Текст книги "Острова летающих кораблей"

Нисходящий дым в Тана Торадже

Дорога в область Тана Тораджа индонезийского острова Сулавеси змеёй огибала горные склоны и уходила всё дальше и дальше от прибрежного горизонта.

Загадочная Тана Тораджа, «остров внутри острова», обитатели которого до сих пор строят удивительные дома-корабли, на которых, согласно преданию, приплыли их предки то ли с юга, то ли с севера, то ли с самих Плеяд.

Традиционные дома-корабли в Тана Торадже.

Приехали вечером, автобус остановился на центральной улице. Сумерки, освещённые витрины магазинов, люди. Типичный город. Невысокие постройки, автомобили, рекламные щиты.

– Завтра в одной из деревень состоится церемония похорон, – предупредили меня накануне. – Хоронить будут человека из высшей касты. Надо одеться в тёмное, захватить подарки и не опаздывать. Иначе пропустите самое интересное.

В Тана Торадже до сих пор придерживаются старой анимистической религии Алук Тодоло («Путь предков»), совмещая её с христианством или мусульманством. Предки учили, что человек – не хозяин на земле. Он органичная часть великого мира, созданного по задумке бога-творца Пуанг Матуа. Обязанность каждого человека – нести ответственность не только за себя и за мир смертных, но и за связь мира смертных с миром вселенским. Чтобы оба мира существовали вечно, необходимо поддерживать в них сохранность и порядок. За это отвечают три ипостаси бога-творца. То, что происходит на земле, подвластно богу Понг Банггай Ранте. За небеса отвечает Гаунти Кембонг. Под землей правит Понг Тулак Паданг.

Согласно воле богов и для блага самого человека жизнь смертных должна быть строго упорядочена. Несоблюдение правил и невыполнение ритуалов могут повлечь за собой общий хаос и божью кару. Давным-давно боги передали предкам тораджей эти правила и ритуалы в виде неписаного свода законов Алук Тодоло. Ритуалы поддерживаются и строятся вокруг главного религиозного постулата: у всего на земле есть душа, она – сущность постоянная, с изменением или уничтожением материальной оболочки не пропадает. Поэтому всё в этом мире, обладающее душой, требует к себе особого – бережного и уважительного – отношения. Раз у всего на свете есть душа, со смертью человека его путь не заканчивается. Его душа отправляется в загробный мир, мир предков, но может в любой момент вернуться к живущим, помочь им или навредить, если её память не чтят, а самого человека не похоронили, как полагается.

Дома-корабли соседствуют с современными домами.

Церемония похорон – один из главных ритуалов традиционной религии тораджей. Эта печальная процедура – рамбусоло («нисходящий дым») – проводится в несколько этапов. Сначала гроб с телом проносят по деревне. Затем приходят проститься многочисленные родственники и друзья. Позже приносят в жертву животных, чтобы их души сопровождали покойного в ином мире. Наконец, тело хоронят либо в склепе, либо в каменной пещере.

Похороны – не только религиозное событие, но и местная достопримечательность. Туристам эта церемония рекламируется как нечто особенное, непонятное, сверхъестественное. Гиды нараспев твердят: «Сейчас в жертву принесут самого дорогого буйвола, встаньте левее или правее, будет лучше видно». Туристы вздрагивают, наспех фотографируют. Но, чтобы понять, что происходит, нужно не только попасть на «правильные» похороны (человека из золотой или железной касты), но и найти того, кто смог бы объяснить происходящее.

Я приехала в Рантепао, центр Тана Тораджи, к вечеру первого дня похорон Ала Баана, восьмидесятисемилетнего полицейского, человека из железной касты. Церемония, проходившая в деревне Кануруан, продолжалась четыре дня, в жертву принесли двадцать четыре буйвола, чтобы получить разрешение на тау тау – деревянное изваяние покойного.

Тело умершего не хоронили шесть месяцев – столько понадобилось семье, чтобы собрать необходимые для проведения похорон средства. Всё это время покойный считается не умершим, а больным. Он «живёт» в южной комнате традиционного дома тораджей тонгконан, к нему, как к живому, приходят в гости, приносят еду, сигареты, бетель. Могут спрашивать совета, делиться новостями. Для сохранности тела используют формалин.

Родственники у гроба с телом покойного в доме-корабле.

Южная комната – «земная», мирская. Северная – «небесная». Откуда же прибыли предки тораджей? Согласно одной легенде, с юга, по реке Садан. Именно поэтому нос дома-корабля всегда смотрит на север: корабль готов в любой момент отчалить и плыть дальше по миру живых. Умершие ждут похорон сначала в южной комнате, потом под алангом – хранилищем риса, вход в который тоже с южной стороны. Таким образом душе умершего помогают переместиться обратно в мир предков. Есть и другая легенда. Предки тораджей пришли с севера, спустились на кораблях по Млечному пути из небесного царства богов. Дома тораджей смотрят на «небесный» север в знак почитания богов и предков, которые были полубогами. Дома-корабли также готовы в любой момент по замыслу творца вернуться туда, откуда прибыли.

Похороны – мирское, «южное» занятие. Тело похоронят с почестями, а душе – при должном соблюдении воли богов покойным при жизни и при организации ритуально правильных похорон – ничто не помешает уйти в царство богов и занять место в пантеоне, став полубогом. В первый день похорон – день прощания с покойным – гроб с телом проносят по деревне. Форма гроба также определяется традицией: его делают в виде лодки (ведь попасть в мир предков-мореходов можно только водным путем) и украшают резьбой. Чем выше статус покойного, тем искуснее должно быть мастерство резчика. В этот день приносят в жертву одного буйвола. Чем лучше буйвол, тем удобнее будет покойному отправиться на нём в долгое путешествие по загробному миру. Этот буйвол будет не только средством передвижения для души умершего, но и вожаком стада буйволов, которых принесут в жертву позже. К вечеру первого дня похорон тело помещают во временной двухэтажной постройке. Наверху место для гроба и родственников, внизу – столы для распорядителей, которые руководят процессом. Второй день похорон – день посещения и день подношения даров. Пятьсот гостей приходят группами, кто-то приводит буйвола, кто-то доставляет свинью, рис, пальмовую водку, блоки сигарет, бетель. Чем больше даров, тем богаче и комфортнее будет покойному в ином мире, тем благосклоннее будет он к тем, кто задержался в мире смертных.

Подготовка к церемонии похорон.

– Подарки именные, – начал рассказ Джонни, глава соседней деревни, по совместительству работающий переводчиком. – За них принято отблагодарить, но тоже на похоронах. Если на похороны человека из твоей семьи кто-то пришёл с буйволом, от тебя будут ожидать подобного подарка. На похороны моего отца столько всего принесли, что я до сих пор молюсь, чтобы в их семьях в этом году никто не умер. Мне самому буйвола пришлось в рассрочку покупать.

Организация похорон требует денег, и немалых. Стоимость одной свиньи от 100 до 400 долларов, стоимость буйвола – тысяча и выше.

– Хотя никто никого не принуждает, – добавил Джонни. – Каждый приносит то, что может. Позже семья соберётся и будет решать, что делать с дарами: сколько буйволов можно продать, чтобы покрыть расходы на похороны, сколько оставить. Это раньше наследство делили в зависимости от проявленного уважения, а сейчас отдают тому, кому нужнее. У нас, тораджей, появились другие способы заработать. Многие на Яву уезжают, бизнесом занимаются, как мой брат, например. Посмотрите на женщину, она в процессии одной из первых идёт. Это дочь покойного, известная певица, исполнительница песен тораджей. Так вот, она привезла пять буйволов. Довольно дорогих.

Церемония похорон – кастовая и статусная. Кастовая принадлежность для тораджей – показатель не только нынешнего положения человека, но и истории семьи. Каст три: золотая, железная и деревянная. Золотая каста – лидеры клана, в прошлом умные, богатые, смелые завоеватели. Сейчас многие из них занимают государственные посты, хорошо образованны – положение обязывает, и доход позволяет. Хотя есть и такие, кто без денег, зато с титулом. Железная каста – это середнячки. У них земли меньше, но они контролируют жизнь в деревне, следят за порядком. Если кто заболел, организуют лечение. Если свадьба или похороны – они тоже главные организаторы. Деревянная каста – простые крестьяне. Конечно, у них есть доступ к образованию или доходным занятиям. Но даже если удастся достичь иных высот, они всё равно останутся в своей касте.

Если хоронят человека из высшей касты, церемония отличается особой пышностью и требует значительных вложений, из-за чего раньше приходилось хоронить в два этапа. Через один-два месяца после смерти – небольшая церемония, а через год, когда соберут достаточно средств, окончательная. Иногда процедура может затянуться года на три. Человека же из деревянной касты похоронят за неделю.

– Что же такое тау тау? – спросила я Джонни. – И почему именно двадцать четыре буйвола надо принести в жертву?

– В Алук Тодоло говорится о количестве буйволов, но я ни разу не видел письменного подтверждения этого. Некоторые утверждают, что достаточно и двенадцати, а про то, как важно лишний раз подтвердить статус я уже говорил. С тау тау всё очень просто. Раньше фотографий не было, и картины тораджи не писали. Деревянная статуя – единственная возможность сохранить изображение покойного, чтобы внуки, например, могли посмотреть на дедушку. Это, на мой взгляд, единственная причина, по которой мы до сих пор скульптуры резчикам заказываем. Причём, иногда при жизни, чтобы достичь большего сходства.

Деревянная статуя тау тау – изображение покойного.

Эта версия, пожалуй, верная. С течением времени большая часть информации, разъясняющей тот или иной ритуал, утрачивается. Как и в других традиционных деревнях, жители которых практикуют анимизм, тораджи следуют закону предков «по памяти», особо не задумываясь о смысле происходящего. Действуют по принципу «Как предки указали, так мы и делаем».

Деревянные изваяния умерших вырезают не только в Тана Торадже. Согласно анимистическим верованиям, наличие статуи позволяет духу покойного не скитаться по загробному миру, а мирно поселиться в новом, деревянном теле. Тогда и родственникам проще наладить контакт: поскольку у предков принято спрашивать совета, просить о помощи, то легче обратиться к статуе, чем взывать в пустоту.

Захоронения у тораджей.

Я задала ещё один вопрос – про обычай хоронить в склепах, пещерах или подвешивать гробы на деревянные балки к скалам. «Чем выше к небу, тем ближе к богу», «Земля даёт нам пищу, её нельзя осквернять телами смертных» – такие прозвучали ответы. Объяснение же было весьма прагматичным: чем выше от земли и чем глубже в расселине скалы находится гроб, тем меньше шансов у любителей открыть его и забрать ценные вещи, заботливо приготовленные покойному для использования в загробном мире.

Необычно хоронят маленьких детей. Для них усыпальницей служит мощный ствол дерева тара. Тораджи считают, что дерево сильное и станет хорошей матерью для ребенка в ином мире. А белый сок, выступающий в надрезе на стволе, будет ребенку пищей, как молоко. Для тораджей смерть ребенка – очень печальное событие. Хороня его в дереве, родители получают возможность исправить ситуацию, прожить долгую жизнь и родить ещё много детей.

Детские усыпальницы в стволе дерева.

Но вернёмся к похоронам. Второй день – основной в церемонии. В этот день пришло ещё больше людей. Никто, правда, не скорбил и не печалился, всё внимание сосредоточилось на самой процедуре, в которой у каждого человека или группы была своя роль. На верхнем этаже временной постройки близкие родственники сидели у гроба. Внизу ведущий церемонии отдавал распоряжения. Какие-то гости ожидали своей очереди. Мужчины перегоняли с места на место буйволов, молодые парни переносили привязанных к бамбуковым шестам свиней. Женщины готовили на кухне еду.

В десять часов на площадку между домами, отведённую под церемонию, привели буйвола. К нему подошёл худой, но крепкий и жилистый молодой парень с длинными чёрными волосами, спокойный и невозмутимый. Одной рукой взялся за кольцо в ноздрях у буйвола, другой – достал мачете. Полоснул по горлу, из раны хлынула кровь, буйвол рухнул на колени, мотнул головой и упал на бок. Раздались одобрительные возгласы.

Мужчина привел буйвола для заклания.

– Сейчас буйвола разделают и приготовят из него обед, – пояснил Джонни. – Раньше туши хоронили вместе с покойным, так как верили, что животные переходят вместе с ним в загробное царство. Но постепенно стали считать, что переходят только души животных, поэтому мясо можно использовать по прямому назначению. Во-первых, надо всех накормить. Во-вторых, завтра мясо раздадут тем, кто помогал. Ведь они это делали бесплатно. Кровь буйвола также имеет символический смысл. Проливая её на землю, мы способствуем плодородию и продолжению жизни на ней. На печальных церемониях с этой целью приносят в жертву буйволов и свиней, на радостных церемониях рамбутука («восходящий» дым) – кур, желательно белых.

День посещений объявили открытым. Гостей встречал человек, одетый в красно-жёлтые полосатые штаны и рубаху, с копьём и щитом в руках. Он прыгал с ноги на ногу и выкрикивал что-то похожее на «йо-хо-хо», благодаря гостей за то, что те пришли отдать дань умершему. Гости по двое или друг за другом, сначала самые старшие, потом остальные, следовали за ним в дом для приёма, рассаживались там в ожидании угощения. В дверях их встречали внучки покойного в традиционной для похорон одежде, украшенной оранжевым, жёлтым и белым бисером.

Гости пришли, чтобы отдать дань умершему.

Угощение – скорее подношение – состояло из двух частей. Сначала члены семьи покойного раздали сигареты (мужчинам) и бетель (женщинам), позаботившись, чтобы подношения из золотой чаши получили самые старшие из гостей. Затем женщины-помощницы принесли воду в стаканах, украшенных бисером, чтобы прополоскать рот после бетеля (тоже для самых старших), а также печенье, чай, кофе. Одновременно танцоры в одинаковых чёрных футболках с надписью на спине «Соболезнуем семье покойного» исполняли традиционный танец мабадонг. Взявшись за руки, они переступали в такт с ноги на ногу, нараспев повторяя биографию умершего. Танцевать могут и мужчины, и женщины, но на этих похоронах танцевали только мужчины – гостей было много, и все женщины работали на кухне.

Угощение для гостей на церемонии похорон.

И так целый день. Одна группа гостей, вторая, третья. Последними в дом для приёмов вошли женщины, которые работали на кухне, а бетель и еду им принесли мужчины, переодетые в женскую одежду. Пошутили так. И все посмеялись. Заключительный танец исполняли члены семьи покойного. Они выражали танцем свою печаль, что в последний раз находятся вместе с умершим, что через несколько дней его больше не увидят. Танцуя, семья надеялась, что в раю покойный станет полубогом и вернётся, чтобы помогать им в ежедневных делах.

Третий день – день жертвоприношения буйволов и день посещения похорон христианским священником. Однако церемония долго не начиналась.

– Вы все христиане? – спросила я Джонни. – В Рантепао много христианских храмов.

– Я христианин, – сказал Джонни очень серьезно. – У нас есть и католики, и протестанты, и адвентисты. Должен приехать протестантский священник. Говорят, это женщина. А вот и она.

Протестантский священник читает молитву.

Рядом с ведущим на трибуне, украшенной белым крестом, появилась женщина в просторной одежде. Всем присутствующим раздали листки бумаги с текстом религиозного гимна. Хорошо поставленным голосом женщина прочитала молитву, рассказала, каким хорошим человеком был покойный, и предложила спеть гимн. Одни пели во весь голос, другие проговаривали слова шепотом. Джонни уточнил, что молилась она не только за покойного, но и за тех, кому на четвёртый день похорон придётся хоронить его. Чтобы они стали сильными и смогли донести тяжёлый гроб до места захоронения.

По окончании молебна на место жертвоприношения привели десять буйволов – красавцев, с холёной, лоснящейся шкурой без единого изъяна. Ведущий зачитывал список, от кого из гостей поступил какой буйвол. Животных по очереди привязывали к колу, вбитому в землю. Один за другим к ним подходили мужчины с мачете, чтобы ловким, а порой и не очень, ударом отправить буйволиную душу вслед за душой почившего полицейского. Буйволы падали на колени, потом на бок, в последних конвульсиях задирая голову и обильно орошая площадь густой кровью тёмно-красного цвета – любимого цвета тораджей.

На церемонии похорон в Тана Торадже.

– Протестантская церковь не запрещает жертвоприношения, – объяснил Джонни. – Главное, чтобы это не было накладно для семьи. Мы наши традиции чтим. Иначе культура тораджей умрёт, да и туристов не будет.

На четвёртый день родственники понесли гроб в склеп. У тораджей есть два его обозначения: разговорное панане и церемониальное бануа тангмерамбу – «дом без дыма» («дом без кухни»). Во время переноса тела люди, подталкивая друг друга, как бы показывали, кто сильнее, кто больше любит покойника. Делали вид, что спорят, где его похоронить – в склепе семьи мужа или жены, хотя всё уже было решено заранее.

С завершением церемонии похорон забота об умершем родственнике не заканчивается. Ему будут приносить еду, подарки. Могут во сне увидеть, что покойный что-то просит, и не успокоятся, пока ему это не передадут. В середине августа, после сбора урожая, можно получить разрешение у томина – жреца традиционной религии – открыть гроб, переодеть покойного в новую одежду и доставить ему требуемое. Чтобы это сделать, нужно снова принести жертву.

Семейный склеп в доме-корабле.

Душа умершего давно ушла в иной мир, но всё в этом мире, уверены тораджи, взаимосвязано. Заботясь о его теле, тораджи заботятся и о его душе, и о себе. Они верят, что когда живущим понадобится помощь, предки вернутся, дадут нужный совет, поддержат в трудную минуту, или порадуются вместе с ними, когда у них всё хорошо.

Опубликовано в журнале

«Восточная коллекция», 2010