Текст книги "История России в лицах. Книга третья"

* * *

О том, когда это все же свершилось, о том, когда достигла конца жизни Евпраксия, императрица Священной Римской империи, есть строка в «Ипатьевской летописи»:

«В лето 6617 (1109) выпало преставиться Евпраксии, дочери Всеволода, месяца июля 9 дня, и положено было тело ее в Печерском монастыре у южных дверей, и сооружена была над ней божница, где лежит тело ее».

Ей еще не исполнилось тридцати восьми лет.

Первые великие князья Московские

Внук Александра Невского, сын московского князя Даниила Александровича, князь Московский, князь Новгородский и Великий князь Владимирский, он в течение долгого времени он оставался в тени своего старшего брата князя Юрия, но после его гибели в 1325 году Иван I занял великое княжение в Москве.

Времена его правления были эпохой усиления власти Москвы и ее возвышения над другими русскими городами. Иван Данилович обеспечил безопасность Москве тем, что заслужил расположение и доверие Узбека.

«Перестали поганые воевать русскую землю, – писал летописец, – перестали убивать христиан; отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости и от насилия татарского; и с этих пор наступила тишина по всей земле».

Так кто же был Иван Калита – патриот или предатель? Стяжатель или щедрый благотворитель? Второе – менее известное – прозвище у него было «Добрый». Так может быть, попробуем разобраться?

У Александра Невского было четыре сына: старший, Василий, княжил в юности в Новгороде, а впоследствии в Костроме, где и умер. Димитрий и Андрей вели между собою кровавый спор за великое княжение; последний отличился тем, что дважды наводил на Русь татар, которые произвели в ней ужаснейшие опустошения (1282 и 1294 гг.), отозвавшиеся на целые десятилетия.

Четвертый сын Невского, Даниил остался после смерти отца ребенком. Ему в удел досталась Москва, считавшаяся незначительным «пригородом» города Владимира. Даниил был первый князь, начавший укреплять позиции Москвы на Руси, и положил начало тому расширению владений, которое затем так последовательно вели все его преемники.

Даниил умер в 1303 году, приняв перед смертью схиму. По летописным известиям он погребен был в деревянной церкви Св. Михаила, которая стояла на месте нынешнего Архангельского собора в Москве; а предание, записанное в его Житии, помещает его могилу в Данииловом монастыре, будто бы им основанном. Он оставил пятерых сыновей: Юрия, Ивана, Александра, Бориса и Афанасия

Впервые Иван Данилович (еще не Калита и не Добрый) упоминается в новгородской летописи в 1296 году в связи с поездкой в город Новгород Великий. В начале XIV века княжил в Переяславле-Залесском. В 1305 году он разбил под Переяславлем войско тверского боярина Акинфа, который пытался захватить город.

В Москве княжили сперва его отец, а затем – старший брат Юрий. С братом своим Иваном Юрий всю жизнь жил дружно, но с другими братьями, Александром и Борисом, не поладил до того, что они убежали в Тверь к его непримиримому врагу. Этот враг в 1308 году еще раз покусился на Москву и опять не взял ее. Взаимная злоба еще более усилилась после нового нападения на Москву и, наконец, прорвалась отчаянною борьбою по поводу Новгорода.

Со времени татарского завоевания Новгород, пользуясь своею внутреннею самостоятельностью, принужден был допускать у себя пребывание на Городище великокняжеских наместников и платить великому князю дань в качестве участия в общем платеже выхода хану. С этих пор отношения между Новгородом и великим князем всегда были натянутые и нередко делались открыто враждебными.

До самого падения Великого Новгорода в конце XV века не было ни одного великого князя, за исключением Юрия Даниловича, с которыми бы новгородцы находились в дружелюбной и искренней связи.

Но весною 1315 года пришло Юрию приказание явиться в Орду. Князь не посмел ослушаться и поехал. Ему пришлось прожить в Орде более двух лет. Последствием такого долгого пребывания было то, что Юрий вошел в милость к хану Узбеку и женился на его сестре Кончаке, которая приняла в крещении имя Агафии.

На Русь Юрий возвратился… вместе с татарским войском, которое бесчинствовало на пути в Костроме, Ростове, Дмитрове и Клине. С татарами были хивинцы и мордва. Но тверской князь Михаил сумел дать отпор: князь Юрий бежал в Торжок, а оттуда пробрался в Новгород.

Новгородцы дружно принялись за дело своего союзника; к ним присоединились псковичи. Недавно был заключен новгородцами мир с Михаилом; нападать на Михаила было бесчестно: поэтому новгородцы решили прежде послать к Михаилу требование сделать все угодное Юрию, а вступить с ним в войну предполагали только тогда, когда он откажет.

Михаил был сговорчив, потому что боялся ханского гнева. Отпустить жену Юрия было невозможно: она умерла в плену; говорили, что ее там уморили зельем. Михаил выдал Юрию только тело ее. При посредстве новгородцев, соперники порешили на том, чтобы им обоим идти в Орду, к хану Узбеку.

Хан приказал рассудить дело Михаила Ярославича с Юрием. Михаилу предъявили такое обвинение: «Не давал царевой дани, бился против царского посла и уморил княгиню жену Юриеву». Михаил был казнен, а Юрий, получив от хана великое княжение, возвратился в Русь с большою честью.

Юрий, сделавшись великим князем, послал в Новгород брата своего Афанасия, но после смерти последнего в 1322 году сам переехал в Новгород и остался в нем. Он уступил Москву брату Ивану и, считаясь великим князем, жил в Новгороде. Но через три года князь Юрий был убит сыном князи Михаила Дмитрием. Тело Юрия было привезено в Москву, а убийцу казнили по приказанию хана Узбека.

Иван I Данилович наследовал Московское княжество. В первый же год своего правления он, желая положить благое начало своему княжению, призвал в Москву из Владимира митрополита Петра. Это сразу сделало Москву духовным центром Руси и обеспечило московскому князю поддержку церкви. Москва стала резиденцией митрополита «всея Руси», а Петр способствовал Ивану в проведении политики централизации русских земель.

В отличие от своего старшего брата, Иван любил Москву. Именно при нем был построен дубовый Кремль, который защищал центр города и посад за его пределами. С большой скоростью возникали села. Бояре с радостью отправлялись к Московскому князю и получали от него земли. Иван Данилович заботился о безопасности своего княжества, строго преследовал и казнил разбойников, поэтому купцы могли спокойно ездить по русским дорогам.

Свое вошедшее в историю прозвище Иван Данилович получил еще при жизни и прежде всего от привычки носить с собой постоянно кошелек («калиту»), чтобы раздавать милостыню бедным. Позже Калитой его стали называть и враги – за огромные богатства, которые он использовал для расширения своей территории покупкой чужих княжеств.

Но первоначальным своим возвышением Иван Данилович был обязан благоволению к нему ордынского хана. В 1327 году Иван Калита вместе с другими князьями отправился в поход на Тверь совместно с золотоордынскими карательными отрядами для подавлении народного восстания против монголо-татар. За это был награжден в 1328 году ханом Узбеком: получил Костромское княжество и право контроля над Новгородом Великим.

В том же году Иван Данилович – опять совместно с ордынцами! – предпринял поход на Тверь, где убили татарского посла со свитой, сжег города и села, взял в плен множество тверичан и… получил в награду титул князя Новгородского. Правда, ярлыка на великое княжение ему так и не дали, несмотря на щедрые дары хану и его окружению.

Пришлось временно удовольствоваться только городом Владимиром и Поволжьем, но потраченные на взятки средства хотелось чем-то компенсировать. Иван Данилович потребовал от новгородцев дань в увеличенном размере, получил отказ и пошел войной на недавних союзников, заняв города Торжок и Бежецкий Верх. После чего, призвав на помощь митрополита Феогноста, Иван Калита заключил с городом Новгородом мир. В 1336 году новгородцы призвали его своим князем и выплатили все требуемые деньги.

Мир скрепили браком старшего сына Ивана – Симеона – с дочерью литовского князя Гедемина Айгустой (во святом крещении нареченной Анастасией). Помимо этого Иван Калита выкупил в Орде из плена брата Айгусты-Анастасии Наримунта, заручился его расположением и отправил в Литву, к отцу Гедемину. Новгородцы же, опасаясь как Калиты (в то время только титульный Новгородский князь) с ордынцами, так и шведов, пригласили Наримунта на северные волости, дав ему в отчину Ладогу, крепость Орешек, Корельскую землю и половину Копорья.

Но Наримунт предпочел жить в Литве, передоверив управление своими землями свекру своей сестры. А еще до этого Иван отдал двух своих дочерей замуж за Василия Ярославского и Константина Ростовского для того, чтобы распоряжаться и их уделами. Так при помощи династических браков, взяток и прямых набегов Иван Калита укреплял свою власть и расширял владения. И добился многого: согласно летописи, во всей Северо-Восточной Руси наступила тишина на многие годы. Даже татары перестали совершать набеги на Русь, опасаясь ханского гнева: Узбек настолько доверял князю Ивану, что даже поручил ему сбор податей с населения.

Наконец, Калита добился у Узбека ярлыка на признание себя великим князем Всея Руси. За мирные отношения с Золотой Ордой он собирал для нее с населения огромную дань, а все народные недовольства, вызывавшиеся тяжелыми поборами, Иван беспощадно пресекал. Также с помощью татар он устранил многих своих политических соперников – других князей.

Иван неуклонно стремился к расширению территории своего княжества и в собирании русских земель вокруг Москвы. Накопленные средства он расходовал на покупку территорий своих соседей. Влияние князя распространилось на ряд земель Северо-Восточной Руси (Новгородская земля, Ростов, Тверь, Углич, Галич, Псков, Белоозеро). И хотя в этих городах правили местные князья, они, по существу, являлись лишь наместниками московского князя.

Собственно, Иван Данилович лишь продолжал то, что было начато его старшим братом Юрием. Тот тоже избирал «другие пути» к усилению своей власти и своей Москвы. Тотчас после смерти отца он захватил Можайск и привел пленным в Москву тамошнего князя Святослава. В 1306 году он удушил рязанского князя Константина, взятого в плен отцом его Даниилом и содержавшегося в Москве в неволе.

Московский князь думал вместе с тем присвоить себе и Рязань: но это не удалось ему: молодой рязанский князь Ярослав выпросил у хана ярлык на рязанское княжение. Тем не менее, Юрию удалось присоединить к Москве Коломну, принадлежавшую до того времени рязанским князьям.

Годы правления Ивана были эпохой усиления Москвы и ее возвышения над остальными русскими городами. В Москве, помимо Кремля, были построены Успенский и Архангельский соборы, церковь Иоанна Лествичника, Преображенская церковь, а при ней открыт монастырь. Свято-Данилов монастырь был перемещен на новое место. В Переяславле-Залесском Иван основал Горицкий (Успенский) монастырь.

Летописцы отмечали, что князь заботился о безопасности жителей, строго преследовал и казнил разбойников и воров, всегда чинил «правый суд», помогал бедным и нищим. За это он получил второе свое прозвище – Добрый.

Иван Калита являлся крупным политическим деятелем своего времени. Хотя его деятельность неоднозначно оценивалась историками. В. О. Ключевский скороговоркой занес Ивана Даниловича «в череду серых личностей на великокняжеском престоле». М. Н. Тихомиров, напротив, полагал, что этот князь «…заложил основы могущества Москвы, будучи блестящим политиком и дипломатом».

Кому верить? Истина, скорее всего, находится где-то посередине. Иван Данилович действительно способствовал заложению основ политического и экономического могущества Москвы, и начала экономического подъема Руси. Например, он ввел в действие земледельческий закон и установил новый порядок наследования. После смерти Ивана великокняжеский престол более или менее постоянно переходил к его прямым потомкам. Именно с княжения Ивана Калиты можно начинать отсчет самодержавного правления на Руси.

Что же касается дипломатии… Принципы этого князя целиком и полностью укладываются в нехитрый постулат: с волками жить – по-волчьи выть. Ему удалось добиться длительной и прочной благосклонности Золотой Орды, что само по себе было не простым делом. И вопрос заключался даже не в деньгах: все русские князья так или иначе «кланялись деньгами» ордынским ханам, в очень большой степени зависели от их расположения.

Кто приходился по нраву властителю, того он, не стесняясь ничем, мог назначить великим князем. Но в Орде, как вообще в азиатских деспотических государствах, милость властителя и доступ к нему покупались угождением и задариваньем близких к царю вельмож; и русский князь, искавший в Орде какой бы то ни было ханской милости, а тем более первенствующего сана, должен был достигать своей цели, во-первых, обещанием большого выхода (дани) хану, а во-вторых, подарками и подкупом разных лиц, имевших при ханском дворе влияние.

Так что в те времена титул великого князя мог купить любой, у кого было достаточно денег и не слишком много гордости. Тем не менее, при благоприятном раскладе титул великого князя мог и утвердиться в одной княжеской линии и сделаться фактически наследственным. При этом великий князь продолжал зависеть от произвола ордынских владык и должен был отдавать себе в этом трезвый отчет. Помимо этого, нужно было умело распоряжаться своим богатством, постоянно поддерживать дарами доброе расположение к себе влиятельных лиц в Орде и тем самым подготовить своему сыну и наследнику благоприятную почву для получения ярлыка на великое княжение. А такая преемственность почти автоматически делала «счастливое княжество» первым среди всех остальных.

Подло? Не более, чем все остальное, происходившее в те времена между многочисленными князьями и княжатами на Руси. Заметьте: спорные вопросы между русскими князьями решались татарами в Золотой Орде. Ханы, в зависимости от своих прихотей, решали: дать тому или иному князю ярлык на княжение и поддержать его или отказать и отдать на растерзание соотечественникам. Причем частенько это растерзание было буквальным. Знали ордынцы принцип «разделяй и властвуй» или нет, но пользовались они им весьма грамотно, а иногда даже виртуозно. Слишком независимых и сильных князей убирали руками других князей, даже не утруждая себя в большинстве случаев организацией набегов на Русь. Сами все привезут и сложат в ханском шатре к ногам хана.

За примерами далеко ходить не надо. В 1337 году главный противник московского князя, князь Александр Тверской покорился, наконец, хану и тем самым вернул себе тверское княжение. Но спустя два года князь Иван Данилович поехал в Орду с доносом на князя Александра, составленным, по-видимому, очень умело и убедительно. Александр Тверской получил приказ явиться к хану и отправился в Орду вместе со старшим сыном Фёдором. Оба были казнены «за измену».

Иван Калита, вернувшись из Орды, прежде всего приказал снять с тверской церкви Святого Спаса колокол и привезти его в Москву. Брат Александра Тверского, Константин, вновь был вынужден подчиниться. Вот так, не ведя никаких военных действий, интригами и символическими поступками московский князь взял верх над тверским. Дипломатический талант? Или – обычное везение? Ведь все могло обернуться совершенно иначе, не зря же на Руси с давних пор бытовала поговорка: «Доносчику – первый кнут».

Другой пример: город Владимир во времена Ивана Калиты уже почти потерял статус главного города Руси: князья, получавшие от хана ярлык на владимирское княжение, не обязаны были пребывать во Владимире; они могли быть великими князьями и жить в прежних своих уделах.

Но главным в то время было то, что Орда, несмотря на все свое видимое могущество, уже пошатнулась, признаки разложения были отчетливо ощутимы. Уже на берегах Черного моря возникла другая Орда, Нагая, не желавшая признавать власти волжских ханов. Это было началом дальнейших отложений и распада монгольской монархии. В самой Волжской Орде достоинство хана перестало переходить по наследству и там все чаще происходили государственные перевороты с многочисленными жертвами.

История вообще – прелюбопытнейшая штука, точнее, не она сама, конечно, а то, как те или иные события толкуются потомками. Немецкие рыцари захватили современную Прибалтику давным-давно, когда татарские набеги на Русь еще не стали трагически-регулярными. Местное население находилось в таком положении, в какое русских не ставили даже в самые лихие времена распроклятого ига. Не существовало местной знати или правителей – все эсты, латы и литы были нищим и бессловесным быдлом, их даже в города не пускали. В полон не угоняли – это правда, но и только.

Вы слышали что-нибудь о немецком иге применительно к коренному населению Прибалтики? Лично мне не доводилось. А вот о татаро-монгольском – сколько угодно, с такими красочными подробностями, что только диву даешься, как они сохранились в памяти абсолютно порабощенных и раздавленных чужеземных гнетом людей.

Пока Орда была сильна единовластием, она могла диктовать свою волю не столько покоренным, сколько покорившимся ее воле русским князьям. Тем более, что те предпочитали выклянчивать и покупать свои «ярлыки» у «проклятых захватчиков», не гнушаясь при этом никакими средствами в борьбе с другими князьями. Должно было пройти несколько столетий кровавых и разорительных междуусобиц плюс естественное вырождение и ослабление власти Орды, чтобы из среды русских князей выдвинулся человек, способный собрать вокруг себя если не всех, то бОльшую часть русских князей.

Пока еще Орда была еще относительно сильна, власть великого князя могла утвердиться в одной княжеской ветви и в одной из русских земель, исключительно при посредстве этой ордынской силы, поскольку добровольного объединения под стягами какого-то князя от соотечественников ждать не приходилось. А получив «благословение» татар, следовало копить деньги, приращивать слабо защищенные земли соседей и ни в коем случае не давать им бегать ябедничать в ту же Орду.

Русские бояре, кстати, очень быстро смекнули, что хранить верность слабому князю по меньшей мере глупо и никак не вознаграждается. Наметилась тенденция перехода бояр «под боле сильную руку», причем они тянули за собой и людей, составлявших их дружину и получивших в эти времена название детей боярских. Вряд ли они понимали, что с падением Орды хана естественным путем заменит самый сильный и ловкий из князей, но Иван Данилович понял это, пожалуй, раньше всех остальных. И помимо неуклонного накапливания богатств и приращения земель к Московскому княжеству, приложил все силы, чтобы его великое княжение не «ушло с молотка» после его смерти, а досталось наследникам законным путем.

Пока еще подобного закона не существовало, его еще только предстояло принять. Начало XIV века было той роковой эпохой, когда был поставлен к разрешению вопрос: какая из княжеских линий выдвинется выше всех и какая русская земля со своим главным городом сделается средоточием русского мира и будет стягивать к себе разрозненные его части?

Одной из главных черт характера Ивана Даниловича была гибкость в отношениях с людьми и настойчивость в достижении поставленной цели. Он очень часто ездил в Орду с «дружескими визитами» и, естественно, богатыми дарами, ничего при этом не выпрашивая у хана, и вскоре добился его полного расположения и доверия. Поэтому в то время когда другие русские земли время от времени подвергались внезапным и опустошительным ордынским набегам, владения князя Московского оставались спокойными, их население и благосостояние неуклонно росли.

Иван Данилович сам собирал со своих земель дань для Орды, подавляя при этом народное недовольство быстро и жестко, но уж, конечно, не так, как это делали татары с непокорным народом. Так же стремительно и жестко московский князь расправлялся со своими политическими противниками – другими русскими князьями, которые не смогли обзавестись столь сильным покровителем, как Орда.

Смело можно говорить о том, что Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель Севера Руси (Тверь, Псков, Новгород). Он к тому же сумел накопить огромные суммы, которые использовал для покупки земель в чужих княжествах и владениях. Его внук Дмитрий Иванович Донской в своей духовной грамоте сообщил, что Иван Калита купил Углич, Галич Мерский и Белоозеро.

Кроме того, Иван Данилович покупал и выменивал села в разных местах: около Костромы, Владимира, Ростова и даже в Новгородской земле, пренебрегая законом, запрещавшим князьям покупать там земли. Более того, он заводил в Новгородской земле слободы, населял их своими людьми, и распространял таким образом свою власть в этих землях де-факто.

При этом Иван Данилович не забывал и о духовном возвеличивании Московского княжества. Помимо строительства храмов, монастырей и украшения Кремля (о чем говорилось выше), он приказал написать так называемое «Сийское евангелие», сохранившееся и по сей день в архивах Академии Наук. Сделано это было в качестве вклада в монастырскую библиотеку. Содержащаяся в конце рукописи памятная запись указывает на её заказчика – «написано быс (ть) си Еуа (н) г (ели) е въ граде Москове поведением княжим..»

Евангелие написано на пергаменте и, содержит 216 ненумерованных листов. Текст написан в два столбца по 24 строки. На полях имеются приписки, выполненные уставной скорописью. Рукопись сохранилась в полном объеме, за исключением первого листа Евангелие заключено в простой переплёт, обтянутый пергаменом, без каких-либо украшений.

К моменту смерти – а скончался Иван Данилович в весьма почтенном для того времени возрасте шестидесяти пяти лет – Великий князь Московский оставил богатую казну, почти вдвое увеличенное Московское княжество. И десять детей от двух браков – пятерых сыновей и столько же дочерей. Один сын – Даниил – правда, умер в раннем возрасте, но Симеон, Иван, Андрей и Владимир пережили своего отца, который был погребен в Архангельском соборе Кремля в начале апреля 1341 года.

Но за год до смерти успел организовать поход на Смоленск против князя Ивана Александровича, вступившего в союз с Гедемином и, главное, отказавшегося платить дань Орде. Порядок был наведен не столько с помощью ордынских войск, сколько при активном участии дружины рязанского князя, который предпочитал дружбу с набиравшей силы Москвою традиционным распрям.

Сразу после смерти Ивана Даниловича почти все русские князья рванулись в Орду к хану Узбеку, надеясь получить вожделенный ярлык на великое княжение. Желание это было тем более острым, что при жизни Московский князь сумел «обидеть» едва ли не всех своих коллег: кого материально, а кого и физической расправой. Немудрено, что все князья Владимирской Руси, не желая наследника Калиты – Симеона Ивановича, – едва ли не впервые объединились в стремлении добыть ярлык на великое княжение князю Константину Суздальскому. Хан обещал «подумать».

Через несколько месяцев этих раздумий хан выдал ярлык… Симеону, по которому «вси князи Русскии под руце его даны». А Симеон прежде всего заключил договор с… родными братьями «бысть им за один до живота и безобидно владеть каждому своим». И лишь аосле этого, обезопасив тылы, Симеон венчался шапкой Мономаха во владимирском Успенском соборе на великое княжение.

Симеон явно унаследовал дипломатические таланты отца: когда обеспокоенный усилением Москвы великий князь литовский Ольгерд, занявший престол после борьбы между братьями Гедиминовичами, отправил брата Кориата в Золотую Орду с просьбой послать войско против Москвы, новому хану Джанибеку была послана из Москвы «ябеда»:

«Ольгерд опустошил твои улусы и вывел их в плен; теперь то же хочет сделать и с нами, твоим верным улусом, после чего, разбогатевши, вооружится и на тебя самого…»

Хан Джанибек, уже безнадежно погрязший во внутренних разборках Орды, ничтоже сумняшесе, выдал Кориата Симеону «головою», что заставило Ольгерда просить мира у московского князя.

Уже овдовевший к тому времени Симеон женился вторично на дочери Александра Михайловича Тверского и даже поддержал претензии его сына Всеволода на тверское княжение. Объяснялось это просто: прямого наследника у Московского князя пока не было, ибо все его дети умирали в младенчестве, и Симеону нужно было обеспечить непрерывность правления и политики своего отца.

Увы, этим планам не суждено было сбыться. Симеон умер от «моровой язвы» (великой эпидемии чумы) в 1353 году. От той же болезни погибли два его малолетних сына и младший брат Андрей.

Московский, а затем и владимирский престол перешёл к младшему брату Симеона, Ивану по прозвищу Красный, отцу Дмитрия, который впоследствии вошел в Историю под именем Дмитрия Донского.

Но это уже совсем другая история…