Текст книги "Чудеса святого Иоанна Кронштадского. При жизни, по смерти и в наши дни"

Рассказ И.К. Сурского

В Москве был известный оперный певец Хохлов. Вот что рассказывал мне его сын, который в 1924 году служил в Москве в банке, будучи одновременно и диаконом Неопалимовской церкви на Неопалимовском переулке в Москве.

Хохлов рассказал мне, что отец его был болен воспалением легких; его лечили известные московские профессора и в конце концов сказали его матери так: «Мы сделали все, что было в наших силах, но мы не боги и должны вас предупредить, что ваш муж умрет, и все, что мы можем еще сделать, это протянуть его жизнь на три-четыре дня».

Когда профессора разъехались, то больной, который уже не мог говорить, прошептал: «Отец Иоанн». Из этого домашние его поняли, что он желает, чтобы попросили о. Иоанна помолиться за него. Сейчас же стали наводить справки и оказалось, что о. Иоанн случайно находился в Москве. Его разыскали на вокзале. Отец Иоанн согласился приехать. Когда он приехал, то бывшие в квартире артисты, сослуживцы Хохлова, хихикали.

Когда же о. Иоанн стал молиться, то настроение сделалось совсем иное, у многих были слезы. А молился о. Иоанн приблизительно так: «Господи, Ты сказал, что о чем бы мы ни попросили во имя Твое, Ты нам Сам то сделаешь; и Ты сказал, что небо и земля прейдут, но слова Твои не прейдут и ни одна черта и ни одна йота из Закона Твоего не прейдут. Поэтому я и умоляю Тебя, во имя Самого Господа Иисуса Христа прости рабу Твоему все его прегрешения, вольные и невольные, и исцели его».

В голосе о. Иоанна звучала необычайная сила веры и надежды на Бога. Помолившись, о. Иоанн осенил больного крестным знамением и сказал ему: «Ну, теперь засни», – и уехал.

После этого больной спал непрерывно около полутора суток, так что профессора, его навещавшие, думали, что у него летаргический сон. Когда же больной проснулся и профессора его осмотрели, то сказали, что Хохлов совершенно здоров.

Этот случай так поразил сына Хохлова, который мне это рассказывал, что с тех пор он сам приобрел непоколебимые веру, надежду и любовь к Богу.

Исцеления по заочной молитве св. Иоанна Кронштадтского

Повествование Н.И. Рогового

В раннем детстве я болел падучей болезнью, и когда мне было десять лет, в Страстной четверг, я собрался с матерью идти в церковь на 12 Евангелий. Пока мать собиралась, няня меня одела в новый костюмчик, пальто, и я ожидал мать, пока она оденется, сидя в столовой на стуле. Няня ушла в другие комнаты. В это время со мной случился припадок, и я со стула повалился на пол. Прибежали мать и няня, подняли меня, раздели, вспрыснули холодной водой, как и раньше было, но я не приходил в сознание до утра. В церковь никто не ходил. Мать, как верующая женщина, молилась, стоя на коленях перед иконами Нерукотворенного Спаса и Почаевской Божией Матери, ибо это было в Волынской губернии, где в каждом доме была копия этой чудотворной иконы Почаевской.

Молившись ночью, мать задремала и во сне увидела о. Иоанна Кронштадтского, как он выходит из алтаря Кронштадтского собора в облачении, неся Святые Дары. Мать проснулась совершенно бодрая, подкрепленная этим сновидением, с уверенностью, что я буду здоров, – села за письменный стол, написала срочную телеграмму с оплаченным ответом о. Иоанну Кронштадтскому, прося его помолиться за болящего отрока Николая. На рассвете подняли одного из расторопных рабочих, он оседлал самую быструю лошадь и помчался за десять верст на почту сдавать телеграмму. Мать, отправив телеграмму, опять погрузилась в молитву до утра.

Посланец с почты давно вернулся, депеша послана, а меня не могут привести в чувство. Врача, конечно, близко не было, да о враче как-то все и забыли, а приводили меня в чувства своими средствами. Около девяти часов утра, в Великую Пятницу, я открыл глаза, но болезненное состояние меня как-то угнетало и дальше. В доме настроение было подавленное, приготовлялись к празднику как-то вяло, апатично. Одна мать была, видимо, светло, радостно настроена и утешала отца. Она глубоко веровала, что на ее депешу будет ответ положительный и с нетерпением его ожидала.

В субботу утром мать послала того же рабочего на почту за депешей и сказала, что должен быть ответ; приказала ожидать ответ и без него не возвращаться. В тот же день к вечеру верховой вернулся на взмыленном от гонки коне, вбежал в комнату и передал матери телеграмму. Прочитав ее мать разрыдалась, так было сильно ее потрясение, но вскоре успокоилась и начала молиться. В ответной телеграмме было приблизительно такое содержание: «Христос Воскресе! Отрок Николай будет здоров, молитесь Спасителю».

В Великую Субботу вечером я себя почувствовал совсем здоровым, хотя ничего не ел: сам оделся, вышел в гостиную, где был уже накрыт пасхальный стол и был приятный запах от куличей. Домашние, увидев, что я хожу, как будто и не болел, страшно были обрадованы, у всех появилось отличное настроение, а няня моя от радости плакала; я няню обнимал и целовал, уверяя ее, что я вполне здоров.

Мать меня поставила перед образами на колени и сама стала рядом около меня: она долго со слезами молилась, благодаря Бога за мое исцеление. Читала молитвы, а я за ней повторял. Пошли к заутрене и меня взяли. Я был мал, не понимал, не чувствовал, что произошла какая-то перемена во мне, – я чувствовал какую-то силу вполне здорового ребенка, появилось желание играть, шалить и озорничать, чего раньше не было. На второй день Пасхи я ходил к обедне, исповедался и причастился и после этого дожил до полвека своей жизни и никогда больше падучей болезнью не болел.

Летом того же года, в июле месяце, мать и я поехали в Петербург, а оттуда в Кронштадт, чтобы возблагодарить там Бога и батюшку и чтобы он, Святитель наш Иоанн Кронштадтский, возложил на меня руку свою и благословил. Так была сильна вера у моей покойной матери.

Каждый день в соборе было много народа: съезжались со всей необъятной Руси, и все хотели повидать, жаждали благословения Святителя, поэтому нам было почти невозможно как-либо оказаться вблизи Святителя, прикоснуться к его одежде. Мы с матерью прожили в Кронштадте восемь-девять дней и почти все время были в соборе, когда были службы, или около собора, – надеялись увидеть Святителя. Мы уже теряли надежду видеть великого Духовника, пробиться через толпу к нему, чтобы получить благословение его на всю мою жизнь.

К концу нашего пребывания в Кронштадте после службы выходит Святитель из собора: кругом его толпа, народ падает на колени, а меня с матерью толпа как-то подхватила и вынесла почти на два шага к Святителю, и мы с матерью приблизились к нему. Святитель Иоанн Кронштадтский бросил на меня взор и сказал: «Пропустите ребенка ко мне», – и я предстал перед Святителем с детским страхом и сразу хочу ему поцеловать руку и получить его святительское благословение, как мне внушала и учила мать.

Святитель своей рукой поласкал меня по голове и сказал: «Ты, Николай, будешь здоров, я о тебе молился». Я крепко прижался губами к святительской руке и заплакал, и не заметил, что моя мать тут же стояла на коленях и целовала рясу Святителя. Вся эта сцена произошла как-то мгновенно, народ же расступился, чтобы меня, малого, не задавили в толпе. Святитель благословил и мать, сказав: «По вере твоей, сын твой Николай не будет больше болеть». Мать плакала от счастья, что она достигла желаемой цели, – я и она получили святительское благословение.

Насколько был прозорлив Святитель: никогда нас не видев, назвал меня по имени, знал, зачем мы приехали из Волыни в Кронштадт, и дал нам все, чего мы так жаждали, – пастырское святительское благословение.

Толпа народа нас окружила, и у матери спрашивали – знал ли нас вообще о. Иоанн. Мать отвечала, что он первый раз встретил нас здесь; рассказала случай моей болезни, посылку телеграммы и что я по его святительской молитве стал вполне здоров.

Так была крепка и сильна вера русского народа в своих пророков и святителей.

Рассказ А.И. Сперанской

Генерал-лейтенант И.К. фон-Бурзи, комендант Бобруйской крепости, в 1894 году тяжело заболел третьим нервным ударом. Врачи предупреждали семью, что если случится третий удар, то он будет смертельным.

Осмотрев больного, они признали положение его безнадежным.

Его маленькая дочь, которая слышала в семье рассказы про исцеления о. Иоанном Кронштадтским больных, без ведома старших, гуляя с гувернанткой, попросила ее подождать на улице у почты, забежала на телеграф и на имевшиеся у нее свои маленькие деньги отправила телеграмму о. Иоанну такого содержания: «Помолитесь за папочку. Аня Комендантова». Так ее называли в городе, а фамилии своей она даже не знала.

Генерал, бывший одиннадцать суток без сознания, пришел в сознание в тот день, когда телеграмма была получена отцом Иоанном Кронштадтским. Через некоторое время он совершенно поправился, еще служил и прожил еще много лет.

Это рассказ самой «Ани Комендантовой», ныне Анны Ивановны Сперанской, рожденной Бурзи.

Рассказ полковника П.Н. Богдановича, Париж, 1936 г.

Матушка моя неблагополучно разрешилась от бремени. У нее после родов начались осложнения, перешедшие в заражение крови. Спешно вызванный из Москвы известный профессор Рейн, осмотрев больную, заявил отцу: «Только чудо может спасти вашу жену, – наука в этом случае бессильна».

Мы были с братом в спальне, но теперь там все стало по-другому, даже почему-то окна занавешены – так, что дневной свет не может проникнуть. Мы подходим к кровати, на которой порывисто и сухо дышит громко матушка, с широко раскрытыми, но ничего не видящими глазами. Нас ставят на колени, пригибают головы к кровати и на них кладут руку матушки. Потом нас выводят. В доме много знакомых и родственников, мы с братом слышим незнакомое слово – соборовали. В углу, где находится тетя Варя, громким шепотом все чаще и чаще повторяется другое незнакомое слово – Кронштадт…

К вечеру, на консультации, было постановлено, что спасения нет, больная навряд ли переживет эту ночь. После этого пошла экстренная телеграмма отца в Кронштадт к о. Иоанну с просьбой о помощи. К утру был получен ответ: «Молюсь за болящую рабу Божию Анну. Иоанн». Поздно утром проснулась матушка; осмотрев ее, врачи констатировали исчезновение всех признаков заражения, одним из доказательств чего были – вполне нормальная температура и хорошее, покойное настроение совершенно здорового человека. Врачи честно заявили, что они ничего не понимают в происшедшем, – больная находится вне всякой опасности.

Последующие события дали факты порядка сверхъестественного вообще и совершенно естественного с точки зрения религиозного человека.

Матушка быстро выздоровела; выздоровление это в нашей глубоко верующей семье объяснялось только помощью о. Иоанна Кронштадтского, о котором, ясно, у нас шли бесконечные разговоры. Когда же стало известным, что через наши места проедет Преподобный, то вся наша семья задолго была на вокзале в ожидании прихода поезда. Необходимо пояснить, что между исцелением моей матушки и проездом о. Иоанна Кронштадтского через наши места прошло около 7–8 месяцев; до этого никто из нашей семьи никогда не видел Преподобного.

На вокзале и у вокзала собрались тысячи народу, было это в большом городе – Ростове-на-Дону. Наконец подошел поезд, кордоны жандармов и полиции были прорваны, с вокзальной площади хлынули толпы, и всякое подобие порядка исчезло, началась давка. С трудом удалось сделать узкой проход от вагона к царским покоям вокзала. Отец взял меня и брата на плечи, матушка высоко подняла над головой сестренку. В проходе показался священник в рясе нараспашку, со светлыми лучистыми глазами, быстрыми порывистыми шагами опередивший сопровождавших его. Поравнявшись с тем местом, где стояли мы, он резким высоким голосом попросил толпу расступиться и подошел в упор к нам, и обратился к матушке тоном, которым говорят с давно и хорошо знакомыми людьми: «Я рад, Анна, что ты выздоровела». Поцеловал матушку в голову, благословил нас и тем же порывистым шагом прошел в царские покои. Нас окружили знакомые и незнакомые, спрашивая, когда и где мы видели раньше батюшку Иоанна.

Еще раз подчеркиваю все обстоятельства. Никто из нашей семьи никогда до этого момента не видел Преподобного. Мы стояли в гуще толпы. Преподобный опередил всех сопровождавших его, и, следовательно, никто не мог ему указать матушку. За 7–8 месяцев Преподобный получил тысячи телеграмм, подобных нашей, и вне всякого сомнения, за этот срок времени, из того же Ростова-на-Дону к нему была отправлена не только одна наша телеграмма, принимая во внимание популярность Иоанна Кронштадтского, численность населения города и большую религиозность русского народа того времени. Преподобный через густую толпу, прямо и уверенно подошел к моей матушке, назвал ее по имени, т. е. сделал то, что мы делаем с людьми, которых знаем очень хорошо лично и которых можем сразу заметить в многолюдной толпе. Разница только в том, что, наверное, Преподобный в толпе не мог видеть даже лица моей матушки, которая была невысокого роста, как невысокого роста был и сам Преподобный.

В прославление памяти Преподобного, в укрепление веры верующих, в память моих усопших родителей и для размышления равнодушных в вере сообщаю о том, чему был свидетелем.

Рассказ В.М. Клокачевой, Рим, 1940 г.

Это чудо произошло в Петербурге, в 1892 году. У моей семилетней сестры Зинаиды сильный коклюш закончился воспалением мозга, или, как теперь говорят, менингитом. Несчастная девочка потеряла сознание, и вся правая сторона ее тела была парализована. Собранные на консилиум врачи заявили, что ничего сделать нельзя и что даже лучше, если девочка не выживет, так как она, без сомнения, останется ненормальной.

Тогда тетка девочки, О.Г. Клокачева, женщина очень религиозная и верующая, телеграфировала о. Иоанну, прося его помолиться за больную; одновременно с такой же просьбой, но уже лично в Кронштадте, обратилась к о. Иоанну наша хорошая знакомая, жена контр-адмирала А.П. Гире.

И вот в Страстную Субботу, в 11 часов утра, в то время, как о. Иоанн за литургией вознес молитвы о болящей, случилось чудо – сестра пришла в себя и узнала родителей. Приехавшие врачи только развели руками от удивления. Мало того, что через месяц девочка совершенно выздоровела, но и умственные способности ничуть не пострадали: она не только окончила гимназию с золотой медалью, но успешно окончила и Петербургские Высшие женские курсы.

Рассказ О.Н. Альбовой

Приблизительно в 1906–1907 годах была безнадежно больна крупозным воспалением легких с ослаблением сердца наша дочь Татьяна, еще ребенок. Домашний врач, доктор Ленартович (поляк), признал положение очень серьезным и созвал консилиум из трех врачей. Врачи осмотрели больного ребенка часов в десять утра и сказали, что одно легкое совершенно воспалено и не работает, а в другом только небольшое пространство с небольшую ладонь остается незадетым, и сердце очень ослабело, а весь организм очень истощен болезнью, – и признали положение безнадежным.

Муж мой пришел узнать результат консилиума и сказал мне: «Ты же верующая, пошли телеграмму о. Иоанну Кронштадтскому, которого считают чудотворцем».

Около двенадцати часов дня послали телеграмму о. Иоанну, прося молитв об исцелении больной Татьяны. И я, и муж сидели молча в кабинете мужа в подавленном состоянии. Спустя некоторый промежуток времени, ребенок, порывисто дышавший и метавшийся, постепенно стал засыпать и заснул крепким сном.

Около шести часов собрался снова консилиум. Первым начал выслушивать доктор Ленартович: послушал, удивленным взором обвел присутствующих и молча отошел в сторону. Написанное на его лице удивление или недоумение меня испугало. Потом второй врач, выслушав, сказал: «Что-то непонятное», – и тоже отошел в сторону. Третий врач, выслушав, сказал: «Совершенно непонятная картина: одно легкое совершенно чистое, а в другом только маленький краешек еще задет, так что ребенок почти здоров и вся опасность миновала».

Ленартович сказал: «Это непонятное какое-то чудо!» Один из врачей добавил, что если бы мы утром не исследовали больную, то могли бы подумать, что она и не была больна.

Ребенок быстро стал поправляться и окреп.

Рассказ Василия Шуина, Шанхай, 1936 г.

В 1889 году мой знакомый, Николай Иванович Краснов, имел в городе Туле склад московского пива. Получая таковое в бочках, он сам разливал в бутылки. Пиво находилось на льду в погребе. Разливая пиво в летний жаркий день, Краснов простудился. Но так как он был человек крупного сложения и обладал крепким здоровьем, то, конечно, сначала думал, что это пустяки, пройдет, но оказалось не так: у него сначала было воспаление легких, а потом перешло в скоротечную чахотку.

Несмотря на средства, которые были у Краснова, обращение к лучшим врачам помощи ему не дало и Н.И. Краснов сгорал на глазах всех. Так прошло несколько месяцев. Жена не знала что делать, почти приготовляя своего мужа к смерти. Но в последние дни его жизни кто-то посоветовал жене Н.И. Краснова послать письмо батюшке о. Иоанну с искренней просьбой помолиться за болящего. И вот совершается то, что Бог не оставляет просящего без помощи. В час получения о. Иоанном письма, больной начал чувствовать себя лучше и понемногу поправился – так, что стал еще сильнее прежнего, благодаря милости Божией и молитвам о. Иоанна.

Рассказ протоиерея о. Иоанна Сокаля, Белград

В родном селе моем, Холмской епархии, был священник, болевший семь лет падучей болезнью, – человек глубоко веровавший и уважаемый населением. Этот священник написал письмо о. Иоанну Кронштадтскому с просьбой помолиться о его исцелении.

Отец Иоанн Кронштадтский ответил ему, что помолился, и обнадежил его, что болезнь больше не повторится. И действительно, болезнь его больше никогда не проявлялась.

Рассказ Р.М. Поляковой

Моя мать в молодости была сильно больна крупозным воспалением легких, а затем и воспалением брюшины. Лечил свой доктор – ее брат, и им был вызван известный врач из ближайшего города.

Больной делалось все хуже и хуже, температура доходила до 41°, ничто не помогало. Наша бабушка, мать больной, сказала нам: «Дети, вы молитесь, – и поставила нас перед иконами, – а я дам телеграмму батюшке о. Иоанну Кронштадтскому, попрошу его помолиться за нашу больную – мать трех детей маленьких». На другой же день пришел ответ от о. Иоанна: «Молюсь, молитесь, будет здорова». Действительно, выздоровление пошло быстро, и доктора изумлялись этому чуду, – вопреки их предсказаниям.

Когда мама оправилась, она поехала в Кронштадт благодарить Господа и батюшку. Пришла в Андреевский собор, прошла вперед, чтобы попросить батюшку помолиться, и он вдруг, проходя мимо нее, взглянул и сказал: «Приехала Анна, помолимся». И это в церкви, где были тысячи народа, он узнал больную, которой помог издалека.

Всегда наша семья с благодарностью помнила помощь батюшки и мысленно к нему обращалась за помощью.

Рассказ Александры Колокольцевой

Это было, когда мои родители с детьми переехали из Петербурга в Одессу. Сестры мои заболели скарлатиной; все выздоровели, кроме одной, у которой сделался дифтерит, давший в свою очередь осложнение. Температура была более сорока, появилась сыпь на теле и, как заявили доктора, скопился за ухом гной. Положение было признано почти безнадежным. Врачи предложили единственный шаг, который мог бы еще спасти, но шансов было очень мало. Именно, – они хотели попробовать сделать прорез около сонной артерии и выпустить накопившийся в большом количестве гной. Родители мои согласились и был назначен день операции. Моя мать послала телеграмму своим сестрам в Петербург, прося их найти о. Иоанна Кронштадтского и просить его помолиться о здравии дочери.

Накануне операции, в семь часов вечера, когда мои родители обедали, пришла горничная сказать, что больная спрашивает, что они кушают и что она тоже хочет есть. Моя мать была в недоумении, как быть, так как сестра с трудом могла глотать жидкость. Аппетита у нее давно не было никакого. Сестра, узнав, что родители едят телятину, упорно просила, чтобы ей дали есть. Мать моя наскоблила ей немного телятины и со страхом дала; девочка съела, попросила вторую порцию и ее съела с удовольствием, и заснула крепким сном. Все предыдущие ночи она металась, стонала и спать не могла. Всю ночь моя мать простояла у постели своего ребенка на коленях, молясь Господу сохранить его жизнь.

«Я чувствовала, что в эту ночь над нами совершается чудо, – рассказывала нам мать. – Приложу руку к телу девочки – жара нет, спит глубоко, спокойно, дыхание ровное, нормальное. Я не могла не стоять на коленях и не молиться… что-то совершалось необыденное, – чудо было предо мной». Отец приходил несколько раз в ночь в комнату и спрашивал: «Ну, что?» «Спит спокойно… жара нет», – не вставая с колен, отвечала мать.

На другое утро принесли ответную телеграмму от моих теток, гласящую: «В семь часов вечера о. Иоанн молился». Как раз в этот час моя больная сестра попросила есть.

В девять часов утра явились врачи на операцию. Они удивились, узнав, что температура у больной нормальная. Зал был уже приготовлен к операции, и девочку принесли и положили на стол. Врачи, ощупывая ее шею и за ухом, с удивлением спрашивали друг друга: «Где же гной… – такое количество не могло рассосаться никоим образом?!»

Старший врач все-таки взял ланцет и сделал прокол. Гноя не оказалось: на самом кончике ланцета была лишь капля его. Эта капля свидетельствовала, что врачи не ошиблись, что гной действительно был и прощупывался ими в большом количестве. И он исчез. Доктора объявили, что резать нечего, что сестра вне опасности, но как мог исчезнуть гной, они объяснить не могут. «А я могу вам объяснить, – сказал мой отец, – вчера в семь часов вечера о. Иоанн Кронштадтский молился о нашей дочери».