Текст книги "Старый дом под платанами"

9

Постепенно образ гости, вероятно, привидевшейся мне, отдалился. То, что это была девушка, изображенная на моей картине, – подтверждало гипотезу ложного видения. Всему виной – расшатанные нервы. Вероятно, связь между изображением на картине, висевшей у меня в квартире и этим домом, я уловил на уровне подсознания, – интуитивно. Такая восприимчивость была вызвана страданиями, что и способствовало галлюцинациям. Это объяснение меня устраивало.

Как бы там ни было, время, проведенное здесь, благотворно сказалось на мне. Воспоминания о Марго еще причиняли боль, но зияющая рана уже затягивалась. Воздух благоухающих садов и новые впечатления, как бальзам, действовал на мое израненное сердце. Городок напоминал порхающую бабочку над кустом роз. Я не ожидал, что буду так сентиментален к красоте провинциального местечка. Выходить вечерами к реке, любоваться закатом и слушать музыку духового оркестра в городском парке – стало не просто доброй традицией, а моей обязанностью. Иногда ко мне присоединялся бухгалтер Семен, Кэтти или сама госпожа Алиса. Партнер по бизнесу систематично перечислял мне деньги на карточку Visa, и этого с лихвой хватало для нормального проживания. У меня даже появились приятели, с которыми я встречался в кафе, пабе и на теннисном корте.

Однажды, выходя из банка, я увидел знакомую попутчицу – миловидную монашку. Ускорив шаг, чтобы догнать ее, быстро пересек улицу, но монахиня свернула в парк, где я тут же потерял ее. Возможно, мне показалось, и это была другая служительница Бога, – однако по необъяснимой причине я хотел вновь увидеть ее.

Все же мне повезло: через некоторое время, проходя по площади возле здания городской мэрии, я встретил свою соседку по купе. Сразу узнал ее по силуэту и походке. Сомнений не было – это была та самая монахиня. Перегородив ей путь, шутливо расшаркался. Девушка узнала меня, смущенно улыбнулась и объяснила, что была в мэрии по делу. К счастью для меня, устав монастыря не запрещал говорить со знакомыми за пределами монастырских стен, на площади. Поскольку мы уже были знакомы, Христова невеста могла мне уделить немного времени. Оказывается, прежде, во время поездки мы не были знакомы, и она дала обет молчания на время пути, но сейчас – другое дело. Выслушав сложные положения параграфов монастырского устава, в свою очередь, я рассказал, как восхищен городком, объяснил, где остановился.

– Вы воспрянули духом. Я рада за Вас. Не забудьте посетить храм. Святой Дух поможет Вам отогнать привидения, которые часто селятся в старых домах – сказала она на прощание. Уже уходя, оглянувшись, добавила:

– После того, как живые помогут призракам исполнить их миссию на земле.

Знала ли она что-нибудь об этом доме или сказала случайно, и ее последняя фраза вошла в резонанс с моим душевным состоянием? Возвращаясь, я был немного омрачен этой встречей, а слова монахини не выходили из головы. Открыв кованую калитку, на секунду замер и пристально посмотрел на дом: он, как седой, вышколенный дворецкий, – знал все, но все что в нем – было погребено навсегда. Гравий аллеи печально вздыхал под ногами, а старые платаны, раньше, казавшиеся обнимающими, теперь, словно пытались защитить от чего-то. Подходя к дому, я заметил, как с белой балюстрады, каркая, взлетел ворон, а на изгибистой дорожке среди цветников, мелькнуло длинное, синее платье. Мне стало не по себе. По телу прошел озноб. В сердцах сплюнув, и выругавшись про себя, я поднялся по белым, мраморным ступеням и открыл тяжелую, входную дверь с венком из роз.

Поднимаясь на второй этаж, неожиданно остро ощутил всю мрачность и таинственность дома, хранящего свои секреты. Было тихо. Лишь поскрипывали ступени. На площадке лестничного марша, неожиданно остро, почти физически почувствовал чей-то взгляд в спину. Резко оглянувшись, и, чуть не сбив китайскую напольную вазу, я никого не увидел. Нервы были напряжены. И все из-за какой-то монашки, вернее, из-за ее слов! Но что особенного она сказала? Тем ни менее, я ощущал свою причастность к чему-то мистическому, не поддающемуся объяснению. Закрывшись в своих апартаментах, я включил везде свет, музыку и спустился вниз лишь в столовую.

За ужином госпожа Алиса была в шелковом платье с большой камеей из слоновой кости и в хорошем настроении. Она мило улыбалась и охотно поддерживала разговор. На столе в низких антикварных вазах стояли цветы из сада, горели свечи в серебряных канделябрах. Их хрустальные подвески отражали и рассыпали приглушенный свет люстр на мелкие составляющие. На белой скатерти в тон синей вышивки, элегантно смотрелась викторианская посуда, а хрустальные бокалы переливались гранеными поверхностями. Казалось, волшебство наполняло комнату.

Кэтти мило улыбнулась мне с другой стороны стола, Семен с серьезным видом рассматривал салаты и холодные закуски, Эва разносила блюдо с паштетом. За столом присутствовали уже две известные мне дамы по чаепитию в Музыкальной гостиной, имена которых я никак не мог вспомнить и седой, очень живой полковник. Ожидали Матильду. Она как всегда опаздывала. Наконец, послышалось ее воркование непонятно с кем, и старая дама весело въехала на кресле-каталке в сопровождении горничной. На ней была бархатная, ванильного цвета шляпка бонэ начала двадцатого века, нитка жемчуга и кремовое платье.

– Рада Вас видеть, полковник! – Приветствовала она его издали, как старого знакомого. – Наконец-то Вы соизволили навестить нас. Стыдно, батенька, стыдно забывать старых друзей! – Улыбаясь и грозя пальчиком, Матильда подала руку другу семьи. Он грациозно поцеловал ее и водворился на место, ничуть не смущаясь.

– Она говорит это всякий раз, когда видит полковника. – Тихо сказала мне на ухо госпожа Алиса, сидевшая возле меня. После небольшой паузы, когда все успокоились после появления старой дамы, полковник поднял бокал за хозяйку этого гостеприимного дома и легкий румянец покрыл бледные щеки госпожи Алисы. Гости хвалили блюда, блондинка говорила о театре и новом телевизионном шоу, где среди героев узнала свою племянницу, вторая дама шатенка – о благотворительности, несчастных детях-сиротах, совместной работе с мэрией по сбору средств для приюта и предстоящем благотворительном аукционе.

– Люди не желают расставаться с деньгами. Их сложно убедить. Несчастные сироты никому не нужны. Бизнесменов и их жен можно привлечь только приезжей знаменитостью, громкими именами и телевидением.

– Бесплатной едой и хорошим вином на шару, милочка. – Вставила свое умозаключение Матильда, вытирая губы салфеткой. – Да, да, дорогая. Другими словами – «на дурняк».

– Простите, Вы что-то сказали? – Лили напряглась, при этом ее лоб остался, как мраморная стена, под названием «ботокс». Однако старушку этот вопрос уже больше не интересовал, она даже не обратила внимания на серьезную даму, так как полностью была занята жульеном. Вылавливание грибов из маленькой посудины и их поглощение было более интересное для нее занятие, чем разговоры о благотворительности.

– Носится с аукционом, как курица, которая даже яйца не снесла. – Пробурчала она себе под нос, но шатенка была настойчива:

– Простите, я не расслышала. Не могли бы Вы повторить?

– Моя свекровь предположила, что к перечисленному, Вами, Лили, еще следовало бы добавить фуршет. – Нашла выход из положения госпожа Алиса.

– Благодарю. В самом деле, хороший совет. Что ж, понадобиться еще один спонсор.

– Дамы, могу предложить своего друга, владельца ресторана «У бабушки». Жаль, что я не знал заранее о ваших планах, иначе можно было бы пригласить Дмитрия на этот замечательный ужин. Познакомились бы.

– Кажется, я его знаю – скромно вздохнула Кэтти. – Если это Ваш друг, господин полковник, то его уже приглашали как спонсора на прошлое мероприятие. Поэтому Дмитрия Сергеевича не следует беспокоить.

– Да. Нужно дать ему передышку и поискать «У дедушки» – неожиданно включилась в разговор старая дама. – Эва, когда десерт?

Все посмотрели на Матильду, вставившую свою «шпильку» и теперь сидящую с безразличным видом. Неожиданно она улыбнулась и небрежным, грациозным движением руки, словно поправляя головной убор, сказала:

– Надеюсь, этим вниманием я обязана своей шляпке? Тогда почему не слышу комплиментов?

Не выдержав, я едва не расхохотался. Однако, в отличие от меня полковник не смог сдержать смех к общему неодобрению, едва проговорив сквозь него похвалу новой маленькой шляпке Матильды. Старушка была удовлетворена, но главную карту она припрятала в рукаве для подходящего момента. Когда гармония за столом присутствующих была, все-таки достигнута, и Эва, наконец, принесла десерт, старая дама выждав паузу, с безразличным видом спросила, не обращаясь ни к кому, а смотря куда-то в пространство, поверх голов сидящих за столом:

– Кто-то снова играл вальс Шопена? – и, отправляя кусочек торта на серебряной ложечке в рот, причмокнула в звенящей тишине.

Все переглянулись. Но старая дама, казалось, ничего не замечала и полностью была поглощена тортом:

– Не плохо, неплохо я бы сказала. Получился вкусный торт, Эва. Ты добавила «пьяную вишню» и цукаты, как я и просила?

– Да, мадам. – Эва быстро посмотрела на побледневшую хозяйку.

– Разве кто-то слышал игру на рояле? Думаю, Вам послышалось, мама. – Госпожа Алиса улыбалась, но глаза ее остекленели.

– В который раз мне слышится музицирование, также как и остальным жильцам этого дома. Все время один и тот же вальс! Едва слышно – двойное пиано! Да ты и сама знаешь.

– Я ни о чем не знаю и не хочу слышать, мама.

– Тогда почему ты так часто приглашаешь священника, освятить дом? Теперь есть свой – и она показала на меня. – Далеко ходить не надо! – и, захихикав, старая леди уехала на своем передвижном кресле, не попрощавшись.

Некоторое время все молчали. Слегка кашлянув, словно прочищая горло, полковник сказал:

– Матильда всегда любила шутить, и всегда была непонятной, но редкой женщиной. Такой и осталась.

– Да. Она такая. – Словно извиняясь, произнесла госпожа Алиса, поблагодарив полковника милой улыбкой за нарушение тишины. – Десерт удивительный. Угощайтесь, дорогие гости – вишневый торт, фруктовый салат с мороженым, шоколадные пирожные, печенье с корицей…

– Алекс, Вы решили стать священником? – спросила блондинка, округлив глаза до размера чайных блюдец и уставившись на меня. Успокоив ее и категорично ответив «нет», я ошибся, решив, что на этом вопросе инцидент будет исчерпан. Софи меланхолично обвела присутствующих, словно затуманенным взглядом и невинно спросила:

– Так кто же все-таки играет на рояле?

10

Еще одно воскресенье освятило мир. Колокола местной церкви с утра оповестили обитателям городка об этом событии. Моя душа воспринимала мелодичные звуки благостно. Госпожа Алиса, Кэтти и Эва надели шляпки с вуальками, праздничные, но строгие костюмы и попросили сопровождать их в храм Святой Троицы. Пришлось согласиться. На обратном пути они решили зайти в магазины и проведать тетушку покойного Филиппа. Сославшись на незавершенный проект, я любезно отказался, решив, вернуться домой, чтобы отдохнуть и провести время по своему усмотрению.

Желая сократить расстояние до поместья г-жи Алисы, я не стал идти извилистыми улочками. Нырнув в узкий проулок, находящийся сразу от центральной площади, и, сделав еще несколько зигзагов, можно было оказаться в узкой долине. Пройдя ее, а затем, миновав небольшую рощу, было легко снова подняться на холм, свернуть в чудесный переулок с розовыми мальвами и выйти на улицу Счастливую к особняку. Именно так я и сделал. Прогулка доставила мне огромное удовольствие, а, пройдя рощу, я остановился, чтобы полюбоваться открывшимся прекрасным видом на реку, лес и холм с домиками под черепичными крышами. День был прекрасный. Вдыхая чистый воздух и наслаждаясь природой, я решил не спешить и присел отдохнуть под раскидистый молодой дубок. Легкий шум листвы, пение птиц завораживали и успокаивали. Прислонившись к стволу и расслабившись в ажурной тени дерева, я закрыл глаза, подставив лицо пробивающимся лучам ласкового солнца. Неожиданно для себя – уснул.

Мне приснился странный, запутанный сон: дом под платанами приобрел огромные размеры какого-то подземного города, в котором я бродил по узким улочкам, как в лабиринте, ища выход. Натыкаясь на острые углы, развалины, гробницы, попадая в тупики, я пытался найти верный путь. Неожиданно из-за угла мрачного здания выкатилась Матильда в своей коляске. На ней была уродливая черная шляпка с вуалью. Кокетливо отбросив ее на тулью, она зло сверкнула глазами, пристально смотря на меня, потом вдруг расхохоталась и исчезла за углом дома. Последовав за ней, я наткнулся на госпожу Алису: она сидела на корточках, съежившись под каменой стеной, и дрожала всем телом, кутаясь в шаль. Присмотревшись, я понял, что это платок ее покойной сестры. Принявшись утешать хозяйку поместья, почувствовал, как меня кто-то тянет за полы пиджака, – это оказалась Эва. Сдвинув брови к переносице, домоправительница стала расти в размерах и кричать, чтобы я отстал от ее хозяйки. Все же наклонившись к госпоже Алисе, я услышал ее шепот: «От чего умерла Мария? От чего или от кого?» «Ты убила ее!» – крикнула Эва и отбросила меня. Приземлившись удачно, я неожиданно ощутил, что кто-то нежно гладит меня по щеке, – это была Марго, ласкающая и целующая в губы. Вдруг неожиданно появился полковник и стал оттаскивать Маргариту в сторону, недовольно ворча: «Оставь его, дорогая! Хватит, хватит тебе его лизать. Не буди нашего друга!». Открыв глаза, я увидел стоящего рядом полковника и его охотничью собаку, которую он держал за ошейник, из-за отсутствия поводка. Видимо это она лизнула меня в щеку.

– Все же мы разбудили Вас, дорогой Алекс! Простите мою Френки! Она очень ласковая девочка с прекрасным обонянием. Стоит мне однажды пожать кому-нибудь руку, она уже помнит запах и считает этого человека другом. Здравствуйте! Рад встрече! – полковник крепко сжал мою руку.

Мы пошли вдоль рощи, разговаривая и играя с собакой. Френки была его любимицей, и, похоже, полковник мог о своей «девочке» говорить часами. Наслаждаясь прогулкой и непринужденно беседуя, мы проникали друг к другу симпатией и доверием. Я узнал, что полковник купается до холодов и один раз зимой в проруби на Крещение, что он любит сидеть с удочкой на берегу, читает Толстого и Пришвина, а вечером пьет только ромашковый или мятный чай. Он холост, но надеется еще встретить спутницу жизни. Переведя разговор на дом под платанами, я узнал, что он, как давний друг семьи старается поддерживать дух госпожи Алисы, которую постигло столько несчастий.

– А что случилось на охоте? Говорят, – это был несчастный случай. Значит, здешние леса кишат разъяренными кабанами? Неопасно ли здесь гулять? – прикинулся я простаком.

– Что Вы, Алекс! Ни в коем случае не отказывайте себе в удовольствии от прогулок! Никакой опасности, если Вы это имели в виду. – Полковник внимательно посмотрел на меня. – Действительно, на охоте произошел несчастный случай. Свояка Филиппа растерзал кабан, но это официальная версия. Расследование не было проведено. Дело темное. Вам лучше в него не вникать, молодой человек. – Полковник поднял с земли палку и, бросив ее подальше, дал Френки команду «апорт». Он явно не хотел говорить на эту тему, однако я не отступал:

– Значит, это не был несчастный случай?

– Я этого не говорил.

– Его смерти кто-то желал? Это был Филипп? Каким меценат был, перед тем как, э-ээ…

– Умереть? – Полковник остановился и задумался. – Филипп незадолго до смерти был чем-то удручен. Мы виделись с ним за два дня до его конца. У него было нормальное самочувствие, мы играли в шахматы, но он явно был чем-то обеспокоен и два раза проиграл мне. Помню, он сказал: «Иногда мы делаем ошибки, которые нас преследуют всю жизнь».

– Что он имел в виду, Вы не знаете?

– Нет. Это было сказано после его проигрыша. Говоря эту фразу, Филипп явно говорил не только об ошибке в шахматной партии, он подразумевал что-то большее. Так мне тогда показалось. Думаю, что это связано с его семьей.

– Поскольку у нас получился такой откровенный разговор, позвольте, задать мне еще один не деликатный вопрос.

– Валяйте, Алекс! – полковник снова бросил палку, громко выкрикнув «апорт».

– Как Вы знаете, я снимаю апартаменты и мне небезразлично, какая атмосфера в этом доме. – Я сделал паузу и посмотрел в упор на полковника. Его лицо не выражало никаких эмоций. – В последнее время там происходит что-то странное.

– Вы о привидениях? Я не верю ни в какую чертовщину, меня не интересуют летающие тарелки, инопланетяне и прочая дребедень. Конечно, я отрицаю существование и призраков, но знаю, что обитатели особняка под платанами верят в них. Думаю, что им было бы приятно, если бы близкие люди продолжали жить с ними под одной крышей как прежде. Все это плод женского воображения, молодой человек! Френки! Апорт! К счастью, у моей девочки все очень просто. – Он усмехнулся, и с любовью посмотрел на собаку.

Подходя к дому, мне показалось, что окно на втором этаже быстро зашторили. Было ощущение, будто кто-то наблюдал за мной. Войдя внутрь, я прислушался – обычную воскресную тишину особняка нарушало лишь тиканье старинных часов в холле, да еще из Музыкальной гостиной долетали едва слышимые звуки рояля, – кто-то играл вальс Шопена. Кажется, Матильда что-то говорила об этом. Поднимаясь в свои апартаменты, я столкнулся с горничной. Она была, как мне показалось, чем-то напугана и, наткнувшись на меня, как на мебель в темной комнате, от неожиданности вскрикнула. Извинившись, Лиза сконфуженно съежилась и убежала. Пожав плечами, и, недоуменно посмотрев в след девушке, я сделал несколько шагов вверх по лестнице, но тут же застыл на месте – мне показалось, что возле самого моего уха кто-то отчетливо, тяжело вздохнул. Осторожно сделав несколько шагов, я почувствовал холодный ветерок, словно меня обдало сквозняком, но ощущения были несколько иные. Это не был сквозняк. Мои конечности оледенели. Я почувствовал озноб.

– Черт, побери! – выругался я, разозлившись на себя, и уверенно зашагал по лестнице. Полковник был прав – только эмоциональные женщины и нервные мужчины могут верить в привидения. Мои нервы просто расшатались!

Поднявшись в свои апартаменты, я включил компьютер и проверил почту. Было несколько сообщений от компаньона по проекту, письма от друзей, спам. Просмотрел новости. Обычно это успокаивало и вносило привычную размеренность в ежедневные будни, но сегодня я был слишком рассеян, и ничто не интересовало меня. Открыв нужные материалы, я все же честно сделал попытку начать работать, но из этого так же ничего не вышло, – странное, непонятное состояние не покидало меня. «Двойное пиано» – вспомнил я выражение Матильды. Так и было – звуки были едва слышны. Почему же госпожа Алиса категорически отрицала «музицирование», как назвала его старая дама? Я закрыл ноутбук и спустился вниз.

Было по-прежнему тихо. Никаких звуков. Конечно, мне все показалось! От нечего делать и, пользуясь отсутствием хозяйки и строгой домоправительницы, я стал слоняться по особняку. Прислуга не могла помешать. Бухгалтер Семен получил выходной и так же отсутствовал. Я заглянул в будуар. Французское окно было открыто, и из него открывался прекрасный вид на сад. Антикварный секретер с сельскими сценками девятнадцатого века был украшением этой комнаты, как и огромное окно от пола с воздушным занавесом. Возле него в напольной вазе стоял букет гладиолусов. Солнечные пятна расцвечивали зеленый, узорчатый ковер, создавая иллюзию лужайки. Здесь госпожа Алиса любила находиться после полудня и делать каждодневные записи. Закрыв двери, и, повинуясь любопытству, или лучше сказать – интуиции, я устремился дальше по коридору.

В Музыкальной гостиной никого не было. Крышка рояля была открыта. Я нажал несколько клавиш, – звуки гулко отозвались со всех уголков комнаты. Акустика была великолепной. Закрыв инструмент, я вышел, прикрыв дверь. В строгой столовой кроме коллекции картин и множество овальных старинных портретов на стене, мое внимание привлекла не менее роскошная коллекция фарфоровой китайской посуды. Воспользовавшись моментом, я решил рассмотреть ее.

Красота чудесным образом влияет на человека, восполняя его энергетику. Под впечатлением увиденного, я непроизвольно облокотился на дубовую панель стены. Что-то щелкнуло и панель, оказавшаяся тайной дверью, открылась. Любопытство заставило заглянуть за ее порог: узкая винтовая лестница устремлялась вниз, вероятно, в одну из комнат в подвале. Я прислушался, – было тихо. Как школьник, решившийся заглянуть в директорский кабинет, я на цыпочках стал спускаться в запретную часть особняка.

Пространство, открывшееся взору, представляло несколько смежных комнат, соединенных арками на резных, деревянных столбах в стиле эпохи Ренессанса. Убранство резко контрастировало со строгим стилем дома. Оббитые лиловым бархатом пуфы, уютные диванчики, изысканная кушетка, подушечки, французская, расписная ширма восемнадцатого века, ковры и даже высокая антикварная деревянная статуя мадонны – все напоминало дамский, изысканный будуар, соединенный с молельней. Вероятно, здесь его обладательница чувствовала себя по-настоящему дома. Вместо окон – зеркала, задернутые кружевными занавесками. Свечи, свежие цветы возле статуи, печенье в серебряной вазочке говорили о том, что тайные апартаменты часто посещаются. «Вот куда исчезает госпожа Алиса – подумал я. – Нет ли у нее других тайн?» Я подошел к статуе. «Кажется, работа семнадцатого или восемнадцатого века» – подумал машинально, по привычке оценивая произведение искусства, – моя мать была искусствоведом, и я с детства жил в соответствующей атмосфере. Исследуя предметы далее, мой взгляд упал на фотографию в антикварной рамочке, на которой была изображена та же девушка, что и на моей картине «Девушка в голубом». «Мария» – прошептал я, разглядывая фото. Вдруг резко запахло розами, и раздался едва слышный, словно издали доносящийся, переливающийся звон серебристых колокольчиков. Будто ветерком приподняло тонкую тюль, висевшую на ширме. Однако здесь не было окон! Внезапное волнение охватило меня, и я поспешил покинуть странное место. Поднявшись по винтовой лестнице, вдруг увидел, как толстая, металлическая дверь на моих глазах стала медленно закрываться! Быстро устремившись к ней, я едва успел предотвратить свое заточение. Представив последствия, ужаснулся: ведь неизвестно когда бы здесь появилась таинственная хозяйка! Кто-то желал закрыть меня здесь! Неужели у меня появился недоброжелатель? Кто он?

Выйдя из столовой, я оглянулся: мне показалось, что тень Матильды едва скользнула в конце коридора. Необдуманно стремительно, повинуясь лишь чувству, я устремился вслед, но никого не увидел. Заглянул на кухню – там были кухарка и садовник. Бесполезно. Следующая дверь за кухней вела на задний двор и в сад, а лестница для прислуги в конце коридора – на второй этаж и в мансардное помещение, где находились комнаты с мезонинами. Она могла легко уйти незамеченной. Была ли это Матильда? Если да, то почему она следила за мной, скрывалась от меня и даже пыталась закрыть в тайной комнате, вместо того, чтобы обличить в своеволии? Впрочем, слишком прыткая для своего возраста бабуля, разъезжающая в кресле-каталке!

Проходя мимо Музыкальной гостиной, я снова услышал те же звуки вальса Шопена. Решившись, тихо открыл дверь и… был поражен. От ужаса я застыл на месте: возле рояля, облокотившись на его крышку, стояла Мария, а играла вальс молодая женщина, очень похожая на нее и так же совершенно прозрачная. «Это Амалия!» – догадался я. Вот кто играет на рояле! И вот почему госпожа Алиса любит часто освящать помещения!

Вернувшись в свои апартаменты, я долго не мог успокоиться и начать работать. Все валилось из рук. Какие еще тайны хранит этот дом?