Текст книги "Магнолия Зибольда"

6

– Перестань сейчас же читать мне нотации или я повешу трубку… – не шуточная угроза звучала в голосе Марты, было ясно, что она говорит со своим Кустовым. – Часа через два будем. Ну и что, что завтра на работу. Если ты не угомонишься, мы еще поужинать заедем. И задержимся еще на час… То-то же.

Паша еле заметно улыбался, ему нравилось, когда небезразличные друг другу люди перебранивались, как соседские собаки жарким днем перебрехиваются через забор, беззлобно, вяло, но мило.

Длинный день подходил к своему логическому завершению – долгой дороге домой. Они опять были в противофазе со всем миром: бесконечные потоки машин спешили из города, а они -наоборот. Вечернее небо остывало малиновым.

– И куда мы потом эти веники денем? – Гафер не мог молчать, его клонило в сон, а лучшее средство от засыпания – болтовня.

– Ты отвезешь своему Лехе, пусть ищет, что ему надо. А свои я никому не отдам, на балконе поставлю.

– У тебя же нет балкона.

– Да ты что? А я и не знала, – развеселилась Марта. – Иногда я отправляю свои цветы на выгул к соседке. Не хочу с ними расставаться. Это подарок.

– Утешительный приз, ты ведь прокатилась сегодня с нами зазря.

– Почему это зазря? Я многое узнала. Правда еще далеко, но это нестрашно.

– А как тебе хозяйка питомника? Она похожа на маньячку, выращивающую цветы на костях убитых людей?

– Смешно, – с сарказмом проговорила Марта. – Твой ростовский клиент похож гораздо больше. Не хочешь проверить его строительную базу? Может, он людей в мешки с цементом пакует?

– Точняк. Этого даже проверять не надо, – согласился Гафер.

– Нет, он трупаки собакам скармливает, – совершенно серьезно уточнила Зоя.

Марта вспомнила этих добрейших волкодавов и прыснула от смеха, к ней присоединились и остальные. Усталость давала себя знать и проявилась в дурацком смехе. Они провели вместе уже более 14 часов, не каждый нормальный человек это выдержит, а тут нормальностью и не пахло.

– Я не удивлюсь, если хозяйка питомника или ее дети свяжутся с нами в ближайшее время, – сказала задумчиво Марта. – Не все благополучно в датском королевстве. Что-то ее беспокоит. Кстати, моя глухонемая Валентина наверняка тоже передумает. Это сейчас ей хочется, чтобы все побыстрее закончилось и оказаться наконец дома. А когда ее организм очистится от дурмана токсинов и она осознает, что из-за маньяка, пусть и ботаника, она лишилась целых восьми месяцев нормальной жизни, то скорее всего захочет справедливости.

– И я помогу ей, – охотно предложил Паша. – Ты помогла мне, а я помогу этой несчастной узнать правду.

– Договорились. Если она попросит помощи, – улыбнулась Марта. – А мне вот твоя помощь понадобится весьма скоро.

– Я готов. О чем речь? – мгновенно приободрился Гафер.

– Позже, ладно? – Марте очень хотелось побыть сейчас одной, чтобы привести мысли в порядок. Но теперь она не бывала одна почти никогда, поэтому она отвернулась к боковому окну, глядя, как проносятся мимо поля и леса в затухающих сумерках.

Горькое одиночество современного человека в обществе, где каждый за себя, проявилось во всем уродстве в судьбе глухонемой Валентины. Все свои 28 лет жизни она боролась за понимание, за принятие ее окружающими такой, какая она есть. Она приживалась чуждая, как имплантат в живом организме. И вот когда с ней случилась беда, когда она попала в лапы какого-то сумасшедшего, когда она пребывала в небытии, никто даже не заметил ее отсутствия.

Большой сверкающий город, в который она так стремилась, тоже принял ее безо всякого участия. Всем было откровенно начхать, какой ужас живет у нее внутри, поэтому ее душа закрылась от внешнего мира, как маленькая устрица во время шторма. Марта твердо решила поддержать несчастную, пока та не придет в себя.

Семен Леонидович не спал, он ждал возвращения своей женщины, хотя его взъерошенные волосы ярко демонстрировали неслабую борьбу с коварными врагами: подушкой и одеялом, затягивающими его в сети Морфея.

– Есть будешь? – спросил он, подавляя зевок.

– Неа. Пить хочу, – устало произнесла Марта, бросая сумку с растениями на пол прихожей.

Семен Леонидович хотел обнять ее, но сдержался. Она еще не привыкла к его проявлениям нежности, поэтому частенько сопротивлялась. Ей предстояло научиться быть слабой в его объятьях, они ведь только притирались к друг другу.

– Сейчас чайку поставлю, – Кустов, шаркая тапками, направился в кухню.

Марта поплелась за ним. Ей необходимо было выбросить из головы все, что там бродило.

– Представляешь, соседи думали, что Валентина уехала в столицу. Потому что она несколько месяцев собиралась. И абсолютно никого не насторожило, что она ни с кем не попрощалась. Никого. Чудовища.

– Да. Мир безжалостен.

– Не иронизируй.

– И не думал.

– Вот так могло и со мной случиться…

– С тобой нет…

– Почему?

– С тобой ничего плохого не случится. Я знаю.

– Смотри, я иду по улице, ко мне подъезжает автомобиль, и хоп – я уже чья-то клумба.

– У маньяка есть автомобиль?

– Сто процентов. Чтобы выбросить свою жертву в том месте, где он ее выбросил, нужно средство передвижения. Ступни ее не были исцарапаны, что неизбежно при прогулке босиком.

– Тогда можно воспользоваться данными ГИБДД, наверняка у них есть сведения о владельцах машин.

– Ты гений, – Марта вскочила, легкая как мотылек, словно уже отдохнула, и пробегая чмокнула доктора в нос, – сейчас позвоню Пашке.

Через минуту она вернулась с телефоном, но уверенности как не бывало.

– А если это был служебный или соседский автомобиль? Ведь в сельской местности так все делают. Если у тебя самого чего-то нету, можно одолжить… ведь так?

– Так. Попросить, а потом отдать долг яйцами, или петрушкой, – бубнил Кустов, стараясь поддерживать разговор. – Взаимовыручка – это прекрасно.

– Значит, этот вариант не подходит, – разочарованно протянула Марта, сдуваясь на глазах, как воздушный шарик. – Остается надежда только на возвращение памяти…

Кустов встрепенулся, будто что-то вспомнил.

– Чуть не забыл, тебе передали подарочек.

Марта была удивлена и заинтригована, кто бы это мог быть, ведь они еще не обзавелись общими друзьями. Из своего рабочего портфеля Семен Леонидович достал небольшой целлофановый сверток и протянул ей.

– Вот. Хирург передал. Это он вынул из тела пациентки.

Под несколькими слоями пленки виднелась черная веточка. По всей видимости, жизнь в ней уже не теплилась.

– Это же улика? Или нет? – Марта была растеряна.

– Ну, во-первых, таких штук хирург вытащил более десятка, а во-вторых, полиция была в больнице всего один раз, и, похоже, ее это не очень интересует.

Марту это обрадовало и огорчило одновременно. С одной стороны, это ей развязывало руки, а с другой – таяла надежда на справедливое правосудие.

– Сегодня я познакомилась с человеком, который сможет мне подсказать, что это за растение.

Спина доктора непроизвольно напряглась, но ему удалось сдержать свой внезапно вспыхнувший интерес. Он медленно повернулся, аккуратно поставил чашки с горячим чаем на стол и только тогда безразличным тоном поинтересовался:

– Новый знакомый?

Уловив глубоко спрятанные нотки ревности в голосе Семена Леонидовича, Марта воспряла духом, усталость как рукой сняло. Ею овладела такая игривость, что она принесла из прихожей пластиковый горшок с цветущим пионом и поставила его на подоконник.

– Ага, – кокетливо проговорила она. – Сегодня было много новых знакомств.

Доктор посерел.

– Я пошел спать.

– Погоди, посиди со мной немного.

– Уже поздно.

Действительно, было поздно, и им обоим уже скоро вставать на работу. Но как засыпать с таким грузом впечатлений и нерешенных вопросов, носящихся по лабиринту разума, Марта не знала. Она отчаянно просила помощи у своего близкого человека.

– Сенечка, я так рада, что ты прибился ко мне… теперь нас двое, – проговорила она, взяв его за руку. – Пожалуй, я испеку шарлотку, а ты отнесешь ее Валентине. Хорошо?

– Сегодня? Ты сошла с ума, моя милая Кружка.

– Это акт милосердия. Просто, когда я прошлой осенью оказалась в больнице, где мы с тобой познакомились, я впервые почувствовала одиночество вселенского масштаба. Я словно сошла с орбиты, лежала на каталке в сером коридоре забвения, и никому не было дела до меня. Весь мир был где-то там, за углом вечности. Я остро ощущала свою ничтожность, словно песчинка среди звездных гигантов. И это при том, что у меня есть родители, всякие другие родственники и друзья. А представь, каково бедной женщине, у которой всегда были проблемы с коммуникациями и совсем нет близких людей. Я хочу сделать что-то приятное для нее.

Доктор всегда знал, что в ней это есть – стремление вылечить чужую судьбу, починить сломавшееся мирозданье. Но сейчас это умилило его до крайней степени, так, что он был готов схватить ее на руки и кружить, кружить, чтобы успокоить, чтобы от нее ушли людские невзгоды. Но Кустов, как настоящий доктор, был скуп на проявление своих глубинных чувств и только крепко сжал ее маленькие ручки в своей крупной ладони.

– Хорошо, я отнесу. Я могу тебе чем-то помочь?

– Ты уже помог. Спасибо. Иди ложись, тебе вставать раньше.

Она выговорилась, и ей стало легче. Марта наконец-то смогла сделать глоток чая с лимоном, он показался ей божественным. В дверях кухни снова возник Семен Леонидович.

– Я буду стараться, чтобы такого никогда не повторилось.

– Ты не дашь мне лежать на каталке в одиночестве? – уточнила Марта.

Кустов кивнул. А на ее лице расцвела улыбка, говорящая о многом. О том, что она рада, что встретила его, о том, что доверяет ему, и много еще о чем, о чем обычно молчат.

– Иди ложись. Только дверь прикрой, а то запах пирога поднимет тебя среди ночи.

7

Консьержка – красивое слово, оно ей нравилось. Какое-то французское, мягкое внутри, как багет, но с твердой хрустящей корочкой. Буква «Ж» делала его созвучным ее фамилии. Несколько лет добросовестной работы на одном месте превратили подъезд соседнего дома в родной для Марты. Кое-кого из жильцов она знала лучше, чем собственных соседей. В ее обязанности входило контролировать проникновение в подъезд подозрительных личностей. График работы был очень удобным: два через два. И самое приятное – вагон свободного времени. Как говорится, солдат спит, служба идет.

С самого утра Марта изучала сайт питомника «Застенчивые кроны», ее отвлекло появление незнакомой дамы преклонного возраста.

– Добрый день, вы к кому? – довольно громко спросила она, потому что знала, женщины этого возраста иногда туги на ухо.

Дама изменила траекторию движения и направилась к каморке консьержки.

– Я направляюсь к себе домой, – иронично произнесла дама, останавливаясь у окошка. – А что, для этого нужен специальный пропуск?

– Боже, Клара Вадимовна, я вас не узнала, – рассмеялась Марта. – Что с вами случилось? Вы необыкновенно хорошо выглядите.

Женщина смутилась, рукой с идеальным маникюром поправила свежепокрашенные волосы.

– Мне идет, Марта? Не привычно как-то… будто голая.

– Даже не сомневайтесь, вы помолодели и похорошели. Вы же знаете, я никогда не вру. Где же вас так улучшили?

– В салоне на Новинках. Если вам нужно, дам адресок.

– Спасибо, у меня пока нет повода.

– Жаль. Повод женщине нужен как воздух, – с явным подтекстом проговорила Клара Вадимовна. – Иногда нужно самой организовывать себе повод. Правда-правда. А я собралась на встречу с сокурсниками. Так боюсь, даже не представляете как, ноги еле держат. Как вы думаете, Марта, может, не ходить? Последний раз мы собирались лет тридцать назад. Ну, что там может быть хорошего? Старые пердуны и старые же кошелки… а?

– Ну что вы, Клара Вадимовна, это такое редкое событие! Потом жалеть будете. Я всегда считала, если есть сомнения, то лучше сделать и потом жалеть, чем не сделать и тоже жалеть. В этом я согласна с Мэрилин Монро.

– Убедили. Пойду собираться. Только у меня к вам просьба, Марта, – помочь мне с выбором.

– С удовольствием. Только я не могу покидать рабочее место, вы же знаете.

– А мы, знаете, как сделаем? – хитро прищурила искусно накрашенные глаза Клара Вадимовна. – У меня приготовлено три комплекта, я буду спускаться к вам три раза. А потом вы мне скажете, который лучше. Договорились?

Марта была рада помочь этой милой женщине. Она считала, что за доброту, юмор, бескорыстие, как за подвиг, надо награждать медалями. Милых людей давно пора занести в Красную книгу как редкий, исчезающий вид. Они обычно нетребовательны, терпеливы и скромны, но без них этот мир не стоил бы и ломаного гроша. Доброта должна спасти мир, просто обязана.

На телефоне определился незнакомый номер. Марте отвечать не хотелось, надоела назойливая реклама всякой ерунды, но он звонил и звонил. Терпение кончалось, но тут он замолчал, а через минуту пришло сообщение с того же номера: «Марта, это Ольга Владимировна из питомника. Перезвоните, пожалуйста».

– Ольга Владимировна, здравствуйте, это Марта.

– Наконец-то, а я уж думала…

– Простите, я не отвечаю на…

– Я догадалась. Марта, мне надо поговорить с вами. Я не спала всю ночь.

– Что-то случилось?

– Нет. Хотя, скорее, да. Но не вчера, а в последнее время…

– Я, честно говоря, тоже не спросила у вас то, что хотела.

– Да? – Ольга замолчала, эти слова заставили ее задуматься. – Вы не случайно к нам заехали?

– Нет, к вам я попала совершенно случайно, «за компанию», – Марте не хотелось раскрывать все карты сразу. – Но я обрадовалась, мне нужна была консультация по одному вопросу.

– Какому? – насторожилась Ольга.

– В вашей среде вы наверняка всех знаете.

– Приходится общаться.

– Нет ли среди вас странных, сдвинутых на ботанике сумасшедших фанатов?

– Ой, да навалом, – выдохнула Ольга Владимировна, у нее словно камень с души свалился. – Почти все такие. Я такая. Обычные бизнесмены, которые хотят заработать денег, не будут заниматься растениями, очень геморройно. Они предпочитают быстрые деньги: вложил – крутанул – получил прибыль. А у нас – то выгорает все из-за жары, то гниет, потому что дожди… а болячки… а вредители… Не будем о грустном, как говорится.

– Я понимаю, – Марта была уверена, что Ольга наверняка знает маньяка, который ставил опыты на живом человеке, тем более его логово где-то близко от питомника. – Вы все энтузиасты своего дела. Но… но есть люди, в любой области, которые выходят за грань, им нужен экстрим. Вы понимаете, о чем я?

– Думаю, да, – в трубке повисла пауза. – Есть парочка таких… и баба одна, шлепнутая на всю голову… Когда мы можем увидеться?

Марта, привыкшая отзываться на призывы о помощи, предложила приехать к ней домой после девяти вечера и при необходимости остаться на ночь, совершенно забыв о Кустове. Но, к счастью доктора, Ольга отказалась. Договорились о встрече на послезавтра.

– Хоть намекните, о чем пойдет речь, – в конце разговора не сдержала любопытства Марта.

– У нас тут в последнее время странные дела творятся… – что-то или кто-то мешал Ольге говорить свободно, – потом расскажу.

Закончив разговор, Марта не могла сразу выбросить из головы загадочные слова собеседницы, но открывшийся лифт, выпуская эффектную даму в сиреневом костюме, помешал ей строить догадки. Пришлось переключить сознание на программу «Модный приговор». Совместными усилиями двух зрелых дам было выбрано малахитовое шифоновое платье с коричневыми лодочками из крокодиловой кожи и такой же элегантный клатч. В результате тщательной подготовки, а также чародейства и магии, раскрасневшаяся от волнения Клара Вадимовна в облаке духов Chanel №5 впорхнула в такси и отбыла на встречу со своей молодостью.

Вечер этого дня прошел тихо и заурядно, если не считать переданное от Валентины «спасибо» за пирог, испеченный Мартой. А вот следующим утром неожиданно объявился Гафер с огромным букетом невиданных доселе цветов и благодарностью за помощь в деле с отравлением собаки. От предложенного Мартой чая он отказался, но поинтересовался, зачем звонила хозяйка питомника. Пообещав свою помощь, он убежал.

День тянулся в странном напряжении без видимых причин, будто где-то рядом гудят высоковольтные провода. Марта томилась в каморке, как крынка с молоком в горячей печи. Она не умела ждать, а ей приходилось ждать завтрашней встречи, и ни о чем другом она думать не могла. Ближе к обеду к Кларе Вадимовне приехала скорая помощь. Дочка вызвала, испугавшись за мать, которую мучило жестокое похмелье.

Вечер принес облегчение после жаркого дня.

На следующий день долгожданная встреча не состоялась, Ольга попросту не появилась. Марта пребывала в растерянности, она еще никогда так не ошибалась в людях. По ее представлению, Ольга Владимировна не могла так поступить, не предупредив. Ее телефон был выключен, а номер в офисе был переключен на автоответчик.

Неожиданно освободившееся время Марта решила использовать для пересадки подаренных ей растений. Она присмотрела им местечко в захудалом палисаднике возле подъезда. Стоило ей выйти с горшками на улицу и копнуть негостеприимную заскорузлую землю совком, как куривший на балконе сосед заинтересовался ее подозрительными действиями. Через пару минут он материализовался за спиной Марты и закурил следующую сигарету. Для начинающего садовода хуже нет, чем пристальное внимание со стороны. Еще пару минут она терпела, лениво ковыряла совком твердую как асфальт почву. Длительное отсутствие дождя и многолетнее использование химикатов зимой превратили землю в бесплодный конгломерат. Пластиковый совок издавал жалобные звуки при каждом соприкосновении с ним. Марта потихонечку закипала, результат не соответствовал ее усилиям. В ямку размером с грецкий орех можно было посадить лишь семечко, а требовалось гораздо больше. По ее лицу покатились крупные капли пота. Чашу терпения переполнила перемена местоположения любопытного соседа, теперь он торчал сбоку и выглядывал аккурат из-за ее плеча. Марта бросила на землю совок и разогнулась.

– В чем дело? – с вызовом произнесла она.

Плешивый мужик в выгоревшей майке с надписью Bad Girl и потерявших форму спортивных штанах неторопливо выпустил клубы вонючего дыма.

– Я смотрю, – парировал он.

– У вас есть дома телевизор? Вот его и смотрите.

– Я смотрю туда, куда хочу, – нагло проговорил плешивый, глубоко затягиваясь.

– А я против, чтобы вы смотрели на меня.

– На тебя? – брезгливо скривился сосед. – Размечталась. Я слежу, чтобы не пострадала мамина роза.

– Роза? – Марта растерянно оглядела чахлую растительность под ногами. – Вы уверены?

– А то. Она всегда была здесь.

– Тогда покажите мне ее, и я гарантирую вам ее сохранность.

Мужик колебался.

– Я лучше посмотрю.

– Показывайте! – требовательно произнесла Марта.

Сосед бросил окурок на асфальт и шагнул в палисадник. Аромат немытого мужского тела последовал за ним, Марта посторонилась. Внушительное пузо как рюкзак, надетый задом наперед, мешало мужчине совершать полноценные наклоны, поэтому он ногой небрежно раздвигал каждый кустик травы, словно в нем могла укрыться его роза. Проутюжив вдоль и поперек весь клочок земли, он растерял свою уверенность, но не свою наглость.

– Она точно здесь, – бездоказательно констатировал он.

– Под землю спряталась? – едко пошутила Марта.

Мужик замер и смерил ее взглядом, словно прикидывал глубину посадочной ямы для нее.

– Сажай в другом месте, – угрожающе произнес он.

– И не подумаю. Это общественная земля, и я могу украшать ее, как и ваша мама.

Серые глаза Марты приобрели оттенок танковой брони, она сверлила соседа взглядом не собираясь уступать. Воздух и без того жаркий как-то моментально нагрелся до опасных температур. Плешивый извернулся, поднял с земли горшок с кустиком и угрожающе подбросил на ладони. Марта не дрогнула, она готова была бороться за место под солнцем для своих растений. В самый разгар противостояния дверь подъезда со скрипом открылась, выпуская соседку с пятого этажа. Она несла в руке ведро, полное воды.

– Я пришла на помощь, – прозвучало двусмысленно, но это заметила только Марта, – вижу ты пытаешься посадить что-то.

– Да, пытаюсь, – зыркнула Марта на плешивого, – безуспешно. Пока.

– Какая молодец, давно пора, – соседка словно не замечала возникшего конфликта. – Но надо ж сначала пролить землю.

Мужик небрежно поставил горшок на землю и снова закурил, прикидывая свои шансы в борьбе с двумя противниками. А женщины меж тем беззаботно щебетали, словно птицы на ветке. Телефонный звонок застал Марту врасплох, и она автоматически ответила, хотя номер был незнакомый. Какая-то Анна утверждала, что она дочка Ольги Владимировны Поляковой. Марта не сразу сообразила, кто это, а когда поняла, то обрадовалась.

– Да, конечно, помню.

– Маму убили вчера, Марта.