Текст книги "Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Том I. Январь"

Когда об этом было донесено отцу и матери Кельсия, то они, услышав эту неожиданную весть, были глубоко опечалены и тотчас послали за отроком, чтобы взять его от Иулиана и привести домой. Но Бог, охраняющий младенцев, сделал так, что никто не мог прикоснуться к нему, ибо всякий, кто прикасался к нему, тотчас чувствовал сильную боль в руке и плече; и потому никто не осмеливался взять его и отлучить от мученика. Узнав о сем, правитель велел привести к себе обоих вместе и сказал блаженному Иулиану:

– Ты своею хитростью стараешься отнять от меня всю мою надежду и юное сердце прельщаешь дурными речами, искореняя в нем любовь к родителям!

В то время, когда правитель говорил, прибежала мать Кельсиева с толпою родственников обоего пола. Она рвала на себе волосы, раздирала себе на груди одежду, и крики ее так были ужасны, что правитель сам разодрал на себе одежды и сказал мученику:

– Жестокий Иулиан! Посмотри на мучения отца и матери и на рыдания всех родных и освободи невинного отрока от действия твоей волшебной силы! Отдай нам единственного сына, и нашему дому вороти наследника и господина. Тогда и я попрошу за тебя царей, чтобы была прощена тебе вина твоя, и ты будешь отпущен на свободу невредимым.

Святой Иулиан на это отвечал:

– Я не нуждаюсь в твоей помощи и не ищу прощения от царей твоих, но о том только умоляю Господа моего Иисуса Христа, чтобы меня вместе с агнцем, который родился из волчьей утробы[380]380
  Разумеется Кельсий, сын правителя Маркиана, жестокого гонителя христиан.


[Закрыть], и со всеми верующими причел Он к лику сожженных, когда я довершу свой мученический подвиг. Пред тобою же находится тот, кто родился от тебя по плоти, а ныне возродился духом, веруя вместе со мною во Христа. Он сам уже на возрасте, – пусть он сам тебе и отвечает, пусть сам сжалится над материнскими слезами и пожалеет вскормившую его грудь.

На это благородный и благоразумный отрок сказал:

– От терния вырастает шипок, но ни он не утрачивает своего благоухания от того, что произошел от терния, ни терние, производящее шипок, не теряет через то своих острых колючек. Итак, родители мои, вы, по своему обычаю, продолжайте, как терния, терзать невинных, а меня оставьте, как шипок, издавать благоухание для верующих; пусть вам повинуются те, кто стоит на пути погибели, а за мною пусть следуют те, кто стремится перейти из царства тьмы в царство света. Ради Господа моего Иисуса Христа я отрекаюсь от вас родителей, вы же из почтения к богам своим мучьте сына вашего, ибо я через смерть временную хочу достигнуть вечной жизни. Не могу быть для вас добрым, а для себя злым, и любовь к вам не поставлю выше радостей вечных. Зачем медлить, отец? Поступи со мною, как поступил со своим сыном Авраам! Возьми меч и принеси меня, сына своего, в жертву Христу. Если тебе мешает это сделать естественная любовь родительская, то отошли меня к самым жестоким мучителям, чтобы я мог пострадать за Господа моего, Иисуса Христа. Напрасны ваши рыдания и слезы, ибо они не могут заставить меня изменить моему исповеданию.

Услышав это, правитель повелел отвести Иулиана и Кельсия в смрадную и мрачную темницу, но, когда они вошли туда, тьма в темнице превратилась в свет, и смрад – в благоухание. Двадцать воинов, бывшие при этом, уверовали во Христа, но так как блаженный Иулиан не был пресвитером и не мог крестить уверовавших, то это повергло его в печаль. Однако Бог, исполняющий желания боящихся его, послал им пресвитера.

В том городе был один человек весьма знатного происхождения, которого цари Диоклетиан и Максимиан очень уважали как родственника одного из бывших императоров, Карина[381]381
  Карин – сын римского императора Кара. Вместе с братом Нумерианом он при вступлении на престол Кара был провозглашен Цезарем и во время похода, предпринятого Каром против парфян, управлял западными провинциями на правах императора (283-284 гг.). Когда Кар погиб и воины провозгласили императором Диоклетиана, Карин выступил против него, но был разбит и пал от руки убийц в 285 г.


[Закрыть]. Этот человек со всем своим семейством исповедовал христианскую веру. Он и супруга его скончались в вере и благочестии, оставив после себя семерых сыновей, которые хотя и были юны годами, но зрелы разумом. Из уважения к их родителям цари позволили им исповедовать отцовскую веру и безбоязненно прославлять Христа своего. Поэтому у них был свой пресвитер, по имени Антоний, из рук которого они принимали Святые Таинства. Им-то Бог в особом откровении и повелел идти вместе со своим пресвитером в темницу и посетить находившихся там Иулиана и Кельсия. Когда они пошли туда ночью, пред ними шел ангел, при одном прикосновении которого отверзлись темничные двери, и они, войдя в темницу, облобызали святых узников и стали вместе с ними молиться Богу. Пресвитер окрестил блаженного отрока Кельсия, сына правителя, и двадцать воинов, а семеро тех братьев возгорались ревностью к общему с ними страданию за Христа и не хотели уходить из темницы. Узнав о сем, игемон дивился, что те, которым царями было разрешено свободно исповедовать христианскую веру, сами идут в узы и на мучения, и, призвав братьев к себе, он долго увещевал их идти домой и славить своего Христа, как им угодно, раз им дано такое позволение от царей. Но они стремились в узы и темницу, и не желали свободы.

– Не годится для царского венца, – говорили они, – то золото, которое не было раньше переплавлено и очищено в горниле. Так и мы не будем достойны нашего Христа, если наша вера, в Него не будет испытана, как золото. Немного цены в дереве, украшенном только листвою, но не приносящем плодов. Так и мы не будем благоугодны нашему Христу, если не принесем Ему прекрасных плодов нашей веры.

Тогда правитель повелел исполнить их желание, а сам обещал донести о них царю.

Итак, блаженные отроки возвратились от правителя не домой, а в темницу, к святым Иулиану и Кельсию и двадцати воинам, а с ними пошел и пресвитер Антоний. Правитель же послал к царям донесение о Иулиане, о сыне своем Кельсии, о воинах и о тех семи братьях. По прошествии немногого времени пришло от царей повеление сжечь всех, кто окажет непобедимое упорство; если же они благодаря своим чарам сохранят себя от действия огня, то правитель сам пусть умертвит их, как найдет удобным. Получив такое повеление от царей, правитель повелел устроить посреди города судилище и, сев пред народом, велел поставить пред собою святого Иулиана со всею его дружиною, с Кельсием, семью братьями, пресвитером Антонием и двадцатью воинами. Он стал увещевать их к поклонению идолам, указывая им на царское повеление, требовавшее их казни, если они не покаются. Но они дерзновенно стояли в правой вере, утверждая, что идолопоклонникам Царь Небесный определил вечную погибель, если они не покаются; и так долгое время прошло во взаимных препирательствах.

В это время мимо судилища проносили одного мертвеца на погребение, и правитель, увидев этого мертвеца, повелел принести его к себе и положить пред ним. Народ был в недоумении, не зная, что намерен сделать с тем мертвецом правитель.

И сказал правитель святому Иулиану:

– О вашем учителе, Христе, сказывают, что Он, прежде чем был распят, воскрешал мертвых. Воскресите и вы мертвеца этого, как делал ваш Учитель, и тогда будет ясно, действительно ли Он Бог.

Святой Иулиан произнес в ответ:

– Какая польза слепому, когда ему говорят, что восходит солнце?

– Оставь свои присловья, – сказал правитель, – и если ты и Бог твой имеете силу, то воскреси этого мертвеца, как я сказал тебе.

И сказал святой Иулиан в ответ:

– Хотя ваше неверие и недостойно видеть такое чудо от Господа, однако вы сейчас же увидите его, так как уже настало время для того, чтобы явилась Божественная сила его, и чтобы вы знали, что Бог может это сделать. Я надеюсь, что Господь пошлет мне все, чего я с верою буду просить у Него, и не посрамит меня пред вами.

Сказав это, святой Иулиан возвел к небу очи и сердце свое и молился во всеуслышание, между тем как лицо его все сияло светом.

И говорил он такую молитву:

– Господи Иисусе Христе, истинный Сыне Божий, – Ты, Который рожден от Отца прежде век, а по исполнении положенного времени принял человеческую плоть бессменно, от Пречистой Девы Марии! Призри ныне с небесной высоты, чтобы постыдились враги Твои и укрепились верующие в Тебя! Услышь меня ныне с небесного Твоего престола и воскреси этого мертвеца, дабы живые не умерли духом, а мертвые духом ожили, видя Твое всемогущество!

Так молился он некоторое время, а потом, обратившись к умершему, сказал:

– Тебе говорю, сухая земля, именем Того, Кто воскресил четверодневного Лазаря: воскресни и стань на ноги твои!

Как только святой сказал это, мертвец тотчас же ожил и встал и весь народ пришел в ужас. Воскресший же громко провозгласил:

– О как всемогущи молитвы раба Божиего и его непорочное девство! Ибо куда несли меня и откуда я возвращен?

Правитель Маркиан со вниманием смотрел на происходившее и удивлялся, но так как его ослеплял бес, то он не видел здесь действия силы Христовой, а приписывал все волшебству. Потом, желая посмеяться над воскресшим, он спросил его:

– Откуда ты вернулся?

Но тот подробно стал отвечать ему такими словами:

– Веден я был неведомыми мне эфиопами исполинского роста, страшными на вид и с огненными очами, с зубами как у льва, с когтями как у орла, от которых видимо, нельзя было ожидать помилования. Радуясь, они влекли меня в ад, и, когда я очутился уже при самом входе в пропасть, те эфиопы стали ожидать предания земле моего тела, которое было взято от земли. Но вдруг весь ад пришел в смятение и с престола Божиего послышался голос:

– Ради возлюбленного Моего Иулиана, пусть эта душа возвратится в свое тело!

И тотчас пришли двое в белых ризах и, взявши меня из рук нечистых, возвратили в этот мир, чтобы я мог через того, кто воскресил меня, познать после смерти Истинного Бога, Коего я отрицался при жизни.

Услышав это, правитель смутился и не знал, что ему делать; но потом, опасаясь смятения в толпе народной, он повелел воскресшего вместе со святым Иулианом и прочими святыми отвести в темницу и запечатать двери темницы своим именным перстнем. Там в темнице, св. Иулиан повелел блаженному Антонию пресвитеру окрестить воскресшего, и в святом крещении сей последний получил имя Анастасий, что значит в переводе с греческого – «воскресший».

Наутро правитель Маркиан повелел приготовить тридцать одну смоляную бочку, по числу святых мучеников, и до половины наполнить их смолою и серою, приготовив при этом большой запас дров и хвороста для сожжения святых. Когда все было приготовлено, вывели из темницы связанных страстотерпцев Христовых, причем Иулиана с Кельсием связали вместе. Многие из народа не могли удержаться от слез, жалея о том, что столь юные и прекрасные отроки идут на смерть, будучи ни в чем не повинны. Святой же Иулиан говорил им:

– Не мешайте золоту пройти сквозь огонь для того, чтобы оно было еще чище!

Правитель не хотел смотреть на сожжение своего сына, о котором он мучился в сердце своем и, оставив своего наместника для приведения в исполнение царского приказа, удалился в печали. Тогда каждого святого посадили в приготовленную для него бочку со смолою и потом, обложивши все бочки дровами, сором и хворостом зажгли их. Пламень от этих бочек поднимался до тридцати локтей в вышину, но святые стояли посреди огня, пели и хвалили Бога. Когда же сгорели бочки и весь костер, то оказалось, что святые остались живы, целы и невредимы, и что лица их сияли радостью. Весь народ, видя это, был поражен удивлением, и когда о сем было донесено правителю, то он поспешил убедиться в том собственными глазами и, убедившись, пришел в совершенное недоумение. Однако он снова повелел отвести святых в темницу, куда поспешила прийти и жена его, мать Кельсия, узнавшая, что сын ее остался жив и невредим. Увидев сына, она уверовала во Христа и окрещена была в темнице пресвитером Антонием. Имя ей было Марионилла. Правитель же, узнав скоро о том, что жена его приняла христианское крещение, заключил в темницу и ее. Потом сев на судилище, он повелел казнить мечом святых двадцать воинов и семерых братьев, отроков Иулиана же с Кельсием, а также пресвитера Антония, Анастасия и жену свою Мариониллу решил снова судить, и потому оставил их в узах.

Когда настал день суда, святые сделали вид, что они как бы повинуются воле царя и совету правителя и хотят поклониться идолам. По этой причине их с радостью повели к идольскому храму, но, когда шествие приблизилось к храму, святой Иулиан обратился с молитвою к Богу, – тотчас храм упал и задавил всех бывших в нем жрецов и до тысячи других людей Самая земля, на которой стоял храм разошлась, и огонь, выходивший из расселин, пожирал язычников, приближавшихся к ним. После этого святые были снова отведены в темницу, где им во время молитвы явилось в сиянии великое множество прежде них пострадавших мучеников, которые были одеты в белые одежды и пели небесные песнопения. Посреди них было двадцать воинов и семеро братьев, недавно усеченные мечом. Явилась также и святая Василисса со всем своим ликом святых дев и возвестила святому Иулиану, что он скоро со своею дружиною совершит подвиг, окончит жизнь и с торжеством войдет в небесные селения.

– Тебе открыто, – сказала она, – Царство Небесное, и Господь наш Иисус Христос возьмет тебя к Себе, а равно и находящихся с тобою; навстречу вам с торжеством выйдут лики патриархов, пророков, апостолов и мучеников, и вы навеки пребудете с ними.

Сказавши это, она стала невидима, а с нею удалились и все явившиеся святые, оставив узников в неизреченной радости и веселии душевном.

После сего мучитель снова воссел на судилище и, выведя святых, предал их разным мучениям. Сначала он повелел обвить их пальцы на руках и ногах пряжею, смоченною в масле, и зажечь эту пряжу; но пряжа на руках и ногах святых сгорела, не причинивши им никакого вреда. Потом он повелел содрать с головы святого Иулиана и Кельсия кожу, блаженному же пресвитеру Антонию и Анастасию выколоть глаза. Когда же хотели мучить святую Мариониллу, то у палачей омертвели руки, и они ее не коснулись. После сего святые были отданы на съедение зверям, но и от зверей они были сохранены силою Божией, которая заградила уста зверям. Наконец правитель повелел собрать из всех темниц преступников, осужденных на смерть, чтобы вместе с ними казнить и святых мучеников. И, когда это повеление было исполнено, он приказал всех отвести на казнь, а вместе и мучеников, не пощадив при этом своего сына и супруги. Таким образом, святые скончались, будучи усечены мечом вместе с преступниками[382]382
  Это было в 313 г., когда Египтом и Африкой управлял Максимин Даза (311-313 гг.), бывший раньше соправителем Максимиана Галерия (с 305 г.). На западе в это время уже царствовал Константин Великий.


[Закрыть]. Тотчас после казни, совершенной над ними, началось землетрясение, которое разрушило целую треть городских зданий, причем не уцелело ни одно место, где стоял какой-нибудь идол. В то же время блистала молния, гремел гром и шел град, и от грозы погибло немало язычников. Правитель Маркиан сначала едва не умер страха, а потом вскоре заболел и действительно умер: его заели черви, образовавшиеся в его теле.

На следующую ночь после совершения казни над святыми пришли священники с благочестивыми мужами собрать тела мучеников. Но так как эти святые тела находились посреди многих трупов, то они не могли их признать и, преклонив колена, стали молиться. И вот, явились им души святых в образе дев, причем каждая душа находилась при своем теле. Узнавши через это святые тела мучеников, пришедшие собрали их и похоронили в храме под алтарем. Бог же, Который прославляет святых Своих, повелел источнику живой и целебной воды открыться на том месте, на котором были погребены тела святых мучеников, и всякие болезни исцелились тою водою и молитвами святых, по благодати Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава вовеки. Аминь.

Память преподобного Григория Печерского

Как Неокесария гордится святым Григорием Чудотворцем[383]383
  Св. Григорий Чудотворец был епископом Неокесарии во второй половине IV в. Память его совершается 17 ноября.


[Закрыть], так и святая великая лавра Печерская величается соименным этому святому преподобным. Когда Бог показал Свое величие во святых Своих, Антонии и Феодосии[384]384
  Преподобный Антоний был основателем Киево-Печерской лавры; преподобный же Феодосий – первым игуменом ее, установившим в ней общежительное иноческое житие и обустроившим ее церквами и другими зданиями. Память прп. Антония – 10 июля, а прп. Феодосия – 3 мая и 14 августа.


[Закрыть], прославившихся разными чудесами, в то же самое время Он избрал на дело чудотворений и преподобного Григория, которого и призвал в Свою святую лавру. Итак, сей блаженный в то время, когда преподобный Антоний проводил уединенную жизнь в пещере, пришел к преподобному Феодосию, заведовавшему монастырем, и, приняв от него иноческий образ, был утвержден в нестяжательности, чистоте, смирении, послушании и прочих добродетелях, преимущественно же упражнялся в молитве. Совершив в недолгое время много подвигов, он сподобился дара чудотворений и прежде всего получил от Бога власть над бесами, которые, еще издали завидя святого, восклицали:

– О, Григорий! Ты выгонишь нас своею молитвою!

Григорий же, действительно, имел обычай после всякого богослужения читать заклинательные молитвы. Побежденный враг, будучи отовсюду изгоняем, стал, однако, злоумышлять против святого, желая положить преграду его подвигам в добродетели.

Преподобный Григорий Печерский. Икона

Не имея силы сделать этого сам, он допустил злых людей обокрасть святого, который, впрочем, не имел никакого имущества, кроме книг, содержавших в себе молитвы и песнопения. Итак, однажды ночью к келии Григория пришли воры и, спрятавшись, ожидали того времени, когда старец уйдет к утрене в церковь, чтобы взять все его имущество. Блаженный же узнал об их приходе, потому что он целые ночи не спал, молясь посреди келии Богу. Он стал молиться и за них такими словами:

– Боже! Ниспошли сон рабам Твоим, которые понапрасну истомились, угождая врагу.

Бог услышал молитву старца, и воры проспали пять дней и пять ночей, пока блаженный, в присутствии многих братий, не разбудил их, обратившись к ним с такими словами:

– До каких пор вы будете сторожить напрасно, желая обокрасть меня? Ступайте скорее по домам!

Они же, проснувшись, не могли двинуться с места, потому что лишились сил, не евши ничего столь продолжительное время. Тогда блаженный предложил им поесть и, покормив, отпустил их. Узнав об этом, правитель города приказал наказать этих людей, но Григорий, опечаленный тем, что из-за него они были отданы на мучение, пошел к правителю, подарил ему несколько своих книг и освободил воров. Другие же книги он продал и полученные деньги роздал убогим, говоря:

– Как бы еще кто-нибудь не подвергся беде, соблазнившись желанием обокрасть меня! Итак, пусть исполнено будет повеление Господа, сказавшего: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает» (Лк. 12:33).

Воры же те по причине совершившегося над ними чуда вернулись на свои прежние дела, но раскаялись и, явившись в тот же Печерский монастырь, стали работать на братию. Но враг не оставил своих злых умыслов. Так как у преподобного Григория был свой небольшой сад, где он сеял овощи и сажал плодовые деревья, то враг однажды подучил других воров влезть в этот сад и набрать в свои мешки овощей. Но когда они взвалили на себя мешки и хотели уйти, то не могли этого сделать и целых два дня и две ночи стояли на одном месте под гнетом тяжести мешков. Тогда они начали вопить:

– Святой отец Григорий! Отпусти нас; мы покаемся во грехе своем и больше не станем этого делать.

Услышав их крики, явились иноки и схватили их, но с того места свести их не могли. Тогда они спросили воров:

– Когда вы пришли сюда?

Воры отвечали:

– Уже два дня и две ночи мы стоим здесь.

Черноризцы сказали им:

– Но мы сколько раз проходили здесь и, однако, не замечали вас!

Воры же в ответ заявили:

– И мы, если бы видели, как вы ходите мимо нас, стали бы со слезами просить у вас ходатайства пред старцем; только уже когда окончательно изнемогли, мы стали кричать. Умолите за нас святого чудотворца, чтобы он отпустил нас.

Григорий пришел в это время и сказал им:

– Так как вы целую жизнь провели в праздности, воруя чужое достояние, а сами не хотели трудиться, то отныне вы будете стоять остальные дни вашей жизни на этом самом месте.

Они же со слезами умоляли старца отпустить их и обещались больше не воровать.

Старец сжалился над ними и сказал:

– Отпущу вас, если вы обещаете трудиться и трудом рук своих питать других.

Когда воры поклялись в том, что не ослушаются его, то Григорий сказал им:

– Благословен Бог, подкрепляющий вас! С этих пор вы будете работать на святую братию и от ваших трудов доставлять им то, в чем они нуждаются.

После этих слов он отпустил их. Воры же, в заглаждение зла, которое они совершили в том небольшом саду, стали усердно работать на огородах Печерского монастыря и скончали за этою работою дни свои.

Хитрый искуситель, однако, в третий раз попытался повредить святому такою хитрою уловкою. Однажды к Григорию явились трое просителей, которые приняли вид нуждающихся в помощи, желая испытать преподобного. Двое из них, указывая на третьего, говорили такую ложь:

– Отче! Этот друг наш осужден на смерть. Мы просим тебя дать ему что-нибудь для того, чтобы он мог внести за себя выкуп и избавиться от смерти.

Блаженный же, провидя, что эта выдумка окажется истиною, от горя прослезился и сказал:

– Горе этому человеку, потому что пришел день его погибели!

Они же сказали:

– Если ты, отче, что-нибудь дашь, то он не умрет.

Это говорили они, желая у него что-нибудь выманить и поделить между собою. Чудотворец же, будучи прозорлив, сказал:

– Если я и дам, то он все равно умрет! Впрочем, скажите мне: какою смертью он должен умереть?

– Его повесят на дереве, – ответили обманщики.

– Правду вы сказали, – заметил на это прозорливец, – завтра это и случится.

С этими словами он сошел в пещеру, куда он скрывался от любопытных взоров и мирской суеты и где он обыкновенно совершал свои молитвы. Вынесши оттуда оставшиеся у него книги, он отдал их пришедшим и сказал:

– Возьмите это, а если вам будет не нужно, воротите мне.

Они же, взяв книги, ушли и стали смеяться, говоря:

– Продадим это и разделим то, что получим.

Увидев плодовые деревья, принадлежавшие святому, они сказали:

– В эту ночь мы еще придем сюда и сорвем эти плоды.

Когда наступила ночь, три вора пришли снова; в это время Григорий молился в своей пещере, и они загородили снаружи дверь в пещеру, где молился старец. Один из них, о котором было сказано, как об осужденном на повешение, влез на дерево и стал рвать яблоки. В это время сук, за который он держался, отломился, и он упал, а сторожившие его двое других воров в страхе убежали. Упавший же повис в это время на другом суку и при том так, что скоро задохся, так как его некому было освободить.

Григорий, будучи заперт, не мог быть с братией в церкви за утреней; потому братия, выйдя из церкви, пошли посмотреть, почему святой, против своего обыкновения, не пришел к утрене. Тут они увидели висевшего на дереве мертвого человека и пришли в ужас. Тотчас они нашли и Григория, запертого в пещере, который, выйдя из пещеры, повелел снять висевшего. Потом, увидев его соучастников, которые пришли вместе с другими и смотрели на мертвеца, он сказал им:

– Смотрите, как ваша гнусная ложь стала правдой, ибо «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7). Если бы вы меня не заперли, то я пришел бы и помог ему, но так как враг научил вас хранить «суетных и ложных», то поэтому вы и «оставили Милосердаго своего»[385]385
  Ирмосы на Великую Субботу, песнь 6-я, ср. Ион. 2:9.


[Закрыть].

Дерзкие насмешники, видя, что слова блаженного сбылись, пали к его ногам, умоляя о прощении. Григорий присудил их к работе на Печерский монастырь, чтобы они с этого времени ели хлеб свой, трудясь в поте лица, и имели возможность питать трудами рук своих и других людей. Так они и скончали жизнь свою, работая с детьми своими в Печерском монастыре на рабов Пресвятой Богородицы и учеников преподобных отцов наших Антония и Феодосия.

Но уже время сказать о страдальческой кончине преподобного.

Однажды в монастырский сосуд попало нечистое животное, и преподобный, для очищения его от осквернения, сошел к Днепру почерпнуть воды. В это время туда же приехал князь Ростислав Всеволодович[386]386
  Ростислав Всеволодович, сын Всеволода Ярославича и внук Ярослава Мудрого, княжил в Переяславле – городе, находившемся на юге от Киева, на реках Альте и Трубеже. В настоящее время Переяславль – уездный город Полтавской губернии.


[Закрыть], чтобы помолиться в монастыре и принять благословение на брань против половцев[387]387
  Половцы – кочевой народ монгольского происхождения, обитавший со второй половины IX века в южнорусских степях и до татарского нашествия производивший постоянные опустошительные нападения на Русь. Нападения свои они производили быстро и внезапно. Русские князья для борьбы с половцами устраивали пограничные укрепления и предпринимали походы в глубь половецкой земли. Один из таких походов, о котором здесь упоминается, был предпринят великим князем Киевским Святополком Изяславичем (1093-1113 гг.) в первый год его великого княжения.


[Закрыть], куда он отправлялся вместе с братом своим Владимиром Мономахом[388]388
  Владимир Мономах был одним из замечательнейших русских князей в домонгольский период. Когда умер отец его, Всеволод, он, несмотря на любовь к нему киевлян, не занял великокняжеского киевского престола, а призвал двоюродного брата своего Святополка Изяславича, которому и уступил великое княжение как старшему в роду. В это время он княжил в Чернигове и сверх того владел Смоленским княжеством. По смерти Святополка он занял киевский великокняжеский престол, где княжил до своей смерти (1113-1125 гг.).


[Закрыть]. Слуги Ростислава, подущаемые древним врагом, стали смеяться над старцем и досаждать ему неприличными речами. Старец же, провидя своим пророческим духом, что им угрожает смерть, сказал:

– О дети! Вам нужно бы с умилением в душе просить у всех молитв о себе, а вы делаете зло, которое противно Богу. Плачьте же о своей погибели и кайтесь в грехах своих, чтобы вам иметь некоторую отраду в страшный день Последнего Суда. Ибо о вас уже в суде Божием решено, что вы утонете вместе с вашим князем.

Князь же Ростислав, услышав эти слова преподобного, не поверил им и, полагая, что он только грозится, а не пророчествует, с гневом сказал ему:

– Мне ли ты предвещаешь смерть от воды, когда я хорошо умею плавать? Нет, ты сам умрешь такою смертью!

И тотчас же, забыв страх Божий, он повелел связать старцу руки и ноги, надеть ему на шею камень и бросить в воду.

Так был утоплен святой старец.

Братия два дня искали его, но не могли найти. Когда же потом, на третий день, они пришли в его келию, желая взять кое-какие вещи, оставшиеся после святого, то неожиданно нашли его в келии мертвым со связанными руками и ногами и с камнем на шее. Одежды его были еще мокры, лицо – светло, а все тело – как бы живое. Подивились братия, кем и как мог быть принесен сюда старец, потому что келья была заперта, но потом, воздав хвалу Богу, с почестями вынесли те чудотворные мощи святого и положили их в пещере, где они и доселе пребывают нетленными.

Ростислав же, не считая совершенное им грехом, распаленный яростью, не захотел даже войти в монастырь вопреки своему обещанию, чтобы получить благословение, – и Божие благословение удалилось от него. Только Владимир Мономах побывал в монастыре для испрошения себе молитв и благословения. Когда же русские князья были у Триполья[389]389
  В настоящее время местечко Киевской губернии.


[Закрыть] и перешли реку Стугну [390]390
  Стугна – правый приток Днепра, протекающий через Васильковский уезд Киевской губернии. В прежнее время приток этот был довольно значительной рекой.


[Закрыть], то направили полки свои на половцев. Полки их не устояли и побежали; бежал и князь Владимир – и переправился снова благополучно через реку Стугну по молитвам и благословению Печерских святых, а Ростислав со всем своим войском потонул в реке, и так исполнилось пророчество святого: «Какою мерою мерил злой убийца, будут мерить и ему»[391]391
  Мф. 7:2 – там это место читается так: «…ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».


[Закрыть]. Незлобивый же Григорий чудотворец обрел источник жизни и, вкушая из потока вечной сладости при водах, «которые превыше небес» (Пс. 148:4), хвалит имя Господа, Которому подобает слава и честь и присно и в бесконечные веки. Аминь.