Текст книги "Хроники Престижного района"

– Я пытался отказаться от этих проклятых денег, но их некуда вернуть! Я ещё должен сказать им спасибо?

– Ты должен сказать им спасибо, что я живой. Они могли сделать так, чтобы я замолчал навсегда, и ниточка оборвалась. Мне просто поверили, понимаешь? За это ты должен сказать спасибо одному человеку. Но я его даже тебе не назову.

Глаза у отца за толстыми стёклами очков стали ещё беспомощней. Он прерывисто вздохнул и обнял Артёма.

Глава 11
Москва, 2011 г.

Олег был доволен. Условный срок, не спецшкола. Люся счастлива, наверное. И никакого продолжения по вновь открывшимся обстоятельствам. Значит, не зря поверил мальчику.

И с фондом получилось. Не успел попасть ни в один справочник, как «самоликвидировался» на внеочередном собрании акционеров. Можно было работать, как работал!

И вдруг, как гром среди ясного неба, сигнал от Назарова – надо встретиться.

Встретились, как всегда, в пансионате у Луизы. Сидели на берегу водохранилища, два рыбака в резиновых сапогах и модных маскировочных костюмах. У Назарова – такие носили ещё в прошлом году, защитного цвета с тёмно-зелёными разводами, у Олега, модника и пижона, новенький, только из «Спортмастера», светло-серый с чёрными разводами. Какая там маскировка!

– Олег Сергеевич, плохие новости. Давно я вам говорил, надо убрать этого Дениса, не даст он работать спокойно.

– Ну и убрали бы, в вашей власти послать в какую-нибудь Тмутаракань для усиления борьбы с наркотрафиком.

– Да не в нашей власти! Его вообще надо убрать, чтобы не мешался на земле.

– Только криминала нам не хватало. И не заикайся.

– Ну, а теперь что скажете? Он ваше старое дело запросил из Питера.

– Это серьёзно. Ушёл запрос?

– Нет, лежит под сукном у начальства. Но вопрос времени.

– Хорошо, спасибо. Успею закруглить здесь всё и уехать за границу. Завтра же здесь будет человек вместо меня. Уеду пока в отпуск, буду ждать звонка, затухло совсем или на время. У меня хорошее прикрытие – легальный бизнес в Питере. Если разнюхает и успокоится, вернусь. Или впрямь займусь легальным – в Питере, Германии, мало ли. Пока.

– Я ещё посижу полчасика, чтобы нас не видели вместе.

Раньше его это не смущало, с горечью подумал Олег.

Надо закругляться в Москве. Вернуть Луизе Надежду, очередную девочку с верхней полки. Загостился у неё. А сейчас и повод есть, уезжает из Москвы навсегда. Странно, ещё ничего неизвестно, а он уже решил – навсегда. И Питер же, не другая планета. Хотя она за ним и на другую планету полетела бы.

Сдать свою квартиру. Закинуть вещи в машину, по дороге оставить в Питере на старой квартире. И – на свой любимый Остров, куда он, по настроению, летает два-три раза в год с разными девочками от Луизы. Повторяться не любил.

В прошлый раз на верхней полке из тех, что он не заказывал, была свободна одна Надежда. Он её пропускал. Что-то в её глазах – не отталкивало, настораживало. Не было привычной покорности. Но не одному же лететь!

И не пожалел. Оставил за собой на две недели, потом ещё на месяц. Не влюбился, конечно. Но ему с ней было комфортно, она будто угадывала его желания, даже намёк.

От неё поехал к себе на квартиру. Привычно собрал книги, одежду. Вещами себя не обременял, выбрасывал всё, к чему терял интерес. Как к женщине, от которой не ждёшь новых ощущений.

А Надежда, Надежда…

Она работала у Луизы шесть лет, с медучилища. Приехала из маленького городка, и Москва поразила её в самое сердце. Не хотела уезжать, ни за что.

К Луизе её привела знакомая. Это было чудом!

– Неужели сразу дадут деньги на квартиру в Москве? Этого не может быть.

– Ну, поговоришь с Луизой Александровной, она подтвердит. Только я не стала брать залог, лучше заработать. Мы же не пробовали, вдруг не выдержим? Возьмёшь деньги – не уйти, пока не выплатишь. А если невмоготу, хоть в петлю?

Она ушла, а Надежда осталась. Сначала на заработках, потом взяла залог, купила квартиру, и продолжала работать.

Но в женщине заложено природой – выйти замуж. Исключения только подтверждают правило. Все ждали или заморского принца, или кого-нибудь из тех, кто возил их на фешенебельные курорты.

Наде хотелось нормальной жизни, быть хозяйкой самой себе. Квартира есть. Пусть будет хоть простой парень из провинции, и женится не по любви, из-за квартиры и прописки. Полюбит её потом, она всё для этого сделает!

Но сможет, хоть иногда, сама что-то решать. И ехать отдыхать, пусть в Турцию, не на Мальдивы, но на равных! И пусть он спросит на пляже – принести тебе сок или мороженое? И будет помнить, какое она любит печенье и конфеты, и покупать – сам! Хоть иногда…

Уйти Надя могла хоть сейчас. У Луизы была «морковка» для девочек.

После ухода Сома она не смогла поддерживать тот уровень праздника. Всё постепенно возвращалось на круги своя.

И «свежих сил» было маловато. Куда-то пропал Бак, и времена изменились, не было паломничества девочек из провинции, тем более, из-за границы. Конкуренция стала просто немыслимой.

Она открыла параллельно брачное агентство. Был заветный сайт претендентов, потенциальных женихов, заморских и своих. Его можно было посмотреть, отработав у Луизы несколько лет.

А попасть, подобрав себе замену. Уговорить подружку, коллегу по работе, землячку, приехавшую в Москву, о которой мечтала с детства, готовую на всё, только бы в ней задержаться.

Луиза жёстко отсеивала претенденток. Чаще всего, это были деревенские девочки – полноватые, ширококостные, с грубыми лодыжками. Леди из такой не сделаешь ни косметикой, ни воспитанием.

Или дворовые девчонки, прошедшие огонь и воду. Вульгарность выпирала из них, несмотря на усиленную муштру. Таких у неё были единицы, на любителя, на средней полке.

Но изредка попадались девочки, из которых можно было вырастить настоящих леди, которыми славилось её заведение, и прекрасных гейш «всё включено».

Любой мужчина рядом с ними чувствовал себя умным, значительным, желанным. Вырастал в собственных глазах. Налаживалась жизнь, карьера.

И он уже не мог обойтись без этого дома, в котором, только в нём, ему дарили несколько часов или дней счастья – за его деньги, разумеется.

Надя приносила фотографии знакомых, втайне от них, если подойдёт, уговорю! Но пока никто не подходил. Она продолжала работать, клиенты были довольны. Расставаясь, каждого из них профессионально вычёркивала из своей жизни.

На сайт, практически, надежд не оставалось.

И вдруг – Олег!

Вернулась с Острова, как на крыльях, за все годы работы у Луизы такого не было. Она была опытной девочкой.

Он с самого начала повёл себя как-то не так. И она – не так. Познакомились в самолёте, он придумал этот трюк. И сразу лёгкость в обращении, будто знали друг друга давным-давно, и вот встретились.

И плавала она так же великолепно, и долгие прогулки, и все заботы взяла на себя, заказывала еду, иногда столик в ресторане, варила ему кофе, приносила на пляж холодный сок и фрукты. Им было хорошо вместе.

А уж секс – тут она была профессионалом высочайшего класса. Доводила его до самой высокой точки.

Он оставил её за собой на две недели, потом ещё на месяц птичкой в клетке на съёмной квартире.

У Луизы было заведено, что заказчик приходил туда, когда у него было время. Его кормили завтраком, ужином, обедом, если время было обеденное. Еду женщины редко готовили сами, заказывали на дом.

Иногда, по желанию заказчика, прогулки. По Луизиным правилам, всё было по желанию заказчика. Секс, и ничего личного.

Надя после училища работала в кардиологическом отделении платной элитной клиники. Устроил один из Луизиных мальчиков, как она их называла, он был там главным врачом.

Медсестрой она была прекрасной – весёлая, с лёгким характером, исполнительная и умелая. Никто, кроме главврача, не знал о её второй профессии.

А ему ничего не приходилось объяснять. Один звонок Луизы, и она свободна для очередной поездки, и на выходные, и вторые смены, когда живёт птичкой в клетке.

Ну, и по старой дружбе, мог иногда запирать кабинет, когда вызывал к себе.

У неё были прекрасные отношения со всеми, но подруга – одна, Ленка. Они вместе приехали в Москву, кончили медучилище, и по Надиной просьбе главврач взял её на работу.

Надя, конечно, одной их первых показала её фотографию Луизе, не говоря Ленке ни слова, но не подошла она, к сожалению.

И Ленке она рассказала, не смогла удержаться, какой у неё был потрясающий курортный роман.

Познакомились в самолёте – вот и не верь в Судьбу! Кресла оказались рядом. А потом жили в одном отеле, заплывали ночью до буйков. И он водил её в ресторан.

Ленка тихо завидовала.

И на катере катал. И потрясающий секс, в жизни такого не было. И они продолжают встречаться.

– Ты думаешь, он сделает тебе предложение?

– Очень надеюсь. Снял квартиру.

Она и вправду надеялась. Не подавала виду, но была – сама покорность! Угадывала малейшие желания, находила в Интернете изысканные блюда.

Он всё принимал, как должное. Отношения были ровные, почти семейные. И потрясающий секс вечером, ночью, утром.

Все девчонки завидовали, когда он заезжал за ней на работу – блестящий молодой человек, одетый с иголочки, на дорогой машине. Водил в кафе после первой смены, иногда – в ресторан вечером. Или просто гуляли. Это было так похоже на семейную жизнь!

Бегала во французскую кондитерскую в перерыв за печеньем, которое нравилось Олегу, её Олегу!

Он был особенным, весёлым, вежливым. И эта его ленивая грация молодого льва, которому и просить не надо – львица сама принесёт ему антилопу, и будет счастлива, что он это позволил.

В то утро…

У неё вторая смена, с трёх часов. Он ещё нежится в постели. А она, свежая после душа, в лёгком халатике, полуодетая, несёт ему кофе. Он не благодарил, это считалось само собой разумеющимся.

Пошёл в душ, не спеша побрился, оделся. Позавтракали вместе. Всё, всё было, как обычно, – она жарила яичницу, как он любил, чтобы желтки не растекались. Тосты, горячие, с маслом…

Потом он сказал медленно:

– Надя, тебе пора домой. Я уезжаю. Ключи отдашь Луизе, оба. Счастливо тебе. – И ушёл.

Это было бы обычно с любым другим заказчиком, но Олег!

Она не могла прийти в себя. Ходила по комнате и почему-то не могла вздохнуть. Слёз не было вначале, просто, как в пустыне – губы пересохли и нечем дышать. Потом, наконец, расплакалась в подушку, горько, долго и безутешно.

Надо, надо кончать с этой жизнью, выходить замуж. Поговорить с Луизой, может, не для этого заветного сайта подыскать ей девочку?

В конце концов, она согласна просто на хорошего человека, пусть из провинции, пусть он женится ради прописки…

Лежала, прикладывала чайные пакетики к заплаканным глазам. Пусть ради квартиры, но женится по-человечески!

Вычеркнуть Олега из своей жизни, как она вычёркивала всех остальных, заставляя себя забывать всё, и плохое, и хорошее. Но с ним это будет нереально, невыносимо.

Как жить дальше? Жить или не жить…

Но этот вопрос надо решать не сейчас, когда надо идти на работу. Опаздывать для неё было немыслимо.

Пришла, как всегда – спокойная, деловая, приветливая. Больные в отделении были тяжёлые, их готовили к операциям. Бригада хирургов – светила с мировыми именами. Операции шли по нескольку часов, и обречённые люди поправлялись! Приезжали после санатория, благодарили.

В четвёртой палате была новенькая, женщина лет сорока пяти-пятидесяти.

Рядом сидела красивая девушка, похоже, дочка. Ей здесь дали халат, бахилы, шапочку.

Встала, когда вошла Надя:

– Врач велел капельницу, а у сестрички смена кончалась. Она сказала, вы придёте и поставите.

– Не волнуйтесь, всё сделаем, сейчас посмотрю назначения.

Через две минуты принесла штатив, безошибочно нашла вену на сгибе руки. Всё точно, чётко.

– Какая вы умница! – улыбнулась женщина, – обычно сестрички мучаются с моими венами.

– У нас клиника серьёзная, не с улицы персонал. Вас зовут Наталья Николаевна. А дочку?

– Катя, – отозвалась девушка.

– А меня – Надя.

Они явно не были москвичками.

В эту дорогую клинику попадали не самые состоятельные москвичи, те предпочитали заграницу. Но снобов хватало. Сестричек считали обслуживающим персоналом, и обращение было соответствующим, как со своей прислугой.

Наверное, обе Надины профессии научили её мгновенно чувствовать, с кем и как нужно себя вести. И она вела себя безупречно, ни одного лишнего слова, внимательно, чётко, доброжелательно.

Но была и другая категория – приезжие. Их сразу выдавала растерянность, стеснительность, открытость. И Надя, добрая душа, с ними держалась иначе.

Прежде всего, старалась успокоить, особенно тех, кому предстояла операция. Заверить – раз они попали в самое лучшее кардиологическое отделение самой лучшей в стране клиники, всё будет хорошо! И пыталась помочь, хоть словом.

– Вы не из Москвы?

– Питерские мы, – сказала мама. Катя молчала. У неё на лице совершенно не было косметики. Ресницы не подкрашены, глаза не подведены. Даже помадой она не пользуется. Так уверена в своей красоте… скорей всего, ей сейчас не до косметики.

– На операцию?

– На операцию, – подтвердила мама, – доктор наш договорился, у него здесь профессор знакомый, преподавал в мединституте. Приезжал в Питер – смотрел меня. Обещал, поправлюсь.

– Как его фамилия?

– Фролов, Пётр Васильевич. Он уже заходил сегодня. Скидку обещал. Скажут, сколько это будет стоить.

– Всё, что смогли собрать, привезли, – вмешалась Катя.

– Если не хватит, надо будет решать срочно. У нас перед операцией не держат долго. И после операции, неделя и в санаторий. Он от клиники, наши доктора консультируют.

– Санаторий тоже платный?

– Да.

– Зря мы приехали, не справиться нам, – сказала Наталья Николаевна обречённо.

– Мамуль, не переживай, я найду деньги. Обойду все конторы, под любой процент.

– А чем отдавать будем? Наслышана я о коллекторах из этих контор.

– Главное, чтобы ты поправилась, остальное не важно!

– Посмотришь за капельницей, Катя? Нажмёшь на эту кнопку, когда жидкость кончится.

– Конечно, конечно, не беспокойтесь.

Катя села рядом с мамой.

Клиника была их последней надеждой. Но деньги, где взять деньги? В Питере она уже обошла все банки и эти, микрофинансовые организации. Никто не хотел давать кредит девушке, только окончившей университет, и пока – без работы. Может, в Москве иначе? Любая работа!

Поехала в город, ходила по адресам маленьких контор из Интернета.

– Я устроюсь на работу, мне бы только мамину операцию оплатить. Я никакой работы не боюсь! – говорила полному армянину.

Он вышел из-за стола, прислонился к дверному косяку.

– Такие деньги ты и на трассе не заработаешь. И не ждут тебя там, знаешь, какая конкуренция? Откуда только не едут, будто здесь мёдом намазано.

– Зачем – на трассу. Продавщицей куда-нибудь, или уборщицей.

– Вот-вот. Ещё курьером. Так и внуки твои не расплатятся. Рад бы помочь, но я здесь не хозяин. Походи, может, повезёт, понравишься кому-нибудь. Если очень сильно понравишься.

Он оглядел её с ног до головы. Нехороший был взгляд. Ушла, не прощаясь.

У входа в метро женщина выкрикивала:

– Работа! Работа!

– Какая работа? – с надеждой спросила Катя.

– Газета – «Работа».

Она купила эту заветную газету, большую, толстенькую. Что-нибудь найдётся, может, и не одна. И поехала в клинику.

Мама спала. Надя вышла к ней и закрыла дверь палаты:

– Пусть поспит, у нас принцип, сон – лучшее лекарство. Ты, конечно, ничего не нашла. Я не сказала Наталье Николаевне, сколько стоит операция. И сколько – послеоперационное восстановление. И санаторий. Вот расценки. Профессор добился тридцать процентов скидки, это максимальная. Мало, кому дают, только потому, что он в этой бригаде.

Для Кати сумма была астрономическая.

– Что у тебя за газета? Во-первых, это для москвичей. Приезжих берут, разве что, на стройку. И под эту работу всё равно никто тебе кредит не даст.

– Что же делать? Сколько у меня времени найти деньги?

– Надо было сначала узнать расценки, а ехать потом.

– Доктор сказал, нельзя откладывать. Маме не показывайте расценки, – голос у неё дрожал, – я что-нибудь придумаю.

А Надя уже всё придумала, и за неё, и за себя.

– Ты в какой гостинице остановилась, где ты ночевала?

– На вокзале.

– Ну, ты даёшь! Ночевать на вокзале и обращаться в нашу клинику! Ты отчаянный человек.

– Но это же мама…

– У меня смена кончается в девять вечера. Подождёшь, ночевать поедешь ко мне. Дома и поговорим.

Глава 12
Москва, 2011 г.

Ехали в полной темноте. Метро, автобус, пешком.

– Это престижный район, так и называется. У меня здесь своя квартира, я её полностью выплатила. Совсем другое ощущение, приходишь к себе домой. Тебе этого не понять, у тебя всегда был свой дом, правда?

– И сейчас есть. Я просила маму, давай возьмём кредит под залог квартиры, а она – ни в какую. Меня, говорит, не станет, а ты будешь на улице. Я просто с ума схожу, где взять деньги. Жить не смогу, если мама… Могла спасти, и не спасла?

– Знаешь, есть выход, если отбросить предрассудки. Придём домой, поужинаем и поговорим спокойно.

Квартира была однокомнатная, уютная, с большой кухней, с холлом, лоджией. И комната просторная, обставлена со вкусом, современно.

– Прихожу сюда, и всё. Что было плохого, тяжёлого, остаётся за дверью. Конечно, таким, как я, просто так ничего не даётся. Приехала из маленького городка, там остались мама и бабушка, женское царство.

Гордятся, дочка работает в Москве, в платной элитной клинике. Зарплата хорошая, квартиру смогла купить. Ты отдыхай, я быстро с ужином, у меня всё готово, только разогреть.

Ужин был нехитрый, но по-домашнему вкусный – котлеты, пюре, винегрет.

– На зарплату медсестры, даже в нашей клинике, я не только не смогла бы квартиру купить, и одеться не смогла мало-мальски прилично.

Я в эскорт-агентстве с восемнадцати лет, с окончания училища, знакомая привела. Повезло, оно элитное, высшего класса. И девочек не берут, кого попало, особенно для верхней полки, как это у нас называется. Там самые лучшие. И заказчики, самые-самые. Культурные, воспитанные, богатые, разумеется. Но подарки не разрешаются. Только то, что платит агентство. Но платит, как видишь, хорошо.

Главное, можно взять залог на ту же квартиру, на машину, и отрабатывать. Я собирала сначала, а когда этот район разрекламировали, начали заселять – загорелась, взяла недостающие деньги. Ну, за три года всё отработала и квартиру обставила.

Свободна, захочу, могу уйти. Выйти замуж, даже за границу. В агентстве есть брачный отдел, сайт с зарубежными женихами. И с нашими девочками, не с улицы.

– Надя, и что, такую крупную сумму дают, что хватает на квартиру?

– Ну, ты же видишь.

– И могут дать, что хватит на мамину операцию?

– Конечно. У тебя, как я понимаю, никаких вариантов.

– Боюсь, я не смогу. Не представляю себе. Мне бы – любую работу, пусть самую тяжёлую, грязную…

– Грязная работа, во-первых, не даст тебе таких денег. Тем более, сразу. И окружение соответствующее, и прав никаких, и защиты. А здесь – повезут на дорогой курорт, на всём готовом, и курортный роман! И ещё деньги платят! Ты была когда-нибудь на Мальдивах?

– Я вообще на юге не была. И курортных романов тоже не представляю.

– Привыкнешь, все привыкают. У нас там специальная школа для новеньких. И психологический тренинг, научат, как себя вести, и профессии. Это профессия, и не хуже других. Только оплачивается гораздо лучше. Ты же хочешь спасти маму? Люди близким почку отдают.

А тебе – всего-то быть женщиной. Ты знаешь, многие вообще не находят себе пару, болеют из-за этого. Секс для женщины необходим.

– Если по любви…

– По любви, думаешь, лучше? Мужчины вообще не умеют любить, им каждый раз что-то новенькое подавай. Это женщина привязывается.

У неё на глазах выступили слёзы.

– Не обращай внимания, это я так. Надо не загадывать на будущее, жить сегодняшним днём. Ну, и было бы, куда отступать. Своя квартира, это главное. Можно прийти и расслабиться. Давай, я отвезу тебя утром, у меня вторая смена. Поговоришь с мадам, послушаешь, какие условия. Отработаешь несколько лет, и свободна. И мама жива-здорова. Ты подумаешь?

– Знаешь, если сразу дадут деньги… чтобы в понедельник операция. Ты говоришь, там приличная обстановка? Я не знаю, что говорю!

– Утром скажешь. Посмотри на меня, как я выгляжу? От тебя тоже не убудет.

– Ты сразу привыкла?

– После их школы – сразу. Они готовят психологически, в том числе. Потом привыкаешь, ничего страшного, во всяком случае. Приличные люди, не пьянь подзаборная.

– Но всё же, ты думаешь уходить.

– Всегда нужно уйти вовремя. Прислушаться к себе. Я замуж хочу, семью, ребёнка. Шесть лет, непрерывно, в любой день – это много.

И вдруг заплакала, и говорила, говорила:

– Понимаешь, он, как понял, что я не по долгу службы, что называется, что люблю его – отдай ключи Луизе. Не обращай внимания. Но знай на будущее, влюбляться в заказчика нельзя. Им это совершенно ни к чему, секс, и ничего личного. И лишнего. Ты женщина, он – мужчина, и всё. Ничего не надо придумывать.

А я… две недели на море – сказка! И он не отпустил меня, сначала ещё две недели, потом целый месяц! Ты прости, у тебя своя головная боль. Даже сказать некому, кто поймёт – мы, и любовь. А мы тоже люди, женщины.

Так повезти тебя к Луизе в агентство?

– Мама мне всю жизнь отдала. Ей ещё тридцати не было, когда отец ушёл, замуж больше не вышла. Я выдержу. Поедем, если они оплатят операцию, соглашусь.

– Ты молодец. Я знала, что решишься, если так повернулась жизнь. Отдыхай, я позвоню, договорюсь, пока не поздно. Если завтра переведут деньги, успеем на операцию в понедельник. Включить телевизор?

– Я посплю, если можно. Ночь на вокзале, весь день на ногах.

– Давай в душ, я принесу тебе ночнушку, халат и постелю на диване.

– А ты?

– У меня раскладушка, я купила, когда мама приехала новую квартиру смотреть. Неделю пробыла. Я её и в клинику повела, и по магазинам. А потом появился заказчик.

Отвела Катю в душ и набрала номер, который знала наизусть:

– Луиза Александровна, добрый вечер! Простите, что поздно. Тут у меня девушка из Питера, маму привезла к нам на операцию. Срочно нужны деньги. Умница, красавица и спортсменка. Шучу. Правда, красивая. И выхода никакого. Я её почти уговорила. В офис привезти? У меня вторая смена. В пансионат… Я не успею на работу!

– Довезёшь до Нахабино к одиннадцати, посадишь в машину. Голос у тебя… из-за Олега? Что ты хочешь, для него и так рекордный срок. Он вольная птица. Если девочка подойдёт и подпишет контракт, выставлю тебя на заграничный сайт. Позвонишь с работы вечером.

– Спасибо!

– Рано. И я не видела девочку, и она не подписала ничего.

Вернулась в комнату. Катя вышла из душа, волосы распустила. Они были длинные, густые, волнистые.

– Молодец, что голову вымыла. Отдыхай.

– Ты договорилась?

– Да. Утром позавтракаем и поедем. Машина встретит, я вернусь на работу, а шофёр сдаст тебя с рук на руки.

– Мне же надо в клинику!

– Скажешь, тебя отвезут.

Она в это не очень верила, но важно, чтобы поверила Катя.

– Луиза Александровна хорошая женщина, всегда пойдёт навстречу. Я же ей объяснила ситуацию, не волнуйся. Всё будет хорошо.

– Только бы получилось с деньгами.

– Я сразу поеду в клинику. Скажу Наталье Николаевне, что ты решаешь вопрос. И побуду с ней, пока не приедешь.

– Спасибо, Надя, я не знаю, что бы я делала…

– Ну, что ты, всё будет хорошо.

Машина ждала на обычном месте. Луиза высылала её, если надо было встретить кого-то из таких «безлошадников», как Надя.

Конечно, можно было ещё поработать и собрать на машину. Но она надеялась на заграницу. А не получится, будет видно.

Шофёр был знакомый. Улыбнулся:

– Гостья? Или новенькая?

– Поживём, увидим. Не лезь человеку в душу, ей не до тебя. У неё мама в больнице.

– Ну, как зовут, можно спросить? Я Коля.

– Катя.

– Очень приятно. Ехать минут сорок. Вы впереди, или как?

– Или как, ничего?

– Ничего, поехали. Пока, Надежда ты наша!

Катя всё решила за ночь. В конце концов, так живут миллионы женщин – с нелюбимыми мужьями, со стариками, которые их содержат. И это же не навсегда!

Надя за шесть лет на такую квартиру заработала. Несколько миллионов, не меньше. А ей столько не нужно! Ну, год, ну, два. Потом вымыться под душем, смыть всё.

Поедет куда-нибудь в Турцию. Чтобы в комнате – одна, никого больше. Переживёт, запретит себе вспоминать. Совсем, навсегда. И будет жить дальше.

Она, как Олег в тюрьме когда-то, планировала свою дальнейшую, вольную жизнь.

Главное, мама будет здорова. Никаких больниц, «скорой помощи» ночью. Устроится в какое-нибудь издательство корректором, редактором – они же выпускают переводную литературу! Неужели в Питере много людей, окончивших филологический факультет университета со свободным английским и немецким, и французским – так себе?

И может, ещё повезёт, и ей самой начнут поручать переводы! Это была её давняя мечта – переводить книги. Особенно детские, добрые. Сидеть дома и работать!

Только бы операция прошла успешно, это главное. Чтобы всё, что ждёт её в ближайшие год или два, было не зря. Была бы мама жива…

Шофёр видел в зеркало, как она сосредоточенно думает о чём-то, и молчал. Луизины девочки были своими, обслугой, как и он, с ними можно было запросто. Но она не такая. И вряд ли станет такой.

Трудно ей будет, – вдруг подумал сочувственно, и сам удивился этой мысли.

– Приехали, Катя. Минутку, я поставлю машину и отведу вас в офис.

И удивился, что говорит ей «вы».

Помог выйти из машины. Открыл и входную дверь, и в приёмную.

– Марина, добрый день!

Секретарь встала из-за стола:

– Спасибо, Коля, свободен. Добрый день. Как вас представить?

– Катя Лаврова.

– Посидите, Катя. Плащик снимите, я повешу.

Она тоже говорила Кате «вы», хотя с местными девочками ей бы это и в голову не пришло. Что-то было в этой девушке…

– Заходите, Луиза Александровна ждёт вас.

Ждала с нетерпением. На верхней полке давно не было новеньких. Обнадёживало, что девочка из Питера и не с трассы. Вдруг повезёт!

Девушка вошла робко и остановилась в дверях. Она была среднего роста, худенькая. Подняла глаза – хорошие, чистые.

И весь облик питерский, – подумала про себя. И опять же, про себя, вынесла вердикт – годится. Главное не упустить.

– Здравствуйте, Катя. Да вы садитесь, не стесняйтесь. Что с вашей матушкой?

– Сердце. Нам давно сказали, что нужна операция. Мы надеялись, что обойдётся. Не обошлось. Поэтому срочно нужны деньги. Надя мне всё объяснила.

– Квартира у вас в Питере, а работать придётся в Москве. Мы, конечно, обеспечим вас жильём и всем необходимым, но маме какое-то время придётся обходиться самой.

– После клиники – санаторий. А потом я что-нибудь придумаю. Может, на то время, что буду работать у вас, сдадим квартиру в Питере и снимем в Москве.

– Это выход. Я вам помогу.

– Понимаете, мы затянули с приездом. Они готовы прооперировать её прямо в понедельник, всё упирается в деньги. Когда вы сможете перечислить?

– Какая сумма нужна?

– Вот стоимость. Санаторий – отдельно. Нужно на месяц, но хотя бы две-три недели…

– Посидите. Я схожу в бухгалтерию.

Это было лишнее. Она могла заплатить такую сумму, тем более, за эту девочку. Позвонила Наде:

– Скажи, чтобы связались с нашей бухгалтерией и выставили счёт. Мы оплатим сегодня. Запиши телефон.

– Правда? Я передам это доктору и Наталье Николаевне. Вы отпустите её к нам?

– Я подумаю. Сначала надо всё оформить.

Вернулась к себе.

– Катя, мы оплатим операцию. И месяц санатория. Потом решим с вашей матушкой, я вам обещаю. А сейчас почитайте контракт.

– Простите, сначала я должна убедиться…

– Пройдёмте в бухгалтерию. Когда всё будет оплачено, вас проводят обратно.

Бухгалтер набрала реквизиты клиники. Сумма. Оплатить.

Шли секунды. Катя не сводила глаз с экрана. И, наконец, высветилось слово – «оплачено».

Она глубоко вздохнула. Вся тяжесть последних дней ушла. Такая гора с плеч! Неужели это правда – не нужно мучительно думать, где взять деньги? Эти проклятые деньги! Почему их нет, когда они так необходимы!

– Теперь вы спокойны? – с улыбкой произнесла бухгалтер, – пойдёмте, я провожу вас к Луизе Александровне.

Она тоже говорила Кате «вы».

– Спасибо огромное. Маме скажут, что операция оплачена?

– Сейчас позвоню.

Она набрала номер клиники:

– Извините, деньги ушли. Вы можете передать это лечащему врачу? И попросите, пусть скажут больной, чтобы она не волновалась. Спасибо.

Луиза ждала их с нетерпением.

– Ну вот. Теперь вы можете прочесть контракт?

– Зачем – теперь? Давайте, подпишу.

Луиза смотрела, как заветная подпись украшает контракт. Ловушка захлопнулась.

Но у Провидения были свои планы. Вошла Марина:

– Простите, Луиза Александровна, Олег Сергеевич приехал. Говорит, срочно.

– Катенька, посиди, пожалуйста, в той комнате, мы недолго. Свет я тебе включу.

Она включила не только свет, и камеру на всякий случай. От таких девочек всего можно ожидать. Теперь она, как своим девочкам, говорила ей «ты».

Катя села на стул, зажала в коленях ладони. Не отрываясь, смотрела на дверь. С мамой, слава Богу, вопрос решён. Но отпустят ли её в клинику, разрешат побыть с мамой до операции, и после? Или ей уже не выйти отсюда…

Олег был очень серьёзен…

– Здравствуй, мой мальчик. Почему без звонка, что за срочность?

– Я уезжаю, Лу, не знаю, на время или навсегда. Вещи, на всякий случай, отвезу в Питер. Артём где-то прокололся, и эта ищейка, Денис – он был у меня следователем, сумел связать его со мной.

Запросил дело из Питера. Бумага под сукном, но это дело времени. Недели две-три у меня есть. И надежда – ну, покопается, узнает, что я в Питере известный бизнесмен, и живу там, и машина, и фирма. Другой списал бы всё на девяностые.

Уеду в отпуск. А может, хватит ходить по лезвию, займусь игрушками, хорошо продаются. Я ещё затеял с куклами, мои умельцы материал соорудили – как живые. И кукольное ателье с разными одёжками. Переодевал твою, от нечего делать, и такая идея!

– Сом тебе всё выстроил…

– Времена меняются. Но пронесёт, может, и вернусь. А пока, дай мне девочку хорошую, чтобы мне там со скуки не пропасть. Новенькую, хоть не с верхней полки. Есть у тебя новенькая, Лу?

– Вон, в соседней комнате. Там камера, велеть раздеться?

– Вот этого не надо, пугать с самого начала. Ну, покажи. Маленькая. Восемнадцать есть?

– Да, вот её паспорт.

– Не замужем, двадцать два. Не такая маленькая. Что у неё с лицом, она же напугана до предела. Ты что ей наговорила?

– Не успела ещё. У неё мама в клинике у Вадима, операция на сердце в понедельник. Деньги мы перечислили только что.

– Контракт подписала?

– Не читая.

– Вот что, я её беру с сегодняшнего дня.

– Олег, так не делается. Я должна в больничку на обследование, фото-сессию, школу. Если у тебя три недели, уложусь.

– Лу, сделай, как я прошу. Я верну её тебе с медицинской картой. Не нужна мне ни школа, ни фото-сессия. Она же с ума сходит, как там её мама. Любой бы сходил с ума.