Текст книги "Сердце бабочки"

Глава 5. На стройке

Прошло двое суток, и в положенный час я явилась на стройку Магической Академии. Мастер отметил меня в списке, вручил совок с метлой и отправил выгребать каменную крошку с первого этажа.

– Сметайте мусор по кучкам. Как заметете весь этаж, позовем мага – он спрессует крошку в цельный камень, и снова пустим его на строительство. Безотходное производство, – хмыкнул он. – Еще одно новшество лорда Кэрдана, храни его Создатель!

Заприметив иронию в голосе мастера, я не сдержала любопытства:

– Оно чем-то плохо?

– Что вы-что вы! Как идеи лорда Кэрдана могут быть плохи! Столько денег королевской казне сэкономил.

Ну да, ничего другого ученице Академии не ответили бы. Но по интонациям последней фразы я почувствовала, что в этих сэкономленных деньгах проблема и была. Любопытно…

В следующую минуту мне стало не до отношения мастера к «безотходному производству». Он посмотрел мимо меня и воскликнул:

– Доброе утро, милорд! Отдаю под ваше начало практикантку. Она будет сметать крошку для переработки. – Мастер снова обратился ко мне: – Вот ваш маг, миледи. Зовите его, когда закончите мести. Вы, наверно, друг дружку знаете?

Я нетерпеливо повернулась… и уперлась взглядом в ухмыляющуюся физиономию Морада Керна.

– Конечно, мы с леди Вшивоха знаем друг друга.

Мастер наморщил лоб и заглянул в список, сверить, правильно ли он прочитал мою фамилию. Керн продолжал:

– Пришла поработать, козочка? Не все ублажать кобелей на отцовской ферме? Ну пойдем, покажи на что способна! Знаешь хоть, за какой конец держать инструменты?

Я напомнила себе об ужасной трагедии в семье виконта. Он лишился матери, вот-вот лишится отца. Но как человек может издеваться и хамить в таком горе? Керн схватил меня за руку и поволок за собой. Я чуть не упала и не выронила совок с метлой. Он притащил меня на первый этаж, который мне предстояло подметать. Прижал к стене тощим телом и зашептал на ухо:

– Что, козочка, поработаешь, как ты умеешь? Доставь мне удовольствие, и не придется копошиться в мусоре. Я соберу крошку магией, потрачу на тебя силы. Давай-ка вставай на колени и поработай ротиком… После того как пощупаю твои грудки…

Он запустил руку под рубаху Игни, которую тот одолжил мне для грязной работы. Я попыталась оттолкнуть насильника, но Керн, несмотря на худобу, оказался сильнее меня.

– Ерепенишься? Давай, меня возбуждает!

– Пустите! Мне не нужна ваша помощь! Я честно выполню обязанности, не трогайте меня!

– Ладно, выполнишь честно. Но все равно я с тобой позабавлюсь…

Рука виконта возилась в моем нижнем белье, пытаясь добраться до груди. Его рот прижался к моему, впился отвратительным слюнявым поцелуем. Язык настырно раздвигал мне губы. Я мычала и брыкалась, надеясь чудом вырваться. Бесполезно. Керн разорвал на мне рубаху… и вдруг рухнул на пол, прямо в кучу каменной крошки. На его месте, прямо передо мной, очутился Вулар.

– Касси, ты в порядке?!

Я не смогла выдавить ни слова – так меня трясло. Только упала на широкую грудь друга и разрыдалась. До меня все еще не доходило, что я спасена от изнасилования. Никак не могла поверить, что все закончилось. И не зря. В следующую минуту Вулар рухнул на пол, как подкошенный, и я вместе с ним. Вместе мы покатились по полу, засыпанному крошкой. Когда огромное тело Вулара оказывалось на мне, я не могла дышать. Мы докатились до противоположной стены, я больно врезалась в нее спиной. Нас накрыла тень, и я почувствовала резкий пинок в бедро. Вулар вскочил, набросился на Керна, который стоял над нами и пинал обоих поочередно, но тут же отлетел в сторону. Так я второй раз испытала на себе воздействие магической силы. Раз от разу неприятнее…

Вулар выкрикнул:

– Будь ты проклят, Керн! Что ты творишь?!

– Де Ремис, – высокомерно поправил негодяй.

– Побойся Создателя. Твой отец жив.

– Ненадолго. Его казнят через несколько дней. Так что не вставай на дороге у графа де Ремиса, понял, Распет?

Керн примерился, замахнулся ногой, чтобы пнуть Вулара. Мой друг перехватил летящую подошву в воздухе и рванул на себя. Подонок шмякнулся на пол, не успев применить магию. Завопил:

– Я тебя убью, кобелий сын!

Вскочил на ноги и бросился к Вулару. И уперся в невидимую преграду. Он недоуменно повел рукой в воздухе, проверяя барьер. Не мог поверить, что младшекурсник сумел его воздвигнуть. И не ошибся. Откуда-то сбоку прозвучал знакомый голос:

– Милорды, приветствую вас.

Керн повернулся на голос и тут же низко поклонился. Вулар встал и последовал его примеру.

– Лорд Кэрдан.

– Рад видеть, что мои студенты исправно посещают трудовую практику. Но не уверен, что ваше недавнее занятие на пользу строительству Академии. Виконт Керн, баронет Распет, прошу немедленно приступить к исполнению возложенных поручений.

Керн еще раз поклонился и вышел, метнув на меня и Вулара злобный взгляд. Мой друг колебался, тревожно глядя на меня. Я тоже начала вставать – не так проворно, как Вулар. Приподнялась на колени и почувствовала, что не могу выпрямить спину.

– Баронет, я жду. Не стоит переживать за леди Шивоха – я о ней позабочусь.

Вулар ушел. Милорд подошел ко мне, стоящей на четвереньках.

– Касавир, вы в порядке?

– Не знаю, милорд. Простите. Что-то со спиной.

Лорд Кэрдан присел на корточки рядом со мной, положил руку мне на поясницу.

– Здесь больно?

– Выше. Не больно, а… холодно. Не чувствую.

– Тут? – он передвинул руку.

– Ой… Теперь больно.

– Потерпите. Чувствительность возвращается. Это отдача после заклятья из класса Таранящих. Вам повезло, что виконт не освоил более разрушительные классы – Режущие или Размягчающие. Их последствия могут быть непоправимыми.

Милорд продолжал держать руку на моей спине, и от его ладони по телу разливались волны тепла и блаженства. Мне хотелось стоять так целую вечность, несмотря на нелепую унизительную позу. Так хорошо мне не было с детства. А потом все резко закончилось, лорд Кэрдан резко встал, подхватил меня и поднял на ноги. Отпустил не сразу. Какую-то долю секунды я стояла, плотно прижимаясь к нему, упираясь лицом в отворот его камзола. Знакомая дрожь пробежала по телу. Он медленно выпустил меня из объятий.

– Как вы теперь себя чувствуете?

– Я… хорошо… спасибо. Вы использовали магию?

– Конечно. Последствия Таранящих не проходят так быстро.

Я стояла на расстоянии пяти дюймов от него. Неприлично близко. Надо бы отступить… а я не могла шевельнуться. Не хотела отходить дальше. Стояла и пялилась на пуговицы его камзола – куда глаз достал. Какая же я, оказывается, коротышка… Он тоже не отходил, вот что странно. И молчал. У меня самой как язык отсох. Ни единой уместной фразы не приходило на ум, ни словечка. Я заставила себя поднять голову, просто потому что невежливо пялиться человеку в воротник. Лорд Кэрдан встретил мой взгляд, будто поймал своим – пугающим и притягивающим одновременно. Мы смотрели друг другу в глаза и продолжали молчать. На мгновение мне вдруг показалось, что он сейчас поцелует меня. И это будет совсем не похоже на поцелуй Морада Керна. Не гадко и противно, а сладко и волнующе…

Милорд не отводил от меня неподвижного, немигающего взгляда. И не делал ни движения навстречу. Мне стало стыдно за глупые девчачьи мысли. Целовать меня, как же. Зачем я ему сдалась, бестолковая девчонка. Тишина и неподвижность затянулись так надолго, что показались пыткой. Я сказала, чтобы сказать хоть что-то:

– Милорд, вы ошиблись насчет виконта Керна. Он не поражен горем. Ему плевать на родителей. Ему важно лишь, что он станет графом де Ремисом. Он ждет, когда отца казнят, и титул перейдет к нему.

Он ответил мягко:

– Люди по-разному выражают горе, Касавир. Некоторые – очень и очень странными способами. Вы не поверите, сколь причудливо могут проявляться человеческие чувства. Вот скажите, что, по-вашему, виконт чувствует к вам?

Я пожала плечами. Вопрос легче легкого.

– Презрение.

– Представьте на секунду, что он вами восхищается. Но не умеет выразить восхищение, не способен к тому. Поэтому делает все, чтобы убедить вас и себя самого, будто презирает вас. На самом деле он хотел бы немного походить на вас. Обладать вашим обаянием и непосредственностью, вашей эмоциональностью, добротой и открытостью. Но все эти качества недозволительны в высшем свете. Поэтому виконт – допустим на минуту, что это так, – принижает эти качества и вас. Убеждает себя самого, что вы и ваш характер – смешны, нелепы, достойны презрения. На самом деле он, говоря проще, завидует вам. Завидует всему, что высмеивает. Понимаете?

– Понимаю, милорд.

Я и правда понимала. Знала, как это бывает, у моих братьев и сестер. Они высмеивали меня, потому что втайне от всех, даже себя самих, хотели быть как я: дневать и ночевать в библиотеке вместо того, чтобы работать на ферме. И ненавидели меня за то, что не они, а я так живу. Но к виконту Керну это не имело отношения. То, что говорил милорд, описывало моих родственников, но не его. Я не осмелилась высказать ему это, но от него ничто не укрылось.

– Вижу по глазам, вы со мной не согласны. Скажите, что думаете, Касавир, не бойтесь. Я хочу услышать вас.

Я пересказала свои соображения. Он улыбнулся.

– Я и не говорил, что виконт таков. Я лишь предложил вам сделать допущение. Если бывают подобные преломления восхищения в презрение, может быть и преломление горя в унижение другого человека.

– Но разве может горе оправдывать унижение и насилие невинного? Разве я заслужила того, что виконт желал сотворить со мной? Я не убивала его мать.

– Человек в горе не отдает отчет своим действиям.

Все, о чем милорд говорил, было логично и понятно. А его голос, такой громкий и резкий на занятиях, сейчас был мягок и тих. Он ласкал мой слух, пробирался к сердцу и заполнял собой все мое существо. Невозможно было не прислушаться к его речам. Но из сердца, навстречу этому сладкому проникновенному голосу, восставало чувство правды. Все не так. Нет никакого горя. Виконт радуется казни отца. И унижает меня просто потому, что любит унижать.

– Вы остались при своем мнении, не так ли?

Я молчала. Подтвердить, оскорбить его несогласием – от этой мысли коробило. Но и солгать я не могла, сказать то, чего не чувствовала.

– Не бойтесь спорить, Касавир. Я не съедаю студентов за то, что они мне возражают.

– Да, милорд. Я осталась при своем.

– Хорошо. Как ваша спина?

И как ему ответить?.. Признаться, что вся спина в мурашках от его близости и проникновенного, участливого голоса? На протяжении разговора он не отступил ни на шаг, мы по-прежнему стояли в пяти дюймах друг от друга.

– Вроде не болит. Думаю, я в порядке, милорд.

– Я могу освободить вас от трудовой практики на сегодня.

Я не посмела воспользоваться поблажкой, заверила лорда Кэрдана, что чувствую себя превосходно и могу работать.

– Что ж, тогда я вас оставлю. Пожалуй, стоит побеседовать с виконтом. Что бы ни стало причиной грубого обхождения с вами, это следует пресечь.

– Благодарю, милорд! – я низко поклонилась.

Стало грустно, что он ушел. Так не хотелось расставаться с ощущением его присутствия – мощного, всеохватного. Когда он оказывался рядом, невозможно было думать ни о чем другом. Он удалялся – и накатывало странное опустошение. Как будто с ним уходило что-то важное. Частичка меня…

Вздохнув, я нашла совок и метлу, которые выронила из-за Морада Керна. Грусть грустью, а работу сделать надо. Раз уж пообещала милорду…

* * *

Кэрдан шел по неоштукатуренным коридорам Магической Академии, подавляя раздражение. Придется урезонить Керна, да так, чтобы мальчишка не заподозрил личного интереса ректора. Перед Кэрданом встала очередная ювелирная задача – отвадить озабоченного идиота от тарвийки и не настроить против себя будущего графа де Ремиса. Похоже, тот настроен серьезно. Если его не осадить, может подпортить игрушку, которую Кэрдан облюбовал для себя. Делиться ею он ни с кем не собирался.

Он нашел мальчишку на верхнем этаже. Керн поднимал с земли ящики с камнем, сгруженные у стен здания, магией тянул их наверх и ставил на пол. Из этих камней строители сложат еще один этаж и перейдут к крыше будущей Академии. Кэрдан старался ускорить процесс магией, как мог, и надеялся, его детище начнет функционировать даже раньше, чем через год.

– Виконт, позвольте вас на пару слов.

– Конечно, милорд! Надеюсь, тарвийка не причинила вам хлопот? Она ведет себя невыносимо: вместо того, чтобы приступить к работе, начала домогаться меня, а когда я отказал ей, завизжала, будто я собираюсь ее изнасиловать. А тут явился баронет Вулар и решил, что так все и происходит.

Кэрдан притворно вздохнул.

– Увы, виконт. Поведение леди Шивоха на редкость вульгарно и провокативно. С ее происхождением не стоит ожидать ничего другого. Я уже сожалею, что принял ее в Академию. Тем более с очень и очень слабым магическим талантом. Всему виной услуга, которую некогда оказал моему отцу ее атрейский родич. Он попросил меня оказать протекцию племяннице в столице, и я не сумел отказать. Леди Шивоха серьезно оскандалилась в Хвелтине, и отец услал ее в столицу, чтобы слухи успокоились. Как вижу, здесь продолжается та же история. Виконт, я прошу вас об одном, ради вашего же блага и репутации. Старайтесь держать дистанцию насколько это возможно. Не реагируйте на ее провокации. Очень скоро вы займете высокое положение при дворе. У вас появится масса завистников, и они пожелают обратить против вас даже столь ничтожный повод, как домогательства настырной деревенщины. Не давайте им такую возможность, пресекайте на корню любые попытки леди Касавир взаимодействовать с вами. Установите прочные границы. Я вижу, что баронет Распет гораздо уязвимее перед ней, он позволил себе сойтись с ней. Создатель ведает, к чему это приведет. Но происхождение и статус баронета не столь высоки, как у вас. Вы рискуете несравнимо больше. Я хочу гордиться вами, мой друг. Не хочу, чтобы какой-нибудь пронырливый недоброжелатель подставил вас под удар. Умоляю, виконт, позаботьтесь о себе и своей репутации. Через несколько месяцев я уберу леди Шивоха из Академии. Пристрою в Гильдию Историографов или другое, менее престижное место, нежели наша Академия. До тех пор воздержитесь от любых контактов с ней.

Керн не пропускал ни одного слова из патетичной тирады ректора. Когда Кэрдан смолк, виконт кивнул.

– Теперь я понимаю, милорд. Благодарю за предупреждение. Я буду держаться подальше от леди Касавир.

– Я вздохну с облегчением, мой друг. Надеюсь, наш разговор останется между нами? Я пошел на риск и разгласил свое участие в леди Шивоха, чтобы вы осознали рискованность положения и усилили бдительность. Но мне не хотелось бы, чтобы кто-то считал, будто ректор Академии злоупотребляет служебным положением для оплаты семейных долгов. Я тоже в уязвимом положении, как и вы.

– Не извольте беспокоиться, милорд! Ни слова не выйдет из моих уст.

– Благодарю, виконт. Приношу извинения, что отвлек вас, а также – за резкое поведение внизу. Студенты должны видеть, что я неукоснительно поддерживаю дисциплину в Академии.

– Я понимаю, милорд, не извольте беспокоиться!

Кэрдан учтиво поклонился ученику и спустился вниз. Он вернулся магическим зрением в холл, который подметала Касавир. Раздражение вновь всколыхнулось в нем: мальчишка Распет тут как тут, ластится к тарвийской куколке со своей заботой. Несколько раз переспросил, в порядке ли она, и не лучше ли отпроситься домой, пока милорд в Академии? Девчонка упорно твердила, что чувствует себя прекрасно и отработает положенные часы.

– Будь проклят Керн! – сплюнул Распет. – Вместо того, чтобы оплакивать родителей, домогается невинных девушек! Ты уже слышала об этой жуткой трагедии де Ремисов?

Касавир мотнула головой, заливаясь краской. Кэрдан удовлетворенно хмыкнул. Ей явно было неприятно скрывать от приятеля свою осведомленность, но малышка честно держала слово. Распет не замечал ее смущения и пламенно вещал:

– Графа де Ремиса со дня на день казнят за убийство жены, матери Морада. Сомнительная история, скажу я тебе. Инквизиция постановила, что он зарезал ее из ревности, по пьяной лавочке. Но весь свет знает, что граф и графиня вовсю гуляли друг от друга, и ни у кого претензий не было. С чего вдруг его ревность обуяла? И пьет он много лет уже, никогда не допивался до того, чтобы бросаться на людей с осколком бутылки. Очень мутное дело, одним словом.

Кэрдан насторожился. Касавир тоже заинтересованно подняла голову от метлы.

– Но кто же еще мог убить графиню, если не ее муж?..

– Кто может знать? Если уж инквизиторы обвинили графа, то либо он и убил, либо…

– Что, Вулар?

– Кто-то сильно постарался, чтобы граф пошел на плаху.

– Но кто?!

– Я знать не знаю, Касси. Но мой отец скажет – ищи кому выгодно. Кто получит титул и состояние графа?

– Его сын… Но как можно убить собственных родителей ради титула, который и так станет твоим?!

– Кто может проникнуть в помыслы извращенца вроде Керна? Я легко верю, что он способен убить родных отца и мать ради корысти.

Кэрдан чуть не расхохотался в голос. Вот какие слухи ходят. Керн-матереубийца. Презабавно. Пусть, Кэрдану это на руку. Касавир ничего не сказала и снова опустила голову. Кэрдан, в отличие от Вулара, видел магическим взором ее лицо, отражавшее бурю эмоций. Похоже, тайна, которой он наградил степную бабочку, продолжала терзать ее, даже перестав быть тайной. Распет продолжал:

– Создатель ему судья. Раз инквизиция не нашла доказательств, никто не сможет отправить на плаху Морада вместо его отца. Да и это лишь домыслы. В жизни всякое бывает.

– Ты прав… Вулар, а почему ты сегодня здесь? Ты же говорил, что платишь рабочим вместо себя.

Парень улыбнулся и развел руками.

– А сегодня решил сам отработать. Нельзя?

Касавир улыбнулась в ответ.

– Еще как можно!

– Честно говоря, Кас, у меня на сердце неспокойно было. Так и думал, что вляпаешься с Керном. Решил подстраховать тебя. Зря ты отказалась от денег. Тебе так безопаснее будет. Может, теперь возьмешь?

– Не нужно, Вулар, спасибо тебе. Милорд обещал поговорить с Керном.

– Даст Создатель, хоть это подействует. Кас, я еще хотел сказать… В конце месяца будет королевский бал. Наша семья приглашена. Положено приходить с дамами и кавалерами. Будешь моей дамой?

– Ты серьезно?! На королевском балу? Но мне даже нечего надеть!

– Не беспокойся об этом. Герада обещала отрядить личного портного девушке, которую я выберу. В кои-то веки сестрица хочет помочь! Обычно от нее снега зимой не допросишься!

– Вулар, но я не могу…

– Брось, Кас! Я ведь тоже не должен ударить лицом в грязь! И семья тоже в том заинтересована. Соглашайся! Это же королевский бал!

Касавир вздохнула, а потом расплылась в улыбке.

– Уговорил! Бал так бал!

Распет обхватил ее за талию и закружил вокруг себя.

– Уррррааа! Ты не пожалеешь, Касси! Поговорю с Герадой и отведу тебя к ее портному!

– Спасибо тебе, Вулар! И твоей сестре!

Кэрдан не удержал улыбки. Высоко полетела бабочка. Уже и королевский бал. Что ж, он с удовольствием полюбуется ею в платье от личного портного Герады Распет. Судя по нарядам самой баронессы, тот был высококлассным мастером. Правда, по мнению Кэрдана, ни одно платье не будет красить Касавир так, как отсутствие любого.

Глава 6. Королевский бал

С первого дня моей трудовой практики прошло три недели. Я исправно посещала все занятия, включая уроки лорда Кэрдана. Он неизменно сажал меня на первую парту, прямо перед собой. Иногда, когда он расхаживал из угла в угол, читая лекцию, край его одежды оказывался в паре дюймов от моего лица, изредка касался моего плеча или локтя. И я сразу будто проваливалась в туман, сознание мутнело и расплывалось в чужом, всеобъемлющем присутствии. Что это было, почему он так действовал на меня? Магия? Или все проще?.. Я не хотела, запрещала себе думать об этом.

Морад Керн перестал домогаться меня, хоть и не извинился за случай на стройке. Теперь он делал вид, будто меня не существует. Я нарадоваться не могла на его невнимание. Приятное потрясение случилось, когда казначей Гильдии вызвал меня с урока и вручил назначенную милордом стипендию. Конечно, я отложила ее для библиотекаря Мелека.

Игни и Гэлэйн не пожелали отпускать меня. Арендовать комнату не пришлось, тратиться, кроме питания, было не на что. Как соберу долг Мелеку, начну откладывать деньги родителям. Двадцать лет они кормили и растили меня. Я возмещу, что смогу. Пусть не считают меня неблагодарной дочерью.

Шекина по-прежнему настаивала, чтобы я выкраивала пару часов каждый день, чтобы заниматься с ней танцем живота. Но когда узнала, что я приглашена на королевский бал, переключилась с цыгантийских танцев на классические бальные. Те, что мне предстояло исполнять на балу.

Шекина нашла мне партнера – цыгантийца по имени Двимко. Ему было под пятьдесят лет, но он сохранил стройность и прекрасно двигался. И откуда-то отменно владел техникой бальных танцев. Пусть за пару недель я не отточила движения в совершенстве, но основа в голове и теле отложилась.

Вулар сводил меня к портному, тот снял мерки и предложил выбрать ткань. Я зачарованно глядела на богатство цветов и фактур, не представляя, как можно предпочесть что-то одно прочему изобилию. Рука неуверенно потянулась к рулону шелка яркой и пестрой расцветки: диковинные оранжевые птицы на лазурном фоне. Портной улыбнулся и покачал головой. Ну да, я снова выбираю, как говорила бабушка, «вырви глаз». Она постоянно критиковала мое нелепое чувство цвета, которое влекло к броским, режущим сочетаниям красок. «Как цыгантийка», – недовольно говорила она. Как в воду глядела!

Я беспомощно вздохнула, и тогда мэтр положил передо мной атласный рулон, цветом подобный сочной зелени молодой травы. Я коснулась ткани и почувствовала, какая она нежная, гладкая и в то же время прочная. Кивнула, восторгаясь выбором мэтра. «Как вы посмотрите на пелерину и кушак вот такой расцветки?» Портной достал отрез желтого шелка. Оттенок был теплым и насыщенным, напомнил мне цыплячий пух. Я полностью доверилась вкусу мэтра.

Когда я пришла на примерку за шесть дней до бала, то не узнала себя. В зеркале я увидела не ту Касавир, к которой привыкла, а воздушное, невероятно грациозное создание, купающееся в волнах нежно-зеленого атласа. Как зачарованная, я не могла оторвать глаз от своего отражения, пока портной порхал вокруг меня, как пчела вокруг цветка, выверял швы и делал пометки, где заузить, а где расширить швы.

Сомнения по поводу бала оставили меня, я не могла дождаться его и не уставала благодарить Вулара за приглашение. Мысленно писала родителям домой, что танцевала в королевском дворце, видела самого государя Готора. В ночь перед балом почти не спала от волнения. Подумать только – всего через несколько часов попаду в высший свет! Худородная дворянка из однодворческой семьи. А все благодаря лорду Кэрдану. Не прими он меня в Академию, я не познакомилась бы с Вуларом, и он не пригласил бы меня на бал.

В день бала мы с Вуларом еле высидели занятия по расписанию. По их окончании за нами приехала карета с фамильным гербом Распетов. Вулар галантно предложил мне руку и усадил внутрь, сел сам. Мы поехали сначала к его портному. Я не узнала друга, когда он переоделся. В Академию он всегда приходил в простой, почти заношенной одежде.

Сейчас на нем был роскошный синий камзол с пышными кружевными манжетами, сапфирными пуговицами и позолоченной молнией. Штаны в тон расшиты золотыми нитями, ботфорты из черной замши отделаны драгоценными камнями. Довершала наряд широкополая шляпа, которая показалась мне чудной на квадратной голове друга, но я не сказала ни слова, не желая обижать его критикой. Он выглядел настоящим придворным щеголем. Хотя, по правде сказать, мне больше нравился простой, близкий и родной Вулар.

Потом мы поехали к моему портному – то есть к портному леди Герады. Пришел черед Вулара изумляться мне. Платье сидело идеально, я вновь не могла отвести глаз от себя в зеркале. Следом настала очередь цирюльника. На этот раз мы не стали заезжать к мужскому и женскому мастерам отдельно – Вулар договорился с искусником, который уложил и напудрил волосы сначала ему, потом мне.

Поглядев на Вулара с новой прической, я поняла, что шляпа больше не смотрится нелепо на его голове. Весь его облик стал гармоничным – благородный и могучий аристократ! В порыве восхищения я бросилась обнять его, друг со смехом перехватил меня за талию, не давая коснуться себя напудренной щекой.

– Тише, тише, Кас! Береги красоту, она тебе сейчас пригодится!

Я засмеялась вместе с ним. Какой милый, чудесный человечек Вулар! Как с ним легко и просто!

Он заплатил цирюльнику и мы наконец отправились во дворец. Когда карета въехала в ворота королевского замка, я думала – сердце выпрыгнет из груди. Вулар помог мне выйти и повел по широким мраморным ступеням. Я не могла поверить, что строгие часовые сейчас расступятся перед нами, раздвинут алебарды, впуская в сердце королевства. Следующим потрясением стала Гардеробная Зала. Ее заполняли белоснежные статуи, и верхнюю одежду предстояло вешать прямо на них.

Пока мы шли по широкому коридору, я озиралась по сторонам, как глупая провинциальная девчонка. Вулар надежно держал меня под руку, чтобы я не оступилась и не упала. Коридор закончился огромными дверями, из-за которых доносились музыка и шумное многоголосье. У порога стоял немолодой мужчина в темной одежде. Друг поклонился ему и назвал наши имена. Герольд – а это был он – распахнул двери и объявил:

– Баронет Вулар Распет! Леди Касавир Шивоха!

Мы вошли в Залу Торжеств. Я собрала всю силу воли, чтобы не глазеть вокруг с раскрытым ртом, как ребенок или деревенщина. Я дивилась всему – несметному числу людей, их великолепным нарядам, роскошному убранству Залы, огромным картинам, лепнине на стенах и потолке. Вулар довольно наблюдал за моим потрясением.

– Спасибо тебе, дорогой друг! Спасибо, что уговорил меня, глупую девчонку! А я еще не хотела сюда идти…

– Да брось! Главное, ты здесь. Пойдем, отыщем Гераду. Она хотела познакомиться с тобой.

Мы бродили по Зале. Вулар то и дело раскланивался с кем-то, иногда останавливался, чтобы представить меня. Я видела друга по-новому. Он не просто был роскошно одет, но еще и держался роскошно и царственно, как я в нем не подозревала.

– Гери! – воскликнул он.

Девушка, которая обернулась на его зов, показалась мне самой прекрасной из всех, кого я видела. В моих глазах она затмила даже Гэлэйн, несмотря на нечеловеческую красоту феи. Величавая осанка, алое платье облегает статную фигуру, пышная грудь соблазнительно подчеркнута глубоким декольте. Гладкие локоны отливают блеском платины; умело подрисованные брови вразлет подчеркивают царственный взгляд зеленых глаз.

Баронесса Герада Распет была моей полной противоположностью. Деревенская простушка, я с детства мечтала стать такой, как она. Блистательной, неотразимой, по-королевски уверенной в себе.

– Еле нашли тебя в этой толпе, – сказал ей Вулар. Со своими он был простым и бесцеремонным парнем. – Веду Касавир познакомиться с тобой. Касси, это моя сестра Герада.

Я присела в реверансе. Сестра Вулара смерила меня взглядом, затем слегка наклонила голову.

– Чудесно выглядите, леди Касавир. Мэтр Колмо признался, что работа с вами доставила ему удовольствие, и теперь я его понимаю.

Я открыла рот, чтобы рассыпаться в благодарностях, но леди Герада вдруг встрепенулась и подалась вперед, не обращая на меня внимания. Герольд возвестил:

– Его высочество принц Ровар Неид!

Баронесса поспешно сказала:

– Братец, леди Касавир, должна вас оставить. Развлекайте друг друга.

Она направилась к двери быстрым шагом, не теряя достоинства и величавости. Я восхищенно следила за ее грациозной походкой. Вулар хмыкнул.

– Помчалась встречать своего любовника. В этом вся Герада. Притворяется доброй и ласковой, но ей нет дела ни до тебя, ни до меня, как только появляется кто-то по-настоящему важный.

– Вулар, но она была так добра ко мне! Будь она в самом деле такой черствой и бессердечной, зачем ей помогать мне с платьем?

– Ну хорошо, – хохотнул друг, – Герада – ангел Создателев, не буду спорить! Тем более, платье мэтра Колмо тебе и впрямь бесподобно идет!

Вулар взял мою руку и поцеловал – как настоящий кавалер. Я улыбнулась ему. В зале вдруг настала тишина. Герольд, прежде чем объявить следующего гостя, трижды ударил тяжелой тростью с металлическим наконечником о пол.

– Его королевское величество государь Готор Седьмой Неид, милостивый и справедливый! Ее величество государыня Тарина!

Все в Зале расступились и склонили головы, мы с Вуларом тоже. Я слышала медленные шаги государя, шествующего к трону. Когда чета монархов проходила мимо, придворные за их спинами выпрямлялись. Подняла голову и я, когда правители оказались впереди. Удивилась, увидев ссутуленную спину под королевской мантией.

Государь взошел на подножие, повернулся, сел на трон. Королева заняла место подле него. Она была худа и бледна. Роскошное одеяние нисколько не красило ее. Сестра Вулара выглядела куда величественнее. Было легко представить ее на троне вместо призрачной Тарины. Шестой год государыня не могла подарить супругу наследника.

Я перевела взгляд на лицо государя, неожиданно усталое и… кроткое. Казалось, тяжесть королевского одеяния пригибала Готора к земле. Мне виделся неподъемный груз государственных забот, довлеющих над ним. Ни на чеканке монет, ни на портрете в Хвелтинской библиотеке он не выглядел столь изнуренным.

Я вспомнила цитату из книги Эрдо Кофу, зандусского историографа. «Владыка не имеет права быть просто хорошим человеком. Хороший человек добр, порядочен, мягкосердечен. Создатель вознаграждает за сии качества простых смертных. Но от владык Он требует решительности, несгибаемости и жесткости. Владыка должен уметь носить бремя власти. Хорошему, мягкосердечному человеку сие бремя не по силам. Такой человек, наделенный властью, становится добычей временщиков – шакалов и паразитов».

Государь Готор был добрым и мягкосердечным человеком. Означало ли это, что власть в королевстве принадлежала шакалам-временщикам? Стоит ли спрашивать о том Вулара или мой простодушный друг не разбирается в придворных интригах? Его сестра наверняка разбиралась, но обращаться к ней с таким вопросом у меня не возникло желания. Леди Герада посмеется над глупой провинциалкой, любопытствующей об интригах королевского двора.

– Какие люди! – раздался до омерзения знакомый голос. – Выгуливаешь свою козочку, Распет? Привет, Вшивоха! Твой ухажер показал тебе отхожее место? Это не степь, а королевский дворец, здесь нельзя гадить под первым попавшимся кустиком, как ты привыкла!

– Отвали, Керн, – процедил сквозь зубы Вулар.