Текст книги "Я не боюсь говорить о сексуальном насилии"

Насилие на свидании

Вечеринка была в самом разгаре. Алина не хотела пить, потому что не привыкла к действию алкоголя, но друзья ее все же уговорили, и окружающая реальность изменилась, замедлилась, приобрела радужный оттенок. Захотелось смеяться вместе со всеми над историями из студенческой жизни, над анекдотами, которые наперебой рассказывали Лева и Таня… Максим не рассказывал анекдотов, и Алине это было приятно: ему не к лицу был бы заемный юмор, хватало собственного. Он подсел и вскоре разговаривал уже только с ней; она смущалась и отвечала что-то малозначительное, за что мысленно себя ругала. Но, видимо, это «что-то» было Максиму интересно, потому что он пододвигался все ближе. Вот он взял Алину за руку… Это было не то чтобы неприятно, но слишком неожиданно и настойчиво. Ей захотелось забрать у него руку, но она сдержалась: вдруг он обидится? Но он уже сам отнял свою руку. Что-то почувствовал? Как неловко! Что же ей делать?

Кто-то из студентов достал настольную игру – колоду карт с необычными изображениями; все, кроме них двоих, принялись разбираться с правилами. Внезапно Максим предложил:

– Ты ведь любишь старые книги? Пойдем посмотрим, у меня есть издания XIX века.

Алина посмотрела на остальных празднующих: никто не обращал на них внимания, все были заняты настольной игрой. А ей вдруг захотелось, чтобы обратили! Происходило что-то странное и непонятное, Алина не знала, как себя вести, и была бы благодарна, если бы ей подсказали. Или хотя бы обратили внимание на то, что Максим указывает ей путь очень настойчиво… почти тащит…

– Таня!

Таня обернулась к подруге – в одной руке карта, в другой кусок пиццы.

– Что?

Максим продолжал крепко держать Алину. А вдруг все в порядке, вдруг так и надо, а она ни с того ни с сего примется скандалить, как истеричка? Вот стыд! Потом до защиты диплома все будут ей это припоминать…

– Н-ничего. Мне уже домой пора, ты меня проводишь?

– Не придумывай! – махнула рукой Таня. – Время еще детское, самое интересное только начинается. Для тебя особенно, – она подмигнула и обернулась к другим участникам вечеринки.

– Какое «домой»? – подхватил Максим. – А как же ценные издания?

«Он всего лишь хочет показать мне книги, – уговаривала себя Алина, – а я чересчур пугливая».

В высокой и узкой комнате книги действительно были: полки поднимались до потолка. Но еще там находилась застеленная пледом кровать, к которой Максим подвел Алину, что ее насторожило. Тревога ее стала сильнее, когда он закрыл дверь изнутри на защелку.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Ничего, ничего. Я только хочу, чтобы ты отдохнула, расслабилась. Книги хочешь? Вот тебе книги.

Он в самом деле достал с полки толстую книгу в кожаном переплете. Алина раскрыла ее, но, глядя на страницу с «ятями», не понимала ни слова. Максим оказался рядом, его прикосновения становились все настойчивее.

– Не надо!

– Да ладно, не притворяйся. Я же вижу, как тебе этого хочется!

– Выпусти меня! – вскрикнула Алина, но Максим закрыл ей рот ладонью. Она начала вырываться, царапаться, но он сжал ее, и она почувствовала, какой он сильный. Ее будто сковали железным обручем, и вырваться стало невозможно. Его рука больше не закрывала ей рот, но она не могла ни кричать, ни сопротивляться: ее как будто парализовало…

Как мы уже выяснили, вопреки представлению, согласно которому насильник – незнакомец, чаще всего он бывает знаком с потерпевшей. И даже мог быть мужчиной, который нравился ей настолько, что она пришла на свидание…

Насилие, при совершении которого женщина не кричит и не сопротивляется, – это тоже насилие.

Принято считать, что девушка на свидании должна вести себя особенным образом. Речь идет о тактике, которой учат девочек заботливые старшие родственницы, ее также преподают на всевозможных курсах женственности; о том поведении, за отсутствие которого положено упрекать: «Ты совершенно не умеешь вести себя с мужчинами!» Согласно этим наставлениям, «правильная девушка» должна действовать так:

• всегда игнорируй собственные чувства, старайся не отдавать себе отчет в том, что тебе в данный момент нравится, а что не нравится; все «нравится – не нравится» принадлежат мужчине, ты обязана подстраиваться под его желания;

• никогда не говори откровенно о том, чего тебе хочется или не хочется; излишняя откровенность – вред: изъясняйся обиняками;

• если намерения мужчины кажутся тебе неясными и тревожащими, никогда не спрашивай его о них;

• никогда не говори прямо, до каких пределов ты готова дойти в развитии ваших отношений;

• всегда соглашайся с ним;

• если обстоятельства все же складываются так, что тебе придется ему в чем-то отказать, сделай это как можно уклончивее: смягчи голос, опусти глаза, улыбайся и т. п.;

• если ты не будешь следовать этим правилам, тебя назовут грубой и неженственной; если ты последуешь им и это приведет к беде, тебя назовут развратной.

На самом деле – нет! Вы имеете полное право прислушиваться к собственным чувствам и ощущениям, на основании чего как можно более прямо и откровенно сообщать, что вы сейчас чувствуете, чего хотите, а чего не хотите. Если что-то в словах и действиях мужчины вам неясно, вы можете прямо об этом спросить. Если вам что-то предлагают, вы имеете право отказаться. Помните: нет ничего важнее ваших чувств и желаний. Вы не обязаны казаться кем-то другим, не обязаны подстраиваться под других, чтобы быть принятой, – ваше право «быть самой собой, такой, какая есть» всегда при вас.

Однако сексуальное насилие – это спланированное во всех деталях преступление, и планирует его преступник, который вовсе не намерен прислушиваться к чувствам и желаниям другой стороны. Так что не упрекайте себя или других за «неправильное поведение»: правильного поведения в таком случае нет, потому что насильник действует вопреки всем правилам.

Позаботьтесь о своем здоровье

Путь домой оказался мучительно долгим. Глядя на лица пассажиров, оказавшихся рядом с ней в метро и в маршрутке, Алина чувствовала, что отделена от них прозрачной, но непроницаемой стеной. По сравнению с ними она ощущала себя грязной и непроизвольно старалась не соприкасаться ни с кем даже краем одежды, словно могла запачкать людей. Ей казалось, что от нее пахнет кровью, хотя на самом деле при помощи Максима ей удалось добраться до ванной и привести себя в порядок. Временами с головой накрывал прилив отвращения – и к Максиму, и ко всей компании, но особенно к себе самой. Внутри кипело что-то обжигающее и мучительное – чувства, в которых было трудно разобраться…

Если вы только что пережили сексуальное насилие, вами владеют сильные чувства, среди которых, вероятнее всего, выделяются такие:

• Чувство вины: «Зачем я с ним пошла», «Почему я не сопротивлялась», «Я сделала что-то очень плохое и за это наказана».

• Чувство стыда: «Я теперь грязная».

• Чувство ненависти: «Негодяй, как он посмел так поступить со мной?»

• Чувство беспомощности: «Я не могу повлиять на происходящее».

• Чувство страха: «Все люди / все мужчины опасны».

Эти переживания заставляют человека замыкаться в себе: ему кажется, что случившееся с ним изолирует его от всего мира, что мир враждебен и может лишь наносить все новые раны, что стоит признаться в случившемся, и все будут его обвинять и стыдить. Однако помочь себе, не обращаясь за помощью к людям, – все равно что вытащить себя из воды за волосы. Единственный, кому это удалось, был барон Мюнхаузен, но вряд ли стоит брать пример со сказочного героя! На самом деле случившееся не ставит вас в положение отвергнутой: вы обязательно найдете тех, кто захочет и сумеет поддержать вас.

Наша психика устроена так, что мы склонны «засовывать» травмирующие воспоминания «в дальний чулан» – не думать о них, не осознавать; с одной стороны, такая стратегия избавляет от болезненных переживаний, но с другой – эти изгнанные, казалось бы, навсегда переживания способны пугать, мучить, отравлять жизнь, прорываясь в кошмарных снах, беспричинных страхах наяву, в конфликтах с близкими. Поэтому первое и главное, что вы можете сделать для себя, – расскажите кому-нибудь о пережитом. Если вы готовы обратиться в полицию, вам и так придется это сделать, но наибольший лечебный эффект вы получите от беседы по телефону доверия: там работают люди, владеющие навыками общения с пережившими сексуальное насилие.

Позвонив по телефону доверия, вы можете говорить, а можете молчать, можете слушать, что говорит консультант, а можете плакать и кричать – среди ваших реакций нет ни одной неприемлемой.

Если вы лишены возможности попросить помощи у специалиста, подойдет любой доброжелательный человек, не обязательно самый близкий: достаточно, чтобы он был искренне расположен к вам и настроен на слушание. Лучше, чтобы это была женщина.

Если вы рассказываете об эпизоде насилия не полицейским, от вас не потребуется четкое описание деталей: вы можете позволить себе сосредоточиться на чувствах, которые владеют вами. Кричите, плачьте, сколько нужно. Помните: все ваши чувства имеют право на существование и выражение, «неправильных» среди них нет.

Во сне происходит переработка полученной за день информации. Постарайтесь рассказать о случившемся до того, как ляжете спать, и вы серьезно снизите для себя вероятность посттравматического стрессового расстройства[4]4
  См. главу «Психологические последствия насилия».


[Закрыть].

Есть сравнительно новый, но уже получивший распространение в нашей стране терапевтический метод – EMDR[5]5
  От англ. Eye Movement Desensitization and Reprocessing.


[Закрыть]: переработка травматических впечатлений с помощью движения глаз. Его изобретательница, психолог Франсин Шапиро, в 1987 году обнаружила, что определенные движения глазных яблок, которые человек выполняет, сосредоточившись на пугающих и тревожащих образах и телесных ощущениях, смягчают эти тяжелые чувства, а ранящие воспоминания перестают мучить и даже переходят в разряд нейтральных. Движения глазных яблок то в одну, то в другую сторону помогают сделать беспокоящие нас образы, мысли и чувства доступными для осознания, но это происходит словно под наркозом, с минимальным уровнем боли. Если помощь специалиста, владеющего приемами EMDR, вы получите сразу после травматического впечатления, это прекрасно, но к ней не поздно прибегнуть даже тогда, когда после эпизода насилия прошло много лет и вы давно страдаете ПТСР.

Чем раньше вы получите помощь, тем больше у вас шансов полностью восстановить душевное равновесие. Психологические последствия насилия можно существенно облегчить и свести к минимуму.

Насилие наносит большую травму, отражающуюся на отношении к своему телу. Как правило, после случившегося человек бежит в душ и долго моется, пытаясь избавиться от следов пережитого. Позаботиться о своем теле как-то еще иногда просто не приходит в голову… Однако подумайте: что бы с вами ни произошло, главное – вы остались в живых.

И чтобы жить дальше полноценной жизнью, тело вам еще пригодится. Поэтому постарайтесь поддержать его сейчас, когда оно так сильно в этом нуждается.

Даже если вы думаете, что насильник не нанес вам никаких повреждений, нужен медицинский осмотр.

Если вы немедленно обратились в полицию, эта проблема решится сама собой: вас должны доставить в медицинское учреждение, где врачи не только возьмут материал для экспертизы, но и окажут необходимую помощь.

Если же вы обратились в поликлинику, женскую консультацию или травмопункт, врач должен собрать все материалы, позволяющие изобличить преступника (сперму, слюну, чужие волосы, частицы одежды и т. п.), и положить их в пакеты с соответствующими пометками и указанием даты; расспросить о происшедшем и записать ваш рассказ. Даже если сейчас вы не намерены подавать заявление в полицию, результаты медицинского осмотра могут пригодиться позже, когда вы передумаете. Также по вашему желанию врач вызовет полицейских.

Если вы получили повреждения лица, конечностей, живота, вам необходима консультация хирурга.

Попросите кого-нибудь из женщин сходить с вами к врачу и поддержать: мать, сестру, подругу… в крайнем случае подойдет доброжелательная соседка.

Насильник мог заразить вас вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), вызывающим СПИД. На этот случай врачи разработали постконтактную профилактику: если начать ее в течение первых 24–36, максимум 72 часов после случившегося, можно снизить вероятность развития этого опасного заболевания на 75 %. Поэтому постарайтесь как можно скорее обратиться в центр профилактики и борьбы со СПИДом, который наверняка есть в вашем городе[6]6
  В Москве это Московский городской центр профилактики и борьбы со СПИДом Департамента здравоохранения города Москвы (МГЦ СПИД): 8-яул. Соколиной горы, дом 15, корпус 5. Горячая линия по вопросам ВИЧ/СПИД: +7 (495) 366-62-38.


[Закрыть], или к врачу-инфекционисту. Подобрать нужные лекарства может только врач, самолечение недопустимо! Принимать препараты нужно будет в течение 30 дней. Даже если вы прошли этот курс, через 6 недель после произошедшего (и затем еще через 3 месяца) сделайте тест ИФА[7]7
  Иммуноферментный анализ (ИФА) – современное лабораторное исследование крови, цель которого – поиск специфических антител или антигенов к конкретным заболеваниям.


[Закрыть]. Вам также стоит провериться на заболевания, передающиеся половым путем, и возможную беременность.

Если с дочерью случилось несчастье…

В вихре Алининых мыслей время от времени всплывала одна: «Только бы не узнала мама!»

Это желание скрыться от матери напомнило ей давнюю историю: в восемь лет она, вопреки родительскому запрету, убежала с друзьями на территорию находившейся вблизи дома заброшенной больницы. Было весело играть там в заваленных разным хламом коридорах, не всерьез пугать и пугаться, изображая привидений, пока она не напоролась бедром на ржавую арматуру, торчавшую из стены с потрескавшимся кафелем. Рана оказалась глубокой. Кое-как девочке удалось дохромать до дома подруги, а там замыть кровь и обмотать ногу всем, что нашлось. Пока рана не зажила, Алине приходилось героически скрывать хромоту и следить, чтобы кровь не протекла на одежду и простыни. А после еще неделю дрожать от мысли, что она могла заразиться чем-то страшным через ту штуку в стене. Но постепенно все прошло.

Нынешняя рана гораздо глубже. И так просто она не заживет…

Поэтому Алина ни за что не стала бы разговаривать о произошедшем с родными. Ей вообще не хотелось ни с кем разговаривать: хотелось лечь, накрыться с головой одеялом, никого не видеть, заснуть – и чтобы, когда она проснется, случившегося с ней уже не было… Но увы: стоило ей закрыть глаза, как пережитое всплывало в виде картинок, необыкновенно реальных, крупных, как в кино. Даже когда ей удавалось прогнать картинки прочь, оставалось одно – ясное и острое – ощущение катастрофы. С ней произошло то, после чего она никогда уже не станет прежней. Алина пошла в душ и долго скребла себя жесткой мочалкой, до боли, до красноты. Если бы только удалось не чувствовать себя такой грязной! Когда Алина вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем, у двери ее поджидала мать – губы сжаты в ниточку, глаза пристально прищурены.

– Что-то случилось?

– Ничего, все в порядке, – выдавила из себя Алина и попыталась вернуться в свою комнату, но мать загородила дорогу:

– Смотри мне в глаза! Что, ты была с каким-то парнем? Что ты ему позволила? Только сегодня? Или давно уже завела шашни?

– Мама! – вскрикнула Алина, но мать уже не могла остановиться:

– У вас было, да? Скажи, ведь было? Не отворачивайся, по глазам вижу! Как ты могла? Неужели этому я тебя учила? А бабушка… ты же ее просто убьешь! Господи, кого я вырастила? Почему я такая несчастная? За что мне досталась такая дочь?

Алина сжалась. Она чувствовала, что осталась совсем одна. Никто в целом мире не протянет ей руку помощи, ее отвергла даже мать… Захотелось умереть. Да, это единственный выход.

Чем помочь?

Родные часто отвергают женщин, переживших сексуальное насилие. Особенно болезненно воспринимается такая реакция со стороны женщин, которые как раз должны были бы понять, что испытывает одна из них, посочувствовать, поддержать… Почему они так себя ведут? Потому что от природы они нечуткие и злые? Не будем их клеймить, присмотримся к возможным мотивам поведения.

• «Что люди скажут?» Матери, бабушки и сестры, которых волнует этот вопрос, некритично следуют нормам поведения, заимствованным от собственных родителей или принятым в их среде. А эти нормы требуют осудить «развратницу», потому что она позорит всю семью или – в зависимости от типа общества – весь свой род. Осуждая ее прежде, чем это сделает кто-то другой, родственница доказывает себе и, возможно, своему окружению, даже если никого рядом нет, что «не все женщины у нас такие», «ну уж я-то точно не такая, это она – паршивая овца». «Я – ужасная мать». Когда с ребенком происходит что-то плохое, мать чувствует себя виноватой в том, что не предотвратила несчастье (не научила, не предостерегла, была недостаточно бдительна и т. п.). Чувство вины может быть настолько нестерпимым, что она переносит его на дочь: «Это ты виновата в том, что я должна теперь мучиться!»

«Я ничего не могу сделать!» Мать или другая родственница хотела бы наказать насильника, но она может думать, что найти и привлечь его к ответу будет нелегко, и станет заранее страдать от того, что он останется безнаказанным, особенно если ей свойственно недоверие по отношению к правоохранительным органам, которые «вечно выгораживают преступников». Не в силах обратить свою агрессию против того, кто этого в полной мере заслуживает, она обращает ее на пострадавшую – уж она-то под рукой!

«Это случилось и со мной». Бывает, что женщина, которая особенно рьяно травит пострадавшую или оправдывает насильника, сама имеет горький опыт сексуального насилия. Любое соприкосновение с этой давней непроработанной травмой поднимает в ней целую бурю чувств; спасение видится в отвержении себя прежней, страдающей и беспомощной… а также этой женщины, в которой слишком больно увидеть сходство с собой.

• «А как еще?» Особенности воспитания многих людей, особенно старше 40 лет, в нашей стране привели к тому, что ругать и указывать на недостатки они умеют отлично, а вот выражать симпатию, печаль, сочувствие, поддержку – очень слабо или не умеют совсем. Поэтому, если с ребенком случилось что-то плохое, их основной реакцией будет гневный крик. Им кажется, что он свидетельствует о неравнодушии и любви, и они совершенно не в состоянии представить, как он на самом деле воспринимается теми, на кого обращен. Часто причин для отвержения пострадавшей бывает две и больше, они сплетены в тугой клубок, распутать который возможно только с помощью психотерапевта… Но вы вряд ли станете анализировать свои побуждения в момент, когда близкая вам женщина признается, что с ней случилось несчастье, особенно если она рыдает, кричит, если вы видите на ее теле синяки или другие повреждения. В этой ситуации вы становитесь очень уязвимой. Вас как будто засасывает водоворот, вы едва сознаете, что говорите и делаете, и можете сказать и сделать то, о чем позже будете жалеть.

Справиться с этим первоначальным импульсом действительно трудно. Однако вспомните, что рядом с вами находится человек, которому сейчас труднее, чем вам; человек, который оказался в еще большем смятении, которому вы сейчас можете причинить дополнительную боль, реакции которого непредсказуемы. Если пострадавшая совершит опрометчивый поступок, вам придется иметь дело с последствиями, а ваше чувство вины может стать неподъемным. К счастью, у вас есть возможность повлиять на ее судьбу благоприятно.

Вы можете помочь близкой вам женщине. Но сначала помогите себе.

Тонете в эмоциях? Постарайтесь зацепиться за что-то прочное: окружающую обстановку, ощущения собственного тела. Помочь вам в этом могут нехитрые приемы.

✓ Вспомните, что вы ели сегодня на завтрак.

✓ Ощутите, как ваши ноги стоят на полу и давят на него.

✓ Почувствуйте пальцы рук. Теплые они или холодные?

✓ Сделайте несколько спокойных неглубоких вдохов и выдохов. Ощутите, что вы вдыхаете холодный воздух, а выдыхаете теплый. Кроме того, есть несколько важных тезисов, которые вы можете мысленно произнести, чтобы поддержать себя. Например:

✓ «В случившемся виноват только насильник. Ни я, ни она ни в чем не виноваты».

✓ «Она этого не хотела. Никто не хочет пережить то, что произошло с ней».

✓ «Она не стала хуже. Она – такая же, какой была раньше, какой я ее знаю».

✓ «Главное – она жива. Все, кроме смерти, поправимо».

Вы можете сами продолжить этот список или составить свой (см. главу «Мифы о сексуальном насилии»).

Вы чувствуете, что помогли себе, вы немного успокоились? Теперь вы можете помочь пострадавшей. И для начала выслушайте ее. Без обвинений, без предположений, что она могла бы сделать, чтобы избежать случившегося, – просто выслушайте.

Неожиданные факты о насильниках

Выходные прошли как на войне: матыо упрекала Алину в легкомыслии, то хваталась за сердце. Но когда подошло время идти в институт, Алине стало еще хуже. Как бы ей хотелось снова беспокоиться только об экзаменах и коллоквиумах, влиться в ту прежнюю жизнь, которая казалась ей теперь такой веселой и беззаботной! Но предстояла встреча с одногруппниками, в том числе с теми, которые были на той злополучной вечеринке. Как себя с ними вести? А как они поведут себя с ней? Придется ли ей что-то объяснять? А может, они вообще ничего не поняли и не заметили? Как это было бы хорошо! То есть не по-настоящему хорошо, но все-таки ей стало бы немножко легче, если бы о случившемся никто, кроме нее и Максима, не знал.

О встрече с ним она старалась не думать: от одной мысли живот начинало сводить, а во рту становилось сухо. Она не сможет, просто не сможет снова увидеть его лицо!

Уже на подходе к институту стало ясно, что ее худшие ожидания становятся правдой. Дима Дубов – малозаметный студент, с которым Алина почти не общалась и которого не было на той вечеринке, – какое-то время шел с ней рядом, поглядывая с нагловатым интересом, а потом ушел вперед и о чем-то заговорил со своим приятелем из другой группы. До Алины донесся их хохот. Она невольно замедлила шаги.

Первые две пары были заняты лекциями. Алина увидела в одном из первых рядов кудрявую Танину макушку, но подсаживаться к подруге не стала; выбрала уединенное место рядом с колонной. Хотелось быть подальше ото всех, было тяжело даже думать о том, чтобы перешептываться о предстоящих экзаменах, изображать заинтересованность и оптимизм… Да и стоит ли? Только представить, что про нее говорят… в каких подробностях… Что бы она сейчас ни сказала, что бы ни сделала, все будет жадно схвачено, перетолковано… Алина пыталась слушать лектора, но слова сливались в однообразный глухой шум. Что с ней будет дальше, когда лекция закончится? Как поведут себя ее друзья? Через полчаса… уже через двадцать девять минут… наступит перерыв, и тогда… Алина хотела, чтобы перерыв подольше не наступал, и в то же время – чтобы ожидание поскорее закончилось. Стены сжимались вокруг нее. Со всех сторон подступало что-то настолько невыносимое, что хотелось закричать, и все силы уходили только на то, чтобы подавлять этот крик.

Преподаватель сошел с кафедры. Алина осталась сидеть на месте, но все остальные задвигались, заговорили. Вдруг все тело окаменело: к ней приближался Максим.

– Ну, привет! Ты как сегодня? – И он по-хозяйски опустил руку ей на плечо. Алина отбросила ее с негодованием и заметила удивление на его лице.

Существует уже непопулярный, но еще кое-где встречающийся мужской миф: «Женщина навсегда привязывается к тому, кто лишил ее девственности, испытывает к нему сильные чувства». Мужчины, не верьте! Та, к которой вы применили насилие, в самом деле будет испытывать к вам сильные чувства, только не те, которых вы ожидаете.

Вторая лекция оказалась кошмаром. Максим обосновался рядом, по-хозяйски прогнав незнакомую девушку, то и дело шептал что-то ласковое, стараясь прикоснуться. От прикосновений Алина сначала уклонялась, потом сидела, как замороженная, стараясь ничего не чувствовать. А он, видимо, считал, что все идет как надо, прикосновения становились все откровеннее… Не дождавшись конца лекции, Алина вскочила и выбежала в коридор. К счастью, Максим за ней не последовал, иначе она закричала бы. На всякий случай девушка укрылась в женском туалете. Там ее и нашла Таня.

– Ты чего? Как ты можешь прятаться, тебя же Максим ищет! – И, наклонившись, прошептала: – Он без ума от тебя!

Совсем недавно Алина с подружками болтала о том, кто на кого как посмотрел, кто с кем оказался уже в более тесных отношениях, и это представлялось безобидной игрой. Сейчас для нее все стало до ужаса всерьез.

– Без ума? Вот именно: чтобы так вести себя, как он, надо совсем сойти с ума…

– Какая ты, оказывается, жестокая!

– Таня, ты что… ты смеешься?

– Потому что смешно смотреть, как ты себя ведешь. Алин, ну какая же ты дура, хоть и отличница! Ты же за ним бегала? Влюбилась же? Да ладно тебе, все это видели. Ну вот, произошло то, чего ты сама хотела.

– Я не этого хотела!

– Ну послушай, ты ведь все равно уже не девочка, правда? Так чего переживать? Лучше с любимым человеком, чем с кем попало.

– Это он – любимый? Я его теперь ненавижу!

Таня снова понимающе усмехнулась.

– Это у тебя гормональные перепады. Пройдет… Через пару дней ты поймешь, что ничего страшного не стряслось. Со всеми когда-то это случается. Да не переживай ты так! Давай умойся, а то вся заплаканная. Что, разве у тебя какое-то горе, умер кто-то? Все ведь в порядке!

По-видимому, лекция кончилась: в туалет влетела целая группка студенток. Обсуждать личные проблемы при них стало невозможно. Алина решила последовать Таниному совету и умыться. Растирая холодную воду по лицу, она пыталась последовать и другому совету подруги. «Никто не умер, – твердила она себе, – нечего так переживать…» Кажется, стало легче? Должно стать легче… Но тяжесть в груди нарастала.

Несмотря на то, что женщину, пострадавшую от сексуального насилия, как правило, тщательно расспрашивают о том, достаточно ли безупречен ее моральный облик, а того, кто это совершил, выставляют едва ли не жертвой корыстолюбивой развратницы, слово «насильник» звучит устрашающе. Его представляют настоящим чудовищем, которое слепо повинуется своим иррациональным импульсам; редким зверем, который отчетливо выделяется на фоне нормальных людей.

О насильниках говорят…

• «Эти мужчины настолько непривлекательны (уродливые, старые, больные и т. п.), что ни одна нормальная женщина не согласится их полюбить. Они не могут получить секс другим путем, вот и насилуют».

• «Да у них просто не все в порядке с головой! Зачем только таких выпускают из сумасшедшего дома?»

• «Ими управляет то, что находится ниже пояса, голова отключается. Гиперсексуальность – страшная штука!»

• «Они просто-напросто следуют за своим фетишем. Если в глубоком детстве им безнадежно нравилась женщина, которая любила носить красное платье, пиши пропало: когда такой мальчик вырастет, пойдет насиловать женщин в красном».

На самом деле…

Среди насильников встречаются люди разных возрастов, от подросткового до преклонного, однако большинство осужденных за это преступление молоды, им от 15 до 24 лет, и они не имеют никаких дефектов внешности. Представление о типичном насильнике как о мужчине, который не имеет возможности получить секс по добровольному согласию, не выдерживает столкновения с действительностью.

Они не безумны. То есть убеждение, что насиловать допустимо, конечно, не является здравым, и у насильника могут быть личные проблемы и неверные убеждения, которые ему стоило бы проработать, чтобы не попасть на скамью подсудимых… Но с психиатрической точки зрения они, как правило, вполне здоровы. В подавляющем большинстве случаев насильники вменяемы, то есть способны нести ответственность за свои поступки: не галлюцинации побуждают их делать то, что они делают.

Они не гиперсексуальны. Некоторые преступники, осужденные за многократные изнасилования, в отношениях со своими женами и партнершами проявляли как раз половую слабость. Также не отмечено связи между склонностью к сексуальному насилию и высоким уровнем тестостерона. Кроме того, тестостерон не лишает понимания разницы между дозволенным и недозволенным, законным и незнаконным. Если мужчина совершает действия, от которых другому человеку плохо, дело не в его физиологии, а в сознательном намерении проявить свою власть над другим человеком.

Они не выбирают определенный тип (только девушки в коротких юбках, только женщины с красной помадой и т. п.), а ориентируются скорее на ситуацию, которая позволит остаться безнаказанным. Это еще раз доказывает, что насильники не безумны, а, напротив, вполне расчетливы.

В общем, образ типичного насильника не совпадает с образом страшилища, который мы обрисовали в начале главы. И от этого, как ни парадоксально, он становится еще страшнее. Насильники заурядно одеваются, среднестатистически выглядят, ходят по тем же улицам и работают в тех же учреждениях, что и все обычные люди; от них никто не шарахается в испуге. Возможно, сегодня утром вы с ним поздоровались, а возможно, он даже входит в круг ваших друзей. Насильники рядом с нами. Они среди нас.

Миф о звероподобном агрессоре – это еще одна ловушка: он так распространен в обществе, что если реальный преступник от него отличается, пережившей насилие не хотят верить. Ей говорят: «Он такой обаятельный, зачем ему было брать тебя силой?» Или: «Мы давно его знаем: он прилежный студент, хорошо учится, имеет отличные характеристики. Даже подумать невозможно, что он мог совершить такое!» Или: «Но зачем бы он вообще посмотрел в твою сторону? У него же семья, жена красивая, как фотомодель…» И к травме от изнасилования добавляется еще одна – нанесенная недоверием.