Текст книги "Они написали убийство (сборник)"

Лежа в ванне, Лариса вспомнила слова Державина насчет Влады: «Что же, ее теперь не найдешь?» – и задумалась над ними. В самом деле, Влада ведь в Питере проживает, неизвестно где. Кто знает, сколько времени займут ее поиски? Рано или поздно она все равно отыщется, но не конструктивнее было бы заняться чем-нибудь другим?

«Ладно, – решила Лариса, почувствовав, что просто засыпает в ванне, – возможно, скоро появятся известия от Карташова насчет человека по имени Дмитрий Чернышов, и возможно, что надобность в поездке в Питер отпадет сама собой». Хотя, может быть, есть резон связаться с неким писателем по имени Андрей Бельман…

Она набрала его номер телефона и легко договорилась о встрече завтра днем. Достаточно было намекнуть ему о возможности халявной выпивки и вкусного обеда.

После разговора с местной литературной звездой Лариса вышла из ванной, прошла к себе и легла в постель. Буквально через минуту она уже спала.

Глава 7

Капитан Карташов позвонил на следующее утро, разбудив ее своим звонком.

– Лариса Викторовна? Доброе утро, – поприветствовал он ее.

Лариса с трудом заставила себя включиться – она с удовольствием поспала бы еще часа четыре.

– Да, – ответила она. – Есть новости?

– Да, есть. Довольно любопытные. Но по телефону не стоит об этом говорить. Вы не могли бы подъехать в управление? – Лариса отметила, что у Карташова какие-то проблемы с дикцией.

– Конечно, в течение часа. Я все равно собиралась ехать на работу, но сегодня могу и опоздать.

– Тогда я вас жду, – ответил капитан и повесил трубку.

Капитан Карташов сидел в своем кабинете, где было очень накурено. На столе перед ним лежало несколько папок.

Лариса села на стул и достала свои сигареты.

– Тоже курить хотите? – угрюмо спросил Карташов. – Я вот с утра маюсь. Вчера, понимаете, зуб решился-таки выдернуть, так до сих пор десну ломит.

– Ничего, это пройдет, – успокоила его Лариса. – Если бы не пошли – маялись бы дольше.

– Черт, неужели не могут придумать какой-нибудь безболезненный способ лечения зубов? – раздраженно бросил Карташов.

– Ну почему же, – улыбнулась Лариса. – Сейчас существует целое множество новых методик. Например, некоторые носят специальный пластырь. Кстати, им пользуется и тот самый Чернышов, данные на которого я попросила вас узнать.

– Да? – саркастически заметил капитан. – Интересно, как он может им пользоваться?

– Не поняла…

– Если вы имеете в виду Чернышова Дмитрия Анатольевича, о ком вы просили меня навести справки, то он умер семь лет назад.

– Вот как? – удивлению Ларисы не было предела. – И отчего же?

– Умер он при невыясненных обстоятельствах. Нашли его лежащим на полу в собственной квартире с пробитой головой. Рядом валялась пустая бутылка из-под пива. Именно ей ему голову и проломили. Удар пришелся в висок, Чернышов скончался на месте. Похоже, что это было ограбление, потому что в комнате все было перевернуто вверх дном. – А что-то конкретно из вещей пропало?

– Из вещей, по показаниям родственников, ничего. Но могли пропасть деньги. Чернышов был начинающим бизнесменом, дела его шли неплохо, в банке счета у него не было, следовательно, он мог хранить деньги дома. При обыске же никаких денег, кроме какой-то мелочи, обнаружено не было.

– Преступники, конечно же, не найдены? – ехидно спросила Лариса.

– Вы поразительно догадливы, – не менее язвительно ответил Карташов.

– А можно познакомиться с подробностями этого дела? Узнать показания свидетелей, например?

– А зачем вам это?

– Наверняка отыщутся люди, у которых была возможность совершить это преступление.

– Неужели вы думаете, что наши сотрудники не отрабатывали тогда все возможные версии?

– Я допускаю, что они могли просто не найти доказательств против кого-то из подозреваемых.

– А вы что, их найдете?

– Возможно, теперь это удастся, поскольку открылись новые обстоятельства, я имею в виду убийство Татьяны Державиной. Я уверена, что эти два дела связаны между собой. Понимаете, в чем дело… – И Лариса изложила Карташову все, что ей удалось узнать в издательстве «Аквариус» у господина Лихоимцева, а также из беседы с Бельманом.

– Значит, этот человек использовал паспорт Чернышова, – задумчиво произнес Карташов и закурил следующую сигарету.

– Вот потому-то я и решила, что эти два дела связаны. Кстати, главный редактор «Аквариуса» дал мне адрес последней квартиры Марины Николаевой. Я еще там не была. Подозреваю, правда, что там уже нечего делать. Лихоимцев говорил, что в назначенное время этот самый лже-Чернышов не явился в издательство. Скорее всего он просто скрылся.

– Ну, это мы посмотрим, – посмотрев на Ларису, с тяжелым вздохом сказал Карташов, и ей вдруг показалось по его взгляду, что это не все новости, которыми располагает капитан.

– Что-то еще случилось? – медленно спросила Лариса.

– Да как вам сказать… – протянул Карташов. – Даже и не знаю, имеет ли это отношение к делу… Одним словом, Татьяна-то, оказывается, была на третьем месяце беременности!

– Вот как? – у Ларисы округлились глаза. – Да, такого я никак не ожидала. – Она подумала о том, что Василий почему-то не сообщил ей информацию, которая может оказаться очень важной.

«Может быть, он просто не знал об этом? – подумала она, – но как бы там ни было, надо будет непременно поговорить с ним».

– А Державину вы сообщили об этом? – спросила она у Карташова.

– Да, конечно, сразу после вскрытия, – ответил Карташов и нажал на какую-то кнопку на селекторе.

Спустя минуту в кабинете появился молодой лейтенант.

– Гусев, собирай группу, поедем по адресу, – сказал ему Карташов.

– Можно, я поеду с вами? – спросила Лариса.

Карташов поморщился, внимательно посмотрел на нее, потом, видимо, вспомнив о ее заслугах в предыдущем деле об убийстве в отеле, вздохнул и махнул рукой.

– Поедемте. Только тогда, может быть, посадите к себе наших двух сотрудников, чтобы нам вторую машину не гонять?

Лариса снисходительно улыбнулась и кивнула головой. Пока милиционеры собирались, она вынула мобильник и позвонила по телефону господину Лихоимцеву. Из короткого разговора выяснилось, что «муж Марины Николаевой» по-прежнему не объявлялся в издательстве «Аквариуса». Тон Лихоимцева был раздраженным.

– Если так будет продолжаться дальше, мы разорвем с ней контракт, – напыщенно заявил он в конце разговора.

Это лишь подтвердило догадки Ларисы о том, что лже-Чернышов причастен к убийству Татьяны и после совершения преступления скрылся. Следовательно, если он не полный идиот, то на той квартире, адрес которой известен в «Аквариусе», его не окажется.

Однако Карташов был настроен решительно, и через двадцать минут опергруппа уже подъезжала к кирпичной пятиэтажке. Постучав в дверь квартиры и убедившись, что хозяев нет дома, капитан пригласил слесаря из ЖЭКа, и с его помощью и в присутствии понятых, одной из которых была Лариса, квартира была вскрыта.

Однокомнатная секция, которую снимала писательская чета, имела опрятный и ухоженный вид. Ничего выдающегося в ней не было. Стены были оклеены дешевенькими обоями, под потолком висела совдеповская люстра, стояла мебель тех же времен.

Несмотря на чистоту в помещении, Лариса почувствовала, что в квартире не хватает так называемой «женской руки». Ну, к примеру, женщина никогда бы не перевернула календарь с изображением роз вверх ногами, давно бы вытряхнула пепельницу и не держала бы гору посуды в раковине. Но если эти чисто женские привычки могли быть и не присущи Николаевой, тем не менее она бы оставила губную помаду, лифчик где-нибудь забыла… Даже если люди съезжают с квартиры, все равно что-то оставляют.

Оперативники начали деловито и методично производить обыск в квартире. Как ни странно, но создавалось впечатление, что хозяева не съехали или по крайней мере не оставили жилье надолго. На столе стоял дешевый компьютер-»двойка», имелся магнитофон со стопкой кассет рядом.

В шкафу оперативники обнаружили парик и мужские вещи: пиджак, пару джинсов и две рубашки.

Включив компьютер, один из оперативников начал обшаривать содержимое файлов и директорий. Единственное, что было интересно для следствия – это тексты романов Марины Николаевой, собранные отдельной «папкой».

Не вызывало сомнения, что это было рабочее место писателя или писательницы, скрывавшейся под псевдонимом Марины Николаевой. Но где эти люди сейчас, и чем они занимаются, какие их настоящие имена, по-прежнему оставалось загадкой.

Капитан Карташов, который, видимо, после того, как выдернул зуб, более оптимистично смотрел на окружающую его действительность, оценил результаты обыска как удовлетворительные и выразил благодарность Ларисе.

Понятыми были подписаны нужные бумаги, и они были отправлены восвояси. Карташов же отправился к себе в отдел осмыслить полученную в результате обыска визуальную информацию.

Лариса в свою очередь отправилась на работу и в невиданном для нее экспресс-режиме решила все текущие вопросы, переложив их в основном на хрупкие плечи своего заместителя по хозяйственным вопросам Дмитрия Городова, которого она чаще всего звала Степанычем. Тот несколько смутился от такого неожиданного напора, его лицо стало краснее, чем обычно, но, естественно, он был вынужден подчиниться. Он знал, что его труды не останутся незамеченными. Лариса, хотя и была порой с подчиненными вспыльчива и чересчур требовательна, но скупой ее назвать было нельзя.

Эта спешка была вызвана тем, что она опаздывала на встречу с Бельманом. А встреча эта была нужна для того, чтобы иметь подходящего спутника для посещения кафе «Варьете», где собирались хиппи, рокеры, панки и прочие представители городского неформалитета…

* * *

– Вы думаете отыскать здесь этого придурка? – поинтересовался Бельман, сворачивая на улицу Вольскую, где и находилось кафе «Варьете».

Лариса уже рассказала ему все, что случилось с женой Василия Державина и почему возникла необходимость в посещении этого кафе. Собственно, это заведение предложил сам Бельман, поскольку хозяин его был слегка ему знаком.

– Судя по описанию его внешности, он принадлежит к слою общества, который именно здесь и собирается, – ответила Лариса. – Опять же по вашим словам…

– Я точно не могу сказать, что именно здесь, – решил уточнить Бельман. – Я просто предполагаю. Сам я тусуюсь несколько в других сферах, более, скажем так, высоких…

Высокие сферы «по Бельману», видимо, означали пьянки вместе с закадычным «горьким пьяницей» Макушкиным где-нибудь на кухне, пока бабка последнего сидит в своей комнате. Сам же Андрей вообще проживал с родителями и в ближайшее время покупать квартиру не собирался.

– Если Крылыч на месте, все будет ништяк, – сказал Бельман, взявшись за кованую ручку, открыл дверь кафе, и они с Ларисой вошли в полутемный подвал.

Чувствовалось, что Бельман бывал здесь неоднократно, поскольку ориентировался вполне уверенно.

– Вау! Это совсем не по приколу! – прозвучал недовольный возглас тщедушного юноши, разодетого, видимо, для того, чтобы компенсировать недостаток мужественности, в черную кожаную куртку с невероятным количеством металлических прибамбасов.

– Точно, это полный отстой! – вторил ему сосед, лысый толстый детина с серьгой в ухе.

Эти молодые люди сидели за столом прямо напротив двери. Как только Бельман и Лариса зашли в кафе, неформалы с интересом уставились на них. Ларисе показалось, что они очень удивились тому обстоятельству, что она, выглядевшая весьма элегантно, посетила это заведение.

В углу сидела не менее колоритная парочка – девушка и юноша. Юноша был явно в нетрезвом состоянии и глупо улыбался. Девушка, хотя была также пьяна, жизни не радовалась и сидела с постной физиономией. Перед молодыми людьми лежала упаковка дешевых презервативов.

Кафе находилось в очень интересном месте – между магазином «Интим» и милицейским участком. Оформлено оно было в американском ковбойском стиле и представляло собой полутемный подвал. Это было нечто среднее между бомжатником и торговым складом.

За стойкой бара стояла миловидная казашка со встрепанными волосами. На бэйджике у нее было написано: «Сюда не смотреть!»

Собственно, Лариса и не собиралась этого делать, а сразу же попросила:

– Чашку кофе и чипсы.

– Еще что-нибудь будете заказывать? – резко спросила казашка.

«Господи, как же бросается в глаза разница в стиле общения с посетителями, в частности, в моей «Чайке» и в этой забегаловке!» – со вздохом подумала Лариса. Скорее всего в «Варьете» подобный тон был верхом доброжелательности.

– А с Крылычем можно перетрещать? – подключился к разговору Бельман.

– Он сейчас занят с музыкантами, – равнодушно ответила казашка. – Вы посидите, похлюпайте кофейку, похрустите чипсами, а я пошлю, его позовут к вам… Эй, Костыль! – бросила она куда-то в угол. – Позови Крылыча, где его там носит… Роды, что ли, принимает?

От кучки парней, сидевших за соседним с пьяной парочкой столиком, отделился худощавый паренек с вклокоченными волосами и с циничной улыбкой и исчез в глубине заведения.

Ждать Бельману с Ларисой пришлось минут пятнадцать. Наконец перед ними предстал круглолицый человек с бородкой и стильным хипповским хвостиком волос.

– Привет рыцарям пера! – витиевато поздоровался он с Бельманом и, подавая ему руку, склонился в картинно-галантном поклоне.

– Хай, Крылыч! – ответил Андрей. – Тут разговор к тебе есть.

– Весь внимание, – сказал Крылыч и присел рядом с Ларисой и Бельманом.

По сравнению с присутствовавшими в зале личностями Крылыч выглядел более-менее цивильно. Он был одет в черную рубашку поверх черных брюк, на шее у него болтался шнурок с золотым кольцом в узелке. Огромный серебряный перстень на указательном пальце контрастно выделялся на черном фоне его одежды и смуглой коже руки.

– Чем могу служить? Вы чем-то недовольны? Если вас беспокоит сленг нашего персонала, то уж извините, это у нас так принято, – извинился хозяин «Варьете» перед Ларисой, видимо, чувствуя, что она явно не представляет собой любительницу подобных заведений.

– Нет, ничего-ничего… Мне хотелось бы поговорить с вами об одном человеке, которого я ищу, – отозвалась Лариса.

– О ком?

– О некоем Лекторе.

– Лектор? – Крылыч сморщился, собирая в кучу свои мысли. – А кто это такой?

– Ну, он одевается как люди вашего круга…

– Это какого нашего? – хитро улыбнулся Крылыч.

– Я имею в виду, что у него не вполне стандартная внешность: длинные волосы, лечит зубы какими-то японскими методами, пластырь носит. Одевается соответственно…

– Ну, знаете, – улыбка Крылыча стала еще шире. – Длинные волосы – это не показатель того, что человека можно найти в моем кафе. А с пластырем у нас многие ходят – по пьянке пришлет кто-нибудь в торец, и будь здоров!

– Так ты не знаешь такого? – спросил Бельман.

– Н-нет, – покачал головой Крылыч. – Мой круг, как выражается уважаемая мадам, довольно узок. Да вы спросите лучше Костыля, он всю шелупонь знает… Костыль! – крикнул он в сторону кучки парней. – Двигай сюда, дело есть для тебя.

– Чего там еще? – Пьяный паренек с трудом оторвал свою голову от стола.

– Ну, иди сюда, что ты там завис! – настойчиво повторил Крылыч.

Парень нехотя встал и, взяв за руки свою девчонку, увлек ее за собой. Они этаким неуверенным в своих движениях, шатающимся тандемом приблизились к столику, где сидела Лариса.

Костыль представлял собой классический пример панка. Огромная серьга болталась в правой его ноздре. Куртка из свиной кожи была вся исколота заклепками в виде черепов. Оригинальным дополнением ко всему смотрелся значок, который носили в советские времена октябрята.

Его подружка выглядела еще более экзотично. Она выкрасила все свое прыщавое лицо тушью, изобразив несколько сердечек с пронзенными насквозь стрелами. На лбу у нее было написано: «Это – любовь». Ногти этой красавицы были разного цвета и скорее напоминали когти коршуна. На шее красовалась железная цепь с изображением головы дьявола, причем рядом с ней соседствовал на кожаном ремешке православный крест, какой носят поверх рясы служители культа. Выглядело это довольно странно, если не сказать несуразно. Ее платье, больше напоминавшее хитон, было какого-то ржавого цвета.

– Костыль, ты знаешь, кто такой Лектор? – спросил Крылыч.

– Кто? – Костыль скорчил такую рожу, как будто у него спросили, знакома ли ему музыка Вивальди или теория относительности.

– Ты же всех у нас знаешь!

– Ну и что? – глупо вылупился Костыль. – Лектор – это что-то типа учителя, что ли?

– Ну, типа… – передразнил его Крылыч. – Так ты знаешь, кто это такой и где тусуется?

Костыль задумался, перевел взгляд на девчонку, которая смотрела на него преданным собачьим взглядом, икнул и, выдержав паузу, сказал:

– Не-а!

Девчонка заискивающе вторила своему парню кивком головы.

– Если Костыль говорит, то точно нет, – сказала она. – Чего кныжиться зря!

– Как хоть выглядит этот Лектор? – переспросил Костыль.

Бельман, жутко гримасничая и жестикулируя, описал, как мог, внешность мужа Марины Николаевой.

– Писатель? Муж писательницы? – недоверчиво переспросил Костыль. – А где он тусуется?

– Да не знаю я, поэтому и спрашиваю, – раздраженно ответил Бельман, пораженный тупостью панка.

– Нет, я всех таких чуваков знаю, – с убежденностью заявил Костыль. – Даже так называемых одиночек.

Он даже слегка обиделся, что ему не доверяют в таком значимом для него вопросе.

– Ладно, спасибо, извини за беспокойство, – галантно сказал Крылыч. – Свободен!

Костыль пожал плечами и, обняв свою девушку за плечи, таким же шатающимся шагом удалился к своему столику.

Крылыч же позвал двух других юношей и задал им все тот же вопрос относительно таинственного Лектора. Неформалы корчили рожи, пожимали плечами, чесали в недоумении затылки, но так ничего вразумительного по существу вопроса и не сказали.

Ларисе стало абсолютно ясно, что человек по кличке Лектор, если и существует, то никто о нем в хипповском мире Тарасова ничего не знает. И если это был так называемый хипан-одиночка, то очень тщательно законспирированный.

Бельман, неудовлетворенный результатами поисков, явно загрустил, так как почувствовал, что может лишиться благосклонности Ларисы. Он с тревогой смотрел на нее и мучительно ломал голову, что бы еще предложить.

– Значит, в неформальной среде Лектора никто не знает, – задумчиво произнесла Лариса, просто констатируя факт.

– Увы, – развел руками Бельман. – Я даже не знаю, где его еще можно поискать. Если только случайно где встретится.

– На случайность, к сожалению, рассчитывать не приходится, – возразила Лариса.

Она уже поняла, что шансы найти Лектора резко упали, и теперь обдумывала другой вариант. Лариса вспомнила о еще одной ниточке, потянув за которую, очевидно, и можно было что-то выяснить.

– Андрей, – Лариса сама пришла на помощь приунывшему Бельману, – помните, вы говорили мне, что провожали на вокзале Владу Альтову в Санкт-Петербург?

– Ну да, – Бельман с готовностью встрепенулся и поднял глаза.

– А не могли бы вы мне подсказать, где ее можно там найти? Может быть, она что-то говорила?

Бельман наморщил лоб, пытаясь сквозь алкогольные пары воссоздать в памяти разговор с Владой и вычленить из него полезную информацию. Но похоже, это плохо ему удавалось.

– Вы знаете, – признался он, – с Владой вообще очень трудно разговаривать. Она то вроде нормально рассуждает, то вдруг загоняться начнет, а то просто от смеха заходится. Она же ширяется, чего от нее ждать? Помню только, она говорила, что, мол, друзей у нее там полно и пропасть ей не дадут. А раз полно, значит, в подобных неформальных притонах о ней должны будут что-нибудь сказать. Тем более Владка – она общительная, в тени сидеть не станет.

– А вы ведь знаете кого-то из местных ее друзей? – вспомнив о патологической общительности самого Бельмана, поинтересовалась Лариса.

– Конечно, знаю.

– Так, может, кто-то из них сможет сказать, куда она конкретно собиралась? Может быть, у кого-то даже адрес ее есть?

– Да это узнать в принципе не проблема. Только на это время нужно.

– Время я вам дам, но попрошу все-таки поскорее. Как узнаете что-нибудь, позвоните мне, пожалуйста. – И Лариса протянула Бельману две купюры по пятьсот рублей.

Бельман просиял, встал, галантно поклонившись и приложив руку к груди, после чего, исчерпав запас правил этикета, стал переминаться с ноги на ногу, не зная, как еще выразить свою благодарность.

– Не стоит, – улыбнулась Лариса. – Вы, главное, постарайтесь.

– Конечно, конечно. Как можно! – Бельман был готов рыть землю.

– А теперь пойдемте отсюда. – И она встала из-за столика.

Бельман схватил было пакетик с недоеденными чипсами, потом в нерешительности потоптался, бросив взгляд на две пятисотки, зажатые в кулаке, после чего махнул рукой, небрежно кинул чипсы обратно на столик и двинулся вслед за Ларисой, которая уже выходила из кафе.

Очутившись на улице, она облегченно вздохнула, вырвавшись из душной обстановки кафе. Она распрощалась с Бельманом и поехала на работу, условившись, что он позвонит ей домой.

* * *

Бельман позвонил Ларисе в девять вечера, будучи абсолютно пьяным.

– Ты просто не представляешь, в какую чудовищную историю я попал! – радостно заорал он в трубку, видимо, считая, что разговор с Ларисой – это то же самое, что и разговор с одной из его подружек-ровесниц.

– В какую же? – подивилась Лариса, не став в данный момент указывать Бельману на пробелы в его воспитании.

– И знаешь, из-за кого? – не слушая ее, продолжал вопрошать Бельман.

– Из-за кого? – механически спросила Лариса.

– Конечно же, из-за этого кошмарного алкоголика Макушкина! – восторженно провозгласил Бельман.

– Неужели? – не поверила Лариса. – Неужто такое возможно?

– Ох, с Макушкиным все, что угодно, возможно. Вот ведь пьянь! Представляешь, пошел я во второй половине дня по разным тусовкам – ну, как ты меня просила – и вдруг вижу, как из одного кафе выходит этот жалкий урод. И папочку под мышкой держит, как порядочный. А сам уже успел чудовищно нажраться. И конечно, давай меня подговаривать. Сам спился и других теперь подначивает! – возмущению великого трезвенника не было предела. – Короче, я говорю, ты, мол, как хочешь, а я не пью. И тех, кто пьет, я презираю. Он не поверил и предложил поспорить. Пригласил меня в это же кафе, заказал водки. Я отказался. Он сам выпил. В другое меня повел, я тоже отказался. В общем, в пятом по счету кафе Макушкин убедился в твердости моего характера и признал, что проспорил.

– А на что вы спорили-то? – невольно заинтересовалась Лариса, сама дивясь силе характера Бельмана.

– На три бутылки водки! – последовало гордое заявление, после которого Лариса не смогла удержаться от смеха.

Бельман не заметил ее реакции и продолжал рассказывать свою «чудовищную историю». Лариса тем временем ожидала, когда схлынет эта волна впечатлений и можно будет перейти к главному вопросу повестки дня. Она уже знала, что пока Бельман не вывалит все, чем наполнено его сознание в данный момент, говорить о деле с ним бесполезно. Поэтому она терпеливо слушала продолжение.

Они с Макушкиным остались в этом самом пятом по счету кафе и там же оприходовали оные три бутылки водки. Время писатели провели очень культурно, называя друг друга Федором Михайловичем и Львом Николаевичем.

– А знаете ли, досточтимый Федор Михайлович, что ваше «Преступление и наказание» – форменное дерьмо? – раскачиваясь на стуле, радостно вопрошал Бельман, который был, конечно, за Льва Николаевича.

– Ох, а уж ваша… ваше… – Пьяненький «Федор Михайлович», однако, никак не мог вспомнить ни одного из названий произведений своего визави, поэтому реплика Бельмана так и осталась без достойного ответа.

Потом они оба прицепились к молоденькой официантке, спрашивая, знает ли она, кто из двух великих русских писателей был психически больным.

– Оба, – покосившись на них, ответила девушка, имея в виду, очевидно, самих спрашивающих.

– Вас в психушку не забрали? – полюбопытствовала Лариса.

– Нет, что ты! – с негодованием ответил Бельман. – А после нас чуть было не забрали менты. Еле ноги унесли. Я сразу же поспешил сесть в машину, добрался до дома и вот звоню…

– А Макушкин? – забеспокоилась Лариса.

– А этот кретин пускай ходит пешком, – резюмировал Бельман.

Лариса поспешила воспользоваться паузой в разговоре и сказала:

– Все это, безусловно, чудовищно…

– Чудовищно! – сразу же подтвердил Бельман.

– …Тем не менее безумно интересно, – продолжала Лариса, не давая Бельману углубиться в рассуждения, – но меня интересует вопрос насчет Влады. Тебе удалось что-нибудь узнать?

– Конечно, конечно, – заторопился Бельман. – Макушкин заметил в одном из кафе ее приятеля, того самого, что провожал ее на вокзале в Питер. Ну, мы ему налили и узнали, где она там остановилась. Сначала он говорить не хотел, но слово за слово, и язык его развязался. Можешь записать адрес…

– Да-да. – Лариса взяла ручку и записала координаты Влады в Петербурге.

– Как я понял, – продолжил Бельман, – этот долговязый собрался жениться на этой дуре и умереть с ней в один день… От передозировки! – И он пронзительно засмеялся. – А еще с нами случилось вот что…

– Ну что ж, спасибо, Андрей. – Лариса решительно прервала Бельмана. – Искренне желаю вам больше не попадать ни в какие чудовищные истории!

Произнеся эту фразу, она повесила трубку. После телефонного разговора она еще некоторое время размышляла, сидя на кухне и потягивая коктейль «Эспрессо». Она посмотрела на часы – время стремилось к десяти. Следовательно, еще не совсем поздно для того, чтобы навестить Державина. К тому же Ларисе не давала покоя новость о беременности Татьяны.

Котова вот уже третий день не было дома. В принципе Лариса за него не очень беспокоилась. Она знала, что родители Евгения уехали на две недели к родственникам в Москву и, следовательно, дражайший супруг находится именно там, на своей старой родительской квартире, на улице Рабочей.

Лариса вздохнула. Дело в том, что родители у Евгения были людьми аккуратными, а их сын – наоборот, страшной неряхой. А уж если он начинал пить, то жилище его превращалось в свинарник. Лариса больше всего боялась, что родители, вернувшись из Москвы, застанут свою квартиру в совершенно непотребном виде и обвинят во всем ее, жену, которая выгнала законного мужа из дому.

Надо будет, наверное, все-таки завтра поинтересоваться, чем он там дышит. Да и Настя вся издергалась – ее любовь к папе вообще иногда приобретала, в представлении Ларисы, просто иррациональные черты.

Можно было бы, конечно, нагрянуть туда и сейчас, не откладывая дела в долгий ящик. Но… Лариса подумала и твердо решила, что этот вечер она проведет с Державиным. Как всегда бывало с ней во время ее приключений, события захватывали ее, и она порой жертвовала своими, в том числе и материальными, интересами во имя того, чтобы распутать очередную криминальную головоломку.

Она прошла в комнату Насти, чтобы убедиться, что дочь полностью готова к завтрашним школьным занятиям. Наказав ей вовремя лечь спать и никому незнакомому дверь не открывать – в последнее время участились случаи похищения детей из богатых семей с целью выкупа, – Лариса спустилась вниз.

Через пять минут она уже выезжала на своем «Вольво» из гаража.

Державин был дома один. Он долго не открывал дверь. Когда же он все-таки предстал перед Ларисой, она поняла, что он запил. Он был в какой-то мятой рубашке, несвежих домашних брюках, волосы его были всклокочены, а изо рта исходил устоявшийся запах перегара.

– Не обращай внимания, – сказал он. – Сейчас я приведу себя в порядок. Я просто не ожидал, что это ты. Очень рад тебя видеть…

Василий пропустил Ларису в дом, а сам пошел в ванную комнату. Через десять минут перед ней предстал несколько другой Державин – причесанный, переодетый в более-менее приличный домашний наряд и дышащий свежестью зубной пасты.

«Ну слава богу, – порадовалась Лариса. – Хоть как-то мне удается заставить его взять себя в руки».

– Послушай, – она старалась подобрать слова, чтобы задать волнующий ее вопрос, – ты меня извини, конечно, но вот какое дело… Ты знал о том, что твоя жена находилась на третьем месяце беременности?

Василий молча посмотрел на Ларису, во взгляде его промелькнуло что-то болезненное, потом он сказал:

– Нет. Я узнал об этом от капитана Карташова.

– А тебя не удивило, что жена не сообщила тебе такую важную новость?

– Удивило, конечно, – он замолчал и стал смотреть в сторону окна.

– А… – Лариса замялась, потом осторожно спросила: – Это первая беременность Татьяны?

– Нет, – односложно ответил тот, – но я не хочу сейчас об этом говорить. Просто не хочу, и все! – В голосе Державина послышались какие-то истерические нотки.

Лариса поняла, что в данный момент его действительно лучше оставить в покое, и замолчала. В самом деле, человеку, наверное, неприятна и тяжела эта тема.

Некоторое время они не разговаривали, думая каждый о своем. Но Лариса не могла себе позволить рассиживать просто так, поэтому она продолжила разговор.

– Василий, я понимаю, что тебе тяжело это все снова вспоминать, – начала она, – но все же… Куда ходила Татьяна перед своей смертью? Извини, но я припоминаю, что это случилось как раз в тот момент, когда ты был у меня дома. А твоя жена ушла к какой-то подруге. Ты разговаривал с ней?

– Да не знаю я, что это за подруга! – раздраженно вдруг воскликнул Державин. – Говорила, что это какая-то новая, что зовут ее Милена и живет она на Рабочей.

– Редкое имя, – констатировала Лариса. – Я думаю, что в Тарасове не так уж и много женщин с таким именем. Ты говорил в милиции про нее?

– Говорил, но поиски ничего не дали. Мне сообщили, что две Милены, которых удалось отыскать, и слыхом не слыхали про мою жену. И, кстати, ни одна из них на Рабочей не проживает.

– Да? – удивилась Лариса. – Интересно…

– А мне как интересно! – еще более раздраженно, чем раньше, воскликнул Державин и нервно стукнул кулаком по столу.

Потом он бросил отрешенный взгляд в окно, и вдруг посмотрел прямо в глаза Ларисе.

– Я уверен, что Татьяна последнее время вела какую-то вторую жизнь. И я об этом ничего не знал.

– Ты делаешь такие выводы на основании тщетных поисков Милены милиционерами?

– Не только, – отмахнулся Василий. – Я чувствовал это. И, возможно, именно та, другая жизнь и привела ее к столь печальному концу.

– От «Ночной Кобры» вестей больше не было? – напомнила Лариса про письма с угрозами.

– Нет, – глухо ответил Державин и, согнувшись в кресле, закрыл лицо руками.

Лариса медленно допила предложенный им кофе. Она решалась на то, чтобы задать своему собеседнику явно неприятный для него вопрос.

– Вася, – неожиданно ласково обратилась она к нему. – Как ты думаешь, у твоей жены мог быть любовник? Женщина она симпатичная, богатая, в конце концов…