Текст книги "Ромашки для Наташки и другие рассказы"

Светлана Сорока
Ромашки для Наташки и другие рассказы

© Издательский дом «Проф-Пресс» составление, оформление, 2022

© Сорока С.Н., текст, 2022

* * *

Ромашки для Наташки

Никогда раньше Гурова не нравилась Илье. Что в ней хорошего? Отличница, торопыга, болтушка и ябеда. То ли дело Олеська, она и секреты хранить умеет, и на дерево залезет проворней любого мальчишки, и когда свалится – не плачет. Леська – друг! А Гурова… ходит, командует, а как что – сразу в слёзы или к учительнице жаловаться. И всё ей с рук сходит. Одним словом, староста! Никогда её раньше Илья не замечал, хоть и сидели они вместе с четвёртого класса. Но после того случая на математике, когда новый учитель Гуровой тройку поставил, всё изменилось. Илье вдруг Наташку так жалко стало, что непременно захотелось ей какую-нибудь приятную вещь сделать. И сделать так, чтобы никто не заметил, а главное, чтобы сама Наташка не догадалась…

А то ведь совсем зазнается. Несколько дней Илья пребывал в несвойственном для него задумчивом состоянии, и вдруг на уроке рисования ему представилась возможность.

В кабинете изо все сидели по одному за маленькими светло-коричневыми столиками. Илья сидел отдельно от Гуровой. Она за первым столом, а он за последним.

Ребята уже приготовились к уроку и от нечего делать брызгались друг в друга, смачивая кисточки в банке с водой, как вдруг в класс ворвался учитель, длинноволосый Сергей Иванович, и буквально с порога с пафосом объявил:

– Сегодня рисуем цветы!

– Почему цветы? – сразу же выкрикнул со своего места недовольный Растеряев. – Лучше б машину нарисовали, никогда ведь не рисуем!

– Потому что, Арсений, – восторженно сказал Сергей Иванович, – цветы – это символ весны и красоты! Их очень любят ваши бабушки, мамы, сёстры. Если хорошо нарисуете, можете подарить, им будет очень приятно.

«А ведь это идея!» – обрадовался Илья.

Ребята приступили к выполнению задания. Илье, как назло, ничего не приходило в голову. Он ведь не знал, какие цветы Гурова любит. А хотелось нарисовать что-нибудь необычное, чтобы ей действительно приятно было. Попробовал изобразить гвоздику, но гвоздика не желала получаться. Потом принялся за розы, вспомнив, что папа иногда дарит их маме, но намучился и с ними… В конце концов, махнув на всё рукой, решил соорудить чего попроще. Нарисовал круглую серединку, затем пять лепестков, раскрасил и понял, что получилась ромашка. И вдруг, просияв, быстро вывел внизу листа печатными буквами: «Ромашки для Наташки».

Теперь предстояло самое сложное: незаметно передать рисунок на первую парту старосте. Илья осторожно повертел головой: ребята выполняли задание, учитель увлёкся чтением журнала. Он аккуратно толкнул сидящего впереди друга:

– Колян, передай Гуровой, только тихо, – и приложил палец к губам.

Колька растерянно посмотрел на товарища, но ничего не спросил, лишь мельком взглянул на рисунок и похлопал по плечу Петьку Ермакова.

– Чего тебе? – недовольно обернулся тот.

– Гуровой передать просили, – деловым тоном сказал Коля.

– Хм, – усмехнулся Петька, с любопытством разглядывая рисунок. – Ромашки, а лепестки – как у тюльпана! А кто просил?

– Не знаю, – оскорбившись за друга, сердито проговорил Коля. – Передавай дальше.

Ермаков ещё раз усмехнулся и отдал рисунок Ваське Моисеенко.

Всё это время Илья сидел как на иголках, он очень боялся, что кто-нибудь из ребят откажется передавать рисунок и начнёт выяснять, кто послал. Делая вид, что занят работой, он внимательно следил за передвижением листка по классу.

Вот он у кудрявого Моисеенко, но, на счастье Ильи, увлечённый рисованием Васька, даже не взглянув на ромашки, передал их дальше. Осталось ещё две парты, и рисунок дойдёт до своего адресата. Но какие парты! Вовка Крюков и Растеряев! Вовка, конечно, парень неплохой, но… Мысленно представив, что может произойти, если клоуну Крюкову захочется пошутить, Илья внутренне сжался…

И вот Вовка увидел листок. Повертев его в руках и изучив надпись, он вполголоса, так чтобы слышало несколько парт, весело произнёс:

– Кажется, у нас в классе появился влюблённый художник!

Ребята зашевелились. Петька Ермаков захихикал, Растеряев с интересом развернулся к Крюкову. Воодушевлённый вниманием, Вовка поднял вверх рисунок и продолжил:

– Смотрите, смотрите, а муза, наверное, Гурова! Да, Гурова! Влюблённый художник тут так и написал: «Ромашки для Наташки».

Ребята засмеялись и принялись тянуть шеи к рисунку, чтобы получше разглядеть надпись.

Услышав свою фамилию, Гурова недовольно повела плечами и оглянулась. Илья склонился над чистым альбомным листом, делая вид, что занимается творчеством, на самом же деле в этот момент ему хотелось растерзать Крюкова. «Вечно он нос не в свои дела суёт! Лишь бы поиздеваться над кем-нибудь! Клоун! Если всё раскроется, – сердито думал Илья, – он у меня на перемене получит! Ох как получит!» – Смех в классе звучал всё громче. – «Пусть только всё раскроется!»

Но пока ситуация складывалась удачно для Ильи. Сергей Иванович, потревоженный шумом, отвлёкся от чтения и стал искать зачинщика беспорядка. Увидев весёлого Крюкова, радостно размахивающего руками, учитель вдруг грозно и громко закричал на него и пообещал поставить двойку за работу на уроке. Вовка, не ожидавший столь бурной реакции от всегда мирного Сергея Ивановича, перестал улыбаться, расстроился и собрался отдать рисунок Гуровой, но Сенька Растеряев вдруг проворно выхватил листок у него из рук.

Сергей Иванович сел и снова уткнулся в журнал. Сенька выждал минуту, а затем ехидно обратился к старосте:

– Смотри, Гурова, какой тебе шедевр прислали.

Наташка сердито взглянула на Растеряева, покачала головой и отвернулась.

– Что, не веришь? Смотри, тут так и написано: «Ромашки для Наташки».

Сенька засмеялся… Ребята опять зашевелились, Илья, до которого долетали лишь обрывки фраз, занервничал. Наташка снова покачала головой.

– Что, правда не веришь? – на смену Сенькиному веселью пришло возмущение. – На, смотри! – И Растеряев приблизил лист к старосте.

И вдруг Гурова, наверное, сама от себя не ожидая такого, ловко выхватила его у Сеньки.

Растеряев опешил от Наташкиного поступка и хотел было забрать рисунок обратно, но девочка стала поднимать руку, делая вид, что собирается пожаловаться, и Сенька отстал.

Ромашки наконец дошли до адресата. Илья увидел это, но расслабляться было рано – ведь он не знал, как будет реагировать староста… Наташка посмотрела на рисунок, покрутила головой в поисках пославшего его, а затем улыбнулась и покраснела – ромашки ей понравились! И, украдкой глядя на Гурову, Илья вдруг сам улыбнулся и покраснел.

Сергей Иванович тем временем отложил журнал, взглянул на часы и, громко кашлянув, обратился к классу:

– Ну что ж, пора заканчивать, до звонка осталось семь минут. Времени для творчества было достаточно. Посмотрим, что у вас получилось! – И он, взяв со стола красную ручку, собрался, как обычно, ходить по рядам и выставлять оценки.

Илью охватила паника. Со всеми переживаниями, которыми был полон урок, мальчик совершенно забыл нарисовать другие цветы, не для Наташки, а для учителя… И теперь он сидел, смотрел на пустой лист и с ужасом понимал, что всё сейчас раскроется, что вот сейчас все поймут, что именно он послал Гуровой рисунок.

А Сергей Иванович приближался и приближался, всё слышнее были его замечания или, наоборот, похвалы ученикам. Вот он уже склонился над Колей, кажется, ставит ему четвёрку… Ещё мгновение, и учитель оказался у стола Ильи и с недоумением уставился на пустой лист.

– Погонин, а где твоя работа?

– Моя?.. – Илья замялся.

Голубоглазый Колька сразу всё понял и, развернувшись к другу, смотрел на него с сочувствием и грустью, но не знал, чем помочь.

Похоже, не один Коля догадался о том, где рисунок Ильи. В классе стали раздаваться смешки и шуточки: «влюблённый художник», «Погонин и Гурова»…

Илья был готов сквозь землю провалиться, а Сергей Иванович повторил уже более настойчиво:

– Я спрашиваю, где твоя работа? Ты чем весь урок занимался?

– Я…

Казалось, таких безвыходных положений у Ильи ещё в жизни не было. Но вдруг к его парте подошла Гурова! Она появилась почти бесшумно, словно фея из сказки, призванная спасти его, и, сжимая в руке листок с цветами, чуть взволнованным голосом произнесла:

– Сергей Иванович, вы только двойку Погонину не ставьте. Вот его рисунок! Ему его ромашка не понравилась, и он меня попросил другую нарисовать… А по-моему, красиво: лепестки ровные, и разукрашено ярко… Очень красиво! Возьми! – С этими словами девочка протянула Илье листок.

Смешки прекратились, ребята от недоумения открыли рты.

Илья благодарно посмотрел на старосту, а затем перевёл взгляд на рисунок: на месте надписи остался чуть заметный след от ластика.

Капитошка

«Ну и чокнутые же эти девчонки! – Данька стоял и взволнованно теребил пуговицу пиджака. – Понатащат в школу всякой ерунды: заколок, игрушек разных… Мода у них! А люди нормальные страдают…»

Первой жёлтого резинового капитошку в школу принесла Катя. Показала, похвасталась, и на следующий день точно такой же, только зелёный, появился у Наташи. Потом у Даши… И вскоре с весёлыми цветными капитошками играли почти все девочки класса. Они лепили из них разные забавные фигурки, сплющивали, растягивали и, демонстрируя друг другу, громко смеялись.

Одна Таня не смеялась, она с грустью глядела на довольных одноклассниц: капитошку ей не покупали…

– Ну что, прям у всех-всех есть? – как-то вечером, отбиваясь от очередной Таниной просьбы, недоверчиво спросила мама и тут же прибавила сердито: – Никак я не пойму, что у вас за мода?

У одной появился, так и другой подавай! И у Насти есть?

Таня, ещё больше погрустнев, отрицательно покачала головой и не сказала маме, что её подруга Настя уже две недели болела и не ходила в школу. А иначе ей бы наверняка купили, и она, довольная, забыв про всё на свете, упорхнула бы играть с девчонками.

– Пятый класс, взрослые уже, а всё в школу безделушки разные носите! – глядя на поникшую дочь, уже более миролюбиво прибавила мама и… дала деньги.

Быстро одевшись, счастливая Таня выбежала на улицу. «Только бы магазин оказался открыт! Только бы капитошки в нём ещё остались!» Она с нетерпением подбежала к витрине. Под пыльным стеклом лежал последний, будто ждал её. Жёлтый, с пушистым хохолком на макушке и маленьким ниточным ротиком…

Таня протянула продавщице деньги.

– Бракованный он, – предупредила женщина, равнодушно ткнув игрушку в круглый потёртый бок. – Будешь брать?

Капитошка смущённо смотрел на Таню тёмными, немного грустными глазками, словно извиняясь за свой недостаток…

Таня пожалела его и, как живого, осторожно спрятав за пазуху, поспешила домой.

– Теперь ты будешь жить у меня! – сажая капитошку под розовую настольную лампу, радостно сообщила она ему и вдруг заметила, что он будто бы тоже повеселел…

Весь оставшийся вечер они провели вместе. Капитошка оказался очень добрым, дружелюбным и воспитанным. Не обзывался, не ябедничал. Смотрел вместе с Таней телевизор, с удовольствием устроившись в её тёплой, мягкой ладошке. Терпеливо сидел на учебнике, внимательно слушая, как она старательно учит уроки.

Он был самым лучшим и самым красивым: Таня вскоре совсем перестала замечать белое пятно на его боку.

Засыпая, она думала о том, что завтра возьмёт капитошку в школу и они с девочками будут играть все вместе. Как хорошо всё-таки, что он появился!

* * *

– А-а, лишайный! – засмеялась Катька, бесцеремонно ткнув в капитошку длинным пальцем.

Таня сделала шаг назад и на всякий случай прикрыла его рукой.

– Чего другого-то не купила? – Наташка тоже засмеялась. – Нормального?

– Он у тебя хоть тянется? – хихикнув, поинтересовалась Дашка. – Смотри, как мой! – И она резко растянула игрушку.

– Нет, только сплющивается! – насмешливо вставил подлетевший к ним Данька. – Дай покажу!

Увернувшись от нахального одноклассника, Таня крепко прижала к груди несчастного капитошку и торопливо пошла прочь.

– Не переживай, – остановившись в уголке у раковины и пытаясь сдержать слёзы, сказала она новому другу, – я тебя никому не отдам и мучить тоже не буду.

Капитошка внимательно смотрел на неё своими печальными глазками и, наверное, верил…

– О! И тебе купили? – увидела Таню проходившая мимо Полина Сергеевна, их учительница по русскому языку. – Можно посмотреть?

Таня смущённо протянула ей капитошку, пытаясь прикрыть отметину на боку.

– Ничего страшного! – заметив это, понимающе улыбнулась Полина Сергеевна. – Всё бывает! Ты, главное, его не бросай! Он же твой друг, а друзей не бросают!

Неожиданно прозвенел звонок.

– Ну, беги в класс! – ласково сказала она напоследок. – Я сейчас подойду!

Таня осторожно, почти незаметно вошла в класс и слегка поморщилась от переполнявшего его шума. Это, как обычно, хулиганил заводила Данька Круглов.

– Кошмар! – кричал Данька, кривляясь у доски. – Девчонки сошли с ума! Их захватила капитономания! Резиновая ерунда повсюду! – хватая лежащую на Катькиной парте игрушку, продолжал кричать он. – Хотя… – Данька несколько раз подбросил её в воздух. – Может, и не ерунда. Мяч… для метания! Точно! – И, обрадовавшись своей догадке, он с силой метнул воображаемый мяч в доску.

– Дура-а-ак! – полуобиженно, полукокетливо протянула Катька.

– Круто! – оценила Дашка. – Почти в яблочко!

– Ну так! – самодовольно хмыкнул Данька… и неожиданно оказался у Таниной парты.

– Молчанова, дай твоим пульну! – И он быстро схватил капитошку с парты.

– Отдай! – пронзительно закричала Таня, беспомощно пытаясь допрыгнуть до его поднятой руки, но тщетно. Данька увернулся, размахнулся и швырнул… Ударившись о доску, капитошка жалобно скрипнул и… порвался.

И вместе с ним будто что-то сломалось внутри у Тани. Она безучастно опустилась на стул и, закрыв лицо руками, горько заплакала.

Ребята притихли.

– Да ладно, Молчанова, не реви! – начал подлизываться к ней Данька. – Было бы из-за чего! Он же всего пятьдесят рублей стоит! Ну хочешь, я тебе денег дам, ты два таких купишь.

Таня зарыдала ещё сильнее, громко всхлипывая и содрогаясь всем своим телом.

Данька занервничал: сейчас вот-вот Полина Сергеевна придёт, и тогда ему влетит… Ой как влетит!

«Ну и чокнутые же эти девчонки! – думал он, нервно теребя пуговицу пиджака. – Понатаскают в школу всякой ерунды – мода у них!»

В этот момент в класс вошла Полина Сергеевна. Выяснив, в чём дело, и с трудом успокоив Таню, она посмотрела на Даньку…

Лучше бы ему влетело! Лучше бы влетело! Но Полина Сергеевна только молча качала головой, пристально смотря на него каким-то новым взглядом, от которого Даньке делалось нестерпимо тяжело, стыдно и неуютно…

После урока Полина Сергеевна попросила некоторых ребят остаться. Она была расстроена и говорила им, что так нельзя и то, что случилось, серьёзно… И ещё, что всегда очень больно терять тех, к кому привязываешься…

К горлу Даньки неожиданно подступил ком: он вдруг вспомнил своего пса Джека, который был его другом с самого детства и в прошлом году погиб… Вспомнил, как плакал и переживал.

– Надеюсь, ты больше никогда так не поступишь, – сказала Полина Сергеевна притихшему Даньке. – Хорошо, если Таня тебя простит…

Таня пришла домой раньше всех. В её комнате место под лампой теперь пустовало, и она снова расплакалась.

Данька вышел из школы поздно. Возбуждённый и радостный – даже счастливый…

* * *

– Таня! – взволнованно, с робкой улыбкой окликнул он её на следующий день перед уроками. – Вот твой друг… Он… он не порвался! Просто развязался шарик.

А я его из ведра вытащил, заново перевязал и… Вот, возьми.

В протянутой Данькиной руке и правда сидел её капитошка. С белым пятном на боку, немного помятый, но такой родной!

Может, и странные эти девчонки, только Данька почувствовал себя несказанно счастливым, когда Таня осторожно взяла у него капитошку… И, наверное, простила.

Не злюка

Макаровой Н.Б.

– Ну что, друг-бурундук, давай знакомиться!

Тяжело дыша, раздувая щёки, Лёнчик Чижиков почти запихнул упрямый ботинок в мешок из-под сменки, как вдруг услышал у себя над головой незнакомый голос. Голос звучал доброжелательно, шутливо, но Лёнчик всё равно собирался обидеться. Только вдруг поднял глаза и испугался.

– Ты же из первого «А»? Подожди немного…

«Подождать?! Как бы не так!»

Про себя Лёнчик поблагодарил плечистого старшеклассника, который вовремя подошёл, стал что-то говорить и дал возможность улизнуть. Лёнчик сломя голову помчался по коридору, боясь оглянуться. Сердце оглушительно стучало. Только у двери класса он остановился и отдышался.

В школе есть врач! Эта, казалось бы, очевидная истина стала для него неприятным открытием. В том, что к нему подошла именно врач, Лёнчик не сомневался. Белый халат он не спутал бы ни с одним другим, так как в детском саду довольно часто болел.

Настроение испортилось. А ведь до этого всё ему в школе нравилось: и уроки интересные, и учительница Юлия Андреевна – строгая, но справедливая, даже рюкзак, большой и вместительный, ему уверенности в себе придавал. Сейчас рюкзак давил на плечи, будто в нём лежали кирпичи. С поникшей головой Лёнчик переступил порог класса и молча сел за парту. Прозвенел звонок на урок математики. Юлия Андреевна объясняла новую тему, как обычно показывала решение примеров на доске, затем переходила к плакатам-памяткам на стенах. Молодая, красивая… Лёнчик всегда внимательно слушал её и даже украдкой любовался. Сегодня ему было не до математики. Из тёмных уголков подсознания на него наступали пугающие с раннего детства образы: белые стены, острый запах лекарств, шприцы с блестящими иглами…

– О чём ты думаешь? – строго спросила у него Юлия Андреевна. Лучше бы ей не знать. Лёнчик неопределённо пожал плечами. – А надо об учёбе! Посмотри, все давно уже выполняют задание.

Его одноклассники все как один склонили головы над тетрадями. Лёнька вздохнул и последовал их примеру. Он довольно быстро вник в решение, увлёкся и не сразу понял, что в дверь постучали. Ребята зашевелились, разволновались, как колосья, потревоженные ветром. «На прививку! На прививку зовут!» – прошлась по классу волна возбуждённого шёпота.

Всё!

Конец!

Если бы можно было телепортироваться, он бы не раздумывал.

А так вместе со всеми пришлось идти к выходу. Он медленно приближался к двери, изо всех сил надеясь на чудо. Увы, в коридоре их ждала врач.

– Старый знакомый! – улыбнулась она Лёньке. – Вернее, незнакомый. Ну что ж, пойдём!

Лёнька пошёл. Стук сердца больными ударами отдавался в животе.

А рядом ещё, как назло, одноклассники рассказывали всякие страшилки.

– У неё шприц вот с такой иголкой! – говорил один другому.

– Совсем, что ль! – возражал ему приятель. И, разведя руки в стороны, он тут же показал, с какой именно.

Лёнчик остановился, чтобы отстать от этих двоих. Но как ни замедлял он шаг, всё равно неминуемо приближался к двери кабинета. Медицинского. Она замаячила вдалеке. С красной надписью и красным крестом посередине. Такую ни с чем не спутаешь. Вот врач уже открывает её ключом…

«Злюка! – едва не крикнул ей в спину Лёнчик. – Злюка! Злюка! Злюка! – как заведённый принялся повторять он про себя, выплёскивая с этим словом переполнявшее его отчаяние. – Что же делать?!»

И вдруг слева от себя Лёнчик увидел другую дверь. Спасительную. В кладовку для хранения хозяйственного инвентаря. К счастью для него, она оказалась открытой.

«Юлия Андреевна ругаться будет!» – отчаянно пронеслось в голове.

Однако страх оказался сильнее.

В класс Лёнька вернулся к концу урока. Не глядя на Юлию Андреевну, прошмыгнул на своё место. Она ничего не сказала, одноклассники тоже молчали. Может, обойдётся?

Но вскоре в дверь постучали.

– Чижикова к врачу вызывают! – сообщил с порога тот самый плечистый старшеклассник, который вначале его спас.

Лёнька вздрогнул. Вот теперь точно конец!

От страха не было сил отвечать, а Юлия Андреевна спрашивала, возмущалась, ругала – и по дороге, и в самом медицинском кабинете.

– Где ты был? Я же тебя со всеми вместе отпускала. Если мне сейчас Наталья Алексеевна скажет, что ты не дошёл, я тебя серьёзно накажу!

Но Наталья Алексеевна молчала, с сочувствием глядя на притихшего, испуганного мальчугана, на его чуть подрагивающие губы и побледневшие щёки.

– Дошёл, – наконец негромко произнесла она, – просто здесь в кабинете очередь была, а он, наверное, очень хотел примеры решать. Зато теперь никого. Ну что, друг-бурундук, иди ко мне! – Внутри у Лёнчика начало холодеть от страха, но голос, звучавший ласково и уверенно, словно держал на плаву. – Ты справишься. Ты смелый. И ничего не боишься… Вот и всё! – улыбнулась она. – Молодец!

Лёнька выдохнул, и ему вдруг стало легко-легко. Обратно в класс он не шёл, а летел на крыльях.

– Ну и доставил ты мне хлопот, Чижиков! – выговаривала ему Юлия Андреевна. – Вместо того чтобы к уроку готовиться, я с тобой по школе гуляю.

Лёнька улыбался. «Пусть ругается, всё равно она добрая и красивая. И Наталья Алексеевна тоже не злюка».