Текст книги "Сердце женщины"

1

Он встретил Яну в маленьком кафе на побережье. В тот день после пляжа Марик с другом, проголодавшись, зашли в первое попавшееся заведение. Все столики в кафе были заняты, и им пришлось устроиться на высоких стульях возле барной стойки. Из динамиков негромко играла музыка, а кондиционер разбавлял душный воздух блаженной прохладой. Для ощущения полного счастья друзья заказали по паре холодного пива. Марик, в несколько жадных глотков опустошив свой бокал, развернулся на стуле и с любопытством осмотрелся.

Маленький уютный зал был заполнен в основном семейными парами с детьми всех возрастов. Большие панорамные окна от пола до потолка открывали завораживающий вид на море и медленно опускающийся в него золотой шар солнца. Но не закат привлёк внимание Марика, а одиноко сидевшая за столиком у окна девушка.

Закатное солнце сотворило из её длинных светлых волос золотой нимб вокруг головы и четко обрисовало на фоне окна контур стройной фигурки. У Марика дух захватило от этой картины. Будто издалека до него доносилось хихиканье девчонки-барменши, к которой клеился его друг, музыка и разговоры сидящих в зале людей. Сейчас Марик видел только прекрасную незнакомку у окна, и ноги будто сами понесли его к ней.

Очутившись у столика девушки, юноша вдруг словно очнулся от своего наваждения. В свои 18 лет он еще был довольно робок и неопытен в любовных делах, и теперь молча переминался с ноги на ногу, не решаясь начать разговор. Незнакомка же, не обращая на Марика никакого внимания, по-прежнему смотрела в окно на заходящее солнце. Казалось, мыслями она сейчас где-то далеко отсюда.

Марик, наконец решившись, тихо спросил:

– Извините, я могу присесть за ваш столик? Здесь больше нет свободных мест…

Девушка взглянула на него затуманенными, будто в трансе, глазами. Сердце Марика сразу ухнуло куда-то вниз. Незнакомка и впрямь была настоящей красавицей: белая, будто светящаяся изнутри кожа, тонкие нежные черты лица без следа косметики, маленький рот и опушенные густыми черными ресницами синие глаза.

Девушка, помедлив, кивнула Марику, и он опустился на свободный стул. На столе перед незнакомкой одиноко стоял полупустой стакан с соком. Юноша, обрадованный найденным поводом для разговора, галантно предложил принести ещё и, спохватившись, что до сих пор не представился, торопливо добавил:

– Кстати, меня зовут Марик, то есть…Марк.

Красавица, помедлив, тоже представилась:

– Яна. И спасибо за предложение, но мне ничего не нужно.

Однако, увидев на лице юноши искреннее огорчение, девушка со слабой улыбкой уточнила:

– Так Марк или Марик?

Юноша смутился:

– Ну…вообще Марк. Просто с самого детства меня родители и друзья Мариком называют. Это же лучше, чем, например, Маркуша? А для такого серьёзного имени как Марк я, по-моему, ещё немного не дорос.

Яна улыбнулась милой, но какой-то невесёлой улыбкой, и кивнула:

– Ну, значит, Марик.

Вдруг она резко встала и, глядя на юношу в упор холодными синими глазами, почти жёстко добавила:

– Я не ищу приключений, Марик. Прощай!

Девушка быстро направилась к выходу, оставив ошеломлённого юношу одного за столиком. К нему тут же подсел его друг и, подмигнув, спросил:

– Ну что, она тебе телефончик-то оставила?

– Да пошёл ты! – огрызнулся Марик и отвернулся к окну.

Дни пролетали незаметно, друзья целыми днями пропадали на пляже -купались в теплом море и загорали. Приближался сезон штормов, и время возвращения домой тоже неумолимо приближалось.

Пока же юноши наслаждались свободой, ведь они впервые отдыхали одни, без родителей. Путёвки на море были подарком за поступление в университет. Родительский контроль был ненавязчив и заключался в ежевечерних звонках отдыхающим отпрыскам.

После встречи в кафе Марик часто вспоминал Яну, но ни разу больше её не видел. Они с другом веселились по полной, ходили на ночные дискотеки в прибрежных кафе, ездили на экскурсии.

Однажды вечером, уже незадолго до отъезда домой, Марик пришел на берег один, чтобы искупаться перед сном. Друг не пошел с ним, оставшись в отеле. Видимо, он уже пресытился морем и пляжем.

Берег был почти безлюдным, с моря тянул холодный бриз. Лишь несколько парочек прогуливались в обнимку вдоль линии прибоя. Марик кинул полотенце на песок и уже хотел раздеться, чтобы пойти поплавать, как какое-то светлое пятно среди валунов в дальнем конце пляжа привлекло его внимание. Юноша поднял своё полотенце, отряхнул его от песка и направился туда.

Подойдя ближе, Марик узнал в одинокой фигурке, сидящей на одном из больших тёмных валунов, Яну. Порывы налетающего с моря бриза играли длинными светлыми волосами девушки, а она, как и в их первую встречу, вновь безотрывно смотрела на закат. Марик, подойдя ближе, тихо позвал девушку по имени. Он не хотел быть навязчивым, ведь красавица ещё в кафе явно дала ему понять, что ей компания не нужна. Поэтому сейчас он был готов по первому же её слову безропотно уйти.

Однако, к радости юноши, Яна была ему явно рада и даже предложила присесть рядом с ней. Она вела себя гораздо приветливее и раскрепощённее, чем в их первую встречу. И лишь присев рядом с девушкой на нагретый солнцем камень, Марик понял, в чем дело: в её руках было зажато длинное горлышко наполовину пустой бутылки с вином. Юноша смущённо пробормотал:

– Кто ж так пьёт, в одиночку да без закуски?

Яна, откинув голову, громко рассмеялась:

– И с кем же мне пить? Я здесь совсем одна.

Потом она, пьяно ухмыляясь, протянула бутылку юноше:

– Ты хоть составь мне компанию. Будешь?

Марик не отказался. Вино было густым, пряным и крепким, и в голове парня сразу приятно зашумело.

Они помолчали, глядя на море. Внезапно Яна с болью в голосе сказала:

– Да, Марик, я совсем одна. Давно я ни с кем не говорила, тяжело мне на душе, поделюсь с тобой, может, и полегчает.

Марик удивлённо посмотрел на девушку, но она не отводила взгляд от уже почти исчезнувшего в море солнца, будто сейчас говорила с ним, а не с сидящим рядом юношей:

– Знаешь, сердце женщины многое может выдержать, но не всё…, да, не всё. Теперь я это точно знаю. Я ведь ненамного старше тебя, Марик, но уже успела побывать и женой, и матерью. Точнее, я всё ещё не разведена, но семьи как таковой у нас уже нет. С мужем мы жили хорошо, любили друг друга. Единственное, что омрачало наше счастье – ребёночка долго не получалось завести. Наконец, лечение в самой лучшей клинике нашего города дало свои результаты, я забеременела. Как же мы радовались! Детскую какую красивую сделали для малыша, обставили самой дорогой мебелью. Коляску я из Италии заказывала, чтоб ни у кого в городе такой больше не было. Помню, приду в магазин, и обязательно для малыша что-нибудь куплю, одежду или игрушку, не могла удержаться. Муж хорошо зарабатывал, поэтому на мои траты смотрел сквозь пальцы.

Берегла я себя, как хрустальную вазу. Родила сына в срок, здоровенького, крепкого. Какой он был красивый! Как ангел, весь в белых кудряшках, с голубыми, как небо весной, глазками. Проблем нам не доставлял, ел хорошо, крепко спал ночами. Как я им гордилась, как хвасталась перед роднёй и друзьями! Вот и сглазила, видно, своё счастье…

Подхожу как-то утром к кроватке, а сынок весь холодный лежит. Я схватила его, давай тормошить, звать, потом завыла так, что соседи сбежались. Дверь ломать пришлось, я не в себе была, не открывала. Мне потом рассказали, как в угол я от всех забилась с малышом на руках, выла, будто дикий зверь. Мужа с работы вызвали, но ни ему, ни врачам со скорой я сына не отдавала. Руки всем в кровь искусала. Только уколом меня каким-то смогли усыпить и забрали у меня моего маленького.

Помню, проснулась, ничего не понимаю, перед глазами всё плывёт. Муж чаем с коньяком меня напоил. Я про сына спрашиваю, говорит, в больницу увезли, а сам глаза отводит. Я в крик: «Едем!» А он так тихо: «Ему уже ничем не помочь, Янчик…» и заплакал. Ну и я тоже.

Врачи потом долго нам в больнице объясняли про синдром внезапной детской смерти, что бывает такое с малышами до года, причём чаще с мальчиками…

Смутно помню дни до похорон и сами похороны. Муж меня упрашивал не ходить, но я настояла. Напилась успокоительного и пошла. Гробик такой маленький был, обитый голубым бархатом, муж сам выбирал. У меня от слёз глаза все распухли, ноги ослабели, мама с мужем меня под руки вели. Держалась из последних сил, перед людьми стыдно было, но когда гроб в землю опустили, не выдержала. Вдруг поняла, что всё, никогда больше я не увижу своего сына, не прижму к груди, по мягким кудряшкам не поглажу, смеха его не услышу.

И не смогли меня остановить, откуда силы только взялись, ведь не ела, не спала все эти дни. Смутно помню, падаю я куда-то в темноту, а это, оказывается, я в могилу прыгнула и давай там крышку с гробика сдирать, сына по имени зову, плачу. Еле достали меня оттуда, опять укол сделали, уснула.

Потом потянулись чёрные беспросветные дни. Муж как-то сразу весь в работу ушёл, дома почти не появлялся, отдалился от меня, в одиночку горе своё переживал. Я как тень бродила по опустевшей тихой квартире. Мама моя к нам ещё до похорон переехала, всё за мной следила, чтоб я руки на себя не наложила. Ничего я не хотела, ни есть, ни пить, ни спать. Мама с ложечки меня, как маленькую, кормила. Ночью только прилягу, и слышится мне, будто горько плачет мой сыночек, вскакиваю, бегу к его кроватке, а там нет его, пусто! Думала, сердце не выдержит, остановится от тоски по малышу, но ничего, трепыхнётся, и дальше стучит…Вот только зачем, для чего?

В один день муж с мамой, пока я в забытьи лежала после очередной бессонной ночи, все вещи и мебель из детской унесли. Уж не знаю, кому отдали или выбросили. Решили видно, что легче так мне будет забыть своего сыночка. А как, как я могу забыть, если 9 месяцев под сердцем своим его носила, потом в муках рожала, молоком своим кормила!

Я, как зашла в пустую детскую, так и на пол повалилась без чувств. Ничего у меня от сына не осталось, даже фотографии его все от меня муж спрятал, чтоб рану не бередить.

Не смогла я больше там оставаться, на следующий же день была здесь, на побережье. Думала, смена обстановки поможет. Но я ошиблась. Каждую ночь брожу я по этому берегу, и всё мне слышится в шуме волн плач моего мальчика. Плохо ему без меня, тоскует, зовёт, да и мне без него жизнь

...

конец ознакомительного фрагмента