Текст книги "Петля ''Анаконды''"

Глава 6

Кэт выбрался из бассейна за домом и прошелся несколько раз взад-вперед по плиткам, глубоко дыша. Теперь стало немного легче дышать, чем раньше, подумал он. Он был слаб, как котенок, когда его привезли из больницы. Он начал плавать для растяжки грудной мускулатуры, которая пострадала от выстрела из дробовика, и привык делать упражнения, которые ему стали бы даже приносить удовольствие, если бы он вообще был теперь способен его испытывать. Уж лучше, чем сидеть в кресле, устремив взгляд прямо перед собой. Он много времени провел так.

В больнице он похудел на тридцать фунтов и с тех пор еще почти на двадцать. Теперь он весил ровно столько, сколько после окончания средней школы, и чувствовал себя в лучшей форме: сильный, загорелый и физически крепкий. Всякий раз, когда он оказывался перед зеркалом, он не переставал удивляться – стройный, чисто выбритый и впервые за многие годы с короткой стрижкой. Занимаясь плаванием, отбивая теннисные мячи, которые ему подавала специальная машина, он заметно окреп. Его устраивали эти виды спорта, так как не требовали партнера. Он несколько раз сыграл в теннис в клубе и понял, что не хочет быть в компании; он предпочитал потеть в одиночестве.

Кто-то позвал его из-за дома. Кэт обернулся и увидел Уолласа Хендерсона, капитана полиции Атланты, вышедшего в отставку, который считался теперь очень компетентным частным детективом. Он шел ему навстречу. Испытывая чувство страха, он пожал ему руку и предложил стул около бассейна, а сам накинул махровый халат. Он знал, что его ожидает.

– Вот как обстоят дела, мистер Кэтледж, – сказал Хендерсон. – Я со своими людьми потратил почти три месяца и значительную сумму ваших денег, разрабатывая всевозможные версии и теории, касающиеся этого дела. Мы обзвонили или встречались со всеми зубными врачами в Сан-Диего и прилегающих районах южной Калифорнии и обнаружили двоих, у которых есть сын по имени Денни; один из них – ученик младшего класса средней школы, а другому три года. Мы проверили списки команд за последние десять лет, участвовавших в гонках на яхтах, в которых, как говорил вам этот Денни, он принимал участие.

Мы ничего не обнаружили и там. Мы привлекли к сотрудничеству Госдепартамент и колумбийскую полицию; колумбийцы разослали рисунки тех двоих, сделанных художником по вашему описанию, – вам не удалось разглядеть как следует ту женщину; они разослали описание ваших часов и содержание надписи на их обратной стороне. Мы поручили Колумбийскому Военно-Морскому Флоту и Береговой охране США вести постоянный контроль в водах – не появится ли судно для спортивного рыболовства под званием «Санта-Мария». Оказывается, это очень распространенное название для судов в странах Латинской Америки. Но никто из них не видел похожего катера. Мы прозондировали в компании по подъему затонувших судов возможность поднять вашу яхту и тела затонувших, но она лежит на глубине более тысячи морских саженей и безвозвратно потеряна.

Дело в том, сэр, что я глубоко убежден, что мне не следует больше тратить ваши деньги. Я был полицейским двадцать пять лет, и уже более десяти являюсь частным детективом, и могу сказать, что мне никогда не приходилось встречаться с делом, в котором так мало улик и так много неясного. Возможно, что какие-то материалы нашего следствия смогут когда-нибудь в будущем дать какой-то ответ, например, удастся найти «Санта-Марию», но совершенно не в наших силах предсказать это.

Я не собираюсь убеждать вас, мистер Кэтледж, что вам надо забыть, что у вас были убиты жена и дочь и ваша яхта затонула, я не собираюсь убеждать вас, что никогда не удастся узнать причины этого или что люди, которые совершили это, никогда не предстанут перед судом. Но я должен сказать вам, что в настоящий момент мне неизвестен ни один из способов добиться этого. – От неловкости он поерзал на стуле. – Просто неизвестен, – повторил он, как бы подводя итог.

– Капитан, мы могли бы послать туда пару оперативных работников, – сказал Кэт, пытаясь скрыть отчаяние в голосе.

Хендерсон покачал головой.

– Нет, сэр, – то есть, мы могли бы сделать это; я мог бы через своих коллег найти, скажем, пару латиноамериканцев, которые смогли бы незаметно смешаться с местными жителями, но колумбийская полиция, благодаря нажиму, который вы оказали на Госдепартамент, проделала, я считаю, первоклассную работу по расследованию в Санта-Марте. Вы читали их ответы в переводе; ни один посторонний человек, кого я мог бы послать туда, не смог бы сделать и половины того, что удалось им. По крайней мере, полиция действует там заинтересованно. Если им удастся что-нибудь обнаружить, мы об этом узнаем.

Кэт тяжело вздохнул.

– Наверное, вы правы, – сказал он устало. – Я заплатил вам за ваш опыт и навыки, и вы продемонстрировали и то, и другое, капитан Хендерсон, и я благодарен вам. – Он встал. – Наверное, мне нужно ждать, пока не появится что-то новое. – Он протянул руку. – Пришлите мне счет за то, что еще не оплачено.

Хендерсон пожал ему руку.

– Я хочу, чтобы вы знали, сэр, что я считаю это дело своим личным провалом. Но я сделал все, что мог. Надеюсь, вы позвоните мне, если узнаете что-нибудь новое. – С этим он и ушел.

Кэт сел в свой «порше» и отправился в путь. Он любил быструю езду, и его постоянно штрафовали за это, но сегодня он вел машину вяло, небрежно. Ему не раз приходило в голову выехать куда-нибудь и разбить машину о дерево или парапет моста и покончить со всем. Единственное, что заставляло его жить, была надежда найти Денни и его дружков, а теперь это казалось недостижимо далекой целью.

Бен и Лиз замечательно относились к нему, то приглашая его на обед, то устраивая встречи с друзьями, не давая ему оставаться в одиночестве. Были даже две-три попытки познакомить его с женщинами. Затея эта потерпела провал. Он просто потерял интерес к женщинам, да и к чему-либо вообще. Даже бизнес, который когда-то приносил ему большое удовлетворение, перестал быть для него притягательным. Он проводил в офисе не больше нескольких часов; люди, которые работали там, ходили вокруг него на цыпочках, и он совершенно не чувствовал потребности в своем присутствии там. До Бена доходили слухи о том, что более крупная компания собирается поглотить их, и Кэт не возражал. К тому же он не нуждался в деньгах.

Ему вдруг стало нехорошо, и, остановив машину на обочине, он присел на травянистом краю дороги, борясь с тошнотой, пытаясь придумать, что бы еще сделать, чтобы найти смысл для своей дальнейшей жизни, и не мог ничего придумать. Вдруг у него над головой раздался громкий рев, и по крыше машины скользнула тень. Кэт поднял голову и обнаружил, что запарковал машину в конце взлетно-посадочной полосы аэропорта Пичтри-Декэлб, на окраине Атланты. Он наблюдал, как легкий самолет поднялся в воздух, сделал разворот и начал снижение на поле.

Кэт запустил мотор и вокруг летного поля подъехал к главному входу аэропорта. Проехав через ворота, он тут же увидел вывеску «Воздушная академия АПД». Несколько минут спустя он оказался напротив симпатичного человека за столом, который рассказывал ему о программе тренировочных полетов. Через полчаса он сидел в конце взлетной полосы в тренировочном самолете «Сессна-152» и внимательно слушал молодого инструктора со свежим цветом лица, который сидел рядом.

– О'кей, – говорил юноша, – включаем двигатель на полную мощность, держим самолет на центральной линии, следим за скоростью ветра и при скорости в пятьдесят узлов взлетаем.

Кэт нажал на дроссель, и маленький самолет начал катиться. Он работал педалями руля управления, нервно следя за показателями скорости ветра. При скорости в пятьдесят узлов он потянул на себя штурвальную колонку, и самолет подпрыгнул со взлетной полосы, а сердце у Кэта ухнуло вниз.

– Продолжайте держать курс прямо перед собой и поднимайтесь на высоту три тысячи футов, – сказал инструктор. Через несколько минут они были над озером Лейниер, в сорока милях к северу от города, тренируя развороты. Многие годы он постоянно думал о том, чтобы научиться летать, но у него никогда не было времени. Теперь у него не было ничего, кроме времени. Час спустя Кэту выдали инструкцию и записали в летную школу.

В тот вечер он долго не ложился спать, изучая инструкцию. На следующий день у него был двухчасовой урок. Через день – еще один. Он начал летать ежедневно, если позволяла погода, штурмуя инструкцию и выполняя упражнения в тетради, на протяжении всего того времени, которое он проводил на земле. Он записался в семинар и в субботу, и в воскресенье, чтобы ускорить приобретение теоретических знаний, и вскоре сдал письменный экзамен Федерального авиационного управления на «отлично». Через десять дней после начала занятий он уже провел полет без инструктора и начал летать самостоятельно на практических занятиях и даже выполнять маршрутные полеты. Он весь отдавался им, он читал все журналы о пилотаже, которые попадались ему под руку, любую книгу, относящуюся к летному делу, на которую у него хватало времени. Он летал с усердием, даже с одержимостью. Полеты заполнили его жизнь, не оставив места для мыслей о чем-нибудь другом, а именно к этому Кэт и стремился.

В середине четвертой недели тренировок после очередного самостоятельного полета инструктор встретил его.

– Я записал вас на десять часов утра завтра на контрольный полет с экзаменаторами из ФАУ для получения лицензии пилота личного самолета, – сказал молодой человек. – Должен сказать вам, мистер Кэтледж, вы установили местный рекорд. Я никогда не видел никого другого, кто столько бы работал и столькому научился за такое короткое время. Я уверен, вы прекрасно проведете контрольный полет. – Они потратили час, заполняя анкеты и проверяя, полностью ли заполнен журнал полетов Кэта. Потом Кэт отправился домой, и ему придавала сил мысль о том, что завтра, после летного теста, который, без сомнения, ему удастся сдать, он получит лицензию пилота личного самолета. Он даже начал подумывать о том, чтобы пройти курс детального изучения навигационных приборов.

Вернувшись домой, он надел плавки и отправился в бассейн, нырнул и начал плавать от борта до борта по всей длине: медленно, ритмично, стараясь делать ровные толчки обеими ногами, точно распределяя работу рук, заставляя трудиться каждый мускул. Он проплыл туда-обратно двадцать раз, с трудом выбрался на бортик бассейна и сидел, тяжело дыша. В глаза ему попала вода, и прошло какое-то время, прежде чем он осознал, что на противоположной стороне бассейна кто-то стоит, внимательно наблюдая за ним. Человек был высок, строен и очень похож на того, кого он в последнее время видел в зеркале.

– Здравствуй, Делл, – сказал он наконец сыну.

Юноша ничего не ответил, просто стоял и смотрел на него без всякого выражения.

– Давненько тебя не было видно, – сказал Кэт, пытаясь сохранить нейтральный тон. – Мы пытались разыскать тебя. Ты слышал?

Делл не сделал ни шага навстречу, но кивнул.

– Я был за границей. Я читал об этом в газетах, когда это случилось?

– Почему ты не приехал домой? Была служба в память о них; пришло много людей.

Казалось, Делл на минутку задумался, прежде чем ответить.

– Я не приехал домой, потому что не мог ничем помочь ни маме, ни Джинкс, и еще потому, что, если бы я приехал, я, наверное, убил бы тебя. Ведь это ты в конечном счете убил их. Я смотрю на это именно так.

Кэт кивнул.

– Хоть раз в жизни мы в чем-то сходимся во мнении.

– Значит, ты берешь ответственность за это на себя? – с удивлением спросил Делл.

– Да, – ответил Кэт. – Становясь взрослыми, мы, помимо прочего, начинаем отвечать за свои поступки. Когда-нибудь ты, может быть, поймешь это.

Лицо юноши исказила гримаса.

– Ты негодяй. Мне следовало бы убить тебя.

– Может быть, ты прав, – ответил Кэт ровным голосом. – Можешь оказать мне такую услугу. У тебя, должно быть, не будет чувства раскаяния за это. В конце концов, то, чем ты занимаешься, убивает людей каждый день.

– Я лишь удовлетворяю потребительские нужды, как и ты, – сказал Делл.

– Ну, конечно, Делл, продолжай убеждать себя в этом. Какое тебе дело до несчастья людей, которое приносит им твой бизнес? Деньги – единственное, что имеет значение.

– А как насчет несчастья, которое ты принес моей матери и моей сестре? – зло парировал он.

– А как насчет несчастья, которое принес им ты? – спросил Кэт. – В течение двух лет твоя мать не могла заснуть спокойно, боясь быть разбуженной среди ночи и узнать от полицейских, что тебя арестовали или убили. Твоя сестра не могла произнести твоего имени вне семьи, боясь вызвать неловкость у тех, кто услышит его. В последний вечер их жизни, за ужином, я видел, как у них обеих выступили слезы на глазах при упоминании твоего имени. Надо отдать им должное – они обе верили, что в тебе еще осталось нечто достойное спасения. Я уже давно не разделяю их надежду.

– Ладно, – сказал Делл. – Не трать времени на мысли обо мне. Лучше подумай о том, что они сейчас были бы живы и здоровы, если бы не твоя глупость.

– Я постоянно думаю об этом, – сказал Кэт. – И не перестану думать, пока жив.

– Я переезжаю в Майами, – сказал Делл. – Больше ты не услышишь от меня ни слова. Об этом я и пришел тебе сказать.

– Наконец-то хоть какая-то добрая весть, – с горечью сказал Кэт.

– Да, я получил повышение, – ответил Делл. – Теперь я буду работать напрямую с поставщиком; хватит заниматься мелкими сделками – теперь я один из управляющих.

Держу пари, что в этом году я заработаю больше, чем ты.

– Не принимаю таких пари, – ответил Кэт, еле сдерживая себя, чтобы не броситься к дальнему краю бассейна и не забить своего сына до смерти. – Причастность к человеческим несчастьям всегда приносила большие барыши. Единственное, что тебе нужно, чтобы выиграть пари, – это дожить до конца этого года. Из того, что мне известно о твоем бизнесе, это будет не так-то легко, как тебе кажется.

– Посмотрим, – отрезал Делл, повернулся и пошел к садовой калитке.

«Посмотрим», – спокойно повторил про себя Кэт. Он снова соскользнул в бассейн и продолжил плавать в своем замедленном стиле. «Дыши глубоко, – сказал он себе. – Раствори свой гнев в воде. Парень пропал; забудь о нем».

Это не помогало.

Кэт провел вечер, сидя перед телевизором в спальне, не замечая, что происходит на экране. Летная инструкция лежала у него на коленях, открытая и забытая. Контрольный полет, который должен был состояться завтра и которого он ждал с таким нетерпением, теперь казался событием далеким и неинтересным. В полночь он лег, хотя не было и намека на сон, мечтая о забытьи, но еще долго лежал не сомкнув глаз. Гораздо позже, когда его охватил легкий, тревожный сон, он вдруг проснулся, вздрогнув. Что-то разбудило его, но что? Никакого шума не было.

Почти тут же раздался телефонный звонок. «Наверное, я ждал его», – подумал он. Он взглянул на часы у кровати: самое начало пятого. Какого черта? Он почувствовал неожиданный приступ сильного волнения. Телефон зазвонил опять. Совершенно проснувшись, с необъяснимым страхом он поднял трубку.

– Алло, – сказал он довольно неуверенно. В ответ послышался шум атмосферных помех, которые, казалось, раздавались где-то очень далеко. – Алло, – повторил он более твердо.

И тут проступил хотя и очень слабый, но отчетливый голос, который он узнал бы в любом месте земного шара, в любое время дня и ночи, во сне и наяву, голос, который он не надеялся услышать больше никогда.

– Папа? – сказал голос.

Кэт почувствовал мощный выброс адреналина, в груди и горле у него перехватило; казалось, он никогда не сможет выдохнуть.

Прежде чем он сумел овладеть собой, на другом конце провода послышались шумы, затем последовал громкий глухой стук и раздались далекие электронные гудки прерванной связи.

Он много раз повторял в мембрану разные слова, умолял, пока, наконец, не пришел в себя от ровного гудка в телефонной трубке, означающего свободную линию.

Он снова был один, лишенный своих близких, глядящий в темноту широко раскрытыми глазами.

Глава 7

– Сенатор просит извинить его, он не смог приехать, чтобы встретиться с вами, мистер Кэтледж. Он председательствует на заседании комитета по разведывательной деятельности. Я юрисконсульт этого комитета и сам должен был бы быть на заседании. Но сенатор столь благодарен вам за прошлую поддержку, что хотел бы знать, чем мы можем помочь вам.

Они были в небольшой комнате для заседаний, примыкающей к офису сенатора Бенджамина Карра, демократа, старшего сенатора от штата Джорджия. Главный помощник Карра по административным вопросам сидел за столом напротив Кэта.

– Я понимаю, конечно, – сказал Кэт. – Я и так отнял у него слишком много времени.

– Совсем нет, – ответил помощник. – Его очень волнует ваша ситуация. – Помощник, мужчина чуть за сорок, положил локти на стол, соединил пальцы рук и опустил на них подбородок. – Ведь я выполнял функцию связи с Госдепартаметом, поэтому вы можете говорить со мной. Вы только что оттуда, верно?

Кэт кивнул.

– Я встречался с руководителем колумбийского отдела.

– С Баркером?

– Да. Он отнесся ко мне с большим сочувствием.

– Но...

– Но он говорил, что сделал все, что мог. Колумбийская полиция не желает начинать новые расследования, основанные на единственном слове, произнесенном по телефону кем-то, кто считается умершим.

– Именно этого я и боялся, – ответил помощник. – В конце концов, вы сами видели ее мертвой, и водолазы из береговой охраны подтвердили, что видели вы.

Кэт покачал головой.

– То, что я видел, я видел лишь долю секунды, вскоре после того, как получил заряд из дробовика в грудь. Я был не очень надежным свидетелем. Я знаю, что видел Кейти; она лежала на спине на диване кают-компании, но Джинкс... Девушка, которую я принял за Джинкс, лежала лицом вниз, обнаженная. Я не видел Джинкс в обнаженном виде, наверное, с тех пор, как ей исполнилось лет девять-де-сять, и кроме того, как я уже сказал, я тут же отвернулся. Поскольку нас было трое на судне, естественно, я решил, что это Джинкс.

– Кто же тогда была та девушка, которую вы видели?

– На судне с Пиратом, приятелем Денни, была девушка. Может быть, Джинкс каким-то образом подменили этой девушкой – я не знаю. Я видел ее лишь мельком – теперь мне вспоминается, что будто бы она выглядела старше Джинкс и была латиноамериканкой, но в том состоянии, в котором был я, придя в себя, я вполне мог ошибиться.

– Я понимаю вас.

Кэт наклонился к помощнику.

– В чем я не ошибся, так это в голосе по телефону. Это была Джинкс. Она сказала: «Папа». Это было ее почти первое слово, которое она вообще произнесла в детстве, и я слышал, как она говорила его всю свою жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока не начала взрослеть и не решила звать меня Кэт. Я бы узнал голос Джинкс везде, и я сразу узнал бы именно это слово. Это была Джинкс.

Помощник смотрел на свое отражение в крышке стола.

– Я верю вам, – сказал он наконец. – Какие у вас теперь планы? Вы собираетесь снова отправиться туда?

Одна лишь мысль о возвращении в Колумбию наполняла сердце Кэта паническим ужасом.

– Я не знаю, – ответил он. – Баркер из Госдепа был категорически против этого. Он говорит, я не гожусь, чтобы вести расследование самому, и, ей-богу, это правда. Если я все же отправлюсь туда, он не будет оказывать мне никакой помощи. Говорит, что департамент не возьмет на себя никакой ответственности.

– Так что же вы собираетесь предпринять? – спросил помощник, внимательно следя за ним.

Кэт откинулся на спинку и вздохнул.

– Я собираюсь поехать туда, – сказал он. – Это единственное, что мне осталось делать, и я не смогу примириться с собой, если не сделаю всего, что в моих силах, чтобы найти Джинкс.

Казалось, помощник пытается найти в выражении лица Кэта следы сомнения.

– Значит, это ваше окончательное решение? Отговаривать вас бесполезно?

– Да. Я еду туда. У меня есть деньги; может быть, я обращусь в газеты и предложу вознаграждение.

По лицу помощника как будто промелькнула тень тревоги.

– Простите, я оставлю вас на несколько минут. Не уходите; я скоро вернусь. – Он вышел.

Кэт подошел к окну и посмотрел на купол Капитолия. Действительно, ничего другого не оставалось делать. Его страшила эта мысль, но ему придется вернуться в Колумбию, в Санта-Марту, и начать все сначала. Кто-то где-то в той стране что-то знает. Может быть, ему удастся купить эту информацию. У него остались только деньги. Пусть они заберут их все, если они отдадут ему Джинкс. Он наблюдал, как люди входят и выходят из Капитолия, и при мысли о том, что его ждет впереди, в нем все холодело.

Прошло десять минут. Помощник вернулся.

– Садитесь, пожалуйста, – сказал он.

Кэт с неохотой снова сел за стол. Помощник положил руки на стол перед собой и растопырил пальцы, как будто расправляя какую-то невидимую карту.

– Я хочу убедиться, что вы понимаете все, – сказал он. – Наш разговор был окончен, когда несколько минут назад я вышел из комнаты. Я выразил вам свое сочувствие, сказал, что сенатор больше ничем не может помочь вам, мы пожали друг другу руки, и вы ушли.

Кэт слушал его с удивлением.

– Учтите, что следующая часть нашего разговора никогда не имела места, – серьезно сказал помощник. – Никто: ни сенатор, ни кто другой – не должен знать об этом. Вы поняли меня?

– Да, – сказал Кэт, и его сердце застучало сильнее. – Конечно.

– Вы остановились в «Уотергейте»?

– Да, хотя я собирался оплатить счет до обеда и уехать в Атланту.

– Останьтесь еще на одну ночь. Завтра, может быть, во второй половине дня вам позвонит некто, кто назовет себя Джимом. Просто Джимом.

– Джим. Завтра днем.

– Может быть, и раньше. Не отлучайтесь из номера, пока не получите от него известия. Не ожидайте слишком многого, но, возможно, он даст вам совет. Я не могу обещать, что вам понравится этот совет, но это единственный способ, который я смог придумать, чтобы помочь вам.

Кэт встал и протянул руку.

– Спасибо, что вы поверили мне. Больше никто не поверил.

Помощник пожал ему руку.

– Мистер Кэтледж, я весьма сожалею, что не могу сделать большего, – сказал он.

* * *

Кэт спал, когда раздался телефонный звонок. Он очень плохо спал в предыдущую ночь и ближе к вечеру задремал перед телевизором. Телефон позвонил дважды, прежде чем он пришел в себя. Подняв трубку, он взглянул на часы у кровати. Начало седьмого.

– Алло.

– Меня зовут Джим. Я думаю, у нас есть общий друг.

– Да, я знаю.

– Приходите сейчас в пятьсот двадцать восьмой.

– Куда?

– Номер пятьсот двадцать восемь, здесь, в отеле. – Человек повесил трубку.

Кэт ополоснул лицо и надел пиджак. Он спустился на лифте на пятый этаж, нашел номер и постучал. Человеку, открывшему дверь, было на вид лет шестьдесят. Совершенно седой, в костюме-тройке, рубашке с воротничком на пуговках и разрисованном галстуке, он выглядел не очень свежо. Лицо его было покрыто щетиной суточной давности, воротничок рубашки засален, а волосы грязные. Он пальцем поманил Кэта в комнату и указал на одно из двух кресел.

– Возьмите скамеечку под ноги, – сказал он, направляясь к другому креслу.

Кэт сел и осмотрел комнату. Было непохоже, чтобы в ней жили.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – сказал он.

– Ведь вы друг сенатора, – ответил человек. – Зовите меня просто Джимом.

Кэт немного расслабился.

– Позвольте рассказать вам о моей проблеме.

Джим жестом остановил его.

– Мне известна ваша проблема, – сказал он. – Я читал в газетах. Позвольте говорить мне.

Кэт кивнул.

Джим открыл портфель, меньший из двух, которые стояли около его кресла, и вынул тонкую папку с документами.

– Итак, – сказал он, листая страницы. – Родился в Атланте, учился в средней школе Нордсайд, хорошо играл в футбол – хотя не настолько хорошо, чтобы быть принятым в колледж; далее Технологический институт штата Джорджия, окончил в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, не попал на войну в Корею из-за отсрочки в связи с учебой – хитрая уловка, должен вам сказать. Военно-морские силы, прошел обучение в морской пехоте. Почему?

– Я был молод и глуп, – честно признался Кэт.

Джим засмеялся.

– Вам не понравилось в Куантико?

– Не могу сказать, что понравилось, – сказал Кэт.

– Я был там за несколько лет до вас, – сказал Джим. – Мне там тоже не очень понравилось. – Он вновь взглянул на документы. – Все же вы преуспели. О вас были неплохие отзывы.

– Я держал язык за зубами и делал, что мне приказывали.

– А здесь написано другое, – сказал Джим, сверив его слова с документом. – Вот что здесь написано: «Широко использует личную инициативу, склонен к импровизации». На языке морской пехоты это означает – диссидент, а иногда и человек, досаждающий своим поведением.

Кэт пожал плечами.

– Наверное, я не годился для военной службы.

– И поэтому вы отказались работать в Управлении? – спросил Джим. – Вы считали, что это будем слишком напоминать военную службу?

– В Управлении?

– В Центральном разведывательном управлении. Вы слышали о нем, – сухо сказал Джим.

У Кэта поднялась брови.

– Господи, так вот откуда был тот парень! Я-то думал, что он хотел, чтобы я снова начал службу в армии. Он не переставал говорить о служении Родине. Я сказал ему, чтобы он заткнулся.

Джим рассмеялся.

– В те дни вербовщики выражались, наверное, немного туманно.

– И вы оттуда же? ЦРУ?

Джим проигнорировал вопрос и вернулся к документам.

– Так: после окончания Технологического вы работали в Ай-Би-Эм, затем в «Тексас Инструментс», затем основали собственную компанию в партнерстве с талантливым финансистом, братом жены. Не годитесь для работы и в корпорации?

– Думаю, можно было бы сказать, что я широко применял личную инициативу, был склонен к импровизации. В большом бизнесе к этому относятся к такой же неприязнью, как и в морской пехоте.

Джим кивнул.

– Потом вы разбогатели. Изобрели принтер. Бен продал акции компании. Вы расплатились со всеми долгами, построили новый дом, яхту. Все ваше состояние оценивается суммой чуть больше шестнадцати миллионов, в основном – в виде оставшихся акций компании, немного в недвижимости, а также в средствах от операций на денежном рынке и ценных бумагах. У вас головастый шурин.

– Вы прекрасно осведомлены, – сказал Кэт, смущенно ерзая на стуле. – Вам известно, где моя дочь?

Джим покачал головой.

– Сожалею. Вам все-таки кажется, что она жива и находится где-то в Колумбии?

– Да.

– И вы намерены отправиться туда и найти ее?

– Да.

– Колумбия может оказаться очень опасным местом, – сказал Джим. – Могу ли я как-то убедить вас не делать этого?

– Нет, если вы не можете мне предложить другого пути вернуть мою дочь.

Джим покачал головой.

– Боюсь, что не могу, – сказал он, – и, если бы она была моей дочерью, я бы тоже отправился за ней. – Он косточками пальцев потер глаза. – Послушайте, почему бы вам, черт возьми, не поехать туда? Вы не глупее ребят из Госдепартамента и колумбийской полиции, которые провели все эти расследования. Черт, вы умнее – вы богаты! Ваша проблема заключается в том, что у вас недостает возможностей. Но вы можете их купить!

– Например?

– Вам понадобится какая-то помощь там, от того, кто знает тот регион. Вы ведь не говорите по-испански?

– Нет. Совсем не говорю.

Джим открыл больший из двух портфелей и вынул дорогой фотоаппарат. Он поднялся и снял картину со стены.

– Встаньте вон там, – сказал он, снимая галстук, – и наденьте его.

Кэт сделал, как ему было сказано.

Джим продолжал говорить, одновременно фотографируя, затем вытянул полоску фотобумаги из задней стенки фотоаппарата и посмотрел на часы.

– Есть один человек, который, может быть, именно тот, кто нам нужен, и, к счастью, он в Атланте. Он австралиец, его зовут Блуи Холлэнд; он уже довольно давно в США – то уезжает, то возвращается. Он долгое время жил в Колумбии и знает всех «нужных» людей – вы понимаете, кого я имею в виду?

– Думаете, он сейчас свободен?

– Ну, не совсем, – сказал Джим. – Он находится в федеральной тюрьме Атланты. Но вскоре должен выйти на поруки. Я могу устроить, чтобы за него замолвили словечко. Вы сильно изменились с тех пор, как в последний раз снимались на паспорт, – сказал Джим, держа в руке лист с четырьмя фотографиями Кэта.

– Да, кроме того, что я сбрил бороду и изменил прическу, я похудел почти на пятьдесят фунтов.

– Это хорошо. Никто не узнает в вас того человека, фотографии которого были недавно во всех газетах.

– В чем будет заключаться роль Блуи Холлэнда? – спросил Кэт.

Джим вернулся к своему креслу, пошарил в большом портфеле и достал какую-то машинку.

– Старина Блуи – первоклассный пилот, летал по необжитым районам Австралии, медвежьим углам Аляски и тому подобное и совершил не один побег из этой страны в различные районы Латинской Америки.

– Понятно, – сказал Кэт.

– Однако в последний раз Блуи связался с какими-то кубинцами – Господи, теперь никому нельзя связываться с кубинцами – и вместе с ними попался в Атланте.

– Что, он настоящий преступник?

– Ну, скажем, так: Блуи всегда снисходительно относился к таможенным правилам США. Он не крадет деньги, ударив жертву по голове, не убивает по контракту. Блуи любил летать, причем без визы. Поскольку вы так сильно похудели и сбрили бороду, то фактически сведения о вашей личности больше соответствуют тому, что написано в его паспорте, чем в вашем.

– Вы действительно думаете, что мне понадобится все это? – спросил Кэт в некотором замешательстве.

– Не знаю, но, если бы я отправлялся туда, куда едете вы, я бы не отказался хоть от какого-нибудь прикрытия. Паспорт, водительские права и кредитные карточки – настоящие. Начиная с сегодняшнего дня ваши данные введены во все необходимые компьютеры. Если вы будете проходить иммиграционный контроль Колумбии или США, к паспорту не придерутся. Если вы будете расплачиваться за обед кредитной карточкой «Америкэн Экспресс» на имя Эллиса, счет поступит в вашу компанию. Да, когда вы вернетесь в Атланту, закажите несколько визитных карточек на имя Эллиса и предупредите телефониста на коммутаторе вашей компании, что, если ему поступят какие-то звонки, пусть он отвечает, что Эллис в Южной Америке. Следует проинструктировать и вашего шурина, но не говорите ему ничего об этих документах, просто скажите, что вы, возможно, будете совершать поездку под именем Эллиса и чтобы он, в случае чего, не растерялся.

– И вы проделали все это за сутки? – спросил Кэт в изумлении. Теперь он понял, почему Джим был не брит – он не спал всю ночь.

– Это все входит в услуги, – сказал Джим. – Подойдите-ка сюда, к окну, на минутку. – Он взял несколько кусочков прозрачной пленки. – Это штамп о въезде в Колумбию; просто снимите пленку, прижмите его к чистой странице в паспорте, потом впишите чернилами дату въезда. Не забудьте проставить его на обоих ваших паспортах и вот на этих. – Он вернулся к портфелю и прикрепил степлером фотографии к двум карточкам с напечатанным текстом. – Это колумбийские туристические визы для вашего настоящего и фальшивого паспорта. – Он достал из портфеля два конверта. – Это паспорт для Блуи. В данный момент у него нет паспорта. Не отдавайте ему паспорт для тех пор, пока это не станет абсолютно необходимым. Он может воспользоваться им, чтобы улизнуть в противоположном направлении. Скажите, что вы его дарите ему, просто небольшой подарок от Карлоса. – Джим взял второй конверт. – Здесь два паспорта для Джинкс, один на ее настоящее имя, другой на фальшивое; одинаковые фотографии. Если вы ее найдете, думаю, что вам придется уезжать в спешке.