Текст книги "Где наша не пропадала! Истории веселые и не очень"

Подкорытко

Алена Подобед

Галина Геннадьевна Подкорытко, женщина неопределенного возраста, крупная, кряжистая, выбеленная до прозрачности волосиков, остриженных почти под ноль, с первого взгляда идентифицировалась, как мужчина. И обманывался ваш взгляд лишь гендерно.

Попала она в этот некогда ведомственный, а теперь просто элитный детский садик по объявлению в газете. В перестроечные времена это было вполне себе реально. Но, как бухгалтер, она показалась новенькой заведующей – эдакой цыпе, которую богатый папик решил побаловать ощущением самостоятельности – вполне компетентной, ибо терминами бабища сыпала уверенно и выглядела вполне себе пробивной. Да за ее широкой спиной можно было жить, как в бункере. И даже отстреливаться бы не пришлось от проверяющих из высоких инстанций. Она бы их одним взглядом валила на месте.

Воспиталки живо окрестили за глаза бой-бабу Гаврилой Говнадьевной. Кто-то из малышни это случайно подслушал… и приняв за чистую монету, таки однажды вежливо поздоровался с большой тетей, назвав по имени-отчеству.

Большая тетя не стала выяснять, откуда у ребенка столь искаженные сведения, но в игру включилась.

Самоотверженно взяв на себя, в качестве дополнительной нагрузки, кормление воспитанников детского сада кислородным коктейлем, бухгалтер Подкорытко в первый же день дала каждому, посетившему ее кабинет, кличку, для острастки чуть приподнимая над полом за шкирку.

Захлебываясь витаминной пользой и краснея, детки внимали перлам тети, которая ими так и сыпала.

Мигом полненькая Наденька стала «распузатенька». Умник Федя с тех пор «бредил и все метил». Шалун Витя обзавелся «титями». А аккуратистка Лена «отрастила сопли по колено».

Вдруг оказалось, что тихий и воспитанный Вася из ясельной группы «с братвою квасит». И дети, наконец-то, узнали, что у болтушки Заикиной Верки «в попе дверки», у кудряшки Танюшки Лисиной «вот такая лысина», а у самой красивой и модной девочки Комаровской Наташки «какашки в кармашке».

Что до смешливого Генки Горюшкина, не выговаривавшего букву «Д», то он сам спалился, ответив на вопрос бритой тети, давно ли он был у бабушки, честным «Гавно!»

Понятное дело, Тань, Лен, Вить и прочих Генок в саду было не по одному, так что и клички варьировались, рифмуясь с завидной ловкостью. И все их не упомнить. Но дети, правильно оценив ситуацию, делились кличками только между собой. И воспиталки, державшиеся за работу, как черт за грешную душу, будто бы и не догадывались о выходках матерой бухгалтерши. А что вы хотите? Второй человек в должностной иерархии! Да и заведующая была за Подкорытко горой, отмахиваясь от прочих пустяков.

Но пришло время новогодней елки. И всем работницам детского садика было велено нарядиться к праздничному представлению в карнавальные костюмы, но так, чтобы это оставалось сюрпризом до самой последней минуты.

Все было вполне себе мило, и даже весело, пока вдруг в актовом зале не погас свет. И с диким топотом, и ревом в него не ворвался здоровенный, вооруженный до зубов и ооочень страшный одноглазый пират!

Наведя на зрителей пугач и подсветив фонариком, для пущего ужаса, свою жуткую рожу, злодей прорычал:

– Узнаете ли вы меня, маленькие негодяи! Живо отвечайте, а не то отстрелю вам б`ошки!

В зале поднялся дикий плач, дети бросились врассыпную, падая и писаясь со страху в штанишки, так и не успев разглядеть того, кто скрывался под личиной головореза.

Но ведь вы-то сразу догадались, кто это?

Ай, молодцы!

Нет, на этом история странной дамы из газетного объявления не закончилась. Еще полгода она спокойно отсиживалась в своем кабинете, пока за ней не приехал черный «воронок» и не увез «пирата», а заодно и наивную заведующую элитным детским садом, на Петровку. Последняя так до последнего и не догоняла, ну кто ж ограбил арендаторов, тайно вывезя из подсобки, оборудованной под склад, все компьютеры.

Так закоренелая воровка-рецидивистка, имевшая за плечами пять ходок и находившаяся уже год в розыске, завершила свою недолгую, но очень яркую карьеру материально-ответственного работника детского учреждения. А ведь могла бы и дальше тихо подъедаться на с`адовских харчишках, безобидно посмеиваясь над малышней.

Да «жадность фраершу сгубила».

Зиночка

Маргарита Сушко

С кончика иглы вырвался фонтанчик прозрачной жидкости. Медсестра скомандовала:

– Готовьсь! – и её пухленькая ладошка шлепнула по моей детской попке.

С помощью такого нехитрого приёма шприц в тысячный раз вошёл в мягкую ткань, как по маслу. На самом деле укол по счету был десятый, но у меня было своё восприятие реальности. Правда, мама утверждала, что от этой самой её любимой попки почти совсем ничего не осталось. На что бабушка уверенно утверждала: «Были бы кости, мясо нарастёт!»

После удачно завершенного дела мама сказала:

– Зиночка, присаживайтесь. Без обеда мы вас никуда не отпустим. Вы целый день и ночь на ногах, вам силы нужны.

Обычно Зиночка приходила сделать мне укол после смены в больнице – утром или вечером. Но сегодня она задержалась с визитом на полдня.

– Нелегкая у вас работа, ох, нелегкая, – сокрушалась бабушка, – смотрите, как исхудали, поди еще не завтракали?

– Да нет, чаю пустого успела хлебнуть, – отозвалась Зиночка.

– Сейчас мы вас свеженьким борщом накормим, – сказала мама и поставила на стол перед Зиночкой тарелку густого, дымящегося, сдобренного большой ложкой домашней сметаны, вкусно пахнущего варева.

Затем на тарелке для второго разместились две сочные котлеты, горка воздушного пюре, свеже нарезанный ароматный помидор, пару хрустящих прямо с грядки огурцов и три ломтика слегка разомлевшего от жары сыра.

– Ой, ну что вы, куда столько-то? Я же всё это не осилю! – проворковала Зиночка.

– Кушайте, кушайте, в здоровом теле – здоровый дух! – прогремела бабушка.

Потом на столе появилась салатница с баклажанной икрой, баночка с горчицей, блюдечко с аппетитными колечками сыровяленой колбасы и блюдо с фруктами.

Подошла очередь чая, и мама водрузила на стол вазочку с конфетами. Я лежала на диване, слегка постанывая, чтобы обо мне не забывали.

Зиночка отхлебнула глоток обжигающего краснодарского чая, сдобренного тремя ложечками сахара. Затем она придвинула к себе поближе вазочку с конфетами и…

«Белочка, Мишка, Красная Шапочка, прощайте мои дорогие!» Зиночка трудилась, как шахтер, извлекая из-под карамельных завалов шоколадные конфеты. «Обжора, ну, какая же ты обжора, Зиночка!» – рыдало моё детское сердце.

Я отвернулась к стене, чтобы не видеть, как в горниле Зиночкиной страсти погибает моя последняя шоколадная надежда.

Яблоко раздора

Анастасия Кущенко

Дашуля проснулась в прекрасном настроении. Во-первых, она выспалась. А во-вторых (для тех, кому мало во-первых) ей приснился дивный сон – словно она гуляет по зеленой траве и находит румяное яблоко…

Дашуля сладко потянулась. После сна осталось славное послевкусие. К чему снились яблоки, Дашуля не знала, но наверняка к чему-то хорошему. А кстати! И правда к чему?

Девушка решила узнать наверняка и набрала подружку-эксперта. У всех же есть такие подружки, которые знают все на свете? После десятого гудка всезнающая Ирка сняла трубку.

– Иришка, доброе утро, – защебетала Дашуля. У меня к тебе дело на миллион!

– Ну? – отрывисто ответила Ирка. На заднем фоне гудел пылесос, вопил кот и ныл ребенок. Жизнь у Ирки напряженная.

– А к чему снятся яблоки? – поняв, что звонит крайне не вовремя, робко спросила Дашуля.

– К чему, к чему… К айфону, вот к чему! Некогда мне сейчас, – недовольно буркнула подруга то ли в шутку, то ли не в шутку, и бросила трубку.

Сердце Дашули ускорилось с рыси на галоп. Про новый телефон сновидица мечтала давно, но муж сердито сопел и придумывал сто тысяч пятьсот отговорок почему нет. Свободной суммы всегда не было. Точнее, деньги-то были, но по каким-то безусловно рациональным и легко объяснимым причинам всегда что-то было острее, нужнее и остро-нужнее. А тут… Вдруг, сон в руку?

Дашуля спустилась на кухню. Свекровь нарочито громко и угрюмо тарахтела кастрюлями. Похоже, это знак, что тот, кто проспал завтрак остается без него. Дашуля ловко подхватила беспризорный пряник и поспешно удалилась в свою комнату.

Полностью погрузившись в работу, она вскоре забыла и про яблоки и про телефонные мечты, и тут вдруг тишину беспардонно прервал звук сообщения. Муж! «Возьми деньги в столе. Ты ж хотела».

Дашуля аж подпрыгнула от неожиданности. Вот это да! Неужели сны так быстро сбываются! Мечтательно прикрыла глаза – а какого цвета взять? Белый, золотой? Или все же розовенький? А на какую модель хватит? Ясно, что не на самую последнюю, но все же… Дашуля открыла глаза, чтоб написать мужу «Спасибо» и непременно добавить сердечко. А лучше три! Но сообщение исчезло. Словно его и не было. Дашуля, снова закрыла глаза, посчитала до десяти, снова открыла глаза. Сообщения не было! Передумал? Или отправлял не ей? Но доступ к столу есть не у всех. Даже тайную любовницу не заподозришь!

И тут скрипнула дверь в кабинет мужа. Дашуля резво впрыгнула в тапки, как рыцарь в латы, и побежала на звук. Картина, представшая перед глазами, была гротескна в своей беспощадности. Свекровь, с видом кота, умявшего банку сметаны, доставала конверт из ящика. Дашуля сощурилась.

– Марь Иванна, а че вы тут делаете?

– Подарок забираю! Мне сын написал, чтоб деньги в столе взяла. Я газонокосилку новую хочу!

– Но у вас же уже есть? – от неожиданности невестка вступила на скользкий лед.

Тут уж сощурилась свекровь:

– А она неудобная! Я хотела новую! – и гордо прошествовала мимо, размахивая пухленьким конвертом.

Дашуля метнулась к телефону.

– Не мне? – гневно настучала пальчиками по своему пенсионеру-телефону.

– Прости, перепутал. Маме писал.

– Знаю я уже! – сердито думала Дашуля. Ух, яблоки! Вот к чему они снятся! К раздору!

Старая сказка на новостной лад

Лисенкова Марина

Пожилая чета из российской глубинки вырастила гигантский овощ. Со слов очевидцев это привело к нешуточному сражению.

Сегодня мы пригласили всех участников этой битвы за урожай на наше телевизионное ток-шоу «Право расти».

– Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

– День добрый. Меня зовут Дед. Со мной на передачу приехали Бабка и Внучка. А Жучка, Кошка и Мышка остались дома. Без масок и кодов в поезд не пустили.

– Очень жаль. Мы надеялись пообщаться. А сейчас расскажите подробнее о вашем методе.

– Значится так. Посадил я репку. Выросла репка большая-пребольшая.

– Телезрителям интересно знать подробности. Мы отобрали пять самых интересных вопросов. Внимание на монитор:

«Какой сорт репы Вы использовали? Белоснежка или Снегурочка?» – спрашивает Василиса П.

«Кто точно принимал участие в посеве? Я слышал, приглашали иностранных специалистов», – сомневается Фома Н.

«Температурный режим при возделывании Вашего гиганта?» – интересуется Морозко И.

«Были ли использованы удобрения?» – хочет узнать Женщина из леса.

«Где вы храните волшебный урожай?» – это вопрос от Кощея Б.

– Мммм… Ну, это самое. А чего говорить-то?

– Короче, Дед. Давай я расскажу. Но сначала хочу передать привет подруге Машеньке, Иванушке и Ильюшеньке Муромцу.

– Слушаем Вас.

– Прикиньте, посадил Дед репку. В огороде. Практически на автомате. Ей место особо и не выбирал. Так растет. С любым овощем дружит.

– Лучше гнездовой способ применять с посадочным материалом?

– Наверное. Собственно говоря, я не в курсе. Дед точно не особо и ухаживал за этой репой. Слова произнес «Расти, репка, большая – пребольшая» и все как обычно. Вот чем удобрял, сказать не могу. Дед, ответь тетеньке.

– Дык, золу применял. Ее родимую. Думается мне, что у Женщины из леса с этим проблем нет.

– Вот я и говорю. Все чики-пуки. Треш случился, когда эта репа решила в размерах увеличиться. Этакий Плюс Сайз попер. Тут Дед и начал всех нас по очереди звать. Бабку, меня, Жучку, Кошку. Тянем-потянем, вытянуть не можем. Не по-детски всполошились. До мышей дело дошло.

– Так Мышь – главная героиня дня?

– С каких это? Это у Курочки Рябы она прима. А тут так, случайность, знаете ли. Я вот еще что сказать хотела…

– К сожалению, время нашей передачи подошло к концу. Спасибо Вам за интересный и насыщенный рассказ. Телезрителям отдельная благодарность за вопросы и терпение. «Что случилось с миниатюрной красавицей, которую злодей удерживал в подземелье?» – тема следующей нашей передачи. На сегодня все. С вами была Матильда Медведева и команда «Право расти»! До следующих встреч. И помните – право расти есть у каждого!

Голубой Дунай

Алена Подобед

Экскурсионная поездка в Российскую глубинку. Плановая остановка на обед в деревенской столовой – старом бревенчатом доме, выкрашенном голубой краской.

И невольно вспоминается точно такого же цвета магазинчик, что когда-то очень давно стоял на пути к нашей даче… Местные мужики покупали в нем водку «на троих», ласково величая сельпо «Голубым Дунаем», а соседний лесок – «Булонским лесом» и рестораном «Пеньки».

И мне уже хочется назвать сегодняшнюю столовку так же, как знаменитый вальс Иоганна Штрауса.

Столики свободны – предыдущая группа отобедала часом раньше. Это ясно из расписания, что висит в сенях. Здесь вообще много чего висит: рукомойник, график уборки, лицензия и разрешение от санэпидемстанции…

Рассаживаемся, оглядываемся: беленые стены, старенькая клеенка на столах, под потолком спиральные липучки, густо обсаженные мухами – деревня, настоящая деревня! Тут и еда должна быть настоящей: сметана – ложку не провернешь, щи из печи, самовары… и хлеб, который бывает только в сельской местности – ноздреватый, с чуть влажноватым мякишем, который не слепешивается, когда его мнешь, а дышит.

– Девушка! Принесите хлеба!

Снующая между столами подавальщица, маленькая жилистая бабенка лет сорока с лицом питекантропа и здоровенными мужицкими ручищами, делает вид, что не слышит. И только с третьей моей попытки обратить на себя внимание нехотя подходит к столу:

– Какого вам хлеба, если у вас пирожки на столе?

– Обычного, черного и серого.

– Только не горелого. Вы сначала пирожки съешьте, а потом решите, надо ли вам того хлеба иль нет.

– Принесите хлеба, пожалуйста. Вот же, на соседнем столе, и хлеб и пирожки есть. Или уже нет? Вы что же, этот хлеб у других забрали?

– У других, не у других, вам не все равно? И чем он вам не хлеб? Капризная какая! Ешьте, что дали, и освобождайте место! Пирожки не будете? Тогда я их переставлю туда, где один хлеб!

– Ну уж нет! Вы сначала суп принесите, не могу же я всухомятку есть ваши пирожки.

– А хлеб можете? Зачем же вы хлеб-то просили, если у вас еще и супа нет? – ехидно сверлят меня из-под могучих надбровий голубовато-белые крошечные глазки.

– Анжелка, суп сюда тащи – три порции!

Перебирая тонкими кривыми ножками и как-то боком, к нашему столику подкатывает обладательница божественного имени – такая же маленькая и удивительно похожая на первую косая ушастая девушка-микроцефал.

– Какой к лешему суп, мамань, сначала салат надо.

Передо мной возникает крохотная чуплыжка, на дне которой сиротливо жмутся друг к другу четыре капустинки, три волоконца тертой моркови и пяток зеленых горошин… Зажмуриваясь, проглатываю кисловатое месиво.

– Я готова.

Лицо Анжелки не читается, но ее старшая напарница уже на грани взрыва. Начинаю догонять, что по отработанному годами сценарию забракованный салат должен был продолжить свой бесконечный бег по столам. Косенькая выметывает мне с подноса тарелку щей и стремительно ретируется к раздаточной.

Дальше уже по плану: не слишком-то аппетитный с виду суп лихо выхватывается «маманей» прямо из-под носа со словами:

– Ишь, переборливая, небось вам тут не рестораны.

Пытаюсь оправдаться:

– Я не прикасалась к супу, вы можете его на другой стол подать.

– Чего удумали – людей травить своими помоями! Понадкусывали тут, понаплевали в тарелки, а потом другим отдай? Все эти ваши объедки пойдут в мусорку! У нас тут порядок строгий! Мы санитарные нормы знаем!

Передо мной возникает тарелка с котлетой и рисом. Голод берет свое, и я принимаюсь за еду. Но тут мои соседки по столу, терпеливо сносившие до этой минуты все выходки «мамани», наконец-то начинают негодовать по поводу качества пищи и ко второму даже не прикасаются… Боюсь показаться всеядной и нехотя опускаю вилку. Да, мясо переморожено, рис безвкусен, но если ничего другого нет, то есть можно.

– По-моему, все это готовилось с расчетом на свиней, – говорит соседка слева, и бесхитростная Анжелка, щербато улыбаясь, согласно кивает своей миниатюрной головкой.

– За чаем каждый подходит сам! – кричат из окна раздачи.

Соседка справа возвращается с двумя полными стаканами темно-коричневой жидкости. Один из них протягивает мне:

– Пить хочется до ужаса! А чай у них в бельевом баке – пахнет веником и очень приторный, но зато чуть теплый!

Припоминаю, что где-то слышала о том, что во времена советского общепита в чай жженый сахар клали – для цвета. Молодцы, блюдут традиции прошлого. Да сюда не кушать надо ездить, а на экскурсию – «Столовая „Голубой Дунай“ – ненавязчивый туристический сервис времен развитого социализма».

– Спасибо, не хочется. У меня в автобусе еще полная бутылка воды есть. Но давайте хотя бы пирожки с собой возьмем – выглядят вполне прилично.

– Не советую, они с печенью – я проверила. И по всему видно, что со вчерашнего дня по столам кочуют. А на такой жаре, сами знаете…

Мужчинам все ухищрения официанток по барабану – они пьют водку, а под нее и лешего, и черта лысого съешь.

Гид объявляет сбор, и мы покидаем гостеприимную деревенскую едальню – вечное прибежище туристов.

На кухне ворочает котлы, стряпая свиную хряпу для следующей группы, Анжелкина бабушка – повариха. В подсобке Анжелка сноровисто фасует объедки и моет посуду. В закуте, отгороженном от общего зала нарядной сатиновой занавеской, ее рукастая маманя любезно обслуживает местную элиту: милиционершу, хозяина ритуального бюро и батюшку. Перед гостями свежезажаренная речная рыбка, молодая картошечка со сливочным маслом и укропом, малосольные огурцы, яблочный кисель с мятой, водочка и, конечно же, ноздреватый деревенский хлеб-черняшка.

А на задворках «Голубого Дуная», в добротном кирпичном хлеву семь холощеных разъевшихся хряков сонно мусолят «комплексный обед туриста».

Лето, средняя полоса России, год 202… от рождества Христова.

Соседка моя

Татьяна Добровольская

Соседка моя такая классная! Люблю её, но порционно. Много сразу – опасно. Продала она дом свой на берегу моря, мол, возраст, здоровье… Однако квартирку купила неподалеку. Частенько ко мне наведывается.

Вчера зашла возбужденная, порадовала рассказом о путешествии к детям в Тулу. Я удивилась: времена для путешествий не самые лучшие.

Оказывается, началось всё с письма невестки. Та написала, что вся семья очень сильно соскучилась и жаждет проведать бабушку, помочь ей, чем могут, недельки на три, а может, четыре.

Галинушка – соседушка моя смекалистая, на следующий день самолетом да и нагрянула к родственничкам скучающим. То-то «радости» было у невестки на лице, которая только вернулась с сумками полными солнцезащитных кремов и разноцветных купальников. А после «семейного ужина» вся семья совсем затосковала, узнав о проданном домике на побережье и необжитой однушке.

В восхищении рассматривала я калейдоскоп эмоций на моложавом лице Галины. Она талантливо в лицах передала мне, как поделилась с родней своим рассказом о ближайших планах. Как сообщила о предстоящей свадьбе с жизнерадостным попутчиком из самолета. Но замечательными подарками ей не удалось затмить новость, что они хотят отметить свадьбу через месяц, в её семидесятилетие.

Вдруг я представила, как ласково улыбнувшись всем домочадцам, Галочка, поправила перед зеркалом модную стрижку, нежно попрощалась, объяснив свой поспешный отъезд предстоящими свадебными хлопотами.

Я не сводила с неё глаз. На мой немой вопрос она ответила:

– Остальное расскажу в следующий раз, – и упорхнула, одарив меня воздушным поцелуем.

И тут я поняла, как скучно проходит жизнь моя. С этим нужно срочно что-то делать. Однозначно! Может и мне слетать к родне?

Валенки

Елена Голуб

– Алиночка, примерь-ка, пожалуйста, в пору ли? – протягивает мне пару бесформенной валяной обувки, проще говоря, валенок, моя свекровь, моложавая блондинка с осанкой королевы. – Нужно как следует утеплиться. Морозы и похолодание обещают, а путь неблизкий. Тебе ж беречься надо. В твоем-то положении, – тоном, не терпящим возражений, заявляет Аннаванна (так для краткости называю я Анну Ивановну) и смотрит на мой изрядной округлившийся животик. Хотела заикнуться, что мои сапожки на цигейке не хуже греют. Но решила не плодить конфликты по пустякам.

Она же мне типа добра желает. Что ж, предстану перед любимым, что несёт солдатскую службу, этакой оплывшей ковыляющей уточкой. Шубка на пузе едва сходится и пимы походке грациозности не придают.

А путь наш лежал в город Кунгур. Прославленный своими пещерами, старинной пересыльной тюрьмой для каторжников, а ещё наличием ракетного полка, где постигал военные науки мой суженый, забритый прямо из-под венца.

К нему-то мы и спешили, чтобы разделить торжественный миг принятия Присяги.

Чтобы увидеть дорогое лицо, я была готова не то что валенки напялить, а железные башмаки истоптать, посохи изломать… Что там ещё полагалось испытать в сказках красной девице, чтобы вернуть любимого?

Снежок бодро похрустывал под валеночками, ножки уютно устроились в валяном коконе. Мы расположились на плацкартных полках и мирно заснули под перестук колёс по рельсовым стыкам.

А вот по приезду нас ждал сюрприз. До Перми каких-то пятьсот километров, а климат уже не тот. Оттепель превратила улицы в раскисшую снеговую кашу. Мы пробирались в наших «мокроступах», как партизаны по полесским болотам, с трудом ворочая отяжелевшими ногами в набухших пимах.

Эту ночь нас обгорели и просушили в доме бывшей маминой сокурсники. Хозяева кинулись нейтрализовать последствия от форсирования размокших городских улиц. Меня напоили чаем с малиной, пропарили ноги в тазу с горчицей.

Я всю ночь ворочалась, представляя продолжение вояжа по студёной жиже в нашей нелепой обувке. Предстоял ещё переезд до самого Кунгура. Изобретательная Аннаванна спасла свою подмоченную репутацию и наши ноги, придумав нехитрое дополнение к экипировке. Перед тем как надеть валенки, слегка деформированные после просушки, мы тщательно завернули каждую ступню в полиэтиленовый пакет. Вуаля! Гидроизоляция готова! Теперь капризы уральской погоды нам нипочём!

Вот мы на КПП. Ждём, когда вызовут нашего солдатика.

Бритые мальчишки в гимнастерках, какие-то худосочные и поджарые, падают в объятия родных, а те тут же начинают их пичкать домашними деликатесами.

Замечаю высокого щекастого парня в галифе, что рассеянно оглядывается по сторонам.

– Понятно, кто тут лишнюю пайку съедает, – мелькает в голове.

– Мама! Алинка! – бросается к нам парень.

Узнаю в этом «хомячке» суженого лишь по улыбке.

– Игорек! – хором откликаемся мы с Аннаванной.

Обнимашки, поцелуи, вопросы.

– Где такое галифе раритетное отхватил?

– На мой рост только офицерское п/ш нашлось. Ещё со старых предвоенных армейских складов.

– Ты наверное тех пацанов объедаешь? – киваю на отощавших солдатиков.

– Да нет! Просто раньше вся энергия на тебя уходила. А теперь все в дело, то есть в тело пошло.

Всего-то и дали часик пообщаться. С утра будем наблюдать церемонию Присяги.

Отцы-командиры провели для «гражданских» экскурсию по казармам, столовке, плацу. Солдатский ВИА в Красном уголке уныло лабал что-то военно-патриотическое.

Утро нового дня порадовало очередным сюрпризом.

Обещанный мороз таки ударил, превратив подтаявшие плоскости в каток. Ну а наши подмоченные и недосохшие валенки в коньки-скороходы.

Поскользили мы, хватаясь друг за дружку, к площади с трибуной и выстроившейся шеренгой новобранцев.

Те стоят продрогшие, с красными ушами и носами, греются лишь пробежкой до полкового знамени, где зачитывают окоченевших губами:

– Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и советскому правительству.

А над головами парок от дыхания вьётся.

Я с сочувствием гляжу на кирзовые сапоги парней. Зябко небось…

И с благодарностью подглядываю на наши валенки с «гидроизоляцией».

Но валенки с тех пор все же не ношу.

Этот и другие рассказы Елены Голуб вы можете найти в сборнике «Сундучок воспоминаний»