Текст книги "Малиновый понедельник"

В фойе нашего элитного дома было тепло. Повсюду горели яркие лампочки, и разглядеть мои смазавшиеся от слез и дождя глаза и спутанные волосы ей не составляло особого труда. А чего стило мое появление в столь ранний час в таком виде в фойе? Это был полный провал и катастрофа для меня, и сенсация для соседки.

С промокшего насквозь платья стекали капли. На белом мраморном полу от моих грязных босоножек, перетоптавших половину грязного повала, предательски отпечатались следы грязи, глины и песка. Я ощутила себя снежным человеком, которого обнаружили земляне, причем в самый неподходящий для него момент.

Тетя Лена критически осмотрела меня с ног до головы так, что не одна деталь не ускользнула от ее зоркого глаза, улыбнулась и снова спросила:

– Ты куда-то идешь с утра пораньше, или же возвращаешься из гостей? – Вопрос она задала издевательски, с ухмылкой. Соседка прекрасно видела мое состояние, а также то, что я пришла со стороны улицы, но никак не наоборот. Видно было, что она просто хотела услышать в ответ, мое вранье, которое вскоре смогла бы донести и до матери и до остальных жильцов.

– Доброе утро, Елена Сергеевна. Извините, но я очень тороплюсь и не могу отвечать на вопросы.

– А с каких это пор, Люба ты зовешь меня Еленой Сергеевной, а не тетей Леной? Я тебя чем-то обидела?

– Нет. Я просто тороплюсь.

Меня спасла собачка, которую соседка держала на руках. Чихуахуа, оскалив зубы, принялась лаять в мою сторону и, пытаясь вырваться, норовила укусить меня за руки. Хозяйка собачки отвлеклась, и я бросилась к лифту. Но и здесь меня поджидала неудача. Как только я оказалась у лифта и с облегчением вздохнула оттого, что удалось оторваться от соседки, как двери его открылись, и я оказалась лицом к лицу со своей матерью. Я с видом каменного истукана, застыла на месте. Мать была одета в строгий брючный костюм цвета горячего шоколада и, по-видимому, торопилась на какую-то деловую встречу.

– Где ты была, Люба? Я всю ночь тебе звонила. Ты ни разу мне не ответила. Все больницы и морги объездила. Что с тобой случилось? – Она взволнованно прижала меня к себе.

Рядом с нами снова оказалась Елена Сергеевна. Мать отстранила меня в сторону, и сделала вид, что между нами идет непринужденный разговор.

– Надежда Дмитриевна, выглядите, как всегда великолепно. – Проговорила Елена Сергеевна и взглядом стала считывать внешний вид моей матери.

Мать, видимо не желая вместе со мной, потерпеть полное фиаско, поблагодарила соседку за комплимент, быстро шагнула обратно в лифт, утянув меня за собой. Когда двери лифта зарылись, она испепеляющим взглядом приковала меня к месту и я, потупив глаза, стала разглядывать пол лифта. До десятого этажа мы ехали молча. Когда же мы оказались дома, она пригласила меня в свой кабинет. В кабинете мать всегда вела рабочие дела, проводила переговоры, и посторонним туда вход был категорически воспрещен. За год проживания я бывала там лишь однажды, когда мать знакомила меня со всеми апартаментами. Мне стало страшно.

Когда за мной захлопнулась массивная дубовая дверь, она приказа мне сесть на диван. Сама стала передо мной и начала допрос. Я почувствовала неловкость, оттого что разговор будут тяжелым и от того, что она возвышалась надо мной, тем самым лишив шанса хоть как оправдать себя.

– Я еще раз повторяю свой вопрос и спрашиваю, где ты была?

Я молчала.

– Люба, ты не глухая. Отвечай, когда тебя спрашивают. Не заставляй меня переходить на крик. Мои нервы на пределе. Я всю ночь не спала и волновалась за тебя. Мало того, что я не спала, так еще ночь на ногах провела и объездила половину города в твоих поисках. Я и в ночном клубе была, и там администратор сообщил, что ты ушла со своей компанией около полуночи. Больше мне ничего выяснить не удалось. Я очень переживала. Или ты думаешь, что я бездушная мать? Думаешь, я спокойно легла спать, зная, что моя дочь не вернулась домой? Или думаешь, можешь делать, что захочешь в свои шестнадцать лет? Я не позволю тебе гулять по ночам. Ты живешь в моем доме, и будь добра, живи по моим правилам. Иначе, я…

– В интернат меня отдашь? – Вырвалось у меня с языка.

– Переходишь в нападение. Молодец, ничего не скажешь. Нет, интерната ты не дождешься. Отправлю тебя за границу в школу закрытого типа. Знаешь, есть такие школы, которые напоминают монастырь. Поверь мне, там тебя быстро научат соблюдать дисциплину. Ты этого хочешь?

– Я итак живу в дисциплине. Все по правилам, по расписанию.

– Если не ответишь, где ты была, то можешь считать, то мы перестаем с тобой общаться.

Не имея природного дара к манипулированию людьми и умению лгать в угоду себе, я опять замолчала.

– Я слушаю. Внимательно слушаю.

– Я была в подвале.

– В каком подвале? – Она в изумлении, прошлась по кабинету, затем подошла к рабочему столу и присела. Словно директор, расспрашивающий нашкодившего ученика, она стала пристально смотреть на меня и ждать продолжения истории.

– Я была в подвале со своими знакомыми. В одиннадцать вечера мы ушли из клуба. Один мой приятель пригласил нас к себе в подвал, чтобы послушать музыку. У него там, что-то вроде репетиционной студии. Мы думали, посидим один час и разъедемся по домам. Подвал был рядом с клубом.

– Дожили. – Она прикрыла лицо рукой и тяжело вздохнула. – Что происходило в подвале?

– Там мы пили водку и слушали рок.

– До утра?

– Да.

– Почему ты не отвечала на мои звонки?

– Там связь плохая.

– Ясно. – Она опять вздохнула, подняла голову и снова пристально посмотрела на меня. – Катя была с тобой?

Я кивнула.

– Я много раз говорила тебе, что дружба с Катей до добра не доведет. Генетика всегда сказывается на детях. Она ведь из неблагополучной семьи. Мать алкоголичка и дочь такая же. Это она споила тебя.

– Нет, мама. Она меня не спаивала. Она не вливала мне в рот стаканы. Я сама во всем виновата. Катя очень хорошая. Она не наделала никаких глупостей.

– А ты что ж надела глупостей? Что происходит?

Я прикусила губу. Мой правдивый язык, как всегда не к месту заговорил. Можно было просто помолчать.

– Говори, что произошло. – Повелительный тон, заставил меня вжаться в диван.

Поняв всю сложность ситуации, и собрав волю в кулак, я тихо произнесла:

– Ничего не произошло. Просто я забыла про время, выпила водку и опьянела.

– Люба, не надо водить меня за нос. Он у меня маленький и ты за него не зацепишься. Я уже очень взрослая и все прекрасно понимаю. Я уже прошла много уроков в жизни. И когда в восемнадцать лет забеременела, то тоже, как и ты, сейчас не думала о последствиях. Я не хочу такой участи для тебя. – Она замолчала, подбирая слова, а затем продолжила: – У тебя был секс?

Я опустила голову и молчала.

– Говори прямо. Я все вижу в твоих бегающих глазах.

Я кивнула.

– Он тебя изнасиловал?

Я отрицательно покачала головой.

– Люба, посмотри на меня и найди в себе мужество говорить с матерью не как ребенок, а как взрослый человек. Ты уже не маленькая.

Я подчинилась и стала смотреть на ее глаза. При этом я не моргала, думая, что это спасет меня от ее испепеляющего взгляда.

– Значит, у тебя был секс по собственной воле?

– Да.

– Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что произошло?

– Уже, да.

– Что значит, это твое слово, уже да. Ты хочешь сказать, что когда занималась сексом, ты не отдавала себе отчет в происходящих действиях и была настолько пьяна, что тебя вот так просто, как подзаборную девку, парень затащил в постель?

– Нет, мама. Просто, я не думала, что это произойдет. Я отдавала отчет всему происходящему. Это произошло очень быстро. Мне понравился парень и он стал меня целовать, но я и представить не могла, что дальше последует секс.

– Люба, ты же не на Марсе живешь? Вы ведь в школе проходите анатомию.

– В том то и дело мама, что проходим мы анатомию и биологию. Но там нам не рассказывают всех подробностей и не говорят о последствиях. Девочки вообще-то такие вопросы обсуждают с мамами. Мамы готовят их к взрослой жизни. А то, что девочки могут увидеть в фильмах и в интернете никак поможет их половому воспитанию. Я знала, что такое секс, но понятия не имела, что он может произойти вот так.

– В подвале в пьяном виде?

– Да.

– Ах, вот значит как. То есть когда он тебя раздевал, ты не думала о последствиях? Хороша дочь, что сказать.

Она замолчала, видимо обдумывала дальнейшие действия и переваривала всю полученную информацию в своей умной голове. Прошло несколько минут, прежде она снова заговорила:

– Иди в свою комнату и сними немедленно это позорное и развратное платье. Ты ведь выбрала его специально, чтобы позлить меня, не так ли? Я проглотила твой выпад, так как не хотела расстраивать тебя расстраивать в праздник и позволила не только купить его, но и появится в нем перед моими гостями. Но я не думала, что в этом развратом платье ты поведешь себя также развратно. С сегодняшнего дня, Люба ты станешь вести себя очень и очень скромно. В противном случае, тебя будет ждать закрытая школа в Англии. И запомни, никаких дискотек и вечеринок ты не посетишь до своего совершеннолетия. Когда тебе исполнится восемнадцать, делай, что тебе угодно. Сейчас же, я не позволю опуститься тебе до уровня падшей женщины и опустить туда же меня.

– Мама, почему ты так со мной разговариваешь? Это был первый выход в ночной клуб. Я всегда вела себя скромно и нигде по ночам не гуляла. Мне никто не объяснил, что можно делать, а чего нельзя. Ты только думаешь о своей репутации? – Я разозлилась. Меня стало раздирать чувство несправедливости. – Если хочешь, то отдай меня в интернат. Если я в тягость, то избавься от меня немедленно. Жить в тюрьме я не желаю. Я не повторю больше ошибок, но и жить, как тебе того хочется, я тоже не могу. У меня тоже есть принципы, есть свой характер.

– Не вступай со мной в пререкания, все равно будет, по-моему. Иди в свою комнату и до вечера оттуда не выходи. Мне пора идти, а вечером мы продолжим разговор.

Я поплелась наверх. По пути меня остановила Лидия Петровна и стала утешать. Она слышала, как мать разговаривала со мной на повышенных тонах. Лидия Петровна проводила меня до комнаты, усадила на кровать и я не выдержав, разрыдалась.

– Все у вас будет хорошо. И у тебя и у Надежды Дмитриевны, все будет хорошо. Вы еще не притерлись друг другу, вот и разделились на два лагеря. Попытайся понять свою мать. Я ведь не раз говорила, что в глубине души она тебя любит, вот только вида не подает. Я видела, что у нее на столе в кабинете стоит твоя фотография. Тебе там лет пять отроду. Когда ты здесь не жила мать часто, сидя за работой в своем кабинете держала в руках эту фотографию. Я, пробегая мимо по делам, через приоткрытую дверь, замечала ее грустное лицо. Она скучала по тебе. Я не подсматривала, просто несколько раз была случайным свидетелем. Думаю, она хотела забрать тебя к себе, но или обстоятельства или, же твоя бабушка не позволяли сделать это.

– Моя бабушка не была против нашего общения. Наоборот, она очень хотела, чтобы мать была рядом со мной.

– Ты ведь не знаешь всей правды. Может бабушка и не отдавала тебя, ты ведь не знаешь наверняка.

– Глупости. Бабушка всегда говорила, что мама занята и много работает, поэтому не может быть со мной.

– Бабушка была одинока, а ты была утешением. Она рассчитывала, что твоя мама выйдет замуж и еще родит себе ребенка. Твоя мама тебя любит.

– Правда. – Я не поверила своим ушам. – Вы действительно считаете, что она меня любит?

– Конечно. Я ведь многое повидала. У меня нет своих детей, но я раньше работала нянькой и гувернанткой во многих семьях и видела, что такое родительская любовь и опека. Мне есть с чем сравнивать. Поверь мне, видела я и тех родителей, которые работая не покладая рук, приходили домой и ненавидели своих детей только за то, что они уставали, а детский смех раздражал их. Подумай над моими словами, а я пойду, приготовлю тебе крепкий чай с лимоном. Вижу, от спиртного твоя голова раскалывается на части.

Когда Лидия Петровна ушла, я быстро зашла в ванную скинула платье и нижнее белье, открыла душ и посмотрела вниз живота, пытаясь понять, что же во мне изменилось. К моему удивлению ничего особенного я не заметила. Увидела лишь только то, что нижние органы набухли и немного побаливали. Лицо мое также опухло, и под глазами были синяки. Я возненавидела себя в этот момент. Стала под струю холодной воды, пытаясь смыть подвальную грязь и с тела и с души. Когда я вышла из ванной, мой чай, заботливо поставленный на столике Лидией Петровной, уже остыл. Я легла на кровать. Веки стали тяжелыми и сами собой замкнулись и я уснула.

Глава V. Разочарование

Июль 2012 года

С тех пор прошло два месяца. Максим так и не объявился. Он не только не позвонил, но и вообще не проявил дальнейшего интереса. Я пыталась извлечь урок и изо всех сил старалась поскорее забыть эту печальную историю и самого Максима. Но почему-то человеческий разум устроен так, что если чего-то хочется, то все происходит с точностью наоборот. И я не отличалась от остальных, поэтому стоило мне проявить старание, чтобы забыть Максима, получалось так, что я с каждым часом погружалась в нелегкое чувство безответной любви.

О том, что влюбилась, я поняла неделю спустя после той ночи. У меня не было его номера телефона, но я знала, что Максима можно найти через брата Александра. А еще у него была страница в социальной сети, на которую я могла писать сообщения. Но я боролась с собой и не писала, не искала встреч, а всячески выкуривала эту любовь из головы.

Гордость, задетое самолюбие, а также злость на саму себя, на Максима, на мать, на весь мир сопровождали меня два месяца. Я могла предположить, что была Максиму неинтересна, но все, же склонялась к тому, что он просто струсил, испугался ответственности или сообщения изнасиловании.

В тот, роковой для меня день, мать приняла самые жесткие меры. Она не только не разрешила мне ночных прогулок, но и перевела меня временно на домашнее обучение. Благо до конца учебного года оставалось всего неделя. Ко мне ежедневно приходили учителя из моей школы, и мне было вообще запрещено с кем-либо общаться, особенно с Катей. Я успешно сдала все экзамены ЭГЕ и теперь маялась от дикого одиночества. Я встречалась с Катей тайком в кофейне у моего дома. Мать конечно, об этих встречах и не предполагала. Там мы делись с ней новостями. К сожалению, происходило это очень редко, да и то по утрам, когда она завершала работу дворника и у нее была возможность выкроить для меня полчаса.

У Кати, наоборот, личная жизнь начала налаживается и я была искренне рада за подругу. Она заслуживала счастья. Катиным избранником стал Александр. Когда он проводил Катю до дома, они обменялись номерами телефонов и стали встречаться, а неделю назад он даже сделал ей предложение.

Несмотря на то, что отношения между мной и матерью оставались натянутыми, она немного потеплела, и я догадывалась почему. Один ее знакомый фотограф посчитал мою внешность весьма незаурядной и предложил сделать мне портфолио.

Матери это польстило, и она отравила меня на летние курсы в свое модельное агентство. Благодаря этому мое лицо уже два раза появилось на обложках столичных глянцевых журналов, а еще со мной заключил контракт модный спортивный бренд. Если бы это произошло лет пять назад, я бы была в восторге. А теперь, когда я не желала походить на мать и связывать свою жизнь с модельным бизнесом, мне это было в тягость. И вообще эта затея уже абсолютно не нравилась и казалась бесполезной. Я не отстаивала свою точку зрения, так как старалась оправдаться. Да и денежные средства, которые стали поступать на мой личный счет в банке прибавили мне уверенности в себе и в завтрашнем дне. Это были деньги, которые я сама заработала, и мне было чем себя утешить.

В последнюю неделю у меня часто кружилась голова и несколько раз подташнивало. Свои болезненные симптомы я связывала с депрессивным состоянием. Еще я думала, что мои недомогания вызваны бессонными ночами и кошмарными сновидениями. Мне стал часто сниться сон про маленькую девочку, которая называла меня мамой. Девочка во сне была такой реальной, что проснувшись утром, я долго переживала.

Зазвонил телефон. Я сняла трубку и услышала жизнерадостный голос Кати.

– Привет, дорогая. Какие у тебя дела?

– Привет, Кать. Все нормально. К съемкам готовлюсь.

– Давай встретимся в кофейне чрез час. – Предложила катя. – Я хочу тебе кое о чем рассказать.

– Это срочно? – Мне не очень хотелось, чтобы Катя видела мое не радостное состояние.

– Да. Это очень срочно.

– Хорошо, я скоро буду.

Как только мать ушла на работу, я мигом оделась и помчалась в назначенное место. Катя уже сидела за столиком у окна и в нетерпении ожидала моего появления.

– Подружка ты, что такая бледная? – Она обняла меня за плечи и чмокнула в щеку.

Я присела, заказала кофе, и мы продолжили.

– Все нормально. Лучше расскажи, зачем позвала так рано.

– Ух! – Она выдохнула и улыбнулась. – Сашка подарил мне кольцо. – Она покрутила пальцем, показывая сияние камня. – Не бриллиант, конечно, но тоже красивое колечко. Мне нравится. А еще он вчера познакомил меня со своими родителями. Они хорошо меня встретили. Представляешь, у него папа профессор, а мама работает в каком-то НИИ. Оба ученые, интеллигентные люди. У Саши порядочная семья. Вопросы мне про жизнь задавали. И, знаешь, делали это так вежливо, что не по себе стало.

– А про родителей спрашивали?

– И про родителей спрашивали. Я сказала, что расскажу про семью позже. Сказала, что мне больно говорить о своей семье. Не знаю, что на меня нашло, но еще я им сообщила, что сирота и что родители мои погибли в автокатастрофе, и меня воспитывала тетя, которая тоже недавно умерла. Мне очень стыдно и перед Сашкой и перед мамкой моей. Получается, я предала ее. Но у меня нет выбора. Как я им, профессорам скажу, что моя мать алкоголичка? Вот когда мы с Сашкой поженимся, может, во всем признаюсь и покаюсь. Узнай они правду, то не одобрили бы выбора сына, а я боюсь его потерять. Я всегда стараюсь говорить правду, но это другой случай. – Она усмехнулась. – Ложь для своего спасения. Понимаешь, Люба, это мой шанс, шанс выбраться из трясины и стать человеком, получить образование и завести семью. Я хочу, чтобы у меня была настоящая крепкая и дружная семья. Если Сашка узнает про мою мать и про отца, то бросит. А если не бросит сам, то родители поспособствует. И я их понимаю. Зачем им такая сноха?

– А если обман раскроется до свадьбы?

– Не думаю. Никто кроме тебя не знает мою тайну.

– Сашка был у тебя в комнате?

– Да что ты! Как я могу пригласить его эту конуру. У него – то хоромы, везде все просто шикарно: потолки там метра в три высотой, а паркетный пол, вычищен до блеска, так, что в него как в зеркало глядеться можно. А еще там люстры хрустальные, картины известных художников, мебель антикварная и даже есть библиотека.

– Здорово.

– А что есть у меня? Старый диван, два качающихся кресла, сервант, комод и все они ровесники революции. Видела, что в серванте даже стекла нет, его когда-то мать в пьяном угаре разбила, когда тянулась за стаканом. Вот и вес мое богатство.

– Катька, твое главное богатство в тебе самой. Ты хороший человек.

– Да брось. Любка, какая ты еще маленькая и наивная. Кому нужно мое внутренне богатство? Все давно знают, что мы живем в мире, где правят деньги. Деньги и только деньги символ власти имущих. Где деньги, там власть и слава. Не родись красивой, а родись богатой.

– Не так. Обычно говорят: «Не родись красивой, а родись счастливой». Разве счастье за деньги купить можно?

– Можно. В наше время за деньги можно всё.

– Ты права. Все говорят только о них.

– Ладно. – Она махнула рукой. – Поживем, увидим. Пока у меня нет другого выхода.

Катя отхлебнула глоток кофе, внимательного посмотрела не меня и спросила:

– Ты случайно не заболела? Бледная очень. Может у тебя гемоглобин низкий?

– Не знаю.

– Надо обязательно провериться. Сходи к терапевту и еще кровь сдай. Опять на диете сидишь? Может, хватит уже себя истязать.

– Нет. Я уже не сижу не диете. В последнее время я стала очень хорошо питаться.

– А тебя не тошнит? – Катя привстала со стула пытаясь разглядеть мою бледность.

– Тошнит иногда и голова кружится. Я два месяца плохо сплю, а иногда бессонница нападает. Постоянно снятся кошмары. Все время не высыпаюсь. Может у меня депрессия? Какая – то тревога гложет постоянно. Может не к терапевту мне надо, а к психиатру?

– Вряд ли психиатр поможет. – Катя присела обратно, развернулась, поставила ладонь под подбородок и стала задумчиво смотреть в окно. Не поворачивая ко мне головы, она продолжила: – Не могу понять одного. Дело не в упадке сил и не в депрессии. Все твои симптомы схожи с другим положением.

– Не поняла. Каким положением?

– Они больше похожи на беременность. Ты же девственница, откуда бы им взяться? Ложная беременность что ли? – Она опять посмотрела в мою сторону.

– Не может быть. – Я не выдержала и расплакалась. Кате я так и не рассказывала про ту ночь. Катя правильная, серьезная и как могла я ей сказать такое? Как рассказать, что опозорила сама себя, позволив лишить себя девственности первому встречному парню в пьяном состоянии на грязном диване? Было унизительно вспоминать, а уж обсуждать такую тему, тем более не хотелось.

Катя, обладая проницательностью ясновидицы, в упор спросила:

– Ты что переспала с Максом?

Я не ответила. Мое молчание было настолько красноречиво, что сказало обо всем само за себя. Катя вытаращила глаза и с нажимом продолжила:

– Это Максим, да?

– Да.

– Мать знает?

– Знает.

– Когда это случилось?

– В ту ночь, когда ты с Александром ушла из подвала.

– Он тебя изнасиловал.

– Нет. Я сама не поняла, как это произошло. Это случилось так быстро, что я сначала не поверила, что мы переспали. Он сначала целовал меня, затем раздел, а дальше все было быстро. Я закрыла глаза и все…

Катя качнула головой и с досадой проговорила:

– Вот подлец. Бедная моя подружка. В какую же историю ты влипла. Немедленно пойдем в аптеку, я куплю пару тестов и ты их сразу же используешь. Возьму несколько разных марок, чтобы знать наверняка.

– Катя, такого быть не может. Это было всего лишь раз. – Я вняла словам подруги и мне подурнело. От неожиданного предположения подруги, стало трудно дышать.

– Тебе плохо? – Катя резко встала, подхватила меня под руку и помогла выйти на улицу. Я оперлась спиной о стену кафетерия, как водолаз, чудом выбравшийся на поверхность, после того, как в баллоне закончился кислород, стала жадно хватать воздух.

– Дыши глубже. Не волнуйся. Все в порядке. Мы ведь не знаем этого наверняка. Не стоит беспокоиться раньше времени. Может я не права и все обойдется.

– Не обращая внимания. Скоро все пройдет.

Мы постояли еще немного и когда мои щеки порозовели, я стала дышать спокойно. Подруга на некоторое время замолчала, затем тяжело вдохнула и продолжила:

– Знаешь, Люба, я ведь не хотела тебе всего рассказывать, но думаю, что тебе стоит быть в курсе похождений Максима. Ты же знаешь, что он младший брат Александра? Так вот сам Александр не очень хорошо отзывается о брате. Говорит, что тот постоянно гуляет на дискотеках, учиться не желает, а еще по ночам приводит в квартиру всяких девиц, сама понимаешь какого поведения. Саша перестал давать ему ключ от подвала. Максим с недавнего времени стал водить туда девиц и своих дружков. Они там устаивают беспредел. Владелец подвала ругался с Сашкой, и даже ключи хотел забрать. Их родители периодически устраивают младшему сыночку встряску, а ему все равно.

Он уходит на пару дней из дома, затем возвращается и ведет себя, как ни в чем не бывало. Как говорится: «В семье не без урода». А недавно еще один странный случай произошел. Я с Сашкой шла в гипермаркет. Там у входа мы встретили Макса. Макс попросил меня остаться на улице и сказал, что хочет поговорить со мной о тебе. Сашка, тем временем пошел за минералкой в магазин, а я осталась на улице. Знаешь вместо того, чтобы разговаривать о тебе, он стал распускать руки. Еще стал говорить, что брату повезло встретить такую девушку как я, и предложил мне уединиться с ним. Он думает, что брат хуже него, а он весь такой хороший, просто родители его не понимают и что Сашку больше они любят. По его словам, я поняла, что он родителям своим и Сашке мстит.

– Вот это, да. Катька, я ведь люблю его.

– Что? Немедленно выброси эту дурь из головы. Его нельзя любить. Он сволочь и мерзавец. Посмотри, какая ты и какой он. Не пара он тебе, не пара. Прости, моя милая, что не испортила тебе праздник и уехала тогда домой. Прости, что не смогла тебя уберечь от Макса. Я тогда не знала, какой он человек. Если Максим тебя обидел, хочешь сажу Сашке, чтобы он с ним разобрался?

– Нет, ты что. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал.

– Знаешь, что, а давай-ка я сбегаю в аптеку, куплю тесты и мы пойдем ко мне. Мать сейчас не пьет и сама убирает двор. В комнате никого нет. Там проверим тест и все спокойно обсудим.

– Хорошо. – Я не стала сопротивляться. Дома провести такую процедуру я не смогу. Мне на это не хватит смелости. Если тест подтвердит беременность то, что же мне делать тогда?

По пути мы зашли в аптеку и быстрым шагом направились к Катиному дому. Оказавшись в ее крошечной комнате, не медля ни минуты, я отправилась в туалет, разорвала блестящий шуршащий пакет, извлекла полоску и положила ее баночку с мочой. Ждать пришлось около минуты. Я зажмурила глаза и мысленно стала просить Бога, чтобы на тесте была одна полоска. Мучительная минута показалась вечностью. Когда же все-таки, набралась смелости и взглянула на тест, то испытала шок. На тесте проявилось две красных полоски. Трясущимися руками я открыла второй тест и повторила попытку. Но и он принес огорчение. Кошмар наяву. Я согнула ноги, опустилась на колени и зарыдала.

– Любаш, ты там жива? – Послышался из-за двери голос подруги.

Сквозь всхлипывания я попросила Катю зайти. Она подняла тесты и вздохнула.

– Давай не будем паниковать. Тесты тоже могут ошибаться. Может все не так плохо.

– Эй, выходите из туалета. Закрылись там и бубните. Сколько можно там торчать? Выходите скорее. – Из коридора донесся недовольный голос Катиной соседки. – Мне в туалет надо. Иди, Катя в комнату и там разговаривай. Нашли место для беседы. В туалете секретничают. Вот молодежь пошла.

Мы прошли на общую коммунальную кухню и несколько часов просидели там. Катя заварила чай с лимоном, а потом предложила мне сдать кровь, чтобы знать наверняка о моей беременности. Еще Катя сказала мне подумать об аборте в случае положительного теста на кровь.

– У меня есть знакомый гинеколог, и он сделает аборт быстро и безболезненно. Если ты беременна, то срок, то уже большой. Нужно торопиться. Давай сегодня же к нему сходим. Я ему сейчас позвоню.

– Ты уже делала аборт? – осторожно спросила я у подруги.

– Нет. Я с ним познакомилась, посещая курсы подготовки в Медакадемию. Он мой преподаватель, а еще отличный специалист и просто хороший человек.

– Но ведь мне шестнадцать. Я же несовершеннолетняя и никто не сделает мне аборт без согласия родителей.

– Я знаю. Я же сказала, что это мой знакомый врач. Мы ему хорошо заплатим. У меня есть деньги. Я собираю их на учебу. Твоя мать ничего об этом не узнает. Не расстраивайся, все будет хорошо.

– Дай мне время подумать. Если все подтвердится, то я не знаю, стоит ли делать аборт. Я так не могу. Ведь там внутри меня живой человек. У него ведь и голова и руки и ноги и сердце есть. Он уже все чувствует. Как я могу это сделать? Я не могу убить его.

– Ерунда, какая. Люба, выброси из головы весь этот бред. Поверь мне, как будущему медику. Если ты беременна, то плоду всего два месяца. На этом сроке он окончательно не сформировался. Внутри тебя пока еще зародыш, как маленький кусочек мяса.

– Катя, да как можно говорить о человеке, как о куске мяса. Ты так легко рассуждаешь, а я так не могу. А ты бы как поступила в моей ситуации? – Я начинала злиться.

– Я бы сделала аборт. Я пережила такое, что тебе и не снилось. Мать не только пила, но и приводила мужиков в дом. Они «по пьяной лавочке» и меня домогались, правда, до дела не дошло. Мне пришлось быть сильной. Иногда я хваталась за нож и говорила им, что если кто подойдет ко мне, убью. Убивать, естественно, никого не собиралась, но это действовало. Они боялись, и подобного не повторялось. А знаешь если бы все-таки дошло до изнасилования, то может быть и убила бы. Не знаю. Слава, Богу, все обходилось. Ты такой жизни хочешь для своего ребенка? Ты еще очень молода и неопытна. Что лично ты сможешь дать этому ребенку? У тебя нет своих денег, нет образования, нет мужа. Или ты думаешь, что Максим встретит тебя с распростертыми объятиями и жениться на тебе? Я в этом сильно сомневаюсь. Предположим, что родители Максима заставят его на тебе жениться, ты родишь, и у тебя будет семья. Семья будет только на бумаге. А дальше, что? Можешь подумать, какая тебя жизнь ожидает? От такого брака скорый развод неизбежен. И ты все равно останешься одна, да еще и с ребенком на руках. А ты подумала, что будет с твоей матерью? Зная твою мать, думаю, что она никогда не примет этого ребенка.

– Катя, мне абсолютно безразлично буду ли я замужем или нет, но я рожу этого ребенка.

– Он не ребенок. Он зародыш с чисто биологической точки зрения и еще не способен, что – либо чувствовать. Такова наша жизнь Люба и никуда от нее не деться. Знаешь, сколько абортов сделала моя мать? Она их делала с периодичностью по пять, шесть раз в год. Переспит по пьянке с очередным собутыльником и на тебе, забрюхатела. А я ее вытаскивала из этой помойки. Думаешь, мне не хотелось иметь брата или сестру? Хотелось. Очень хотелось. Но они были обречены на муки, так, же как и я. Да и не смогла бы я прокормить мать, себя, а еще брата. Я начала работать лет в восемь. Сначала готовила, убирала, стирала. В десять лет я уже мыла стекла на автозаправках за сущие копейки. Единственное до чего я не опускалась, так это до попрошайничества и воровства. Дома очень часто не было даже хлеба. Мне приносили еду соседи. Да и той еды не хватало, ее пожирали материны пришельцы. Вот так мы и жили. Крошечной зарплаты матери хватало только на оплату коммуналки за нашу лачугу. Соседи несколько раз подавали на нее жалобы и хотели нас выселить, но мать постоянно поднимала скандалы в суде, кричала что одиночка, что жить ей негде, что исправится и как-то удалось вот удержаться. Я мать водила на аборты полупьяную. Врачи отказывались ее принимать, и мне приходилось по несколько дней кряду с ней ссориться, чтобы она не пила и ее почистили. А ты такого бытия не видела. Жила ты в уютной квартире с любимой бабушкой и ни в чем не нуждалась. Сама говорила, что мать постоянно перечисляла деньги, откупаясь от тебя. Может она вовсе не откупалась, а желала тебе лучшей, беззаботной жизни? Что теперь ты ей скажешь?