бетаб ожидала со сложенными на груди руками, лицо ее было словно из твердой оливковой древесины вырезано, но в темных глазах буквально плясали искорки.

– Пожалуй, я лучше пойду, – сказал Питер, бочком отодвигаясь в сторону.

«Черт побери», – мысленно выругался он. До всех этих событий у них с Бетаб вроде как дружба налаживалась. Теперь же все должно было стать предельно официальным.

Все молчали, пока Редер забирался на свою койку и задергивал занавеску, вздрагивая от прикосновения одежды к свежим синякам и царапинам, которые он только теперь осознал. Кто-то, однако, оставил на покрывале банку с мазью для местного обезболивания, что было очень любезным жестом. Удары молотком по вражеским датчикам оборачивались все более сильной болью, буквально сковывая тело. Такие вещи всегда замечаешь только впоследствии. В тот момент Питер был предельно сосредоточен на работе, а кроме того, испытывал совершенно определенный восторг. Теперь же его желудок сжался и заурчал, заставляя Питера радоваться тому, что язвенные болезни остались далеко в прошлом. Его терзала мрачная уверенность, что, несмотря на результаты расследования, ему как пить дать предъявят счет.

«Как тяжело сделать что-нибудь героическое, – подумал Питер, – и даже не иметь возможности об этом поведать. Попробуй только рассказать, и ты тем самым всем намекнешь, что твой героизм их под угрозу полного финансового краха поставил».

Проблема заключалась в том, что в глубине души Редер по-прежнему был летчиком-истребителем. Показать ему только противника, и его реакция проявлялась почти так же наглядно, как у собаки Павлова. «Ладно, кончай рефлексировать», – пробурчал Питер себе под нос. Не было никакого смысла в нервном одиночестве здесь валяться.

– Эй, – сказал он, ударяя по верхней койке, – может, в картишки сыграем?

– У меня денег нет, – прорычал Вик.

– Чтобы в карты играть, денег не надо, – сказал Питер. Последовало молчание. И тут его осенило. – У меня тоже денег нет, – признался он.

Молчание продолжилось. Очень многозначительное молчание, стремящееся к угрожающему крещендо. Затем две пары ног дружно грохнули по палубе, и Питер отдернул занавеску.

– Я ордера к тележке приклеил, а когда вернулся, их там уже не было.

Физиономия Джека Айерса сделалась такой озадаченной, словно Питер на каком-то полузнакомом для него языке говорил. А Вик пришел в ужас и явно готов был вот-вот взорваться.

– Так ты все деньги туда забрал? – недоверчиво спросил он. – С собой? Да как же тебе такая глупость в голову пришла?

Джек сперва захихикал, а затем расхохотался. Очень скоро ему пришлось доковылять до пустой нижней койки и сесть. Слезы бежали по его красным щекам, и он, похоже, никак не мог остановиться. Он ткнул пальцем в Питера и попытался что-то сказать, но лишь опрокинулся на спину, болтая ногами в воздухе. Питер с Виком переглянулись, впервые со времени их знакомства совершенно друг с другом солидарные.

– Ничего смешного! – дружно рявкнули они, а затем обменялись гневными взорами.

До их реплики Джек немного утихомирился, стараясь отдышаться, но она снова его уложила. В конце концов он опять угомонился, издавая только отдельные смешки, охи и крехи. Тогда старший механик сел и вытер глаза.

– Знаешь, – сказал он, качая головой, – будь я суеверным, я бы сказал, что именно это нас и спасло.

– Что? – недовольно переспросил Вик. Питер только развел руками и ухмыльнулся.

– Это вроде жертвы, – объяснил Джек. – Знаешь, богов умилостивить.

– Каких богов? – возопил Вик. – Ты спятил, Джек! Богов! Черт, порой ты меня до смерти пугаешь. Да ты хоть знаешь, сколько на шестнадцать сотен можно пива купить? Боже мой, Боже! – И он принялся аккуратно биться головой о переборку.

Питер рассмеялся.

– Черт, ты только опять меня не заводи, – взмолился Джек. Но Питер уже не мог остановиться, и когда он неудержимо захохотал, старший механик продержался, сколько смог, а потом присоединился. Вик возмущенно водил глазами с одного на другого.

– Я отсюда пошел, – прорычал он. – Вы оба психи!

Не в силах выдавить из себя хоть слово, Питер ему только рукой махнул. «Думаю, как ни крути, а этот корабль я спас, – подумал он. – Но я мог бы спасти и себя от кучи проблем, если бы сразу понял, что тут всего-навсего языческая жертва потребуется».

К тому времени, как они вошли в гиперпространство Транзита, тележка уже подверглась самому тщательному осмотру, а инженерное заключение было с такой же тщательностью изучено капитаном, а также, без всякого сомнения, коммандером Холлом.

– Редер, на рапорт в дежурку.

Объявление было менее формальным, чем аналогичное на корабле Космического Отряда, но столь же внезапным. Питер принялся червем пробираться по тесным коридорам «Африки», утилитарному лабиринту проходов, наполовину заполненному всевозможными кабелями и трубами. Дежурка была помещением, где находился дежурный офицер, а таковым в то утро была Бетаб. Сидя за обшарпанным столом, что занимал три четверти помещения, она выглядела совсем зеленой и больной. Транзит вызывал у большинства людей тошноту, и капитан вместе с остальной командой невольно постилась. Голограмма разобранной тележки вращалась над столом, и Бетаб так на нее глазела, словно именно эта голограмма была главной причиной ее тошноты.

«Неудивительно, что все они такие тощие», – подумал Питер. Капитан и команда «Африки» проходили Транзит за Транзитом без перерыва. По-видимому, законы нарушались, а инструкции по технике безопасности полностью игнорировались из-за насущной необходимости поддерживать грузы в движении. «А для меня обратной стороной всего этого, – подумал Питер, – будет то, что вряд ли она в хорошем настроении». Впрочем, он также понимал, что ее настроение было бы еще хуже, знай она о том, что ему-то как раз во время Транзита желудок набивать удается. Порой Редер там даже вес набирал.

– Осмотр оказался безрезультатным, – сказала Бетаб, так и сверля своими черными глазами его карие. – И коммандер Холл хочет с вами об этом поговорить. – Она нажала на клавишу, и голограмму тележки сменила голограмма капитана сторожевого корабля.

– Коммандер Редер, – серьезным тоном начал Холл. – У меня есть к вам несколько вопросов. – Я так понимаю, довольно долгое время вы находились за бортом «Африки». Скажите, пожалуйста, не случилось ли за это время чего-то необычного?

– Необычного, коммандер? – переспросил Редер, принимая озадаченный вид.

– Да, чего-то необычного. С тележкой, к примеру.

– Что именно вас интересует, коммандер? Тележка функционировала в пределах нормы. А порой даже за пределами. – «Особенно тот крошечный магнитик, – подумал Питер, – пока я на конце привязи болтался. Непременно куплю себе акции той компании, которая такие чудеса производит».

Рот Холла плотно сжался, будто он лимона попробовал.

– Мне сообщили, коммандер, что капитан Бетаб не смогла отсоединить грейфер после того, как он был задействован, – резко сказал он.

– Но почему вы должны были приказывать им его отсоединить? – в притворном ужасе спросил Питер. – Ведь тогда бы «Квебек» остался пиратам на разграбление. – Бетаб быстро прикрыла ладонью рот и нахмурила брови, но Редер успел увидеть ямочки у нее на щеках. – Неужели вы думаете, я поверю, будто вы хотели обречь тех людей на верную смерть?

Питер смотрел ему прямо в лицо, и коммандер, прикусив губу, опустил глаза первым.

– Об этом даже речи не шло, – мрачно произнес Холл и снова поднял взгляд. – Мы уже шли к «Квебеку», и мы оставались бы с ним до тех пор, пока он снова не запустил бы моторы. Никто не просит нас любить наши приказы, коммандер Редер. От нас лишь требуют, чтобы мы их исполняли.

Питер задумался. Слишком много людей в схожих ситуациях оказались брошены на произвол судьбы, чтобы у него не возникло подозрений. «Похоже, все мы тут кое-какие скверные привычки приобрели, – подумал он. – Один корабль потерян, и это, черт побери, очень скверно, но так уж получилось. Но два корабля, коммандер Холл… Ай-яй-яй. Ваше личное дело такой фактик никак не украсит».

– Если бы вы, капитаны грузовых кораблей, брали на себя чуть больше ответственности за свою защиту, – обрушился Холл на Бетаб, – таких ситуаций бы не возникало.

– Мы почти безоружны, – осторожно отозвалась та. – И потом грузовой корабль не такой маневренный, как корвет. – Она сверкнула глазами на изображение Холла. – На сей раз нам повезло.

Питер охотно кивнул.

– Да, – согласился он. – Вам повезло.

Холл постучал костяшками пальцев по столу, сжал губы и одарил коллегу по Космическому Отряду огненным взором. Но все это длилось лишь мгновение, а затем он шумно выдохнул.

– Да, – сказал капитан сторожевого корвета. – Вам повезло. Я склонен согласиться с тем, что это было всего случайное стечение обстоятельств, приведшее к удовлетворительному результату. – Он позволил себе тень улыбки. – Хорошо бы все несчастные случаи получали столь счастливую развязку. Удачного вам дня, капитан, коммандер. – И он исчез.

– Вы свободны, – проинформировала Редера Бетаб. – И примите мою искреннюю благодарность. – Ямочки на бледных щеках служили единственным намеком на ее подлинные чувства; очень было похоже, будто она пытается сдержать улыбку, но ей это не совсем удается. – В дальнейшем постарайтесь держаться подальше от беды.

Питер встал и отдал ей честь, стараясь вложить в этот жест все то уважение, которое он испытывал к капитану «Африки» и ее команде. Бетаб страшно устала; все они страшно устали, а конца их трудам не предвиделось. В один прекрасный день она может совсем до ручки дойти, и тогда ее удача закончится.

– Я напишу об этом рапорт, капитан, – пообещал Питер. – Сам по себе он вряд ли чем-то поможет, но если начальство услышит о ситуации с конвоями из самых разных источников, это в конце концов может его пробудить.

Бетаб слегка улыбнулась и протянула ему левую руку. Редер удивился силе ее рукопожатия. Еще его очень порадовало, что она помнит, какую руку ему подавать.

– Была бы очень признательна вам, коммандер. Я склонна думать, что каждая крупица доброй воли всегда идет на пользу.