Текст книги "Тени исчезают в Раю"

– Как здорово, что Лола посоветовала мне вас, – произнес Алекс, пока еще был в силах что-то говорить, потому что апатия и блаженство накатывали на него бархатистыми волнами.

– Она вам уступила свое время? – удивился Мисима.

– Не, честно говоря, не очень понимаю, что произошло, но я вчера случайно с ней познакомился, мы договорились встретиться, а сегодня я узнал, что она утром куда-то скоропостижно уехала.

– Возможно, она нашла свой икигай, – предположил массажист, не отрываясь от работы.

– Икигай?

– Цель в жизни, смысл, источник радости, то, ради чего хочется просыпаться по утрам, – пояснил лже-джапаниз. – Мисс Лола… «Напрасно тянет Корни увядший розы куст В пустой колодец», – продекламировал массажист.

– Видимо, «икигай», который Лола нашла, разбудил в ней утром желание не только проснуться, но и в кратчайшие сроки покинуть Парадиз, – сообщил Алекс.

– «Безлунна ночь и Беспросветна, но она Рождает утро», – массажист в очередной раз ответил цветистой фразой. – Внутренний кодекс самурая заставляет тебя печься о слабых. Но слабый может стать сильнее только сам.

Алекс задумался. Но бархатные волны, одна за другой, разбивали мысли на море брызг. Он проснулся от легкого похлопывания по плечу. Коллингейм сел. Улыбающийся Мисима протянул детективу пиалу с холодной водой. Он глотнул. В голове, как и во всем теле, была легкость. Ему следовало подумать. Хорошо подумать. Сполоснуться в море, закрыться в номере и подумать.

Глава 8

Когда Коллингейм покинул дом, на улице посвежело. Или правильнее было выразиться «на дворе»? Или «в саду»? Собственно, это было некритично, потому что посвежело везде: и на улице, и во дворе, и в саду, и на пляже. Прохладный ветерок гонял по дорожкам змейки из песка. В синем небе белели длинные, изящно-прозрачные перья облаков, обещая смену погоды. Когда переодевшийся детектив вышел к морю, горизонт темнел тучами. Пока далекими, но комм уже обновил прогноз погоды, уведомляя отдыхающих о приближении циклона. Дожди ожидались недолгие – от силы на пару дней. Но тропические. Закат по метеоусловиям отменялся. Зато теперь ничто не могло помешать детективу погрузиться в материалы дела.

Себастьян уже прислал файлы. С Алекс начал с первого, по порядку. В целях конспирации (паранойя, подхваченная половым путем от Тайни в прошлую встречу, стремительно прогрессировала) детектив надел гарнитуру. Коллингейм привык использовать ее в бою. Галозапись, которая проецировалась прямо перед глазом, немного сбивала. Казалось, что детектив одновременно и в номере, и в незнакомом кабинете. То, что запись делалась точно такой же гарнитурой, ощущения только усугубляло.

Алекс видел перед собой девушку лет двадцати пяти. Или старше. Но дерзкая ассиметричная стрижка, разноцветные перья волос, радужные тоннели в ушах, татуировка на шее и беззаботная улыбка во весь рот ее молодили. Как и привычка жевать.

– Привет, меня зовут Саманта Локсби, – произнесла она, кривя рот из-за жвачки. И протянула руку.

– Хэлли Купер, но все зовут меня Тайни[1]1
  Игра слов: Tiny – имя и «крохотный, малюсенький».


[Закрыть].

Голос Роул звучал непривычно. Может, чуть грубовато. А может, дело было в том, что Алекс словно очутился в виртуальной игре, где он был женщиной. По крайней мере, именно такое впечатление создавала гарнитура. Будто это он пожимал руку Саманте, только рука его была женской.

– Ну, если ты Тайни, то я – Нана[2]2
  Каламбур. Нана – имя, «нано-» – десять в минус девятой степени, еще меньше, чем «крохотный».


[Закрыть], – рассмеялась косметутка. Она действительно была на полголовы ниже китиарки.

Роул не издала ни звука, но почему-то детектив был уверен, что она улыбалась.

– Садись, рассказывай, чё, – таутированная хозяйка кабинета указала клиентке на анатомическую кушетку, сейчас сложенную в кресло.

Беглый взгляд Роул выхватил из обстановки многочисленную аппаратуру, баночки, тюбики, кисточки, пакетики и шпатели. И огромный зеркальный трельяж, в который Алекс смотрелся и видел Тайни. С этим делом и крышей сдвинуться недолго…

– Чего желает мисси? – чавкая, спросила Саманта.

– Мисс, – поправила ее китиарка. – А лучше просто по имени.

– По имени – так по имени. Хэлли, есть пожелания? Вообще, у тебя кожа чистая, чё. Как ухаживаешь?

Роул что-то рассказывала про лосьоны, тоники, крема и сыворотки, а Алекс глядел в зеркало.

Тайни в зеркале была… Тайни. С непослушными черными кудряшками, которые никак не хотели укладываться в прическу. С огромными карими глазами на похудевшем от тревог лице. С тонким носиком и бледной кожей. С нежно-розовыми губами, чуть прихваченными блеском. Совсем как на Атоване у оцепления вокруг места убийства Хельги Стоунбридж. Только тогда Роул была незнакомкой, а теперь – его… Детектив задумался. А теперь – его Тайни.

Девушки увлеченно обсуждали процедуры. Из произносимого Коллингейму были знакомы только цены. Как – «знакомы»… Он знал эти числа. В кармане не имел, но мог себе представить, как они выглядят. Это единица и еще нолики. В его кредитку столько ноликов могло поместиться только без единицы, и если их хорошенько утрамбовать. И Алекс остро почувствовал безнадежность своих… «отношений». Три недели. Вот и всё, что у него есть.

Роул устроилась на кушетку, Саманта стала опускать спинку.

– А чё ты такая бледная-то? – чуть свысока поинтересовалась «косметутка». – «Папик» взаперти держит?

– Я – перевозчик, – ответила Роул. Теперь Алекс видел только потолок и лоб склонившейся над ним/ней Саманты. – Вожу частные грузы, которые не пользуются популярностью у местных властей.

– Контрабанда, чё! – Локсби уважительно похлопала клиентку по плечу.

– Впервые слышу это слово, – очень «честно» призналась китиарка.

Как все люди, способные отличить в собеседнике правду от лжи, Алекс предпочитал врать как можно ближе к правде. В крайнем случае, если поймают, всегда можно сослаться на недопонимание. Так что очень может быть, Тайни не врет. И про частные грузы, и про контрабанду. Если она товары не продает, то какая же это контрабанда? Никакой контрабанды. Всего лишь подрывная деятельность.

– Какое слово? – подыграла клиентке Саманта.

Она выбросила жвачку в урну, убрала свои радужные перья под шапочку, натянула маску на нижнюю часть лица и покрыла руки латексным гелем, вроде того, которым пользовался детектив по работе. Или для контрацепции. Подняв руки, как врач перед операцией, она продолжила:

– Зато, небось, весь Союз облетела, все повидала…

Голос ее звучал чуть глуше, то ли из-за повязки, то ли из зависти.

– Облетела. Повидала. А что толку?

– Это как: «А что толку?» Я, вон, за всю жизнь была только на родном Гедеоне, и здесь. А ты: «А что толку?», – обиженно просопела Саманта и чем-то шоркнула, придвигая.

– Думаешь, на той самой планете, где ты не была, счастье разливают всем и каждому?

– А то нет, – рассмеялась косметутка, начиная колдовать над лицом.

Поскольку камера-сережка находилась в противоположном ухе, что именно делала радужная девица, было не видно. Но Алекс не ноу-хау воровать планировал. Ничего, что видно только потолок. Зато всё слышно.

– Тогда я тоже хочу на эту планету, – призналась Роул.

– Тю. У такой красавишны на каждой планете должно быть по счастью. А то и не по одному, чё.

Сама того не желая, Саманта Локсби оттоптала штурмовыми ботинками больное место нечаянного слушателя.

А Роул, как назло, не торопилась с ответом.

– Думаешь, со счастьем можно так вот запросто попрощаться, и дальше жить, будто ничего не было? – наконец раздался голос китиарки.

– Ага! – в голосе косметутки звучало веселое «я_же_говорила!» – Значит, есть, есть она, эта планета!

– Нет, – возразила Тайни. – Значит, есть оно, это счастье. – И спустя несколько ударов сердца продолжила: – Только не там, не тогда и не с тем.

– А что, у таких, как ты, тоже бывает несчастная любовь? – удивилась Саманта.

– Со мной-то всё понятно, – перевела тему Роул, так и не объяснив, кто именно был ее счастьем: он, Майер или это вообще была фигура речи. И почему «не там, не тогда и не с тем». – Я просто слишком быстро летаю, чтобы счастье успело за мной угнаться. А у тебя-то какие проблемы? У тебя тут мужчин – целый заповедник.

– Целый зоопарк, ты хотела сказать, – фыркнула девица. – Хочешь – тебе козлы, хочешь – бараны, хочешь – павлины, хочешь – верблюды, которым на всех плевать с большого небоскреба… На любой выбор счастье, чё.

– Да ладно! Неужели среди сотен тысяч приезжих никто не заинтересовал?

– Понимаешь, Хэлли, – незнакомое имя выбило Коллингейма из русла беседы, пока он не вспомнил, что именно так представилась китиарка. – Парадиз – это как раз та планета, куда все едут за счастьем. Я вот тоже, дура, за счастьем приехала, чё. А оказалось, у всех оно разное, это счастье. Я хочу встретить принца. А «принцы» хотят засадить в междуножье как можно большему количеству телок постройней и посимпатичней, чтобы потом было чем перед приятелями похвастаться…

В голосе девушки слышался личный опыт. Но, как говорил Мисима, за всех проблемы не решишь. Саманта – девочка взрослая, сама станет сильнее.

– А местные? – продолжила разговор Тайни. – Курорты – дело доходное. Да и на вид не страшные.

– Ну, ты такая наивная, прям ми-ми-ми! – с невесомой насмешкой выдала косметутка. – Кто тут из местных бога-атый? Они бедны, как космодромные крысы, чё.

– А деньги? К вам же на Парадиз такие деньги приходят.

– Ой, не могу! – Саманта рассмеялась, приложив руку к маске на лице. – Так ты тоже за принцем приехала? Очередь занимать надо было. Сразу как из космолета вышла. Видела, какой хвост там тянулся?

– Не видела. А причем здесь космодром?

– Так ждут же. Когда принцы прилетят. Ты где последние лет сто была? У нас всё кому принадлежит?

– Народу?

– Хо! Жаль, мы не тот народ, чё! Толстосумам из Ядра здесь всё принадлежит. И пляжи, и отели, и море, и кабинет этот, и я тоже. За всё уплочено. А у местных есть свои богачи. Только они живут «на материке», как тут говорят. Дальше курортной зоны. И такие, как ты и я, их не интересуют. Они же тут все, – продолжила она шепотом, – фанатики. Иноверцы, – гавуры, – для них пыль, третий сорт. Их вера даже касаться нас запрещает. Как прокаженных. Видала, они все в перчатках ходят? Во! Это чтобы об нас не запачкаться, чё. Так что парадизные богачи себе гаремы из местных набирают. В общем, нету тут принцев, я тебе говорю. И если где счастье надыбала, так лети назад. Знаешь, сколько таких вокруг, до чужого счастья жадных? Только отвернулась – а ему уже какая-нибудь пошустрей ноги приделала.

– А ты думаешь, счастье там сидит и меня ждет? – поинтересовалась китиарка с легкой насмешкой.

– А чё, не ждет? Да ну. Таких, как ты, кто-то где-то обязательно ждет.

– С чего ты взяла?

– Ну, как… – удивилась косметутка. – Ты красивая, чё. Молодая, но богатая. Даже если тебя не ждет твое «счастье», тебя ждут или предки, или муж, или любовник.

– Я не богатая, – возразила Тайни, которая Хэлли. – Но зарабатываю немало. Работа опасная, а надежда только на себя.

– И на космолет сама заработала, чё, – в голосе Саманты слышался сарказм.

– Нет, космолет не мой, – призналась Роул.

– А у тебя какой? – таким голосом, будто она внезапно уселась на шило, спросила косметутка.

– Галакси R5.

– Круто, чё! Маломестный межгалактический звездолет класса «В». Я видела рекламу, – косметутка говорила с такой гордостью, будто реклама была ориентирована именно на нее, и теперь Саманта Локси размышляла: то ли купить этот, то ли более позднюю модель. – Возьмешь покататься?

– Не могу, – обломала кайф китиарка. – Он стоит на профилактике в доках Атована. А я себе отпуск устроила.

– А, ну, понятно, – насмешливо буркнула Саманта. В тоне сквозило, что она не поверила ни Тайни. От слова «совсем». – Сейчас лучше расслабить мышцы лица, – произнесла она нейтральным тоном. – Просто полежи. Будет небольшое покалывание и чувство холода. Если ощущения будут слишком болезненными – говори.

В ушах зажужжало, и перед глазами будто выключили свет. Запись завершилась. Видимо, дальше ничего информативного не было.

Алекс задумался над услышанным и увиденным. Прежде всего, он обратил внимание, что оба фигуранта были с Гедеона. Странно, что Тайни не акцентировала на этом внимание. Возможно, они связаны с тех времен.

Во-вторых, обе исполнительницы заслужили шесть баллов ровно и за артистизм, и за находчивость. Локсби вывалила на собеседницу целую гору информации, что забылась бы сразу за порогом ее кабинета, если бы не камера. При этом косметутка ненавязчиво, очень гармонично «развела» клиенту на личные сведения. Больше всего Алекс оценил концовку, которая провоцировала, просто обязывала Тайни-Хэлли доказывать, что она «не такая».

Роул уверенно отыграла свою историю. Ей нужно было оправдать непривычную бледность, – следствие долгих перелетов в космосе, – сильное тело и ухоженную внешность. Одиночка-«доставщица» – просто пограничная легенда. Еще чуть-чуть – и Тайни уже неприкасаемая, несмотря на одиночество и потерянность.

Правильно, что она прилетела регулярным рейсом. Какой нормальный маньяк рискнет покуситься на девицу, которая прибыла на собственном звездолете? Только если вместе со звездолетом похищать. Конечно, если в деле участвуют пираты, то им со своим транспортом даже лучше. С другой стороны, а откуда им знать, кому этот космолет принадлежит, учитывая специфику груза? Одно дело у мафии увести «шестерку» – перевозчика. Можно сказать, естественная убыль при такой-то профессии. Совсем другое – украсть космолет. За это и огрести недолго. Организованная преступность, типа Триады, которая стояла на верхушке пирамиды питания в Ядре, или не столь богатых, но не менее опасных группировок, ведущих свои корни из этнические банд Древней Геи, имела давние традиции, отлаженные каналы информации и жесткую иерархию. Космические пираты представляли собой эволюционно более позднее объединение. Среди них постоянно шла борьба за власть, поэтому, в общем и целом, они представляли собой хаотичное месиво со случайными точками кристаллизации. Ходили слухи, что мафиозные структуры подкармливают отдельных капитанов, как бездомных собак у ворот. Но, насколько было известно Алексу, никто из крупных игроков целиком до сих пор их под себя не подгреб. Возможно, мафиози было выгодно держать «третью» силу, которая оттягивала на себя структуры правопорядка и обеспечивала доход от продажи оружия. А может, разбросанные по вселенной шустрые звездолеты просто не поддавались контролю. Однако, несмотря на независимость, капитаны космических пиратов старались не переходить дорожку «старшим товарищам».

Прочие элементы, которые не касались дела, Коллингейм решил не анализировать. Так себе можно что угодно накрутить, а на самом деле окажется, что все таинственные фразы Тайни о высоких чувствах – чистой воды игра на публику. Ей-то всё равно, а ему будет обидно.

Глава 9

Алекс запустил второй файл и очутился на пляже. В уши хлынул шум прибоя, болтовня, смех, свист где-то сзади. Глаза слепило послеполуденное солнце. В голубом небе болтался воздушный змей – вечный символ того, что в какой бы дерьмовой ситуации ты бы ни оказался, всегда нужно держать нос по ветру. Волны неспешно омывали берег. Коллингейму почудился запах моря, хотя ни один коммуникатор не был способен его передать. Идиллическую картину портил накаченный бугай в черных обтягивающих плавках. Бугай улыбался и глядел на Алекса заинтересованным масляным взглядом. Интерес был направлен исключительно ниже подбородка. Вот прямо от подбородка и ниже. Детектив с трудом подавил в себе желание вмазать извращенцу. Потом до него дошло, что взгляд адресован не ему, а Тайни. Обвинения в альтернативных предпочтениях с инструктора были сняты, но желание ему врезать почему-то не исчезло. Даже усилилось. Взгляд мужика стал наглее. Улыбка – шире. Казалось, еще чуть-чуть, и харя треснет. А изо рта потечет слюна. Или не слюна. И не изо рта.

Чет был архетипичным инструктором, с четким, «просушенным» рельефом мышц. Даже китиарец Марсо рядом с ним казался жалким подобием анатомического атласа. В отличие от сушеных проститутов, которые лепили свое тело исключительно в тренажерных залах, Чет двигался уверенно и пластично, как и положено бывшему космодесантнику. Короче, сёрфингист произвел на Коллингейма неприятное впечатление. Возможно тем, что был похож на самого Алекса. Но это его не оправдывало, а, напротив, усугубляло вину.

– Чем могу помочь вам, очаровательная мисс? – сочился медом голосом инструктора, а взгляд подсказывал, в каких именно местах Чет помог бы с особой радостью.

– Здравствуйте, – своим нейтрально-холодным тоном произнесла китиарка. – Я хотела бы научиться сёрфингу.

Чисто новая училка. Зрелая, сексуальная училка перед двоечником, твердо стоящим в пубертате обеими ногами и тем, что между ними. В общем, Алекса холодность Роул не остудила. Недавнее смущенное признание китиарки отключило охранные контуры, и теперь Коллингейма несло, как сель с горы.

Инструктора, впрочем, тон Тайни тоже не остановил. Лишь добавил масла в огонь взгляда.

– Люди делятся на тех, кто по доске идет, кто на ней стоит, и кто на ней живет, – произнес Чет с ухмылкой, которую, наверно, считал неотразимой. А вот Алекс бы сейчас проверил, как бы она отразила хук слева.

И только тут детектив осознал, что услышал. Конечно, существует вероятность, что этой присказкой пользуются все сёрферы на пляже, но интуиция подсказывала, что это выражение – «фишка» Чета Эла Вальтера. Коллингейм на автомате выбрал в списке контактов Тайни и набрал. Вспомнив, что его просили так не делать, он собирался сбросить вызов, но вместо сигналов получил сообщение автоответчика. Китиарка стояла в черном гидрокостюме с неоново-голубым цветочным принтом по боковой линии. За спиной и вокруг шеи болтался свободный капюшон. Тай была в нем целомудренна, как школьница за сутки до выпускного. Под мышкой она сжимала доску. «Я рада вашему звонку, – уютно улыбаясь, говорила неизвестному абоненту Роул. – Надеюсь, у вас ничего срочного. Я ушла осваивать вот этот, – она постучал по доске, – летательный аппарат».

Алекс ощутил внезапное желание прогуляться перед ужином. Причем, непременно к морю. Именно туда, где Хэлли-Тайни учиться «летать» на сёрфе под руководством Чета Вальтера.

Он выскочил из номера, как ходил на массаж, в той же футболке и разноцветных шортах. И лишь вывалившись из отеля, осознал, что неплохо было бы сначала посмотреть в окно. За спиной небо еще оставалось голубым, но над чернильным морем расползались дождевые тучи. Сквозь прорехи пробивались голубоватые лучи солнца, словно нарисованные ребенком. Море под прорехами отливало болотной зеленью. Берег тонул в белой пене прибоя. А над всем этим витал ветер. Ощутимый, такой, пронизывающий ветер. Пришлось возвращаться за ветровкой. Конечно, если бы на месте Роул была другая девушка, Коллингейм был бы уверен, что она отогревается в каком-нибудь кафе. Но это была Роул. Упрямство китиарки могло спорить только с ее любопытством. То и другое наверняка выгнали ее в море.

Место тренировок обнаружилось по дергающемуся на нитке воздушному змЕю. Для особо тупых на нем была опознавательная картинка: темно-синяя закольцованная волна вокруг сёрфера. Коллингейм приметил его на записи, и теперь змей, как маяк, вел Алекса к намеченной цели. Возле инструктора стояли трое мужчин в простеньких гидрокостюмах и что-то увлеченно обсуждали. С мужчинами он всё что угодно может обсуждать. Детектив обвел взглядом с десяток смельчаков – калек на всю голову, – которые полезли искать волну в бушующее море. Среди них фигурка Роул выделялась голубыми легкомысленными цветочками на черном фоне. Она вставала на доску, и ветер, словно поджидавший в засаде, переворачивал китиарку в воду. Она улыбалась, убирала мокрые волосы со лба и лезла снова.

– Правда, она у меня красивая? – раздался за спиной голос.

Алекс обернулся. Собеседники фигуранта уходили в сторону отелей. Правильно. Нормальным людям, особенно новичкам, в такую погоду в море делать нечего. А ненормальных попробуй оттуда вылови. Инструктор смотрел на китиарку довольно-отческим взглядом. «У меня»? «Она у МЕНЯ красивая»? Да парень просто мечтатель! Даже Коллингейм не позволял себе подобных заявлений.

Воспользовавшись дезориентацией слушателя, инструктор продолжил:

– Ты с космодесанта? – спросил он и подставил кулак под обычное приветствие кадешников.

– КаДе фарева, – согласился Коллингейм, без особого энтузиазма повторив знакомую связку, напоследок просто пожимая руку бывшему коллеге, и переключился на более актуальное: – Где ты такую нашел?

– Прости, братан, самому мало, – с важным видом выдал Чет.

В этом Алекс с ним тоже был солидарен.

– Она, конечно, дикая и необъезженная, но в том и смак, – поделился инструктор. – А ты сюда каким ветром?

– Надуло, – неопределенно ответил Алекс и сделал жест в сторону моря.

– То есть улетишь, как только сменится направление? – заржал Чет.

От ответа детектива избавило появление рядом традиционного белого привидения в перчатках и цветном – на этот раз малиновом, – платке с разносом в руках.

– Мистер желает? – довольно чисто спросил разносчик с широкой улыбкой.

– Вали отсюда, гнида черномордая! – гаркнул в его сторону инструктор.

Абориген как-то сразу скукожился и ретировался.

– Ты чего так? – не понял детектив.

– Задолбали, козлы бородатые. Ведь уже запретили им лезть к отдыхающим, но нет…

– А мне тут рассказывали, что им нельзя неверующих касаться.

– Ты… Как тебя, кстати?

– Алекс, – представился Коллингейм одним именем. С кем поведешься, от того и наберешься. От Роул – паранойи.

– Чет, – назвался инструктор. – Ты не представляешь, насколько это подлые, завистливые, лживые людишки. И мозолят глаза, и мозолят, и мозолят, и мозолят…

– А чего они с этим вином до всех докапываются? – спросил Коллингейм.

– Так им за каждый бокал копеечка падает. А с тебя снимается. Смотри, отправят тебя назад в грузовом трюме. Ты откуда, кстати?

– С Атована.

– Рудокоп? – поинтересовался Чет.

Ага! Будь Алекс «рудокопом», он бы на Парадиз годам к девяноста накопил. Но тому времени у него бы уже свой пляж под ногами насыпался.

– Нет, телохранитель.

Чет присвистнул:

– Неплохо устроился. А я тут инструктор по дайвингу и сёрфингу. Сёрфинг – это вообще искусство. Люди делятся на тех, кто по доске идет, кто на ней стоит, и кто на ней живет…

Чет закончил фразу и замолчал. До детектива дошло, что род занятий бывшего коллеги по войскам озвучена, и от Коллингейма ждут ответных действий.

– Не-не, мне эти ваши тонкие искусства ни к чему. Куда мне на Атоване нырять? В штольню, разве что, – Коллингейм-таки включил «дебиловатого парня», которому голова дана, чтобы в нее есть. Он широко улыбнулся и подмигнул. – Я просто мимо проходил – посмотреть на чудиков, которые в такую погоду купаются. Слушай, – якобы настороженно продолжил детектив, – а местные – они не воруют? Ну, там, когда в номере убираются? Были случаи?

– Нет, насчет воровства у них строго, – признал Чет. – Если поймают – руку отрубают.

– А если не поймают? – Алекс изобразил «ну, ты меня понимаешь».

– Нет, черномордых тут в ежовых рукавицах держат. Любая жалоба от клиентов – сразу пинка под зад! Знаешь, какие тут очереди на «чистенькие места». На полях-то никто батрачить не желает…

– На каких полях? – детектив огляделся, силясь увидеть сельхозугодья за высотками отелей. – Они там бананы выращивают?

Чет посмотрел на Коллингейма снисходительно:

– Бананы растут на пальмах. А черномордые растят овощи, хлеба, рис…

– Что, тут реально что-то выращивают? Прямо в земле? – старался Алекс.

– А где еще? – удивился Чет с усмешкой.

– Ну, у нас на растворе и с подсветкой, – напомнил Коллингейм.

Инструктор рассмеялся:

– И, правда, я забыл. Ты ж там, небось, на бич-пакетах.

«И живу в квартире размером с коробку для обуви», продолжил его мысль детектив. Вроде, правда, и ничего кроме правды. Почему тогда так обидно за свою родную планету?

– Почему сразу «бич-пакеты»? – детектив изобразил вид оскорбленной невинности, чтобы Чет уверился в своих подозрениях относительно рациона нового знакомого. – Будто все у нас одними «бич-пакетами» питаются. Есть и те, кто по-человечески живет.

Перед мысленным взором Алекса, как наяву, проплыл труп Данаи. Есть на Атоване те, кто живет по-человечески. Но, как ни странно, именно в них меньше всего от людей.

– Слушай, Чет, а как можно посмотреть на эти поля? Я сниму и братанам покажу. Они ж не поверят, – Алекс провел по своей голове, с придурковатым видом взъерошивая волосы пальцами.

– Никак, – обрезал тот. – Это за пределами курортной зоны. Они туда никого не пускают. Варвары!

– Слушай, а правду говорят, у них женщины не работают? Мне одна девчонка рассказывала, здесь познакомились.

– А что тут такого? – удивился инструктор.

– Ну, у нас, в большинстве случаев, если жена не будет работать, зарплаты мужа даже на двойной комплект бич-пакетов не хватит.

Алекс это знал точно. Он уже пробовал. Чет ответил хохотом, будто это была лучшая шутка сезона. У Коллингейма снова возникло желание врезать своему визави. Но тут Роул направилась к берегу, подгоняя перед собой сёрф.

– Ладно, приятно было познакомиться, ты заходи, если что… – Инструктор протянул руку для прощания.

Детектива откровенно отсылали.

Алекс понимал, что сейчас самое правильное – отступить. Но как отступить, если Роул выходит, а Чет остается?

– Да я не спешу, – «успокоил» Чета Коллингейм и похлопал «приятеля» по плечу. – Девушка, вам помочь донести доску до отеля? – обратился он к подошедшей Тайни. Счастливое выражение, с которым китиарка боролась с волнами, сменилось на нейтральное.

– Молодец, Хэлли, сегодня гораздо лучше, – голосом старшего наставника похвалил Чет, прихватывая китиарку за талию. – Главное, ты перестала бояться воды.

На этих словах Коллингейм чуть было сам не выпал в осадок. «Роул» и «бояться»? Алекс представил, как она изображала этот самый «страх». И кто тут после этого хитропопый?

– Идем, я тебя провожу, – продолжал нахал, разворачиваясь к отелям. – А то такой ветер…

Роул ужом вывернулась из-под его руки.

– Спасибо большое. Но вы же не можете оставить своих подопечных в такую погоду? – ответила «испуганная» Роул нейтрально-прохладным тоном со свежей ноткой наивности, и с тем же выражением повернулась к Коллингейму, протягивая доску: – А вас не затруднит? Буду благодарна. В такой ветер действительно неудобно нести.

Она отошла немного вправо, к пляжному зонтику, на крючке которого висел небольшой рюкзачок, и вынула оттуда полотенце. Парой движений она распустила волосы и стала их промакивать.

Алекс не без злорадства заметил на лице Чета, следившего взглядом за китиаркой, разочарование. Тайни тем временем стянула волосы в тугой пучок, сунула ноги в шлепки, стоящие под рюкзачком, и обернулась к мужчинам.

– Мистер Вальтер, – раздался голос за спиной, и Алекс обнаружил, что пока он пялился китиарке на очертания нижних «девяносто», к ним подошел худощавый молодой человек. Для инструктора его появление тоже оказалось полной неожиданностью.

– Я только провожу, – одними губами сказал ему Коллингейм, изображая идиота, на которого свалилось нежданное счастье, и он теперь не знает, что с ним делать.

Чет невнятно пожал плечами. Детектив решил считать это типа разрешением проводить типа его девушку и пошел хвостиком за китиаркой.

– Ты с ним кокетничаешь, – прошипел Алекс, когда они отошли достаточно далеко.

– Ты что, ревнуешь? – фыркнула Роул с легкой усмешкой, и Коллингейм вдруг вспомнил сцену в исследовательском центре на Атоване, когда эту фразу произносил он.

– Да, ревную. А что я, по-твоему, должен от радости в ладоши хлопать?

Конечно, он тогда повелся на Данаю, как озабоченный придурок. Собственно, он и был на тот момент озабоченным придурком, и виновата в этом была Роул, если уж вдуматься. Но Коллингейм хотя бы не играл.

Тайни бросила на него короткий нечитаемый взгляд.

– Алекс, до отеля не так далеко, а ты же наверняка подошел не просто так, – констатировала она всё тем же нейтральным тоном.

– Я хотел сказать, что Лола, скорее всего, занималась с Четом. Девушка слово в слово повторила его присказку про доску. Может, это выражение здесь все подряд используют…

Роул пожала плечами:

– Не знаю. Я не очень плотно общалась с другими инструкторами, но попрошу у Себа поинтересоваться у местных сёрфингистов, чтобы проверить гипотезу.

Она задумалась.

– Тай, я еще хотел спросить. А не могут девушек воровать для здешних гаремов? Подожди, сейчас поясню, что у меня не стыкуется, – остановил он кириарку, которая уже стала открывать рот, чтобы ответить. Ему самому нужно было поймать ускользающую мысль. – Вот смотри. Саманта говорила, что местные богачи в гаремы берут только аборигенок, потому что «неверных» они не могут даже касаться. А если пропавших девушек заставляют принять новую религию?

– Алекс, всё не так просто, – ответила Роул неторопливо. – Иммамианство, которого придерживаются коренные жители Парадиза – это в первую очередь именно вера, а не религия. Главный грех для них – неверие в Творца. Поэтому насильно обратить в иммамианство невозможно. Но даже если на какой-то момент закрыть глаза на суть веры, несмотря на существующее на словах равноправие всех верующих перед Творцом, новообращенные по факту имеют более низкий статус в обществе. Институт наложниц и любовниц здесь не приветствуется и как таковой отсутствует. Только законные жены. Так что вряд ли владельцев гаремов привлекают приезжие девушку. Но, честно говоря, всё, что связано с местными традициями, я знаю чисто теоретически, потому что подобные общества закрыты, и мы знаем о них только то, что они сами хотят о себе рассказать…

– Это всё очень познавательно. Только я не понял: они могут девушек воровать или нет? – уточнил Коллингейм.

– Потенциально любой человек, вне зависимости от религии и места проживания, способен на что угодно.

– То есть ты не знаешь.

– То есть ты просишь меня погадать на кофейной гуще на личность преступника. Если бы я это умела, то гениальным детективом была бы я, а не ты.

– Жаль, – признался Алекс.

– А мне-то как жаль, – глубоко вздохнула Тайни, пробуждая желание шлепнуть ее по хитрой попе идеальной формы.

Порывы ветра гнули пальмы и толкали глупых человечков, решивших поспорить со стихией, к безопасной каменной гавани. Доска и правда неслабо парашютила, прибавляя ускорения. Спереди на Алекса надвигались стены отеля (на самом деле, Алекс надвигался на них, но еще Эйнштейн с Древней Геи доказал, что это не имеет значения), сзади – нагоняли тучи. Редкие тяжелые капли посыпались с неба, когда до дверей отеля Роул оставалось метров двадцать. Они с Тайни вбежали в тот самый холл, где утром детектив пробивал данные о пропавшей ясонянке.